Философия и методология науки 24 страница

В последние годы новый импульс для обсуждений проблемы детерминизма придала проблема математического моделирования диссипативных систем. Это системы, в которых пренебрежительно малые, неразличимые для нас и не учи­тываемые флуктуации приводят к резкому изменению траектории (эволюции) системы.

Проблематика нестабильности, исследуемая современной наукой, привела к переосмыслению проблемы детерминизма, соотношению необходимости и

случайности, ибо выявила, по мнению Пригожина и Стенгерс, необходимость четкого различения физического и математического смыслов. Процесс может иметь вполне детерминистскую математическую модель; но, чтобы понятие де­терминизма имело при этом еще и физический смысл, необходимо определить начальные условия. В ряде случаев это невозможно сделать с требующейся точностью^{206/ [36]}.

Классическим примером являются метеорологические ситуации. Недаром тут говорят об «эффекте бабочки», взмах крыла которой может привести к непред­сказуемым и весьма значительным последствиям^{207/ [37]} . Однако и относительно та­ких систем можно делать какие-то предсказания, ибо, несмотря на непредсказу­емость флуктуаций (случайных незначительных изменений начальных условий), набор возможных траекторий (путей эволюции системы) ограничен (например, погодными условиями, которые могут наблюдаться в данном сезоне в данном ре­гионе). Случайные флуктуации непредсказуемым образом меняют траектории систем, однако сами траектории тяготеют к определенным типам - «аттрак­торам» - и вследствие этого переводят систему, нестабильную относительно мельчайших изменений начальных условий, в новое стабильное состояние (Приго-жин выражает это словами о том, что из флуктуаций, «шумов» рождается новый порядок).

Однако Рене Том, известный современный математик, автор теории катас­троф, видит эту же познавательную ситуацию в ином аспекте. Сами флуктуа­ции относятся, по его мнению, к «невыразимому», т. е. неподдающемуся описа­нию. Они не создают новый порядок, а лишь подталкивают систему к тому или иному априори предсказуемому типу порядка. Изучение субстрата эволюцио­нирующей системы, как постоянно подчеркивает Том, позволяет предвидеть все возможные типы траекторий. Поэтому и в ситуациях, которые имеет ввиду При-гожин, говоря о становлении порядка из хаоса, все в основе своей детерминиро­вано. Мир, заявляет Том, остается Космосом, а не Xаосом.

Спор о детерминизме, начатый Рене Томом, связан с выразительными возможно­стями современных математических теорий. Его позиция в самом кратком и общем виде состоит в том, что современная наука есть наука математизированная, и потому вопрос о ее выразительных возможностях неразрывно связан с вопросом о выразительных возможностях математических теорий. Последние же, по самой своей сути, являются детерминистскими: все, что описано на языке математики - это уже детерминированное. «Случайное», «непредвиденное» и т. п. суть, считает Том, чисто негативные понятия, обозначающие то, для чего не нашлось места в нашем формализме, что осталось невыразимым в нем. Том по­стоянно подчеркивает, что понятия случайного и детерминированного имеют смысл только относительно известного формализма, т. е. описания событий на языке математизированных теорий. «Неполноправный» статус статистических описаний

Рене Том связывает с их меньшим математическим совершенством, по­нять которое может, однако, лишь человек с развитым математическим мышлением^{208/ [38]} . Отсюда вытекает, что детерминистские теории обладают научным совершенством, так как допускаемая ими математическая онтология проще. Поэтому научная рациональность диктует стремление переходить от статис­тических описаний к детерминистским. А отказ от такого стремления, призна­ние несводимости и принципиальной значимости случая, заявления о «новой на­уке», базирующейся на таковом признании - все это, как утверждает Том, есть не что иное, как отступничество от науки и идеалов научной рациональности. Для него «случайное» есть чисто негативным понятием, обозначающим то, что мы не поняли и не смогли описать. Поэтому настоящий ученый не должен оста­навливаться на признании случайности явления, а искать его скрытые причины.

Возражая Тому, Пригожин напомнил, что идее «скрытых параметров» по­чти сто лет. Ее выдвинул Гельмгольц для обоснования второго принципа тер­модинамики, но уже Пуанкаре показал слабости подобной идеи. Ситуация в современной квантовой механике еще более затруднительна для защитника идеи «скрытых параметров».

Развитие научных исследований в этой сфере показало, что противопос­тавление детерминированного и случайного является ложной проблемой. Дан­ные понятия взаимодополнительны и связаны со стабильностью или нестабиль­ностью аттракторов, управляющих эволюцией диссипативной системы. Детер­минизм и признание случайного вовсе не исключают, но, напротив, прекрасно дополняют друг друга. «Я убежден, - пишет Пригожин, - что нам равно необхо­димы и детерминистские и вероятностные схемы для описания невероятно слож­ных явлений, с которыми столкнулась наука последних десятилетий»^{209/ [39]}. Для за­щиты своей позиции Пригожин обращается также к аргументации онтологи­ческого и мировоззренческого плана. В детерминистских законах классической механики время обратимо; прошлое и будущее играют тут одинаковую роль. Но мы, напоминает Пригожин, живем в эволюционирующем мире, мире нео­братимых процессов. Как же описать эту необратимость, составляющую фун­даментальную черту человеческого опыта? Необратимость появляется на тео­ретическом уровне при переходе к статистическим описаниям.

В отличие от классической науки, стремившейся сводить все к простому и предсказуемому, современная наука работает с непредсказуе­мым, неопределенным, неточным и сложным, широко использует вероятностные методы и признает важную роль случайного и непредс­казуемого. В ближайшем будущем, по-видимому, науку ожидает расширение и переосмысление многих классических понятий^{210/ [40]}.

Таким образом, развитие науки в течение последних ста лет привело к тому, что представления о детерминизме становятся все более сложными и гибкими, уче­ные осознают ограниченность классического физического детерминизма, стремят­ся

снять противопоставление необходимости и случайности. Детерминизм лапласовского толка, исключающий случайность, непредсказуемость, неопределен­ность, бифуркации (как в прошлом, так и в будущем) сейчас уже оказывается недостаточным для понимания сложных саморазвивающихся объектов современ­ной науки. Новая объяснительная парадигма в науке опирается не только на поня­тие необходимости, организованности, порядка, но и случайности, беспорядка, хаоса. Признание конструктивной роли случая - выражение не ограниченности познания, а его способности заглядывать за пределы известных форм познания. В поле реального человеческого опыта присутствуют детерминации и непредсказу­емое, порядок и беспорядок одновременно. Это мы видим в явлениях микро- и мак­ромиров, в астрофизике, биологии, экологии, антропологии, истории.

 

10.6. Телеологические концепции в современной науке. Антропный принцип и его философские истолкования

Одной из разновидностей детерминации является целевая детерминация (teleos - цель); принцип «конечных причин» (саша fiimUs), согласно которому иде­ально постулируемая цель, конечный результат, оказывает объективное воздей­ствие на ход процесса, принимает различные формы в различных телеологичес­ких концепциях.

Впервые представление о целевой детерминации вводит Аристотель. Со­гласно ему, каждый предмет природы имеет внутреннюю актуальную бесконеч­ную по содержанию цель, целевую причину, которая является источником «стрем­лений», реализующихся в процессе развития предмета, движения от низших сту­пеней природы к высшим (имманентная телеология).

Идеи имманентной телеологии в Новое время разрабатывали Лейбниц в учении о предустановленной гармонии, Шеллинг в учении о мировой душе. Объективный идеализм, Гегель, неотомизм, неовитализм, неофинализм и т.п. фи­лософские концепции исходят из наличия в мире объективных внечеловеческих целей и целесообразности. Чаще всего таким целеполагающим началом считал­ся Абсолютный дух, Мировой разум, Бог, которые находятся вне мира и вносят цели в сотворенную для человека природу.

Наука утверждает естественный характер целесообразности. Она исхо­дит из того, что не части определяют целесообразную организацию целого, а целое в процессе своего развития создает целесообразную приспособленность строения частей. Так, например, дарвинизм объясняет органическую целесо­образность как приспособление организма к условиям его существования; кибернетика - действием обратной связи. В современной науке сформировал­ся целевой подход, суть которого заключается в том, что научное исследова­ние обращается к конечной стадии, результату процесса как его цели, от­правляясь от которой аналитически устанавливаются причины по их след­ствию.

Особое внимание, которое современная наука уделяет целевой детермина­ции обусловлено рядом новых открытий в физике, космологии. В связи с этим в науке возникла своеобразная «телеологическая проблема». Она состоит в необ­ходимости объяснить чрезвычайно высокую и тонкую взаимосогласованность ряда фундаментальных свойств и характеристик нашей Вселенной. Оказывается, что изменение некоторых из этих свойств (даже на сотые доли процента) при сохра­нении

всех остальных связей и параметров неизменными привело бы к катаст­рофическим последствиям для всего мирового целого^{221/ [41]}. При чем многие свой­ства нашей Вселенной не только обеспечивают стабильность и качественное многообразие природы, но и чрезвычайно благоприятны для существования жизни и разума.

На основании этого в 70-е годы ХХ в. был сформулирован антропный прин­цип, устанавливающий зависимость существования человека от физических па­раметров Вселенной. Физические расчеты показывают, что если бы изменилась хотя бы одна из имеющихся фундаментальных постоянных, то стало бы невоз­можным существование тех или иных физических объектов - ядер, атомов и т.п. Например, если уменьшить массу протона на 30%, то в нашем мире отсутство­вали бы любые атомы, кроме атома водорода. Осмысление этих зависимостей и привело к формулировке антропного принципа американским специалистом по теории гравитации Б. Картером, согласно которому Вселенная обладает таки­ми свойствами, что в ней на определенном этапе с необходимостью могла воз­никнуть жизнь и сознание (наблюдатель). Т.е. Вселенная обладает свойствами, которые мы наблюдаем, по той причине, что они определяют саму возможность существования познающего субъекта (наблюдателя). На основе такого предпо­ложения можно вычислить некоторые соотношения физических констант (мас­су протона и электрона, заряд электрона, гравитационную постоянную, скорость света в вакууме и т.п.).

Антропный принцип известен в различных формулировках и разногласия и споры вокруг него во многом связаны с двусмысленностью употребляемых понятий. Так, Дж. Барроу и Ф. Типлер в их совместной книге, которая столь же дискуссион­ная, сколь и популярна: «Антропный космологический принцип» (1986), начинают со «слабого антропного принципа», который определяется следующим образом: «Наблюдаемое значение всех физических и космологических величин не случайно, но продиктовано требованием обеспечить существование областей, где могла бы возникнуть жизнь на углеродной основе, а также требованием, чтобы возраст Вселенной был достаточно велик, так чтобы это событие уже произошло. «Силь­ная» версия формулировки антропного принципа в этой работе такова: «Вселен­ная должна обладать такими свойствами, которые на определенном этапе ее истории позволяют жизни развиться».

Антропный космологический принцип несет определенную философскую нагрузку - вызывает различные мировоззренческие интерпретации - материа­листическую и идеалистическую^{212/ [42]}. В мировоззренческим плане антропный прин­цип воплощает в себе идею взаимосвязи человека и универсума, высказанную еще в античности. Её развивали и разрабатывали философы и естествоиспыта­тели на протяжении многих веков: Протагор, Анаксимандр - в античную эпоху, Дж. Бруно - в эпоху Возрождения, К. Циолковский, Тейяр де Шарден, Ф. Крик,

Ф. Xойл, Ф. Дайсон и др. - в XX в. Так, Дж. Уилер, преувеличивая роль наблю­дателя, обращается к идеалистическим положениям философии Дж. Беркли^213/ [43]. П. Девис пишет, что антропный принцип сродни традиционному религиозному объяснению мира: Бог сотворил мир, чтобы люди населяли его. Ф. Xойл утвер­ждает, что антропные характеристики Вселенной выглядят как подтверждение веры в Творца, спроектировавшего мир так, чтобы удовлетворять в точности нашим требованиям. С. Xоукинг утверждает, что наблюдаемые свойства Все­ленной впрямую зависят от существования нас как наблюдателей^{214/ [44]}.

 

10.7. Глобальный эволюционизм и синергетика: в поисках нового миропонимания

Становление эволюционных идей имеет достаточно длительную историю. Уже в XX в. они нашли применение в геологии, биологии и других областях зна­ний, но воспринимались скорее как исключения по отношению к миру в целом. Вплоть до конца XX в. принцип эволюции не был доминирующим в естествоз­нании. Во многом это было связано с тем, что лидирующей научной дисципли­ной была физика, которая на протяжении большей части истории в явном виде не включала в число своих фундаментальных постулатов принцип развития.

Наука второй половины XX в. ликвидировала противоположность биоло­гии и физики в понимании эволюции. Выяснилось, что процессы усложнения организации присущи не только биологическим системам, но и системам неор­ганической природы (концепция эволюции Вселенной Фридмана и Xаббла, не­равновесная термодинамика Пригожина, идея самоорганизации в кибернетике Винера и Эшби). Эволюция затрагивает не только макроскопические тела, но и мир элементарных частиц, основные типы физических взаимодействий. Таким образом, идея развития, эволюции приобретает глобальное космическое значе­ние, пределы применимости её расширились от объектов микромира до метага­лактики. Это привело к формированию концепции глобального эволюционизма, как системы представлений о всеобщем процессе развития природы во всех его много­образных естественноисторических формах: социальной и биологической эво­люции, эволюции Земли, солнечной системы, Вселенной. Она обеспечивает эк­страполяцию эволюционных идей, получивших обоснование в биологии, аст­рономии и геологии, на все сферы деятельности и исследования неживой, живой и социальной реальности как единого универсального эволюционного процес­са. Утверждается мысль, что Вселенная - это не механизм, однажды заведенный Внешним Наблюдателем (Разумом), судьба которого определена раз и навсег­да, а непрерывно развивающаяся и самоорганизующаяся система^{215/ [45]}; человек не просто активный внутренний наблюдатель, а действующий элемент системы.

В обоснование глобального эволюционизма свою лепту внести многие ес­тественнонаучные дисциплины. Но определяющие значения в его утверждении сыграли три важнейших концептуальных направления в науке XX в.: теория нестационарной Вселенной, синергетика, теория биологической эволюции и развитая на её основе концепция биосферы и ноосферы.

Если раньше считали, что Вселенная как целое не может развиваться, является стационарной, то в XX в. возникла теория расширяющейся Вселенной.

²¹⁶ Нет сноски для следующего текста: См., например: Янч Э. Самоорганизующая Вселенная. - М., 1980; Вейнберг С.Т. Первые три минуты после взрыва. - М., 1981..

Предполагают, что элементарные частицы, составляющие нашу Вселенную, возникли из физического вакуума в самом начале ее эволюции. Согласно теори­ям «великого объединения» на первоначальных стадиях эволюции Вселенной физическая реальность испытала особые фазовые переходы, связанные со спон­танным нарушением симметрии вакуума, в результате чего единое физическое взаимодействие «расщепилось» на его современные модификации - электромаг­нитное, сильное, слабое.

Существенно важным для становления концепции глобального эволюцио­низма явилось исследование механизмов самопроизвольного возникновения упорядоченных структур в открытых нелинейных системах, что привело к фор­мированию нового научного направления – синергетики^{216/ [46]} .

Проблемное поле синергетики центрируется вокруг понятий «неустойчи­вость», «нестабильность», «неравновесность», «хаосомность», «случайность» и т.п. Одной из важных идей, которую синергетика вносит в современную науку и картину мира, является идея необратимости и нелинейности^{217/ [47]} . Она открывает необычные стороны мира: его нестабильность и режимы с обострением (режи­мы гиперболического роста, когда характерные величины многократно, вплоть до бесконечности возрастают за конечный промежуток времени), нелинейность и открытость (различные варианты будущего), возрастающую сложность фор­мообразований и способов их объединения в эволюционирующие целостности (законы коэволюции). Она дает возможность шире взглянуть на процессы раз­вития и глобальной эволюции и сформировать основные принципы современ­ной концепции самоорганизации.

На основе этих исследований формируется ныне новый образ мира открытого и сложноорганизованного; мира, который является не ставшим, а становящимся, не просто существующим, а непрерывно возникающим миром. Понятия «бытие» и «становление» объединя­ются в одни понятийные рамки, идея эволюции органично входит не только в науки о живом, но и в физику, и в космологию. Современ­ная наука окончательно разбивает миф о жестко детерминирован­ной и безвременной Вселенной. Мир рассматривается как процесс, как последовательность деструктивных и креативных процессов, в котором важную роль играют как детерминистические, так и стоха­стические процессы. Он полон неожиданных поворотов, связанных с выбором путей дальнейшего развития.

Введение нестабильности, неустойчивости, открытие неравновесных струк­тур - важная особенность постнеклассической науки. Без неустойчивости нет развития. Сейчас внимание школы Пригожина и многих других групп исследо­вателей направлено как раз на изучение нестабильного, меняющегося, развива­ющегося мира. Тем самым при исследовании развивающегося мира надо «схва­тить» два его взаимосвязанных аспекта как целого: стабильность и нестабиль­ность, порядок и хаос, определенность и неопределенность. А это значит, что признание неустойчивости и нестабильности в качестве фундаментальных ха­рактеристик мироздания требует соответствующих методов и приемов исследо­вания, которые не могут не быть по своей сущности диалектическими.

Ключевые идеи по рассматриваемому вопросу четко сформулированы И. Пригожиным: нестабильность мира не означает, что он не поддается науч­ному изучению; неустойчивость далеко не всегда есть зло, подлежащее устране­нию, или же некая досадная неприятность. Неустойчивость может выступать условием стабильного и динамического саморазвития, которое происходит за счет уничтожения, изъятия нежизнеспособных форм; устойчивость и неустой­чивость, оформление структур и их разрушение сменяют друг друга. Это два противоположных по смыслу и дополняющих друг друга режима развития про­цесса; порядок и беспорядок возникают и существуют одновременно: один вклю­чает в себя другой - это два аспекта одного целого и они дают нам различное видение мира.

Синергетика радикально изменила понимание отношений между гармони­ей и хаосом, упорядоченностью и беспорядком, информацией и энтропией. Ока­залось, что хаос является не абсолютной антитезой гармонии и плодом всепо­беждающих разрушительных сил, результатом неодолимого нарастания энтро­пии, как это представлялось прежде, а переходным состоянием от одного уровня упорядоченности к другому, более высокому типу гармонии. Все это способ­ствует уточнению и конкретизации таких философских категорий как структу­ра и система, порядок и беспорядок, устойчивость и неустойчивость, простота и сложность, которые используются при характеристике процессов развития.

Формируются предпосылки для разработки современной философской парадигмы видения процессов развития, которая бы включала в себя такие их стороны, которые не объясняет классическая концепция диалектики. Наиболее важными среди них являются нелинейность и многовариантность (альтернатив­ность), стохастичность и непредсказуемость процесса развития, конструктив­ная роль хаоса и случайности в возникновении нового.

Современная наука свидетельствует о том, что эволюционное изменение сложных открытых систем неправомерно рассматривать как непрерывную эво­люцию в одном направлении. Она снимает в качестве безнадежно устаревшей дихотомию прогрессистов и реставраторов в понимании процессов развития, поскольку обе эти позиции основываются на некорректных в научном отноше­нии лапласовских представлениях о простой линейной зависимости причины и следствия, прошлого и будущего.

В рамках современной научной картины мира утверждается представле­ние о том, что в развитии сложноорганизованных систем выделяются два раз­личные этапа их эволюции. Один из них характеризуется устойчивостью, ли­нейностью, предсказуемостью, другой - неустойчивостью и нелинейностью. Этот последний этап, как правило, описывается нелинейными уравнениями (уравне­ниями, которые содержат искомые величины в степенях больше единицы или ко­эффициенты, зависящие от свойств среды и могущие иметь несколько качествен­но различных решений). Отсюда вытекает физический смысл нелинейности - мно­жеству решений нелинейного уравнения соответствует множество путей эволюции системы, описываемой этими уравнениями. Это дает основание сформулировать одну из центральных для современной концепции самоорганизации идею - идею о наличии поля путей развития для открытых нелинейных систем, о потенциально существующем спектре структур, которые могут появиться в процессе измене­ния таких систем.

Иными словами, открытая нелинейная среда представляет собой некоторое единое начало, выступающее в качестве носителя различных форм будущей организации. Причем на данной нелинейной среде возможен отнюдь не любой путь эволюции, а лишь определенный их спектр. То, какие структуры могут возникнуть в состоянии неустойчивости в данной системе, определяется исключительно внутренними свойствами этой системы, а не пара­метрами внешнего воздействия. На сильно нелинейной среде появляется более разветвленное поле путей в будущее.

В мировоззренческом плане идея нелинейности может быть эксплицирована посредством осознания отсутствие жесткой предопределен­ности развития и утверждение идеи многовариантности путей эво­люции. Эта идея органично связана с проблемой выбора того или иного пути развития из спектра возможных альтернатив. При этом нелинейная система не жестко следует «предписанным» ей путям, а как бы совершает «блуждания по полю возможного», актуализиру­ет, выводит на поверхность лишь один из возможных путей, причем каждый раз случайно. Т.е. в реальной картине бытия присутствует случайность, неустойчивость. Современная наука, таким образом, вновь открывает случайность как существенный элемент мира, объективирующий эволюционные возможности, открывающиеся в точке ветвления его динамики.

Синергетика создает предпосылки для раскрытия конструктивной роли случайности в процессах самоорганизации, исследует условия, в которых слу­чайности могут привести к возникновению из хаоса порядка, новой простран­ственно-временной структуры²¹⁸. Однако для того, чтобы случайность могла прорваться на макроуровень, необходимо особое состояние нелинейной сис­темы (среды). Это состояние называют неустойчивостью. Только системы в состояниях неустойчивости, способны спонтанно организовывать себя и раз­виваться. Главенствующую роль в окружающем мире играют не порядок, стабильность и равновесие, а неустойчивость и неравновесность, т.е. все си­стемы непрестанно флуктуируют. Устойчивость и равновесность - это, так сказать, тупики эволюции.

В состоянии неустойчивости или вблизи бифуркаций (критических состоя­ний) самое незначительное случайное воздействие может привести к новому принципиально иному состоянию, обусловить то, какая из спектра возможных относительно устойчивых структур возникает в данный момент. Система как бы колеблется перед выбором одного из нескольких путей эволюции. Неболь­шая флуктуация может послужить в этой точке началом эволюции в совершен­но новом направлении, которое резко изменит все ее поведение («эффект бабоч­ки» в метеорологических ситуациях; гнилое мясо в борще в условиях социаль­ной напряженности может вызвать революцию; в условиях когда «идеи витают в воздухе» открытия обязательно делают один или несколько исследователей одновременно и т.п.).

²¹⁸ Например, возникновение шестигранных ячеек Бенара и Марангони в жидкости (структуры типа пчелиных сот), равномерно подогреваемой снизу, вихри Тейлора, эффект пятнистости в экологии, образование доменной структуры в твердых телах, автоколебательные процессы в химических реакциях Белоусова-Жаботинского и т.п

Нелинейность процессов делает принципиально ненадежными и недоста­точными весьма распространенные до сих пор прогнозы-экстраполяции от наличного^{219/ [48]}. Развитие совершается через случайность выбора пути в момент би­фуркации, а сама случайность (такова она уж по природе) обычно не повторя­ется вновь. Синергетика обосновывает гипотезу о том, что развитие происхо­дит через неустойчивость, через бифуркации, через случайность и объективиру­ет стохастическое поведение определенного типа систем - открытых, сложноорганизованных, саморазвивающихся. Их поведение непредсказуемо вовсе не потому, что человек не имеет средств проследить и просчитать их тра­ектории, а потому, что мир так устроен.

Мы должны осознать, что сложноорганизованным системам нельзя навя­зать пути их развития. Необходимо лишь понять, как способствовать их соб­ственным тенденциям развития, как выводить системы на эти пути. Главная проблема заключается в том, как управлять, не управляя, как малым резонанс­ным воздействием подтолкнуть систему на один из собственных и благоприят­ных для субъекта путей развития, как обеспечить самоуправляемое и самопод­держиваемое развитие.

Историчность системного комплексного объекта и многовариантность его поведения предполагает широкое применение особых способов описания и пред­сказания его состояний - построения «сценариев» возможных линий эволюции системы в точках бифуркации. Но, обосновывая принципиальную непредсказу­емость будущего, отсутствие жестких законов, предначертывающих это буду­щее (будущее не фиксировано жестко) современная наука все же не отрицает, что настоящее и будущее зависят (не определяются, а зависят) от прошлого.

Таким образом, концепция глобального эволюционизма, формирующаяся в современной науке и философии:

• характеризует взаимосвязь самоорганизующихся систем разной степени сложности и объясняет генезис новых структур в них;

• рассматривает в диалектической взаимосвязи социальную, живую и неживую материю;

• создает основу для рассмотрения человека как объекта космической эволюции, закономерного и естественного этапа в развитии на­шей вселенной, ответственного за состояние мира, в который он «по­гружен»;

• является основой синтеза знаний в современной постнеклассической науке;

• служит важнейшим принципом исследования новых типов объек­тов - саморазвивающихся, целостных систем, становящихся все более «человекоразмерными».

Таким образом, идеи развития, эволюции проникают в сознание естествоис­пытателей и становятся методологической основой самых разных отраслей зна­ния: границы применимости этой идеи расширились от объектов микромира до Метагалактики. Вся совокупность естественных наук, используемых при форми­ровании концепции глобального эволюционизма, который стремится объяснить процессы самоорганизации и саморазвития Вселенной как единой эволюции мик­ро- и макрокосмоса с множеством эволюционирующих ветвей, однозначно сви­детельствуют об историческом характере объективной реальности.

Рекомендованная литература:

1. Аршинов В.И. Синергетика как феномен постнекласической науки. - М., 1999.

2. Балашев Ю.В. «Антропные аргументы» в современной космологии // Вопросы философии. - 1988. - №7.

3. Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. Синер­гетика. - М., 1999.

4. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. Научная мысль как планетарное явление. - М., 1988.

5. Капра Ф. Дао физики. - Спб., 1994.

6. Картер Б. Совпадение больших чисел и антропный принцип в космоло­гии // Космология. Теория и наблюдение. - М., 1978.

7. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как новое мировидение // Вопросы философии. - 1992. - №12.

8. Концепция целостности. - Харьков, 1987.

9. Курдюмов С.П., Малинецкий Г.П.. Синергетика - теория самоорганизации. Идеи, методы, перспективы. - М., 1983.

10. Моисеев Н.Н. Универсальный эволюционизм // Вопросы философии. - 1991. - №3.

11. Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера. - М., 1990.

12. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. - М., 1986.

13. Пригожин И. От существующего к возникающему. - М., 1985.

14. Сачков Ю.В. Введение в вероятностный мир. - М., 1972.

15. Сачков Ю.В. Конструктивная роль случая // Вопросы философии. - 1988. - №5.

---

Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 87; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!