Повествующая о том, как дракон Черной реки захватил монаха, и как сын царя Западного моря усмирил дракона 7 страница
– Ао‑гуан, ты где? – громко крикнул Сунь У‑кун, подняв голову. – Явись вместе со своими братьями.
Услышав этот зов, драконы тотчас же приняли свой облик и, прорезая тучи, ринулись в зал Золотых колокольчиков. И что это была за картина!
Во время полета менялись драконы, взмывая,
Сжимались, тянулись они, как туманы и тучи,
Зеркальной была чешуя, серебром отливая,
И белые когти висели, как белые крючья.
И белыми лентами бороды их трепетали,
А головы их украшались прямыми рогами;
Рога были чисты, округлые очи блистали,
Сверкали они под крутыми высокими лбами.
Драконы являлись, скрывались путем неизвестным,
Полет их описывать кажется делом напрасным,
В ответ на молитвы дают они ливень чудесный,
Попросишь погоды – и небо становится ясным.
Явились они во дворец императорский ныне.
В лучистом сиянье, в своей настоящей святыне.
Глядя на драконов, император тотчас же начал возжигать благовония, а стоявшие у трона министры и сановники стали с благоговением кланяться.
– Я доставил вам много хлопот своей просьбой спуститься с небес и сейчас не смею вас больше задерживать, – мол вил император. – Я выберу счастливый день для того, чтобы совершить жертвоприношение и отблагодарить вас.
– Уважаемые духи, теперь вы можете удалиться, – произнес Сунь У‑кун. – Император совершит жертвоприношение, чтобы отблагодарить вас.
После этого драконы вернулись каждый в свое море, а духи вознеслись на небо.
|
|
Велика закона истинного сила;
Высшая премудрость ереси разбила.
А теперь, если вы хотите узнать, как были изгнаны бессмертные даосы, прочитайте следующую главу.
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ,
Повествующая о том, как последователи еретического учения приложили все силы к тому, чтобы обмануть последователей истинного учения, и о том, как беспокойный Царь обезьян проявил мудрость и расправился со злыми духами
Итак, убедившись в том, что Сунь У‑кун обладает способностью вызывать драконов и распоряжаться духами, император решил скрепить печатью дорожные свидетельства Танского монаха, чтобы он мог продолжать свой путь. Но в этот момент даосы повалились императору в ноги. Император поспешил сойти с трона и, помогая им подняться, спросил:
– Что заставляет вас совершать такие церемонии, уважаемые наставники?
– Ваше величество, – молвили те, – вот уже двадцать лет, как мы отдаем все свои силы для пользы вашего государства и оберегаем мир и спокойствие ваших подданных. А эти буддийские монахи путем волшебства в один миг зачеркнули все наши заслуги и лишили нас нашей славы. Вы простили убийц только потому, что они вызвали дождь. Разве не является это доказательством несправедливого отношения к нам? Умоляем вас, ваше величество, не спешите скреплять печатью их дорожные свидетельства и разрешите нам еще раз померяться с ними силами.
|
|
Выслушав это, император еще больше растерялся. Не имея своего мнения, он прислушивался к тому, что говорят другие, и действительно отложил печать и дорожные свидетельства в сторону.
– В чем же вы хотите с ними состязаться, уважаемые наставники? – спросил он.
– Я предлагаю состязаться в самосозерцании, – отвечал Сила тигра.
– Мне кажется, что вы совершаете ошибку, – заметил император. – Ведь буддийские монахи непременно одержат верх. Если бы они не были совершенны в самосозерцании, их бы не послали за священными книгами. Поэтому я и удивляюсь, как можете вы даже помышлять о том, чтобы состязаться с ними.
– У нас есть свой, особый способ самосозерцания, – сказал на это Сила тигра, – и называется он «проявление мудрости на облачной лестнице».
– Что же это за способ? – поинтересовался император.
– Для того чтобы применить его, нам потребуется сто столов, – сказал Сила тигра. – Нужно соорудить два возвышения, по пятьдесят столов каждое; для этого столы ставятся друг на друга. Затем нужно взобраться по этой облачной лестнице без помощи рук и другой лестницы прямо на облака и просидеть там несколько часов подряд без всякого движения.
|
|
Император понял, что даос предлагает довольно трудный способ.
– Ну как, уважаемые монахи, – обратился он к путникам. – Может кто‑нибудь из вас принять вызов нашего наставника?
В ответ на это Сунь У‑кун пробормотал что‑то непонятное.
– Что же ты, брат, молчишь? – тихонько спросил его Чжу Ба‑цзе.
– Видишь ли, брат, – отвечал ему Сунь У‑кун, – не стану тебя обманывать. Если бы мне предложили устроить заваруху на небе или внизу в колодцах, взбаламутить море, повернуть вспять реку, перенести гору или же прогнать луну, переместить Полярную звезду или созвездия, – все это не составило бы для меня никакого труда. Пусть даже мне сказали бы снять собственную голову, раскроить череп и вытащить мозг, распороть живот и вынуть сердце и внутренности, или совершить еще какие‑нибудь необычные превращения, – все это меня ничуть не испугало бы. Но спокойно сидеть и погрузиться в самосозерцание я не смогу и наверняка проиграю. Разве это по моему характеру? Если бы даже меня приковали к верхушке железного столба, я и то не смог бы усидеть на месте и непременно старался бы взобраться либо еще выше, либо спуститься вниз.
|
|
– Но ведь я могу погрузиться в самосозерцание, – неожиданно сказал Трипитака.
– Вот и чудесно! – радостно воскликнул Сунь У‑кун. – А сколько времени можете вы просидеть без движения?
– Когда я был молод, – отвечал Трипитака, – мне посчастливилось встретить лучших учителей‑монахов. У них я и научился погружаться в самосозерцание, я могу просидеть два‑три года на грани между жизнью и смертью.
– Если вы будете столько времени сидеть, – заметил Сунь У‑кун, – мы никогда не добудем священных книг. Посидите часа три – и хватит.
– Но, ученик мой, – молвил Трипитака, – беда вся в том, что я не смогу взобраться на это возвышение.
– Ничего, – сказал Сунь У‑кун, – вы только дайте свое согласие, а об остальном я сам позабочусь.
Тогда Трипитака почтительно сложил ладони рук и, склонившись перед императором, сказал:
– Ваше величество, я обладаю способностью погружаться в самосозерцание.
После этого император велел соорудить два возвышения.
А надо вам сказать, что в этом государстве было очень много рабочего люда. Не прошло и часа, как рядом с залом Золотых колокольчиков выросло два возвышения. После того как все было готово, Сила тигра вышел из дворца и, совершив прыжок, очутился на облачном ковре. Этот ковер доставил его на возвышение с западной стороны, где Сила тигра и уселся.
В этот момент Сунь У‑кун выдернул у себя волосок и превратил его в свою точную копию. Этот двойник и остался стоять рядом с Чжу Ба‑цзе и Ша‑сэном. Сам же Сунь У‑кун превратился в радужное облако и поднял Трипитаку на возвышение с восточной стороны. Когда Трипитака уселся, Сунь У‑кун из облака превратился в комара и, подлетев к Чжу Ба‑цзе, шепнул ему на ухо:
– Смотри, хорошенько охраняй учителя и не вступай в разговоры с моим двойником, который будет стоять рядом с тобой.
– Понятно, – со смехом отвечал Чжу Ба‑цзе.
Тем временем даос Сила оленя, восседая на расшитом сиденье, наблюдал за состязанием. Однако, видя, что никто не побеждает, решил прийти на помощь своему приятелю. Он выдернул у себя из затылка волосок, произнес заклинание и, скатав волосок в шарик, подбросил его вверх. Волосок попал прямо на голову Танскому монаху и тут же превратился в клопа. Вначале Трипитака почувствовал зуд, а немного погодя даже боль. Предаваясь самосозерцанию, следует сидеть совершенно неподвижно. Малейшее движение равносильно проигрышу. Через некоторое время Трипитака почувствовал нестерпимую боль и, втянув голову в плечи, почесал место укуса о воротник.
– Плохи дела, – сказал Чжу Ба‑цзе, заметив это. – У учителя, кажется, начинается приступ падучей болезни.
– Нет, просто у него голова заболела от ветра, – возразил Ша‑сэн.
– Наш учитель – человек необыкновенной честности, – отвечал на это Сунь У‑кун. – Раз он сказал, что умеет предаваться самосозерцанию, значит, это так и есть. Если он чего‑нибудь не умеет, то всегда прямо об этом говорит. Разве человек высшего порядка может вводить кого‑нибудь в заблуждение? Вы не волнуйтесь. Я сейчас поднимусь к учителю, и все узнаю.
Он с жужжаньем полетел вверх и уселся на голову Трипитаки. Тут он увидел, что в голову Трипитаки впился огромный, величиной с горошину, клоп. Сунь У‑кун смахнул клопа рукой и почесал место укуса. Не чувствуя больше зуда, Трипитака выпрямился и снова предался самосозерцанию.
«На выбритой до блеска голове монаха даже вошь не удержится, – раздумывал между тем Сунь У‑кун. – Каким же образом здесь очутился такой огромный клоп? Это, конечно, проделки даосов, которые задумали погубить нашего учителя. Ха‑ха! Напрасно, друзья, стараетесь, ничего у вас не получится. Погодите, сейчас я устрою вам штучку».
Сунь У‑кун взлетел на крышу дворца и, встряхнувшись, превратился в сороконожку, длиной в семь цуней. Тут он заполз даосу в нос и изо всех сил впился ему в кожу. Даос утратил все свое спокойствие, дернулся и кувырком полетел вниз. Он разбился бы насмерть, если бы стоявшие внизу чиновники не подхватили его.
Правитель не на шутку перепугался, и приказал отнести даоса в зал Изящной литературы, чтобы привести его в чувство. Между тем Сунь У‑кун на облаке опустил Трипитаку вниз и поставил его перед троном. Трипитака был признан победителем.
После этого правитель решил отпустить путников. Но тут вперед выступил даос Сила оленя.
– Ваше величество, – молвил он, – у моего брата скрытая болезнь, и вот, когда он очутился наверху и его прохватило ветром, болезнь вспыхнула с новой силой. Только поэтому буддийский монах смог одержать верх. Прошу вас, не отпускайте этих монахов. Пусть посостязаются с нами в «отгадывании того, что находится за досками».
– А что это значит? – спросил правитель.
– Я умею узнавать, что скрыто за досками, – отвечал даос, – и хочу посмотреть, могут ли буддийские монахи делать это. Если они победят меня, отпустите их: пусть идут своей дорогой. Если же проиграют, притяните их к ответу и накажите. Тем самым вы отомстите за обиду, нанесенную нашему старшему брату и не опорочите наши заслуги, которые мы оказали вашей стране за эти двадцать лет.
Правитель снова растерялся, однако решил послушаться даоса. Он приказал отнести красный лакированный ящик на женскую половину дворца и велел жене положить туда какую‑нибудь драгоценность. Когда ящик принесли в зал и поставили перед троном, правитель сказал:
– Сейчас последователи двух учений должны призвать всю силу своей прозорливости и угадать, какая драгоценность находится в этом ящике.
– Ученик мой, – молвил Трипитака, – как же можно узнать, что спрятано в этом ящике.
Сунь У‑кун превратился в цикаду и, усевшись на голову Трипитаки, сказал:
– Не беспокойтесь, учитель, сейчас я выясню, что там спрятано.
И вот наш чудесный Мудрец тихонько подлетел к ящику, подполз под него и, отыскав на дне небольшую трещинку, вполз внутрь. В ящике он увидел красное, покрытое глазурью блюдо, а на нем царское парадное одеяние, состоящее из роскошного халата и великолепного передника. Приподняв все эти вещи, Сунь У‑кун встряхнул их и, прикусив язык, спрыснул показавшейся из ранки кровью, крикнув при этом: «Изменитесь!» В тот же миг роскошный наряд превратился в старый разбитый колокол. Из озорства Сунь У‑кун не удержался и помочился на него. После этого он выполз из ящика и, подлетев к уху Трипитаки, тихонько произнес:
– Учитель, скажите им, что там находится старый разбитый колокол.
– Речь идет о драгоценности, которая находится в этом ящике, – отвечал Трипитака, – а ты выдумал какой‑то старый разбитый колокол. Какая же это драгоценность?
– Не обращайте внимания на их слова, слушайтесь меня – и все, – успокоил его Сунь У‑кун.
Трипитака выступил вперед и только было собрался сказать, что находится в ящике, но тут Сила оленя перебил его:
– Разрешите, я скажу. В ящике находится роскошное парадное одеяние, состоящее из халата и передника.
– Нет, нет, – возразил тут Трипитака. – В ящике лежит старый разбитый колокол.
– Да этот монах, оказывается, невежа, – возмутился правитель. – Он смеет насмехаться над нами и говорит, что какой‑то старый разбитый колокол – для нас драгоценность. Взять его!
Подчиненные бросились было выполнять приказ, но перепуганный Трипитака, почтительно сложив ладони рук, воскликнул:
– Сжальтесь надо мной, над бедным монахом, ваше величество! Велите открыть ящик. Если там действительно окажется какая‑нибудь драгоценность, я готов понести наказание. Если же там ее не окажется, я могу невинно пострадать.
Тогда правитель приказал открыть ящик, и, к великому удивлению всех присутствующих, оттуда вытащили старый, разбитый колокол.
– Кто положил эту вещь сюда?! – разгневанно воскликнул правитель.
– Мой повелитель, – молвила в ответ супруга, появившаяся в этот момент из‑за трона. – Я собственными руками положила в ящик парадное царское одеяние. Как мог очутиться здесь этот разбитый колокол, я совершенно не понимаю.
– Ты можешь удалиться, – сказал тогда правитель своей супруге. – Теперь я знаю, что делать. Вещи, которые находятся во дворце, сделаны из самого лучшего материала. Как же могла появиться здесь подобная рухлядь? Несите ящик за мной, – приказал он своим приближенным, – я сам положу туда что‑нибудь, и мы повторим испытание.
Удалившись в сад, расположенный позади дворца, правитель подошел к волшебному персиковому дереву, сорвал с него плод, величиной с чашку, и положил его в ящик. После этого ящик принесли обратно, и правитель приказал продолжать состязание.
– Ученик мой, – тихо произнес Трипитака, – что же мне теперь делать?
– Не беспокойтесь, учитель, – отвечал Сунь У‑кун, – сейчас я посмотрю, что там лежит.
С этими словами Сунь У‑кун подлетел к ящику и снова через щель проник внутрь. И тут он увидел то, что нравилось ему больше всего на свете, – он увидел персик. Приняв свой обычный вид и присев на корточки, Сунь У‑кун с превеликим наслаждением съел персик и со всех сторон облизал его, оставив одну косточку. Затем, превратившись в цикаду, он подлетел к уху учителя и сказал:
– Учитель, скажите им, что там лежит косточка от персика.
– Не терзай ты меня, ученик мой, – взмолился Трипитака. – Если бы в прошлый раз я вовремя не остановил императора, то теперь наверное был бы уже казнен. Я должен отгадать, какая там находится драгоценность, а что же за драгоценность – косточка от персика?
– Ни о чем не беспокойтесь, – успокоил его Сунь У‑кун, – и не сомневайтесь в том, что победите.
Трипитака выступил вперед и хотел сказать, что находится в ящике, но его тут же перебил Сила барана, который сказал:
– Разрешите мне первому сказать, что находится в ящике Там лежит персик.
– Нет, не персик, – возразил тогда Трипитака, – а только косточка от него.
– Какая еще косточка! – воскликнул правитель – Я собственными руками положил туда персик. Даос прав.
– Может быть, вы, ваше величество, все же прикажете открыть ящик, чтобы посмотреть, что там лежит, – заметил Трипитака.
И когда ящик открыли, там действительно обнаружили только косточку. Никаких следов персика, даже кожицы, не оказалось.
– Мои верные наставники, – промолвил пораженный император, – вам лучше отказаться от состязания с этими монахами. Пусть они идут дальше. Я собственными руками положил туда персик, а сейчас от него осталась одна косточка. Кто же съел его? Очевидно, этим людям тайно помогают духи.
Услышав это, Чжу Ба‑цзе ехидно улыбнулся и шепнул Ша‑сэну:
– Они еще не знают, какой у Сунь У‑куна опыт по уничтожению персиков.
В этот момент из зала Изящной литературы показался даос Сила тигра. Он полностью пришел в себя.
– Ваше величество, – молвил даос, подходя к императору. – Эти монахи знают только, как перемещать и подменять предметы неодушевленные. Велите принести сюда ящик, и я раскрою все их волшебство. Надо заставить их отгадать еще один раз.
– Что же вы хотите предложить сейчас? – спросил правитель.
– Ведь они, – продолжал Сила тигра, – могут подменять только неодушевленные предметы. Давайте посадим в ящик даосского послушника, его‑то они не смогут подменить.
Так и сделали. Послушника посадили в ящик и крепко‑накрепко закрыли крышкой.
– Ну, монахи, – сказал правитель, – придется вам отгадывать в третий раз. Итак, скажите, какая драгоценность находится сейчас в ящике?
– Опять начинается, – простонал Трипитака.
– Ничего, сейчас я все выясню, – утешил Трипитаку Сунь У‑кун.
Он снова полетел к ящику, вполз в него и увидел там даосского послушника. И, о чудесный Мудрец! Он был столь искусен и опытен в превращениях и столь мудр, что никто в Поднебесной не мог с ним сравниться. Он слегка качнул корпусом и принял вид монаха‑даоса.
– Ученик, – позвал он послушника.
– Как вы попали сюда, учитель? – изумился тот.
– Я стал невидимым и проник сюда, – отвечал Сунь У‑кун.
– Вы хотите дать мне какие‑нибудь наставления? – спросил послушник.
– Эти монахи видели, как тебя посадили в ящик, – отвечал ему Сунь У‑кун. – Таким образом, они выиграют. Поэтому я решил прийти поговорить с тобой. Обрей голову, как это делают буддисты, тогда мы выиграем, сказав, что в ящике буддийский послушник.
– Я во всем повинуюсь вам, – отвечал на это послушник. – Главное, чтобы мы победили. Если мы еще раз проиграем, то навсегда потеряем доверие и уважение, которыми пользуемся при дворе.
– Совершенно верно, – подтвердил Сунь У‑кун. – Подойди ко мне, сын мой. Если мы выиграем, я тебя щедро вознагражу.
С этими словами Сунь У‑кун взмахнул своим посохом и превратил его в бритву. Затем он обхватил послушника за шею и сказал:
– Ну, дорогой, если будет больно, ты немного потерпи и не кричи, когда я буду тебя брить.
В один момент он обрил послушника и, скатав его волосы в комочек, заткнул их в уголок ящика. Затем он спрятал бритву и, поглаживая голову послушника, сказал:
– Ну, сынок, башка теперь у тебя, как у буддийского монаха, только вот платье на тебе не то. Сними его, я дам тебе другое.
На послушнике был широкий даосский халат светло‑зеленого цвета, окаймленный снизу парчой с узорами облаков. Когда послушник снял его, Сунь У‑кун дунул и сказал: «Изменись!» И халат тотчас же превратился в желтую буддийскую рясу. После этого Сунь У‑кун выдернул у себя два волоска. Один он превратил в деревянный барабан, имеющий форму рыбы, который обычно носят при себе буддийские монахи, и, передавая этот барабан послушнику, сказал:
– А теперь внимательно прислушивайся: если позовут послушника‑даоса, ни в коем случае не отзывайся. Когда же позовут послушника‑буддиста, открывай крышку и с барабанным боем и пением псалма вылезай из ящика. Сделаешь все, как я тебе сказал, и победа обеспечена.
– Но я не знаю буддийских псалмов, – сказал послушник. – Я знаю только псалмы даосские: псалом Полярной звезды, псалом, избавляющий от бедствий, а также псалом трем духам.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 192; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!