ВЫСОКИЙ СОВЕТ ВЕЛИКОЙ ТАЛИГОЙИ 29 страница
– Этот вечер без вас был бы ужасен, – сказал чистую правду Эпинэ, – я собирался заняться делами службы, но понял, что не могу…
– Новолуние! – с видом знатока изрек господин Капуль-Гизайль. – Все дело в новолунии. Оно смущает наши чувства и заставляет следовать не разуму, но порывам души.
– В таком случае, – баронесса шаловливо засмеялась, – я не сдержу порыва и покажу милому Роберу новое платье.
– Буду счастлив! – Женский голос, свет, запах цветов и вина… Как же это успокаивает!
– Показать вам мою коллекцию? – поспешил заменить супругу барон. – Вы ведь так и не видели моего гальтарского собрания…
Гальтарские реликвии… Все началось с них! С похожей на гроб шкатулки, влезшего к Матильде вора, разговора с Адгемаром о старине, которую лучше не тревожить.
– Боюсь, я ее не смогу оценить по достоинству, – покачал головой Робер, – с вашего разрешения, я присо-единюсь к гостям. Может быть, даже сыграю…
– Если это считать игрой. – Капуль-Гизайль пренебрежительно махнул рукой. – Боюсь, в столице почти не осталось игроков. Конечно, есть граф Ченизу, но он теперь предпочитает лютню, и я его понимаю. Во-первых, музыка, даже самая легкая, прекрасна, а во-вторых, в игре со слабейшими нет радости.
– Вы полагаете, что…
– Что в городе нет партнера под стать виконту Валме. Простите, никак не могу забыть его прежнее имя…
– Вы позабыли о герцоге Алва, – зачем-то напомнил Эпинэ. – Он в городе, и он, как мне говорили, непревзойденный картежник.
|
|
|
– О нет! – не согласился барон. – Он в городе, но он не в моем доме. Что ж, раз вы решили сыграть, играйте, а я проведаю угрей. Ужин для друзей подадут через час после общего. Умоляю, не перебивайте аппетит в нижних комнатах!
– Я постараюсь. – Робер едва успел отскочить, дав дорогу львиному псу господина Ченизу. Пес волок в пасти визжащую левретку, та, как могла, извивалась. Кобель на бегу перехватил ношу поудобней, сделал пару шагов и подкинул обслюнявленную Эвро вверх. Левретка шлепнулась на спину, но сразу вскочила, шмыгнула между ног кавалера, цапнула то, что у обычной собаки зовется хвостом, и кокетливо отпрыгнула. Кавалер разразился громоподобным лаем, развернулся и понесся за тявкающей дамой, едва не опрокинув слугу с корзиной палевых роз. Эпинэ невольно расхохотался. Донимавшей с самого утра тревоге в этом доме было не место. Робер отодвинул золоченый изящный засов и вышел из апартаментов хозяев в общие комнаты.
Игра шла в Янтарном салоне, и в уютном, украшенном шпалерами зале было не так уж и много гостей. Возле окна что-то обсуждала стайка гвардейцев во главе с Тристрамом, в креслах у камина смаковали вино трое разряженных в пух и прах старикашек, а у дверей задумчиво вертел головой хмурый Дикон, и Эпинэ почувствовал себя последней свиньей. Карваль привез мальчишку три дня назад, а у господина Первого маршала для сына Эгмонта так и не нашлось времени. Нужно было скакать в Ларрину, заниматься фуражом и заговором, разбираться с охраной Нохи, врать сюзерену, но это хотя бы были дела, причем неотложные. В отличие от Марианны, к которой Робера занесло из дурацкого страха то ли перед пустым черным небом, то ли перед собственным домом, то ли просто перед одиночеством…
|
|
|
Ричард кончил раздумывать и направился к другу и будущему родичу. Так, по крайней мере, бедняге казалось. Одет Повелитель Скал был с иголочки и все равно казался взъерошенным и до безобразия молодым.
– Извини, что не успел к тебе выбраться! – с ходу выпалил Дикон. – Я завтра собирался! Из Надора письмо пришло…
– Это ты извини, – запротестовал Эпинэ, сглатывая подступивший к горлу комок, – но Альдо сказал, что с тобой все в порядке, и отослал меня в Ларрину. Я потерял целый день, а потом мы с Карвалем просто утонули в делах. Только сегодня дно показалось.
– Я предупреждал, что Придд изменит, – Ричарду было не до маршальских забот, – меня не услышали.
|
|
|
– Зато ты услышал про засаду, – вздохнул Эпинэ, – одно другого сто́ит. Видеть всюду предателей не менее опасно, чем не видеть нигде. Если б ты поехал по Триумфальной, ничего бы не случилось.
Зачем он спорит? Мальчишке легче думать, что он не ошибся. И потом, все обернулось к лучшему, Дикон, Алва, Мевен, Валентин живы, а Ноксу туда и дорога.
– Случилось бы, – набычился Дикон. – «Спруты» расползлись по всему городу. Они были всюду. Понимаешь, всюду!
– Они не могли быть всюду, иначе нам бы давно пришел конец. Вспомни, гвардия Придда насчитывала не больше четырехсот человек. – Лицо Ричарда окаменело, и Робер махнул рукой. – Ладно, что сделано, то сделано. Чем думаешь теперь заняться?
3
Вопрос Иноходца застал Ричарда врасплох. Робер, как и положено вояке, все мерил шпагой. Политики для него не существовало, как и древних знаний.
– Альдо хочет, чтобы я отдохнул, – начал юноша и понял, как глупо это звучит. – Кроме того, я должен… узнать одну вещь. Прости, я не могу об этом говорить.
– Так не говори! – огрызнулся Иноходец. Он был не в настроении, но ссоры хотелось не больше, чем нотаций.
– Пришло письмо из Надора, – перевел разговор на другое Дик. – У них все в порядке, но матушка… Она хочет приехать на свадьбу.
|
|
|
– Это понятно. – Робер оглянулся в поисках лакея. – Огюст, подайте нам чего-нибудь в альков. Лучше красного.
– Я предпочел бы «Слезы», – поправил Дикон. – Робер, это невозможно! Она не должна приезжать и привозить Дейдри!
– Не хочешь подвергать их опасности? – Эпинэ больше не злился. – Ты прав, в городе неспокойно, а на дорогах – тем более. Свадьбу придется отложить. Я напишу Айрис и эрэа Мирабелле.
– Ты не знаешь матушку! – Прав ли он, доверяя тайну Роберу? Прав, ведь то, что известно одной женщине, известно всему миру. – Они не должны приезжать, потому что Альдо был обручен с Айрис, а ему нужно жениться на урготской принцессе. Матушка хочет говорить с кардиналом. Если Левий узнает о помолвке, он все испортит.
– Закатные твари! – выругался Эпинэ, опускаясь в кресло. – И давно ты об этом знаешь?
– Письмо пришло сегодня. – Дик уселся напротив Робера и замолчал, выжидая, пока лакей расставит бутылки и наполнит бокалы. Письмом мать не унять, она явится вместе с Дейдри и потребует исполнения договора, а это недопустимо. Альдо нужен меч Раканов и золото Фомы. Нет! Как ни лестен для Окделлов союз с Раканом, сейчас он невозможен, да и что значит брак Дейдри по сравнению с дружбой сюзерена и будущим Анаксии!
– Который это год? – Иноходец поднял бокал, разглядывая вино на свет. В этом не было ничего необычного, так поступали и Савиньяки, и Оскар Феншо, и все равно захотелось отвернуться.
– «Слезы» триста шестидесятого, – с гордостью ответил слуга. – «Кровь» триста сорок второго.
– Хорошо, – нетерпеливо тряхнул головой Робер. Лакей понял и исчез. – Значит, о помолвке ты не знал?
– Нет. Правда, я не понимал, почему Айрис не искали жениха, но я не думал… Понимаешь, дело не в Айрис и не в тебе! Твое сватовство ничего не изменило. После всего, что натворила эта дура, Альдо на ней жениться не мог, но в договоре… Там сказано, если что-то случится со старшей сестрой, Альдо женится на младшей, а Дейдри очень послушная.
– Я с тобой согласен, – хмуро сказал Робер, – эрэа Мирабелла с дочерьми должна остаться в Надоре. Хорошо, что твоя матушка – поборница этикета, а по этикету невесту забирает из дома жених, и только жених. Альдо меня отпускает, но дела требуют моего присутствия здесь. Они в самом деле требуют. Я напишу Айрис, а ты напишешь эрэа Мирабелле и Лараку, что свадьба переносится… Как думаешь, на сколько?
– До Летнего Излома. – К этому времени Альдо получит меч и ему никто не сможет повредить. Даже Ворон…
– Хорошо. – Робер поднял бокал. Визиты к Марианне явно шли ему на пользу. Он повеселел и перестал лезть с поучениями. – А теперь за твое возвращение! Пусть судьба хранит тебя и дальше!
– Мы обречены на победу! Орстон! – Иноходец сам не знает, насколько он близок к истине. Раканов и тех, кто им верен, хранит сама Кэртиана, а неудачи… Что ж, они случаются со всеми, но это не значит, что нужно сидеть сложа руки.
«Вдовья слеза» окончательно смыла неприятный осадок. Приснившаяся единожды чушь не вернется, а мать останется в Надоре, зато письмо можно расценить как благословение. Для Катари это будет важно, но сначала ее придется вырвать из лап Левия.
– Послушай, – только б Эпинэ не догадался о его любви, это сейчас ни к чему, – ты давно виделся с… со своей кузиной? Она ведь все еще в Нохе?
– Да, – рассеянно кивнул Робер, – но у меня не хватило времени даже на тебя, а Катарину никто не похищал.
– Ты на нее сердишься? – не выдержал Дикон. – Но она не виновата, ее заставил Левий…
– Ей не оставили выбора, – нахмурился Эпинэ. – Мужчина может поступиться честью ради дела, но требовать такой жертвы от женщины…
– Ты прав, – быстро сказал Дик. Робер с Катари не виделся, продолжать разговор не имело смысла. – Ты видел здесь урготского посла? Знаешь, кем он был раньше?
– Знаю, – Робер поморщился, словно «кровь» оказалась уксусом, – тем же, что и теперь. Не лишенным обаяния болтуном, докатившимся до предательства. От таких лучше держаться подальше.
– Вот и держись. А мне с ним надо поговорить.
– О чем? – нахмурился Робер. – Послы – это дело экстерриора.
– Не всегда.
Экстерриор не сядет с послом за карты и не станет болтать о Марианне, да Валме и не будет откровенничать с дипломатом. Иное дело – покинувший Ворона офицер. Придворный хлыщ вряд ли видит разницу между собственной трусостью и чужой верностью. Как ни противно, для Валме герцог Окделл – товарищ по несчастью.
– Ты хочешь спросить об Алве? – резко спросил Робер. – А надо ли? Дело прошлое!
– Я намерен провести отличный вечер. – Ричард допил бокал и поднялся: – Валме всегда умел веселиться.
– Теперь его зовут граф Ченизу, – буркнул Робер. – Смотри не перепутай, и вот еще что… Капуль-Гизайль говорит, Валме – хороший игрок, так что не зарывайся.
4
– Сударь, – сероглазый русый дворянчик в черном и золотом учтиво поклонился, – не уверен, что вы меня помните. Герцог Окделл.
– Вы слишком плохого мнения о моей памяти. – Марсель ответил поклоном на поклон выскочившего прямо на ловца зверя. – Я вас прекрасно помню. Мы встречались трижды или четырежды, причем однажды в этом самом доме. Я тогда проигрался в пух и прах…
– Не только вы. – Предшественник Герарда был сама вежливость. – Сударь, нам следует выпить за возобновление знакомства.
– Действительно, – согласился Валме, – тем паче здесь подают недурные вина. Помнится, вы предпочитали «Кровь»?
– Вы ошибаетесь, – запротестовал предполагаемый собутыльник. – На севере больше ценят белые вина, а я северянин.
– В любом случае, у барона есть и то и другое, – заверил Марсель, разглядывая добычу. Внешностью Окделла судьба не обидела, куафер, портной и сапожник тоже были на высоте, а кошелек на поясе радовал своими округлостями. Пришел поиграть? С такой физиономией это чревато. Впрочем, почему бы не изъять у кабанчика немного чужого имущества, дабы впоследствии вернуть законному владельцу… Любопытно, что из оставшегося в доме Алва ценил более всего?
– Что скажете о партии в тонто? – Повелитель Скал прямо-таки мысли читал. – Лично я не прочь…
– Почту за честь, – колыхнул накладным пузом Марсель. – Кстати, я вижу Марля и Дарави. Можно составить партию в акусс [11].
Окделл брякнул цепью агарийского плетения и задумался, хотя чего тут думать?
– Лично я предпочитаю тонто, – возвестил он, – в крайнем случае, вьехаррон.
А в тонто и вьехаррон играют двое. Как интересно! Марсель старательно расправил кружева:
– Вы, мой друг, последователь маркиза Фарнэби? Не того, у которого я выиграл булавку с бракованным рубином, а его предка, тоже Маркуса. Тот Фарнэби говаривал, что карты, дуэль и постель – дело двоих. Я полагаю, все зависит от того, насколько хороша компания. Если вас не устраивает Дарави, пригласим вашего друга Эпинэ. Кстати, я просто восхищен вашей средней цепью. Изумительное плетение! Где вы ее заказывали?
– На Золотой улице. – Окделл растерянно тронул упомянутую цепь. – Робер… не любит карты!
– Жаль, – протянул Марсель, старательно обозревая свободных картежников, – очень жаль… Тонто меня сегодня не привлекает. Сударь, давайте уговорим Эпинэ. Это будет по-дружески. Человек, занятый исключительно делом, грубеет, а это печально.
– Робер очень занят, – объявил Окделл, словно Эпинэ явился к Марианне проводить маневры и стрельбы, – но с ним можно поговорить… После ужина.
Занят Иноходец или нет, неизвестно, но господину Окделлу приспичило переговорить наедине, только с кем? С графом Ченизу или с виконтом Валме?
– Мы как раз успеем пройти пару кругов с Дарави, – Марсель глуповато улыбнулся, – для разминки.
– Не лучше ли начать с бокала вина? – Габайру полагал Окделла влюбленным в Ракана болваном и, похоже, по своему обыкновению был точен. По крайней мере, по части болвана. – А партию мы составим после ужина.
– Пожалуй. – Марсель усиленно завертел головой. – Эпинэ, он ведь только что был здесь…
– Он… Робер будет слушать музыку, – решительно объявил Окделл. – Кроме того, боюсь… Он не очень к вам расположен.
– Печально. – Иноходца от расфуфыренного предателя и должно тошнить, но ведь тебя тоже тошнит, а ты говоришь и говоришь… Ну и говори, тебе есть что рассказать.
– Надеюсь, это останется между нами. – Окделл таращился на Марселя, как губернатор Сабве на папеньку. – Робер Эпинэ очень дружен с… с госпожой баронессой, и он, знаете ли, ревнив.
– С женихами это случается, – посочувствовал Марсель. – Что ж, предоставим герцога Эпинэ морискиллам. Они безгрешны. А вы разве не собирались послушать концерт?
– Я предпочитаю музыке вино. – Мальчик явно обладал упорством и тактом гончей. – Пара бокалов перед ужином нам не помешают.
Всему есть предел, в том числе и сопротивлению. Так считала милая София, и жизнь подтвердила ее правоту. Граф Ченизу ласково взглянул на изнывающего от неизвестности Окделла и важно кивнул:
– Нам ничто не помешает! – изрек он. – И никто. Мы выпьем за встречу, даже стой над нами палач с раскаленными клещами или сама птице-рыбо-дура…
5
Иноходец в людях разбирался плохо, но бывшего любовника Марианны оценил правильно. Зачем этот щеголь понадобился Ворону, Дик не понимал и еще меньше понимал, как Алва мог ему что-то доверить. Разве что Валме был не совсем тем, кем казался. Щеголь не обязательно дурак, хотя трус всегда подлец.
– Ваше здоровье, граф!
– Благодарю. – Бывший талигоец ловко осушил бокал и засмеялся: – Признаться, я уже слегка пьян. Коко… то есть барон Капуль советовался со мной насчет мансайского. Самое смешное, его не обманули. Кстати, вы пили мансайское?
– Да, – подтвердил Ричард, предпочитая не говорить, а слушать. – В Сакаци!
– Конечно же! Вы же были там с его величеством! – Ченизу тряхнул бараньими локонами, и Дик представил, как вокруг графа прыгают куаферы со щипцами. Зрелище было уморительным, хотя от отсутствия завитушек посол бы только выиграл. С трудом сдерживая смех, юноша подтвердил:
– Да, я встретился с его величеством именно в Сакаци!
– Вам повезло! – Посол ловко наполнил оба бокала. – А вот я веду себя непозволительно! Как дипломат, я просто обязан поднять тост за его величество, тем более я был удостоен аудиенции! Вы слышите, как гордо это звучит: «удостоен аудиенции»? Насколько все же приятнее быть дипломатом, чем военным!
– Здоровье его величества Альдо! – Ричард, как и положено, выпил стоя. Валме-Ченизу тоже поднялся. Портной, без сомнения, сделал все, что в его силах, но полностью скрыть такой живот мог разве что клирик. Неудивительно, что виконт предпочел Ургот обществу Ворона. – Государь дорожит союзом с Урготом, – быстро произнес юноша, опасаясь, как бы собеседник не проследил за его взглядом.
– Я писал об этом моему герцогу и ее высочеству Елене. – Посол многозначительно улыбнулся. – Надеюсь, урготская ласточка скоро увидит орла.
Завитый навозник не знал, что вынудило сюзерена просить руки купчихи. Дикон знал и причину, и цену. Альдо приносил свое счастье в жертву будущей анаксии.
– Предлагаю тост за ее высочество Елену Урготскую, – твердо сказал Ричард, отгоняя видение браслета со Зверем на пухленькой кукольной ручке.
– Здоровье ее высочества! – охотно откликнулся Валме, вертя головой в поисках не замедлившего появиться лакея. – Подайте нам пирожных. Лучше всего сливочных… Сладкое напоминает о детстве. Вы не находите?
– Нет, – Ричард невольно покосился на брюшко собеседника, – я никогда не любил сладкого. И потом, не следует портить послевкусие.
– Кто сказал, что взбитые сливки его испортят? – Валме выглядел возмущенным, и Дику стало весело: щеголь и впрямь был забавным, хотя и не таким, как барон Капуль.
– Кэналлийское заедают сластями лишь дамы и, – Дикон не удержался и подмигнул собеседнику, – дипломаты.
– А вы – шутник! – Граф Ченизу добродушно усмехнулся. – Но я вас понимаю. Вы набрались этой ереси у Алвы. Он и меня пытался совратить, но я не склонен менять взгляды, кто бы на меня не давил. Итак, мой друг, вы упорствуете в желании пить натощак, а ведь это вредно для желудка! К тому же можно опьянеть!
Теперь Валме напоминал Наля, или все толстяки такие?
– Военные, сударь, умеют пить. Не беспокойтесь обо мне, я знаю, когда остановиться.
– Это вызывает уважение! – тряхнул головой Валме. – Я просто обязан выпить за вас и ваши принципы. Они потрясают, но, может, вы возьмете пирожное?
Унизанная перстнями рука бережно взяла разукрашенную кремовыми розочками и цукатами корзиночку. Точно такие же служанка приносила в спальню Марианны. Пирожные были восхитительны, но слово следует держать, тем более скоро подадут ужин. Дик покачал головой:
– Военные, в отличие от дипломатов, должны помещаться в мундир и не утомлять сверх меры коней.
– Вы меня убили, – понизил голос виконт, – что ж, каждому – свое. Я не рожден для маршей, ретирад, атак и прочих глупостей, но я погнался за славой и был наказан… Вы не представляете, через что мне пришлось пройти!
– Отчего же, – запротестовал Ричард, – я прекрасно понимаю. Вам пришлось обходиться без куаферов и лакеев, затемно вставать, исполнять приказы, может быть, даже стрелять. Ничего не поделать, сударь, это война!
– Отвратительная вещь! – Валме уморительно наморщил нос. – Отвратительнейшая! Ее выдумали те, кто не умеет радоваться жизни и не знает, чем еще можно понравиться женщине!
– Есть женщины, которые ценят благородство и верность. – Дик поднял бокал: – Мой тост в их честь!
– Это прекрасно, – бывший любовник Марианны слегка подвинул блюдо с пирожными, – но, может, вы все же измените свое решение? Я понимаю, вы привыкли держать слово, но это такая мелочь…
– Так думали многие предатели, – резко бросил Дик и спохватился: – Вы не понимаете военных, военный никогда не поймет вас, но я пью за ваше здоровье!
– Благодарю! Я был не прав, полагая, что нам не найдется о чем поговорить.
Дикон слегка наклонил голову. Валме был куда приятней, чем казалось вначале, он и впрямь мог разогнать дурное настроение, потому-то Ворон его и взял. И разоткровенничался, как тогда, с гитарой, только говорил не о Штанцлере и старых песнях, а о чем-то по-настоящему страшном.
– Ну вот, – виконт досадливо махнул рукой и едва не опрокинул пирожные, – стоило мне обрадоваться, как вы тут же замолчали. Это нехорошо.
– Прошу меня простить, – вино приятно горчило, из музыкального салона доносились звуки флейты, предвещая появление барона с его любимицами. На укрывшихся в алькове собеседников не смотрел никто, кроме лакея, и Ричард решился:
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 197; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!