Китайская капуста и английский слизень
cabbage (сущ.) – овощ, листья которого образуют кочан.
slug (сущ.) – сухопутная улитка без раковины; пуля; глоток спиртного напитка.
Редко дни совсем солнечные с утра до заката. Небо в Англии всегда выглядит подозрительно, недоверчиво, как сегодня. Ты видишь, что я грущу, но не понимаешь, почему.
Стоя в саду, ты говоришь мне:
– Не хочешь ли посадить здесь какие‑нибудь свои растения? Мне кажется, этот сад должен стать и женским садом тоже.
– Да. Я хочу. Хочу посадить китайскую капусту, несколько водяных лилий, сливу, и может быть, немного бамбука…
Я сразу представляю картину традиционного китайского сада.
– Увы, милая, здесь не хватит места для такого количества китайских растений.
Потом, в воскресенье, мы идем на цветочный рынок на Коламбия‑роуд. Это мой любимый рынок. Мы покупаем маленькие крошечные ростки китайской капусты. Восемь маленьких ростков.
Мы сажаем всех этих малюток. Копаем землю и ставим каждый росток в ямку. Ты быстрее меня. Ты уже посадил пять, а я только засовываю в ямку третий росток.
Каждое утро мы верно и преданно поливаем китайскую капусту, так же, как никогда не забываем утром чистить зубы. Видя, как маленькие ростки вылезают из земли, мое сердце счастливо. Это наша любовь. Мы растим ее.
Ты говоришь:
– Выращивать овощи и наблюдать, как они растут – самое интересное занятие. Это просто волшебно. Согласна?
Да. Интересно. Но в Китае это только для крестьян. Каждый может делать это, нет ничего особенного выращивать пищу. Почему здесь так иначе?
|
|
|
Потом мы видим, что появились маленькие листочки, но их покусал слизень.
– Это очень опасно. Если слизни продолжат поедать побеги, они могут быстро погибнуть, – говоришь ты мне.
Каждый вечер около одиннадцати ты выходишь в сад с фонарем и проверяешь слизней. Они всегда несколько прячутся под молодыми листьями. Наслаждаются вкусной едой под лунным светом. Ты снимаешь их с листьев, один за другим, и кладешь в одну стеклянную бутылку. Скоро эта бутылка становится зоопарком для слизней.
– Какие слова твои любимые? Скажи десять, – прошу я, когда мы сидим в саду. Я хочу выучить самые прекрасные английские слова, потому что ты прекрасен. Мне даже все равно, полезные они или нет.
Кусок бумаги, ручка.
Ты записываешь слова, одно за другим.
Море, дыхание, солнце, тело, семена, шмель, насекомые. Ты останавливаешься.
– Сколько набралось?
– Семь.
Кровь.
– Почему тебе нравится кровь?
– Не знаю. Мне кажется, кровь – это прекрасно.
– Правда? Но кровь – насилие и боль.
– Нет, не всегда. Кровь дает тебе жизнь. Она делает человека сильным, – ты говоришь уверенным голосом.
|
|
|
Ты видишь все так иначе, чем я. Сможем ли мы когда‑нибудь видеть одинаково?
– А почему дыхание?
– Потому что это начало всего.
Ты прав.
– А что еще? Последнее любимое слово?
– Внезапно.
– Внезапно?! Почему ты любишь «внезапно»? Это даже не существительное.
У тебя странный мозг, думаю я.
– Ну, оно мне просто нравится. Теперь назови свои любимые десять слов.
Я пишу одно за другим:
Страх, убеждения, сердце, корень, вызов, борьба, мир, страдание, будущее, одиночество…
– Почему «одиночество»?
– Потому что песня Луи Армстронга «Одиночество» очень красивая.
Я вспоминаю песню, и она начинает звучать в моей голове.
– Где ты слышала эту песню?
– В твоем книжном шкафу. Диск Луи Армстронга.
– Правда? Я и забыл, что у меня есть этот диск, – ты нахмуриваешься.
– Да, он укрыт пылью и выглядит очень старо.
– Значит, ты просмотрела все мои диски?
– Конечно. А еще прочитала твои письма и дневники.
– Что?
– И посмотрела твои фотографии.
– Что? Ты перерыла весь мой архив? – ты выглядишь, словно внезапно услышал, что марсиане атакуют Землю.
– Не весь. Некоторые части этих дневников расстроили меня. Я не могла спать ночью, – говорю я.
Личная жизнь
|
|
|
privacy (сущ.) – уединение, уединенность; свобода от вмешательства в личную жизнь.
– Ты вторглась в мою личную жизнь! У тебя нет на это права! – ты впервые кричишь на меня, как рычащий лев.
– Какая личная жизнь? Мы живем вместе! Если мы любим друг друга, нет личной жизни!
– Конечно, есть! У каждого человека есть своя личная жизнь!
Но зачем людям личная жизнь? Почему она так важна? В Китае каждая семья живет вместе, бабушки, дедушки, родители, сыновья, дочери, другие родственники. Едят вместе и делятся всем, говорят обо всем. Личная жизнь делает человека одиноким. Личная жизнь разбивает семью.
Когда я спорю о личной жизни, ты только слушаешь и ничего не говоришь. Я знаю, что ты не согласен со мной и не хочешь жить внутри моей жизни, потому что ты «личный» человек. Личный человек не делится жизнью.
– Когда я читаю твое прошлое, те твои письма, я думаю, что ты бродяга.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты ведь знаешь, что такое бродяга? Ты приходишь и уходишь, не думаешь о будущем.
– Для меня жить – значит жить настоящим.
– Хорошо, живи настоящим, и куда ты тогда направляешься?
– О чем ты вообще говоришь?
– Я имею в виду, у тебя нет плана на завтра, на следующий год?
|
|
|
– Послушай, мы говорим о разных вещах. Мне кажется, ты не понимаешь, что я хочу сказать. Будущее для меня означает движение в каком‑то новом направлении. Я не знаю, куда. Как будто я скачу на коне по пустыне, и конь просто несет меня куда‑то – может быть, к оазису, но я этого не узнаю, пока не доберусь до него.
Внезапно воздух замораживается. Холодно. Я не знаю, что больше сказать. Ты старше меня на двадцать лет. Ты знаешь жизнь лучше меня?
Ты смотришь на меня и говоришь:
– Вот так же и ты появилась в моей жизни. Я больше не чувствую себя обнаженным.
«Я больше не чувствую себя обнаженным». Красивое предложение.
Я слушаю и жду. Я чувствую, что ты что‑то не досказал, но не хочешь говорить.
Поэтому я помогаю:
– Хорошо, я появилась в твоей жизни, но ты не знаешь, хочешь ли ты продолжать со мной всегда. Ты захочешь разрушить и посмотреть, что поможет тебе начать новое движение в новом направлении…
– Поживем – увидим, – останавливаешь ты меня и обнимаешь. – Это важно – уметь жить, не будучи уверенным в будущем.
Близость
intimate (прил.) – состоящий в тесной связи с кем‑л.; личный, частный; (о сведениях) обширный, детальный; эвф. имеющий половую связь с кем‑л.;
(сущ.) – близкий друг.
Как близость может сожить с личной жизнью?
Мы живем вместе с той самой недели, когда познакомились. Ты говорил, что никогда прежде не жил так близко ни с кем. Ты всегда избегал таких отношений. Ты сказал, что друзья важнее, чем любовники. Это так отличается от моей китайской любви – семья для меня значит все.
Может быть, людям здесь сложно быть близкими друг с другом. Люди хранят дистанцию, потому что хотят независимость, поэтому любовники не живут вместе, а только видят друг друга на выходных или спят вместе дважды в неделю. Семья не живет вместе, поэтому близость в семье исчезла. Может быть, поэтому западные люди намного более разделенные и одинокие и у них больше домов престарелых. Также, может быть, поэтому газеты постоянно сообщают о случаях извращений.
Мы в твоем старом белом фургоне. Ты хочешь показать мне какое‑то особенное место, буковый лес в Бернхеме.
Когда мы выезжаем на шоссе М‑40, я достаю свои словари, чтобы посмотреть на слово «бук». Коллинз говорит, что это европейское дерево, но в моем маленьком Кратком словаре говориться, что это дерево шань‑мао‑цзюй, которое в Китае растет повсюду. Мы рубим такие деревья, чтобы жечь огонь на кухне. В детстве мы ходили с корзинами и собирали их похожие на орехи семена.
Лес темный, пышный и влажный.
Деревья огромные, высокие и крепкие.
Весь лес полон тишины и тайны и гниения. На пути в лес был замечательный день, но внутри климат совершенно другой. Прохладно и дождливо. Дождь падает со столетних сероватых ветвей и листьев, наполняет маленькие пруды с водорослями. В мутном зеленистом пруду тихо плывет лотос, над ним носятся стрекозы. Ты обнимаешь меня и ласкаешь. Мы в руках друг у друга. Ты поднимаешь мою джинсовую юбку и трогаешь мой сад, теплый и влажный. Ты гладишь мое бедро, а я расстегиваю молнию твоих джинсов. Мы любим друг друга. Мы любим друг друга. Любим друг друга под безмолвным буком. Так тихо, так спокойно. Слышно, как кричат дети на футбольном поле вдалеке.
Только дождь капает, падает на наши волосы, на нашу кожу. Дождь падает на цветок примулы у наших ног и не тревожит нас.
Свободный мир
free world (в особ. амер.) – некоммунистические страны.
Ты говоришь:
– Мне ужасно повезло, что я встретил тебя. У нас впереди множество восхитительных приключений. Первым нашим большим приключением будет поездка в западный Уэльс. Я покажу тебе море. Я научу тебя плавать, потому что это никуда не годится, когда девушка из крестьянской семьи не умеет плавать. Я покажу тебе дельфинов и тюленей с тюленятами. Я хочу, чтобы ты поняла, что такое мир и спокойствие, пожив в валлийском коттедже. Мне кажется, тебе должно там понравиться.
Еще ты говоришь:
– Потом я хочу поехать с тобой в Испанию или во Францию. Я знаю, тебе там понравится. Однако нам придется немного подождать. Нужно подзаработать денег. Мне надо будет взять больше работы – развозить на моем фургоне больше товаров для скучных богатых людей. Ты сможешь вынести меня такого скучного – или я тебе через какое‑то время надоем?
Позже ты говоришь:
– Мне так нравится наша любовь, потому что она возникла очень быстро и сама собой, как лесной пожар.
И еще говоришь ты:
– Мне нравится, что ты такая, какая есть.
Пока все хорошо, кроме одного: ты не понимаешь, в какой я зависимости от моей визы. Я китаянка из материкового Китая. Я не из свободного мира. И у меня есть только студенческая виза на год. Я не могу бросить Лондонскую Школу Английского Языка и жить где‑то, где только деревья и море, хотя и красиво. И я не могу путешествовать в Испанию и Францию просто для своего удовольствия – чтобы обратиться за европейской визой, мне нужно показать чиновникам в посольствах мой банковский счет. А он никогда не будет достаточным для них. Ты свободный человек свободного мира. А я не свободна, как ты.
МАЙ
Обычай
custom (сущ.) – обычай, традиция; привычка; постоянные клиенты или покупатели.
Кафе называется «Семь морей». Все окна запотели от пара. Ты заказываешь чай, как только войдя. Шумно. Дети. Матери. Пары. Одинокий старик. Ты открываешь газету и начинаешь пить густой английский молочный чай. А я молчу.
Мне хочется говорить с тобой. Но ты читаешь газету. Я должна уважать твое хобби.
– Откуда ты? – спрашиваю я симпатичного официанта в белом костюме.
– С Кипра, – он улыбается.
– А повара тоже с Кипра?
– Да.
– Значит, кипрские повара готовят английский завтрак для англичан?
– Да, мы, киприоты, готовим завтрак для англичан, потому что они не умеют готовить.
Сквозь открытую дверь кухни я вижу, как сосиски шкворчат на сковороде. И грибы, и яичница – ждут, когда их слопают.
Я люблю эти старые промасленные кафе вокруг Хэкни. Потому что весь день можно видеть, как идет дым и пар из кофейной машины и кухни. Это значит, что жизнь благословенна.
В этом кафе есть телевизор над головами у всех. Он включен, но нет изображений, только белый снежный экран и неразборчиво слышны новости Би‑би‑си. Мне это немного раздражающе, но кажется, что всем остальным нравится. Никто не предлагает, что ТВ нужно починить.
Внезапно белый снежный экран меняется на зеленый снежный экран, и голос Би‑би‑си продолжается. Человек вблизи, едящий бекон с «Дейли Миррор», говорит повару:
– Перемена к лучшему, однако!
– Да, сэр, – отвечает повар. – Что ж, по крайней мере, вам не приходится одновременно завтракать, читать газету и смотреть телевизор.
– И то правда, – человек жует бекон и концентрируется на странице с улыбающейся полуголой блондинкой.
Мне хочется говорить. Я не могу не говорить. Мне нужно остановить твое чтение.
– Знаешь, что? Я была в этом кафе раньше, сидела здесь с полудня до самого вечера, – говорю я.
– И чем же ты занималась? – ты раздраженно опускаешь газету.
– Я три часа читала порножурнал «Пет Хаус», потому что изучала английский по историям, которые там. Очень часто приходилось лезть в словарь.
Ты удивлен.
– He думаю, что тебе следует читать такие журналы в кафе. Люди вокруг будут шокированы.
– Мне все равно.
– Но так поступать нельзя. Из‑за тебя другие будут чувствовать себя не в своей тарелке.
– Тогда почему эти журналы продаются в магазинах на каждом углу? И даже в большом супермаркете.
Я уверена, что все связанное с сексом не стыдно в Западе. Делай, что хочешь.
Человек рядом с нами заканчивает свой бекон, фотография полуголой женщины с огромными грудями все еще видна.
– Пойду куплю еще один порножурнал, – говорю я и встаю.
– Хорошо, поступай, как тебе нравится, – говоришь ты, качая головой. – В конце концов, это Хэкни. Здесь тебе простят, что ты не au fait [6] в тонкостях британских обычаев.
И ты осушаешь свою чашку.
Пукание
fart (сущ., груб.) – испускание газов из анального отверстия; (гл., груб.) – испускать газы через анальное отверстие.
Внезапно человек за соседним столиком с газетой с женщиной с голыми грудями делает большой звук.
– Как называется этот звук? – спрашиваю я тебя.
Ты не понимаешь, что я имею в виду. Слишком занят просмотром объявлений о продаже недвижимости в газете.
Я пытаюсь объяснить:
– Как сказать слово, выражающее звук из задницы?
– Что?
– Ты знаешь. Выпустить ветер между ног.
– Это называется «пукнуть».
Пукнуть?
Старый человек с газетой смотрит на нас несколько секунд, потом снова погружается в газету.
Я никогда не слышала, чтобы англичане сказали что‑нибудь о пукании. Должно быть, им стыдно произносить этот звук. Есть множество слов, которые мы в китайском языке используем очень часто, но здесь их не используют никогда. Даже английский словарь говорит, что это «табу».
По китайски пукание – 
Это слово сделано из двух частей. 
– символ тела с хвостом, а под ним – 
означающий две ноги. Это означает пукание, вид чи. Если человек регулярно имеет такой вид чи в своей ежедневной жизни, это значит, что он очень здоров. Чи 
и все, что связано с чи, очень важно для нас, китайцев. У нас есть очень много слов, имеющих отношение к чи, например, тай‑чи, чи‑гун и чи‑чан.
Да, «пукнуть». Я хочу запомнить это слово. Это знак, что ты наслаждаешься хорошей домашней пищей, обильно поев. Мужчины в Китае любят использовать это слово ежедневно.
Ты все еще концентрируешься на своем «Гардиане», что‑то серьезное про терроризм. Я ни с кем не разговариваю. Старый человек за соседним столиком видит, что мне надоело, и говорит:
– Я ухожу, милочка. Если хочешь, можешь взять мою газету.
Он уходит из кафе, но поворачивает голову и смотрит на меня еще раз.
Я беру газету с его столика. Там статья про про девяносто‑восьми летнюю китайскую женщину, которая только что умерла. Она была последней носительницей женского языка нушу. Этот четырехсот‑летний тайный язык использовали китайские женщины, чтобы выражать свои сокровенные чувства. В газете говорится, что женщины больше не используют этот тайный код, поэтому смерть этой женщины означает смерть языка.
Я хочу создать свой собственный нушу. Может быть, эта записная книжка, куда я вношу новые английские слова, тоже нушу. Тогда у меня есть моя собственная личная жизнь. Ты знаешь мое тело, мою каждодневную жизнь, но ты не знаешь мой нушу.
Дом
home (сущ.) – место, где кто‑л. живет; приют для престарелых, сирот и т. п.; родная страна; (прил.) – домашний (в разл. смыслах); родной; (спорт.) проходящий на родной для команды территории (о соревновании).
– Я собираюсь навестить одну семью по соседству, не хочешь сходить со мной? – спрашиваешь ты.
– Семья? Какая семья? Не твоя семья?
– Нет. Они бенгальцы.
Это не очень обычно для тебя – хотеть навестить другую семью. Потому что ты не любишь само понятие «семья». Ты говоришь, что семья против общества, что семья – эгоистическое явление.
Кажется, ты любишь другие семьи больше, чем свою собственную. Детей из этой бенгальской семьи ты знаешь много лет, с того времени, когда работал с детьми. В доме между Брик‑лейн и Бетнал‑Грин‑роуд старая бенгальская мать выращивает десять детей. Большой трехэтажный дом, десять маленьких комнат. Пять детей от одной матери и другие пять детей от другой матери, но от одного отца. Отец, женатый бенгалец, приехал в Лондон двадцать пять лет назад и женился здесь еще раз на этой матери. У него был бизнес между Англией и Бангладеш. Потом он умер и оставил одну семью в Лондоне и другую в Бангладеш. Но пять детей в Бангладеш захотели поехать в Лондон, поэтому их отправили сюда жить с этой лондонской матерью. Детям от трех до двадцати четырех лет. Самый молодой родился в 2000. Как странно родиться в этот год! Он может сказать по английски только «пока». Самый старший только что выпустил из Голдсмитского колледжа. Он изучал политику и хочет стать юристом.
– Я не понимаю, как мать может выращивать десять детей без мужа, – тихо говорю я. – И у нее нет никакой работы!
– Вот поэтому я и люблю эту семью. Они просто живут своей жизнью и не строят из себя мучеников. У них есть свой маленький бизнес, они делают у себя дома серьги и ожерелья.
– А две группы детей от разной матери совсем не ссорятся?
– Нет. Им нравится жить вместе и делиться всем, что у них есть, – не то, что в других семьях. Жаль, что моя семья была не такой.
– Ты ненавидишь свою семью?
– Ну, я их не люблю. Они скучные люди. Я порвал с ними много лет назад.
Ты уходишь в молчание.
Я не могу представить, как это – порвать с семьей. Даже хотя у моей матери очень плохой характер и она причиняла мне боль, моя жизнь зависит от них, и я не могу выжить без них.
– Ты хочешь, чтобы у тебя была семья со мной? – спрашиваю я.
– Разве мы сейчас не семья?
– Нет, настоящая семья.
– А что такое «настоящая семья»?
– Дом, муж и жена, потом несколько детей, готовить обед и обедать вместе, потом путешествовать вместе…
– А я‑то думал, что китайцы – коммунисты.
Ты, кажется, смеешься. Что ты имеешь в виду?
Мы смотрим друг на друга и больше не обсуждаем об этом.
– Салаам малай кум! – говоришь ты старой матери. Мать покрыта старым зеленым сари. У нее темно‑коричневая кожа и множество морщин на лице. У нее нет никаких образований и ни слова по английски. Всегда улыбается и очень мало говорит. Когда ее дети в комнате, где телевизор, смотрят Би‑Би‑Си и громко говорят по английски, она просто сидит рядом и мирно смотрит, как будто понимает, что говорят. В ванной не работает слив и душ. Нет денег починить дом. Но кажется, что для них это все в порядке. Кажется, они совсем не беспокоятся. Делают холодный душ раз в неделю и не используют туалетную бумагу, потому что всегда используют воду для чистоты.
Каждую ночь за окнами торгуют наркотиками и проходят много пьяных, стуча бутылками, но семья не страдает.
В китайском языке слово для «дом» и «семья» одно и то же – 
Для нас семья – то же самое, что дом. 
– крыша на верху, а внутри несколько рук и ног. Когда пишешь этот иероглиф, чувствуешь, как двигаются руки и ноги под крышей. Дом существует для того, чтобы в нем обитала семья.
Но английский по другому. В Тезаурусе Роже семья имеет отношение к: часть, жадность, генеалогия, родительский, потомство, общество, знать.
Впечатление, что «семья» не означает место. Может быть, в Западе люди просто переезжают из дома в дом? Всегда ищут дом, может быть, западные люди занимаются этим всю жизнь.
Я все время говорю тебе, что мне нужен дом. Твое лицо мрачнеет и выглядит разочарованным, что ты не можешь сделать меня счастливой.
– Твой дом – это я, – говоришь ты.
– Да, но ты всегда ездишь то туда, то сюда, и не хочешь здесь жить.
– Ты права. Я устал жить в городе. И еще – не могу представить себя женатым человеком.
– Но я люблю город и хочу выйти замуж. Это значит, что у нас не может быть общего дома, – утверждаю я.
– Нет, я этого не говорил.
Ты кажешься мне таким далеким.
Любовь значит дом. Или дом значит любовь?
Страх – быть без дома. Может быть, поэтому я люблю тебя? Из простого страха?
Я строю Великую Стену вокруг тебя и меня, потому что так боюсь потерять дом. Я живу в этом большом страхе с детства.
Ты не спрашиваешь о моем детстве. Для тебя это зона молчания. Когда я оглядываюсь на свое детство, я понимаю, как жесток был с моими чувствами мир.
Мы были крестьяне. Родители работали в рисовых полях. Они не делали обувь, пока я не закончила школу. После как они поняли, что никогда не заработать денег с этих полей, они дешево продали их и начали делать малый бизнес. Меня всегда били большие девочки. В деревне люди выражают свои чувства кулаками и криками. Отец иногда бил меня, и мама тоже. Это было обычно.
Мы были бедны. Еды не хватало. Мы ели мало мяса. Я каждый раз боялась съесть больше, чем хотелось матери. Иногда на столе была жареная свинина, она пахла как в раю. Но я не смела протянуть свои палочки к мясу, приготовленному только отцу. Конечно, ведь мужчине нужно мясо и мужчина важнее, чем женщина. Я смотрела на свинину, и мое сердце сжималось желанием. Я бы отдала что угодно за съесть один кусочек жареной свинины! Мать всегда смотрела за столом. Я ненавидела ее, но боялась. Она могла сломать мои палочки, если бы я потянулась к свинине.
Я всегда была голодна, потому что я никогда не могла есть то, что действительно хотела есть – мясо, любое мясо. Этот голод остается в моем животе до сегодня.
У моей матери был очень плохой характер. Может быть, она ненавидела меня за то, что я была бесполезной девочкой. Она не могла иметь больше детей из‑за нашей политики одного ребенка. Может быть, поэтому она меня била. Из разочарования. С ней жизнь тоже была несправедливо. Ее била ее мать за то, что она вышла за моего отца. Ее лишили всего, что принадлежало ей, после того, как замуж. Когда я выросла из подростка, я не могла доверять ничему и никому. Может быть, я вообще не понимаю, что значит «доверять». Его нет в моем словаре. Во‑первых, я не могу доверять своей стране. Нам говорят, что мы горды тысячами лет истории, но на следующий день видим, как сносят красивые старые храмы. Все старое нужно снести и расчистить. Это значит, что наше прошлое больше ничего не стоит?
Мне нужно устроить мой собственный дом, дом с моим любимым мужчином. Но я не знаю, как сохранить этот дом навсегда, до конца жизни. Я боюсь, что потеряю любовь. Этот страх как яд в каждом уголке моего сердца. Вот что тебе не нравится.
– Ты должна доверять мне. Я не собираюсь влюбляться ни в кого другого, – говоришь ты.
– Откуда мне знать? Я могу доверять тебе, но не смогу доверять, когда тебя кто‑нибудь соблазнит.
– Но ты должна мне доверять, – настаиваешь ты.
– Да, но это не значит, что ты не можешь влюбиться в какого‑нибудь нового человека. Так что же такое доверие?
– Ну, если мы влюбимся в кого‑то другого – что ж, отлично. Мы же не можем приказывать своим чувствам.
– Что значит «отлично»? Что значит «не можем приказывать»? Мы можем, если захотим! – говорю я, твердая, как женщина‑воин.
И мы меняем тему. Мы знаем, что этот разговор ни к чему нас не приведет. О чем еще мы можем говорить под одной крышей? Кроме милого чая, салата и изучения новой лексики?
– Какой твой национальный праздник? – спрашиваю я.
– Господи, зачем тебе это нужно?
– Для тебя это не важный праздник?
– Не очень. Мы называем его днем святого Георгия. Отмечают его то ли в апреле, то ли в мае, точно не помню.
Я не знаю, кто такой святой Георгий. Может быть, он кто‑то вроде председателя Мао. Я не хочу набивать голову всеми этими мертвыми людьми.
И мы опять безмолвствуем.
– А когда у тебя день рождения? – спрашиваешь ты.
– 23 июля, но не на самом деле. Моя мать знает только дату по китайскому лунному календарю, а когда у нас ввели западную календарную систему, она забыла.
– Серьезно? – твое лицо оживляется.
– Да, мы никогда не устраивали день рождения с пирогом, поэтому зачем нам знать дату рождения? Только для официальной регистрации.
– А как же твой паспорт? Какая дата значится в твоем паспорте?
– Я написала первую западную дату, которую подумала, и власти впечатали ее в паспорт.
Как тебя восхитила эта история. Я продолжаю:
– Мой отец не знает своего дня рождения, потому что его родители умерли, когда он был маленький. Моя мать знает, что ее день рождения на пятнадцатый день седьмой луны, это день праздника Голодного Духа. Поэтому всю жизнь она старалась уйти подальше от этого голодного дня.
Колония
colony (сущ.) – группа людей, проживающих на новой для них территории, продолжая подчиняться властям своей страны; территория, занятая такой группой людей; группа людей или животных одного вида, живущих вместе.
То, как ты занимаешься со мной любовью – совершенно новый опыт моей жизни. Секс всегда такой? Ты проникаешь в мою душу. Ты такой сильный, твоя сила неодолима. Я не готова к тебе. Ты сокрушаешь меня и вжимаешь в свое тело. Любовь – пытка. Любовь – битва. Потом я привыкнуть к этому и не могу без. Ты держишь мое тело, как держат маленький предмет, яблоко или маленькое животное. Сила твоих рук и твоих ног и твоих бедер как сила огромного зверя живущего в джунглях. Вибрация твоих мышц дрожит мою кожу, стук твоего сердца стучит в мое сердце.
Командуешь – ты.
Ты целуешь мои губы, мои глаза, щеки, уши, мою серебряную цепочку. Как будто в моей цепочке для тебя скрыта особая магическая сила. И эта магическая сила посвящает тебя моему телу. Ты целуешь мои груди и сосешь их. Ты как младенец, желающий материнского молока. Ты лижешь мой живот, мои ноги, мои ступни. Ты владеешь всем моим телом. Оно твоя ферма. Потом ты возвращаешься в мой сад. Твои губы проникают в мою пещеру, и в этой теплой и влажной природе ты пытаешься отыскать что‑то драгоценное, о чем ты всегда мечтал. Ты бродишь там один и любишь и хочешь там жить.
Все мое тело – твоя колония.
ИЮНЬ
Проститутка
prostitute (сущ.) – женщина или мужчина, занимающиеся сексом за плату; (гл.) – заниматься проституцией; склонять к проституции; предлагать (себя или свои таланты) для использования в недостойных целях.
Мне нужно развивать свою западную жизнь, поэтому я иду на Чаринг‑Кросс‑роуд искать какие‑нибудь кулинарные книги. Я хочу узнать, как делать западные виды пищи, например, макароны или йоркширские пудинги. В конце концов я пришлась в «Настоящий книжный магазин Сохо». Здесь нет кулинарных книг, кроме «Как одновременно заниматься любовью и готовить ужин». Множество здешних книг показывают голое тело. «Проститутка» – читаю я слово из одной фотокниги. Фотографии шокируют. Я стою и читаю всю книгу. Тела, странные одежды, странные позы, и еще и еще тела, занимающиеся сексом.
Сохо, Бервик‑стрит. Мои ноги не могут уйти от секс‑магазина. Кожаные бюстгальтеры с двумя дырками посередине, кожаные пояса, наручники…
На некоторых инструкциях написано слово, которого я раньше никогда не изучала. Стоя перед полками, я достаю словарь Коллинза.
loin (сущ.) – часть тела между ребрами и бедрами; кусок мяса из филейной части туши животного; мн. бедра и ляжки.
loincloth (сущ.) – набедренная повязка, кусок ткани, покрывающий только бедра.
И больше никаких объяснений. Ненавижу этот словарь. Что такое «ляжки»? Как именно выглядит этот «кусок ткани, покрывающий только бедра»? Носят ли его каждый день?
Кладя словарь обратно в карман, я замечаю, что продавец смотрит на меня, как тигр. И еще два старых мужчинов, оба лысых, тоже смотрят на меня во все глаза. Я ухожу из магазина.
Район красных фонарей.
Один, два, три, четыре, пять, шесть… Я меняю банкноты на монеты.
Это пип‑шоу. Маленькая комнатка на одного стоящего человека, и сквозь маленькую дырочку видна вращающая сцена.
Я вставляю первую монету и начинаю смотреть на женщину, показывающую свою голоту.
Она блондинка. Волосы блестят как золотой бархат. Она молода. На ней одет тугой блестящий топик. Нижняя часть ее тела покрыта куском блестящей ткани. Это и есть набедренная повязка? Потом она открывает себя. У нее красивые круглые груди, как два летних грейпфрута. Ее кожа немного темная, словно она только что вернулась с солнечного пляжа.
Дырочка закрывается. Я вставляю следующую монетку. Свет становится красным. Она лежит на круглой сцене, покрытой красным бархатом. Сцена вращается, медленно, тихо.
Я вставляю третий фунт. Она раздвигает свои ноги. Ноги из белого нефрита. Она улыбается всем; даже место между ее ногами улыбается. Ее сад флиртует с миром вокруг нее. У нее розовый сад, где две полуоткрытые губы словно ждут поцелуя. Я никогда прежде не видела сада другой женщины. Он шокирует мои глаза. Вспоминаю, как однажды, когда мы любили друг друга, ты даешь мне маленькое зеркальце, чтобы отразить место между моими раскрытыми ногами.
– Это твой клитор, – говоришь ты.
– Ликер?
Я узнаю, что цвет моего пола – коричневый. Я никогда прежде не знала цвет своего пола.
Вставляю четвертый фунт. Теперь ее тайное место полностью на виду. Потом ее правая рука ласкает долину нежности. Длинные тонкие пальцы – как прекрасные балерины, танцующие в ее саду. Она гладит свой сад, вверх и вниз, ласково, снова и снова. Два нежных лепестка расцветают в влажном саду. Ее кусты темны, как плодородная дельта – дельта, соединенная к тайной тропе. Она выглядит возбужденной. Но ее лицо исчезает, только желание говорит с людьми.
Я вставляю пятый фунт. Теперь она лежит на спине, высоко поднимая ноги. 
– Инь Дао: туннель тьмы, так по китайски называется вагина. Ее туннель тьмы прямо перед мной. Тайный туннель, извилистый и изогнутый, как лабиринт. Внутри туннель розовый и сочащийся, как открытый инжир.
Дырочка снова закрывается, и я вставляю свой последний фунт. Она еще там. Ее голое тело двигается на красном бархате. Как ее зовут? На что похожа ее жизнь? Есть ли в ее жизни мужчина – или множество мужчин? Откуда она? Сербия? Хорватия? Югославия? Россия? Польша?
Тот же день, тот же вечер, то же место. Я меняю еще монет. На этот раз трачу двадцать фунтов, чтобы посмотреть представление двух человек.
Теперь на сцене красивый молодой мужчина и черноволосая женщина.
У мужчины мускулистое тело. Он очень физически развит, у него золотистая кожа. На нем очки. У него красивые густые волосы, собранные в хвост. На нем только узкие шорты. У него сильные ноги. Он целует женщину. На женщине красный бюстгальтер и серебряная мини‑юбка. Ее очаровательные груди выпуклы вверх, притягивают жадные взгляды. Мужчина расстегивает ее бюстгальтер. Ее соски немедленно расцветают, как бутоны розовых роз в начале лета. Он такой изящный, молодой джентльмен. Но он проститутка – человек, предлагающий себя для использования в недостойных целях, как говорит словарь.
Пока я стою и смотрю, я желаю стать проституткой. Я хочу быть возможной показывать свое тело, освободить его, избавить от словаря, грамматики и предложений, дать своему телу нарушить все дисциплины. Какое облегчение, что проститутке не нужно говорить на хорошем английском. И еще ей не нужно все время носить с собой словарь.
Теперь ее очередь, ее власть над ним. Она соблазняет его. Ее пальцы с ярко‑красными ногтями гладят его дельту, место, похожее на холм, покрытый травой. Его птица становится больше и крепче. Он не может не поглощать ее розовые соски, не целовать ее белоснежную шею, не шептать в ее ухо. Ее тело – ритуал, электростанция, маяк. Неоновые огни распространяют волшебный цвет ее кожи.
Он возбужден. Он поднимает ее короткую серебряную юбку и я вижу ее дельту. У нее очень густой куст, как тот, который растет у реки в тропиках. Его пальцы путешествуют сквозь ее куст и исчезают в пещере. Теперь ее лицо освещено. Рот полуоткрыт. Ее сок блестит на его лице.
Огромный декаданс захватывает меня.
Огромный декаданс соблазняет меня, как магнит.
Музыка доходит до последней части. Большая мелодия. Почти беспокоящая.
Мужчина на вращающейся сцене стоит, как гора. Женщина встает на колени и берет его птицу в рот. Ее губы влажны как ее долина. Она сосет его. Он слегка дрожит, его тело покачивается. Он крепко держит ее голое плечо и терпит. Два тела склеиваются. Теперь он не может выдерживать. Вулкан извергается, и серебряная жидкость покрывает ее лицо.
Рай
heaven (сущ.) – место, в котором, по убеждению верующих, обитает Бог и в которое после смерти попадают хорошие люди; состояние блаженства.
Мой отец сказал, что однажды ему приснилось, что он ест весенние побеги. Мой отец любит весенние побеги. В этом сне его зубы кусают свежие весенние побеги, и он ясно слышит хрустящий звук из своего рта. Это такой красивый звук. «Как в раю», сказал он. Но моя мать никогда не соглашается с ним. Она говорит, что в сне не бывает звука. Если ты слышишь звук в сне, значит, тебе кажется.
– Сон тих, как в раю, – сказала она.
В китайском раю должно быть множество сливовых деревьев, множество фей, одетых в шелковые юбки с длинными рукавами, как в фильмах про боевые искусства. Там нет мужчинов, только сын Небес живет там, каждый день ест сливы, прислуживаемый прекрасными феями. Я не знаю, тот ли это рай, о котором молилась и куда хотела попасть моя бабушка. Надеюсь, тот. Но если бабушка живет сейчас там, то она испортила всю страну фей. Потому что она уродина.
– В раю в самом деле тихо? – робко спросила я однажды свою мать.
– Что?! Ты думаешь, в раю шумно, как в этом доме? – ответила она.
Дом, в котором мы жили, был переполнен, мал и суетлив, как зона боев. Там было примерно двадцать семей кроме нас, и у каждой семьи было семь‑девять детей, потому что политика «одна семья – один ребенок» началась в только в 1977. Так что там было около 150 детей, которые постоянно кричали боевитые крики. Потом там было около двадцати бабушек, каждый вечер кричащих на по меньшей мере сорок сыновей и сорок невесток. Дом был как маленькая деревня. Кроме того, по всему дому выращивали петухов и кур. Все время было слышно, как пищат маленькие цыпляты, на которых наступили бегущие дети. И отцы преследовали детей и били их. Такая жизнь была до того, когда мои родители начали делать бизнес. Вскоре кожаная обувь, матерчатая обувь, спортивная обувь громоздилась стопками на нашем дворе, как холм. Вначале они работали на закупщиков обуви. Пять лет позже мои родители открыли свою собственную фабрику, и тогда все из того же дома стали их работниками.
И вот ты, западный человек, снова спрашиваешь меня:
– Как ты думаешь, на что похож рай? Если ты, конечно, веришь, что он существует…
Я вспоминаю, что моя мать думала про рай и что мой отец думал про весенние побеги. Я сбита с толку:
– Какой рай? Китайский или западный?
– А что, между ними есть разница? – смеешься ты.
– Должна быть.
– Если есть несколько раев, они, думаю, должны бороться между собой.
– Борьба – это хорошо. Делает рай более жизнеспособным.
Ты удивительно глядишь на меня. Ты знаешь, что я люблю бороться. Я – женщина‑воин. Я люблю все делать в борьбе. Я борюсь за все. Сражаюсь за все. Мы, китайцы, привыкли бороться: за еду, за образование, за жилище, за свободу, за визу, за права человека. Если не нужно бороться, мы не знаем, как больше жить.
Роман
romance (сущ.) – выдумка, легенда, роман, история, сказка; преувеличение, обман, ложь; баллада, песня.
Дружба живет дольше, чем романтическая связь. Я часто думаю это предложение в твоем дневнике, но когда я смотрю в Тезаурус, я вижу так много значений этого слова. Роман – это любовь?
– Что именно такое – роман? – спрашиваю я тебя.
– Роман?
Ты сильно думаешь. Может быть, тебе впервые задают такой вопрос.
– Ну, это сложное слово… Возможно, он как роза…
– Роза? Какая роза?
Мы в саду, так что ты уходишь в дом и приносишь книгу.
– Такая, как в этом стихотворении, – говоришь ты, и читаешь:
Всю ночь я у розы, у розы,
Всю ночь я у розы провел.
Не смел я цветок похитить,
И все же с собою унес.
Очень красивый стих, я хочу узнать, кто его написал. На книге сказано Неизв.
– Этот Неизв очень хороший писатель, – говорю я. – Я бы предпочла его Шекспиром, он гораздо легче.
Ты смеешься.
– О да, и, возможно, гораздо более плодовит.
– ?
– Неизв. – это не какой‑то конкретный человек. Это сокращение, означающее, что автор неизвестен.
Раздраженная из‑за этого Неизва, я гляжу по сторонам твоего сада. Здесь нет ни единственной розы, не говоря о китайской.
– Почему ты никогда не посадишь какую‑нибудь розу в саду? Насколько я вижу, все садовники в этой стране выращивают розы. У тебя тоже должна быть.
На этот раз ты несомненно соглашаешься со мной.
И вот теперь у нас в саду есть ползучая роза, по стене. Это тощее растение с пять зеленых листьев и несколько раздражающих шипов. Мы поспорили на цветочном рынке, потому что я хотела купить розу с цветками, а ты – маленький росток и ждать, пока он растет.
Ты используешь свой любимый инструмент – лопату – чтобы выкопать яму.
– Яма должна быть вдвое шире длины корня и два фута глубиной… – Ты измеряешь яму пальцами. – Теперь стебель подвязать к опоре, чтобы не дать ему упасть на землю.
Ты такой научный. Я смотрю на тебя. Ты – романтический фермер?
Потом, здесь, в новом мире далеко от моего дома, под фруктовым деревом без цветов, ты начинаешь петь песню, знаменитую песню, которую я уже слышала где‑то, может быть, в Китае. Твой голос нежный и почти дрожит.
Говорят, что любовь – река,
Яростный горный поток;
Говорят, что любовь режет душу,
Словно острый стальной клинок;
Говорят, что любовь – это голод,
Вечный плач пустоты;
А я говорю, что любовь – цветок
И зернышко ее – ты.
Если сердце твое боится,
Оно не научится петь;
Никогда ничего не добиться
Тому, кто боится посметь;
Тот будет вечно отвергнут,
Кто не умеет дарить;
Тому, кто боится смерти,
Не научиться жить.
Бесконечной тоскливой ночью,
Одиночеством удручён,
Ты решил, что любовь – для тех лишь,
Кто удачлив и кто силён;
Но зима не продлится вечно,
И пробьется, наступит срок,
Пробужденный любовью солнца,
Из‑под снега цветок.
Если человек слышит эту песню и она ее не трогает, то я думаю, она не человек.
Я люблю тебя. И ты знаешь это. И ты тоже любишь меня.
Ты говоришь, что эта песня из Бетти Мидлер, твоя любимая. Ты говоришь, что тебе нравятся сильные, крепкие женщины. Ты говоришь, все гомосексуалисты любят Бетти Мидлер, Мэй Уэст и Билли Холидей. Но Билли Холидей не сильная – она совершила самоубийство.
Два дня позже, ты ведешь меня смотреть документальные фильмы на двойной сеанс. Две необычные женщины за один вечер.
Маленькое кино на Руперт‑стрит. Первый про Мэй Уэст, очень успешная звезда Голливуда, всегда приносящая зрителям счастье и смех. Она женщина номер один в мире, у нее нет соперниц, сказала она прессе. Сексапильная, всегда с сияющими драгоценностями, кокетливая, уверенная. Даже в восемьдесят семь лет она одета в ослепительно‑белые меха, а вокруг молодые черные секьюрити и камеры. И ее лицо все еще очень красивое и молодое, несмотря возраст. Она – тропическое солнце, никто не может быть ярче ее.
Второй фильм – про Билли Холидей, сразу после. Первая сцена – Билли стоит на сцене и печально поет «Не говорите обо мне…» – ее последнее появление на ТВ перед смертью. У нее ужасно грустное лицо, безнадежное выражение. Из фильма я узнала про ее детство, ее мать‑проститутку, про ее изнасилование в двенадцать лет, про наркотики и алкоголь, уязвленное чувство собственного достоинства потому что она черная. Билли Холидей даже не печаль, а безнадежность.
«Я всегда боюсь», – говорит она в фильме. Странный фрукт. Я хочу уйти из кино и плакать. Я чувствую ее боль в своем сердце. А позже, думая про Мэй Уэст, ее история кажется мне такой сюрреалистичной, как сказка, прилетевшая с луны…
Я хочу стать Мэй Уэст, чтобы у меня была ее смелость, бесстрашие, чувство юмора, талант, вызов всему миру. Она живет в восхищении, богатстве и уверенности. Мужчины – ее рабы, она их использует. Я хочу играть эту роль. Но в реальности – я никто, даже не болезненная Билли, я просто тусклое никто со странным именем, которое начинается с «Ч». Может быть, эта романтическая связь с тобой придаст моей жизни немного веса.
ИЮЛЬ
Физическая работа
physical (прил.) – относящийся к телу, в противоположность разуму или душе; имеющий материальную природу, относящийся к физике.
Уже шесть дней в Лондоне по настоящему жарко. Внезапно люди на улицах стали почти голыми и сидят на траве, бездельно болтают. Миссис Маргарет стала носить бежевые замшевые сандалии. Я не могу сосредоточится на ее уроках в жаре.
От жары ты становишься несчастным, потому что должен водить фургон горячий как печь.
Я каждый раз смотрю, как ты исчезаешь в этом белом фургоне. Очень старый фургон, у него одна боковая дверь перекосилась, а другая не может закрываться как следует, пока ты не хлопнешь ее со всей силы. Передние и боковые стекла всегда покрыты толстой пылью. Это крестьянский фургон или фургон рабочего класса.
Фургон – твой бизнес‑метод заработать деньги, доставляя товары. Ты говоришь, что можешь получить эту работу только потому, что у тебя есть большой фургон.
Ты водишь этот фургон целый день, доставляешь товары для чьих‑нибудь дней рождений, вечеринок, церемоний, свадеб, или по любому другому случаю, дающему людям повод потратить деньги.
Ты водишь с семи утра до позднего вечера. Семь дней в неделю. Каждый день в дороге, едешь к домам больших семей среднего класса.
Ты приходишь домой в темноте, без всяких сил. Жизнь внезапно становится немного скучной. Я обнаруживаю, что ты физический человек, рабочий, ты используешь свои руки для заработать на жизнь. А сколько людей в этом мире могут использовать только пальцы, нажимая на клавиатуру компьютера.
Я никогда не видела, чтобы ты продавал скульптуры. Предполагаю, никто не хочет покупать страдающие и скрюченные статуи. А если захотят, то купят голую женскую статую. Однажды я видела, как ты делаешь деревянную модель плавательного бассейна для рекламы компании «Ред Булл». В другой раз ты делал огромную модель телефона для компании «Водафон». Я слышала, как ты говорил, что это «смехотворно» и «так пошло», когда делал эти вещи. Но тебе заплатили. Потом однажды ты перестал получать такую работу. Я не знаю, почему.
– Ты всегда говоришь, что физический труд делает человека счастливым, но сам сейчас не счастлив.
Я готовлю тебе чай и салат. Очень поздно.
– Я слишком устал. Поэтому…
Ты сидишь на стуле, у кухонного стола. Твои волосы спутаны, покрыты пылью.
– В физическом труде нет ничего хорошего, – говорю я.
– Но, по крайней мере, не нужно беспокоиться о деньгах.
Ты пьешь чай, чай вытягивает твои силы.
– Для меня умственный труд лучше, чем физический, – говорю я. – Никто не хочет физический труд. Только ты и мои родители.
Я ставлю миску салата перед тобой.
Ты начинаешь есть салат, разговор смолкает. Белая капуста очень хрусткая, и красная морковь прочная. Твои зубы пытаются измельчить их на куски. На твоем лице беспокойство.
В моем родном городе мы не используем слова физический труд / умственный труд.
Всякий труд называется 
– добывание средств на жизнь. Делать обувь, делать тофу, делать пластиковые пакеты, делать выключатели… Все эти слова относятся к нашему телу. Теперь я приехала за границу изучая английский. И я делаю это своим умом. И я знаю, что в будущем буду зарабатывать на жизнь тоже умом.
Ты настаиваешь, что физический рабочий лучше, чем умственный.
– У интеллектуала может быть большой мозг, но очень маленькое сердце.
Я никогда такого не слышала раньше. Почему ты об этом думаешь?
– Я хочу жить простой жизнью, – говоришь ты. – Я хочу вернуться к жизни фермера.
Интеллектуал: 
(чжи ши фэнь цзы); 
означает знание, 
означает молекула. Многочисленные молекулы знания делают человека умным.
В Китае быть интеллектуалом – очень благородно. Это значит почет, достоинство, ответственность, уважение, понимание. Быть интеллектуалом в Китае – прекрасная мечта молодых людей крестьянского происхождения. Никто не винит их. Даже во время Культурной Революции, когда казалось, что эти люди страдают, на самом деле это было время, когда они получили привилегию пере‑обучиться, узнать другую непохожую жизнь.
Поэтому если ты не хочешь быть интеллектуалом, значит ты тоже хунвейбин, как те хунвейбины, которые били интеллектуалов во время Культурной Революции. Хунвейбин, живущий в Западе.
Я никогда не думала, что мне понравится хунвейбин, но ты мне нравишься. Я люблю тебя, хотя ты и говоришь, что ты не интеллектуал.
Я тоже не интеллектуал. В Западе, в этой стране, я варвар, неграмотная крестьянская девочка, лицо третьего мира, безответственный иностранец. Пришелец с другой планеты.
Изоляция
isolate (гл.) – отделять, обособлять, оставлять в одиночестве; хим. выделять (вещество).
Тебя снова нет дома. У тебя столько социальных контактов, столько старых друзей, с ними надо встретиться и поболтать, столько бывших любовников, тоже живущих в этом городе, а я не знаю в этой стране никого. Я одна дома. Изучаю словарь, изучаю слова… Я устала учить слова, все новые и новые каждый день. Еще упражнения на глагольные формы: составьте предложение с причастным оборотом прошедшего времени, составьте предложение с условным оборотом прошедшего времени… Так много всяких оборотов, но только одна жизнь. Зачем тратить время на учебу?
В саду за окном спокойно. Листья дышат, смоквы растут. Пчелы пчелятся вокруг жасминного дерева. Но мне одиноко. Я смотрю на голую мужскую статую под инжиром. Он, как всегда, лежит лицом вниз. Загадка. Абсолютная загадка. Каждый раз, когда я бываю в музее современного искусства, например, в «Тейт‑Модерн», я никогда не понимаю современные скульптуры. Я ненавижу их. Кажется, они не хотят общаться со мной, но их огромное присутствие беспокоит меня.
Дом пуст. Одиночество – пустота?
Я помню, как моя бабушка всегда повторяла два предложения из буддийской сутры:
Она объясняла, что это значит: пустота не имеет формы, но форма – тоже пустота. Пустота не пуста, на самом деле она наполнена. Это начало всего.
Но я пока не вижу, что пустота – начало всего. Для меня она значит только одиночество. Здесь у меня нет семьи, нет дома или работы, нет ничего знакомого, и я могу говорить только на плохом английском. Пусто.
Мне кажется, одиночество в этой стране – нечто очень плотное, очень тяжелое. Его можно просто потрогать.
Одиночество приходит ко мне каждый день в определенные часы, как посетитель. Как знакомый, которого ты никогда не ждал, как знакомый, с которым ты не хочешь оставаться наедине, но он всегда приходит и любит тебя по своему. Когда солнце уходит с неба, когда огромная темнота поглощает последнюю красную полоску на горизонте, с этого момента я начинаю видеть очертания одиночества. Оно стоит перед мной, потом окружает мое тело, мою ночь, мой сон.
Чего‑то нет, что‑то утрачено из моей жизни, что‑то, что наполняло мою китайскую жизнь.
У нас в Китае не очень существует концепция индивидуальности. Мы коллективные, мы верим в коллективизм. Коллективное хозяйство, коллективное руководство. Теперь правительство дает нам еще и «Групповое страхование жизни» 
Когда я училась в средней школе, мы проходили групповые танцы. На уроке танцевали все двести учеников. Нам нужно было делать под музыку абсолютно одинаковые движения одновременно. Может быть, поэтому в Китае я никогда не чувствовала себя одиноко.
Но здесь, в этом месте под названием Запад, я утратила свою принадлежность. Я должна полагаться на свои собственные чувства. Но мои чувства о мире так неясны.
Я беру одну книгу с твоей полки, Фрида Кало. Мексиканская художница. Это альбом о ее картинах, о ее жизни и о ее ужасной болезни после аварии автобуса. Очень много автопортретов. Я думала, что художник делает только один автопортрет за всю жизнь, как у человека бывает только одна могила. Но у Фриды Кало столько автопортретов, словно она умирала за свою жизнь много раз. Вот один, озаглавленный «Автопортрет с ожерельем из терний». У нее резкие и тяжелые брови, как два коротких ножа; ее глаза как черное блестящее стекло. У нее густые темные волосы, как темный лес; ожерелье из терний ползет по ее шее. На плечах сидят черная обезьяна и черная кошка.
Впечатление от ее лица очень сильное. Я узнала, что ей пришлось вставить металл в свое тело, чтобы поддерживать его после аварии. Я чувствую, что шипы, которые она нарисовала, впиваются в мое сердце. Мне больно.
Когда я закрываю Фриду Кало, я думаю о тебе. Ты любишь весомость жизни. Тебе нравится сложное и грубое. Я думаю, тебе нравится чувствовать тяжесть жизни. Ты сказал, что ненавидишь «Икею», потому что мебель оттуда легкая и гладкая.
Я выхожу в сад, снова пристально смотрю твои скульптуры, одну за другой, тщательно, внимательно, думая о тебе новыми глазами. Голый мужчина без головы и с огромными переплетенными ногами упрямо лежит на животе. От чего он так страдает?
Юмор
humour (сущ.) – способность говорить и воспринимать смешное; нечто забавное или комичное; настроение, расположение духа; ист. филос. влага (как основное начало в живом теле); (гл.) – ублажать, баловать.
Вчера дома мы отмечаем мой день рождения. Теперь мне двадцать четыре. Да, я не знаю, когда мой настоящий день рождения, но паспортный день рождения – хороший повод устроить большую китайскую трапезу.
Сейчас год козы. Мой знак – тоже коза. Это мой второй двенадцатый год, самый важный год в моей жизни, потому что в этот год определится моя судьба. Так сказала бы моя мама.
Мы готовим тушеное мясо с овощами в горшке. Ты говоришь, что никогда не ел так раньше. Ты говоришь, это интересно – смотреть, как люди сидят вокруг большого стола с горшком посередине.
Всего нас шесть или семь человек. Некоторые – твои друзья. Двое – из моей английской школы. Одну зовут Йоко, она из Японии. У нее очень узкие кошачьи глаза, а лоб закрыт ровно подстриженной челкой, как шляпа. Ее волосы покрашены во много разных цветов – красный, зеленый, синий… Она выглядит как панк, а может, она и в самом деле панк. Другая из Кореи, ее зовут Ким. У нее очень бледное лицо, она выглядит белее, чем любой белый человек. Эти две знамениты среди нашей языковой школы, потому что их английский невозможен. Миссис Маргарет говорит, что даже мой английский лучше, чем у них. Я думаю, это потому, что когда японская девушка говорит по английски, люди думают, что она говорит по японски. А когда корейская девушка говорит по английски, она все время кивает и кланяется, чтобы показать свою скромность, но не показывает ничего вербально. Но, так или иначе, они вроде бы мои друзья, хотя Корея ненавидит японцев, а японцы не очень дружелюбно обходились с китайцами. Самое главное – они используют очень простые слова. Йоко садится и говорит:
– Мы кушать?
Ким смотрит на горшок и спрашивает:
– Готовить ты?
Мне это нравится. Я люблю, когда люди так говорят. Нам легко понимать друг друга.
Это трапеза между Востоком и Западом, хотя три восточных могут общаться между собой только на западном языке.
Это поклонение еде, вот точное слово.
Я делаю острый красный перечный соус для горшка, кладу в него имбирь, чеснок, зеленый лук, лук‑порей, сушеные грибы и красный перец. Когда похлебка закипает, я добавляю тофу и баранину. Без баранины ничего не получится. Она придает форме горшка содержание. Иначе горшок – просто интересная форма бессмысленности. Жаль, что ты вегетарианец, и присутствующие твои друзья тоже вегетарианцы.
Пока я варю баранину в горшке, ты и твои друзья просто смотрят на него и укладывают во рты сырую морковь. Мы в Китае говорим: то, как ты режешь мясо, показывает, как ты живешь. Они, должно быть, робкие люди.
А вот и подарок от тебя. Две книги. Первая – Оскар Уайльд, «Счастливый принц и другие истории». Ты говоришь, что это хорошая книга для начинающих, чтобы легко понимать английский. Вторая – «К маяку» Виржинии Вульф. Ты говоришь, что ее можно будет прочесть позже, когда мой английский очень улучшится.
Потом японка Йоко дает мне небольшую маленькую коробку. Она изящная, словно коробочка с духами. Снаружи написано:
Индивидуальный Водонепроницаемый Массажер
СДЕЛАНО В КИТАЕ
Что это за «водонепроницаемый»? Батарейка? Часы? На коробочке картинка: что‑то похожее на точь‑в‑точь маленький огурец. На нем несколько кнопок: вкл. / выкл. / быстро / медленно. Механическая зубная щетка? Я засовываю его в рот, но он не очень подходит. Массажный инструмент для лица? Или для болей в шее и спине? Может быть, из инструкции будет понятно.
Я разворачиваю маленькую инструкцию.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 209; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!