Глава 7 Крестовый поход детей (1212 г.)
Как это начиналось
Постоянные неудачи крестоносного движения вызывали резкую реакцию в Европе. Люди самого разного социального положения, разной степени образованности задавались одним вопросом: «Почему?». Почему походы, начиная со Второго, оказались безуспешными? Не хватает сил? Ерунда, Господь захочет, так пошлет сонмы ангелов освобождать Иерусалим. Значит, Всевышний почему‑то не дает людям добиться освобождения Святого Града. Видимо, по грехам нашим. В Первом походе участвовали исключительно благочестивые паломники (именно тогда начинается идеализация участников Первого крестового похода). Потому они и могли отвоевать Гроб Господень. Но затем крестоносцы погрязли в разврате (Второй поход), гордыне (Третий поход) и алчности (Четвертый). Последнее «странствование по стезе Господней» вообще превратилось в венецианское предприятие по уничтожению конкурента (как сказали бы сегодня, рейдерский захват). Таким людям Бог никогда не окажет содействия.
Французский хронист Петр Блуаский в трактате «О необходимости ускорения похода в Иерусалим» заявлял о том, что рыцари превратили крестовые походы в обычную военную экспедицию, а таковой Бог свое одобрение не даст. Только бедняки, преданные Богу, могут добиться успеха. Правда, не стоит торопиться, как это делали некоторые советские историки, считать это исключительно выражением социального протеста. В средневековой латыни слово pauperes – «бедные» – означало не только неимущих, но также и так называемых «слабых», куда включались и женщины, особо вдовы, и дети, особо сироты, и старики, и больные, и монахи, и действительно социальные низы.
|
|
|
Знаменитый богослов Алан Лилльский заявлял, что Бог «не находит прибежища ни у клириков, среди которых нашла прибежище алчность, ни у рыцарей, у которых прибежищем служат разбои, ни среди горожан, ибо среди них процветает ростовщичество, ни у купцов, где царствует обман, ни среди городской черни, где свило себе гнездо воровство». И далее он настаивает: Иерусалим спасут лишь нищие духом и чистые сердцем, только безгрешные, только малые и слабые. Кто же чист перед Богом? Конечно же, дети (хотя Алан прямо так не формулирует).
В 1212 г. произошло событие, которое позднейшие историки назовут Крестовым походом детей или даже крестовыми походами, во множественном числе. Ибо армий малолетних паломников было две. Поход этот не был провозглашен папством, потому и не получил у современных ученых порядкового номера.
Вот как описывает произошедшее аббат монастыря Святой Девы Марии в Штаде магистр Альберт: «Год 1212. В это время дети без наставника, без предводителя собрались из разных городов и местностей и неугомонными толпами устремились в заморские земли, когда же у них спрашивали, куда они стремятся, те отвечали: „В Иерусалим, обрести Святую Землю!“ Многих родители пытались запереть, да без толку, ибо, сломав засовы, они выбирались и уходили. Когда слухи об этом дошли до Папы (Иннокентия III. – Д. Х. ), он произнес, сокрушаясь: „Эти дети – укор всем нам; ибо покуда мы предаемся сну, они стремятся вернуть Святую Землю“. До сих пор неизвестно, чего они достигли. Многие возвратились назад, а когда им задавали вопрос, почему они отправились в путь, отвечали, что не знают».
|
|
|
Современные исследователи согласны с тем, что в указанное время в разных частях Европы, в основном в Северной Франции и Западной Германии (особенно в прирейнских землях) стали собираться толпы детей, заявлявших, что они идут в Иерусалим. К ним присоединялись их родители (не только отцы, но и матери), странствующие проповедники, обездоленные, да и всякие отбросы общества. Всего, по весьма неточным данным, в Германии собралось около 20 тыс. человек, во Франции – около 30 тыс. Эти толпы, сходные с людскими массами времен «похода бедноты», шли на юг, к морю, сметая все на своем пути. Они устраивали еврейские погромы и обирали богатых, особо ростовщиков, ибо только бедность угодна Богу. Церковь и государственные власти выступали резко против этих самозваных крестоносцев, и в конечном итоге поход не состоялся. Никто из юных пилигримов не достиг Святой Земли.
|
|
|
Гюстав Доре. Крестовый поход детей. XIX в.
Вот, в сущности, все, что можно с уверенностью сказать о Крестовом походе детей. Рассказы об этом походе противоречат друг другу. Современные ученые сомневаются в достоверности многих из них. Мы не знаем, кто проповедовал этот поход (точно, что не высшие церковные власти, хотя среди церковных авторитетов, как мы говорили выше, было немало тех, кто объяснял неудачи походов грехами крестоносцев), была ли какая‑то координация действий юных крестоносцев. Мы даже, строго говоря, не знаем точного состава войска: сколько там было именно детей, да и что это были за дети. Дело в том, что латинским словом puer – «ребенок» – в Средние века именовали не только детей в собственном смысле слова. Так называли и молодых людей (например, студентов, но равно и просто юных бездельников из простонародья), не имевших собственности и семьи. Так что описания Крестового похода детей никак нельзя считать однозначно установленной истиной. Вообще, знание о Крестовом походе детей, представления о нем европейские читатели черпали по большинству из книги французского писателя‑символиста Марселя Швоба «Крестовый поход детей», опубликованной в 1896 г.
|
|
|
Как это было
Со страниц хроник (анонимная эльзасская «Хроника», анонимные же «Деяния архиепископов Трирских» и др.) встает приблизительно следующая картина. Между Пасхой и Пятидесятницей (т. е. между 25 марта и 13 мая) 1212 г. в местности вблизи Кельна тысячи пастушков и других детей, работавших вместе с родителями, побросали свои стада и бороны и против воли родителей двинулись на освобождение Иерусалима. Вел их десятилетний мальчик Никлас (в хрониках он именуется на латинизированный лад Николаем), возможно, сын сапожника. Он уверял, что ему во сне явился ангел, и ангел этот возвестил: вместе со своими спутниками Никлас освободит Святую Землю от язычников‑сарацин. Сам Господь окажет юным воинам Христовым помощь. Море расступится перед ними, как перед Моисеем и евреями, уходившими из Египта в Землю Обетованную, и они посуху придут в Палестину. Этот сюжет повторяется и в других преданиях о данном походе. 25 августа (одна из немногих точных дат, ибо приводится очевидцем) войско, уменьшившееся до 7 тыс. человек (кто‑то умер от голода и слабости, кто‑то вернулся с полпути) достигло Генуи. Там городской сенат отказал им в пристанище, и лишь некоторые семьи приняли кое‑кого из этих детей, практически беспризорных, на воспитание. Много позднее целый ряд знатных генуэзских фамилий гордились своим происхождением (насколько подлинным?) от этих юных крестоносцев.
Далее кто‑то из них отправился в Марсель, кто‑то в Рим. По одной из версий, тех, кто достиг Рима, принял сам Папа Иннокентий и освободил их от крестоносного обета до тех пор, пока они не вырастут. Папа даже заявил, что тогда он сам возглавит их. Большинство немецких несовершеннолетних крестоносцев двинулось на юг Апеннинского полуострова, к городу Бриндизи. Как утверждают «Деяния архиепископов Трирских», местный епископ «заподозрив обман, не позволил им двигаться дальше. А они уже были проданы язычникам отцом Николая и завлечены с помощью демонического колдовства. Оттого‑то и сам отрок погиб, и отец его в Кельне принял негодную смерть. Многие из этих детей погибли: на пути туда их богато одаривали, а возвращавшимся ничего не давали». Интересно, что мотив продажи в рабство неоднократно повторяется в рассказах о Крестовом походе детей.
Все же часть крестоносцев погрузились на суда и то ли погибли при кораблекрушении, то ли были захвачены пиратами и сделанытаки невольниками. Сам Никлас не то погиб в море, не то умер в Бриндизи от истощения, а отец его покончил с собой (вот что понимается под «негодной смертью» – ведь самоубийство есть страшный грех). Впрочем, существует версия, по которой юный вождь ратников Божьих выжил и участвовал в Пятом крестовом походе.
В июне того же 1212 г. в деревне Клуа близ северофранцузского города Вандом 12летний подпасок Этьен (в латинских хрониках – Стефан, что одно и то же) объявил себя Божьим посланцем. Он видел во сне Бога в одежде паломника. Господь попросил у него кусок хлеба, призвал освободить Гроб Господень, пообещал, что перед ним и его спутниками расступится море (как и в истории с Никласом) и даже дал пастушку письмо к французскому королю. К Этьену стали стекаться толпы народа. Все они, наподобие религиозной процессии, с пением гимнов, с крестами и хоругвями (а также с погромами и грабежами) двинулись на юг. Явно относящийся с подозрением к этим самозванным крестоносцам хронист Мэтью Пэрис пишет: «Во Франции возникло и распространилось неслыханное заблуждение. Так, один отрок по наущению врага рода человеческого, будучи еще в самых отроческих летах и простого нрава, стал ходить, словно посланец Божий, по городам и замкам Французского королевства, распевая по‑французски на церковный лад: „Господи Иисусе Христе, Крест Святой возврати нам!“ – прибавляя к этому много всего другого. И стоило сверстникам увидеть его или услышать, как они в бесчисленном множестве следовали за ним. Оказавшись в сетях дьяволовых козней и распевая в подражание своему наставнику, они оставляли отцов и матерей, кормилиц и всех друзей своих. И, что самое удивительное, их не могли остановить ни засовы, ни уговоры родителей, ибо они следовали прямо за своим предводителем [38] к Средиземному морю, словно собирались переплыть через него. Передвигались они процессиями – шли толпами с песнопениями. Их было так много, что ни одному городу их удержать оказалось не под силу. Они везли на повозке своего предводителя, закутанного в плащ и окруженного со всех сторон вооруженными телохранителями, дабы те сдерживали толпу, – вот как их было много. Всякий из них, у кого оказывалась нить или волос этого предводителя, считал себя блаженным. Да только сатана, вечный обманщик, устроил так, что все они погибли – кто на суше, кто на море».
Подойдя к Парижу, крестоносцы остановились у аббатства Сен‑Дени. На короля Филиппа Августа Господне послание, судя по всему, впечатления не произвело. Он приказал крестоносцам немедленно разойтись. По одной версии, они подчинились, по другой – «ничто не могло их удержать», и только голод заставил некоторых вернуться. Большинство, как гласит предание, достигло Марселя, где «безгрешные дети», по словам хрониста, бросились к морю. Море не расступилось.
Хронист Альберик из Труа‑Фонтен (то есть монастыря Трех Источников, существующего доныне в Бельгии) рассказывает: «Говорят, что этих детей предали марсельские купцы Гуго Ферреус и Гийом Поркус [39] . Ведь они владели кораблями и обещали Бога ради перевести детей за море, не взимая платы, – вот и наполнили ими семь больших кораблей. Но через два дня пути, когда они оказались у острова Святого Петра (Сардинии. – Д. Х. ), поднялась буря и два корабля разбились возле скалы, что называется Реклюзи, а все дети, которые были на кораблях, утонули. Говорят, что по прошествии лет Папа Григорий IX приказал возвести там церковь Новоневинных младенцев [40] и назначил там двенадцать служителей, и в церкви этой паломникам по сию пору показывают нетленные тела детей, которых море выбросило на берег. Оставшиеся пять кораблей предатели отвели в Беджаю и продали там сарацинским купцам и правителям».
Некоторые летописцы в печальной судьбе французских юных ратников видят следствие заговора. Винцент из Бове в «Историческом зерцале» рассказывает: «Утверждают, что Горный Старец, который выращивает с детства ассасинов (мы еще расскажем о нем и об ассасинах ниже. – Д. Х. ) держал в темнице двух заморских клириков и не желал никаким образом отпускать их до тех пор, покуда они не поклянутся привести к нему детей из французского королевства. Полагают, что именно они слухами о ложных видениях соблазнили этих самых детей принять крест».
Существовали также рассказы (их передает, в частности, Альберик из Труа‑Фонтен) о том, что маленьких паломников понуждали отречься от христианской веры, но они отказались и все (или только часть из них, числом то ли двенадцать, то ли восемнадцать) погибли мученической смертью.
Некоторые варианты предания не желают мириться с такой несправедливостью судьбы. Все тот же Альберик повествует: «Что же до двух упомянутых предателей, Гуго Ферреуса и Гийома Поркуса, то они затем отправились к Мирабеллу, правившему сарацинами на Сицилии, и хотели вместе с ним предать императора Фридриха, но император с Божьей помощью одержал над ними верх и повесил Мирабелла с двумя его сыновьями и двумя этими предателями на одной виселице» [41] . Тот же император Фридрих II впоследствии разыскал и освободил некоторых из несчастных, проданных в рабство. Но это произошло уже во время Шестого крестового похода. Пока что осталось констатировать, что безоружные и безгрешные потерпели такое же фиаско, как и вооруженные грешники.
Гаммельнский крысолов
Впрочем, одно весьма своеобразное воспоминание об этом походе отложилось в памяти людской. В XVII в. в городскую хронику Хамельна (в русских переводах этот город чаще именуется Гаммельн) включается рассказ о событиях XIII в. (может быть, устное предание существовало и раньше, но первая письменная фиксация совершилась именно тогда). В городе Хамельне появилось неслыханное количество крыс, и измученные жители не знали, как их извести. И вот в городской совет явился некий пришелец неизвестно откуда и заявил, что избавит город от крыс за соответствующее вознаграждение. Ударили по рукам, и тогда незнакомец достал дудочку и заиграл на ней. Все крысы выскочили из домов и пошли за ним. Он же привел их к реке Везер, протекающей через город, и они попрыгали туда. Но затем отцы города отказали крысолову в оговоренной плате, и тот снова заиграл на дудочке, но на этот раз за ним пошли хамельнские дети, которых он привел к горе, гора расступилась, и дети со своим предводителем вошли в нее, после чего пещера закрылась. И якобы доныне, то есть ко времени написания хроники, из горы слышны звук дудочки и детские голоса. Эта легенда вдохновляла самых разных авторов, от братьев Гримм с их сказкой «Гаммельнский крысолов» до Иосифа Александровича Бродского, вставившего этот сюжет в свою поэму «Шествие».
Гаммельнский крысолов
И доныне изображение крысы украшает все что можно в Хамельне, от вывесок кафе до номерных знаков автомобилей. И доныне на радость туристам и местным зевакам летом по воскресеньям на главной площади разыгрывается действо о крысолове (автор настоящих строк сам наблюдал его), причем роли одновременно крыс и детей исполняют учащиеся местной музыкальной школы. Так вот, многие исследователи настаивают, что в основе этой легенды лежат переработанные народной памятью до неузнаваемости воспоминания о Крестовом походе детей.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 353; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!