Начало похода и первое изменение направления
Самый мощный флот в Средиземноморье был у Венеции. Именно к Республике Святого Марка (так ее именовали, ибо небесным ее покровителем считался апостол Марк) обратились вожди крестоносцев. Они просили о предоставлении определенного количества военных и транспортных судов. По договоренности Венеция обязывалась в годичный срок предоставить определенное число кораблей. Они должны были перевести в Египет 4,5 тыс. рыцарей, 9 тыс. оруженосцев и 20 тыс. пехоты по цене 2 марки серебра за человека и 4 марки за лошадь. Сумма в 85 тыс. марок должна была быть уплачена в три приема, последний срок уплаты истекал в июне 1202 г.
Отряды крестоносцев стали прибывать в столицу Светлейшей республики (еще одно название Венецианского государства) в мае 1202 г. Зная о нравах ратников Божьих, венецианская синьория (правительство) приняла решение разместить их на острове Лидо. Теперь это курортная зона Венеции, но тогда – место на отшибе, в получасе плавания от границ «жемчужины Адриатики». Остров представлял собой удобное место для лагерной стоянки, но там было мало съестных припасов и возможностей их достать. Первоначально венецианское правительство хорошо снабжало крестоносцев, и они не испытывали недостатка ни в чем. Но вот подходит срок уплаты, и выясняется, что заплачено лишь 25 тыс., а надо уплатить еще 60 тыс. 30 тыс. удалось собрать. Однако дож запретил подвозить продовольствие на Лидо, пока не будет возвращен долг, и отказал в предоставлении судов для перевозки в Египет. В лагере начался голод, появились болезни, стала падать дисциплина. Часть ратников Христовых просто разбежалась, другие занялись грабежами и разбоем. Судьба похода повисла на волоске.
|
|
|
И тут, в середине августа 1202 г., в Венецию прибыл глава крестоносного ополчения Бонифаций Монферратский. После переговоров между ним и дожем Дандоло крестоносцам было сделано предложение, от которого, как сказано в романе «Крестный отец», они не могли отказаться.
На Адриатическом побережье Балканского полуострова находился и находится доныне город Задар. Этот город, самостоятельная городская республика на территории королевства Хорватия (это государство в то время входило в состав Венгерского королевства), был предметом вожделений Республики Святого Марка ввиду удобства своего расположения.
Дело в том, что колониальная империя венецианцев отличалась от позднейших колониальных держав. Ей не нужны были ни земли для заселения, ни туземцы, которых можно эксплуатировать. Светлейшей республике были потребны удобные гавани для флота и опорные пункты для торговли, ибо на морской торговле основывалось богатство Венеции.
|
|
|
Венецианцы несколько раз завоевывали Задар (они именовали этот город Зара), теряли его, снова захватывали. С 1186 г. Зара отдалась под покровительство Венгрии. И вот дож Дандоло предложил крестоносцам в качестве уплаты долга помочь Венеции взять Задар. Сам дож согласился даже принять крест и после победы над непокорным городом двинуться в Египет.
Некоторые крестоносцы были возмущены подобным предложением. «Ибо они, – как утверждает современник, хронист Гунтер Пэрисский, – считали совершенно недостойным и недопустимым для христиан, чтобы воины креста Христова обрушивались на христиан же убийством, грабежами и пожарами, что обычно бывает при завоевании городов». Особое недовольство вызывал и тот факт, что король Венгрии Имре, которого латинские хроники именуют Генрихом, сам принял крестоносный обет. Ряд пилигримов даже вернулись на родину, но большинство согласилось.
10 ноября 1202 г. крестоносный флот подступил к Задару, и 24 ноября после упорного сопротивления город был взят. За этим последовали обычные ужасы штурма: убийства, грабежи, насилия, даже продажа пленных в рабство. Папа Иннокентий III достаточно резко реагировал на бесчинства. «Увещеваем вас, – писал он крестоносцам, – и просим не разорять более Задар. В противном случае вы подлежите отлучению от Церкви без права отпущения». Город, однако, остался в венецианском владении, а дальнейший путь был назначен на весну 1203 г.
|
|
|
Византийские нравы
Пока шли разговоры о Четвертом крестовом походе, пока ратники Божьи собирались в путь, в Византийской державе происходили кровавые события. Впрочем, для Греческой империи такое было не в диковинку. В Византии священным считался сан василевса, но никак не сам человек, этот сан носивший. Законным (и священным) полагался любой император, если он был помазан на царство патриархом и венчан в соборе Святой Софии. Строгие правила престолонаследия отсутствовали. Из 109 человек, занимавших константинопольский трон с 395 по 1453 гг., лишь 34 умерли своей смертью, находясь в императорском сане. Остальные либо погибли, либо вынуждены были отречься и постричься в монахи. Часто отречение сопровождалось ослеплением.
Кадило в виде многокупольного храма. Константинополь. XII в.
В 1195 г. император Исаак II Ангел, сам свергший своего предшественника, который тоже взошел на трон силой, был низложен родным братом Алексеем III. Исаака постригли в монахи и ослепили. Сын свергнутого государя царевич Алексей был схвачен и заточен. Однако ему удалось бежать, и он нашел убежище и помощь в Германии у Филиппа Швабского, который был женат на дочери Исаака и сестре Алексея Ирине. Вообще традиция ослеплять политических противников относилась не только к василевсам. Дож Энрико Дандоло был слепым не по причине преклонного возраста или боевого ранения. В 1171 г. он являлся посланником Венеции в Константинополе. В Византии существовал обычай ослеплять даже и дипломатических представителей иного государства, если это государство вступало в конфликт с Греческой империей. Разновидностей ослепления имелось две: выжигание глаз или поднесение к глазам раскаленного куска железа. Во втором случае зрение могло только испортиться. Известно, что с посланником поступили по второму варианту, но стал он после этого совсем слепым или же слабовидящим – неясно. Ряд хроник (но современные историки нередко сомневаются в этом) сообщает, что глаза будущему дожу выжгли с помощью увеличительного стекла.
|
|
|
Новое изменение направления
В январе 1203 г. послы Филиппа и царевича Алексея прибыли в Задар (сам Алексей явился туда позднее). Германский король обратился к крестоносцам с посланием, в котором говорилось: «Сеньоры! Я посылаю к вам брата моей жены и вручаю его в руки Божьи и ваши. Вы идете защищать право и восстанавливать справедливость, вам предстоит возвратить константинопольский трон тому, у кого он отнят с нарушением правды. В награду за это дело царевич заключит с вами такую конвенцию, какой никогда ни с кем империя не заключала, и, кроме того, окажет самое могущественное содействие к завоеванию Святой Земли. Если Бог поможет вам посадить его на престол, он подчинит Католической церкви Греческую империю. Он вознаградит вас за убытки и поправит ваши оскудевшие средства, выдав вам единовременно 200 тысяч марок серебра, и обеспечит продовольствие для всей армии. Наконец, вместе с вами он пойдет на Восток или предоставит в ваше распоряжение войско в 10 тысяч человек, которое будет содержать за счет империи в течение года. Сверх того, он даст обязательство всю жизнь содержать на Востоке отряд в 500 воинов». Царевич Алексей торжественно подтвердил свое согласие. Был заключен договор между Венецией и крестоносцами о поддержке Алексея на указанных условиях.
У дожа Республики Святого Марка, как мы указали выше, кроме политических и экономических резонов были и личные причины для вмешательства в дела Византийской державы.
Вождь крестоносцев Бонифаций Монферратский также имел свои интересы в задуманном предприятии, как политические, так и, опять же, личные. Он был давним союзником дома Гогенштауфенов, к которому принадлежал Филипп Швабский, а его братья были женаты на византийских царевнах (Конрад – на сестре свергнутого Исаака Ангела).
Впрочем, не все крестоносцы охотно согласились на новое изменение маршрута похода. Иные, по словам очевидца, того же Гунтера Пэрисского, говорили, что «никогда не согласятся; что это значило бы выступить против христиан и что они отправились в поход совсем не для этого, а хотели идти в Сирию». Для простых рыцарей целью похода был даже и не Египет, а Святая Земля. Многие воины Божьи покидали войско. Папа тоже пытался охладить пыл крестоносцев. Он писал им: «Отдайте все силы только делу освобождения Святой Земли и мести за оскорбление Распятого; если вам нужны земли, добыча, возьмите их у сарацин, ваших истинных врагов. Направляясь в Греческую империю, вы рискуете ограбить своих братьев».
Смена власти в Византии
В апреле 1203 г. флот крестоносцев покинул Задар и после стоянки на острове Корфу, где были окончательно согласованы условия договора между царевичем Алексеем и вождями похода, 23 июня оказался на константинопольском рейде. Точное количество воинов Христовых неизвестно. Цифры хронистов колеблются от 10–12 до 30 тыс. человек. У императора Алексея III было около 70 тыс. войска. Однако боевой дух византийцев был невысок, да и организация оставляла желать много лучшего. В армии, на флоте, да и вообще в государстве царили коррупция и казнокрадство. Как пишет византийский историк и современник событий Никита Хониат, командующий византийским флотом, родственник василевса, «имел обыкновение превращать в золото не только рули и якоря, но даже паруса и весла и лишил греческий флот больших кораблей». Сам император, когда до него дошли вести о том, что латиняне взяли Задар, ограничился лишь распоряжением «поправить 20 сгнивших судов, проточенных червями».
5 июля галеры венецианцев прорвали цепь, которая запирала вход в бухту Золотой Рог. На следующий день крестоносцы захватили предместье Галата. Они предъявили василевсу требование немедленно отречься от престола. Тот отказался, но не предпринимал никаких мер. Население роптало, и 17 июля император решился на вылазку. Она была отбита. Дабы предотвратить контратаку, крестоносцы подожгли ряд близлежащих строений в Галате, и разгоревшийся пожар уничтожил несколько кварталов. Брошенные в бой резервы византийцев неожиданно даже для крестоносцев обратились в бегство, так и не вступив в бой. Узнав об этом, Алексей III бежал из Константинополя, бросив жену и трех дочерей, но не забыв прихватить с собой государственные ценности.
Падение Константинополя
18 июля 1203 г. слепой Исаак II Ангел был освобожден из заточения и восстановлен на троне. Крестоносцы потребовали также коронации Алексея в качестве соправителя, и тот был 1 августа венчан на царство под именем Алексей IV. Настало время платить по счетам. Но денег в казне не было. Попытки увеличения налогов только вызывали ненависть у населения. Она активно подогревалась православным духовенством, ненавидевшим католиков. Исаак, полностью устранившийся от дел управления, проводивший время со звездочетами, даже заявил крестоносцам: «Конечно, вы оказали такую услугу, что за нее можно бы отдать и всю империю, но я не знаю, из чего вам уплатить». Не получив обещанного, латиняне сами стали удовлетворять свои аппетиты, тем более что возможности для этого имелись.
Золотая, с эмалью и жемчугом икона архангела Михаила. Константинополь. Х в.
Как писал участник событий пикардийский рыцарь Робер де Клари, в Константинополе «было такое изобилие богатств, так много золотой и серебряной посуды, так много драгоценных камней, что поистине казалось чудом, как свезено сюда такое великолепное богатство. Со дня сотворения мира не видано и не собрано было подобных сокровищ, столь великолепных и драгоценных». И воины Христовы при молчаливом попустительстве бессильной власти начали грабить церкви. В восточной части города, где находился мусульманский квартал, во время грабежа пилигримы подожгли мечеть, и распространившийся пожар уничтожил немалую часть города, даже если счесть заявление Никиты Хониата о гибели чуть ли не половины его преувеличением.
Все это вызывало растущее раздражение во всех слоях населения столицы. Оно было направлено не только против крестоносцев, официально считавшихся не оккупантами, а союзной армией, но и против государей, особенно Алексея. В последних числах января 1204 г. монахи и константинопольское простонародье стали собираться на площадях и требовать низложения отца и сына Ангелов и избрания нового василевса. Была выдвинута кандидатура некоего воина по имени Николай Канав. Его даже короновали в соборе Святой Софии, но без участия патриарха, то есть, строго говоря, не по правилам. В городе воцарился хаос. Тогда высокопоставленный сановник и зять Алексея III Алексей Дука по прозвищу Мурзуфл (то есть Насупленный) 29 января арестовал Исаака II и Алексея IV и провозгласил себя императором Алексеем V. Через три дня был схвачен и «народный император» Николай Канав. Алексея IV и Канава задушили в тюрьме, слепой Исаак II умер, узнав о казни сына.
Новый император демонстративно отказался выполнять прежние договоренности и потребовал от крестоносцев очистить греческую землю в недельный срок. До этого им возбранялось покидать лагерь под стенами Нового Рима (они жили именно там, а не в городе) и входить в Константинополь. Ратники Божьи отказались сделать все это и стали открыто готовиться к штурму. В марте между Бонифацием Монферратским и рядом других предводителей крестоносного войска с одной стороны и дожем Энрико Дандоло – с другой было заключено соглашение. Оно предусматривало не только захват столицы Византийской империи, но и самого этого государства, а также раздел добычи и земель.
8 апреля 1204 г. Константинополь был блокирован с моря. 9 апреля франки пошли на приступ, ворвались в город, но не удержали позиций и вынуждены были отступить. Во время штурма в городе возник пожар, уничтоживший чуть ли не две трети его. Второй штурм произошел 12 апреля. Приступ принес латинянам победу. Войско Мурзуфла отступило, а сам он той же ночью бежал. Спешно провозглашенный императором Константин Ласкарь пытался призвать население к защите столицы. Но никто не отозвался. На следующий день, 13 апреля, основные силы крестоносцев вступили в Константинополь, не встретив никакого сопротивления. Царьград пал.
Причины падения Византии
Споры об этом идут среди историков не одно столетие. И главный вопрос, более всего вызывающий дискуссии: с чего вдруг латиняне изменили направление похода, кто стоит за этим отклонением с путей Господних?
С очень давних времен главным виновником захвата Греческой империи франками считают венецианцев. Константинополь и Венеция были старинными торговыми соперниками в Восточном Средиземноморье. Византийский василевс Мануил I Комнин в марте 1171 г. повелел внезапно арестовать всех граждан Светлейшей республики, пребывавших на территории империи (именно тогда пострадал Энрико Дандоло) и конфисковать их имущество, включая товары, деньги и недвижимость. После смерти Мануила отношения между двумя государствами улучшились. Преемники его даже согласились выплатить компенсацию Республике Святого Марка, но так и не сделали этого. К началу похода долг Византии превышал 60 кг золота. Такого расчетливые венецианцы позволить не могли. Равно как и того, что константинопольские власти время от времени оказывали покровительство Генуе и Пизе, тоже торговым республикам и, естественно, конкурентам Светлейшей. Хронист Эрнуль, современник, хотя и не участник похода (он жил в латинской Сирии и на Кипре), даже заявлял (большинство современных исследователей отвергает это), что венецианская синьория получила солидную взятку от египетского султана, желавшего отвести опасность от своей страны.
У иных вождей и участников похода могли, как говорилось, быть личные мотивы для согласия с переменой направления похода. Император Филипп Швабский являлся зятем слепого Исаака Ангела, братья Бонифация Монферратского были связаны браками с византийскими принцессами. Последнее было причиной вполне корыстного интереса Бонифация. Его брат Рене, человек редкой красоты, в 1180 г. женился на Марии, дочери Мануила Комнина. Как родственник императора, Рене получил титул кесаря. А это в Византии – весьма высокий титул, следовавший сразу за саном василевса. Такой титул носил великий князь Киевский Владимир Красное Солнышко после того, как принял крещение и женился на сестре византийских императоров. Кроме того, новобрачная в качестве приданого принесла мужу город Фессалоники. Молодожены активно вмешались в политическую борьбу в Византии. После смерти Мануила трон занял его сын юный Алексей II. Рене и Мария в борьбе придворных партий приняли сторону двоюродного брата покойного василевса Андроника Комнина. Они помогли ему занять трон в 1183 г., после того как Андроник приказал убить своего двоюродного племянника (насколько они были осведомлены об этом, насколько одобряли это – неизвестно). Андроник вскоре «отблагодарил» их за это, приказав умертвить обоих в том же году. Так вот, Бонифаций утверждал, что Фессалоники принадлежат ему по праву наследования.
Более всего споров среди ученых вызывает вопрос о роли папской курии и самого Папы Иннокентия III. Историки католического направления утверждают, что Папа был категорически против изменений в направлении похода. Они ссылаются на его приведенные выше осуждение разорения Задара и требование идти в Святую Землю, а не в Греческую империю. Другие исследователи – протестанты, православные и атеисты – склонны видеть во всем происки папского престола. Они утверждают, что угрозы отлучения были лишь видимостью, что Папа с самого начала мечтал захватить империю Востока, дабы подчинить себе Православную церковь. Папа, как они полагают, сговаривался с царевичем Алексеем о воссоединении Церквей после восстановления Исаака на троне силами крестоносцев. А когда уже император Алексей IV завил, что это невозможно, Папа чуть ли не прямо благословил захват Царьграда, особенно после прихода к власти Мурзуфла. Полностью отрицать такое развитие событий невозможно. Но все же гипотеза эта основана на толковании нескольких достаточно туманных отрывков из папских посланий (прямые свидетельства полностью отсутствуют) и сильно похожа на разнообразные теории заговора.
Все это, однако, объясняет лишь перемену маршрута, но не легкость завоевания Царствующего Города. Конечно, боевая подготовка и, главное, боевой дух у нападавших были выше, нежели у защищавшихся. Многие из крестоносцев, особенно при первом прибытии к стенам Константинополя, были убеждены, что совершают благое дело. В Византии не было строгих (да и нестрогих) правил престолонаследия, но на Западе дело обстояло не так. В глазах франков Исаак II – несправедливо и незаконно низложенный и зверски изувеченный государь, царевич Алексей – законный наследник, а Алексей III – узурпатор. Да и желания наказать православных «схизматиков» тоже хватало.
Завоевание Константинополя крестоносцами. Франция. 1462 г.
И все же одной из главных причин падения Византийской державы была ее внутренняя слабость. Неприязни, и вполне обоснованной, по отношении к латинянам у греков было достаточно. Тут и свежие воспоминания о поведении ратников Божьих при движении по земле Ромейской империи, и нынешнее их поведение в Константинополе. Тут и глубокая неприязнь византийцев к «торгашам» из Венеции, Генуи и Пизы, и подогреваемая духовенством ненависть к еретикам‑католикам. Все это, даже еще до Третьего крестового похода, прорывалось в стычках, драках и погромах. Так, в мае 1182 г. столичная чернь, подстрекаемая тамошним купечеством при явном одобрении императорского правительства, устроила так называемую «константинопольскую баню»: массовую резню латинян, сопровождавшуюся разгромом лавок и домов пизанцев и генуэзцев (вопрос в том, были ли в Новом Риме в тот момент другие западные европейцы, в том числе венецианцы, остается дискуссионным доныне). Всего, по разным свидетельствам, было перебито до 30 тыс. человек. Но это, как и поведение константинопольцев во время направленного против отца и сына Ангелов восстания городского плебса, показывает только одно: «страшен византийский бунт, бессмысленный и беспощадный». Какие бы то ни было организованные формы сопротивление крестоносцам в тот момент не приняло. Возможно, дело в особенностях византийского государственного устройства. С одной стороны, предельная централизация, усиленная представлениями о сакральности императора. Вся власть принадлежит священному владыке и ни с кем, кроме, может быть, соправителя, он ее не делит: ни с баронами, ни с горожанами. Отсюда отчуждение людей от власти. С другой стороны, имеет место прямо‑таки чехарда василевсов: Андроник I сверг Алексея II, Исаак II – Андроника, Алексей III – Исаака, Исаак и Алексей IV с помощью крестоносцев – Алексея III, Алексей V – Исаака и Алексея IV. Какая уж тут может быть верность правителю со стороны народа и даже войска! Потому византийские наемники бежали от крестоносцев, а почти стотысячный цареградский плебс и пальцем не пошевелил в защиту что третьего, что пятого Алексеев.
Последствия падения Византии
Первыми последствиями были обычные, увы, ужасы штурма. Насилий случилось вроде бы меньше, чем при взятии исламских городов (хотя, что значит меньше?), но разрушений и особенно грабежей – много больше. Ведь Константинополь был существенно богаче любого сирийского или палестинского города. Был ли Царьград подожжен, загорелся ли при нападении на него сам – неясно. Но вот свидетельство участника и хрониста похода, знатного французского барона Жоффруа де Виллардуэна: «Огонь начал распространяться по городу, который вскоре ярко запылал и горел всю ночь и весь следующий день до самого вечера. В Константинополе это был уже третий пожар с тех пор, как франки и венецианцы пришли на эту землю, и в городе сгорело больше домов, чем можно насчитать в любом из трех самых больших городов Французского королевства».
Никита Хониат, находившийся именно в это время в Царствующем Граде, дает весьма впечатляющую картину разорения Второго Рима, даже если сделать скидку на присущие ученому книжнику риторические обороты и естественную ненависть к захватчикам (вспомним принадлежащие западным хронистам описания злодейств и мерзостей, творимых турками в Иерусалиме). «Неприятель сверх всякого ожидания увидел, что никто не выступает против него с оружием в руках и никто не сопротивляется; напротив, все остается открытым настежь, переулки и перекрестки не защищены, нигде ни малейшей опасности и полная свобода неприятелю. Жители города, предавая себя в руки судьбы, вышли навстречу латинянам с крестами и святыми изображениями Христа, как то делается в торжественных и праздничных случаях; но и это зрелище не смягчило души латинян, не умилило их и не укротило их мрачного и яростного духа: они не пощадили не только частное имущество, но, обнажив мечи, ограбили святыни Господни и звуком труб возбуждали коней к нападению. Не знаю, с чего начать и чем закончить описание всего того, что творили эти нечестивые люди! О ужас! Святые образа бесстыдно потоптаны! О горе! Мощи святых мучеников заброшены в места всякой мерзости! Но что страшно промолвить и что можно было видеть глазами: божественное тело и кровь Христовы (имеются в виду хлеб и вино причастия. – Д. Х. ) были разлиты и разбросаны по земле. Некоторые из них разбивали драгоценные чаши; их украшения прятали за пазуху, а из них пили, как из бокалов. О, предтечи антихриста и предвестники его нечестивых дел, в ожидании которых мы находимся! В те дни, как в древности, Христос был снова раздет и осмеян, о ризах его метали жребий [37] ; недоставало только того, чтобы они пронзили бок Его копьем и пролили потоки святой крови. О разграблении главного храма нельзя и слушать равнодушно. Святые налои, затканные драгоценностями и необыкновенной красоты, приводившей в изумление, были разрублены на куски и разделены между воинами, вместе с другими великолепными вещами. Когда им было нужно вывезти из храма священные сосуды, предметы необыкновенного искусства и чрезвычайной редкости, серебро и золото, которыми были обложены кафедры, амвоны и врата, они ввели в притворы храмов мулов и лошадей с седлами: животные, пугаясь блестящего пола, не хотели войти, но они били их и таким образом оскверняли их калом и кровью священный пол храма.
Какая‑то женщина, преисполненная греха, рабыня фурий, прислужница дьявола, исчадие ядоносных чар, ругаясь над Христом и восседая на патриаршем троне, пела неприличные песни и, ломаясь, скакала вокруг. После этого нельзя и говорить, что чего‑нибудь не делалось или что‑нибудь было хуже другого: величайшие преступления были совершены всеми и с одинаковой ревностью. Разве могли пощадить жен, дочерей и дев, посвященных Богу, те, которые не щадили Самого Бога? Было весьма трудно смягчить мольбами и умилостивить варваров, раздраженных и исполненных желчи до того, что ничто не могло противостоять их ярости; если кто и делал такую попытку, то его считали безумным и смеялись над ним. Кто сколько‑нибудь им противоречил или отказывал в требованиях, тому угрожал нож; и не было никого, кто не испытал в тот день плача. На перекрестках, в переулках, в храмах – повсюду жалобы, плач, рыдания, стоны, крики мужчин, вой женщин, грабежи, прелюбодейство, плен, разлука друзей. Благородные покрылись бесчестием, старцы плакали, богатые бродили ограбленными. Все это повторялось на площадях, в закоулках, в храмах, в подвалах. Не было места, которое оставалось бы нетронутым или могло бы служить убежищем для страдальцев. Бедствия распространялись повсюду. Боже бессмертный, какая была людям печаль, какое отчаяние! Когда случалось, что морские бури, затмение солнца, кровавый лик луны, изменение в движении звезд где‑нибудь и когда‑нибудь могли предвещать подобное несчастье?»
То, что грабили ратники Божьи немало, признает и франкская сторона. Свидетельствует тот же Виллардуэн: «Армия, рассыпавшись по городу, набрала множество добычи – так много, что поистине никто не смог бы определить ее количество или ценность. Там были золото и серебро, столовая утварь и драгоценные камни, атлас и шелк, одежда на беличьем и горностаевом меху и вообще все самое лучшее, что только можно отыскать на земле… Такой обильной добычи не брали ни в одном городе со времен сотворения мира».
Весьма желанной добычей стали реликвии. Их хватало во Втором Риме. Честной Крест, терновый венец Христа (он, правда, некоторое время оставался в Константинополе у новых владельцев) и многие иные священные предметы оказались у крестоносцев. По словам анонимного немецкого хрониста, один епископ из Тюрингии вернулся домой с телегой, доверху нагруженной константинопольскими реликвиями. Одно только описание похищенных из Царьграда священных предметов и останков, составленное в 1870х гг., составило два объемистых тома. Командиры крестоносцев пытались как‑то регулировать бесконтрольный грабеж. Они заставляли (как правило, безуспешно) сдавать похищенное в общую казну для дальнейшей дележки. Кроме того, появилось огромное количество фальшивых реликвий. Откуда было знать настоятелям церквей в глубине Франции или Германии – подлинная ли прядь волос из бороды св. Иоанна Крестителя привезена вернувшимся из похода рыцарем или выстрижена им из бороды собственной? Именно тогда появились, прямо как у нынешних антикваров, письменные свидетельства подлинности священных предметов.
Немало ценнейших произведений античного искусства, свезенных в Новый Рим еще Константином Великим, погибло в пожарах, было переплавлено на слитки драгоценных металлов или похищено.
Судьба квадриги
Примечательна судьба бронзовой позолоченной четверки лошадей (квадриги), украшавшей императорскую ложу на ипподроме. Эта квадрига была создана великим древнегреческим скульптором, придворным художником Александра Македонского Лисиппом. Ее установили в Александрии Египетской. Октавиан Август вывез ее из Египта после победы над этим царством и украсил свою Триумфальную арку. Затем коней ставили на арки то Нерона, то Траяна, пока Константин Великий не перевез их в Новый Рим. В 1204 г. квадрига украсила собой террасу собора Св. Марка в Венеции. В 1797 г. генерал Бонапарт, захватив Светлейшую республику, переправил скульптурную группу в Париж. Она была поставлена сначала у входа во дворец Тюильри, а затем на Триумфальную арку самого Наполеона. В 1815 г. четверка вернулась на прежнее место в Венеции.
Квадрига с константинопольского ипподрома, похищенная венецианцами в 1204 г.
Латинская империя
Впрочем, главным все‑таки последствием захвата Константинополя стала организация власти в только что захваченном государстве.
Еще до штурма франки и венецианцы договорились о разделе добычи и власти. Создавалась особая коллегия из 12 человек – шести венецианцев и шести франков, причем с каждой стороны по три духовных лица и по три светских. Именно эта коллегия должна была избрать нового императора. Тот, кто будет избран императором, получает четвертую часть империи, а остальные три четверти делятся поровну между венецианцами и франками. Та сторона, от которой не будет избран новый владыка империи, получает право избрания патриарха из духовенства своей земли. Фаворитом этой «избирательной кампании» считался Бонифаций Монферратский как вождь франков. Греческое население относилось к нему вполне благосклонно. Греки обращались к нему за помощью против других крестоносцев и нередко приветствовали на улицах Константинополя криками: «Да здравствует святой царь Маркиз!», принимая титул за имя. Для подкрепления своих претензий он обручился с Маргаритой (в православном крещении Марией) Венгерской, дочерью венгерского короля и вдовой Исаака Ангела. Но именно популярность помешала ему. Голосами венецианцев и франкского духовенства 9 мая 1204 г. избран был Балдуин Фландрский. Венецианцы возвели на кафедру католического патриарха Константинопольского своего соотечественника Томмазо Морозини.
Затем победители принялись делить еще не до конца завоеванное государство, названное историками XVIII в. Латинской империей (сами латиняне именовали его Романией). Более всего получили венецианцы, овладев прибрежными территориями и Критом. Им по договору отошли 3/8 территории, находившейся под властью латинских императоров. Еще долго, вплоть до завоевания этих земель турками в XVI в., дож Венеции носил титул «повелитель четверти и полчетверти Романии». Причем дожи не приносили вассальной присяги императорам.
Латинская империя была, подобно Иерусалимскому королевству, организована по образцу феодальных государств. Создавались подвассальные императорской короне Фессалоникийское королевство (его все же получил Бонифаций) и другие владения. Среди них крупнейшими были княжество Ахайя и герцогство Афинское.
Новосозданное государство оказалось недолговечным. Оно никак не охватывало всей территории прежней Византии. Обломки бывшей империи провозгласили себя ее преемниками. Сами себя они всегда именовали ромейскими державами. Это Эпирское царство (Эпирский деспотат) на западе нынешней Греции и в южной части современной Албании, Трапезундская империя на севере Малоазийского полуострова и Никейская империя на большей части Малой Азии (все эти названия даны позднейшими историками). Именно Никейская империя оказалась восстановительницей Византийского государства. Опираясь на местное население, ненавидевшее франков, пользуясь помощью Генуи и Пизы, враждовавших с Венецией по причине борьбы за морские пути в Восточном Средиземноморье, и, главное, турок, к которым василевсы вынуждены были обращаться за помощью по принципу «враг моего врага – мой друг», никейские императоры захватывали территорию за территорией. А в 1261 г. Михаил VIII Палеолог вступил в освобожденный Константинополь.
Фессалоникийское королевство довольно быстро по причине брачных союзов королей превратилось в греческое государство. Оно еще в 1242 г. признало верховную власть никейских императоров, а в 1246 г. вообще прекратило существование.
Правители Ахайи и Афин признали вассальную зависимость от православных императоров, Эпир был присоединен в 1340 г., Трапезундская империя оставалась отдельным государством, пока не была захвачена турками в 1461 г. «Четверть и полчетверти» остались за Венецией.
Захват Византии не принес добра ни той, ни другой стороне, кроме, может быть, венецианцев. Романия просуществовала недолго. Она не стала, как до некоторой степени Кипр, оплотом франков в Средиземноморье, базой для поддержки Иерусалимского королевства. Венецианцы, получившие «четверть и полчетверти», включили их в свою морскую империю и менее всего думали о Святой Земле. Но и православная Византия уже не восстановилась в прежней силе и даже размерах. Она оказалась в зависимости от турок, что в конечном итоге и привело ее к падению в 1453 г. И наконец, следствием Четвертого крестового похода стало то, что неприязнь православных к католикам, существовавшая и ранее, превратилась в ненависть. Плоды ее ощутимы и поныне.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 310; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!