Внутриутробный период – 2. Роды – 3. Рождение.
Физиологическому трехступенчатому процессу соответствует цикл мета-физиологических состояний:
Эдем – 2. Изгнание – 3. Изгнанность.
В контексте душевных переживаний проявляется адекватный ряд:
Блаженство – 2. Ужас – 3. Тревога.
Здесь, вероятно, нам следует провести некоторые различия в психологических понятиях и уточнить их смысл. Почему мы говорим об ужасе на втором этапе и тревоге на третьем, а не наоборот? И не допускается ли здесь излишне вольное обращение со смыслами?
Подобная расстановка акцентов представляется вполне уместной и логически обоснованной, если прояснить значение каждого из терминов.
Ужас, как и страх, и паника – непосредственная реакция на ситуацию и полностью определяется последней. Например, страх перед темнотой исчезает, как только исчезает сама темнота. Этимология понятия «ужас» вносит существенное дополнение в проясняемую картину. Чешское uzas - «удивление», «изумление». Древнерусское ужасъ – «страх», «отчаяние», «исступление». Проступает семантическая связь с «жать» и «гасить».
«Гасить» – древнеиндийское jasate – «истощает», «изнуряет».
«Жать» – «сжимать», «сдавливать», «давить». – Именно интенсивным сдавливанием, давлением сопровождается прохождение через родовой канал.
Общеславянский корень daviti – «душить», «умерщвлять».
Тревога происходит от и.-е. корня tris- «трижды». Общеславянское trьv-og-a значило «трижды повторенный сигнал об опасности». В смысловом значении здесь подчеркивается именно ожидание.
|
|
|
Таким образом тревога являет собою переживание, устремленное в будущее, и потому она не связывается с обстоятельствами, проявляющимися в настоящем. В данном случае опасность не столько присутствует, сколько ожидается. Такое вот ожидание действительной или мнимой угрозы и есть тревога.
Когда эмбриональный разум сталкивается с тотальным крушением мира, он реагирует непосредственно – то есть испытывает ужас – как ответ на мгновенное осознание событий, таящих в себе для него возможность гибели с одной стороны и драму произошедшего лишения покоя и защищенности с другой. Когда же младенец появляется на свет, он осознает, что жив, но мир, в который он попал – чужд и чуже-роден, а значит, потенциально опасен. Всякая потенция – всегда принадлежность будущего, иначе она была бы уже не потенцией, а кинетикой. Стало быть, можно говорить о том, что зародыш, попавший в водоворот смертоносных событий, охвачен страхом, а родившийся ребенок окутан тревогой.
Тревогу уравновешивает тоска.
Ибо тоска – это первый атрибут памяти, которая в любой момент несносного настоящего может нашептать о пленительном и прекрасном прошлом, например, таком, которое присутствовало в раю. И повинуясь этому властному, гипнотическому зову, душа обращает свой взор вспять и готова устремиться обратно. Но произошедшее – уже произошло. И оно способно быть реконструированным только в одном случае – если время повернет назад. Но как может повернуть в ту или иную сторону то, чего в действительности нет? Следовательно, и назад хода нет. Потому что свершившееся – свершилось, а значит, умерло.
|
|
|
Получается, что человека в первые мгновенья мучительно тревожной жизни тянет к смерти, так как его влечет, что вполне естественно, к водам обетованным внутриутробного Эдема.
Происходит своеобразная рокировка реальностей: смерть (ведь зародыш-то уже умер, когда ожил человек) представляется жизнью (в ее истинном смысле как перманентного блаженства и нарциссического переживания своего собственного бессмертия), а жизнь (наша реальность предметного мира) являет собой самую настоящую смерть (как состояние потери).
Младенческий мозг выводит формулу: Жизнь = Смерть. Смерть = Жизнь.
Однако, человеческим ожиданиям не суждено сбыться. Факты таковы, что выход и вход – не одно и то же. И Рай закрыт.
|
|
|
Если тоска удовлетворяется, она растворяется. В противном случае она обращается в отчаяние.
Итак, первое впечатление, равно как и самоограничение человеческого существа можно определить через следующие качества переживаний:
"Я изгнан".
"Я смертен, то есть подвержен уничтожению".
"Я одинок".
"Я нахожусь в той ситуации, где мне постоянно что-то угрожает".
"Я беззащитен".
"Я дезориентирован во времени и пространстве, ибо не знаю, что меня ожидает в следующий миг".
"Я бездомен, постольку поскольку изгнан из того места, которое полагал своим домом".
"Я – вечный странник, лишенный уюта, приюта и покоя".
Безусловно, данные описания лишь метафоры, ибо переданы словесно, и младенец еще не мыслит такими категориями. Он вообще еще ничего не формулирует, а только лишь формирует. Но суть, исходя из логики событий, остается соответствующей приведенным выводам, основной же из которых может быть выражен следующим образом: "Жизнь – это страдание".
Можно было бы сказать, что ребенок уже обладает сознанием будды, если бы у него было сознание. Наверное, царевич Сиддхарта Готама просто вспомнил опыт своего рождения и связанные с ним горькие озарения младенческого разума.
|
|
|
Таким образом получается, что первая инграмма (запись, запечатление) нашего мозга содержит в себе смысл: ИЗГНАННОСТЬ – СТРАННИЧЕСТВО – ОДИНОЧЕСТВО – ОБРЕЧЕННООСТЬ НА УНИЧТОЖЕНИЕ.
И, следовательно, человек, любой человек – по сути своей, по изначальному статусу – несчастен. Он Не- Счастен, потому что Не-Причастен счастью, не со счастьем.
Ведь в мире все проще, чем в наших умозрительных конструкциях. Несчастье – это отсутствие счастья.
Жизнь наша тотально пронизана амбивалентностью и дерущимися друг с другом отчаянно подспудными противоречиями.
И в силу неизбежности вступает парадокс: ЖИТЬ ТРЕВОЖНО, А УМЕРЕТЬ СТРАШНО. Капкан захлопывается, и наступает ад – эпоха вечного кошмара.
Вообще, существование человеческое представляет собою сплошной тотальный парадокс. Рассмотрим вездесущие антитезы нашего бренного бытия, и возможно, такое рассмотрение приблизит нас к некоему прояснению таинственной ситуации.
Нам известно, что основной и базовой программой Вселенной является Выживание. В противном случае, какой резон в эволюционировании и поддержании жизнеспособности систем, составляющих ее структуру? Но тогда возникает еще вопрос. Зачем для реализации программы выживания создается процесс уничтожения, пусть даже и явленный в переживании психической реальности? Получается, что для того, чтобы выжить, необходимо умереть. Умереть – чтобы выжить!
Семантическое поле: Родовая травма -Ужас – Тревога - Изгнанность – Сранничество – Одиночество – Обреченность на уничтожение.
СВОБОДА
Понятие свободы в Традиции связывалось с Волей Божества и соотносилось с понятием Неба, а также обладало фаллической символикой.
Для пояснения сказанного, обратимся к исследованию семантических параллелей.
Русское слово «свобода» в одном из своих разветвлений восходит к корневой основе se-. Данный же корень присутствует и в значении «семя», что соотносится с латинским semen «семя» и «род». Сюда же относятся латинское spiro «дышать» – spirit «дух» - ирландское spier «небо».
Представляют несомненную значимость и другие варианты лингвистической интерпретации рассматриваемого понятия. Своб-ода: древнесаксонское sebo «разум» + греческое odos «песня» (священное песнопение). С другой стороны обращает на себя внимание и.-е. se-om(b) – «песня» (при том, что ombh – «середина», «пуп») + греческое odos “песня”.
Вместе с тем odos – как часть ритуального обряда жертвоприношения сочетается с эротически-мистериальным компонентом данного же священнодействия, на что указывает и древнерусское «удъ» – «penis» (= фаллос). (см. Бить /Быть).
Древнеиндийское bodhi «дерево» направляет внимание к теме Мирового Древа. При этом представляется возможность рассмотреть такую композицию как: и.-е. seu «рожать» + латинское foetus «оплодотворенная яйцеклетка».
Углубляя наметившиеся параллели, сделаем акцент на то, что и.-е. корень se- лежит также в основании понятия “свой”. Отсюда происходит и “свойство”, на старославянском – “собьство”, которое обладает еще значением “существо” (Бытие). Таким образом можно сделать вывод, что изначально свобода мыслилась как принадлежность к роду.
“Свой” же подразумевал следующую систему значений: готское swes «собственный», исландское svas «дорогой, любимый». В древнерусском собьство – «ипостась» (о Боге), «природа», «сущность» (Бытие). Отсюда же глагол «собьствовать» – «усвоить». «Особа» примыкает к указанному ряду значений, а в изначальном контексте это понятие идентично понятию индивидуум.
На основе проведенного анализа мы можем в конкретике прояснить суть понятия «свобода», исходя из его ядерных, корневых значений. Подобная возможность представляется весьма благодатной в связи с тем, что теперь отпадает необходимость в длительном философствовании по поводу столь абстрактной категории, ибо она уже перестает быть таковой.
Умозрительные теоретизации и спекулятивные конструкции, пытавшиеся приблизиться к пониманию данного явления, но так и не сподобившиеся тому, чтобы соответствовать поставленной цели, уступают место ясности простого определения, с достаточной информативностью показывающего смысловые ориентиры одного из самых, а быть может, и самого жизненнонасущного понятия. Но прежде чем его вывести и высветить, а затем и пережить как индивидуальный опыт самопостижения, обратимся к трактовкам классическим, дабы в сравнении уловить наличествующую разницу. По мнению распространенному «свобода есть возможность поступать так, как хочется». Однако тут же возникает вопрос, актуализированный еще психоанализом: «откуда известно, что то, что мне хочется, хочется именно мне»? «И где истоки тех желаний, которые можно назвать без всяких натяжек моими собственными»? Если последовательно размышлять в данном направлении, то очень скоро мы придем к выводу, что разговор о наличии неких «собственных» устремлений оказывается бессмысленным. И в этом нас весьма скоро останавливает факт нашего собственного рождения, а перед этим и зачатия, чему мы не только инициаторами, но даже и свидетелями не были. Поэтому уже изначально, в самых азах органической бытийности каждая личность есть продукт действительно желания, но отнюдь не своего собственного. И когда мы, по образному выражению Григория Богослова, «продукт истекшего семени», появляемся на свет, разве нам так хочется? И примерно за девять месяцев до того – разве нам так хочется? И в том и в том случае мы повинуемся воле природы.
Возвращаясь к определению «свобода есть возможность поступать так, как хочется», предположим на минуту, что какие-то желания действительно - наши. Но в таком случае мы все-равно подчиняемся, хотя бы и все тем же «нашим» желаниям. Но коли речь заходит о повиновении, то и о свободе говорить не приходится. Таким образом получается, что либо свободы нет, либо она не то, что мы о ней думаем.
А если подразумевать и волю, то тем паче придется признаться, что нам она не принадлежит. А это совсем не согласуется с тенденциозной декларацией относительно свободы как свободы воли. Подобная расстановка акцентов может нам напомнить гегельянскую точку зрения, согласно которой свобода вообще представляется фикцией, а человеческие мысли и поступки выводятся из абсолютной зависимости от побуждений и среды. В этом случае тезис о том, что «свобода есть осознанная необходимость» начинает казаться оправданным и правомерным. Но где она, эта самая необходимость, и что она, собственно, такое? Кант выдвинул идею трансцендентальной свободы, которая представляет собой условие самоопределения воли своим собственным законом, благодаря чему начинается новый порядок в мире явлений. Но и здесь возникает легкое недоумение – самоопределения чьей воли?
В этом месте заостряется необходимость прояснения различия между желаниями действительно своими (если таковые на самом деле существуют) и установками других, которые с легкостью могут быть приняты за собственные побуждения.
Все дело в том, что многие наши желания, которые кажутся нам нашими собственными, отнюдь и далеко не наши собственные. Они незаметно проникли внутрь нас в форме чьих-то программ иустановок и заняли соответствующие руководящие посты. И получается, что не мы ими, а они нами обладают.
Рассмотрим пример. Растет дитя. Растет и развивается, сокровенно общаясь со Вселенной. К нему подкрадывается сердобольная бабушка, гладит по головке и умильно лопочет:
- Внучек, если ты будешь плохо есть, то никогда не будешь большим и сильным. Ничего не оставляй на тарелке. В последнем кусочке - вся сила.
Ребенок, давясь проглатывает содержимое, которое кроме отвращения, иных эмоций не вызывает. Потому что хочет поскорее быть большим и сильным.
Строгий отец гулко вторит:
- Пока все не съешь, гулять не пойдешь.
Ребенок, как удав поглощает остатки остывшей пищи. Потому что побыстрее желает выскочить из-за стола и вырваться на улицу.
Обволакивающая нежностью, добрая мама экзальтированно щебечет:
- Кушай, маленький, кушай, а когда все скушаешь, получишь кое-что вкусненькое.
Ребенок обреченно кивает с набитым ртом и судорожно пытается протолкнуть непрожеванные массы в бунтующий пищевод. Потому что поскорее жаждет получить нечто вкусненькое.
"Я" ребенка интуитивно стремится к движению. Его естественное желание - стать сильным, свободным и получать удовольствие. Но чужая воля блокирует эти природные стремления - оказывается, чтобы получить силу, свободу и удовольствие, необходимо много есть. В дальнейшем акт приема пищи превратится в акт символического поглощения.
И, превратившись во взрослого дядю (или тетю), маленькое эго, став большим, заявит: "Для того чтобы мне жилось хорошо, удобно, комфортно, мне необходимо поглощать много (здесь у каждого возможны варианты):
- нежности, заботы, ласки
- денег
- энергии
- сострадания
- помощи
- внимания
- вещей
- почитания
- секса
- еды, в конце концов.
И совсем нет ничего плохого, если человек зарабатывает деньги, испытывает удовольствия эротические, ищет внимания, нежности, заботы и ласки, стремится к самоутверждению. В данном случае вся беда заключается в том, что ничего этого он не получает! И ненасытное Эго, как коршун, терзающий печень Прометея, вопрошает: "Почему?! Почему у соседа это есть, а у меня нет?" и начинает ненавидеть тех, у кого это есть. Так ущемленное и ущербное эголюбие рождают Зависть и Агрессию.
Но возникает вопрос: почему же личность, так страстно алчущая этих благ, не получает их?
Ответ прост, хотя и формулируется в, казалось бы, парадоксальной форме - все дело в том, что: НАША ЖИЗНЬ УЖЕ ЕСТЬ ИСПОЛНЕНИЕ НАШИХ ЖЕЛАНИЙ.
Здесь мы вроде бы точно попадаем в тупик. Как же так - с одной стороны жизнь - это исполнение желаний, а с другой - ничего подобного не происходит, а если и происходит, то настолько редко и по отношению к таким пустякам, что и упоминать о них обидно.
На само деле мы зашли в тупик только кажущийся, ибо смотря перед собой и, видя стену, мы не замечаем боковую дверцу, через которую можно спокойно выбраться из лабиринта, не возвращаясь обратно. Если, даже не углубляясь в проблему, мы посмотрим на нее несколько отстраненно, то легко обнаружим очевидные вещи, которые вполне согласуются с исследованиями, проведенными выше. Оказывается, нет ничего парадоксального в том, что жизнь исполняет все наши желания. И сразу же уточним - именно наши желания. А они бывают подчас настолько сокровенными, потаенными и запрятанными, что личность, носящая их в себе, может и вовсе не подозревать об их существовании - и действительно, трудно заглянуть в свое подсознание.
И в том, что такое происходит, вовсе нет никакого чуда (если не считать чудом, конечно, саму жизнь). Есть единый порядок вещей, единый поток Бытия, где закономерности следуют одна за другой в строгой гармонии, сбалансированной и детерминированной. "Я" человека, то есть глубинная часть его личности - существо, которое и представляет собой некое выражение Бытия, естественно, обладает и первозданной силой Бытия. И то, что на уровне психологическом кажется определенным желанием, на уровне глубинном представляется энергетическим импульсом, порождающим каскад цепных реакций, что в результате приводит к заданной цели.
Значит, речь идет о желаниях "Я", а не "Эго". Последнее оторвано от спонтанного Бытия, не обладает его силой и диссонирует с ним. Именно поэтому любая эгоцентрическая позиция и разрушается с той неизбежностью, с которой разваливается кариозный зуб.
Теперь более понятными становятся ситуации, где человек теряет именно то, чем более всего хочет обладать. Продолжим пример с нашим перекормленным младенцем. Его "Я" отвергает пищу и стремится только к свободе передвижений - ребенок хочет гулять, что вполне понятно, ибо для детей улица - плацдарм самовыражения. Оно столь же интуитивно, сколь интуитивен поиск заболевшего животного нужной, целебной травы. Но еда все же навязывается и при этом подкрепляется социальными стимулами и целой системой авторитетов. Таким образом стремления "Я" подавляются, а напряжения "Эго" культивируются. Вырастая, этот человек продолжает подсознательно отвергать символы обладания - деньги, вещи, отношения, секс, привязанность, нежность, но компенсаторно призывает силу Эго к их обретению, что вызывает внутренний конфликт, замыкающий порочный круг.
Таким образом демонстрирует свою объективную силу ЗАКОН ИСПОЛНЕНИЯ ЖЕЛАНИЙ.
В наше время совсем не редки подобные реплики:
- От меня ушел муж.
- А я потерял работу...
- А у меня украли деньги...
- А мне морду набили...
- А у нас...
Неужели это истинные желания?!
Слушатели моих семинаров сначала недоумевают, пациенты просто отказываются верить: "Как же так, получается, что моя болезнь есть результат моего намерения"?
- Получается, что так.
- Но это же не так!
- А как?
- Н-не знаю. Вам виднее. Но то, что вы говорите... в это трудно поверить.
Когда предлагаешь людям эту информацию, сразу же наталкиваешься на сопротивление, хотя наличие очевидности и очевидность логики не вызывают никаких сомнений.
И мы управляемы чужими разумениями, потому что не направляемы собственным Разумом.
Таким образом, для здравого разумения представляется очевидным, что так называемая личная свобода личной воли – не более, чем фантазм.
Мы говорим относительно себя: «Я сделал нечто… я пошел туда то… я сказал то-то…». С точки зрения общепринятой и формальной грамматики мы изъясняемся верно и в общем-то оправданно. Действительно, в нашем языке присутствует именительный падеж и почему бы им не воспользоваться? Но если быть более точным и логически последовательным, я вправе задать невинный детский вопрос – «почему»?
А почему:«я пошел… сделал… сказал…»? И, вроде бы, первый ответ не вызовет никаких затруднений. Он всегда отыщет или какое-нибудь рациональное обоснование или причину эмоционального характера вроде «так захотелось». «Я сделал… пошел… сказал… - потому что – мне это надо… или – так мне захотелось». Вроде бы объяснение можно считать вполне удовлетворительным, но при этом вопрос «почему» отнюдь не снимается. А почему: «мне это надо, или я так захотел»? Здесь-то кажущаяся простота и исчерпывается. Иллюзорная свобода сворачивается в тупике, в котором отчаянно можно воскликнуть, вконец истощивши ресурсы своего понимания, - «а потому!» или же спокойно прийти к ясному и разумному выводу, отправив в угол само это «почему» – «Почему я это сделал? Да это вовсе и не я сделал. Просто так вышло, что нечто оказалось сделанным при некоем моем участии. А значит, и все почему – не ко мне».
Оказывается, что именительный падеж вовсе не про нас. И если уж нам хочется или приходится так или иначе склонять себя, то наиболее подходящим для этого является падеж творительный.
Получается, что несколько иная, а стало быть, и совсем иная грамматика оказывается наиболее действительной и в конечном итоге действенной, способная выражать текст нашего существования.
Получается, что вместо «я сделал» выходит «мной сделано». Не молоток забивает гвозди, а рука, орудующая молотком. Но что рука без тела? Значит, и не рука, орудующая молотком, забивает гвозди, а тело, управляющее рукой, орудующей молотком. Но что же тело без мозга? А значит, и не тело, управляющее рукой, орудующей молотком, забивает гвозди, а мозг. Но что толку от мозга, если в нем нет жизни? И значит, не мозг, командующий телом, которое управляет рукой, которая орудует молотком, забивает гвозди, а жизнь. В этом месте уже можно самих себя поздравить. Договорились – «Жизнь забивает гвозди»! Иной бред не столь нелеп. Но с другой стороны, пребывая в здравом рассудке и твердой памяти, мы вправе спросить – позвольте, а где же здесь нелепость? Кажущийся абсурд на поверку оказывается звеном логически непротиворечивого, математически последовательного ряда, который с той же неуклонной последовательностью, не привнося никаких субъективных нюансов и фантазийных искусов, можно продолжать и продолжать. В этой связи могу предложить помедитировать над невинными детскими вопросами.
Детский вопрос №1
Предлагается построить смысловой ряд ответов, применяя вопрос «Почему?»к следующим выражениям:
Я ем.
Я танцую.
Я признаюсь в любви.
Я иду в туалет.
Я иду на выборы президента.
Я предпочитаю пряники поэзии Байрона.
Пример.
Я ем. – Почему?
Потому что я хочу есть. – Почему?
Потому что я проголодался. – Почему?
Потому что сработал рефлекс. – Почему?
Потому что дал о себе знать инстинкт выживания. – Почему?
Из примера видно, что уже на четвертом шаге представленного ряда «я»куда-то исчезает (почему?).
Потому что инстинкт выживания существует для того, чтобы особь могла выжить. – Почему?
Потому что при условии выживания особь может продолжить свой род. – Почему?
Потому что…
Детский вопрос № 2
Предлагается построить смысловой ряд ответов, применяя вопрос «Зачем?»к следующим выражениям:
Я ем.
Я думаю.
Я иду в туалет.
Я иду голосовать.
Я отстаиваю свою точку зрения.
Я предпочитаю стиральный порошок Ас.
При определенной практике и по определенном размышлении выясняется, что почему к зачем. В какой-то степени они даже взаимообратимы. Всякое почему неизменно упирается в зачем. И всякое зачем обратно упирается в почему.
Почему зачем?
Зачем почему?
Как бы то ни было, в любом случае эти вопросы оказываются безответными, как любовь мечтательного отрока. Ведь что значит ответить на вопрос? Это значит снять необходимость спрашивать дальше.
НО ЕСЛИ Я НЕ ЗНАЮ, ПОЧЕМУ И ЗАЧЕМ Я ЭТО ДЕЛАЮ, ТО Я ЛИ ЭТО ДЕЛАЮ?
Получается, что о свободной воле можно говорить в том и только в том случае, если ее проявление тотально зависит лишь от того, кто ее проявляет и выражает, а также если проявляющий и выражающий полностью осознает все мотивы данного волеизъявления.
Иными словами, только в том случае если проявляющий и выражающий волю, способен ответить на все почему и зачем относительно того, что он выражает и проявляет, можно говорить о свободной воле проявляющего и выражающего.
Но, как выяснилось вполне элементарным способом, ни один из так называемых «выражающих» и «проявляющих» на это до сих пор не сподобился.
Однако, тем не менее мы наблюдаем повсеместно распространенное убеждение, которое можно обобщить ограниченным рядом формул:
«1. Я сам(а) строю свою жизнь, кую (счастье, деньги, благо и т.д.).
1. Я обладаю способностью к свободному волеизъявлению.
2. Мне необходимо строить планы на будущее.
3. Мое счастье в моих руках.
4. От меня самого зависит моя судьба.
5. Если я буду хорошо себя вести, то получу пряник.
6. Мне нужно стараться для того, чтобы достичь многого.
7. Если же я не буду стараться, то ничего не достигну».
Подобными правилами руководствуется большинство двуногих организмов, но как мы видим, наблюдая за опытом повседневности, ничего кроме разочарования это большинство не получает.
Ибо, как и всякий обман, иллюзия отнюдь не дружна со счастьем.
Пленение самообольщением – это плен тлена.
Греза обывателя о золотой рыбке на поверку оказывается столь же трухлявой, как и его изношенное корыто.
Глубокое и, увы, трагическое заблуждение особи заключается в ее мнении о том, что она свободна. Жертва, уловляемая в сети подобных фикций, уже не подозревает о том, что она – робот.
Муха в запертой склянке напрасно бьется о стекло. Все ее насекомые усилия тщетны. Она может освободиться только в том случае, если Кто-то Другой поднимет крышку. Сама она даже и не видит ее.
И чем сильнее убежденность в своей правоте относительно собственной свободы, тем усугубленней становится ситуация реальной западни. Но возможен ли путь к реальной свободе, или, по крайней мере, хотя бы некое движение в ее направлении? Очевидно, что такая возможность существует, хотя и предлагающая на первый взгляд ходы не совсем обычные, вроде следующих:
«1. Все происходящее со мной, от меня не зависит.
2. Не я делаю что-либо, но со мною делается что-либо.
3. Не я делаю что-то, но мною делается что-то.
4. Происходящее со мною, происходит помимо моей воли и вовсе не зависит от последней.
5. Я же являюсь просто свидетелем того, что со мною происходит
6. Я ничего не делаю, но со мною постоянно что-то случается.
7. Случающееся со мною, отнюдь не случайно.
8. Мне не дано знать, почему и зачем происходит со мною то, что со мною происходит».
Придерживаясь логической последовательности, мы вряд ли сможем оспорить обоснованность предложенного алгоритма, тем паче, что он соответствует выводам исследований этимологических, согласно которым связь свободы и ситуации представляется надуманной.
Если мы проявим семантический ряд рассматриваемого понятия, то положение дел окончательно прояснится.
Семантический ряд. Свобода – Божество – Воля – Небо – Род – Быть – Индивидуум (см. начало данной статьи).
При учитывании глубинных, спиритуальных значений приведенных понятий, прояснение основного смысла не вызовет затруднений. Суть же его заключается в том, что свобода есть полное осознание и свободное принятие своей несвободы. В этом то и проявляется действительно царственный выбор, в результате которого приходит понимание, что человек достоин того, что с ним случается, и у него нет никаких оснований для оправданий.
В том случае открывается путь к истинной свободе, когда индивидуум духовно дорастает до того, чтобы тотально подчиниться Воле Божества и через приобщение к своему Роду обрести собственное Бытие.
Теперь, снова возвращаясь к алгоритму трансформации, мы дополняем его и приводим к завершающей целостности.
«1. Я признаю свое бессилие перед происходящим со мною.
2. Это приводит меня к убеждению, что Сила более могущественная, чем я может вернуть мне душевный покой и здравомыслие.
3. И тогда я решаю перепоручить мою волю и жизнь этой Силе.
4. Теперь я могу бесстрастно и бесстрашно увидеть себя и свою жизнь в целом.
5. Исходя из данного, я полностью подготавливаю себя к тому, чтобы Вселенная даровала мне исцеление и цельность.
6. И я смиренно прошу Ее об этом.
7. И теперь я устремляюсь к тому, чтобы путем размышления, медитации и молитвы сделать более глубоким и искренним свое взаимодействие со Вселенной.
8. Мои предыдущие шаги, если они выполнены верно – то есть искренно и честно, без малейших попустительства, лжи и самооправдания с моей стороны позволяют мне обрести Духовное Пробуждение, опытом которого я готов делиться отныне с другими».
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 306; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!