Природа голоса. Давление, первичная карта «тела»
Голос как понятие единит суть с укрытой в ней необузданной природностью. Источник последствий, резонанса, «эффектов»-состояний имеет свой корень в близи мысли, и именно там можно узреть импульс, на котором создана та или иная мысль. Длину, долготу и качество немоментального резонанса.
Голос упирается в тело, которое знает естественность. «Тело» – собирает цветок понятий, вокруг лепестков-уточнений рождается телесная сердцевина сути, её музыкальная сторона. Эти понятия, которые, описывая, открывают рефлексии ее собственное иррациональное, вот такие: хаоса, природной естественности и стихийной мощи, звучности и гармоники, лада, тона, интонации, голоса, голосов, состояния, близи, материальных сеток, формирующих понятия (сразу соцветие возникает естественно, подобно сетке).
Также, «звук» (звучание, звучность сути) и «состояние» в роли понятий – стоят близь «телесности», к «телу» - как способу быть через ощутимые привычки, привязанные к тому, кто их чувствует.
Тело» со стороны звука, голоса
Тело как схема первичных привычек говорит на языке болей и давления, такого «force pressure» точкам вкл./выкл реакций тела на процессы мыслительных (ин-форм-ативных) требований пробудиться. То есть, как-то среагировать, «выйти наружу» - поближе к поверхности, к соприкосновении с общим полем информации, которое уже никак не связано с теми способами, которыми эта информация отпечатана внутри тела, правда, не как у Локка, а неврожденно, внутри тела. А скорее наоборот, приобретено (тут конечно вопрос отклика – насколько он чист, за счет чего он на то, а не на другое) – как раз таки через звук, интонацию другого голоса (матерь, зовущая «наружу» З.Фрейда), который и формирует первые привязки тела и общего для всех поля информации.
|
|
|
Первично входят в мир, в зовущие смыслы как раз через посредство этого тела, благодаря координатам границ – привычкам, которые заканчивают импульс. Они переводят его в информацию, предназначенную для кого-то. И это – вторая сторона фиксации, заканчивающаяся на конкретном месте в теле, стопорится, создает «меня» отвечающего. Или стабильным местам одного и того же сознания - которое, в отличие от способности к транслированию, имеет того, кто их фиксирует – и он как бы существует, и чувствует ответственность, а может быть, даже понимает, что должен ответить, испытывает вину (чувство я ученика Фуко по отношению к учителю «Герменевтике субъекта») за задержку – и одновременно, за это знание. Что он знает? Он знает, что должен ответить, он виновен, что ложно устроен – ибо его привычка, его окончание на его «теле», никак не соответствует информации и вопросу, запросу, на который он должен ответить – но он находится в задержке, и в вине, ищет способы, как этот толчок продлить куда-то дальше, перевести от «меня», заведомо конечное, значащее «тут давление», или же «тут боль», некое четкое попадание, и пытающееся создать из тех вариантов, которые узнал из мира, некоторый свой, чтобы отпустить себя от необходимости испытывать первичную боль.
|
|
|
Язык тела. Внутренний тон (ин-тон-ации)
Это первичное давление, открытое психоаналитическим исследованием, можно обнаружить через те координаты, между которых играет тот, кто обучил меня первому языку. Это именно его поле «между» импульсов, хаотического переживая – и привычек, мест перевода, мест толчка дальше, от тела, от боли, от стопоренья на себе, потому что его невозможно испытывать долго.
Способ говорить через подобного рода трактовку – сходна с терапевтическим актов. Здесь могло бы быть и что-то иное, и понятия, и имена могли бы быть другие. Произвольность структуры, однако, не умоляет обретенную реальность полученного смысл. Но важен также сам смысл, то состояние, что такое осмысление в себе схватило внутри – то погружение к себе с возможностью выйти обновленным.
|
|
|
Игра толчков, первых привычек – несознательна, в ней есть только то удовольствие (то есть, приближение к новизне в переживании происходящего), и тот покой, который нашел тот, кто в эту игру играя, научил нас языку. Но этот зазор, который появился у нас в распоряжении засчет привычек и тела, и его болей, дает поле, которое учась удерживать и наращивая выносливость к боли, можно использовать как поле творчества. Действительно: творчество это и напряжение, и это энергия высвобождения из чего-то, но мы понимаем, что вся игра – на этом поле, остальное – только в поле наблюдения, если получится – созерцания, мы может смотреть, как плавно уплывает от нас мысль, оформившись в слова и отлетая к другим – и как она видоизменившись, вдруг с какой-то иной стороны нас настигает, достаточно приобретя неузнаваемость формы.
ГЛАВА II (2). ЯЗЫК И ТЕЛО
Дата добавления: 2018-05-09; просмотров: 210; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!