Западная Римская империя Восточная Римская империя 22 страница
Когда в 396 году, за смертью Нектария, стала вакантной кафедра константинопольского епископа, всевластный тогда при дворе Евтропий обратил внимание императора на знаменитого антиохийского проповедника, и вопрос о заместителе Нектария был решен в пользу Иоанна. Приверженность к нему Антиохии была так сильна, что можно было опасаться сопротивления со стороны антиохийцев. Ввиду этого командир войска Астерий получил приказ тайно увезти Иоанна в Константинополь.[515]
26 февраля 398 года состоялась хиротония Иоанна в столице империи. Его возвышение шло вразрез с видами весьма влиятельного тогда на Востоке епископа Феофила, патриарха Александрии, который имел своего кандидата на Константинопольскую кафедру. Но Евтропий, наметивший Иоанна, показал Феофилу список его проступков, за которые он мог быть подвергнут ответственности. Феофил уступил и вынужден был, по приглашению императора, принять непосредственное участие в посвящении Иоанна. С тех пор он воспылал к нему ненавистью, которая впоследствии отразилась на судьбе Иоанна.
Пламенея ревностью о чистоте христианской жизни, Иоанн, заняв патриаршью кафедру в столице, немедленно вступил в борьбу с теми пороками, которыми в ту пору был заражен столичный клир. Таков был обычай так называемого духовного брака членов клира с девственницами. Иоанн обрушился на него своим пламенным словом и воспретил его применение в своей епархии.[516] Он воспретил монахам проживать в частных домах и пользоваться роскошной обстановкой и обильным столом частных лиц, оказывавших им гостеприимство. Он упорядочил общежитие вдов и завел более строгие порядки в этих благотворительных учреждениях Церкви. Найдя расходы на содержание епископского дома чрезмерными, он сократил их и богатые средства Церкви направил на благотворение: улучшал больницы, сооружал новые, заведование ими поручал благочестивым священникам, а из монашествующих набирал врачей, поваров и больничную прислугу.[517]
|
|
Блестящий ораторский талант Иоанна сразу создал ему огромную популярность в столице империи, а любимые темы его проповедей — осуждение богатства, роскоши и пышности — привлекли к нему сердца простого народа. Двор оказывал ему благоволение, хотя его идеалы аскетизма, смелость и резкость его нападок на сильных и богатых задевали многих лиц из высшего круга и не могли вызвать сочувствия императрицы Евдоксии, любившей блеск и роскошь. Тем не менее, как в начале, так и потом она оказывала ему самое искреннее уважение и подчинялась его авторитету. В целях усиления религиозного настроения народа Иоанн завел ночные бдения с процессиями в предшествии креста и светильников. Он допускал на них только мужчин. Инициатива устройства подобных процессий принадлежала арианам, которые были довольно многочисленны в столице. Императрица пожертвовала крест для этих процессий и поручила своему евнуху Брисону заботу об их организации, а также и заведование хором. Случилось однажды, что православная процессия встретилась с арианской; произошла свалка, были раненые и между ними Брисон, получивший удар камнем в голову. Аркадий запретил арианам устраивать процессии, предоставив это право только православным, которые удержали этот обычай и после Иоанна.
|
|
Арианство было национальным исповеданием готов, но среди готов были и православные общины. Ревнуя об утверждении православия среди готов, Иоанн отвел одну церковь в Константинополе для отправления церковных служб на готском языке, часто бывал в ней и проповедовал. Не ограничиваясь личным воздействием, Иоанн посылал проповедников к готам, жившим за пределами империи, и поставил им епископа, с которым находился в живых сношениях.[518] Но церквей для арианского культа он не допускал в столице, и когда Гайна после своей победы над Евтропием потребовал церкви для соплеменников-ариан и слабый император дал свое согласие, Иоанн восстал против этого всей силой своего авторитета, и всемогущий Гайна примирился с отказом.
|
|
Отношения зависимости церквей от Константинопольского патриарха не были в ту пору точно установлены; но, по свидетельству Феодорита, Иоанн распространил свою власть на три диоцезы: Фракию, Восток и Понт.[519] Нравы клира в Малой Азии были не лучше, чем в столице, и Иоанну пришлось вскоре проявить свою строгость в отношении подчиненных ему епархий. К нему поступали доносы и взаимные обличения враждовавших между собою епископов. В 399 году в Константинополе состоялся Собор из 22 епископов, на котором, между прочим, епископ города Валентинополя Евсевий представил записку о больших и весьма наглых злоупотреблениях и хищениях, которые позволял себе эфесский епископ Антонин. Иоанн хотел сам туда ехать, но бунт Гайны явился препятствием. Комиссия из трех епископов отправилась в Эфес; но за неявкой Евсевия, обвинителя, вернулась ни с чем и, согласно предварительному уговору, изрекла отлучение над Евсевием. Между тем Антонин умер, и в Эфесе началась ожесточенная борьба претендентов на кафедру и их партий, грозившая вызвать уличные беспорядки. Иоанн получил просьбу приехать и, поручив свою кафедру Севериану Гавальскому из Келесирии,[520] 9 января 401 года покинул Константинополь. В Эфесе собралось на Собор 70 епископов из провинций, имевших свой административный центр в этом городе. Так как агитация кандидатов сопровождалась страшным раздражением, разного рода злоупотреблениями и подкупом, то Иоанн наметил сам преемника в лице прибывшего вместе с ним диакона Ираклида и провел его выбор в Соборе. Евсевий Валентинопольский, пропустивший раньше случай доказать свои обвинения, возбужденные против Антонина, сделал это теперь. Явившись на этот Собор, он представил свидетелей и изобличил шесть епископов диоцезы Азии в симонии, т. е. в том, что они получили сан от Антонина за деньги. Обвиняемые сознались и оправдывали свою вину желанием избавиться через епископский сан от тягостей декурионата. Они готовы были сложить сан, но просили вернуть назад деньги, уплаченные Антонину за посвящение, указывая на неоплатные долги, в которые они вошли, добиваясь епископства. Собор постановил потребовать от наследников Антонина возвращения денег, отрешил виновных в симонии от священства, не лишая их, однако, церковного общения. На кафедры низложенных были поставлены новые епископы. Кроме этих шести было низложено еще несколько других, и общее число лишенных кафедры епископов доходило до 15. Властные распоряжения Иоанна создали ему много врагов среди восточных иерархов. Во время своего путешествия по Азии Иоанн проявил свою нетерпимость в отношении новациан и других еретиков.
|
|
Пока Иоанн находился в Азии, враги, которых он имел в столице в среде клира, монашества и при дворе, воспользовались его отсутствием, чтобы пошатнуть его положение. В это время в царской семье случилось радостное событие: родился наследник престола, нареченный при крещении именем деда, Феодосий (23 марта 401 года).[521] Иоанн получил от императора приглашение на крестины, но не прибыл, и крещение было совершено Северианом, который сумел приобрести расположение двора.[522] Против Иоанна действовали три знатные дамы, близкие к царице: Марса, вдова Промота, Кастриция, жена Сатурнина, и Евграфия. Он оскорбил их насмешками над их желанием казаться моложе, чем они были в действительности. Когда Иоанн вернулся в столицу, он ополчился на Севериана, запретил ему проповедовать в столице и выслал из города. Севериан повиновался и уехал в Халкидон, чтобы вернуться в свою епархию в Келесирии. Двор употреблял все усилия смягчить гнев Иоанна, и Евдоксия достигла примирения следующим поступком. В один из праздничных дней она явилась в храм до начала литургии и, подойдя к Иоанну, положила ему на колени младенца сына, прося ради него простить Севериана. Иоанн уступил, согласился отозвать Севериана в столицу, и между противниками восстановилось церковное общение.[523] Положение Иоанна было, однако, поколеблено.
Властолюбивый и далекий от всякого аскетизма и ревности к чистоте христианской Церкви Феофил, завидовавший влиянию Иоанна, вступил с ним в столкновение по следующему поводу. В Палестине продолжались споры и раздоры относительно учения Оригена. Чтобы положить им конец, иерусалимский епископ обратился к Феофилу, и при его участии оригенисты были осуждены. Среди невежественной массы монашества в Египте шли свои раздоры об Оригене, исказившиеся в спор о том, следует ли представлять Бога в человеческом образе или же — бесплотным духом.[524] Так как Феофил имел случай высказаться за бесплотность Бога, то монахи обвинили его в сочувствии Оригену, явились огромной толпой в Александрию и грозили низложить и устранить его. Феофил сумел успокоить монахов и, чтобы упрочить свое положение, предпринял поход на монастыри, где имели свой приют оригенисты. Во главе части монашества, исповедовавшей бесплотность Бога, стояли четыре брата, которые имели прозвище «долгих братьев». Старший из них, Аммоний, пользовался большим авторитетом и был известен в столице. Он имел случай посетить ее в пору всемогущества Руфина, который именно от него хотел принять крещение. Монастыри оригенистов подверглись страшному разгрому и разграблению. Пострадавшие «долгие братья» бежали сначала в Палестину, а затем, не найдя там поддержки, в Константинополь и обратились с просьбой о помощи к Иоанну Златоусту. Он внимательно отнесся к ним и обратился с письмом к Феофилу, прося его смягчить свое отношение к оригенистам и восстановить церковное общение с ними. В ответ на это Феофил заявил претензию, что Иоанн вмешивается в дела чужой кафедры, и утверждал, что если по его делу с оригенистами нужен суд, то он по праву принадлежит Собору египетских епископов.
Между тем оригенисты нашли доступ к императрице во время одного ее выхода; она приняла их жалобы с сочувствием и обещала посодействовать тому, чтобы был созван Собор для суждения о поведении Феофила. Местом Собора был избран Константинополь, Иоанн должен был явиться его председателем, и к Феофилу был послан императорский комиссар, чтобы передать ему приказ явиться в Константинополь. Феофилу грозил суд; но обстоятельства изменились во время проволочки, и суд состоялся не над Феофилом, а над Иоанном.
Так как у Иоанна было очень много врагов среди епископов и членов клира, как в Малой Азии, так и в столице, а равно и среди монахов, которые тяготились введенными им стеснениями образа жизни, то Феофил решил использовать его заступничество за нитрийских монахов, обвинив его в сочувствии осужденному учению Оригена. Он побудил престарелого епископа Кипрского Епифания, прославившегося своей борьбой с оригенизмом, отправиться в столицу, чтобы обличить Иоанна в ереси и отлучить от Церкви. Епифаний направился в Сирию, а затем в Константинополь сухим путем через Малую Азию, где завязал по пути сношения с врагами Иоанна. Приехав в столицу, он не вступил в общение с Иоанном и позволил себе поступки, нарушавшие каноны. До обличения дело не дошло, Епифаний уехал в Кипр, но по дороге скончался.[525] В то время как Епифаний был в Константинополе, Иоанн в одной из своих проповедей избрал темой обличение суетности женщин. Общественное мнение истолковало слова и нападки Иоанна в том смысле, что он имел в виду императрицу Евдоксию, а враги его в придворной сфере сумели раздуть это дело и дали ему такую огласку, что Евдоксия почувствовала себя оскорбленной, сама обратилась к Епифанию, прося его изобличить Иоанна в ереси, и требовала у императора, чтобы над Иоанном был снаряжен суд.
В таком положении были отношения в Константинополе, когда туда прибыл Феофил. Огромные средства Александрийской кафедры позволили ему прибыть с целым флотом. Он привез с собою 28 епископов, огромный штат служащих и большие средства, которые были предназначены на подкуп разных влиятельных лиц. В Константинополе было всегда очень много людей из Египта, и они устроили своему архипастырю торжественную встречу. Свою враждебность к Иоанну Феофил выразил тем, что проехал мимо Софийского храма, не повидался с Иоанном, отклонил его приглашение принять приготовленное для него помещение[526] и поселился во дворце Плацидии, который был для него приготовлен друзьями. Он немедленно вступил в сношения со всеми врагами Иоанна и в числе их с теми знатными женщинами, которые вели против него интригу при дворе. На его благополучие, Аммония не было уже в живых; умер и другой из четырех «долгих братьев», Диоскор. Феофил принял в церковное общение двух остальных, посетил могилу Аммония, совершил торжественную панихиду и прославил его как идеал монаха. Таким образом, вопрос о суде над Феофилом сам собою устранился и обвинителей против него не было. Местом для предстоявшего Собора был избран дворец Руфина в Халкидоне, который был конфискован вместе с остальным его имуществом в 396 году. Дворец этот носил название «У Дуба» (ἐπί δρὓ). Список обвинений против Иоанна был давно составлен его врагами, и Феофил пригласил Иоанна и его архидиакона Серапиона на суд в Собор. Иоанн послал трех епископов и двух пресвитеров к Феофилу с заявлением о своем отказе явиться на суд в Собор, составленный из явных его врагов. От императора явились звать Иоанна на суд скороход и нотарий. Феофил держал заседание открытым, и так как Иоанн не явился, хотя за ним посылали четыре раза, то и был заочно осужден во всех взводимых на него преступлениях и объявлен низложенным.[527] Приговор Собора Феофил представил императору, указав при этом также на вину Иоанна в оскорблении величества, в суждении о чем епископы не считали себя компетентными.[528]
Император утвердил приговор и послал к Иоанну одного из своих комитов с вооруженным отрядом известить его, что он должен оставить церковь. Город был в страшном возбуждении во время суда над Иоанном, и огромная толпа народа охраняла церковь и своего пастыря днем и ночью. Лишь на третий день Иоанн подчинился изреченному над ним приговору. В прощании с паствой он делал жесткие намеки на враждебность к нему Евдоксии: «Иезавель неистовствует, и Илья убегает. Иродиада веселится и Иоанн заключается в узы...» А далее, уже прямо по адресу императрицы, выражался так: «Огрубевшая во плоти враждует против бесплотного, занятая омовениями, умащениями, мужем, враждует против чистой и непорочной Церкви. Но сама она будет сидеть вдовою еще при жизни мужа, потому что, будучи женщиной, хочет сделать вдовою Церковь...»[529]
Воспользовавшись временем полудня, когда толпа, охранявшая храм, поредела, Иоанн тайком от народа отдался в руки стражи и в глубокую ночь был препровожден на азиатский берег Босфора в Иерий. Опасаясь оставаться в соседстве своих врагов, Иоанн переехал по морю в поселок Пренет в Вифинии на Астаканском заливе.[530]
Когда стало известно об его отъезде, в городе началось страшное возбуждение. Епископ Севериан пытался на следующий день разъяснить народу справедливость изреченного над Иоанном приговора, но это лишь усилило возбуждение. Происходили сцены насилия и кровопролития. Зосим рассказывает об ужасном побоище в церкви, когда солдаты перебили монахов и затем избивали всех, кто был одет в черное. Погибло много лиц, носивших траур по своим родственникам.[531] Толпа направилась к дворцу и с грозными криками и воплями требовала возвращения Иоанна. Ночью во дворце случилось какое-то несчастье. Императрица увидела в этом наказание за удаление Иоанна; она сама написала ему письмо, оправдывалась перед ним, заявляла о своей непричастности к его делу, выражала свое уважение к нему и просила немедленно вернуться. Евнух царицы Брисон свез письмо в Пренет, где находился Иоанн.
Население столицы с ликованием встретило Иоанна на Босфоре. Он не хотел вступить в город и задержался в гавани. Он сам указывал на затруднение, а именно: необходимость отменить соборное низложение раньше, чем ему можно будет вступить в церковь. Но возбуждение народа, вышедшего встречать Иоанна, было слишком сильно, и император сам просил Иоанна вступить в город и занять кафедру. Его провожала огромная толпа с зажженными свечами и пением гимнов. Вступив в храм и воссев на свою кафедру, Иоанн сказал блестящее слово, которое народ своими криками восторга не дал ему окончить.[532] С почтением говорил Иоанн об императрице и приводил отрывки из ее письма.[533] Феофил, которого толпа искала, чтобы утопить, бежал в Египет.[534]
Восстановившееся согласие между двором и патриархом было весьма непродолжительно. Поводом к ожесточению раздора послужило празднество, устроенное в день открытия серебряной статуи Евдоксии, которая была воздвигнута на порфирном пьедестале поблизости от здания сената и Софийского храма, с южной его стороны, близ церкви св. Ирины. По старым обычаям, соблюдавшимся при открытии статуй лиц императорского дома, такие празднества сопровождались играми и разными увеселениями с участием мимов и пантомимов, в присутствии двора.[535] Иоанн, громивший еще в Антиохии ристания и театральные представления, увидал в этом празднестве намеренное оскорбление Церкви и разразился грозной проповедью в обличение грешных забав. Императрица разгневалась и потребовала созвания Собора для обсуждения дела Иоанна. Со своей стороны Иоанн ответил пламенной проповедью, которая начиналась такими словами: «Опять беснуется Иродиада! Опять она пляшет! Опять требует главы Иоанна на блюде!..»[536] Двор прекратил сношения с патриархом. Некоторые из епископов, находившиеся раньше в общении с Иоанном, стали, под воздействием двора, на сторону его врагов. В праздник Рождества Христова император не сделал обычного выхода в Софийский храм и заявил Иоанну, что не будет иметь с ним общения, пока тот не оправдается перед собором в выставленных против него обвинениях. Собор состоялся, и мы имеем его акты.[537] Иоанн его игнорировал. По совету отсутствовавшего Феофила епископы заявили, что так как Иоанн был низложен решением Собора, то, на основании 4 и 12 положений Антиохийского собора 341 года, он не имел права вернуться на свою кафедру иначе, как после нового соборного решения, принятого в отмену прежнего постановления. Таким образом, пребывание Иоанна на кафедре является нарушением канонических правил.[538] Иоанну было передано это постановление Собора. Но он не подчинился ему и оспаривал применимость правил, принятых на арианском Соборе, осудившем Афанасия. Он перестал, однако, являться в храм и не выходил из епископского дома. В городе было тревожно. Приверженцы Иоанна устраивали сборища. Свидетельство об этом сохранилось в указе от 29 января, которым было воспрещено всем состоящим на службе принимать участие в «бунтарских сборищах» (tumultuaria conventicula), под угрозой отставки и конфискации имущества.[539]
Так прошел весь Великий пост. Незадолго до Пасхи Иоанну был передан приказ оставить церковь, так как он осужден двумя Соборами. Но Иоанн, объявил, что уступит только силе. В навечерие Пасхи, когда по старому обычаю совершалось крещение, в Софийский храм собралось огромное множество народа, и Иоанн вышел из своего заточения, чтобы совершить крещение и церковную службу. Но в храм вошли войска, произошло кровавое побоище, крещальня оросилась кровью, и иоанниты были вытеснены из храма.[540]: Приверженцы Иоанна собрались затем в банях Константина, но и оттуда были вытеснены военной силой вместе с совершавшими таинство епископами и священниками. И здесь произошло кровопролитие. В день Пасхи иоанниты собрались за городом в Ипподроме Константина, который назывался Деревянным цирком, Ξυλόκιρκος, и оградились против нападения частоколом.[541] Военный отряд был послан разогнать их, и вновь произошло кровопролитие. Такое тревожное состояние длилось до дня Св. Троицы. Иоанниты, лишенные кафедрального храма, собирались, где могли. Епископский дом, где жил Иоанн, охраняла большая толпа народа днем и ночью. Было два случая покушения на Иоанна. Так думали его приверженцы. Второй покушавшийся, раб пресвитера Ельпидия, убил во время бегства несколько ни в чем не повинных людей. Префект города арестовал его и отказался выдать иоаннитам. 10 июня епископы Акакий и Антиох настояли перед императором на удалении Иоанна силой. Об этом было дано знать Иоанну. Но прошло еще десять дней, и только 20 июня Иоанн, простившись с друзьями и преданными ему диаконисами, вышел из дома не в ту сторону, где его ожидали, и, отдавшись в руки властей, был перевезен на азиатский берег Босфора.
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 216; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!