Слово о том, как произошла смерть в роде человеческом
Мы видели, как смерть открылась в первый раз в мире, открылась вопреки намерению и воле Творца; видели, как произвел ее в себе падший Архангел и сообщил другим Ангелам. Теперь прибавим только одно, что эта первая смерть в мире ангельском была самая ужасная, ибо она тотчас сделалась смертию и вечною, от коей нет воскресения.
Как ни ужасна была эта смерть, на нас она не имела никакого влияния, ибо нас, рода человеческого, даже нашей земли и неба, тогда, по всей вероятности, еще не существовало.
Между тем, для показания беспредельности Своего могущества и благости, Творцу благоугодно было произвести наш мир видимый, чувственный и телесный. Во главу его произведено и поставлено такое существо, которое совокупляло в себе и дух и тело. То был первый человек, наши прародители. По душе своей и по внутренности своего существа это были Ангелы; но сии Ангелы облечены были телесностью и в сем отношений походили на прочие телесные существа нашей земли.
Тело их своим видом, частями, действиями, без сомнения, походило на наше тело, но вместе с тем оно имело великое число совершенств, коих нет в нынешнем нашем теле. А главное, оно было бессмертно, не в том смысле, чтобы не могло умереть, как, например, душа, а в том, что заключало в себе возможность и способность не умирать, а жить вечно, чего нет в нынешнем нашем теле.
Таковая драгоценная способность зависела от разных причин, а первее всего от того, что невинный человек был образ Божий, был преискренно соединен с своим первообразом. Вечная жизнь из существа Божия прямо струилась в существо человека, наполняя душу его, а чрез нее и самое тело мощью и нетлением. Вместе с сим, или точнее сказать, по тому самому, телесная природа первых человеков была превыше нынешнего господства над нею стихий, по коему действуют на нее столько начал разрушительных. В природе, окружавшей человека, ничто не вредило его здравию и силам, а, напротив, все стремилось к поддержанию его, если бы в том была нужда. Я говорю: если бы; ибо телесность человека чистая, проникнутая силою Богоподобия душевного, вместо того, чтобы иметь нужду в поддержании своей силы, могла сама быть источником подкрепления и оживления для окружающих ее тварей, низших ее. По всему этому первый человек, несмотря на то, что в состав существа его входило тело чувственное, обладал способностию не умирать, а жить вечно.
|
|
Но он мог и умереть. Путь к этому несчастию был один отделение от Бога, Источника жизни, причем неминуемо человек предоставлялся самому себе и, не имея в самом себе источника живота, долженствовал подвергнуться бессилию и разрушению вместо того, что в нем было разрушимого, то есть всей его телесности. А к разлучению с Богом путь для человека также был один - уклонение от воли Божией, грех.
|
|
Для того, чтобы не впасть в грех и противление воле Божией и чрез то не потерять бессмертия, человек снабжен был всем нужным до полноты и избытка.
Но в нем была свобода, дар высокий, необходимый для существа разумно-нравственного, но вместе и крайне опасный; ибо по силе этой свободы и человек, как прежде Архангел на небе, мог из себя сделать что угодно, мог остаться в соединении с Источником жизни - Творцом своим; мог и удалиться от Него, к величайшему своему вреду и пагубе.
Чтобы помочь человеку скорее обнаружить свою свободу и волю и чрез употребление их на доброе утвердиться в добре, Отеческий Промысл Божий дал человеку в испытание положительную заповедь о невкушении от плодов одного из древ райских. Сим все случаи к падению сводились в один случай, все возможные искушения невинного человека на зло (которые, как увидим сейчас, предстояли ему) сокращались в одно, самое невеликое искушение, которое преодолеть было весьма нетрудно.
Чтобы еще более оградить человека от злоупотребления своею свободою и от всех противных внушений, Всеблагий Творец указал даже на пагубные последствия нарушения заповеди, данной человеку, и объявил прямо, что непосредственным следствием того будет смерть. В онъже аще день снесте от него (от плодов запрещенного древа), смертию умрете (Быт. 2, 17), то есть, по силе сего выражения на священном языке, умрете неминуемо, ужасно, подвергнетесь бедствию величайшему.
|
|
Таким образом, мы всевозможно ограждены были со всех сторон от опасности. Поелику нам необходимо было показать свою свободу, решить самим, яко существам разумным, свою участь, избрать, так сказать, себе образ бытия или в соединении с Богом, по намерению и плану, или по своему мудрованию и прихоти, то для нас нарочно изобретен к тому самый простой и легкий случай. Но вместе с тем взяты все меры, чтобы этот роковой опыт был с нашей стороны удачен и счастлив.
Вообразим теперь положение наших прародителей в Эдеме, даже поставим себя там вместе с ними - мысленно: вот пред нами древо запрещенное с его плодами, а над ним заповедь Божия с угрозою смерти.
Не должно ли сказать о сем положении того, что пророк говорил потом от лица Божия народу израильскому: се дох пред лицем твоим жизнь и смерть (Втор. 30; сн. 15-18) - избирай, то есть, сам любое!
|
|
Действительно, в Эдеме была пред лицом нашим не токмо жизнь, ибо мы ею пользовались, а самое бессмертие и смерть.
Кто бы мог ожидать, что мы будем так неразумны, так, можно сказать, враждебно ненавистны к самим себе, что отвергнем и бессмертие и жизнь, а изберем произвольно смерть?
Но так именно случилось, как увидим в следующем собеседовании1.
Теперь же скажем еще несколько слов в пояснение нашего эдемского бессмертия.
Некоторых, как мы заметили прежде, смущает недоумение, как бы тело человеческое могло быть не смертным? А почему бы, спросим, оно - без греха - могло быть смертным? Откуда бы возникла в нем смерть? От Бога? Но Он наполнил всего человека даже Своею жизнию, которая с усовершением человека проникала бы его до обожения, как в телесной природе Спасителя нашего. Из мира внешнего? Но в нем не было нынешней смерти и тления. Из самого человека? Но в нем, доколе он не пал в грех, была единая жизнь. Если солнце и луна доселе живы, то почему бы не быть живу человеку?
Все недоумения оттого, что мы составляем в сем случае свои суждения по телу нашему настоящему, но это тело не - первобытное. Судить так стократ неправильнее, как если бы кто судил о драгоценной царской порфире, когда она обратилась в рубище.
Вспомним при сем слова ап. Павла: есть тело душевное и есть тело духовное (1 Кор. 15, 44). Первобытное тело должно быть близко к последнему, если еще и не было духовным, а в духовном нечему тлеть и разлагаться на части.
Неужели человеку, подумает еще кто-либо, не предстояло никакого изменения, неужели он должен был оставаться на земле вечно? Таким образом, совершенно недостало бы на земле места для обитания рода человеческого.
Может быть, и предстояла человеку некая перемена бытия, некий восход в горняя: но разве путь к этому одна нынешняя смерть? Посмотрите на Еноха и Илию, без смерти взимаемых из нашего мира! Посмотрите на возлюбленного Спасителя нашего, возносящегося с Елеона на небо! Аминь.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 16; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!