Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 11 страница
— Что ты несешь! Это невозможно. Откуда тебе знать — может, он просто поменял планы.
— Если бы вы поменьше возмущались, я бы вам, может быть, и поверил. Вертолет Шенка подбили с истребителя. Кто-то нас ждал. Я бы на вашем месте хорошенько подумал над списком тех, кто имел доступ к сведениям о нашей операции. Один человек сказал нам, что Аль-Башир находится под «иностранным влиянием». Есть какие-нибудь идеи от суперэффективной российской разведки?
Палев снова надолго замолчал — видимо, переваривал очередную порцию неприятной информации. Каждый из собеседников прекрасно понимал, о чем думает другой. В конце концов Палев простонал:
— Ничего не приходит в голову.
— Тогда думайте усерднее, только помалкивайте об этом. Если это правда, то чем дольше Кафаров не знает о нашей осведомленности, тем лучше. Скоро ему станет известно о том, что произошло на этой базе, но пусть думает, что операция отменена.
— Так вы продолжаете?
— Мы же заключили сделку, помните?
20
Начинало светать. Они сняли боевое снаряжение и остались в иранских костюмах. Оружие и прочие вещи были спрятаны в багажники. Каждый оставил при себе пистолет и нож, автоматы положили под ноги. Владимир сел за руль передней машины, Кролль и Дима забрались на заднее сиденье. Зирак и Грегорин поехали во второй, один вел, другой смотрел назад.
Дима по-прежнему был вне себя от ярости, но изо всех сил старался скрыть это от своих спутников. Ему необходимо было, чтобы они считали, будто у него все под контролем.
|
|
|
— Сейчас будем действовать по моему плану. Шенк получал сигнал о местонахождении бомбы. Навигатор еще работает?
Кролль, сидевший с планшетником на коленях, пожал плечами.
— Не знаешь — значит, узнай. Надеюсь, Кафаров его не обнаружил; мне нужно как можно быстрее узнать, где бомба; если мы разойдемся, сообщай мне о любых изменениях по телефону.
Они выбрались на дорогу, ведущую на северо-запад, к Гюрбулаку. Сейчас важно было как можно дальше отъехать от лагеря в Базаргане. Дима позвонил человеку, приславшему ему фотографии террористической базы. Дарвиш сообщил им адрес чайной, которую содержал его «исключительно надежный друг» в Меликшахе, небольшом городке в восемнадцати километрах от того места, где они находились. Дима нашел городишко на карте и по рации сообщил координаты второй машине.
— Чайная? Завтракать будем? — обрадовался Зирак.
На первом же перекрестке они наткнулись на блокпост; два грузовика с буквами «ССО», небрежно намалеванными на кузове, были развернуты поперек дороги так, что посредине оставался узкий проход. Возле грузовиков стояли два человека со значками ССО, пришитыми к курткам, и автоматами Калашникова.
|
|
|
Дима приказал Владимиру:
— Не снижай скорость, остановись в последний момент. Изображай ярость.
Владимир фыркнул:
— Вид у них как у крестьян, которым десять минут назад дали автоматы.
Еще прежде чем «пейкан» успел затормозить, Дима выскочил из машины и разгневанно закричал на фарси:
— Вы из службы охраны? Разворачивайте свои грузовики и езжайте к Харванаху. Шевелитесь!
Солдаты переглянулись.
— Вы что, не знаете, кто я такой?
Дима сунул свой потрепанный иранский паспорт прямо в лицо охраннику.
— Ты же знаешь, что там творится. — Он раздраженно махнул рукой назад, в сторону холмов. — Целый отряд вражеских солдат пробрался в горы. Вам сейчас следует их искать, а не мешать чиновникам ССО ехать по делам. Где ваш командир? — Дима вытащил телефон. — Я сейчас позвоню ему!
Охранники снова переглянулись. Тот, что был повыше, слегка поклонился:
— Прошу прощения, я не узнал вас, господин.
— Значит, вы не из охраны. Ну и беспорядок. Уберите эти грузовики. Пропустите нас. Ну, живо, сейчас же!
Глядя на охранников в зеркало заднего вида, Дима расхохотался:
— Ну как тебе представление?
Владимир пожал плечами:
— Надо было побольше махать руками.
|
|
|
— В следующий раз ты пойдешь.
— Где этот гребаный Харванах?
— Да чтоб я сдох, если знаю.
Главная улица Меликшаха была покрыта колдобинами и толстым слоем пыли. Следов землетрясения видно не было, но городишко выглядел опустевшим. Только два каких-то старика сидели на скамейке под кипарисом и пристально разглядывали чужаков, вылезавших из машин.
Все магазины заперты, окна закрыты ставнями. Здесь было слишком тихо. Грегорин вызвался присматривать за машинами. Кролль взял с собой рацию. Чайная находилась на втором этаже, к ней вела узкая лестница. Там были люди, несколько человек пили чай. При появлении Димы все замолчали и уставились на него. Зирак кивнул и заговорил. Услышав его произношение и имя Дарвиша, люди потеряли интерес к новоприбывшим и вернулись к своим разговорам.
По лестнице, пыхтя, поднялся толстый мужчина в переднике и поприветствовал их, словно братьев, которых не видел много лет. Затем появился Дарвиш.
— Зима, дорогой, — произнес Дарвиш, обнимая его и называя старым кодовым именем. — Пойдем, я занял для нас комнату.
Они последовали за иранцем по коридору в тесную комнатку с низким потолком и облупившимися стенами. В комнате стояли две скамьи и древняя прялка, по полу расхаживали куры, копавшиеся в рассыпанных опилках.
|
|
|
Хозяин принес поднос с чаем в маленьких чашечках, тарелку лепешек, белый местный сыр, варенье, гранаты и инжир. Зирак едва удерживался, чтобы не наброситься на еду.
— Прошу извинения за убогую обстановку, — произнес хозяин.
— Нет-нет, все прекрасно. Вы очень гостеприимны.
Дарвиш подождал, пока он уйдет, закрыл за ним дверь и запер на замок. Любезная улыбка исчезла с его лица. Он воздел руки к потолку, словно обращаясь к Аллаху:
— У вас большие, большие неприятности.
— Это мы знаем, — сказал Дима.
Дарвиш схватился за голову и покачал ею.
— Вас уже ищут. Описания нет — просто группа вооруженных иностранцев. Но стрелять будут без предупреждения. За сведения о вас объявлена большая награда, и еще большая — за ваши трупы. Я вам искренне советую как можно быстрее пересечь границу. ССО использует землетрясение для того, чтобы взять власть в стране в свои руки.
— Ты сказал «иностранцев». А почему не «русских»? Они должны знать, кто мы.
Иранец яростно замотал головой:
— Нет-нет. Тут все хитро придумано. Они заявляют, что вы диверсанты и что за вами стоят американцы. Людей это разозлит гораздо больше, и многие склонятся на сторону ССО.
Он с выражением отвращения покачал головой и с жалостью посмотрел на них:
— Пока вы играете на руку Аль-Баширу. То, что вы сделали… — он махнул в ту сторону, где находилась разгромленная база, — только подтверждает его слова об иностранном вмешательстве, и он воспользуется этим против вас. Зачем вы это сделали?
Он снова сжал голову в ладонях и закрыл глаза.
Дима взял его за руку:
— Во-первых, спасибо тебе за то, что рисковал жизнью ради встречи с нами. Мы этого не забудем. Но мы пока не собираемся домой. Что тебе известно об Амире Кафарове?
Дарвиш прищурился:
— До появления Кафарова такие прогрессивные люди, как я, сочувствовали Аль-Баширу. Мы думали, что ему тоже нужны перемены. Мирные перемены. Но сейчас Аль-Башир потерял интерес к построению цивилизованного общества; теперь ясно, что он просто хочет захватить власть для себя и своей клики. Теперь для него самое главное — демонстрация силы, своего могущества. Некоторые винят в этом Кафарова. Кафаров пришел со своим оружием, и Аль-Башир уже не может без него обойтись. Если здесь начнутся какие-нибудь неприятности, он вернется и… — Дарвиш хлопнул ладонью по столу. — Поэтому, Дима, нам совершенно не нужны неприятности. Вы должны уходить.
Дима не отводил взгляда от лица друга:
— У нас есть одно дело.
Дарвиш собрался было протестовать, но Дима приложил палец к губам. Он рассказал о смертоносном грузе Кафарова и отмененной встрече с Аль-Баширом.
— Время уходит. Нам нужна информация сверху. Нам нужен кто-то из высшего командования ССО. Причем это должен быть такой человек, на которого можно надавить.
Он взял Дарвиша за плечи и повернул лицом к себе:
— Ты влиятельный человек. Ты знаешь многих людей. Помоги нам.
Дарвиш покачал головой, протянул руку к чашке, стоявшей на столе, и одним глотком осушил ее, словно это была его последняя чашка чая в этой жизни.
— Последнее одолжение, в память о старых временах.
— Дима, ты мне как брат. Ты знаешь, что я за тебя умру, но…
— Если я не найду эту бомбу, то мы все умрем.
Дарвиш снова поднял руки к потолку и уронил их на колени.
— Люди верны Аль-Баширу, но только из страха. До недавнего времени он был народным лидером, надеждой нашей нации. А теперь… — Он с выражением полного отчаяния покачал головой. — Многих его старых соратников казнили. Теперь его окружают другие люди — иностранцы…
— Да, я знаю. Иностранное влияние. Но чье именно?
— Ты же знаешь Тегеран, чего там только не рассказывают. Некоторые говорят, что за границей у него родился сын.
Нет, так не пойдет. Нужно найти другой подход. Дима улыбнулся:
— Дарвиш, ты знаешь в Иране всех, у тебя много влиятельных родственников… Может, кто-нибудь из них…
Но это тоже не подействовало. Дарвиш трясся, обливаясь потом. По всему видно было, что он уже сожалел о решении помогать русским.
— Ты попросил меня сфотографировать лагерь. Ради нашей прежней дружбы. Хорошо. Это опасное дело, но я его сделал. Потом ты устраиваешь там крушение вертолета, гибнет куча народу. А сейчас ты просишь меня стать предателем…
Дима, продолжая улыбаться, перебил его:
— Ты же бизнесмен, Дарвиш, у тебя большие связи. Ты все это время играл по правилам. Очень немногие из нас всю жизнь верны присяге. Ты согласился открыто встретиться с нами в момент национального кризиса. Я делаю вывод, что ты не слишком-то боишься ССО. Никто ничего не узнает. Ты сделаешь это не для меня — для своей страны. Подумай об этом.
Дарвиш думал, но не о том, что было нужно Диме. Пока нет. Дима решил надавить на него, заговорил более холодным тоном:
— У нас нет времени на сбор информации, наблюдение за людьми, поиски их слабостей, компромата. На это нужны недели и месяцы, а у нас есть всего несколько дней, а может, только несколько часов, чтобы найти Кафарова и его бомбу. Брат, не заставляй меня давить на тебя.
Дарвиш отпрянул, охваченный негодованием:
— Ты меня шантажируешь. После всего, что я…
Дима ледяным взглядом заставил его замолчать. Их взаимоотношения были далеко не тривиальными. Играя роль спецназовца-инструктора в Революционной Гвардии, Дима на самом деле вел разведывательную работу, а Дарвиш был его источником в правительстве. Он поставлял ГРУ весьма ценную информацию и был щедро вознагражден. Дарвиша так и не раскрыли, и благодаря этому Дима до сих пор имел над ним власть.
— Некто очень близкий к Аль-Баширу знает о Кафарове, — снова заговорил Дима. — Мы знаем, что связь есть, потому что прошлой ночью они собирались встретиться лично. И если Аль-Башир был готов ехать сюда ради этой встречи, значит, он считает Кафарова ценным союзником. Очень ценным. Давай же, Дарвиш, вспомни старые времена. «Все возможно» — так ты говорил раньше. «Ты получишь все, что тебе нужно, Дима». Помнишь?
Дарвиш в отчаянии уронил голову на руки. Прошло несколько секунд, затем он вскочил на ноги:
— Подожди пять минут, пожалуйста.
Когда Дарвиш ушел, первым заговорил Владимир:
— Неплохое шоу, Дима. Ну и какой нам с него толк, а?
Дима скрестил руки на груди:
— Сейчас увидишь.
Настала очередь Кролля:
— Поскольку у нас очень мало времени, может, будет проще переломать ему ноги?
Дима бросил взгляд на Зирака, который с сосредоточенным видом жевал лепешку.
— А ты что думаешь?
— Плохое варенье; моя мать варит гораздо лучше.
Дарвиш вернулся через две минуты. Он принес свадебную фотографию и визитную карточку. Положив фото на стол, он указал на жениха — крупного, мускулистого мужчину лет сорока с жестким взглядом. Рядом с ним стояла улыбающаяся, счастливая невеста.
— Это Газул Халин. Третий номер после Аль-Башира. Глава разведки.
Дима взял фотографию, рассмотрел внимательнее.
— И как нам до него добраться?
Дарвиш ткнул пальцем в невесту:
— Это моя дочь, Амара.
21
Через полчаса Дима получил всю необходимую информацию об Амаре и ее муже. Дарвиш, в промежутках между рыданиями, рассказал, что не одобрял этого брака, хотя и не осмеливался возражать.
— Мы с ним поссорились. Очень сильно. Он нехороший человек. Все, чего он достиг, построено на насилии. — Он стукнул кулаком по столу, а другой рукой сделал такой жест, словно хватал Диму за гениталии. — Все его люди у него в кулаке, он держит их за яйца. Он параноик. У него собственная служба охраны, они дежурят круглосуточно. И телохранители не из ССО. Его собственные. И у Амары тоже. Они никогда не остаются на одном месте дольше нескольких дней.
— Она несчастлива с ним?
— Сейчас я получаю сообщения с незнакомого телефонного номера. Я всегда был осторожен в контактах. Но я знаю, это моя Амара. «Папа, прошу тебя, давай помиримся». Разумеется, я готов помириться! Она смысл моей жизни! «Я так сожалею, я совершила ужасную ошибку, я хочу вернуться домой». Она хочет убежать от него, но слишком напугана. Он держит ее практически под замком. А теперь все это — землетрясение, беспорядки! Она в отчаянии. Она посылает мне сообщения каждый день, иногда пять-шесть раз, но что я могу сделать?
Дима прислонился к стене, скрестив руки на груди.
— Скажи ей, что отправляешь людей на помощь. Пусть сообщит, где она находится. Ты получишь обратно дочь, а Газул приведет нас к Кафарову и его бомбе.
На лице Дарвиша отразилось облегчение.
— Так просто.
— Просто, — повторил Дима, прекрасно понимая, что в реальности все будет гораздо сложнее. Фраза «Газул приведет нас к Кафарову и его бомбе» звучала весьма зловеще. Но это было уже что-то, а что-то гораздо лучше, чем ничего. Он поднялся и обнял своего бывшего товарища:
— Дарвиш, дружище, теперь, когда ты с нами, у нас все получится.
22
Шоссе Тебриз — Тегеран было прямым как стрела. Дима вел машину, вдавив в пол педаль газа, и, в нарушение всех правил, ехал посредине, между двумя полосами. «Пейкану» удавалось сохранять скорость в сто двадцать километров в час. Несмотря на то что в открытые окна врывался встречный ветер, из-за полуденного солнца и тепла, исходившего от раскаленного двигателя, в салоне было жарко, словно в печи.
— Ты за дорогой следишь? — поинтересовался Владимир.
— Слежу, — буркнул Дима.
— После землетрясения в асфальте могли появиться трещины, не заметишь, как окажешься в яме.
Часть дороги, по которой они ехали, была свободна, но навстречу им, из эпицентра землетрясения, двигался плотный поток самых разнообразных транспортных средств: легковушек, нагруженных матрасами и постельным бельем, трейлеров, набитых холодильниками, телевизорами и посудомоечными машинами, автобусов с сидящими на крышах людьми. Из одной машины доносилась перепалка: какая-то старуха с заднего сиденья ругала водителя, наверное сына, а невестка молча хмурилась. «Небось мечтает о том, чтобы земля поскорее разверзлась и поглотила эту ведьму», — подумал Дима. Пока серьезных разрушений они не заметили, но над горизонтом висело огромное облако коричневой пыли, и по мере приближения к столице облако сгущалось. Они начинали понимать, что впереди их ждет нечто серьезное. Они не выключали радио, время от времени переходя на другую станцию, и каждый раз слышали, что ожидаются новые толчки.
Владимир, полулежа на заднем сиденье, как раз приканчивал пакет крекеров, которые должны были служить им всем пищей на протяжении шестисоткилометрового пути до Тегерана.
— Интересно, как это они предсказывают землетрясения?
— Измеряют вибрацию поверхности или что-то такое. Оставь мне немного, обжора.
— Мне нужно подкреплять силы. В тюрьме я занимался предсказанием судьбы. За сто рублей, пять сигарет или косяк я определял, забьют человека до смерти или пырнут ножом. Если мне хорошо платили, я предсказывал, что человек выживет. И всегда оказывался прав.
— Предскажи мне судьбу.
— Ты угодишь в землетрясение, и по тебе долбанут атомной бомбой. А если выживешь после этого, боевики ССО отрежут тебе яйца. Тысячу риалов, пожалуйста.
— Да пошел ты!.. Уже сожрал все печенье?
Владимир скомкал пустой пакет и выбросил его в окно. «После пяти лет в Бутырке человек имеет право съесть все крекеры, рассчитанные на всех», — подумал Дима.
— Ну и как там жизнь, кстати?
— На самом деле — нормально. Я даже огорчился немножко, когда за мной пришли Грегорин и Зирак.
— Да ладно, кончай. И как они тебя вытащили? Стену взорвали? Или ты переоделся прачкой? Страшная прачка, наверное, получилась.
— Они объяснили коменданту, что Родина срочно во мне нуждается. Он был чертовски рад со мной расстаться — не понимаю почему.
— Ну и что, теперь ты осознал свои ошибки?
— Осознал: не следовало попадаться. Это действительно была ошибка. Осторожно, придурок!
Дима резко крутанул руль и едва успел объехать корову, забредшую на проезжую часть. Взглянув в зеркало заднего вида, он заметил, что Кролль повторил его маневр.
— Как ты оцениваешь свои шансы найти Кафарова и его… игрушки?
— Я не играю в карты, ты что, забыл?
— И на спасение дочки Дарвиша? С каких это пор ты превратился в рыцаря на белом коне?
— Если Кролль не починит навигатор, она наша последняя надежда.
— Мужу-психопату это может не понравиться. Кстати, ты рад, что у тебя нет детей? Старину Кролля жалко.
— А может, он только ради них и живет.
— Тогда очень жаль, что их мамаши не подпускают его к чадам.
— А может быть, совсем неплохо иметь сына и наследника. Иначе зачем все это?
— Для развлечения, тупица!
В зеркало Дима заметил озадаченное выражение на лице Владимира. Дети, будущее? Зачем человеку лишние проблемы? Он сосредоточился на дороге, пытаясь отвлечься от непрошеных воспоминаний. Фотографии Палева снова вставали у него перед глазами — подтверждение его догадок после двадцати лет неведения.
Они миновали перевал через горную цепь Эльбурса, словно охранявшую северные подступы к столице Ирана. Дима заметил, как два самолета сделали круг над пеленой пыли, скрывавшей город, и устремились вниз.
Владимир выпрямился:
— Ты видишь то же, что и я?
23
Азара, к северу от Тегерана
— Здорово. Именно этого нам и не хватало.
Грегорин опустил бинокль и передал его соседу.
— Новенькие Ф-тридцать пять, прямо из коробки. Такие есть только у одной армии в мире.
— Рад, что хоть кто-то из нас разбирается в самолетах, — произнес Дима.
Они свернули с автострады и поехали по шоссе № 56 на запад, в сторону гор. С возвышенности перед ними открывался прекрасный вид на столицу, раскинувшуюся на равнине. Дима смотрел, как истребители кружат над гигантским столбом дыма, поднимавшимся над нефтеперерабатывающим заводом в южной части города.
— Сначала ССО, потом землетрясение. А теперь поганые американские самолеты. Полный набор.
— Нет худа без добра. Хотя бы они рыщут на юге и на западе. Дарвиш сказал, что Амара сейчас у родных мужа, на северо-востоке города.
— Ах да, ну конечно, никаких проблем. Можно забыть о крупнейшей сверхдержаве и ее армии, обстреливающей город, и просто постучаться к ним, попроситься на чай к ее мужу.
Дата добавления: 2023-01-08; просмотров: 101; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!