Авторитаризм и католическая церковь
Профессор Дермот Кью ( Dermot Keogh )
Перевод О.А. Зотова
CТОЙКОСТЬ КАТОЛИЧЕСКОЙ ВЕРЫ
Период, который мы рассматриваем в настоящей статье, ознаменовался визитом папы римского Иоанна Павла II в Ирландию осенью 1979 года. Чтобы единственный раз за время визита увидеть папу, более одного миллиона двухсот тысяч человек собралось на мессу, которую понтифик провел в Феникс Парке в Дублине. Подобный случай наблюдался в прошлый раз только во время Евхаристического конгресса 1932 года, когда более миллиона человек присутствовали на мессе, которую провел в том же месте папский легат кардинал Лаури. Всюду, куда бы в Ирландии не поехал папа римский, собирались толпы. Более четырехсот тысяч человек присутствовали на литургии в окрестностях Дрохеды (Droghreda), относящейся к архиепископской епархии Армага. По просьбе британского правительства папа не посетил Северную Ирландию, опасаясь актов насилия. К церкви святой Марии в городе Нок (Knock) в графстве Мэйо его сопровождало почти триста тысяч человек, встретивших его в городе Голуэй. Сорок тысяч человек встречало его на руинах монастыря Клонмакнойс (Clonmacnoise), сорок тысяч — в национальной семинарии св. Патрика в Мэйнуте (Maynooth) в графстве Килдэр. Более трехсот тысяч собралось на ипподроме города Лимерик, чтобы присутствовать на проповеди и мессе, которую римский папа провел перед своим отъездом в США, не говоря уже о многотысячных толпах, заполонивших улицы Дублина и других городов, чтобы увидеть папский кортеж. Пасторская поездка понтифика имела необыкновенный успех. Оно явилось и важным событием в жизни всей страны, а церковь и государство активно сотрудничали для того, чтобы поездка прошла с соблюдением всех необходимых церковных и официальных церемоний.
|
|
|
Вспоминая этот визит в начале XXI столетия, многие с ностальгией смотрят в прошлое, вспоминая благочестие и религиозный пыл 1979 года. Папский визит рассматривается как наивысшая точка подъема религиозных чувств и католической набожности — мира, который мы потеряли. Но есть и другая точка зрения. Папский визит знаменовал собой заключительный аккорд того католицизма, который за предыдущие два десятилетия столкнулся с существенными трудностями под давлением сил модернизации и секуляризации. Немногие, однако, могли в 1979 году предвидеть последующие кризисы, которые испытает католическая церковь в Ирландии — кризисы, которые будут еще более разрушительными из-за растущего отчуждения и разочарования общества в самом институте церкви, а также из-за многократных неудач ее руководства. О снижении числа церковнослужителей свидетельствуют следующие цифры.
|
|
|
Прирост числа священнослужителей за 1970 — 2003 годы
епархиальное духовенство — приходское духовенство
год церковная адм.священники монахини монахи всего
1970 164 261 227 98 750
1975 154 191 175 55 581
1980 195 199 181 33 608
1985 169 151 123 28 471
1990 135 59 52 8 254
1995 51 28 29 2 110
1996 52 39 19 1 111
1997 53 32 20 0 105
1998 45 28 17 2 92
1999 46 23 21 1 91
2000 29 22 10 0 61
2001 32 16 15 0 63
2002 20 17 19 1 57
2003 19 17 12 0 48
|
|
|
Статистика по Дублинской архиепархии, в состав которой входит более трети всего населения страны, еще более поразительна. Показатели за 80-е годы увеличивались каждый год в среднем почти вдвое, но, один из подсчетов, проведенных в середине того же десятилетия, показал, что только для того, чтобы поддерживать количество священников на прежнем уровне, каждый год было необходимо рукополагать не менее 18 новых священников! Статистические данные по Дублинской архиепархии за 1993—2003 гг. следующие:
год рукоположено год рукоположено
1993 7 1994 7
1995 4 1996 6
1997 2 1998 3
1999 1 2000 2
2001 1 2002 1
2003 2 2004 0
Однако и эти данные в полной мере не передают всей глубины того кризиса, который охватил католическую церковь в Ирландии к началу XXI века — кризиса, в котором главным образом, хоть и не целиком, виновата она сама. Участие в религиозной жизни существенно снизилось. Резко упало количество людей, регулярно посещающих мессу. Практика исповеди, некогда еженедельного обряда ирландских католиков, фактически исчезла. Я не знаю ни одной семьи, где бы по ночам читался розарий. Спустя двадцать пять лет после того, как папа Иоанн Павел II посетил Ирландию, облик ирландского католицизма в корне изменился. Процесс секуляризации значительно подорвал основы традиционного общества той Ирландии, которая в 90-х годах XX века вступила в беспрецедентную эпоху процветания.
|
|
|
Авторитаризм и католическая церковь
Для многих в Ирландии 50-е годы XX века стали десятилетием вынужденной эмиграции, экономического кризиса и отчаяния. Многие, в особенности молодежь, покидали страну из экономических соображений. С окончания войны в 1945 году неуклонно росла эмиграция. Экономический рост в Британии и перспектива найти работу влекли многих ирландцев, метавшихся в поисках средств к существованию и толкавшихся в очередях за пособием. С открытием беспрепятственного въезда, десятки тысяч из них хлынули в Британию. В 1959 году эмигрировало 59 тысяч человек, в основном в Англию. Чистая эмиграция из четырех провинций составляла -
для Лейнстера: 1951-1956 годы — 75 999 человек; 1956-1961 годы — 87 646 чел.;
для Мунстера: 1951-1956 годы — 56 768 чел.; 1956-1961 годы — 61 400 чел.;
для Коннахта: 1951-1956 годы — 40 031 чел.; 1956-1961 годы — 39 515 че.;
для Ольстера (графства Каван, Монахан и Донегол): 1951-1956 годы — 23 965чел.; 1956-1961 годы — 23 442 чел.
Брендан Кеннелли в своем стихотворении «Уэстленд Роу» (улица в Дублине, где собирались эмигранты перед отъездом в Британию) писал:
Набита сумка хламом прошлых лет;
Тринадцать фунтов и еще шесть пенни -
Билет на Лондон через Холихед,
На Юстонский вокзал. Достать бы денег..!
Уныние на молодом лице…
«Займите ваше место!» И тотчас
Заметьте девушку в оборванном плаще -
Ее лицо бледнеет…
Первый раз.
(Пер. О.А. Зотова)
Католические священники, представлявшие все 26 епархий острова, с тревогой писали весной 1947 году премьер-министру Эмону де Валере, что их беспокоит то, что так много молодежи, и особенно девушек, стараются уехать в Британию. Особую озабоченность вызывала работа иностранных рекрутеров, вербовавших женщин на работу за границей «с обещанием приличного заработка». В первую очередь ирландских епископов беспокоило нравственное здоровье ирландок. В идеале ирландский епископат желал, чтобы правительство вмешалось и остановило эмиграцию. Премьер-министр Эмон де Валера ответил на это только год спустя, 16 февраля 1948 года, выразив глубокую озабоченность по поводу необоснованной эмиграции столь большого числа молодежи. Чтобы решить эту проблему, утверждал он, нужно развивать экономику. При этом он исключил введение любого эмбарго:
«Отказ дать людям возможность зарабатывать или искать работу за рубежом стал бы, на взгляд правительства, нарушением основных прав человека, и был бы оправдан только в случае большой национальной угрозы.»
Этот эпизод указал на характерную особенность мышления церковного клира, ожидавшего, что даже в мирное время правительство сможет предпринять (и предпримет) драконовские меры, ограничивающие свободу перемещения, с целью защитить нравственное здоровье граждан, и в первую очередь нравственное здоровье молодых женщин.
Многопартийное правительство, сменившее в марте 1948 года кабинет де Валеры, сформированный из членов партии Фианна Фойл, после своего первого заседания посылает телеграмму папе Пию XII с целью
«припасть к стопам Вашего Святейшества с изъявлением нашей сыновней преданности и верности Вашей Августейшей Особе, а также нашей твердой решимости руководствоваться во всей нашей деятельности учением Христа и бороться за установление в Ирландии общественного строя, основывающегося на христианских принципах.»
Шон МакБрайд (Seán MacBride), новый Министр Внешних сношений, был серьезно настроен на то, чтобы ввести запрет на выезд из страны молодых женщин, и разработал проект соответствующего постановления. Но его идея, поддержанная архиепископом Дублина Джоном Чарльзом МакКуэйдом (McQuaid), так и не осуществилась.
Такое желание епископов, клира и религиозных деятелей удержать свою «паству» от искушения было яркой особенностью ирландского католицизма 40-х — 50-х годов. Как это ни парадоксально, церковные иерархи, безусловным лидером которых являлся МакКуэйд, ожидали, что правительство отразит свою приверженность католической морали в законах и политике. Но, в то же самое время, церковь не доверяла государству, и в этом смысле МакКуэйд был дуалистом. Назначенный архиепископом Дублина в декабре 1940, он занимал свой пост, пока Римский папа не принял его отставку в 1972 году. Он стал первым из братьев Конгрегации Святого Духа, избранным в конгресс ирландских епископов. Родившийся в 1895 году сын врача из графства Каван, он получил образование в местном церковном колледже, затем в колледже братьев Конгрегации Святого Духа в городе Блэкрок (Blackrock) и, наконец в иезуитской школе Клонгоуз Вуд (Clongowes Wood), где некогда обучался Джеймс Джойс. Он вступил в братство Святого Духа и после рукоположения в 20-х годах исполнял обязанности преподавателя колледжа в Блэкроке, впоследствии став его президентом. МакКуэйд и де Валера были друзьями.
Их общественная жизнь текла параллельно. Де Валера пришел к власти в 1932 году, а ушел из политики в 1959, став президентом Ирландии последовательно на два пятилетних срока. При этом де Валера отражал все усилия превратить Ирландию в страну государственного католицизма. Несмотря на давление со стороны могущественного клира и иерархов с 30-х по 50-е годы XX века, он так и не уступил давлению церкви. Вот один из таких примеров политического и популистского противостояния с МакКуэйдом в 50-х годах. В 1955 году должен был состояться футбольный матч между Ирландией и Югославией. Из-за его вмешательства, в 1952 году этот матч не состоялся. Однако три года спустя 22 тысячи болельщиков воочию увидели, как безбожники-югославы обыграли богобоязненных ирландцев со счетом 4:1. Оскар Трейнор, бывший министр обороны из кабинета, сформированного Фианна Фойл, официально поприветствовал обе команды — и это несмотря на то, что Футбольная Ассоциация Ирландии получила множество звонков и писем с требованием отложить матч. При этом МакКуэйд действительно пользовался большим влиянием и, кроме того, имел сеть осведомителей, сообщавших ему обо всем, что происходит в его архиепархии. Существует широко распространенное мнение, что архиепископ был причастен к тем мерам, которые в 1957 году были предприняты полицией для прекращения постановки пьесы Теннеси Уильямса ««Татуированная роза» в театре Пайк (Pike Theatre).
Три события отметили мобилизацию католицизма в 50-х и начале 60-х годов: Святой Год (1950), год святой Девы Марии (1954) и год святого Патрика (1962). Все они давали возможность людям продемонстрировать свою набожность и приверженность своей вере. Но отражала ли такая показательная демонстрация набожности глубокую народную и личную религиозность? Или присутствие на мессах, новенах и прочих богослужениях, молитвы и паломничества — все это лишь проявления раболепия в авторитарном обществе, находившемся под контролем церкви? Показал ли политический кризис, вызванный попыткой принять новую государственную программу поддержки материнства и детства в 1950 году, всю власть ультраконсервативной католической церкви, враждебной поддерживаемой государством социальной медицине и блюдущей интересы практикующих частных врачей? И что бы случилось с наступлением индустриализации, урбанизации, модернизации и появлением более доступного образования?
Религиозная культура Ирландии 50-х годов невысоко ценила личную свободу и личный выбор. Миряне должны были быть защищены от зловредной литературы, безнравственных пьес и искушений Голливуда. Писатель Брайен МакМахон в начале 50-х писал: «Сегодня в Ирландии идея греха преследует тебя всюду, даже с самых юных лет. Отправьте ребенка лет четырех, или около того, в ирландскую школу, и, вернувшись, он в первый же день начнет кричать: ‘это грех!’» Речи о строгой сексуальной морали и опасности «дружеских компаний» гремели с церковных кафедр по всей стране.
В 50-х годах Генрих Бёлль писал о прихожанах, покидавших дублинскую церковь св. Андрея после вечерней службы: «…и я остался под впечатлением от безграничного благочестия, затопившего Уэстленд Роу после того, как священник возгласил ' Tantum ergo '. В Германии вы бы не увидели, чтобы столько людей выходило из церкви после пасхальной мессы или на Рождество.» Бёлль свидетельствует нам о благочестии ирландцев. Будь у него время, он бы засвидетельствовал то же самое по всей стране. Бенедикции, мессы и исповеди исправно посещались в 50-х годах по всей стране, как и другие богослужения — Четыредесятница, Литургия Часов, Пятничное богослужение, моления, новены.
Культ ирландских святых — св. Бригиты, св. Финбарра и мириадов других — был силен в местных общинах. Практиковалось посещение святых мест, дорог и источников.
Культу святых содействовали и разнообразные монашеские ордена. Особым почитанием пользовался св. Иуда Фаддей, покровитель отчаявшихся и потерявших надежду. Св. Тереза и св. Рита особо почитались монахами-кармелитами. Были очень популярны св. Клара, св. Анна, св. Филомена, св. Бернардетта и св. Мартин Де Поррес. Особо почитался Пражский Младенец-Иисус (Pražské Jezulátko). Наплечники и освященные образки святых носились повсеместно. Монахи Третьего регулярного ордена св. Франциска препоясывали чресла веревкой. Очень сильным почитанием пользовалась Дева Мария. Год св. Девы Марии (1954) и столетний юбилей явления Богоматери в Лурде (1959) еще более углубили эту связь. Строительство церквей, посвященных Богоматери, было популярно всегда, и многие города, разбросанные по всей стране, строили свои собственные церкви. В 50-х годах их стало еще больше, особенной же популярностью пользовался храм Девы Марии в г. Нок. В Ирландии более всего был силен культ Девы Марии Помощницы Христиан, Девы Марии Доброго совета и Марии Фатимской. Популярность этого культа более всего проявлялась в мае, когда храмы украшались цветами, а по всей стране проводились религиозные процессии. По времени это совпадало с совершением таинств Миропомазания и первого Причастия. Литургия Тела Христова также приходилась на май.
Круглогодичные проповеди в приходских церквах собирали множество прихожан, которые слушали священников, в своих поучениях осуждавших положение дел с нравственностью в стране. Почитав назидательные книги (что я недавно сделал), легко обнаружить, что огромный акцент в них делался на адском пламени, осуждении на вечные муки и грехах. Большая часть ирландской католической духовности была больше связана с Платоном, чем с Новым Заветом. Во многом преобладающей позицией был ортодоксальный дуализм. Ужасающие предостережения делались в них насчет «дружеских компаний», близкой дружбы, греховных поступков и нечистых помыслов, много места уделялось казуистическим рассуждениям на тему «как далеко ты можешь зайти». Памфлеты Общества Католической Истины предостерегали об опасностях масонства, протестантизма и тайных обществ. Казуистика была неотъемлемой частью религиозной практики, взять к примеру вопрос: насколько я могу опоздать на мессу, чтобы не пропустить ее? Одна пекарня в Корке изобрела способ, как справиться с трудностями поста, не уклоняясь от него. Местный епископ Корнелиус (или Конни) Lюси (Lucey), был строг в соблюдении правил: разрешалось не более двух бисквитов на закуску. В связи с этим местная пекарня стала печь очень большие бисквиты, известные в народе как «плюшки Конни». Ирландский католицизм являл собой мир замкнутый, проникнутый чувством греховности и отрицания. Люди очищались от греха, отправляясь в паломничества на гору Кроу Патрик (Croagh Patrick) в графстве Мэйо и на озеро Лох-Дерг в графстве Донегол.
В этом отношении было бы полезно привести взгляд на роль церкви в Ирландии стороннего наблюдателя. Французский ученый Жан Бланшар (Jean Blanchard), писавший о католической церкви в Ирландии 50-х — начала 60-х годов XX столетия, отмечал, что «исключительная важность и влиятельность епископов, как и уважение, которое им оказывается», являлись «уникальной особенностью», которая обычно поражала иностранцев. Как правило, епископы назначались в свои родные епархии и редко покидали их пределы. Бланшар также отмечал, что ирландская церковь подобна средневековой церкви, «традиции которой она почти полностью сохранила.» Он был поражен огромным количеством епархий в стране и «их относительно небольшими размерами, неопределенными границами и тем, как часто эти границы глубоко вторгаются друг в друга. Эти особенности коренятся в далеком прошлом, и причины этого часто забыты».
Бланшар противопоставлял стабильность и местничество ирландской епархиальной системы французской, где «епископов могут назначить в любую из семнадцати метрополий». Он рассматривал как дополнительное достоинство «последовательное церковное образование», которое давалось в национальной семинарии в Мэйнуте. Другая существенная особенность, которую выделяет Бланшар, это то, что «приходские священники постоянно те же» и общепринятой практикой являлось исключение членов монашеских орденов из числа приходской или епархиальной администрации. Он отмечал, что приходы были крупными, в них было много викариев, которые обычно назначались на работу в тот округ, откуда они были родом. Он был поражен практикой «остановок», когда приходского священника приглашали домой в отдаленные уголки прихода, чтобы отслужить мессу и исповедовать. «Ирландия ревностно хранит и ценит многие свои традиции», писал он.
Бланшар считал Ирландию, «одной из самых древних и крепких в вере стран католического мира».
«Несмотря на то, что она — традиционалист, националист и консерватор, она остается церковью простых людей, а не какого-либо привилегированного сословия. Некогда подстрекавшая к бунту, теперь она является защитником порядка. Символ свободы среди свободных людей, она склонна направлять общественное мнение; она обладает строгой иерархической структурой, а ее духовенство обладает непревзойденной властью. Хоть она и претендует на то, чтобы быть «коллективной совестью католической нации», она остается демократичной по духу, а ее миссионеры сеют семена свободы на дальних континентах.»
Бланшар справедливо уяснил местную природу ирландской католической церкви. Епископ был местным жителем, духовенство было местным, и очень часто монахи и монахини епархии также были местными. Между священниками и прихожанами сохранялись близкие отношения, даже несмотря на то, что эти отношения, бесспорно, были иерархичными и авторитарными. Всего в Ирландии был 1141 приход, которыми управляли, согласно Бланшару, 1090 приходских священников. В целом же на примерно 3, 28 миллиона ирландских католиков приходилось 3798 «белых» священников. Таким образом, один священник приходился примерно на 860 верующих. Конечно же, эта пропорция была бы существенно ниже, если бы было учтено «черное» духовенство. На всю Ирландию приходилось 2514 приходских церквей и часовен, 110 из них в архиепархии Керри, 159 — в архиепархии Армаг (Armagh) и 184 в дублинской.
Бланшар точно уловил многие реалии середины столетия, особенно когда писал, как уже цитировалось выше, что ирландская католическая церковь «традиционалист, националист и консерватор, она остается церковью простых людей, а не какого-либо привилегированного сословия».
Брюс Фрэнсис Бивер, американский социолог, писал на ту же тему в начале 60-х. Он утверждал, что ирландскому католицизму не хватает интеллектуального наполнения. Он соглашался с тем, что движущим мотивом, поддерживавшим покорность церковным властям и религиозную практику в целом, являлся страх — вот еще один взгляд на ирландскую действительность 60-х годов со стороны. Его критика ирландского католицизма была очень жесткой:
«Свобода самовыражения не имеет особой ценности и не встречает одобрения. На тех, кто действительно берет на себя смелость разговаривать на церковные темы, смотрят с одинаково большим подозрением и коллеги, и духовенство, и, в конечном счете, в рамках такой системы они вынуждены молчать. Можно вновь вспомнить то общее чувство враждебности, сопротивления и опаски, с которым нас встречали люди, когда их расспрашивали, и не только на эти темы. Почему? Из-за глубоко укоренившегося страха, что все, о чем они говорили с иностранцами, вдруг станет известно приходскому священнику. […] Защитники ирландского католицизма сказали бы, что это всего лишь «благоговение перед духовенством», но слово «страх» отражает ситуацию гораздо более адекватно. Одно лишь слово местного приходского священника может напрочь уничтожить репутацию человека среди его окружения, лишить его средств к существованию и сделать его изгоем в собственной семье.»
Бивер утверждает, что вмешательство церкви во все стороны жизни «..как о том свидетельствуют наши данные, постепенно изолировало класс интеллектуалов, и тем самым она лишила себя, так же как и Ирландию, той жизненности, в которой они обе так отчаянно нуждались, практически вынудив талантливых интеллектуалов искать счастья в какой-нибудь другой стране».
Бивер утверждал, что нехватка интеллектуальной составляющей сочеталась с «подчеркнутым легализмом в изложении церковной доктрины, а в области морали с почти янсенистским ригоризмом». Он продолжал:
«С церковных кафедр верующим недвусмысленно говорится обо всем опасном для христианства и их собственного спасения, и почти ничего позитивного. Секс и алкоголь — эти темы постоянно повторяются в церковных проповедях, и так часто, что сторонний наблюдатель мог бы справедливо задать удивленный вопрос, а существует ли еще что-нибудь в учении римской католической церкви?!»
Он пришел к выводу, что ирландская система образования была ущербна, а доминирование клириков среди учителей давало повод для возмущения в школьной среде:
«Мы видим, однако, что, независимо от того, какой бы благородной целью не руководствовалась церковь, стараясь заниматься образованием, не может быть почти никакого сомнения в том, что та образовательная система, которая на сегодня сложилась в Ирландии, не соответствует нуждам самих людей. Школ очень мало, особенно в сельских районах, где они являют собой почти жалкое зрелище, и, кроме того, нынешние школы недостаточны для того количества детей, которое в них вынуждены размещать. Учителя переутомлены, плохо оплачиваются и, во многих случаях, сталкиваются с почти невозможной педагогической задачей, пытаясь проводить уроки с детьми в возрасте от семи до пятнадцати лет в одном классе с одним учителем. Учителя-миряне недовольны отсутствием поощрений, как денежных, так и моральных, и быстро разочаровываются в той атмосфере, где они постоянно находятся под церковным надзором, который подавляет всякую инициативу и творчество в классах. Они чувствуют себя обманутыми, когда, независимо от их компетенции и очевидных способностей, нет почти никакой надежды на продвижение по службе, поскольку не квалификация, а привилегии церкви позволяют клирикам занимать руководящие должности, которые приносят и больший профессиональный престиж, и более высокий заработок.»
Он считал, что за могущество католической церкви в Ирландии в первую очередь ответственна ее история:
Однако можно предположить, что ирландский католицизм откровенно и в значительной степени полагается на то счастливое стечение обстоятельств, в которых он находится, на строгую приверженность культуры, которую он сформировал за несколько столетий, и особенно за последние три поколения, по своему образу и подобию. Он сделал это в первую очередь благодаря монополии на образование и, в настоящее время, благодаря невосприимчивости к любой внецерковной идеологии. Нет никакого чувства религиозного единства; его и не нужно, ибо церковь и государство, религия и общество столь тесно переплелись, что они не могут быть даже концептуализированы иначе, как одно через другое. […]. Традиция и история, география и конфликт с протестантами — все способствует этому; но не было бы неуместным предположить, что это, на самом деле, вовсе не все, чем объясняется продолжающееся процветание ирландской церкви.
Суммируя все полученные результаты, Бивер признает, что пришел к неутешительным выводам:
Чем же обернется для ирландских католиков такое, по общему мнению, неутешительное положение дел? Какова их реакция и каково их отношение к нынешнему состоянию ирландского образования? Опять же, апатичная самоуспокоенность, почти ничего не выражающее пожимание плечами перед лицом ситуации, которая понятна только меньшинству, которое не в силах предпринять какие-либо значительные действия, чтобы что-нибудь изменить. Что более всего трагично для интересов самого католицизма, так это то, что в учении ирландской церкви почти отсутствует интеллектуальная составляющая, а разумной заинтересованности в нашей вере почти нет."
Бивер находит, что
«разумное понимание, обсуждение открытых вопросов веры, интеллектуальное любопытство почему католики верят именно так — все это неизвестно ирландскому католицизму. Интеллектуально, как и во многих других сферах, ирландский католик живет в черно-белом мире, в котором, как он уверен, есть ответы на все его вопросы, поскольку в детстве он запомнил ряд стандартных кратких формул; однако когда его просят объяснить эти формулы, он оказывается интеллектуально беспомощен просто потому, что раньше от него этого никогда не требовалось.
Авторитет, а не обоснованная убежденность — вот основание веры ирландского католика, и в данной ситуации действительно не может быть иначе. И это, как мы указали, в сущности удовлетворяет всех, покуда религиозные убеждения поддерживаются и обеспечиваются всей атмосферой в обществе современной католической Ирландии.»
Такая ситуация сохранится до тех пор, пока ирландские католики остаются в своей традиционной среде:
Однако огромный недостаток подобного типа образования в вопросах веры меркнет по сравнению с огромной крепостью в вере ирландского католика, вырванного из своей родной тепличной атмосферы и столкнувшегося с интеллектуальным вызовом вере, о чем неопровержимо свидетельствует тяжелое положение ирландских эмигрантов-католиков в Англии.
Он заключает:
Таким образом, неадекватность ирландского образования, находящегося под надзором и контролем церкви, в действительности породило приверженность такому католицизму, который неадекватен требованиям современного общества вне Ирландии. […] В эпоху, когда традиционный ирландский изоляционизм ставится под вопрос во всех слоях общества, когда средства массовой информации, особенно телевидение, успешно внедряют в общество новые ценности и новую идеологию, несмотря все на попытки контроля и цензуры со стороны церкви, дотоле невиданные в истории, наивное доверие верующих к церковной системе образования требует тщательного исследования и оценки.
Далее Бивер ставит основные вопросы:
По существу, признавая не подлежащий сомнению контроль церкви над образованием, вопрос, который сам собой возникает, можно поставить достаточно резко и прямолинейно: а с точки зрения интересов самой католической веры, достаточно ли одного авторитета?
Бивер заканчивает свой анализ пророческой картиной грядущего конфликта в ирландской церкви:
В течение всего нашего исследования мотивационной роли католической церкви в Ирландии нас призывали обратить внимание на отчетливо выраженное, хотя и явное меньшинство ирландских католиков, которые по ключевым вопросам выражают свое безусловное несогласие с мнением большинства. […]. Мы выдвигаем свою собственную гипотезу, что борьба за власть (если можно титуловать это так) в ирландском католицизме оказывается не борьбой клира и мирян, а борьбой клира и консервативных мирян против «нового поколения» интеллектуалов. На наш обоснованный взгляд, оно представляет собой самый большой вызов, который будет брошен в лицо традиционному ирландскому католицизму в ближайшие десять лет.
В чем же, спрашивает Бивер, заключаются фундаментальные разногласия?
Они критикуют самые основы; взгляды, которые они выражают, не терпят компромиссов. Со скепсисом и холодной объективностью указывают они на неудачи духовенства в его роли национального лидера. Они возмущаются церковным догматизмом и авторитарной мотивацией, которые, на их взгляд, становятся беспомощными в тех областях, где церковь не обладает особой компетенцией. Они открыто ставят вопрос о неуместности влияния церкви на сферы социальной жизни, и последовательно подвергают сомнению желательность церковной монополии в образовании. По большей части, однако, они на сегодня всего лишь разочарованные люди. Они беспомощны перед лицом подавляющего самодовольного большинства и потрясающей нехватки образовательного потенциала, порожденной церковно-ориентированной школьной системой.
Бивер установил, что данная группа церковных диссидентов в то время не пользовалась особой поддержкой:
Они говорят, они пишут, но к настоящему времени их аудитория строго ограничена теми, кто разделяет их собственные убеждения; в действительности они разговаривают только сами с собой. Их коллеги смотрят на них как на выскочек, а их церковное руководство осуждает их как обновленцев. Если во многом исходить из того, что они говорят и пишут, то налицо фаталистическая убежденность в том, что им нет места в Ирландии, но все же для них неприемлем легкий путь эмиграции, который избрали столь многие из них за последние 15 лет. Ибо при всем том преувеличенном (и действительном) уважении, которым в Ирландии пользуется образование, эти социальные критики вызывают подозрение, их престиж низок, а возможности для их нормальной работы неуклонно сокращаются. Считая себя наследниками Джойса и Йейтса, они так же страшатся, что в конечном счете будут ввергнуты в пучину горечи и разочарования, отмечавшие их идеологических предтеч и терзавшие их в течение всей жизни [прошу обратить внимание!].
Работа Бивера была представлена Университету Штата Пенсильвания в 1965 году, и издана в 1976-м. Есть ли какие-нибудь свидетельства тому, что эта критика возымела какое-либо действие на ситуацию в Ирландии 60-х годов? У меня нет никаких свидетельств этому. Американский социолог поставил диагноз тому, что многие ирландские критики с 20-х по 50-е годы описывали в своих произведениях, рассказах, романах и стихах. Да и само духовенство и клир указывали на ущербность католицизма, основанного на набожности, антиинтеллектуализме, авторитаризме и страхе.
Дата добавления: 2022-12-03; просмотров: 28; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!