VIII . ГИДАЦИЙ И ЗАВОЕВАНИЕ ИСПАНИИ 2 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 45Следующая ⇒

Император Домициан посылал Децебалу, королю даков, населявших территорию современной Румынии, не только деньги, но и «мастеров всех ремесел, и военных, и гражданских» и пообещал посылать их в течение неопределенного периода времени в будущем. Эти ремесленники, вероятно, внесли значительный вклад в наступивший сразу вслед за этим расцвет государства даков. Недаром, когда Траян в 102 году победил даков и захватил немалую часть оружия и осадных машин, он призвал их сдать не только личное оружие, но и всю оставшуюся артиллерию вместе с теми людьми, которые ее создали. Несомненно, среди этих людей были и римляне, попавшие в плен, и дезертиры из римской армии, и те ремесленники, которых Домициан предоставил в распоряжение даков. Можно сказать, что лучшая часть армии Децебала состояла из людей, которых он переманил к себе на службу из Империи⁸.

Во времена Юлия Цезаря жители Галлии были потрясены военной техникой римлян. Атуатуки считались потомками тех кимвров и тевтонов, которые остались жить на своей родине в то время, когда основная

Введение

I. Экйномическая война

масса их соплеменников полвека назад переселилась в Галлию и Италию. Во времена Цезаря они жили на равнине Хесбей, расположенной на северном берегу реки Маас. Когда Цезарь осадил одну из их крепостей в 57 году нашей эры и его люди начали строить осадную башню на некотором расстоянии от крепостных стен, осажденные хохотали и выкрикивали насмешки в сторону римлян. Их забавляло, что те возводят такое огромное сооружение так далеко от крепости: слабые руки хилых римских пигмеев, говорили они, никогда не смогут привести в движение это гигантское устройство. Но когда башня, полная вооруженных солдат, пришла в действие и, поднимаясь выше крепостных стен, стала надвигаться на защитников крепости, их нервы сдали: сами боги, должно быть, сражаются на стороне этих людей, раз они умеют делать такие огромные машины и так быстро приводить их в движение. В результате атуатуки сдались Цезарю без промедления⁹. Атуатуки были не одиноки в своем страхе перед техническими возможностями римской армии. Не раз случалось, что кельтские армии Галлии сдавались без боя или просто теряли волю к сопротивлению при одном виде того, что способны были сделать римляне, и особенно того, с какой невероятной скоростью они возводили свои мосты и строили осадные машины¹⁰. На всех границах Империи варвары рано или поздно вынуждены были признать свою техническую отсталость.

Германцы находились на более низкой ступени материального и социального развития, чем галлы, и они еще в большей степени были ошеломлены технической оснащенностью легионеров. Даже близость к римлянам на приграничье не позволила им полностью преодолеть свой страх перед римским военным превосходством. Батавы в I веке нашей эры поставили римской армии несколько полков, причем буйное, непредсказуемое поведение их солдат служило источником постоянного беспокойства для римских военачальников. Однако даже через восемьдесят лет после того, как они впервые стали служить в римской армии, а именно в 69 году нашей эры, они не смогли сдержать своего изумления перед одним из римских военных механизмов. Это был tolleno — устройство, применявшееся для защиты осажденного города или форта. Оно состояло из огромной балки, устанавливаемой вертикально на городской стене, с крестовиной на верхнем конце. Крестовина могла свободно вращаться, причем одна ее поперечина была намного длиннее другой и оканчивалась устрашающим крюком или шипом. Регулируя противовес на короткой поперечине, римляне стремительно опускали длинную поперечину с крюком к земле далеко за городской стеной, и там она врезалась в тело одного или нескольких нападающих, мгновенно поднимая его на стену на глазах у изумленных сородичей. Даже батавы, уже знакомые с военными приемами римлян, пришли в панику при виде этого странного механизма, который возвышался над ними, уходя в небо, застывший в неподвижности, как грозная птица, готовая к нападению¹¹.

Техническое превосходство римлян не ограничивалось только военной областью. В 422 году разразилась римско-персидская война. Причина была

не только в том, что персы чинили препятствия римским купцам, но и в том, что они отказались вернуть мастеровых-золотодобытчиков, нанятых в свое время в Римской империи. Римские мастера и римские товары пользовались одинаково высоким спросом и в Персии, и в далекой Индии. Даже там их репутация была безупречна¹². В годы царствования Тиберия II (578-582) каган кочевников-аваров попросил императора прислать ему строителей для постройки бани. На самом деле каган, высказывая такую просьбу, заботился не о личной гигиене: как только строители прибыли к нему, он заставил их построить вовсе не баню, а мост через Дунай, чтобы можно было легко переправляться через реку и грабить римские провинции на другом берегу. Однако для Онегесия, бывшего правой рукой Аттилы, чистота, очевидно, имела значение: он действительно пожелал иметь баню и приказал одному военнопленному родом из Сирмия ее построить, ибо никто из гуннов не был способен соорудить каменную баню¹³.

По сравнению со своими соседями римляне имели в своем распоряжении не только лучших специалистов и лучшие технологии, но и неизмеримо большие запасы сырья, необходимого для ведения войны. Так, примерно в 215 году император Каракалла сделал персидскому царю лживое предложение: якобы он намерен жениться на дочери царя и объединить Рим и Персию в единую империю. При этом одним из доводов, приведенных Каракаллой в пользу такого союза, было то, что персидские специи и прославленные персидские ткани будут свободно обмениваться на продукцию римских копей и на римские промышленные товары. Каракалла подчеркивал, что если его предложение будет принято, то персы получат римский металл и промышленные товары в изобилии, тогда как до сих пор они пользовались только тем небольшим количеством, которое торговцы привозили из-за границы контрабандой. Разумеется, Каракалла и не собирался выполнять свое обещание жениться на дочери персидского царя и объединить две империи в одну, в чем персы смогли скоро убедиться. Но описание преимуществ подобного союза звучало убедительно и персы поддались обману.

Позднее, в 337 году, когда тогдашний персидский царь задумал начать войну против римлян, он обнаружил, что, хотя людей в его армии хватает, ему недостает железа для того, чтобы их вооружить. Его сила, по словам одного римского оратора, была подорвана нехваткой военных машин. Тогда царь направил послов к Константину Великому с тем, чтобы они договорились о покупке некоторого количества железа. Собственные минеральные ресурсы персов в той степени, в какой они сумели их разработать, не соответствовали полномасштабной и продолжительной войне, и поэтому они обратились к Римской империи, которая, как они знали, добывала значительное количество железа и готова была его экспортировать. И хотя Константин совершенно точно знал, для чего персам нужно железо, он согласился его поставлять. Вскоре он умер, а его преемник наблюдал, как римлян убивают римским же металлом¹⁴.

Введение

I. Экономическая война

Власти Империи следили за тем, чтобы сведения о римских ballistae (катапультах) не дошли до варваров. Более того, из всей оборонительной системы Империи только легионы использовали ballistae. Нам известно только об одном форте, в котором вспомогательным войскам было разрешено использовать этот вид артиллерии. Это был один из фортов в Британии. В 220 году нашей эры в форте Хай Рочестер (Бремениум) в Нортум-берланде стояли войска под руководством Вардуллы из Северной Испании, и им было разрешено использовать ballistae. Об этом говорят надписи и данные раскопок. Эта артиллерия прикрывала северный и западный подходы к форту и стреляла каменными ядрами весом от 100 до 175 фунтов. Мы не знаем, почему имперские власти допустили это исключение из правил¹⁵.

3. Ограничения торговли между римлянами и варварами

Правительство Империи, несомненно, знало о том, что варвары используют примитивные методы ведения войны. Однако оно решило еще более усилить свое военное превосходство принятием двух политических решений: I) оно запретило экспорт стратегических материалов из Империи враждебным племенам, II) оно определило места на границе, где варварам было разрешено торговать с римлянами, во всех же остальных местах торговля была запрещена. При этом приграничная торговля должна была находиться под контролем.

С начала III века и даже несколько раньше экспорт оружия, доспехов, лошадей, вьючных животных, денег, точильных камней, железа, зерна, соли и всего, что могло представлять военную ценность (включая заложников), стал считаться тяжким преступлением¹⁶. Конечно, иногда эти товары контрабандой перевозились за границу, как об этом хорошо было известно Каракалле (см. с. 13). В период с 370 по 375 год к этому списку были добавлены вино и растительное масло и, примерно в это же время, золото. Интересно, что в это время и позднее запрет налагался не только на экспорт «неприятелю», но и всем варварам вообще независимо от того, находились ли они в состоянии войны с Империей или нет¹⁷. В 420 году были приняты меры, чтобы запрещенные товары не попали к варварам морским путем: при отплытии любого судна местные чиновники тщательно выясняли, куда оно направляется¹⁸. За год до этого произошло знаменательное событие. Асклепиад, архиепископ Херсонеса (Крым), обратился к императору с прошением. Он просил освободить из тюрьмы людей, осужденных за то, что они раскрыли варварам секреты кораблестроения. Император помиловал осужденных, но пригрозил смертной казнью всякому, кто поступит так в будущем¹⁹. Трудно сказать, о каких именно варварах шла речь, во всяком случае, вряд ли кочевники гунны из Южной России собирались стать пиратами²⁰. В 456 году император Восточной империи Маркиан ликвидировал последний пробел в законодательстве.

Он объявил, что отныне смертной казнью будет караться продажа любому представителю варваров, прибывшему в Константинополь или любой другой римский город, а также любому варвару, прибывшему под любым предлогом, оружия — нагрудных лат, щитов, луков, стрел, мечей и любого другого оружия, а также снарядов и железа, как кованого, так и некованого. Любая продажа или дарение этих предметов будет считаться угрозой безопасности Империи и актом измены. Товары, принадлежащие лицу, заключившему подобную сделку, будут конфискованы, а продавец предан смертной казни²¹. Прокопий упоминает об этом законе сто лет спустя и отмечает, что в его время он все еще действует. Он отмечает, что в результате действия закона народы, живущие на берегах Красного моря (о которых он рассказывает в соответствующей части своей книги), не могут купить у римлян ни железо, ни какой-либо другой металл. Он также рассказывает о мерах, принятых Юстинианом в районе Геллеспонта и Босфора с целью «выяснить, не было ли отправлено к варварам что-либо из вещей, запрещенных к вывозу с римской территории»²².

Автор Expositio Totius Mundi повествует о купцах из Нисибиса и Эдес-сы, которые обогатились благодаря посредничеству между Персией и Римской империей: они торговали всем, «кроме бронзы и железа, потому что бронзу и железо не разрешено передавать врагу»²³.

Этот вопрос имеет большее значение, чем может показаться на первый взгляд. Даже персидский царь не мог вооружить свою армию так, как этого требовала полномасштабная война с римлянами в 337 году (см. с. 13). Однако его ресурсы были огромны по сравнению с ресурсами северных варваров. Так, немногочисленный народ буры, воевавший с императором Коммодом в конце II века, неоднократно был вынужден просить римлян даровать им перемирие с тем, чтобы они могли перевооружиться и продолжать борьбу! В 562 году посланцы кочевников-аваров приехали в Константинополь и занялись покупкой оружия, так как планировали в скором времени напасть на римлян. Но им не повезло. Римляне хорошо знали об их намерениях: они взяли плату за оружие, но затем арестовали посланцев и оружие у них забрали²⁴.

Тех, кому было разрешено свободно торговать на границе и заходить на римскую территорию, было немного. Все эти случаи казались римским авторам достойными упоминания. Гермундуры, германское племя, чья территория граничила с Империей в окрестностях Регенсбурга на Дунае, были «лояльны» к римскому правительству, в чем оно имело возможность убедиться. Поэтому им, единственным среди германцев, в середине I века н. э. было позволено не только торговать на римском берегу Дуная, но и пересекать его в любом месте, продвигаться в глубь провинции Реция без всякого надзора и продавать и покупать товары где угодно. Они даже имели право, по желанию, заходить в Аугсбург { Augusta Vindelicorum), торговый город, лежащий на пути из Италии, который вел через перевал Бреннер к рейнским армиям. Они могли смотреть на дома и виллы римлян, что было важ-

Введение

I. Экономическая война

ным военным преимуществом в том случае, если бы они планировали набеги на жителей провинции. Нам неизвестно, почему гермундуры получили такую привилегию. Все, что мы знаем, — это то, что они были «лояльны» к римлянам²⁵. Однако другие германские народы могли бы назвать такое поведение гермундуров предательством.

Торговцев из других германских племен, если они и получали разрешение входить в римские провинции, разоружали на границе, и дальше они путешествовали в сопровождении военного конвоя. Торговать им позволялось только в крепостях, расположенных вдоль границы. Они не имели права продвигаться в глубь территории, и, таким образом, все, что они видели во время посещения провинций, — это военные лагеря и оружие солдат. Это зрелище должно было заставить варваров хорошо подумать, прежде чем совершить набег. Не случайно тенктеры жаловались жителям Кельна в 70 году нашей эры на то, что их с позором заставляют разоружаться, прежде чем пересечь Рейн, передвигаться под надзором и к тому же платить за право въезда на римскую территорию. Жители Кельна, несмотря на свое сложное положение в нестабильном 70 году, согласились отменить въездную плату и таможенную пошлину на товары, ввозимые в Империю и вывозимые из нее через их город, однако они не сняли запрета на переправу германцев через Рейн ночью или с оружием. По сути дела, гермундурские торговцы были в I веке единственными, кто имел привилегию ехать куда угодно и разносить свои товары от города к городу, от виллы к вилле. Впрочем, они, как считают, недолго наслаждались своей удачей. В конце II века маркоман-ны из Богемии, видимо, получили право свободной торговли, а везеготы на несколько лет вырвали это право военной силой в середине IV века²⁶.

В имеющихся описаниях Маркоманнских войн Марка Аврелия в конце II века подобные ограничения на право въезда в римские провинции упоминаются достаточно часто. В 169—170 годах в Паннонии Марк Аврелий решил, что с политической точки зрения будет правильно заключить великодушный договор с квадами и другими племенами. Однако, несмотря на свое великодушие, он отказал им в праве свободного выхода на римские рынки, «дабы маркоманны и язиги, которых квады поклялись не принимать и не пропускать через свою территорию, не смешались с ними и, выдавая себя за квадов, не следили за римскими позициями и не покупали все, что хотят». Позже Марк Аврелий заключил договор с маркоман-нами и язигами: в отношении маркоманнов он отменил разрешение свободно торговать вдоль границы (мы не знаем, когда они добились этой привилегии) и определил «места и дни взаимной торговли». Он освободил язигов от всех условий, навязанных им ранее, «кроме тех, которые касаются запрета собираться вместе и вести торговлю». Он не позволил им пользоваться своими судами на Дунае и запретил ступать на дунайские острова. Кроме того, они могли проходить через задунайскую провинцию Дакию для торговли с роксоланами только в том случае, если правитель Дакии им это разрешит²⁷.

Таким образом, Валент следовал сложившейся римской практике, когда в 369 году, после победы над везеготами, он ограничил деятельность везеготских торговцев двумя городами вдоль границы по нижнему течению Дуная. (К сожалению, названия этих двух городов до нас не дошли.) До этого на протяжении нескольких лет везеготы имели право свободного доступа в приграничные города, но, по мнению римского правительства, они использовали эти торговые места для нанесения ущерба жителям провинций. Надо сказать, что эта торговля была выгодна для обеих сторон, и для римлян, и для готов. Есть также основания считать, что некоторые крупные римские землевладельцы участвовали в этой торговле, так что меры, принятые Валентом, нанесли серьезный ущерб торговцам тех городов, в которые везеготы теперь не допускались. Точно так же Диоклетиан, когда он в 298 году ограничил торговлю с Персией в городе Нисибис на Тигре, вряд ли заслужил благодарность жителей Пальмиры и Бостры. Интересы торговцев в обоих случаях были второстепенны по сравнению со стратегической политикой правительства. То, что сделал Валент, было не единственной подобной акцией на северной границе в IV веке. В 371 году один римский военачальник, служивший на Дунае, приказал своим солдатам построить в северной Паннонии форт ( burgus, как он его называет) «по имени Коммерциум, ибо именно по этой причине он и был построен». Эта фраза, несомненно, означает, что в этом районе (около Грана) варварам, жившим за Дунаем, разрешалось торговать только в Коммерциуме. (Форт, кстати говоря, был построен за сорок восемь дней.) Мы знаем, что основным предметом импорта, осуществлявшегося сарматами — варварами, населявшими эту часть приграничья, — были рабы²⁸. Впоследствии археологи обнаружили и другие места, такие как Зелигенштадт на Майне, где действовали торговцы-варвары²⁹.

Подобные ограничения были в силе еще и в V веке. На восточной границе и римские, и персидские купцы могли торговать только в Нисиби-се, Каллинике и Артаксате. Эти ограничения были введены для того, чтобы военные секреты не стали известны врагам. Все товары, продаваемые в других местах, подлежали конфискации, а торговцы — высылке. В VI веке торговля все еще ограничивалась Нисибисом и Дарой³⁰. Далеко от этих мест, в Африке, в городке под названием Арзугис, местные варвары поклялись своими богами, что будут вести себя хорошо. Их клятва была передана либо декуриону, отвечавшему за эту часть границы, либо трибуну, который затем выдал им письменный сертификат в подтверждение того, что они принесли такую клятву. Эти рабочие-иммигранты намеревались стать носильщиками или охранниками урожая³¹. (Их присутствие вызвало у одного из последователей св. Августина вопрос: не заражают ли эти варвары урожай тем, что клянутся ложными богами? Если затем это зерно перемелют в муку, из муки испекут хлеб и этот хлеб съест христианин, не будет ли этот христианин осквернен? Человек, написавший это, видимо, любил перестраховаться.) Надо признать, однако, что ни один

Дата добавления: 2022-06-11; просмотров: 15; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!