В котомках растут, подрастают потомки 34 страница
Пришел и его час. Как-то Юрий, оставшись один в квартире, когда ему надоело лежать на кровати, решил навести порядок. Матери сюрприз сделать. Дошел и до стенного шкафа. Чемодан он увидел последним. Прикинул на вес: «кирпичи там что ли?» и понес в комнату.
Хорошо, что дома никого не было, а соседи через стену услышать не могли. А то решили бы, что сын соседки сошел с ума. Если бы стены дома были тоньше, то услышали такое: «О, мама! О, чудо! Я богач! Я богач!».
Оказалось, только часть денег, что лежали сверху были дореформенными купюрами. Остальное все современные. Рубли, трояки и десятки.
Зачем-то раздевшись до трусов, Юрий сел на коврик у кровати и стал считать. Досчитав, тут он и разразился теми криками. Закричишь тут, когда перед тобой лежит горка купюр на сумму две тысячи рублей.
Теперь вам ясно, отчего радуется Юрий.
Если мне память не изменят, в те годы первый взнос на однокомнатную квартиру в ЖСК равнялся восьмистам рублей. Во всяком случае, я платил именно столько.
Было интересно знать, как распорядится Юрий деньгами. Могу предположить, что до вступления в ЖСК он не додумается. Он шофёр. Шоферу хочется новой машины. Я прав? И не спорьте. Шоферу новая машина, что любовница при живой жене.
В вопросах стоимости автомобилей я полный профан.
Шофёр перестанет звать жену ласточкой. Ласточка для него теперь машина. Шофёр позабудет, где продаются духи. Зато ноги сами понесут его в автомагазин, где торгуют разными маслами и присадками.
|
|
|
Шофёр напрочь позабывает о своих супружеских обязанностях. Некоторые ночуют в машине. Представляю такой диалог. Первый спрашивает: «Ты чего такой помятый сегодня?». Второй отвечает: «Ночевал в ласточке». И пускай несоответствие слов, но первый искренне завидует второму.
Поверьте, это мои наблюдения за реально жившем шофёре.
Вообще, шофер это отдельная ветвь человечества. Он на мир смотрит с одной точки зрения – тут проехать можно? Он считает, что все, кто ходит пешком рудимент прошлого. Была бы его воля, он всю поверхность суши покрыл асфальтом.
Опять я увлекся. Юрий теперь не кричит. Он сосредоточено раскладывает купюры по номиналу. Рубли к рублям, трешки к трешкам и так далее. Сосчитает до сотни, отрежет от газеты полоску по полям её. Напишет сумму и обклеит пачку. Нет. Тут грузинской кровью не пахнет. Тут наследие матери Полины Староверовой.
Освободившаяся раньше мама вернулась домой с целью приготовить любимые сыном ленивые голубцы. Она специально зашла на рынок и купила капусты. В магазинах от кочешка остается кочерыжка. А от кило картофеля от силы грамм триста. Разучились хранить в городе овощи.
|
|
|
Кстати, я и тогда, и сейчас не пойму, почему не могла наша промышленность придумать и наладить производство специальных хранилищ овощей и фруктов. Не просто холодильников, а именно спецхранилищ. Сам процесс разработать. Да чтобы каждую фруктину обработать специальным составом. Что это так сложно? В космос аппараты запускаем, а такое дело не по силам?
Когда Полина увидела Юрия сидящего в одних трусах на полу и вырезающего полоски из газеты, он решила, её сын сошел с ума. Тихо, чтобы не слышал сын, Полина вышла из квартиры и пошла к телефонной будке. Нет, не зря ВОЗ при Юнеско скоро признает советскую систему оказания скорой медицинской помощи лучшей в мире. Машина Скрой психиатрической помощи приехала так быстро, что Юрий не успел надеть брюки.
Его бы и увезли в психбольницу, если бы один из санитаров не обратил внимание на пачки с банкнотами. Он втихую толкнул врача: «Смотрите, мол, сколько денег».
Врач сразу переключился на деньги. Откуда у простых советских тружеников столько денег.
Внимательно наблюдавшая за действиями врача и санитаров, не дай бог сделают больно сыночку, Полина тоже увидела пачки денег. Откуда прыть такая взялась? Женщина одним прыжком оказалась у них: «Мы в лотерею выиграли. Мой сын здоров, мой сын здоров». Полина буквально вытолкала бригаду из квартиры. И долго было слышно, как плохо ругается санитар.
|
|
|
- Мама, мы с тобой богачи. Не пойму я, почему ты такие большие деньги спрятала в чулан? И откуда они у тебя? – Юрий так назвал стенной шкаф.
Не хочет мать признаться, от кого достались ей эти деньги. Как и не желает сказать, что считала их макулатурой.
- Это тайна, - нашла выход Полина.
- Украла? – другого способа добычи такой суммы денег Юра не знал.
А Полина задумалась: «А мой сын верно говорит. Деньги эти не мои. Сапожник, и должны были быть отданы наследникам». Это первая реакция на предположение сына. Но через минуту другие мысль посещают Полину: «А где они? Хоронили-то мы, его соседи. Скинулись и заказали похороны».
- Как плохо ты думаешь о маме. Наследство это, - нашла выход Полина.
- Умер мой отец? – сын никогда не верил, матери в том, что отец его как будто давно умер. Детская мечта об отце.
- Твой отец погиб на войне, - тут Полина не лжет.
- Его родня? – не унимается Юрий.
- Да, - отвечает коротко Полина. Лишь бы отвязался.
- А кто именно? Мой дед? Бабушка?
- Что вцепился, как клещ? Отстань. Я на кухню тебе ленивые голубцы готовить. Брюки надень. Стыдно в трусах ходить.
|
|
|
- Так я дома, - недостаточно воспитан Юрий. Его смена начинается вечером. Работа в ночь. Какой калым ночью? Правда, если постараться, то и ночью можно заработать. Как говорит сменщик: «На хлеб с маслом заработаем».
Поев маминых ленивых голубцов и попив чаю, Юрий возобновил разговор о деньгах.
- Деньги твои, мама и тебе ими распоряжаться, но я думаю, их нужно было бы потратить с умом.
- А я думаю, надо их положить на сберкнижку. Там надежнее.
- Спросят, откуда такие деньги у простой советской рабочей? Что ответишь?
Полина всплеснула руками: «Ой!»
- Вот тебе и ой. Газеты надо было читать.
Юрий имеет в виду давнее дело некоего Кротова. Того приговорили к расстрелу за валютные операции. Лишь бы попугать мать.
- Что там написано? Мне читать некогда. Мне тебя надо кормить.
- Написано, что расстреляли мужика.
- За что!? – мать в ужасе садится.
- За то, - не успевает придумать Юрий.
Повеселился сын – матери стало плохо. Чуть на работу не опоздал. Маму валерианкой отпаивал.
Ночь в городе. Многим обывателям кажется, что жизнь замирает. Кажущееся впечатление. Ночная жизнь богата.
Во-первых, трудятся заводы. Во-вторых, печется хлеб. В-третьих, и, в-четвертых. Главное наш Юра ночью работает. Начал с Московского вокзала. Но там таких, как он на тот час оказалось больше пассажиров прибывших на ночном поезде и пожелавших воспользоваться такси. Днем тут иначе. Вот где можно хорошо заработать.
И рванул наш Юра в аэропорт. Вдруг повезет. Ему повезет, а машина его пассажиров повезет. Велик и могуч русский язык.
В аэропорту тишина и покой.
«У них перерыв, что ли?», удивляется Юрий и тут же видит пару с чемоданом. Прутся в сторону остановки автобуса. Надо перехватить. Не возвращаться же в город пустым. А тут еще один тип. Удача.
- Товарищи, автобус ждать еще надо, а вы скиньтесь втроем и я вас до города домчу с ветерком.
- С ветерком не надо. Меня еще от самолета тошнит, - говорит дама.
Неужели сорвется рыбка? Но третий пассажир вступает: «Мы тихо поедем, мадам. Так скидываемся?»
- А по скольку?
- По семьдесят копеек до Московской площади. А дальше по счетчику кому куда.
- Это до Средней рогатки два десять? – опять недовольна дама.
Юрий оглядывается, нет ли конкурентов. Нет.
- Это для ночного времени норма.
Поторговались и согласились.
Мужчина и женщина с чемоданом вышли: «Нам тут недалеко», а солидный мужчина командует.
- Гони на Садовую. Счетчик не забудь включить.
На углу Невского проспекта и Садовой улицы пассажир вышел. Юрий заработал три рубля восемьдесят копеек. Мужчина дал на «чай» двадцать и вышло ровно четыре рубля. Надо учесть, что два рубля по счетчику не прошли. Чистый навар.
Захотелось кушать. Домой гнать машину, жечь бензин попусту не в масть. Единственное место в центре города, где можно перекусить ночью, это все тот же Московский вокзал. Там в буфете можно очень даже вкусно поесть, и не дорого.
Потом были поездки в разные концы города. К утру Юрий переместился к стоянке определенной для него. План сделан. Можно соснуть. И поспал бы, если не постучали в лобовое стекло. Разул очи шофер, а там, кто бы думали, его старинный приятель по школе ШаРеМе Борька Бродов.
Глядит на Юру. Улыбается, а передних зубов-то нет. Одет по-зимнему. На голове шапка ушанка военного образца, за плечами мешок сидор. Юрий открывает окно.
- Братан, не узнал? Я Боря! Бродов я! – кричит приятель.
- Не кричи. Люди спят.
Борис залезает в машину.
- Твоя?
- Таксопарка.
- Э-э-э! Кто такой этот таксопарк? Он что ли рулит?
- Ты откуда? – недоумению Юрия не предела.
- Сам не видишь? От хозяина я.
У приятеля есть хозяин? Он что крепостной? Так крепостное право отменил император Александр Второй. Юра так и говорит.
- Пацан ты. В колонии я был.
Так вот отчего у приятеля такой вид. Юра невольно отодвинулся.
- Не бойся, - Борис употребил грубое слово, - вшей у меня нет. Я на зоне в авторитете был. Денег заработал, гляди, - бывший заключенный вытаскивает пачку банкнот.
«Тут не меньше тысячи. В колонии заработал?» сомневается Юрий.
- Мне бы одежонку, какую приличную. Тогда забуримся в ресторан. Деньги жгут ляжку.
Как ту не вспомнить фильм Василия Шукшина, который выйдет через восемь лет. Песню на стихи Есенина «Я по-прежнему такой же нежный». Самого Василя Шукшина обнимающего березку. И его слезы после встречи с престарелой мамой. И, конечно, слова о жгущих деньгах.
Борис еще раз сказал об одежде, и тут Юра вспомнил, рядом Виолетта живет. Вспомнил он и то, как она показывала мужскую одежду: «Это от второго мужа осталось. Совсем новое. Жаль ты мельче его».
- Будет тебе одежонка, - Юрий развернул машину и нажал на «газ».
Тут в самый раз поведать историю осуждения Бориса Бродова.
Боря, окончив школу, ни минуты не раздумывал, что делать после неё. Отец судосборщик. Мама тоже трудится на судостроительном заводе в цехе. Отец на стапеле. Мать в цехе. А куда сыну податься?
- Я с начальником договорился, он возьмет тебя в нашу бригаду. На первых порах побудешь подсобником. Параллельно будешь учиться в ТУ на сборщика судов.
Эти напутственные слова произнес отец перед тем, как проводить сына на отдых в спортивный лагерь в области. Лагерь располагался в красивейшем месте Карельского перешейка. Лес. Рядом озеро.
Юные спортсмены жили в двух корпусах. В одном девушки, в другом юноши и тренеры. У тех бы отдельный вход. Так уж вышло, что тренером в группе, где Борис совершенствуется в прыжках в высоту, стала молодая женщина. Поглядишь со стороны на них и не отличишь тренера от её подопечных. Имеется в виду их возраст.
Борис не щадил себя: «Не хочу я мокнуть и мерзнуть на стапеле. Хочу по заграницам ездить». Амбициозен юноша. И есть основа. Он уже имеет первый юношеский разряд по боксу, третий по прыжкам.
Был и иной стимул выкладываться на тренировках. Вспомним Розу Зисерсон.
Юлия Пирогова типичный представитель северных славянских племен. И говор у неё такой – все с ударением на звук «а». Но страсть молодая женщина у Бориса вызвала нешуточную. Южную.
Не бывает так, чтобы страстное чувство посетило одну особь. Тут дело обоюдное. Понять молодую женщину можно.
В свои семнадцать лет Боря выглядел античным атлетом. Не откажешь ему и в сообразительности. Особым умом Борис Бродов не обладал, но что касается разных смешных придумок, то тут он первый.
Занятие прыжками в высоту сопровождались заливистым смехом тренера.
- Я больше не могу, Бродов. Перестаньте меня смешить, - просила Юлия Пирогова. Но тем еще больше раззадоривала юношу.
Он и в спорте стремится быть первым. Он и в столовой первый на раздаче. Честолюбие его отличительная черта. Если бы только это. Боря и тщеславен. Ему как воздух нужно, чтобы его хвалили.
Юлия как опытный тренер и педагог сразу уловила эти черты юноши. Сама будучи человеком честолюбивым, но лишенным тщеславия, она поставила перед собой задачу – во чтобы то ни стало довести Бориса Бодрова до первого взрослого разряда по прыжкам в высоту.
- Ты жми на него со своей стороны, я со своей, - говорила Юлия своему товарищу тренеру по боксу.
- Я из него сделаю второго Лагутина, - бахвалился тренер по боксу, любивший «заложить за воротник».
Советский боксер Лагутин провел 298 боев, из которых в 287 выиграл. Мне так кажется, Борису Бодрову не хватит целеустремленности, и упорства, чтобы хотя бы приблизится к таким показателям. Говорю не голословно. Борю я знал лично.
Прошло время первой смены. Борис злится: «Она не хочет со мной больше вязаться». Говорит о женщине, как о скотине.
Опять, в который уж раз, я вернусь в недавнее наше прошлое. Борис учился в параллельном классе. Нам по тринадцать. То, что называется «трудный возраст».
До сих пор, а лет мне немало, да жизненного опыта не занимать, полагаю, что «трудный» возраст выдумка плохих воспитателей. Да, глупо отрицать, в эти годы молодые люди находятся на стадии перехода от детства к юности. Переходный возраст у мальчиков, это, по сути, период полового созревания.
Боря отличался от других пацанов более быстрым физическим развитием. Был ростом выше. Шире в плечах, да и массой больше. Не скрою, он в отличие от нас много времени уделял физподготовке.
- Пацаны, надо мышцы накачивать. Развелось у нас шпаны, так я могу одной левой уложить любого.
Мы завидовали и немного побаивались Борю. А ему это и надо.
Теперь о том самом половом созревании. Я не медик. Но я человек с ушами и глазами. И этими глазами я вижу, как девчонки при виде Бориса млеют. Ушами же слышу их жаркий шепот: «Какой парень!».
«Роман» с Розой Зисерсон у Бори закончился известно как. Лина Сурова, дочка путевой обходчицы, была под стать Боре, крепко сбита и сильна.
Мама Лиины тайком от начальства, секрет комического персонажа комедии дель арте Полишинеля, на полосе отчуждения каждую весну устраивала огородец.
Иду после школы мимо котлована, до войны дом намеревались построить, вижу, в тенечке сидят двое. Лина и Боря. Боря хрумкает редиской. Алина смотрит на Бориса совсем как взрослая женщина. Как будто ждет – сейчас утолит голод и начнет «ухаживать». С девочкой Лииной, Бог уберег, дальше детских поцелует не пошло. И без мордобоя обошлось.
Но некая неудовлетворенность у Бориса осталась. Известно, какая…
На вторую смену у Бориса путевки нет. Это значит, пролетел он как лист фанеры над Парижем, в своих поползновениях на близость с тренером молодой и красивой женщиной Юлией Пироговой.
«Дудки! Фифа какая! Все равно я тебя уломаю» - так злится Борис. И попытался в прямом смысле слова «уломать» женщину. И уломал бы, то есть изнасиловал, если бы не подоспевший ей на помощь тренер по боксу. Одним ударом, хугом справа, он остудил пыл юноши.
Бориса задержали там же, в лагере. Препроводили в областной центр. Двое суток продержали под стражей, а потом перевезли в Ленинград – пускай разбираются по месту жительства.
В Ленинграде мурыжили, мурыжили дело и дождались исполнения восемнадцати лет. Хорошо, что Юлия Прохорова забрала заявление об изнасиловании, а то впаяли срок немалый. Вменили гражданину Бодрову нанесение побоев и дали три года колонии общего режима.
- Кого ты ко мне привел, сокол мой сизокрылый? – так нелюбезно встретила Юрия Виолетта.
- Мадам, Вы жутко красивая. Но зачем сердиться? – Борис галантно приподнял шапку ушанку, - Разрешите представиться. Борис, - еще поклон, - Бодров, - опять поклон, - Освобожденный вчистую. Отбыл срок, - Борис улыбнулся. Лучше бы он не улыбался.
- Юрий! Он сразу начинает драться? – Виолетта серьезна. Но серьезность эта наигранная
- Мадам, сначала я женщин целую, - три года воздержания дают о себе знать. Юрий уже жалеет, что привел сюда школьного приятеля.
- Виолетта, прости. Мы, пожалуй, пойдем.
- Разбежался, - Виолетта уже тянет за рукав Бориса, - Раздевайтесь. А тебе Юра, стыдно так говорить. Человек с зоны. Его одеть, обуть надо.
- И пригреть надо, - добавил Борис.
Не с них ли писали братья Вайнеры свою «Эру милосердия»?
Юрий скрежещет зубами: «Свалился на мою голову, бугай». А в школе они были друзьями. Он, Жорка Клюквин, Колька Пулкиннен и этот, сидящий сейчас за столом в костюме мужа Виолетты.
- Класс! – облизывая жирные губы, говорит Борис, - Классная у тебя баба, Юрка.
Юрий возмущен: «Не смей говорить о Виолетте так!», но его останавливает сама Виолетта.
- Что ты, Юрик? Боря не со злобы.
«Загадочна» душа женщины. Рядом сидит её будущий муж, а она с вожделением смотрит на мужчину, потерявшего на зоне зубы. К тому же еще неизвестно, здоров ли он. Мало ли. В лагере полно больных людей. Туберкулез. А вдруг, что неприличное. Сифилис, например.
Борис же старается вовсю. В красках рассказывает свою лагерную жизнь: «Зимой в бараке едва за плюс пять переваливает», привирает он, «Ночью волосы к шконке примерзают», врет и не краснеет. Знает ушлый малый, что надо на жалость женскую давить.
Юрий, читавший в армии повесть Солженицына «Один день Ивана Денисовича», знал, что такое шконка. Виолетта обмирала при этих словах.
Зашло так далеко, что она в какой-то момент хотела, было сыпануть в стопку Юрия демидрола, но поостереглась. Все-таки за столом заключенный. Хоть и отсидевший, но преступник. Женщине не откажешь в здравомыслии.
- Вы за что сидели? – интересуется Виолетта.
Борису бы быть скромнее, но он и в детстве слыл бахвалом: «Убил двух». Ответил усмехаясь. Тем, как бы давая понять, что шутит он.
Виолетта шутки не поняла. Она поняла другое – надо гостя усыпить. От греха подальше.
Когда Борис захрапел за столом, первым откликнулся Юрий.
- Куда теперь его девать?
- А ты отведи его на улицу и посади на лавочку. Не у меня же ему спать. Вдруг он заразный.
С сидящем на лавке Борисом Бодровым я расстанусь. Отмечу одно. Мороза в тот декабрьский вечер не было, а организм бывшего зека был силен. Потому он не замерз. А, протрезвев и проснувшись, он не мог вспомнить, как он оказался во дворе дома на Садовой улице.
Юрий Староверов
(продолжение)
- А если он там замерз и умер? – тревожиться Виолетта. Молодая пара, жених и невеста хорошо выспались и теперь пьют чай.
- Пойди и посмотри, - Юрию надо торопиться. Сдать смену необходимо до выхода на работу начальника колоны.
- Чей это друг? – очень понравилось Виолетте, как рассказывал о зоне Борис.
- Когда это было, - воспитанный мамой в строгости, Юрий, был не лишен сострадания. Однако дело, прежде всего!
В то время когда шофер такси Юрий Староверов разогревает мотор, его невеста внимательно смотрит в окно. Когда же он уедет? Ей не терпелось выйти из дома и попытаться найти позднего вчерашнего гостя. Виолетта исключительно сентиментальна и любвеобильна. Но более женщина полна страсти и неги.
Позвольте одно замечание от меня.
Никто в школе не знал, что мама Юры Староверова по выходным одно время подрабатывала служкой в церкви.
Я об этом узнал совершено случайно. Мое природное любопытство тут сыграло роль. Шел как-то после занятий в ДЮСШ.
Тоже примета времени – детско-юношестские спортивные школы.
Промерз, а тут Храм и оттуда парок струиться в открываемую дверь. Нырк туда и нос к носу столкнулся с Полиной Васильевной торгующей свечами. Она меня не заметила, а я сбежал. Испугался. Чего? Не знаю. Такое у нас тогда было отношение к церкви.
Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 60; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!