Соотношение управляемости и надёжности открытого
И «прикрытого» голосообразования по «зонам».
В этой теме мне придётся поделиться собственным опытом, что я, честно говоря, не очень люблю делать. Одно дело педагогика и исследовательская деятельность, в которых есть некоторые зафиксированные объективные результаты (книги, диссертация, учёная степень, ФМРГ, состоявшиеся в пении ученики и ученики учеников). Другое дело собственная история учения и исполнительства. Я не являюсь «мировой знаменитостью»
как вокалист. Но иногда собственные ошибки и поиски наводят на некоторые обобщения, имеющие дидактический смысл. Собственная голосовая травма, поиск компенсации, вообще поиск своего голоса, многолетний опыт работы в фониатрическом кабинете с фонопедическими больными, то что приёмы ФМРГ были найдены в работе с патологией помогли мне разобраться в некоторых явлениях и процессах, на которые традиционная вокальная педагогика не обращала внимания, просто не замечая их, поскольку не сталкивалась с таковыми.
В работе над выравниванием диапазона, в поиске нюанса mezza voce, а, главное, над управляемостью голоса, я обнаружил, что мне удобно петь «прикрыто» существенно ниже, чем это принято для баритона. Я закончил училище как баритон, был приглашён в театр как баритон и учился в консерватории с тем же типом голоса. В оперной студии пел Фердинанда («Обручение в монастыре» С.С. Прокофьева), Жермона («Травиата» Дж. Верди), Тонио («Паяцы» Р. Леонкавалло), в театре Мистера Икс («Принцесса цирка» И. Кальмана). Разбираясь в этой несколько необычной ситуации для баритона (полагалось «прикрывать» «ми-бемоль» первой октавы и выше!), а мне было удобно это делать на «ля» – «си» малой октавы, я «вспомнил молодость», а дело то было уже за тридцать лет! Вспомнил, что запел в армии в ансамбле песни и пляски, где служил на третьем году (да, служили, как правило, даже более трёх лет) и запел басом. Пел достаточно сложные для баса произведения и с ними же пришёл на прослушивание в ленинградскую консерваторию. Слушали меня заведующий кафедрой профессор Е.Г. Ольховский и декан А.С. Бубельников. Они отнеслись вполне одобрительно, не выразили сомнения в типе голоса и предложили летом приходить поступать, уже не проходя предварительных прослушиваний. Что было дальше и с чем я пришёл летом, почему я пять лет подряд пытался поступить и ни разу не прошёл даже на второй тур – это уже совсем другая история о том, как легко сбить с толку молодого певца и испортить голос.
|
|
|
Итак, я вспомнил свою «басовую молодость» и попробовал сменить модель. Представьте, получилось! После того, как я закончил консерваторию и ушёл из театра я стал петь только басовый репертуар и даже на собственное семидесятилетие смог спеть достаточно серьёзные произведения в юбилейном концерте. И сейчас, после семидесяти пяти могу спеть и Гремина («Евгений Онегин» П.И. Чайковского) и Мельника («Русалка» А.С. Даргомыжского) и даже Прощание Вотана и заклинание огня («Валькирия» Р. Вагнера).
|
|
|
Вывод оказался неожиданным: только пение с «прикрытием» обеспечивает полную управляемость голоса, в том числе – динамическую (crescendo – diminuendo). Тогда в экспериментах я обнаружил помимо управляемости, что если в традиционной баритональной модели «прикрытия» верхние тоны диапазона требовали от меня значительных нервных и физических усилий, то в басовой модели с «прикрытием», эти же звуки (верхние ноты баритона) давались существенно удобнее. При этом, если художественная задача требовала открытого («натурального») тона, то это выполнялось легко после подготовки предыдущих звуков в «прикрытой» технологии.
В заключение этого небольшого текста – резюме: вся моя аналогичная работа в этом и других аспектах певческой биомеханики является расшифровкой и «переводом с русского на русский» образных рекомендаций и «заклинаний» традиционной вокальной педагогики и технологии европейской академической оперно-концертной вокальной культуры.
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 50; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!