Глава 44. «ИСТОРИЯ ХОГВАРТСА» 26 страница
Его жалкий выродок закричал, когда увидел это.
Ещё один повелительный жест, и ещё один крик. Потому что теперь уже плавились и плечи, и торс статуи. А сила внутри всё росла.
Снейпу хотелось издевательски воскликнуть: «Смотри, смотри Поттер!», но вместо этого он смотрел сам, как плавится и испаряется металл. И внутри у него что-то страшно оборвалось, когда, наконец, к его ногам потекло что-то, что уже не имело ничего общего ни с Лили, ни даже с образом Лили…
Крики ярости пробились сквозь напряжение от усилий, и Снейп понял: его действия вызвали бешеную реакцию. Но не жалел о содеянном, не жалел, что показал свою силу – силу, которую они примут теперь как должное и начнут уважать.
Он без малейшего напряжения наколдовал «Протего», чтобы защитить собственные ноги, и с опозданием сообразил, что заклинание защитило и Поттера, стоящего чуть ниже на склоне, на дорожке. Тот, как ему и положено, был совершенно не в состоянии соображать хоть немного быстрее.
Всё к лучшему. Упаси Мерлин, если мальчишка падёт к ногам Тёмного лорда только потому, что сжёг себе ноги дотла!
Но один взгляд в глаза Поттера подействовал на Снейпа, как удар в солнечное сплетение.
Его охватло желание быть с ней, чтобы она стояла подле него, рядом с ним, чтобы все они это видели, чтобы знали, она не просто с ним, она его сама хочет, сама его выбрала, она его по праву и будет его навсегда…
Судорога пронзила Снейпа изнутри, вырвалась сквозь его руку, сквозь пальцы, ударила в жидкий металл под ногами…
|
|
|
И превратила его в серебро.
* * *
Приземлились они жёстко.
Винки перевернулась и врезалась в изгородь. Гермиона ударилась об узкую калитку, что вела на кладбище. Над деревенским погостом безмятежно высилась древняя церковь с норманнской башней, а над церковью…
Чёрное грозовое небо было заполнено мётлами, которых хватило бы минимум на три квиддичных команды. Они бесшабашно чертили небо красными вспышками, направленными на невидимые цели на земле.
В сердце Гермионы… Нет, глубже, чем в сердце, ещё глубже, нарастал болезненно-сладкий пульсирующий ритм.
Она прижала руки к груди и внимательно осмотрелась. Она чувствовала его, чувствовала изнутри, и душа её кричала от боли.
Это было очень больно.
Она не знала почему, но глаза её упорно обращались к мерцающему красному зареву над деревьями, которое пульсировало в том же ритме, что и её сердце.
Профессор!
Северус…
Она шагнула вперёд и пошла бы дальше, но…
Красные вспышки достигли своей невидимой цели внизу.
Раздались крики ярости и агонии.
Там была битва! Там был бой! А у неё не было палочки.
Глаза её обратились к церкви. Всё ещё прижимая руку к груди, внутри которой смертельно сладко билась сила, она быстро сообразила: укрытие! Пока ей просто нужен какой-то опорный пункт.
|
|
|
Гермиона пробежала через калитку, пронеслась мимо покосившихся надгробий. Церковные двери были не заперты.
Она вошла, и в голове сразу же возникло слово, от которого стало легче на сердце.
Убежище.
Она огляделась. Даже в грозовой полутьме окна светились и переливались, как драгоценные камни. Но сквозь них ничего не было видно.
Внезапно Гермиона почувствовала себя в ловушке. Она ошиблась! Быстро развернувшись, она бросилась обратно к двери, но…
Кто-то приближался.
Её увидели? За ней следили?
Она упала на скамью и растянулась на ней плашмя – спинка прикрывала, и от двери ничего не должно было быть видно. Сердце страшно колотилось.
Двери распахнулись, в них ворвался вой ветра и крики битвы. Потом затворились снова.
Раздались голоса. Спокойные и очень знакомые.
- Твоей матери лучше бы не знать, что ты здесь.
Люциус Малфой!
- Да, отец.
Драко!
- Останься цел! Береги себя и…
А её друзья сражаются там!
- …и ты знаешь, что ты должен сделать.
- Я горд твоим доверием, отец.
- Надеюсь, что до этого не дойдёт, но если… Помни, сын мой, ты среди нас особенный. Ты единственный, кто не принимал Тёмной метки, не приносил клятвы воли и желания Северусу. Ты один можешь действовать свободно и без принуждения. Только ты один.
|
|
|
Гермиона прижималась к жёсткой скамье и кусала кулаки, чтобы сдержать крик ярости. Ублюдки!
Она скрывалась в церкви, одержимая желанием убивать, разрушать…
Двери снова открылись и закрылись.
Надо было уходить отсюда. Она и её ненависть были здесь лишними. Теперь здесь скрывался Драко Малфой, у которого не было никаких предрассудков насчёт убийства в святом месте.
Но дверь была только одна. И, если слух её не обманывал, Драко по-прежнему стоял там.
Гермиона скользнула на пол. Холод обжёг колени даже сквозь джинсы. Она поползла вдоль северной стены. Ненадолго задержалась у переливающегося светом драгоценных камней средневекового витража, обвешанного кругом детскими рисунками к празднику урожая. И с трудом подавила приступ истерического хохота при виде этого неуместного среди полного безумия напоминания о нормальной жизни.
Раздался удар грома. Гермиона вздрогнула и подавила крик.
И вдруг хлынул дождь, прекрасный, благословенный дождь! Шум которого заглушил все звуки, которые она могла издавать… Гермиона подкрадывалась всё ближе и ближе к двери, к Драко, всё ещё одетому в школьную форму, который изо всех сил вглядывался в узкую щель между створками дверей…
|
|
|
Но внезапно отпрянул, когда они широко распахнулись, впустив порыв ветра с дождём и шумом.
Боже!
Боже, боже, боже!
- Тётя Белла!
Драко быстро и почтительно согнулся.
Гермиона, не шевелясь, смотрела, как белокурая голова Драко склонилась над прекрасной рукой необыкновенно красивой женщины, которая нимало не напоминала старую каргу.
И прижалась к стене в безмолвном ужасе.
Насколько же она сильна?!
- Что делает трусишка Драко в таком опасном месте? – проворковала Беллатриса. – Разве гордость, надежда и будущее Малфоев не должны быть в безопасности и в постельке? Вместе с другими детишками из Хогвартса?
Драко напрягся.
- Я получил приказ.
- Спрятаться? А в конце вылезти и пожать славу? В этом все Малфои!
- Пожалуйста, не заставляйте меня забывать, что я джентльмен, - сухо сказал Драко, но тут же прибавил: - Тётя Белла? Что-то не так?
Гермиона осторожно и быстро взглянула. Беллатриса привалилась к стене у дверей, опираясь на руку, в которой была зажата палочка. Другая рука, раненая рука, бессильно висела вдоль тела.
- Всё в порядке! – отрезала Беллатриса. – Раз уж ты здесь, будь добр, помоги мне! Ты видел эту грязнокровку? Найди её для меня, доставь меня к ней – и в накладе не останешься.
- Нет. Грейнджер моя.
Что?!
- У меня приказ, - усмехаясь, повторил Драко со своим обычным высокомерием.
По церкви пронеслось эхо ужасного хохота.
- Да кто тебе такое доверит? Не дури!
- Отец…
- Не дури!
Беллатриса с досадой взмахнула чёрной гривой волос и снова оперлась на стену, тяжело дыша. Дверь за ней была открыта, а дождь по-прежнему заглушал все звуки. Гермиона всё сильнее вжималась в стену, прикидывая свои шансы на успех.
Потом осторожно отставила ногу и просунула руку в карман, отчаянно нащупывая там зачарованный полпенни.
Она не собиралась умирать здесь.
* * *
Снейп смотрел на лужу расплавленного серебра у себя под ногами и молча, словно очарованный, смотрел, как она стекает в сторону Поттера. Но за волшебным оцепенением билось напряжение, сладкий, безумный ритм глубоко внутри. Отчаянное и настойчивое биение…
Посреди дождя и полного хаоса хлопок аппарации был неразличим.
Альбус Дамблдор просто оказался здесь.
Одетый в светло-серый перламутр, который почти светился в неестественной тьме среди дня.
Он появился невдалеке, и тут же заметил и распознал пульсирующий красный цвет защитного заклинания. И лицо его немедленно исполнилось сочувствия.
- О, Северус…
Жалость? Он смеет его жалеть?! Снейп зашёлся от ярости, но тут заговорил Тёмный лорд.
- Альбус-с-с, неужели я всё же сумел сохранить с-с-секрет-другой от вашего прис-с-стального внимания?
- Видимо, да, Том, - ответил Дамблдор, поочередно пронзая взглядом того и другого. – Трагично, но факт. Мальчику столько раз был нужен отец! Но ты сказал ему об этом только тогда, когда он понадобился тебе.
- В этом и была ваша ош-шибка, Альбус-с-с. Вы судили обо мне по себе, думали, что я действую ваш-шими методами. Это для вас Северус-с-с не более чем орудие…
- Неправда. И никогда не было правдой.
- Северус-с-с сейчас на моей стороне не потому, что он мне понадобился, а потому… - Лорд ободряюще спокойно коснулся его плеча. – А потому, что он мне просто нужен.
И в голосе его была такая мягкость и доброта, что он проник Северусу в самую глубину души. Неужели так оно и есть? Неужели в этом и состоит правда, которая заставила его в конце концов предпочесть одного хозяина другому? Тёмный властелин заглянул в него - и увидел. Его что-то привлекло в нём, нечто ценное, такое, что необходимо было защитить тёмными клятвами…
Глаза Снейпа встретились с глазами светлого властелина. Они больше не подмигивали, в них была глубокая скорбь. И он увидел, что пока рука Тёмного лорда сжимала его плечо…
Рука Альбуса легла на плечо Поттера.
И от земли перед ними стал подниматься сияющий золотом щит.
Но вдруг, совершенно внезапно, без малейшего предупреждения рот Альбуса приоткрылся в удивлённом «О!», и Дамблдор рухнул на землю. За ним стоял крысиный ублюдок Петтигрю. В руке его тряслась палочка, он радостно ухмыльнулся, и воздух задрожал от дикого, пронзительного вопля:
- Я сделал его! Для вас, хозяин!
* * *
Монетка взлетела вверх, очертив высокую арку, перелетела через всю церковь и звякнула о противоположную стену.
- Драко…
- Сейчас, тётя Белла!
Палочка Драко уже была у него в руке, он быстро и тихо шёл по центральному проходу.
Беллатриса оторвалась от стены и стала вглядываться в полутьму под сводами церкви.
Гермиона ещё раз взглянула на открытые двери, которые манили её потоками дождя и свободой…
А потом побежала.
* * *
На него обрушилось всё разом.
Заклятия жестокой битвы по ту сторону щита.
Скомканная серая материя на земле у ног Поттера.
Лицо Поттера, застывшее в маске ужаса и гнева.
Хохот Тёмного лорда.
И поверх всего этого…
Пульсирующая в нём боль желания.
Я ей нужен, нужен, нужен!
Он не сознавал, что палочка почти выпала из его пальцев, пока когтистая рука не сомкнулась на его руке.
- Он не мёртв. Дамблдору нужно нечто большее, чем «Авада Кедавра»… Но это его притормозит, да… - В голосе Лорда послышались любовные нотки, но он тут же сменил тон на приказ: - Давай его сюда, Северус-с-с! Затащи отродье Поттера внутрь, под щит! Пора кончать эти ш-шарады…
* * *
Поток дождя обрушился на Гермиону, но она не сбавила скорости. Погони за собой она не слышала, но не доверяла слуху в таком шуме. Она бежала к востоку, завернула за угол церкви и неслась теперь мимо надгробий прямо на пульсирующее красное зарево.
* * *
Снейп взмахнул палочкой. Щит замерцал сильнее, расширился – и Поттер оказался внутри.
И был слишком по-гриффиндорски глуп, чтобы хоть как-то выказать страх. Вместо этого он оскалился, сделал выпад палочкой и в ярости зарычал:
- Авада…
Остальное застыло у него на губах, когда Тёмный лорд приковал его к месту лёгким движением своей палочки.
Потом он приставил её конец к себе к горлу, и голос его разнёсся над церковным двором и полем битвы.
- Сегодня Годрикова лощина стало местом рождения моего царства - и моей династии!
И всё по ту сторону щита замерло, поскольку все волшебники и волшебницы замерли посреди боя и в ужасе взглянули на него.
Оно пришло.
И страхи, и предвкушения, они сбылись…
* * *
Гермиона поскользнулась в грязи, упала на колени, ухватилась за выщербленный, покрытый лишайником камень надгробия, снова встала на ноги и пошла вперёд.
Я нужна ему, нужна, нужна!
Впереди была стена, низкая и каменная.
Гермиона взобралась на неё и уже собралась спрыгнуть по другую сторону, как вдруг увидела…
Это был он!
Её профессор!
И сердце зашлось в груди.
И всё тело пронзила боль.
Потому что палочка профессора была направлена на Гарри.
И стоял он по правую руку Тёмного лорда.
Внутри у неё что-то разорвалось, и Гермиона познала боль, какой ещё не знала.
Всё, что она слышала, но отрицала, всё, чему она отказывалась верить, не могла верить, потому что такого быть не могло, только не он, не Северус, не её профессор, не её возлюблённый…
Всё это в одну секунду стало самой грубой реальностью.
И, что хуже всего, пришло понимание: всё это сотворила она сама.
Это её вина.
А потом… Потом уже никаких мыслей не было.
Потому что в её волосы больно вцепилась рука и рванула её со стены назад.
И Гермиона упала в грязь под ноги дико рычащей Беллатрисы Лестрейндж.
Дождь заливал лицо и резал глаза. Дышать было невозможно, удар от землю отнял у неё способность дышать…
Я нужна ему!
В голове что-то ужасно взвизгнуло, но Гермиона могла только бессмысленно смотреть сквозь дождь на чудовищное и прекрасное лицо, склонённое над ней, почти неразличимое из-за наложенных для защиты от дождя чар, которые сама Гермиона больше не могла наколдовать.
Она откатилась в сторону, кашляя, всхлипывая, и тут же ощутила, как в горло ей упёрлась палочка Беллатрисы.
- Грязная маггловская шлюха! Воображаешь, что сможешь навязать своего мерзкого выродка моему Тёмному лорду?
- Я… Я не понимаю, о чём вы! – еле выговорила Гермиона.
- Никто не любит его так, как я! – завопила Беллатриса. – Никто! И если я должна умереть, чтобы защитить его…
Любит? Она любит профессора Снейпа? Гермиона боролась с захлестнувшими память образами, к горлу подступила тошнота.
Беллатриса ткнула её лицом в грязь так, что та залепила и нос, и рот. Гермиона извивалась и вырывалась, но Лестрейндж была сильна силой безумия.
И у неё была магия.
А у Гермионы не было.
- Если я должна, я умру! Но ты умрёшь раньше. И когда умрёшь ты, умрёт и Северус Снейп!
Над их головами небо расколола молния, гром ударил совсем рядом.
Гермиона попыталась приподняться…
Удар ноги в голову отправил её обратно на землю. Во рту был вкус меди пополам с землёй, она боялась, что её вырвет, и замотала головой из стороны в сторону.
Новый удар, теперь в плечо, и Гермиона скорчилась на земле, свернулась калачиком, чтобы хоть как-то защититься.
- Это ведь по-маггловски, верно? Так вы делаете? Воображала, что убила меня своим револьвером? Нет, я слишком сильна для тебя! А теперь ты за всё заплатишь, мерзкая грязнокровка, заплатишь за всё!
Гермиона шарила пальцами в скользкой грязи, пытаясь найти точку опоры. Её пронзал холодный ветер, пропитывала ледяная вода. Кровь заполняла рот.
А внутри яростно, как стук сердца, билось одно слово.
Нет!
Нет!
Нет!
Нет, она не умрёт тут, пресмыкаясь в грязи!
Не поддаваться страху!
Ни за что, ни за что, ни за что!
Гермиона рванулась и встала на ноги. И увидела. Увидела такое, чего не видала никогда.
Как тонок оказался слой красоты, нанесённый Беллатрисой! Теперь, вне сумрака церкви это было ясно видно. Как жалок был её грим! Как смешон, нелеп и убог… Гермиона увидела реальную женщину, увидела месиво из обожженной плоти и костей там, где пуля пробила ей плечо. Седые космы вместо чёрных локонов. Пугающий ужас на лице, где только что была видна лишь дивная краса. Измученные болью и безумием глаза. Гермиона почувствовала, что сердце её дрогнуло, она узнала эту знакомую ей боль…
А потом лицо Беллатрисы исказила чудовищная гримаса улыбки.
- Я хочу взглянуть, как твоя грязная кровь прольётся в грязь! Туда, где ей и надлежит быть!
И сквозь дикий кашель раздалось:
- Сектумсемпра!
Гермиона дёрнулась назад, когда заклятие поразило её, и увидела глубокую рану на груди, и свою собственную кровь…
Она разжала полные грязи кулаки.
- Эта земля…
Гермиона задохнулась от боли.
- Она в моей крови! Кровь моих предков лилась в эту землю, они защищали её. А ты… Ты и тебе подобные… Вам не победить!
Отчаянно хватая воздух, она, наконец, выговорила слова, которые были важнее всего, слова, что помогали ей перенести всё, когда ничего уже больше не оставалось.
- И ты не будешь жить и не убьёшь моего профессора!
Беллатриса взмахнула палочкой, а потом выбросила её вперёд, визжа проклятие…
А Гермиона закрыла глаза и ощутила все элементы бури вокруг неё – пронизывавший её ветер, поливающий её дождь, покрывающую её землю… И бешеное биение магии заполнило её целиком.
И она услышала его.
Своего возлюбленного профессора.
«Сражайтесь, мисс Грейнджер!”
И в самой глубине её души родился крик, который был подхвачен всплеском силы. И она поняла её. Это была элементарная магия, магия, которая может спасти того, кого ты любишь…
«Сражайтесь изо всех сил, мисс Грейнджер, чёрт бы вас подрал!»
Из горла вырвалось одно слово:
- Конфринго!
Заклятие сорвалось с кончиков пальцев, раздался вопль ужаса, и Гермиона открыла глаза.
Чтобы увидеть Беллатрису Лестрейндж.
Исчезающую в облаке красного пара.
А потом Гермиона упала на землю, надёжную, твёрдую землю, землю её предков…
По телу струилась горячая кровь.
Холодный дождь смывал её.
Биение пульса внутри становилось всё тише, тише…
Пока сильные руки не подняли её с земли.
Гермиона смогла снова открыть глаза, и на мгновение, на одно безнадёжное мгновение она поверила, что её ждёт радость.
А потом разглядела, что это не так, и тело её отчаянно напряглось. Она хотела, хотела, хотела сражаться! Но сражаться было более нечем.
Никогда она ещё не чувствовала себя настолько пустой.
Гермиона закрыла глаза, и её объяла тьма, благословенная тьма, которая не дала ей разглядеть…
Люциуса Малфоя.
* * *
Поттер, замерший посреди своего смертельного проклятия.
Тёмный лорд, источающий власть и мощь.
Северус чувствовал, как пульсирует сила, проходя сквозь его палочку, чувствовал щит, который удерживал всех остальных снаружи, не давал никому ни вмешаться, ни помочь. Кажется, ему следовало бы чувствовать что-то ещё… Но нет. И это было огромным облегчением – ничего не чувствовать…
Кроме биения силы и еле ощутимого в глубине страха, отчаяния, надежды, потому что они говорили её голосом…
Снейп встряхнул головой.
Скоро всё кончится, а когда всё будет кончено, они будут вместе, и никто их не разлучит, никто не сможет их разлучить. Его отец всё предусмотрел и связал своих сторонников клятвой, всех тех, кто мог питать дурные намерения…
Нет, определённо, ему следовало испытывать сейчас какие-то чувства!
«Я спасу вас! А вы спасёте меня!»
Как чисто и ясно звучал в ушах её голос, невзирая на вой ветра и шум дождя!
Снейп закрыл глаза и увидел её радостную улыбку, увидел её такой, какой она пришла к нему ночью, пришла не просто так, а во сне. Нет ничего, что она не могла бы сделать.!И она принадлежала ему. И они все узнают об этом, они все узнают: она выбрала его, только его…
Дата добавления: 2019-11-16; просмотров: 149; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!