А ведь считать их посланцами космоса глупо. 12 страница
– Расскажи что-нибудь еще…
– После трехцветной умницы отдыхать мне не пришлось. В нашем дворе снова появилось к весне около семи кошечек, которым необходима была забота. Поэтому «кухня на открытом воздухе» работала в полную силу. Наши дворовые кошки привыкли уже к такому образу жизни, их многие подкармливают, но они никогда не забывают отблагодарить людей.
– Это не преувеличение, про благодарность? Они ведь очень неэмоциональны, в отличие от тех же собак. Какими словами они «благодарят»?
– Нет, кошки всегда благодарны, особенно, уличные. Им не часто удается попасть в «рыбные места», поэтому, если что-то перепадает, они благодарны. У собак больше развито чувство преданности плюс благодарности, а у кошек – доброты плюс благодарности. Но собаки, если говорят, они более склонны выражать чувства словами, а кошки – образами. Кошка может тереться об ноги, мурлыкать, зажмуривать глазки, а собака – преданно смотреть и говорить: «Спасибо тебе». Но это опять же уличные. Домашние вообще забыли о благодарности. У них все есть, и только если они чувствуют глубокую привязанность к хозяину, тогда они его благодарят.
Вот, например, был случай. У дедушки одного, соседа с третьего этажа, пропал рыжий кот. Уже несколько дней прошло. Дед по подъездам расклеил объявления с указанием примет кота. И вот я слышу, что кот мяукает у нас в подвале. Я была на 100 процентов уверена, что это и есть тот потерянный кот. Он просил его вытащить. Он полдня кричал: «Я не могу выбраться! Помогите!»
|
|
|
Подвал был закрыт на ключ. Я пошла к нашему слесарю-сантехнику дяде Саше и попросила у него на время ключи от подвала. Хорошо, что он мой знакомый, а то бы не дал, ведь нельзя же. Я открыла подвал, а там так темно, что хоть глаз выколи. Спустилась по тонким железным ступенькам, по слуху нашла, в какой стороне находится кот. Как оказалось, там, в подвале, было несколько комнат. В той, где находился кот, слышалось журчанье воды, там было мокро и влажно. Кот продолжал жалобно кричать. Я не знала, как мне его вытащить, так как сама боялась куда-нибудь провалиться. Я сказала коту вслух:
– Иди сюда, я тебя вытащу наверх. Иди, не бойся, я тебе помогу.
Кот испуганно смотрел на меня и продолжал орать. Он сидел в этом подвале дня три. Был голодный, мокрый и напуганный. Я минут десять уговаривала его подойти ко мне. Наконец, слышу, что он успокоился чуть-чуть и уже подходит ко мне, но с опаской. Он стоял от меня в пяти шагах. Я видела его горящие «фары». Тогда я резко встала и схватила его, он пытался вырваться, содрал мне кожу на спине, всю меня испачкал, а я поднималась в это время по ступенькам, ведущим из подвала. Когда мы вышли, нас встречал дедушка – хозяин кота, он держал в руках кильку. А коту не до еды было, он настолько был перепуган. Я еле донесла его до квартиры, отпустила его там и ушла домой «зализывать боевые раны». Так я однажды спасла кота. Мое чутье меня не обмануло.
|
|
|
Теперь расскажу о своих домашних питомцах. Начну с кошки Джины. Она является моей первой кошкой. Мы ее купили на базаре. Она лежала на коленях у хозяйки и сказала мне: «Смотри, какая я королева!» На ее мордочке было даже что-то вроде усмешки. Она сравнивала меня с собой и потом уже не смотрела на меня. Лишь кинула небрежный взгляд и зажмурилась, говоря, что я не достойна ее. Я ей мысленно сказала, что она действительно королева и ведет себя достойным образом.
Я маму попросила купить мне эту кошку. Я везла ее из Волгограда на руках. Поначалу она действительно держалась, но потом сорвалась. Она начала нервничать и замяукала, да так жалобно, что вся ее королевская сущность куда-то делась. Ей было три месяца от роду, и я понимала, что она еще маленькая.
У нас вообще отношения сначала не заладились. Она меня не воспринимала и словно хотела меня проверить. Она со мной даже не разговаривала. Вела себя, как капризный ребенок. Я не могла приучить ее к туалету, но не потому, что она не способна понять, а просто из-за ее вредности. Я проводила с ней беседы, разъясняла, что и как. Я ей говорила, что люблю ее и хочу, чтобы она осталась. Она продолжала свои капризы. От предложенной еды отказывалась. Но не потому, что она невкусная, а потому, что я не кормила ее с руки или с ложечки. Когда я начинала ей давать еду с руки, она могла съесть больше, чем помещалось в желудок. То есть я ей все время демонстрировала свои чувства и хотела заслужить взаимность.
|
|
|
Такая напряженная обстановка продолжалась девять месяцев. По натуре Джина очень гордая кошка и независимая. Она (особенно раньше) никогда не подойдет и не извинится, даже, если понимает, что не права. Но она попыталась по-другому загладить свою вину. Меня как-то раз обидели, я ушла в соседнюю комнату, где никого не было. Минут пять я лежала на кровати одна, как вдруг почувствовала, что со мной кто-то рядом. Я выглянула из-под одеяла и увидела Джину. Она легла около и успокаивала меня своим мурлыканьем. Ни разу до этого момента она мне не мурлыкала и не садилась со мной на кровать. Я поняла, что она изменила свое отношение ко мне.
Летом я уезжала на месяц на Урал, а кошку оставила у знакомых в чужой квартире. До отъезда я пришла ее проведать, и мне пожаловались, что она не ходит в туалет в отведенное ей место. Она меня встретила. Я спросила у нее, в чем проблема, а она лишь обидчиво посмотрела на меня и ушла под ванну. Она обиделась на меня, подумала, что я ее отдала чужим людям.
|
|
|
Когда я приехала, то не узнала свою кошку. Как мне рассказали, она жила не в квартире, а в деревне, у бабушки. Все время находилась на улице, питалась подножным кормом, что найдет на грядке, то и ела. Благо, ее любимая пища летом – помидоры, вот их она и ела. Но в силу того, что мордочка у нее плоская, а зубки маленькие, она не могла съесть здоровый помидор, а питалась опавшими и уже не первой свежести. Так прошел месяц. На природе она подхватила миллионы блох, которые роем копошились в ее ранее роскошной шерсти.
Я принесла Джину домой, вытащила из сумки, пустила в квартиру, а она сумела лишь дойти до кухни и упала. У нее не было сил ни идти, ни кушать, ни сопротивляться. Я взяла ее и понесла к ветеринару, где купила средство от блох. Я поставила ее в ванну, но она не смогла стоять и легла, я помыла ее и начала вытаскивать из нее блох. Мы сидели в ванной около четырех часов. Кошке было все равно, что она находится в воде (хотя она не очень любит мыться), она лишь изредка открывала глаза и спрашивала, как идут дела и скоро ли все закончится. Я объясняла ей, что я и так тороплюсь, и она замолкала. Ей было очень плохо, но в глазах была видна благодарность.
Через четыре часа я вытащила всех до единой блохи, их были миллионы. Я обстригла кошку на лысо, вытащила из ванной и укутала в полотенце. После того, как она проснулась, она попросила поесть, но у нее не хватало сил есть самой, поэтому я кормила ее с руки (хотя мы такое давно не практиковали). Она пошла на поправку. Каждый день она приходила ко мне и запрыгивала на коленки, терлась мордочкой о мое лицо. Она благодарила меня. Она убедилась, что я ее люблю. А до этого мне приходилось ей это доказывать два с половиной года. После этого случая мы с ней стали «не разлей вода». Она все больше любит меня, а я стараюсь для нее, как могу. Она всегда мне улыбается, бежит туда же, куда направляюсь я.
Раньше у меня часто были головные боли. Кошка приходила ко мне на кровать, ложилась в голову и лежала, а потом, когда я засыпала, она слезала с головы и уходила. Я просыпалась, уже не ощущая никакой боли. Она, если чувствует, что у меня что-то не в порядке, сама ложится на больное место. Ни к кому больше она такого внимания не проявляет.
Когда мы с ней говорим о чем-то серьезном, что требует осмысления, мы общаемся мыслеформами, а если нам нечего делать, и идет пустой разговор (в основном, с моей стороны), тогда я говорю словами, а она просто меня слушает и понимает. Она вообще очень умная кошка. Она сама научилась одному трюку. Я ей кинула однажды фантик от конфеты, чтобы она с ним побегала. А она взяла его в зубки и принесла мне на кровать, сказав при этом, что я буду кидать, а она мне приносить. Это у нее любимое занятие, когда я ей кидаю фантики. Она может мне их часами приносить.
Кстати, перед тем, как написать этот рассказ, я спросила у кошки, как мы с ней разговариваем. Мы посоветовались, и я изложила часть нашего разговора. Она мне тоже сказала, что мы общаемся образами и смыслами. Но когда кошка мне что-то сообщает, мой головной мозг, переработав полученную информацию, передает смысл не в развернутых предложениях, а только лишь суть, смысл, короткие ответы или вопросы.
– Интересно, Джина считает себя животным или человеком? – спросил я Лору, прочитав рассказ. – Или, может, особой формой «людей»? Считает ли она себя выше по статусу, чем человек?
– Джина считает себя просто живым существом, ничуть не ниже меня. Сейчас она уже не ставит себя выше меня, как было раньше. Но все же я ее спросила: – Джина, ты ниже по развитию, чем человек?
– Нет, чего тебе еще надо? Я же спала… (она спала, а я ее разбудила расспросами).
– А Золтон, он ниже человека?
– Он еще маленький.
Джина, конечно, не забывает о том, что она умом не обделена, что она также может претендовать на звание Королевы. Но она научилась ценить меня, то есть человека. Она понимает теперь, что такое любовь, забота, преданность. Ей сейчас уже шесть лет. Она стала умнее. А поначалу она всем своим видом показывала, что она в доме главная. Я с ней пыталась говорить и вслух и глазами, но она не отвечала. Я видела, что она хочет ответить, но свою неприступность она не могла перешагнуть. У нее был образ, который она не хотела менять. С ней, такой бестолковой, невозможно было говорить не то что мыслеформами, но даже простыми мыслями. Она и слушать и понимать не хотела. Не отвечала, не чувствовала себя виноватой, не извинялась, творила, что считала нужным. Она так меня проверяла, хотела убедиться, не обманываю ли я ее. Действительно ли я ее люблю…
Если она что-то делала плохое по привычке, то извинялась. Я ее накажу, а она подходит, трется об ноги, нахмурит брови и с насупленным видом в глаза смотрит. Или, бывает, из-за угла выглядывает, заранее зная, что ее ругать будут, и сразу говорит:
– Не ругай меня.
– За что? – спрашиваю я.
– Не надо ругать…
Тут я шла в комнату и разбиралась, что не так. Где-то приходилось вытирать, а иногда она корм утаскивала. Запоминает, где лежит ее еда, открывает шкаф, достает пакет, разгрызает его и ест. Я должна была заметать все следы. Диалоги у нас чаще всего короткие, она не очень любит говорить, она любит больше слушать. А когда ей задумываться не хочется, она вообще любит только речь слушать, а не мысли читать.
Она практически никогда не плачет. Джина очень сильная и выносливая. Она лучше все вытерпит, но не заплачет (когда она плачет, она залазит в укромное место, кладет голову на лапы и сопит, носом фыркает, чихает часто, когда проплачется). У каждой кошки это индивидуально. Одна вообще может ни разу не извиниться, а другая только и делает, что извиняется…
Если кошка мурлычет – это значит, что она доверяет. Если нет доверия – не будет мурлыкать. Это особенно является признаком, если кошка сначала не мурлыкала, а через некоторое время стала. Когда же кошка мурлычет в обычной жизни (если ее гладят или еще что-то), это значит, что ей с вами хорошо, у нее хорошее настроение.
Для меня было очень удивительно, когда Джина впервые замурлыкала. Я всегда ее просила об этом. Я говорила ей:
– Вот почему ты у меня такая неразговорчивая? Почему не мурлычешь мне? Тебе что-то не нравится?
А она ничего не отвечала. Только когда стала мне верить, тогда она «заговорила» и замурлыкала.
Моя Джина знает много слов. По человеческим меркам она знает такие слова, как: Джина, кушать, сюда, на руки, кухня, ложись, мурлыкать, Золтон, кошечка, пойдем. Отсюда получаются выражения, которые она без труда распознает: «Иди сюда», «пойдем кушать», «иди на кухню», «пойдем на руки»… А если с ней просто разговаривать, так она все понимает.
Наверное, то же самое, если со мной говорит иностранец на приблизительно знакомом мне языке. Я понимаю общий смысл, а ответить не могу, только понять могу. Наверно, это лучше поймет женщина, которой приходится общаться со своим еще грудным ребенком. Она же понимает, что ему надо (хотя не всегда) – так и здесь, но только у кошки словарный запас больше, чем у грудного ребенка, поэтому мне легче.
А Золтик любит, когда его чешут, но не всегда. Ему не нравится, когда ему мешают спать, сам он редко просит почесаться, только если мы являемся инициаторами. Зато кошка любит чесаться, любит, когда ее гладят. Она любит быть любимой. Коту главное, чтобы еда была и вода и туалет чистый. Все остальное время он спит. Глупенький.
В последнее время пытаюсь разговаривать с моей Джиной больше вслух. Я ей объясняю все, что я делаю, чтобы она знала слова, а не только образы. Например, когда я сижу за компьютером и занимаюсь работой, я говорю ей:
– Джинчик, иди ко мне, со мной посидишь.
Она охотно бежит и запрыгивает ко мне на коленки. Я ее глажу, разговариваю с ней. А потом сажаю на сканер, это вроде бы удобное место. Она видит меня, а я ее. Я ей говорю: «Ложись, Джинчик, мы с тобой поговорим». Она ложится и смотрит на меня внимательно. Вот пока я с ней разговариваю, хвалю ее, говорю: «Ты у меня такая умная кошечка, такая хорошая, добрая», – она внимательно слушает и лежит, не двигается. Она улыбается и жмурит глазки, а как только я начинаю печатать или просто отвлекаюсь, она встает и уходит. Ей не по душе сидеть молча на сканере…
В принципе, общение мыслефорами и словами пока что одинаково приемлемо. Мы можем говорить с животными словами или общаться мыслями, это не меняет содержания. Однако когда мы разговариваем языком, мы больше чувствуем себя людьми, а когда мы передаем мысли, мы стоим на одном уровне с животным.
С уличными кошками я общаюсь в основном при помощи мысли. Они передают информацию мне, а я им при помощи мыслеформ. Мыслеформы – это скопление энергии, в результате чего появляется энергия более плотного содержания, она передается живому существу, растворяется в его сознании и остается в виде знания. Мыслеформы не являются словами, они являются смыслом. Ведь каждое живое существо, если оно не слепое, видит то же, что и человек. Оно видит деревья, небо, солнце, цветы. И уж совсем любое существо ощущает отношение к себе, к окружающему миру. При этом не важно знать, как называется и из каких букв состоит тот или иной предмет, называется ли он «деревом» или «tree» или «der Baum». Поэтому мыслеформы передаются большей частью образами, знанием, отношениями. Так мы общаемся с кошками на улице.
– Сложно ли строить разговор мыслеформами? – расспрашиваю я. – Есть ведь абстрактные понятия. Дай пример мыслеформ, когда ты общалась в последнее время.
– Разговор строить мыслеформами очень легко. Ведь, когда вы думаете, вам просто приходят мысли. Так и с животными. Мы общаемся мыслями. Если нам нужно что-то обсудить или я хочу что-то спросить, то мы общаемся просто мыслями, не мыслеформами. В большинстве случаев у меня с Джиной нет ограниченных тем для обсуждения. Самая последняя мыслеформа была, когда я кошку мысленно позвала к себе, она пришла и запрыгнула на меня. Да, если мы общаемся мыслеобразами, то это, в основном, предполагает какие-то действия. Например, кошка говорит:
– Пошли на кухню. Я хочу есть.
Я иду на кухню и даю ей еду.
Но мы можем общаться также мыслеобразами, что не предполагает действий или выполнение задуманного. Мы просто общаемся «картинками». Я вижу одну картинку, посылаю ее кошке, она, если в состоянии ее обработать, обрабатывает и отвечает мне своей картинкой.
Несколько другое дело – собаки. За мою жизнь у меня было несколько собак. Первую звали Гретта. Это была собака породы боксер тигрового окраса. Мы даже спали вместе на полу. Она меня слушалась.
Но с моим папой заводить собаку было нельзя. Он бил собаку, а когда выходил с ней погулять, она убегала от него, не шла к нему. Папа кричал нам с улицы, чтобы я выходила и забирала свою собаку. Мне тогда было четыре года... Как только я выходила, собака бежала ко мне, и мы вместе шли домой, я ее жалела.
Мы больше не могли смотреть на то, как папа мучает животное, и вечером пошли с мамой гулять, взяв собаку с собой, чтобы ее отпустить. Мама думала, что Гретта найдет себе лучшего хозяина. Я просила маму не отдавать ее, но понимала, что с папой ей будет хуже, чем на улице. Было еще не холодно, мы вышли в центре города, зашли в подъезд и оставили Гретту там. Собака плакала, она не хотела от меня уходить. Я тоже плакала, только ночью, в подушку, когда никто не слышал.
Когда мы оставили собаку, пошли к остановке. Уже темнело. Мне казалось, что фары автомобилей были глазами Гретты. Они неслись на меня, я боялась, что она никогда не простит меня…
А еще у меня полгода назад была собака породы карликовый пекинес. Ее звали Алма. Она жила с нами три года. Алма со мной стала сразу дружить, но разговаривать не любила, впрочем, как и я с ней. Мы с ней похожи. Она очень самостоятельная, гордая, маленькая собака. Она знала себе цену и всегда показывала, как с ней надо обращаться. Она была очень терпеливой. Когда сестра ее мучила, она лишь рычала, а потом приходила ко мне, чтобы я ее защитила. Она мало со мной общалась. У нее был очень содержательный взгляд. Мы с ней больше разговаривали взглядами. Она мне передавала информацию, а я ей отвечала. Иногда, очень редко, мы с ней общались языком, она – своим, я своим. Ну тогда было сразу все понятно. Я могла не видеть собаку, но всегда знала, что она мне говорит. В таких случаях она просила отцепить лапку, застрявшую в шерсти, просила подойти или успокоить ее, когда она была взволнована. Мы понимали друг друга без разговора. Собаки мало говорят, а если и делают это, то значит, им что-то очень сильно нужно.
Алма могла разговаривать лучше кошек. Вот она, если и говорила, то сразу все было понятно. Она говорила: «Выведи меня погулять», «лапа застряла», «помоги», «забери меня» (это когда сестра к ней приставала). Однажды, когда мы гуляли, она ушла далеко от меня и потеряла меня из виду. Она запаниковала:
– Ты где? – она позвала меня и чуть было не расплакалась.
– Алма, иди сюда! – сказала я ей в ответ.
Она металась-металась, наконец, увидела меня и со всех ног побежала ко мне от радости. Она обычно неэмоциональная, а тут меня облизывать начала, на руки проситься. Она говорила: – Ты меня не теряй больше...
Теперь я хочу рассказать об общении с моими крысами. Хотя их имена Коржик и Ёжик, они являются особями женского пола. Коржика я так назвала, потому что он бело-желтого цвета и толстенький, а Ёжик очень пугливый, маленький и, когда боится, сворачивается клубочком или прячется.
Крысы более подвижны, они больше думают, чем говорят. Коржик всегда защищает Ёжика, поэтому, когда я подхожу к клетке, чтобы взять Ёжика, Коржик выходит вперед и говорит мне, чтобы я его не брала, так как он боится. Но я Коржику объясняю, что Ёжику нужно адаптироваться, тогда Коржик подходит к Ёжику, говорит ему, чтобы тот не боялся, и отходит назад. Когда я Ёжика возвращаю в клетку, он все рассказывает Коржику. Я не всегда могу понять, что он говорит, так как он еще не умеет разговаривать так, как я понимаю. Например, когда я Коржику принесла Ёжика, он очень сильно обрадовался, говорил мне потом спасибо за то, что я ему привела нового друга и подопечного. Так как Коржик старший, то у него развиты чувства материнские больше, ему нужно о ком-то заботиться, он добрый, а Ёжик еще совсем маленький, ему мама нужна. Вот они и нашли друг друга. Так, когда я принесла Ёжика, Коржик все ходил вокруг него и не мог понять, кто это. А потом притащил его к себе и начал вылизывать. Когда Ёжик хотел уйти, Коржик говорил, что пока его не вылижет, тот не уйдет.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 125; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!