Структура земельной собственности 4 страница
Ленин указывал, что одной из форм общественного разделения труда, способствующей развитию товарно-денежных отношений в сельском хозяйстве, является специализация отдельных районов на производстве определенных видов продуктов. В силу ряда условий: естественных факторов, кризиса италийского земледелия в период империи, наконец, специфической экономической политики, проводившейся Римом в Африке, здесь сложилась некая своеобразная разновидность специализированного земледелия. Своеобразие ее заключалось в том, что, в отличие от капиталистической специализации, она была связана не с обменом «между различными продуктами сельского хозяйства» 58, но с таким явлением, как снабжение областью с развитым земледелием области с многочисленным городским населением и земледелием, все более приходящим в упадок. Но если рассматривать эту специализацию не только с точки зрения ее сопоставления с капиталистическими отношениями, а руководствоваться критериями, более применимыми к исследуемой эпохе, то мы должны будем признать, что она создавала предпосылки для значительного — в тех исторических рамках — развития элементов товарного производства.
Таким образом, развитие товарных отношений в отдельные периоды и в отдельных районах античного мира могло, как это видно на примере Римской Африки, принимать {35} формы, сходные с теми, которые были характерны для перехода от феодализма к капитализму. Нельзя вместе с тем не видеть и коренного различия между процессами развития товарных отношений в указанные два периода. Характерно, что это различие особенно явно выступает не на ранних стадиях развития товарного производства, когда товарные отношения обеих эпох во многом аналогичны по своему характеру, но на его более высокой ступени. В период генезиса капитализма расширение торговли за пределы узких местных рынков неразрывно связано с развитием общественного разделения труда, обусловленного в конечном счете развитием производительных сил.
|
|
|
В африканских провинциях Поздней империи специализация сельскохозяйственного производства не была закономерным результатом определенного уровня развития производительных сил, но порождалась сочетанием разнородных географических и политических факторов. Поэтому те формы товарных отношений, которые были связаны с торговлей продуктами африканского земледелия, не стали господствующими в экономике провинций, но продолжали сосуществовать с более примитивными формами обмена и с натуральным хозяйством. Это был, так сказать, спорадический случай товарного производства в условиях общества, экономический строй которого не содержал предпосылок для сколько-нибудь широкого развития общественного разделения труда и связанных с ним процессов образования внутреннего рынка 59.
|
|
|
Этими историческими рамками были обусловлены и некоторые специфические особенности товарно-денежных отношений в африканских провинциях. Мы имеем два интересных свидетельства источников относительно характера африканской торговли, которые, правда, восходят к более позднему времени: одно к периоду вандальского, другое — к периоду византийского господства в Северной Африке, но имеют в виду ту ситуацию, которая — в большей или меньшей степени — существовала и в IV — начале V в. Прокопий Кесарийский, говоря об источниках богатства ван-{36}далов, господствовавших в течение 95 лет в Африке, пишет, что поскольку Африка — «страна богатая и в высшей степени изобильная необходимыми продуктами, то денежные доходы, собранные от произведенных там благ, не тратились в других странах для покупки продуктов, но владельцы имений (ο τ χωρία κεκτήμενοι) копили их...» 60. Арабский средневековый историк Ибн Абд эль Хаким рассказывает, будто во время завоевания Северной Африки арабами один арабский военачальник, захватив много денег, осведомился об их происхождении. Один из местных жителей показал ему оливковый плод и объяснил, что византийцы, у которых нет оливок, покупают оливковое масло у африканцев, давая за него деньги 61.
|
|
|
Таким образом, писатели различных эпох, характеризуя африканскую экономику, обращают внимание на значительную концентрацию денежных средств, обусловленную продажей земледельческих продуктов в другие страны. Иначе говоря, для Северной Африки позднеантичного и раннесредневекового времени было типичным значительное преобладание вывоза над ввозом. В этой торговле, которую Бриссон называет «странной» 62, на самом деле нет ничего удивительного: ее особенности целиком определялись экономическими условиями изучаемой исторической эпохи. Интенсивная торговля хлебом и оливковым маслом, которую вели африканские землевладельцы, была лишь характерным для начального периода товарного обращения превращением в деньги избытка потребительных стоимостей 63. Товаропроизводитель не выступал с той неизбежностью, с какой это имеет место при капитализме, как покупатель товаров. В этом выражался крайне низкий уровень развития общественного разделения труда. Африканский землевладелец получал многие продукты, а нередко также и ремесленные изделия, необходимые для его личного потребления в собственном хозяйстве 64. Иначе говоря, его {37} хозяйство оставалось в основе своей натуральным. Обращение денежной выручки на расширение или улучшение производства в условиях низкой агрономической техники не могло иметь широкого применения. Для поздней Римской Африки характерен рост числа заброшенных и необрабатываемых земель, что, очевидно, было связано с невыгодностью затрат на улучшение участков, худших по качеству почвы 65. Более или менее крупный собственник расходовал свои деньги преимущественно на предметы роскоши, строительство вилл и городских домов, либо на украшение города. Богатство частных и общественных зданий, остатки которых рассеяны по всей территории Римской Африки, говорит о значительной величине этих затрат. Остальная часть денежного дохода шла на образование сокровищ, т. е. принимала форму, совершенно естественную для тех условий, при которых золото и серебро являются, по выражению Маркса, «общественным выражением избытка, или богатства» 66.
|
|
|
Значительная роль товарно-денежных отношений и производства на рынок в экономике Римской Африки способствовала широкому развитию ростовщичества. Ростовщики (studentes fenori) составляли особую официально признанную категорию дельцов и как таковые должны были платить специальный налог (aurum lustrale) 67. Произведения церковной литературы IV—V вв. и акты африканских соборов свидетельствуют о том, что ростовщический капитал глубоко проник во все поры африканского общества. В частности, несмотря на многократные запреты, ростовщичество широко практиковали прелаты и клирики ортодоксальной церкви 68. В условиях накопления денег различными категориями земельных собственников и узких возможностей их производительного использования широ-{38}кое распространение ростовщического капитала было совершенно естественным явлением. В. И. Ленин, специально исследовавший вопрос о роли ростовщического капитала при преобладании натурального хозяйства, писал, что «необходимой принадлежностью мелких местных рынков... являются... примитивные формы торгового и ростовщического капитала». Преобладание натурального хозяйства порождает редкость и дороговизну денег, благодаря чему «зависимость крестьян от владельцев денег приобретает неизбежно форму кабалы» 69. С аналогичными явлениями мы встречаемся в поздней Римской Африке. По сообщениям Оптата и Августина, во время восстаний сельского населения особой опасности подвергались землевладельцы (possessores) и кредиторы, причем восставшие в первую очередь стремились уничтожить долговые расписки 70. Эта направленность восстаний нумидийских колонов наглядно свидетельствует о широкой распространенности долговой кабалы в африканской деревне.
Развитие торговли сельскохозяйственными продуктами и таких сопутствующих ей явлений, как ростовщичество и долговая кабала, неизбежно должно было оказывать разлагающее влияние на различные слои и группы африканского общества. Оно усиливало процессы имущественной дифференциации слоя средних землевладельцев, связанных с городской формой собственности, ухудшало экономическое положение мелких зависимых владельцев. Эксплуатация различных групп трудящегося сельского населения должна была принимать здесь особенно острые формы, поскольку для нее существовал такой стимул, как возможность выгодной продажи земледельческих продуктов. Все эти обстоятельства объясняют в какой-то мере остроту социальных противоречий в африканских провинциях Поздней империи и, в частности, развернувшуюся здесь борьбу трудящихся масс против владельцев земли и денег. {39}
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГОРОДА
В современных исследованиях события периода политического и социального кризиса второй половины III в. и установление домината расцениваются чаще всего как переломный пункт в истории африканских городов, положивший конец их «процветанию», их поступательному развитию и ознаменовавший начало упадка городской жизни — упадка, характерного для всего периода Поздней империи. «В конце III в., — писал Тутен, — муниципальный режим в Африке был мертв, муниципальная жизнь со времени тетрархии находится в полном упадке» 1. На том же тезисе о полном упадке городской жизни в период Поздней империи, об отсутствии каких-либо признаков экономического оживления в африканских городах настаивает и Хейвуд — автор статьи об Африке в ESAR 2.
Следует отметить, что в работах, основанных на детальном исследовании эпиграфического материала, относящегося к IV—V вв., мы не встретим столь крайних выводов. Так, в статье Ван Сикла показан сравнительно широкий размах строительной деятельности в африканских городах в период правления Диоклетиана 3. Автор наиболее обстоятельной работы о поздней Римской Африке Уормингтон приходит к выводу, что действительный кризис африканских городов наступил лишь в конце IV в. (после смерти Грациана). До этого времени, по его мнению, класс куриалов сохранялся и представлял собой зажиточный слой общества 4. {40}
Археологические и эпиграфические данные, относящиеся к различным городам поздней Римской Африки, показывают преувеличенность распространенного представления, что для времени Поздней империи характерен повсеместный упадок и регресс городов. Так, мы знаем о сравнительно интенсивной строительной деятельности в африканских городах, начиная с конца III в. и в особенности в 60—70-х годах IV в. Правда, городское строительство в этот период было по своим масштабам несравненно более скромным, чем во II — первой половине III в., когда в основном сформировались архитектурные ансамбли большинства африканских городов. Однако оно значительно превышало размеры строительной деятельности в первый век империи.
Для периода до 117 г. н. э., т. е. до времени правления Адриана, Тутен смог насчитать только девять строительных надписей. Уормингтон насчитывает на территории лишь Проконсульской Африки, значительно меньшей, чем провинция I в., свыше ста строительных надписей, относящихся к 284—429 гг. 5 Между тем первый век империи обычно считается периодом, благоприятным для развития африканских городов 6.
Строительная деятельность в поздней Римской Африке отличалась некоторыми особенностями по сравнению со строительством времени Ранней империи. В ходе событий кризиса III в. общественным зданиям и хозяйственным сооружениям ряда городов был нанесен значительный ущерб; сколько-нибудь значительные ремонтные работы в этот период вряд ли были возможны. Поэтому в городском строительстве конца III—IV вв. важное место занимает восстановление разрушенных или обветшавших зданий и ирригационных систем. Наибольший размах восстановительные работы приняли при Диоклетиане, когда был, в частности, целиком восстановлен город Рапидум, разрушенный во время войн с берберскими племенами 7; осуществлялись {41} они и позднее. Восстанавливались храмы 8, городские курии и другие общественные здания 9, архитектурные детали форумов 10, акведуки, бассейны и другие ирригационные сооружения 11, термы 12, театры 13 и даже целые городские кварталы 14.
Невозможно, однако, согласиться с утверждением, встречающимся в некоторых специальных работах, что строительная деятельность в поздней Римской Африке ограничивалась почти исключительно восстановлением старых зданий II—III вв. 15 Этот вывод верен лишь по отношению ко времени правления Диоклетиана, когда города, естественно, стремились в первую очередь залечить раны, нанесенные им войнами второй половины III в. 16 Для более позднего периода сохранилось немало эпиграфических и археологических данных о возведении новых значительных по размерам зданий общественного назначения в городах. В Карфагене имеется много остатков зданий, датируемых первой половиной IV в. 17 Новые здания строились в этот период и в некоторых других городах 18, однако наиболее широкие размеры строительство приняло в 60— 80-х годах IV в. Новые термы были построены в Тугге, Thuburbo Maius (летние и зимние), Tubernuc, Цезарее и не-{42}которых других городах 19. Имеются данные о строительстве в ряде городов гражданских базилик, триумфальных арок, портиков, торговых зданий и т. д. и т. п. 20
Археологические данные позволяют говорить о значительном росте некоторых африканских городов в IV в. Интересен пример нумидийского города Куикуля. С конца III в. здесь начинаются активные реставрационные работы: чинятся мостовые, сооружается сточный коллектор, восстанавливается акведук, реставрируются многие здания II в. Впоследствии город значительно расширился к югу, заняв целый ранее не заселенный холм. Возникает новый торговый квартал 21. В старой части города также воздвигается много новых домов 22. В 60-х годах IV в. строится здание для торговли одеждой (basilica vestiaria — CIL, VIII, 20156), а на месте развалин храма Фругифера воздвигается большая гражданская (судебная) базилика (АЕр, 1949, № 107). В позднеримский период в Куикуле было построено не менее трех христианских церквей, причем одна из них, законченная в начале V в., была исключительно обширна по своим размерам и имела пять нефов 23.
Пример Куикуля — не исключение. Так, в IV — начале V в. сильно вырос небольшой город и порт Цезарейской Мавретании — Типаса. По археологическим данным, город значительно расширился за пределы городских стен, построенных в конце III или в начале IV в. 24 В IV в. была построена базилика, по словам одного французского археолога, «наиболее обширное христианское здание античного Алжира». Некоторые постройки IV в. поражают своими размерами, не уступающими наиболее крупным зданиям II — начала III в. Таков, например, Капитолий, заново отстроенный в Тамугади в 60-х годах (длина портика этого {43} здания достигает 62 м) 25, громадная церковь конца IV в. в Тевесте 26.
Следует отметить, что строительная деятельность, восстановление и строительство городских общественных зданий не ограничивались ни какими-либо определенными районами, ни отдельными наиболее крупными городами. Больше всего строительных надписей конца III, IV и начала V в. происходит из Проконсульской провинции, несколько меньше из Нумидии, затем следуют Бизацена и обе Мавретании 27. Эти количественные отношения соответствуют исторически сложившемуся распределению городов между различными районами Римской Африки.
Внешние черты быта и культурной жизни африканского города IV в., какими они предстают в надписях и свидетельствах церковных писателей, также не позволяют усмотреть признаков серьезного упадка. Театральные и цирковые представления — по-прежнему повседневное явление в жизни городского населения 28, несмотря на ожесточенную агитацию, которую ведет против них христианская церковь. Дети куриалов обучаются греческому языку и красноречию 29. Не только в Карфагене, но и в небольших городах вроде Тагасты и Мадавра функционируют риторские школы 30. Судя по религиозно-полемическим произведениям Августина, писатели «золотого века» римской литературы пользуются широкой известностью. В больших городах развивают активную деятельность различные философские школы, развертываются бурные философские диспуты. В таких диспутах принимал горячее участие молодой Августин — сын небогатого гражданина Тагасты 31.
Мы можем констатировать для IV в. не только сохранение внешних форм городской жизни, но и известный рост африканских городов. Для суждения о предпосылках этого развития обратимся к сообщаемым надписями сведениям об источниках финансирования строительных работ. {44}
Во II—III вв. строительство общественных зданий осуществлялось в большинстве случаев по решению декурионов на городские средства (decreto decurionum pecunia publica или sumptu publico), а также за счет различных ассоциаций или коллегий граждан. Строительство на частные средства отдельных куриалов в этот период также имело место, но не преобладало 32. Иная картина наблюдается в поздней Римской Африке. Строительство только на городской счет становится теперь исключением 33. Большинство известных нам городских сооружений, построенных с конца III по начало V в., возведено на средства муниципальных должностных лиц: кураторов, пожизненных жрецов императорского культа (flamines perpetui), дуумвиров, а также отдельных состоятельных куриалов. Курия как коллектив редко выступает в качестве инициатора строительства: чаще инициатива принадлежит лицу, финансировавшему строительные работы, либо правителю провинции 34. Указанные особенности в финансировании городского строительства прослеживаются на протяжении всего изучаемого {45} периода в различных районах Римской Африки. Так, надписи, фиксирующие строительство за счет куратора, известны для городов Проконсульской провинции, например для Карфагена (АЕр, 1955, № 55), Тугги (ILT, 1500); Zattara (CIL, VIII, 17268 = 5178) и др.; Нумидии: Тамугади (CIL, VIII, 2388; ср. RAfr., 1913, стр. 163 сл.), Каламы (CIL, VIII, 5335; 5341), Ламбесиса (CIL, VIII, 18328), Мадавра (ILAl, I, 2107; 2108), а также для Мавретании (Albulae — CIL, VIII, 21665: curator et dispunctor rei publicae). В Тугге (Проконсульская провинция) на средства одного из «пожизненных фламинов» был восстановлен водопровод (CIL, VIII, 26568) и осуществлено строительство какого-то общественного здания за счет дуумвира Напоция Феликса Антониана (CIL, VIII, 26569). Сооружения, воздвигнутые на средства flamines perpetui, известны также для Chardimau (Проконсульская провинция — CIL, VIII, 14728); Curubis (там же — CIL, VIII, 24104), Куикуля (Нумидия — АЕр, 1946, № 107). В Сатафе (Ситифенская Мавретания) неизвестным нам лицом (надпись не сохранилась полностью) были построены термы и восстановлена после пожара мастерская (fabrica — CIL, VIII, 20267). В Куикуле на средства vir clarissimus Рутилия Сатурнина, очевидно, занимавшего какую-то муниципальную должность (... pro editione muneris debiti), была построена базилика для торговли одеждой (CIL, VIII, 20156; ср. 8324). Гражданин Thuburbo Maius Габиний Сальвиан, patronus almae Karthaginis, построил в своем родном городе в конце IV или начале V в. зимние термы (ILAf, 276). В Vina (Проконсульская провинция) бывший куратор rei publicae Покагуппин украсил термы (ILAf, 321).
В некоторых случаях издержки частных лиц на строительство общественных сооружений достигали, по-видимому, весьма значительных размеров. Например, в 323 г. в муниципии Thubursicum Numidarum некий Ноний Марцелл Геркулий, очевидно, богатый куриал, не занимавший определенных должностей в городе, восстановил на свои средства разрушенный во время внутренних войн III — начала IV в. городской квартал, термы и другие разрушенные здания (CIL, VIII, 4878). Надпись из Thuburbo Maius (Проконсульская провинция) посвящена «преданнейшему гражданину» Сальвиану за его заслуги перед городом, в частности за строительство на собственный счет зим-{46}них терм (ILAf, 276). В ряде случаев строительство финансировалось совместно куратором и городом (curator rei publicae cum ordine), например в Thuburbo Maius (Проконсульская провинция — ILAf, 273 и 275). Mustis (ILT, 1538), Мадавре (ILAl, I, 2102 — cur. rei р. cum ordine splendido et universo populo), Мактаре (АЕр, 1955, № 51 и 52) 35.
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 153; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!