Заключительная глава. Часть I 18 страница
Глава 22. Часть 4
Я смотрю, как он держит меч и опускается ниже на своём облаке. Он направляется прямо к белому сияющему свету, испускаемому Колоколом Владыки Востока. Такое чувство, что небеса обрушились на меня. Я делаю быстрые вдохи, не в силах ничего сказать. Холодный ветер легким порывом касается моих глаз. В тот момент, когда Е Хуа подлетает к белому свету, я слышу собственный крик отчаяния: «Отпусти меня! Ты должен что-то сделать. Е Хуа пытается убить себя. С энергией, оставшейся в его теле, он явно ищет смерти!»
Местное божество бормочет мне в ответ какую-то ерунду. Что-то вроде специального заклинания, и он не может его разблокировать.
Я борюсь без всякой пользы. Мои заплаканные глаза наблюдают, как смутный серебряный свет вокруг Колокола медленно исчезает. Громовые звуки борьбы между Е Хуа и Цин Цаном распространяются через пространство. Местное божество создает небольшой барьер, чтобы окутать им нас двоих.
Что же за сложное заклинание Е Хуа использовал, чтобы заблокировать меня? Я вся в поту и все еще могу лишь немного пошевелиться.
Внутри этого тёмного узилища, местное божество шепчет мне на ухо: «Госпожа, здесь все еще опасно находиться. Я не уверен, как долго мой барьер выдержит. Давайте отойдем подальше».
Я неуверенно говорю ему: «Уходи. Я хочу остаться здесь с Е Хуа».
На данный момент я буду лишь помехой, и ничем не смогу помочь Е Хуа. Несмотря на это, я все еще хочу быть там, где он, иметь возможность видеть его.
Я никогда раньше не видела, как Е Хуа обращается с мечом.
Я слышала, что он искусный фехтовальщик. Меч, который он использует, называется Цинмин (Ясный Свет). Свет, излучаемый им, ослепляет мои глаза горящими слезами.
Они продолжают сражаться, почти наравне друг с другом. Я все глаза проглядела, но не могу определить, кто имеет преимущество. Я только надеюсь, что Е Хуа сможет продержаться до прихода Чжэ Яня, или, по крайней мере, до тех пор, пока его дед не пришлет подкрепление.
Ветер поднимается на берегу реки Жошуй, заставляя тонны пыли и камней разлететься вокруг. Внезапно я слышу, как Цин Цан издаёт три коротких смешка, потом кашляет и медленно говорит: «Как не повезло проиграть тебе сегодня. Если бы не моя травма 500-летней давности, я бы не проиграл такому молодому паршивцу, как ты».
Пыльный вихрь медленно рассеивается. Е Хуа приседает на одно колено, поддерживая себя словами: «Вы всё равно проиграете».
Наконец-то я могу освободиться. Я дрожу, когда говорю местному божеству: «Теперь все в порядке. Опустите меня на землю».
Когда местное божество неумело пытается снять заклинание, Колокол Владыки Востока вдруг испускает кроваво-красный свет. Мой разум внезапно замирает. Разве Цин Цан не проиграл? Почему Колокол все еще звенит?
Е Хуа тут же поднимает голову вверх. Понизив голос, он говорит: «Что ты сделал с Колоколом?»
Цин Цан лежит на земле, его дыхание слабое, когда он бормочет: «Как ты узнал, что я могу заставить Колокол звенеть, не касаясь его? Ха-ха, я лишь использовал 70 000 лет, чтобы связать свою жизнь с ним. Если я умру, Колокол зазвонит сам по себе. Когда я умру, я задаюсь вопросом, будешь ли ты похоронен со мной, или весь мир будет похоронен со мной...»
Прежде чем он смог закончить, я могла лишь смотреть, как Е Хуа нырнул в эту пучину огненного света.
Кто кричит «Нет!» так яростно?
Что значил этот крик? «Нет, этого не может быть!? Нет, в этом нет необходимости!? Нет, ты не можешь!?» Что с того, если мир сгорит дотла? Тогда, по крайней мере, мы сгорим вместе. Как ты можешь, как ты можешь оставить меня?
Когда Е Хуа бросился в огонь, заклинание, сдерживающее меня, исчезло. Правильно, если жизненная энергия Мастера рассеется, естественно, заклинание больше не сможет удержать меня.
Красный луч светит ярко, а затем гаснет. Черная фигура сверху Колокола падает.
Я спешу, чтобы поймать его. Мы спотыкаемся и падаем на землю. Его лицо белое, кровь льется из уголков рта. Глаза понемногу теряют свой блеск. Его черный халат весь пропитан влагой, но я не могу разглядеть кровь, которая теперь покрывает все его тело.
Чжэ Янь однажды сказал: «Мне всегда казалось странным, что Е Хуа продолжает носить черные наряды. Как-то за напитками я спросил его об этом, и он в шутку сказал мне, хотя это не красивый цвет, это довольно полезно. Например, если кто-то ударил его мечом, никто не сможет сказать, пролилась ли кровь. Можно подумать, что его одежда мокрая от пролитой воды или ещё чего-то. Ваши союзники не будут беспокоиться, а ваши враги не будут довольны тем, что нанесли вам удар». Когда Чжэ Янь рассказал мне эту историю, я была удивлена, что Е Хуа наконец-то научился шутить. Но я только сегодня узнала, что он был серьезен.
Я не могу простить его за то, что он несправедливо забрал мои глаза, заставив меня прыгнуть вниз с балкона Чжусянь. Я также не могу простить его за то, что он сказал, что любит меня только потому, что чувствовал себя виноватым передо мной. Но больше всего я виню его за то, что он не понимал меня все это время.
В конце концов, я была эгоистичным человеком, который не хотел ничего понимать. Я любила его дважды, в этой жизни и в той. Я встречала его снова и снова, единственного человека, к которому у меня была глубокая привязанность, и все же я никогда не знала его.
Например, почему он носит только черные одежды. Это не потому, что ему нравится цвет. И не потому, что он хочет казаться сильным перед другими людьми. Я как-то совсем забыла, что он из тех, кто не даст пролиться своим слезам.
70000 лет назад Мо Юань потерял гораздо больше крови, чем те капли, что стекают из уголка рта Е Хуа прямо сейчас. У него и близко сейчас нет того количества энергии, что была у Мо Юаня в то время. Куда делась вся кровь?
Я опускаю голову и прикусываю его губу. Я игнорирую его и использую свой язык, чтобы оттолкнуть его зубы, пытаясь проникнуть ему в рот. Я чувствую туман теплой жидкости между нашими ртами. Его чернильные глаза становятся еще более бездонными.
Он отталкивает меня и отчаянно кашляет. Сгустки крови разлетаются по земле, как цветущие цветы. Он переворачивается на землю, его грудь тяжело вздымается, а тело неподвижно.
Я бросаюсь к нему и опять заключаю в свои объятия.
- Ты хочешь проглотить всю кровь обратно? Мне все равно, сколько тебе лет, проявление слабости меня не разочарует.
Он так старается подавить кашель. Он даже не может поднять руку, но все равно небрежно отвечает: «Я в порядке. Эта маленькая рана меня не убьет. Не плачь».
Мои руки заняты тем, чтобы держать его как можно ближе к себе, поэтому я не могу коснуться его лица. Я смотрю прямо в его глаза и говорю: «Только Мо Юань может контролировать Колокол Владыки Востока, не уничтожив собственную душу. И даже он был погружен в глубокий сон на 70 000 лет. Не пытайся меня обмануть. Ты пытался покончить с собой, не так ли?»
Его тело словно застыло. Он закрывает глаза, чтобы сказать: «Я слышал, что Мо Юань очнулся. Он позаботится о тебе, если ты останешься с ним. Для тебя так будет лучше. Ты должна просто забыть меня».
Я смотрю на него, ошеломленная.
Этот короткий миг кажется вечностью. Его глаза расширяются, когда он говорит мне, борясь со сбивающимся дыханием: «Это слова, которые я не могу сказать, даже если умру. Я любил только тебя, Цянь Цянь, никогда не забывай меня. Если ты забудешь меня, если ты когда-нибудь забудешь меня..., - его голос резко понижается, затем, наконец, снова поднимется, - что я смогу сделать?»
Я опускаюсь к его уху.
- Ты не можешь умереть. Е Хуа, держись. Я отведу тебя к Мо Юаню. Он найдёт решение.
Его тело постепенно слабеет.
Я кричу ему в уши: «Если ты посмеешь умереть на моих руках, я возьму зелье у Чжэ Яня и забуду всё о тебе. Я буду жить припеваючи с Мо Юанем, Чжэ Янем и четвертым братом. Я никогда вспомню о тебе снова!»
Его тело дрожит. Спустя долгое время он улыбается и говорит: «Возможно, так будет лучше».
В свои последние минуты в этом мире он оставляет меня с одной жалкой фразой: «Возможно, так будет лучше».
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Заключительная глава. Часть I
Я долгое время сижу в театре смертных, чтобы посмотреть оперу. Прошло три года с тех пор, как Е Хуа оставил меня.
Чжэ Янь сказал, когда он туда попал, Е Хуа уже испустил дух, его тело было покрыто кровью. С непослушными волосами, я держала его бездыханное тело у подножия Колокола. Вокруг нас было толстое силовое поле, за черту которого никто не мог проникнуть. Колокол звенел на протяжении семи дней, все люди со всех восьми земель собрались у реки Жошуй. Тянь Цзюнь отправил 14 старших божеств вниз, чтобы забрать тело Е Хуа. Они использовали заклинание грома и молнии и пытались пробиться сквозь мою защиту в течение 7 дней, но мое силовое поле не поддалось ни на дюйм.
Чжэ Янь думал, что я собираюсь провести с Е Хуа вечность на берегу реки Жошуй. Но из-за того, что звон Колокола Владыки Востока постепенно донёсся до самых уголков мира, медитация Мо Юаня была нарушена. На восьмой день, как только поднялось солнце, Мо Юань пришел к нам.
Я не могу четко вспомнить все, что Чжэ Янь говорил мне. В тот момент я чувствовала только, будто умерла вместе с Е Хуа. Это было так прекрасно – сидеть с ним на берегу реки Жошуй вечно. Даже если его глаза не могли открыться, его холодные губы не могли улыбнуться, или он больше не мог шептать мое имя мне на ухо ... По крайней мере, я могла видеть его, по крайней мере, я могла чувствовать его рядом со мной.
Я думала, Мо Юань найдёт способ вернуть Е Хуа обратно. Ведь он сам смог вернуться после той битвы. Я думала, что если бы Е Хуа мог спастись, если бы он открыл рот и назвал меня Цянь Цянь, я бы прождала не только 70 000, но и 700 000 лет. Я хотела принести тело Е Хуа к Мо Юаню и умолять учителя спасти его. Но у меня не было сил, чтобы подняться. Мо Юань подошел к нам, и вместо того, чтобы осмотреть Е Хуа, он тяжело вздохнул и сказал: «Найди гроб и отпусти его с миром».
Мо Юань вернулся в Куньлунь. Я вместе с телом Е Хуа направилась обратно в Цинцю. 14 божеств с Небес сразу же погнались за нами. Я чувствовала, что Е Хуа мой, и я не могу отдать его кому-то еще. Целая шеренга из божеств ждала у входа в долину в течение полумесяца, но у них не было возможности завершить свой долг и вернуться на Небеса.
Однажды родители Е Хуа пришли в Цинцю.
Его обычно тихая мать дрожала от гнева. Утирая слёзы, она сказала: «Теперь я знаю, что ты та смертная Су Су из прошлого. Какой грех мой сын совершил, чтобы влюбиться в тебя дважды? Когда ты была Су Су, он был настолько верен тебе, что предпочел бы отказаться от должности наследного принца, чтобы защитить тебя. Ты провинилась перед Су Цзинь, поэтому Тянь Цзюнь приказал в качестве расплаты забрать твои глаза. Тебе также предстояло пережить удар молнией три года спустя после рождения А Ли. Ты потеряла глаза, но моему сыну пришлось взять на себя наказание молнией. Потом ты даже решила броситься вниз с террасы Чжусянь. Просто немыслимо. Когда ты прыгнула, мой сын тоже прыгнул за тобой. Оказалось, что для тебя это испытание, чтобы достичь высокой божественности, но что насчёт Е Хуа? Ему когда-нибудь было хорошо после встречи с тобой? Что ты сделала, чтобы отплатить за все, что он сделал для тебя? Ты ничего не сделала, а теперь даже заставила его потерять жизнь. Теперь, когда он мертв, ты хочешь забрать у нас его тело? Я спрошу тебя только об одном, только об одном, какое у тебя есть на это право?»
В горле у меня пересохло. Я неуверенно попятилась. Ми Гу пришлось подбежать, чтобы поддержать меня.
«Этого достаточно», - сказал отец Е Хуа. И повернулся, чтобы сказать мне: «Слова моей жены вызваны ее родительской любовью к сыну. Не принимай их близко к сердцу. Что касается тела моего сына, будет справедливо, если ты вернешь его нам. Несмотря на то, что вы были помолвлены, официально вы так и не поженились. Неразумно держать его тело при себе. В конце концов, он был Наследным принцем Небесного Царства. Он должен быть похоронен на 36-м уровне небес в соответствии с традициями. Пожалуйста, сделай это для нас».
Когда тело Е Хуа забирали на Небеса, стоял пасмурный день, легкий ветерок мягко стелился в воздухе.
Я мягко коснулась его век, щёк и носа. Когда я дошла до его губ, нелепая мысль промелькнула в моей голове. Хотела бы я, чтобы он проснулся и приложил палец к моему лбу, чтобы сказать: «Я просто пошутил». Но... это было бредовое желание.
Родители Е Хуа поместили его в ледяной гроб. Они прошли мимо меня, когда выносили его из Цинцю. Мне разрешили оставить только его черную окровавленную мантию.
Чжэ Янь подарил мне семя персика. Я взяла его в Лисье Прибежище и посадила перед нашей дверью. В тот день, когда на дереве распустился первый цветок, я взяла черную одежду Е Хуа и закопала ее под деревом. Я считала это место его своеобразной могилой, где захоронены его останки и одежда. Интересно, как это будет выглядеть, когда дерево зацветет полностью?
Ми Гу как-то спросил меня: «Госпожа, вы еще помните, что у вас есть сын? Вы не хотите вернуть его в Цинцю?»
Я слегка покачала головой. Теперь я вспомнила, что у меня есть сын. Я назвала его А Ли. Но как я могла заботиться о нем, когда была не в состоянии позаботиться даже о самой себе? Ему лучше оставаться на Небесах.
После того, как Е Хуа унесли его родители, я сидела под персиковым деревом около полумесяца. Сидя там целыми днями, я находилась словно в полузабытьи, и его образ часто появлялся передо мной. На нём всегда была черная мантия, а его длинные черные волосы были завязаны в хвост короткой белой лентой. Он опирался на меня, читая книгу; он сидел напротив меня, чтобы нарисовать мой портрет. Когда шел дождь, он заключал меня в объятия, чтобы укрыть от падающих капель. Я сидела под персиковым деревом пол месяца, ощущая, что Е Хуа рядом со мной каждую минуту.
Я чувствовала себя такой счастливой.
Я чувствовала себя счастливой, но Чжэ Янь, 4-й брат, Ми Гу и Бифан не чувствовали моего счастья. Когда наступил 15-й день, 4-й брат потащил меня обратно в пещеру и приставил зеркало к моему лицу. Он сердито сказал: «Посмотри на себя и посмотри, во что ты превратилась. Что, ты больше не можешь жить, если Е Хуа ушел?»
Он был прав. Я чувствовала, что не могу больше жить. Если моя душа тоже будет уничтожена, может быть, я увижу Е Хуа. Но если моя душа разрушится, я ничего не смогу сделать, а лишь обращусь в пыль. А может быть, я все равно не забуду его, даже в этом случае. Так, по крайней мере, я могу представлять, как он мне улыбается.
Внутри зеркала было отражение печальной, мертвенно-бледной женщины. На ее глазах была толстая шелковая лента с несколькими высушенными листьями. Эта белая полоска ткани не та, что я носила раньше. Что-то щёлкает в моей голове. Верно, в прошлом месяце Чжэ Янь заменил мои глаза. Эта шелковая лента пропитана его лекарствами.
4-й брат говорит с тяжелым вздохом: «Очнись. Прожив такую долгую жизнь, ты должна понимать, что расставания и смерть в этой жизни неизбежны».
Дело не в том, что я не могла рассуждать разумно, я просто не могла видеть ясную картину. Если бы я знала как, я бы уже давно начала двигаться дальше. В ту ночь, когда я напилась и разбила Лампу Сплетения Душ, я вспомнила события трехсотлетней давности. Я не знаю, почему я забыла все хорошее, что было связано с Е Хуа и помнила только плохое. Теперь, когда он был далеко, я не могла вспомнить ничего плохого о нем. Каждый день я вспоминала всё то добро, что он сделал для меня. Когда-то я сама отчитала Ли Цзина за то, что он гонится за тем, чего у него нет; как только он получит желаемое, он не знает, как сохранить это. Глядя на себя сейчас, сильно ли я от него отличаюсь?
Яркая луна нависла над широкой рекой, и ночь тянется бесконечно. Делать мне было совершенно нечего, и я погрузилась в глубокий сон.
Изначально я думала, что не буду грезить о Е Хуа. Но он появился в моем сне той ночью.
Он сидел за своим столом, просматривая свитки. Через несколько часов он убрал отчёты в сторону и сделал глоток чая. Когда он опустил чашку, он посмотрел на меня и с улыбкой сказал: «Цянь Цянь, иди сюда и расскажи мне, что сказал главный герой прошлой ночью».
Я с головой нырнула в этот сон, не желая просыпаться. Это был подарок с небес. Видение, что посещало меня под персиковым деревом, никогда не говорило со мной. Но эта версия Е Хуа не только играла со мной в шахматы, такое ощущение, что он был живой.
С того дня я видела его каждый раз, когда засыпала. Сон стал моим любимым занятием.
Если мы посмотрим на это с другой точки зрения, то, что я делала, не так уж и ненормально. В царстве смертных бытует одна история под названием «Сон бабочки Чжуан Чжоу». Она повествует о смертном по имени Чжуан Чжоу, который во сне ощущает себя бабочкой. Когда он просыпается, он снова становится Чжуан Чжоу. Так кто более реален: Чжуан Чжоу, который видел сны о бабочке, или это бабочка, которой снится, что она - Чжуан Чжоу? Моя жизнь тоже походила на сон до сих пор. Страдая от боли, я хотела сделать то, что сделал он и превратить мою мечту в реальность. Я все еще жила, только по-другому. И это делало меня счастливой.
Чжэ Янь и 4-й брат ослабили свой неусыпный контроль надо мной, поскольку видели, что мне становится лучше, даже если я спала немного больше, чем обычно.
Девять Небес так и не короновали нового Наследного Принца. Су Цзинь навсегда была изгнана из клана Небожителей. Она была ответственна за наблюдение за Колоколом Владыки Востока, но когда он зазвонил, она не доложила об этом на Небеса. Её безответственность привела к тому, что Е Хуа в одиночку пришлось бороться с Цин Цаном. Тянь Цзюнь, испытывая боль от потери внука, гневно приказал ей покинуть Девять Небес. Теперь ей предстоит бесконечное перевоплощение и вечное попадание в любовные ловушки.
Я думаю, что Тянь Цзюнь наказал Су Цзинь слишком сурово. Но это не имеет ко мне никакого отношения, поэтому я рассматривала всё это, как пустые сплетни.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 185; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!