Биография в десять миллиардов лет 17 страница
Итак, есть все основания считать людей просто живыми существами, парящими в этом биологическом космосе. Но значит ли это, что на Земле мы ничего не значим?
* * *
Некоторые подсказки мы уже знаем – они у нас прямо перед носом. Когда речь идет об оценке собственного положения, есть один фактор, который неизбежно учитывается при всех разговорах о вселенской или провинциальной природе жизни. Это вопрос о разуме.
Как бы мы ни обожали своих котиков и собачек, с какой бы симпатией ни смотрели на шимпанзе, слонов и дельфинов, совершенно очевидно, что в целом люди значительно отличаются от животных. Сложность мозга, социальные структуры, которые мы создаем, когнитивные навыки – от речевых до творческих и логических, которые мы постоянно применяем, – все это находится в дальнем конце спектра подобных характеристик в целом по планете. Да, шимпанзе, крысы и даже вороны приближаются к нам по тонкости мышления и разделяют с нами значительную часть генома. А то, какую невероятную социальную структуру строят общественные насекомые вроде муравьев[158], даже может быть унизительно для нас, как, впрочем, и разнообразие средств связи, которые применяют различные живые существа по всей планете. Однако чтобы все это соединялось в одном организме, в одном существе – такого, пожалуй, больше на Земле не встретишь.
То, что в результате 4 миллиардов лет эволюции на планете у нас не возникло конкурентов, – серьезное препятствие на пути к пониманию нашего значения. Сразу возникает множество самых разнонаправленных вопросов. Например, как поспособствовал бы разум в более широком смысле эволюции на других планетах? Даже здесь, на Земле, скромный, но восхитительный осьминог, член семейства головоногих, обладает совсем не такой нервной системой, как у любого позвоночного вроде нас, однако способен необычайно ловко обращаться с разными предметами и не упускает возможности воспользоваться материалами вроде кокосовой скорлупы[159] примерно так же, как мы – различными орудиями. Может быть, где-то есть планета осьминогов?
|
|
|
Другой вопрос – насколько редко встречается разум именно нашей разновидности. Многие ученые на разных этапах развития науки выдвигали гипотезы, согласно которым мы обязаны своим «возвышением» как биологический вид тому или иному уникальному свойству своего физического или умственного склада. Считалось, что за наше выживание и эволюцию именно нашего разума следует благодарить то ли человеческую руку, то ли языковые способности, то ли всеядность, то ли социальный склад – и этим список не исчерпывается. Однако ни одно из этих качеств не представляет собой неизбежный результат естественного отбора. Не исключено, что достались они нам лишь по воле слепого случая: ведь такой мозг, как у нас, возможно, появился только один раз за почти 4 миллиарда лет эволюции жизни на Земле. Едва ли это свидетельствует о мощной эволюционной стратегии.
|
|
|
Все эти умозрительные заключения подтверждают гипотезу о том, что Земля сама по себе редкость, весьма маловероятный мир, где наше существование стало результатом череды удачных и неудачных совпадений. Может быть, и так. Но, хотя подобная точка зрения, вероятно, и верна, наши представления вполне могут быть искажены, поскольку некоторые статистические обстоятельства провоцируют нас на чудовищно неверные интуитивные догадки, о чем я еще расскажу в следующей главе.
Масла в огонь этих споров подлил информационный бум последних лет по поводу того, что, собственно, делает нас людьми. И палеонтологические открытия, и генетические анализы складываются в фантастически интересную картину того, откуда мы взялись и что представляем собой с точки зрения эволюции. Одни недавно обнаруженные аспекты нашего существования говорят нам, что нам очень повезло, что мы вообще живем на свете, зато другие указывают, что при постоянном изучении новых стратегий выживания путем естественного отбора и эволюции всегда можно открыть новые перспективы, и это отчасти объясняет существование таких, как мы.
|
|
|
К примеру, генетические исследования показывают, что 123 000–195 000 лет назад[160] популяция современных с биологической точки зрения людей резко сократилась – их было более 10 000, а осталось несколько сотен. Что случилось, мы не знаем, но, скорее всего, в этом в какой-то степени виноваты изменения климата. Примерно тогда начался длительный ледниковый период, который, видимо, существенно изменил распространенность растений и животных и границы климатических зон. Многие земли с умеренным доселе климатом пришли в запустение, площадь пригодных для обитания областей, скорее всего, сократилась.
Однако некоторым людям все же удалось выжить – возможно, за счет собирательства[161] в плодородных экваториальных прибрежных районах, где обнаружены следы бесчисленных трапез, состоявших из моллюсков. Все мы, ныне живущие, происходим от этой горстки людей, которые жили где-то в центральной или южной Африке более ста тысяч лет назад. Не нужно обладать развитым воображением, чтобы понять, что тут-то современные люди вполне могли исчезнуть. Достаточно было эпидемии или дальнейшего ухудшения климата – и эти несколько сот особей вымерли бы. Наш вид спасся сразу после возникновения по чистой случайности, однако очень может быть, что избежать вымирания нам помог и разум.
|
|
|
Этот период пережили не только мы. Одновременно с современными людьми по Земле ходил по крайней мере еще один вид двуногих, способных создавать орудия труда. По нашим представлениям, примерно 600 000 лет назад вид, который мы теперь называем неандертальцами, мигрировал из Африки в Европу. В целом неандертальцы были очень похожи на нас, однако имелись и существенные различия. Это была другая разновидность прямоходящих родственников обезьян, и мы считаем, что они развились из более раннего вида – мы с ними произошли от общего предка. Неандертальцы были отнюдь не глупы, они изготавливали орудия из камня и кости и создавали общественные структуры.
Однако примерно 28 000 лет назад неандертальцы постепенно вымерли[162]. В чем было дело, мы не знаем. Определенную роль в этом, возможно, сыграли дальнейшие изменения климата, а может быть, и конкуренция с современными людьми. Однако стоит отметить, что отчасти неандертальцы остались с нами: генетический код жителей Евразии совпадает с кодом неандертальцев, и это совпадение составляет от одного до четырех процентов. Нам это известно, поскольку мы сумели расшифровать крупные фрагменты генетической последовательности из останков неандертальцев[163] – удивительная и немного жутковатая детективная работа. А значит, когда-то, спустя некоторое время после того, как почти вымершая популяция современных людей сумела переселиться на север планеты и там процветать, имело место скрещивание с неандертальцами. После чего мы выжили, а они нет.
В дополнение к подобным исследованиям, из которых становятся ясны подробности нашей зачастую бурной истории, был сделан и целый ряд открытий, касавшихся фундаментальных молекулярных механизмов, благодаря которым мы выделились в отдельный вид.
Все это опять же возвращает нас к вопросу о собственном значении, так как здесь заключены прямые указания на то, чем же наш разум так примечателен. С генетической точки зрения современные люди отличаются от шимпанзе всего лишь примерно на 1,2 %, а пока мы искали разницу, то обнаружили, какие конкретные функции закодированы в этих генах – то есть какие функции можно считать исключительно человеческими. Некоторые участки ДНК, которые у людей и шимпанзе особенно сильно различаются[164], и в самом деле прямо связаны именно с теми чертами, которые отличают нас от прочих живых существ.
Например, последовательность под названием HAR1 (От слов «human accelerated region» – «зона ускоренного развития у человека»), вероятно, связана с развитием коры головного мозга. А другая последовательность – HAR2 – участвует в развитии эмбриона человека и в формировании наших запястий и больших пальцев на руках, которые, в сущности, и обеспечивают нам возможность манипулировать с материалами и пользоваться орудиями труда. Последовательность под названием LCT связана со способностью переваривать лактозу, то есть питаться молочными продуктами, у взрослых. Интересно, что по данным исследований эта последовательность по эволюционным меркам появилась у нас совсем недавно – и в самом деле, ею обладает лишь треть населения Земли (но 80 % людей европейского происхождения). Многие современные виды млекопитающих в раннем детстве могут переваривать молочный сахар, однако утрачивают эту способность, когда становятся взрослыми. Примерно 9000 лет назад для какой-то группы людей все изменилось, поскольку появилась версия последовательности LCT, которая и до сих пор вырабатывает у взрослых необходимые пищеварительные ферменты. С тех пор содержание домашних животных стало гораздо выгоднее.
Есть и другие важные последовательности, связанные с приспособляемостью человека. Скажем, AMY1 – она участвует в производстве фермента, который позволяет нам переваривать крахмал лучше многих других видов. ASPM – последовательность, определяющая размеры человеческого мозга. А самая, пожалуй, обескураживающая последовательность – это FOXP2, которая, по мнению исследователей, помогает нашим лицам и ртам двигаться так, чтобы издавать всевозможные звуки речи с нужной интонацией. Похожие последовательности есть и у большинства других млекопитающих, однако человеческая версия сильно отличается, скажем, от версии у шимпанзе. А без речи наши поразительные общественные структуры и способность передавать сведения и делиться опытом были бы, конечно, совсем иными. Этот участок ДНК длиной в каких-нибудь 2285 оснований нуклеиновых кислот, вероятно, и сделал нас людьми.
Генетические различия между нами и нашими ближайшими родственниками – шимпанзе – не всегда нас радуют. В наших генах сохранились свидетельства о древних битвах с ретровирусами – структурами, которые для воспроизведения внедряют свой генетический материал в ДНК хозяина. В некоторых случаях мы выходили из этих битв с новым кодом, который позволяет нам сопротивляться этим коварным возбудителям болезней гораздо лучше, чем другие приматы. Однако те же самые гены в наши дни делают нас более беззащитными, чем наши родичи-обезьяны, перед другими ретровирусами, например, ВИЧ. Наша генетическая история, как и битвы за жизнь, разыгравшиеся более ста тысяч лет назад, не обошлась без опасностей и без игры случая.
Мы продолжаем разбираться в деталях молекулярной машинерии, которая определяет, как мы функционируем, однако пока не можем связать свои открытия с ответом на главную загадку – как мы появились. Очевидно, что выработке действенной стратегии выживания очень поспособствовал разум[165]. Но наша бурная история преодоления барьеров естественного отбора этим не исчерпывается. Сыграло свою роль и многое другое – способность переваривать определенную пищу, брать предметы, приспосабливаться к определенному диапазону температур и влажности, а также внешние движущие силы – климат и успехи и неудачи других биологических видов.
Но при всей нашей уникальности история вида homo sapiens во многом повторяет историю любого другого вида многоклеточных живых существ на нашей планете. У каждого свои особые гены, свои эволюционные сдвиги, как удачные, так и неудачные. За все это отвечает биохимическая инженерия. Это словно система из встроенных друг в друга механизмов – вплоть до фундаментальной структуры атомов, и до квантового субатомного мира. Эволюция, этот великий экспериментатор, представляет выбор из миллиардов вариантов – колоссальную сеть различий и взаимодействий. Узор этой сети, внедренный в наш ядерный набор генов, имеет скорее универсальное, чем местное значение. И может быть, разумная многоклеточная жизнь с большей вероятностью могла возникнуть именно на основе подобных сетей при условии, что эволюция предоставляла ей необходимые возможности и варианты.
Итак, можно ли сказать, что наша разновидность разума единственная в своем роде, незаурядна, крайне маловероятна? С нашей нынешней точки зрения, судя по всему, так и есть. Однако это не только противоречит самой сути коперникова мировоззрения – ведь получается, что с космической точки зрения мы очень даже примечательны, – но к тому же такую гипотезу на сегодня невозможно проверить. Мы сумеем это сделать не раньше, чем придумаем, как оценить вероятность развития разума на нашей планете в тех случаях, если бы это развитие пошло по другим возможным ветвям древа жизни, а главное, поймем, могли ли произойти подобные судьбоносные события где-нибудь еще, кроме нашей Земли. Так биологическая Вселенная сталкивает нас лицом к лицу с величайшей загадкой на всем пути к пониманию своего места в мироздании.
Одни ли мы во Вселенной?
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 140; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!