Театр им. М. Ю. Лермонтова. Алма-Ата. 10 страница
Когда за столом начались репетиции пьесы, это был первый музыкальный эпизод. Нанин — служанка Маргерит — вяжет на спицах, а в гостиной гость — «майор» Варвиль. Ждут прихода Маргерит из оперы. Неожиданно вошла молоденькая мидинетка, подруга Маргерит — Нишет. Узнав о том, что Маргерит нет дома, она тут же уходит. Естественно, Варвиль начинает расспрашивать у Нанин о мадемуазель Нишет. Узнав, что она не мадемуазель, а мадам, Варвиль не может пройти мимо этого факта. Мейерхольд просит Старковского, игравшего роль Варвиля, подсесть к роялю, а пианистов подобрать несколько тактов фривольной музыки.
Проигрываются многие произведения до тех пор, пока Мейерхольд не останавливается на салонной пьесе Ф. д’Орсо «Когда настанет вечер». Мейерхольд просит Старковского сказать реплику: «Ах, значит, мадам Нишет» и заиграть на рояле, подпевая: «Мадам Нишет, мадам Нишет». Мелодия выбранной пьесы не соответствует размеру, но тут же на репетиции ритмический рисунок видоизменяется. Варвиль — Старковский поет и играет, вкладывая в свое исполнение пикантный смысл. Мейерхольд очень доволен. Получается яркая экспозиция нравов, отношения к женщине и характеристика самого майора. Действие пьесы как бы остановилось, но это не противоречит обстоятельствам — ведь Нанин и Варвиль ждут.
Мейерхольд тут же пишет письмо поэту М. А. Кузмину с просьбой сочинить текст песенки Варвиля, разумеется, подробно объясняя ему ситуацию[41]. Через несколько дней Кузмин {82} присылает семнадцать стихотворных строчек. Мейерхольд их редактирует, и получается шесть коротких стихов:
|
|
|
Мадам Нишет! На целом свете Подобной нет. Майор, корнет Бегут, как дети, К мадам Нишет.
Хотя М. А. Кузмин и приписал: «Делить и дробить как угодно» — ничего не получалось. Текст не укладывался в размер. Пришлось Старковскому петь, как на первых репетициях.
1. Отрывок из пьесы Ф. д’Орсо «Когда настанет вечер»
2. Та же мелодия, приспособленная для текста
3. Музыка В. Шебалина. Композитор сохранил размер 2/4, ритмический рисунок аккомпанемента и партию голоса, несколько изменив мелодию
Этому номеру не повезло и в дальнейшем. Когда Шебалин, следуя репетиционному образцу, дал свой вариант на слова Кузмина, артист Старковский совсем запутался. Он слишком привык к репетиционной музыке, и спеть новую было выше его возможностей, хотя Шебалин мало в чем изменил характер номера. Всеволод. Эмильевич негодовал. Он решил снять артиста с роли — пропадал важный нюанс в характеристике Варвиля с его циничным отношением к женщине, но Старковский отлично репетировал, и это вынудило Мейерхольда отступить. В результате пришлось отказаться от чудесного номера, на который было затрачено столько усилий!
|
|
|
Впоследствии на спектаклях эта песенка звучала только в фортепианном изложении. Вот какие опасности таит момент замены музыки репетиционной музыкой, сочиненной композитором. Это отлично знал Мейерхольд и поэтому был так скрупулезен в своих заданиях:
«Варвиль играет не фантазию Розелена, а мелодию скабрезной шансонетки какой-нибудь модной дивы (Мистингетт 70‑х годов).
Примечани е: на репетициях (хотя выбор нотного материала у них был очень скуден) игралось что-то {83} танцевальное, вроде pas de quatre на 12/8».
1. Начало из пьесы Ж. Трангот «Па‑де-катр»
2. Музыка В. Шебалина
Все гости собрались и ждут приглашения к ужину. Идет игривая беседа. Маргерит усаживает Варвиля за рояль. Он играет, но его никто не слушает, гости оживленно переговариваются. Артюр[42] иронически бросает реплику: «Что вы там играете, Варвиль?» Джиголо дает характеристику: «Грациозная штучка!» Это определение, видимо, послужило отправной точкой для поисков музыки. Мейерхольд вспоминает, что когда проигрывалась музыка для других эпизодов, он слышал какой-то па‑де-катр. У пианистов имеется толстый сборник разных пьес с оригинальным названием «Нувелист»[43]. Они находят там эту «грациозную штучку» на 12/8, и сцена ставится под эту музыку.
|
|
|
Шебалин впоследствии посмотрел этот эпизод на сцене и, не посчитавшись с заданием Мейерхольда, написал очаровательную пьесу на 2/4 в темпе vivo. Музыка в этой сцене была фоном, и композитор понял, что он может в данном сочинении быть более свободным. Зато он удивительно угадал атмосферу и характер эпизода. Он написал действительно «грациозную штучку».
В период летних репетиций у Мейерхольда еще не возникала идея разделить первый акт пьесы на три картины, как это было сделано впоследствии. Сбор гостей, ужин, ночная оргия и знакомство Маргерит и Армана — все эти эпизоды следовали один за другим. Середина акта строилась как своеобразный дивертисмент. Должны были петь Адель и Прюданс — подруги Маргерит. Однако решение ввести в эту сцену песенку Маргерит заставило Мейерхольда отказаться от пения Адель, о котором есть упоминание в письме к Шебалину. Адель была передана мелодекламация, которая ранее предназначалась для Прюданс, и поэтому максимум внимания был сосредоточен на вокальном номере Прюданс:
«Песенка Прюданс — фривольная, лучше просто скабрезная песенка, очень коротенькая. Слова заказываются М. А. Кузмину».
|
|
|
Но пока не было ни слов, ни музыки. Концертмейстеры по просьбе Мейерхольда начали подыскивать что-либо французское, легкомысленное. На репетициях остановились на фортепианной пьесе Эдуарда Элгара «Привет любви», исполняя ее в более быстром темпе и придав ей куплетную форму. Мелодию этой песенки на репетициях напевала Прюданс — Ремизова без {84} слов до тех пор, пока не появилась замечательная песенка Шебалина, исполнявшаяся впоследствии на большой концертной эстраде известной в те годы камерной певицей Верой Духовской.
К сожалению, Шебалин написал куплеты Прюданс очень поздно, в период выпуска спектакля, и на репетициях всякий раз, когда доходило до этой сцены, Всеволод Эмильевич недовольно морщился и просил торопить Кузмина, а потом, когда стихи Кузмина оказались малоинтересными, принялся торопить своих помощников. Надо было хоть из-под земли найти подходящий текст, без которого Шебалин не мог сочинить музыку.
Все начали лихорадочно просматривать оперетты, шансонетки, стихи французских поэтов, наперебой предлагая свои варианты. Очень робко протянул и я стихотворение Беранже, показавшееся мне подходящим, только очень фривольным. Мейерхольд, на мое счастье, пришел в восторг от этих куплетов и тут же послал Шебалину текст.
«Музыкальный фон (мелодраматический) для произнесения Прюданс строфы из “кровавой трагедии” (может быть, из Вольтера или Расина). Прюданс будет в пурпурном плаще, с кинжалом в руке. Она заколет этим ножом присутствующего на ужине одного из красивых юношей».
Ночное веселье гостей Маргерит неожиданно прерывал один из молодых людей: «Милостивые государыни и милостивые государи! Пред вами блистательная дива из театра Сен-Жермен».
Как упоминалось выше, вместо ранее предполагавшейся Прюданс здесь выходила Адель, закутанная в плащ, и под аккомпанемент Варвиля начинала читать в ложноклассической манере монолог по-французски: «Ma peur à chaque pas s’accroit!»[44]
Но это были строки не из «кровавой трагедии», не из Вольтера или Расина, а монолог слуги Амфитриона из первого действия мольеровской комедии. Таким образом, отпала идея закалывать красивого юношу кинжалом. Трагическая мелодекламация обернулась пародией на старомодные театры.
Мейерхольд, выбирая музыку для этого эпизода, буквально замучил на репетициях пианистов Елену Васильевну Давыдову и Анатолия Федоровича Мускатблита. Никак не удавалось им найти что-либо подходящее. Было ясно, что музыка должна звучать таинственно, в миноре, на 4/4, с аккордами на каждую четверть, движение аккордов хроматическое; но как найти такую музыку!?
Что-то более или менее подходящее показалось Елене Васильевне в структуре «Джамиле» Бизе. Она сыграла эту пьесу, а Адель — А. Кулябко-Корецкая прочитала монолог под музыку. Всеволод Эмильевич злой, насупленный, сидел молча. Наступила тяжелая пауза. Все ждали результата. И вдруг Мейерхольд начал кричать на пианистку: «Плохо, понимаете, плохо! Идите в нотный магазин и переверните там все вверх ногами!»
На репетиции остался один Мускатблит. Мейерхольд попросил его импровизировать в заданном направлении. Все, что пытался сочинить несчастный Мускатблит, решительно отвергалось. Перепуганный пианист молил только об одном — дотянуть до прихода Елены Васильевны из нотного магазина. Когда объявили перерыв, он принялся тут же сочинять эти дьявольские восемь тактов. Что-то вроде получалось по характеру, но как запомнить? {85} Записать импровизацию решительно не было времени. Он начал напевать мелодию на слова, которые приходили в голову, а слова записывал на бумажку. Вот эти слова: «Елена! Елена! Приди, приди, мой друг! Здесь на Даме, на камельях, тяжело мне одному!» Репетиция возобновилась, Мускатблит поставил перед собой эти слова и заиграл сочиненные им аккорды. Из зала неожиданно раздалось громкое и радостное: «Хорошо!» Номер Адель поставили на музыку Мускатблита. Репетиция прошла с подъемом, и Всеволод Эмильевич попросил записать музыку, чтобы не потерять ее к следующему разу.
1. Ж. Бизе. «Джамиле». Одна из репетиционных проб, разгневавшая Мейерхольда
2. Импровизация А. Мускатблита, ставшая репетиционной музыкой
3. Музыка В. Шебалина
Вечером Мускатблит с помощью сочиненных им слов вспомнил музыку и записал ее. Этот клавир сохранился в ЦГАЛИ, и я решил его обнародовать. Хотя слова и музыка, скажем откровенно, нескладные, но они передают атмосферу мейерхольдовских репетиций, показывают, как подчас трудно приходилось музыкантам, а главное, демонстрируют методику работы. Мускатблит написал так называемую «рыбу», «болванку». Эта музыка не имела какой-либо художественной ценности, но зато она точно передавала схему режиссерского задания композитору.
Впоследствии Шебалину, в дополнение к письменной характеристике Мейерхольда, вручили «сочинение» Мускатблита. (Легко себе представить лицо молодого профессора по классу композиции, когда он взглянул в ноты!) Виссарион Яковлевич побывал на нескольких репетициях, внимательно изучил сцену мелодекламации, и через некоторое время принес свою музыку. Оригинальная шебалинская музыка была написана точно по схеме Мейерхольда — Мускатблита. Кулябко-Корецкая смогла читать монолог под новую музыку Шебалина без всяких репетиций.
{86} «Относительно музыки в других актах можно сказать пока еще ориентировочно. По мере выяснения и уточнения музыки — Вы сей же час будете ставиться в известность.
В IV акте вводится:
а) Канкан и мазурка. Отплясывают бешено за сценой, так что уже в самой музыке слышен звон посуды, дребезжащей в шкафах от топота танцующих.
б) Вальс».
Это крайне характерная выдержка из письма Мейерхольда. Если мы видим скрупулезное задание по первому акту, который репетируется, то четвертый акт еще неясен. Мейерхольд может только сказать, что там потребуются канкан, мазурка и вальс. Даже ремарка о том, что слышен звон посуды, дребезжащей в шкафах, мало что может дать композитору.
Как часто мы наблюдаем в театрах, что музыка мешает спектаклю: актеры сами по себе, музыка сама по себе.
Этого никогда не бывало у Мейерхольда. Не могло быть. Ставя спектакль, он либо подбирал к сценической композиции временную музыку и связывал ее с действием миллионами нитей, заменяя впоследствии музыкой композитора, принявшего репетиционную схему, либо ставил спектакль на готовую музыку, как это делается при постановке балета. Вот почему музыка в спектаклях Мейерхольда всегда была органической частью целого. Уберите ее, и актеры не смогут играть дальше.
Но вот прошло со дня первого письма чуть меньше месяца, театр переехал из Винницы в Одессу, приступил к работе над четвертым актом, и Мейерхольд пишет Шебалины уже не ориентировочно, а более чем обстоятельно.
«IV Акт.
Акт начинается музыкой. Канкан (галоп). Для разгона, перед тем как будет дан свет на сцену (по-прежнему — “перед поднятием занавеса”), короткое вступление (очень короткое). Музыка по характеру должна напоминать финал (традиционный) оперетты какой-нибудь. То, что наши музыканты тт. Паппе и Мускатблит играли нам на репетициях, выразилось такой схемой:
8 тактов forte, мажор
16 тактов piano, мажор
8 тактов f, мажор
16 тактов p, минор
8 тактов f, минор
8 тактов p, минор
8 тактов f, мажор
16 тактов p, мажор
8 тактов fff, мажор
Музыка звучит за кулисами и производит такое впечатление чередования f и p, как будто двери то открываются, то закрываются, — двери, разделяющие две комнаты (та, что на сцене, и та, что за сценой).
Длительность — 1 минута 10 секунд.
Музыка служит фоном к сцене первой IV акта (см. стр. 84 посланной Вам пьесы), явл. 1‑е. Гастон мечет банк: “Ставьте, господа” (начало). Конец этого музыкального № на стр. 85 после слов доктора: “Болезнь молодости, с годами пройдет”. Итак, вот это № 1 музыки в IV акте».
Как видим, Мейерхольд дает задание, разработанное во всех деталях. Общий хронометраж сцены, чередование мажора и минора, высчитанное по тактам, метр, темп, динамические оттенки и, наконец, характер музыки — галоп в стиле опереточных финалов Лекока. Там же Мейерхольд указывает текст пьесы, который идет под эту {87} музыку. Это начало первой части четвертого акта — «Пир у Олимпии». Гости на правой стороне сцены играют за овальным столом в карты, на левой стороне танцуют канкан. Разметка мест forte и piano указывает на чередование режиссерских акцентов: когда forte — акцентируется танцевальная группа, когда piano — внимание переносится на игроков и на произносимые ими фразы. По этой разметке динамики можно рассмотреть структуру сцены и продолжительность каждой монтажной фразы:
Первые восемь тактов forte даются на темноту в зрительном зале, когда актеры занимают свои места.
Шестнадцать тактов piano — свет и начало сцены. Акцент на правой стороне. Звучит текст:
Гастон. Ставьте, господа!
Артюр. Сколько в банке?
Гастон. Две тысячи франков.
Артюр. Пять франков направо.
Гастон. Стоило спрашивать, сколько в банке, чтобы поставить пять франков!
Артюр. Он хочет, чтобы я поставил двести на честное слово!
Восемь тактов forte — внимание переносится на левую сторону — активная фигура канкана.
Шестнадцать тактов piano — текст около карточного стола:
Гастон. Доктор, почему вы не играете?
Доктор. Зачем?
Гастон. А что вы делаете?
Доктор. Флиртую с прелестными дамами, приобретаю популярность.
Гастон. О, так вы уже в выигрыше, милый доктор.
Доктор. Только так и выигрываю.
Восемь тактов forte — усиление танца и проход Прюданс слева направо к карточному столу.
Восемь тактов piano — сцена у карточного стола:
Гастон. Господа, банк передается! Ну и игра!
Прюданс. Гастон, я ставлю десять франков.
Гастон. Где же они?
Прюданс. В кошельке.
Гастон. Я дал бы пятнадцать, чтобы их увидеть.
Прюданс. Ах, потеряла!.. Кошелек потеряла!..
Восемь тактов forte — оживленная фигура танца, Прюданс ищет по всей сцене кошелек.
Шестнадцать тактов piano — танцующие перешли на второй план. Игроки расходятся. Звучит текст:
Прюданс. Гастон! Гастон! Милый мальчик — десять франков!
Гастон. Вот тебе двадцать.
Прюданс. Я верну.
Гастон. Твой кошелек знает свое дело.
Артюр. Я проиграл… Я проиграл тысячу франков!
Анаис. Доктор, вылечите Артюра от его манеры задирать нос.
Доктор. Болезнь молодости, с годами пройдет.
Восемь тактов fortissimo — большой финальный бурный кусок танца.
Так структурно складывалось начало четвертого акта. На этом музыка заканчивалась. Далее шел эпизод шутливой беседы игроков, потом они снова шли к столу и тогда начиналась мазурка. Мейерхольд чередовал эпизоды с музыкой и без нее, чередовал двухдольный размер (канкан) с трехдольным (мазурка). Он был виртуозом метро-ритмической композиции.
Но не так просто было подобрать к этой сцене репетиционную музыку, рассчитать ее и уложить текст в моменты, когда громкое колено сменялось тихим, а танец сделать непрерывным, уводя его на второй план, когда это требовалось для разговорного действия. В архиве сохранились бесконечные пробы галопов. Из клавира оперетты Лекока «Les cent vièrges»[45] были перепробованы все быстрые эпизоды на 2/4, потом пробовали «Танец {88} кузнечиков» Сарторио, галопы Пуни, наконец, остановились на пьесе Шитте «В степи». Мейерхольд, правда, просил ритмически обострить рисунок мелодии и играть вместо двух восьмушек восьмушку с точкой и шестнадцатую, но тем не менее под эту пьесу было поставлено начало четвертого акта, и была определена схема галопа, по которой впоследствии Шебалин написал музыку. Если посмотреть этот клавир, то легко убедиться, что Шебалин полностью выполнил задание режиссера. Единственное, что композитор просил разрешить ему сделать в нарушение предложенной схемы, — это вместо восьми тактов вступления дать только четыре. Он говорил, что иначе вступление будет восприниматься как первое колено галопа. Мейерхольд понимал, что Шебалин был прав, но согласился неохотно, так как боялся, что за четыре быстрых такта актеры не успеют выйти на сцену и занять к моменту включения света свои места.
Ф. Томе. «Менуэт Ментенон»
В окончательном виде схема сценического действия — чередование диалогов и пантомимы в начале четвертого акта и соответственно схема динамической структуры галопа Шебалина сложилась в формулу:
вступление — 4 такта — forte;
диалог — 16 тактов — piano;
пантомима — 8 тактов — forte;
диалог — 16 тактов — piano;
пантомима — 8 тактов — forte;
диалог — 16 тактов — piano;
пантомима — 8 тактов — forte;
диалог — 16 тактов — piano;
пантомима — 8 тактов — forte;
Эта схема полностью совпадает с предварительным заданием Мейерхольда, равномерно, кроме одного случая, чередуя восьмитактовые сольные пантомимические эпизоды с удвоенными по времени диалогами.
«… На реплике “Дайте мне 10 луидоров, Сен-Годан, хочу еще поиграть” после небольшой паузы, перед словами Гастона “Ваш вечер, Олимпия, очарователен” возникает мазурка ( brillante). Что называется “шикарная” и удобная для отплясывания, следовательно, резко подчеркнуты в этой музыке толчки этого пляса.
Длительность 1 мин. 30 сек., кончается она на стр. 87 после слов Гастона: “Хорошо, что ты последний, Артюр”».
Эта «шикарная» музыка была вторым номером четвертого акта. Когда в период репетиций потребовалась мазурка, у пианистов среди нот не оказалось ничего подходящего. Не желая волновать Мейерхольда, они попытались коду из менуэта Томе сыграть мазуркой, то есть перенести сильную долю с первой четверти такта на вторую и третью. Но этот трюк не прошел. Сразу же Всеволод Эмильевич распознал хитрость и крикнул: «Это не мазурка, а какой-то искалеченный менуэт. Меня не проведешь!»
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 194; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!