Часть I. ГАРРИ ПОТТЕР В РОССИИ 21 страница
Рулон восхищенно смотрел на ее гармоничное лицо, в котором не было ни сентиментальности, ни жалости. Он подумал о том, что Марианна является великим исключением из всей массы серых людей.
— Вот бы всем это объяснить, — воскликнул он.
— И не надейся, — осекла его подруга. Ее взгляд выразил насмешку. — Большинство людей дурные, они никогда ничего не поймут. Они созданы для того, чтобы страдать и жить тупой жизнью, вечно сетуя на нее. Ну что, будешь со мной в духовной элите? — высокомерно спросила Мэри, испытывающе посмотрев на Рулона.
— Конечно! — уверенно сказал он. — Как быдло, я жить не хочу. Уж лучше сразу сдохнуть, чем так жить.
— Ну, молодец! Правильно рассуждаешь, — злорадно рассмеялась наставница. В это время они уже подошли к подъезду ее дома. Хозяйка открыла входную дверь и, обернувшись, напоследок сказала, сверкнув глазами, — я еще научу этому тебя.
Девиз идиотов (PLUS)
Следующий день был ознаменован новыми событиями.
Сидя на уроке русского языка, Рулон медитировал, направив свой неподвижный взгляд на школьную доску. Молодая училка что-то писала, громко стуча и шаркая мелом. Было холодно. Кто-то ночью, узнав о похолодании, заботливо разбил камнями стекла в школе. Досталось и этому кабинету. Одно окно было полностью разбито, другое — потрескалось так, что в любой момент могло рассыпаться. Все сидели в верхней одежде. Только Рулон ходил в школу раздетый и потому был в своем костюмчике. Он сидел, засунув руки в карманы своего пиджачка, чтобы хоть немного согреться.
|
|
|
Училка была чем-то недовольна и истошно орала на всех. Нервно тряся указкой, она набрасывалась то на одного, то на другого. Теряя самоконтроль, она поспешно вытирала руки, вымазанные мелом, о свою синюю длинную юбку, еще больше веселя учеников своей рассеянностью.
— Что, тебе муж не в ту дырку попал? — вспомнив, что училка недавно вышла замуж, громко на весь класс заорал Уразов.
Его голос прозвучал так нагло и напористо, что училка даже не нашлась что сказать и, покраснев, выбежала из аудитории. Весь класс покатился со смеху.
— Пусть погреется, — сказал Чипуштанов, злорадно потирая руки.
В классе началось веселье. Чипуштанов вытащил из кармана маленькие карты, и тут же за последней партой собралась группа азартных игроков на деньги. Стоял шум и гам.
Совсем заебунев, Рулон пошел отлить в туалет. В туалете было тихо и спокойно. Рулон не спешил, он рассматривал «наскальные рисунки», порнуху, маты и всякие надписи. Одна особенно ему запомнилась: «Хорошо, когда собака — друг, плохо, когда друг — собака».
На стенах туалета до потолка виднелись свежие следы крови. Видимо, кого-то на потолок загнали ножом. Были видны следы ботинок на перегородке между унитазами. «Вон как карабкался», — подумал Рулон. Он так и сидел, наслаждаясь тишиной, но вдруг, как назло, в сральник ввалилась группа хулиганов. Это застало его врасплох. Он испуганно смотрел на наглых пацанов, которые тут же окружили беднягу. Они пристали к нему и стали издеваться.
|
|
|
— Ну что, говно, есть будешь? — глумливо спросил Буля. Кто-то съездил Рулону по морде. Двое пацанов схватили его и заломили руки за спину так, чтобы он не мог двигаться. Буля вынул нож и стал щекотать его по горлу. Резкая боль пронзила все тело Рулона, отражаясь на его лице.
— Что, страшно умирать? — злобно спросил Буля.
— Умирать не страшно, жить страшней, — произнес Рулон свою знаменитую фразу.
Все весело заржали.
— А это мы сейчас проверим! — Буля открыл окно и, схватив его за грудки, наклонил в оконный проем. — Давайте его из окна выбросим.
Кореша навалились на Рулона, схватили за ноги и в таком подвешенном состоянии, держа его вниз головой, чтобы он не упал с третьего этажа, стали глумиться и хохотать над ним.
— Умирать не страшно?! Сейчас посмотрим, сука, — кричали они наперебой.
Перед глазами Рулона-мученика был гладкий асфальт и несколько крупных камней прямо под головой. Сперва наш герой сильно пересрался. Он боялся, что хулиганы не удержат его и он пизданется головой о землю. Кровь приливала к голове, но Рулон регулярно делал асаны и уже привык ко всяким положениям.
|
|
|
— Ребята, не надо, за что? — закричал он, но потом, сделав вдох и разом выдохнув, заметил, что страх внезапно рассеялся. Юный йог вошел в отрешенное состояние.
— Было бы за что — убил, — злобно заорал Буля и дико захохотал.
Рулон спокойно подумал, что он еще жив и поэтому пугается, а если бы умер, то уже бы не мучился и было бы хорошо. Увидев, что он не реагирует, хулиганы удивились и еще больше разбесились, они втащили его и стали бить. Их злобные рожи беспорядочно мелькали у Рулона перед глазами, все тело гудело от боли. Вконец озверевший Буля схватил его за горло и стал душить.
Жить страшнее? Сейчас тебе сделаю, падла! — приговаривал он.
Его огромные руки, вымазанные синими чернилами, крепко сжимали горло жертвы. Рулон вдохнул напоследок и забалдел. Оттого, что его душили, в голове все поплыло и он отключился. Очнулся он уже в грязном унитазе. Туда засунули его голову и спустили воду, чтобы освежить и привести в чувство. Увидев, что жертва ожила, хулиганы обрадовались возможности продолжить веселье.
|
|
|
«Жизнь — это страдание, — подумал Рул, — вот сейчас я отключился, упал в обморок и страдания исчезли. А сейчас я очнулся, и они вернулись ко мне. Бесполезно верить в жизнь, что она создана для счастья. Это самообман. Эта жизнь создана не для нашего наслаждения, она создана для страдания. Именно страдания являются результатом той жизни, которую мы ведем. Надежды, ожидания чего-то от жизни только продлевают мучения, — думал Рул, отдыхая в унитазе, — страх смерти, вмонтированный в нас природой, делает нас рабами, заставляет цепляться за самую хуевую житуху, но я не должен ее бояться, я должен искать смерти своих иллюзий».
— Рулон, я слышал, ты не куришь? Это нехорошо. Сегодня я буду учить тебя курить, — сказал Буля.
Его голос, словно издалека, доходил до сознания еще не совсем очнувшегося Рулона.
— Давайте зафотаем, как он курит, и на «доску почета» его повесим! — заорал Седой.
— Точно, давай, — подхватили другие.
Рулона повели в подъезд дома, где жил Седой. И там, сунув зажженную сигарету ему в рот, сфотографировали. А затем заставили курить. Рулон затянулся. С непривычки начала кружиться голова. Вскоре он совсем забалдел и осел на пол. Его схватили и потащили за ноги по снегу, затащили в школу, потом подволокли к учительской, там и бросили.
Рыжий пацан из хулиганов заглянул в учительскую. В тесной и душной комнате сидело несколько учителей (5–6 человек). Кто-то заполнял журнал, кто-то готовился к уроку, листая потрепанную книгу. Завуч сидела за обшарпанным столом и о чем-то нервно спорила по телефону. Очевидно, ей было плохо слышно из-за стоявшего здесь шума. Она еще больше разбесилась, когда увидела заглядывающую рожу известного хулигана. Но хулиган, оказалось, заглянул по делу, он сказал, что Рулон пьяный в школу пришел и с ним нужно разобраться. Почему он пьяный учится?
Что-то прокричав напоследок своему собеседнику, судя по общению, надоевшему мужу, завуч швырнула трубку телефона и, резко поднявшись, вышла в коридор. Увидев Рулона, она стала орать на него, но к этому времени он уже стал приходить в себя и сказал, что они наврали, что он не пил, а просто сердце что-то заболело и ему стало плохо. Увидев, что он трезвый, завуч отвязалась от него и направилась в столовую.
Рулон кое-как поплелся на следующий урок. С трудом поднявшись по лестнице на третий этаж, он ввалился в класс. Начался урок истории. Рулон кое-как пришел в себя и рассказал Марианне обо всем. Та искренне веселилась, слушая его историю. Он тоже посмеивался над своим рассказом.
— Весело! Если на все это смотреть со стороны и не жалеть себя. А главное — ведь 99 процентов страданий не физические, а психологические, — стала объяснять Марианна, — и если не обижаться, не жалеть себя, не ставить на место слабого и дурного, то жить будет веселей и лучше.
Рулон поставил себя на место Були, представил, как он повеселился бы, и ему стало тоже радостно, он негромко засмеялся.
Седоволосый препод гневно посмотрел на нарушителя дисциплины и пригрозил указкой, помахав ей в воздухе. В этот момент он как раз рассказывал о Сталине. Рулон слушал о том, с какой силой вождь коммунизма руководил массами.
«Всегда буду себя ставить на место сильного и удачливого», — мысленно сказал он сам себе.
Тут его мысли прервала Марианна.
— Значит, умирать не страшно?! — ехидно сказала она. — Ну, это ты здорово завернул. Если бы все так думали, то и рабов бы не стало, и в ГУЛАГе никто бы не сидел. Вот оно — решение всех проблем. Да, умнеешь потихоньку, поздравляю!
В этот момент в класс постучали, и вошел ученик из параллельного класса. Он держал в руках огромный портрет в резной деревянной рамке, покрытой золотистой краской. Препод указал пацану место на стене над доской среди портретов политических деятелей. Пацан проворно притащил табуретку, влез на нее и повесил на свободное место изображение нового вождя государства.
— Почему так быстро они сменяются?
— Значит, не подходят для целей космоса. Перед приходом Сталина тоже быстро менялись вожди. И теперь Черненко, Андропов, Горбачев-двурушник. Скоро еще кто-нибудь появится. Может быть, новый Сталин, только наоборот. Дай Бог, наступил бы капитализм, тогда воровать больше бы не пришлось. Можно было бы спокойно торговать, — пояснила Марианна.
— Что такое торговля? — спросил Рулон.
— Это узаконенное воровство, когда человек сам отдает тебе деньги, добровольно наебываясь, — ответила Марианна. — Я бы открыла экологически чистый бордель из резиновых баб. Есть же кукольный театр, значит, должен быть и кукольный бордель.
Рулон недоуменно посмотрел на Марианну.
— А почему кукольный? — спросил он.
— А потому, что только раньше делали все вручную, а теперь везде людей заменяют машины. Так удобнее, и к тому же такого еще не было. Значит, любопытное дурачье побежит таращиться. Как это они еще чего-то не знают? Тупые свиньи! — Марианна взяла в руки зеркальце и стала рассматривать свое миленькое личико.
— Здорово бы, чтоб ты историю вела, а не этот грымза, — сказал Рулон.
Он подумал, что тогда бы все внимательно слушали, никто бы не бесился, потому что это было бы истинное обучение.
— о, чего захотел! Тогда бы жизнь на Земле прекратилась! — засмеялась Марианна.
— Почему? — недоуменно спросил Рулон.
Его удивило, как это знание может прекратить жизнь на Земле.
— Но я бы их научила, как жить, так, что половина захотела бы сразу умереть. А остальные перестали бы рожать детей, поняли бы, как это херово для них. И жизнь бы кончилась, а это ведь не входит в планы космоса, нужно чтоб человечество своими страданиями кормило чертей. Для этого они людям дали свой разум, чтоб он мучил их. А они еще думают, что что-то могут решать, бестолково рядятся по телевизору, безмозглые свиньи!
Говоря это, Марианна злобно сверкала глазами. Ее речь была прервана прогремевшим звонком, возвестившим о конце урока. Все торопливо стали собираться, спеша поскорее покинуть школу. Выйдя на улицу, Марианна помахала ручкой Рулону, и они разошлись по домам. Дома у Рулона было пустынно и тихо. Мать ушла в гости, и ему захотелось пригласить Лену. Он позвонил ей.
— Леночка, здравствуй, никуда не спешишь?
— Нет, а что? — кокетливо спросила она. В ее голосе звучали радостные нотки.
— Тогда заходи, если желаешь, — предложил Рулон.
— Хорошо, приду, — не задумываясь, сказала она. Видимо, она уже была готова к этому вопросу и даже ждала его с нетерпением.
Рулон прошел на кухню и поел немного риса, предварительно хорошенько его посолив. Потом налил себе чай в чашечку с китайским рисунком. И в этот момент раздался звонок в дверь. Рулон несколько удивился, он не ожидал, что Лена придет так быстро.
Открыв дверь, он увидел ее, запыхавшуюся от быстрой ходьбы, с блестящими от радости глазами. Ее лицо было довольно гармоничным и миловидным, но чересчур сильно и несколько неаккуратно намазанным.
Видимо, девушка очень спешила. Рулон сделал вид, что не признал ее сперва, и она немного обиделась, что не произвела желаемого впечатления.
— Что будем делать? — спросила она, садясь в кресло с неестественной раскованностью.
— Если хочешь, послушаем религиозные передачи, — предложил Рулон, решив проверить ее реакцию.
— Ты мне их записал? — спросила она, манерничая.
Рулон утвердительно кивнул.
— Да.
— Так. Тогда я послушаю их дома, — сказала она, намереваясь перевести разговор на другую тему.
Рулон подошел к стенке и выдвинул шкаф с аудиокассетами.
— Какой ты предпочитаешь репертуар? Может быть, классику?
Лена недовольно скривила губы. Он включил что-то из современных блатных и, урезав средние частоты, чтобы музыка не мешала разговаривать, принес два бокала лимонада.
— А под градусом не найдется? — корча из себя девицу легкого поведения, спросила Лена.
«Вот оно желание казаться взрослой, — подумал Рулон, глядя на Лену, — человеку не дают быть самостоятельным, не дают свободно заниматься сексом, и подростки, чтобы доказать свою зрелость начинают подражать взрослым: пить, курить, колоться, — вот откуда берется это зло. Но, если бы детям разрешили быть самостоятельными и заниматься сексом, этого бы не было, — подумал он и спросил ее»:
— Ты что, употребляешь? — удивился Рулон, испытующе смотря на Лену.
— А кто сейчас не пьет?
— К примеру, я и люди моего круга, — сказал Рулон.
— Ты что, спортсмен? — спросила она, удивленно вскинув бровь.
— Спорт — это мое хобби.
— А я думала, что твое хобби в дру- гом, — сказала Лена. Она подошла к жур- нальному столику и поставила на него недопитый бокал с лимонадом.
— В чем же?
— Ну, в этой религии, в философии там, — она неопределенно развела руками, ибо не совсем разбиралась во всех этих вещах и могла говорить лишь абстрактно.
— Это мое откровение, — задумчиво произнес юный мудрец. — Ты понимаешь, Лена, у всех есть своя философия.
— Да я и понятия о ней не имею, — вздохнула она и, сложив нога на ногу, откинулась на мягкую спинку, закинув голову назад.
— Это не так. На самом деле ты придерживаешься точки зрения определенных слоев современного общества, только не можешь, вернее, не знаешь, как это научно выразить, — объяснил Рулон.
— Ну и какая же у меня точка зрения? — Лена подняла голову и, приблизив лицо к Рулону, в упор посмотрела на него.
В ее взгляде был скорее не вопрос, а вызов. Рулон понял, что она думает совсем не о том, о чем говорит. Но он продолжал поддерживать начатую тему.
— Это сложный вопрос, одно только скажу тебе, что у каждого человека она субъективна по причине его индивидуальности.
Лена приблизилась к нему еще ближе, так, что Рулон отчетливо почувствовал ее дыхание.
— Какая же она у тебя?
— Это я расскажу тебе, когда мы получше узнаем друг друга, — сказал он.
— Как это получше? — заинтригованно спросила девушка. Ее глаза за- сверкали.
— Я считаю, что человек тогда знает другого, когда ему понятен его духовный мир, его наклонности и стремления, — сказал Рулон.
— А-а, — разочарованно протянула она.
Повеяло холодком. Лена резко поднялась и с какой-то наигранной непринужденностью подошла к шкафу с книгами, без всякого интереса взяла том Гурджиева и стала торопливо листать страницы. Рулон явно почувствовал в ней недовольство и даже обиду.
— А что же ты понимаешь под Знани- ем? — доброжелательно посмотрев на нее, спросил он.
Лена смущенно опустила голову вниз. Рулону очень хотелось ей рассказать, что мать — единственный хуевый философ, который с детства завнушал ее и сделал дурой.
«Ведь кем бы ни был человек: фашистом, коммунистом, мусульманином или христианином, он, прежде всего, маминист, последователь предрассудков своей умственно отсталой мамы. И именно ее недалекие взгляды и психопатичные реакции являются основой его мировоззрения и поведения, а все остальное занимает в нем лишь небольшое место, — подумал Рул, но ничего не сказал Лене».
Он понимал, что это еще рано, и решил заняться с ней тем, чего она ждала от него, — тантрой, испробовать свою способность. Где-то в глубине Рулон осознавал, что это — оправдание похоти. Где-то в глубине он понимал, что видит сейчас в ней самку и гормон начинает управлять им. Но ум продолжал оправдывать действие гормона йогической практикой.
Рулон подошел к ней, обнял и начал мацать. Приблизившись губами к ее уху, он шептал какую-то ерунду о том, что она давно ему уже нравится, о том, что в ней есть нечто особенное и она не такая, как все. В общем, это были банальные слова, произносимые всеми в подобных ситуациях. Рулон хорошо знал основное правило ебни о том, что сначала нужно выебать мозги, а потом уже и тело. Для Лены же, конечно, эти слова были «самыми главными».
Лена размякла и стала податливой. Тоже обняла его и что-то бессвязно лопотала о любви.
«Слова «я тебя люблю» — это нелепый код для честных и безотказных девочек-давалок, — подумал Рулон, — которых так запрограммировала мамочка».
Они приблизились к дивану и, продолжая одаривать друг друга ласками и поцелуями, неуклюже легли на него.
Рулон стал раздевать Лену. Скоро они занялись сексом. Рулон стремился сдерживаться изо всех сил. Усилие было настолько сильным, что от напряжения на шее выступили прожилки. Кое-как у него получилось сдержаться, но тантра с Леной не шла ни в какое сравнение с тем, как это было с Мэри. Ведь сексу Лену не научила ее любимая мамочка, а это очень важная сторона жизни и искусству совокупления нужно учиться несколько лет. Из-за половой безграммотности в жизни людей возникает много страданий.
Разочарованный, Рулон стал говорить, как ему с ней хорошо. Конечно, у него получилось далеко не искренне, но возбужденная и счастливая Лена этого не замечала.
Вдруг кто-то позвонил в дверь. Рулон сидел на диване, слегка напрягшись. Какое-то странное предчувствие беспокоило его.
— Почему ты не подходишь? — наивно спросила Лена, широко раскрыв глаза. Она подошла к зеркалу и стала поправлять прическу. Помада была размазана, пришлось стереть ее носовым платком.
— Чтобы нам не мешали, — неуверенно ответил Рулон.
Тут снова позвонили, но уже как-то по-особенному. Рулон подошел, но никто ему не ответил. Теперь его беспокойство стало настолько сильным, что Лена просто не могла этого не заметить.
— Кто же это? — спросила она.
— Не знаю, мне не ответили, — сказал Рулон с какой-то неестественной безразличностью, отмахнувшись рукой.
— Но ведь ты тоже молчал. Ты что-то скрываешь от меня? — недоверчиво спросила она.
Подобная настойчивость вызвала в Рулоне раздражение, и он неосторожно обронил:
— Лена, разве ты рассказываешь свои тайны малознакомым людям?
— Ты не доверяешь мне? — в ее голосе прозвучала обида.
Рулон сразу взял под контроль свое состояние, он привлек Лену к себе и ласково глядел в ее большие и глупые глаза:
— Если бы я тебе не доверял, то никогда не пригласил бы тебя к себе.
Она сразу успокоилась и прижалась к нему, мгновенно вспыхнув какими-то сентиментальными переживаниями и мечтами. Эти мечты окутывали ее густым туманом, словно она в другом мире. И вот она уже сидит в объятиях не какого-то Рулона, а голубого принца.
«Как в сказке», — подумала она и еще крепче прижалась к нему, все больше уходя в сон. Внезапно резкий звук прервал ее приятные и опасные грезы — это был стук в дверь. Лена резко подскочила. В дверь кто-то громко постучал.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 171; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!