Критика способности суждения»
В «Критике чистого разума», в «Пролегоменах» и в «Критике практического разума» философия Канта предстала перед читателями как учение, пронизанное глубочайшими противоречиями. Кант отрывает «вещи в себе» от явлений, природу от свободы, теоретический разум от практического, форму познания от его содержания. В пределах теоретического познания Кант с не меньшей рез костью противопоставил чувственность рассудку, пассивность ощущений — самодеятельности логи ческих форм. Важнейшими вопросами философии Кант признал вопросы о душе, о мире как целом, о боге, о свободе, о бессмертии, о целесообраз ности в мире. Однако вопросы эти Кант объявил недоступными для познания. Теоретическому ра зуму доступно, по Канту, познание не «вещей в себе» (к которым относятся душа, мир как целое и бог), но лишь явлений. Природа как предмет познания есть не «вещь в себе», а построение нашего сознания, осуществляемое согласно апри орным формам чувственности и категориям рас судка. В границах теоретического познания при рода, или мир опыта, мыслится как царство не обходимости, как непрерывный ряд причин и дей ствий, исключающий свободу.
Напротив, в области «вещей в себе» свобода,
38 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 3, стр 182
по Канту, возможна. Однако возможна она не как свободное действие чувственного эмпирического человека — звена в мире явлений,— но лишь как свободное действие сверхчувственного субъекта, т. е. постигаемого разумом субъекта нравствен ного самосознания. Субъект этот, по убеждению Канта, принадлежит миру «вещей в себе», и по тому уразумение свободы — не теоретическое по знание, но практическое убеждение; практический разум также предписывает априорно свой закон свободе, но не для чувственного, а для сверх чувственного человека.
|
|
|
Однако, противопоставляя природу и свободу, чувственный и сверхчувстенный миры, Кант был далек от того, чтобы удовлетвориться утверж дением одной их противоположности. Выяснение их противоположности было, по замыслу Канта, только подготовкой исследования и решения во проса о возможности их единства в третьей «Кри тике» Канта — «Критике способности суждения» (1790).
В этой книге Кант исходит из того, что хотя существование свободной причинности в природе не может быть доказано, тем не менее нет ни какого противоречия в мысли, что сверхчувствен ное может определять действия субъекта. Так как свободные действия должны осуществляться субъектом в мире природы, и притом в полном согласии с формальными законами и условиями природной причинности, то должна существовать, утверждает Кант, возможность соответствия меж ду физическими (а также психическими) зако нами причинности и их сверхчувственным основа нием в формальных законах разума. А так как действие, согласно понятию свободы, есть дейст вие целесообразное, то вопрос о возможной связи двух миров принимает форму вопроса о целесо образности.
|
|
|
В первую очередь Кант ставит вопрос об ус ловиях мыслимости целесообразности в нашем раз уме. Такая постановка вопроса отличается как от телеологии Аристотеля и Лейбница, так и от телеологии вольфианцев. По учению Аристотеля
и Лейбница, целесообразное строение организ мов есть объективный факт и может быть пред метом теоретического познания.
Напротив, по Канту, целесообразность не есть объективное, т. е. независимое от нашего созна ния, явление природы и не может быть поня тием теоретического познания. Кант исследует не реальные, исторические условия возникновения целесообразности в организмах природы или в произведениях искусства, но условия самого соз нания, при которых известный предмет или про изведение рассматриваются нами как целесооб разные. Иными словами, телеология Канта есть телеология субъективная. Кант исследует апри орные условия мыслимости целесообразной орга низации согласно формам и функциям нашего сознания. Будучи субъективными, условия мыс лимости целесообразной организации являются, по Канту, в то же время и трансценденталь ными; априорность этих условий есть общее и необходимое достояние всякого человеческого со знания и не зависит нисколько от эмпирической полезности (или бесполезности) для человека форм, мыслимых в качестве целесообразных.
|
|
|
Учение о трансцендентальных условиях, при которых мыслима целесообразность, Кант выво дит из своей классификации основных функций сознания. Кроме способности теоретического по знания и способности практического желания, в сознании имеется, по Канту, еще особая функ ция — чувство удовольствия или неудовольствия. Подобно тому как чувство удовольствия стоит между способностью познания и способностью желания, так и соответствующая этому чувству способность суждения соединяет разобщенные предыдущим исследованием области рассудка и разума. И подобно тому как для этих сфер Кан том были указаны априорные принципы, так и в отношении способности суждения речь идет об отыскании соответствующего ей априорного прин ципа, представляющего искомый переход от об ласти понятия природы к области понятия сво боды.
|
|
|
«Критика способности суждения» и посвящена исследованию эстетической и телеологической способности суждения.
Историческое значение эстетики Канта чрезвы чайно велико. Эстетика была, вновь после Баум гартена, Винкельмана и Лессинга, поднята Кан том до значения принципиально важной философ ской дисциплины. Характерная для искусства са модеятельность делает эстетическое суждение, по мысли Канта, способным стать посредствующим звеном между областью понятий природы и об ластью понятий свободы. Эстетика Канта была за думана как завершающее звено философии, как область, внутри которой получают разрешение все основные противоречия философии. Однако пред ложенный Кантом метод неспособен к их разре шению.
Кант начисто отделяет удовольствие, доставля емое прекрасным, от удовольствия, источник кото рого приятное или доброе. Тем самым Кант от деляет эстетику от этики и от науки. В этом разделении ясно сказались принципиальные недо статки учения Канта.
В согласии с основной идеей «критической» философии Кант исследует не объективные усло вия, в силу которых эстетическим оказывается предмет, но лишь условия, при которых эстети- ческим оказывается наше субъективное суждение о предмете. Эстетика Канта есть прежде всего критика эстетического вкуса и анализ эстетиче ской способности суждения.
Но и в границах этой субъективной задачи эстетика Канта дает неверное разрешение вопро са. Само по себе стремление Канта к выяснению специфической сущности прекрасного правомерно. Однако оно парализуется способом, посредством которого определяется эта сущность. Кант отде ляет прекрасное от приятного, но лишь для того, чтобы подчеркнуть нечувственную природу кра соты. Он отличает прекрасное от доброго, но лишь для того, чтобы оттенить утверждаемую им независимость прекрасного от практического ин тереса. По Канту, никакой интерес к вопросу о
действительном существовании изображенного ху дожником предмета будто бы несовместим с эсте тическим суждением об этом предмете. Всякий интерес вносит в суждение частную точку зре ния, несовместимую с априорной всеобщностью и необходимостью, которые Кант ищет в форме эс тетического суждения. Поэтому прекрасным мо жет быть, по Канту, только то, что нравится всем без интереса и независимо от понятия о предмете. Иными словами, прекрасно то, что нра вится непосредственно и притом одной лишь сво ей формой. Хотя красота предмета оценивается нами в эстетическом суждении как форма целе сообразности, однако усматривается эта форма, по мнению Канта, без всякого представления о цели.
Это учение Канта о прекрасном стало впослед ствии основой эстетического формализма как для теории искусства, так и для его практики.
Исключение всякого практического интереса из эстетического суждения, естественно, вело к мыс ли, будто все своеобразное значение и вся цен ность эстетического предмета исчерпываются од ной лишь его формой, к полному обособлению искусства от познания, формализму и субъекти визму в теории искусства. Если основой нашего эстетического суждения, как утверждает Кант, не может быть понятие, то в таком случае невоз можна никакая наука об искусстве и никакая научно обоснованная художественная критика; оценка произведения искусства или прекрасного предмета может быть только актом эстетического вкуса; какой бы то ни был диспут об объектив ной ценности предмета становится невозможным; теория искусства возможна не как наука, а толь ко как критика способности эстетического суж дения.
Субъективной и формалистической теории прекрасного соответствует в эстетике Канта такая же субъективная и формалистическая теория творчества. Субъектом художественного твор чества является, по Канту, гений, т. е. при рожденная способность создавать произведения, для которых не может быть никаких определен-
ных правил, но которые в то же время сами яв ляются образцами для других, служат правилом художественной оценки.
Верный инстинктивно сознаваемой им сущно сти искусства, гений обнаруживается, согласно Канту, в зарождении и раскрытии эстетических идей, предполагающих соединение воображения с рассудком. Гений в искусстве и талант в науке, утверждает Кант, отличаются друг от друга по существу. В науке, развивает он свою мысль, невозможен гений и возможен только талант. На учный талант есть, с его точки зрения, лишь из вестная относительная степень проницательности и одаренности к научному анализу и исследова нию. Поэтому при достаточно благоприятных ус ловиях самый заурядный ум может достичь в науке предельных ее вершин, и между Ньютоном и самым скромным обывателем в отношении воз можностей научного развития нет никакой прин ципиальной разницы. Напротив, художественный гений есть, по Канту, специфическая способность выработки идей, не достижимая никаким подра жанием и никаким изучением. От Канта ведет начало то обособление гения и противопоставле ние его обыденности, на котором впоследствии романтики утвердили свой эстетический индиви дуализм.
Но как ни резко выражена в эстетике Канта формалистическая тенденция, она не проведена им последовательно. Кант не был формалистом в такой мере, как его эпигоны во второй полови не XIX и в начале XX в. В устах самого Канта эстетический формализм — только тенденция. Кроме своего прямого смысла, он имеет еще дру гой, развивая который Кант выходит за преде лы чисто формального понимания искусства. В исторических условиях современной Канту дей ствительности предложенная им трактовка пре красного и искусства не была вполне беспредмет ным и отрешенным от жизни учением. В требо вании автономии эстетического вкуса звучал голос тревоги за судьбу искусства, которому полицей ски-бюрократическая абсолютистская власть фео-
дальных князей и монархов Германии пыталась навязать свои узкие и корыстные задачи.
Понятие эстетической идеи, введенное Кантом и предлагающее особую форму синтеза вообра жения с рассудком, было связано с признанием возможности и даже необходимости отнесения об разов искусства к идеалам человеческой жизни. Формалистическая тенденция воззрений Канта логически вела к выводу, будто критерием со вершенства искусства могут быть только его фор мальные качества. С этой точки зрения наивыс шим видом искусства должна быть признана не поэзия, слишком тесно связанная с интересами человеческой жизни, но беспредметное искусство арабески, в силу чисто формального характера совершенно свободное от предметного интереса. В живописи, в скульптуре, во всех изобразитель ных искусствах существенное, по Канту, есть ри сунок, в котором основу для суждения вкуса со здает не то, что доставляет удовольствие в ощу щении, но только то, что нравится благодаря его
форме.
Однако последовательно провести этот взгляд Кант не мог. В эстетике с ним повторилось то же, что и в этике.
Задуманная как теория чистого формализма, эстетика Канта, вопреки установленному ею кри терию, верховной задачей искусства провозглаша ет не порождение беспредметных форм, как этого следовало бы ожидать, а выработку эстетического идеала. Однако там, утверждает Кант, где в ряду оснований суждения должен иметь место идеал, он должен базироваться на какой-либо идее разума согласно определенным понятиям. Не только нель зя, согласно Канту, мыслить идеал красивых цве тов, прекрасной мебели, прекрасного пейзажа, но даже красота, определяемая внешней целью, как, например, красота дома, дерева или сада, не до пускает возможности представить для нее какой- нибудь идеал. Только то, что имеет цель своего существования в самом себе, способно, по мысли Канта, к идеалу совершенства. Но цель сущест вования в самом себе имеет только человек. По-
этому только человек может быть, по Канту, иде алом красоты, и только человечество одно среди всего существующего в мире способно к идеалу совершенства. Только человек, который через ра зум может определять для себя свои цели или заимствовать их из внешнего восприятия и соеди нять их со своими существенными целями, может судить эстетически. С этой точки зрения наивыс шим из всех искусств Кант считал поэзию. В поэ зии он видел искусство, соединяющее пласти ческое изображение с такой полнотой мысли, ко торой не может соответствовать ни одно выраже ние в языке, следовательно, видел искусство, способное возвыситься до идей. Напротив, послед ним по ценности в ряду других искусств Кант в этом отношении считал музыку. Кант видел в музыке искусство, которое говорит только через ощущение без понятий и, стало быть, ничего не оставляет для размышления.
Эстетическая идея и эстетический идеал — наи более важные понятия эстетики Канта. В осво бождении этих понятий от идеализма и форма лизма состояла крупнейшая задача послекантов- ской эстетики.
Задуманная как синтез противоречий крити цизма, «Критика способности суждения» сопри касается с диалектическими проблемами. Но, как и в предшествующих ей «Критиках», диалектика эта — чисто отрицательная. Кант был далек от положительного преодоления метафизики. В «Кри тике чистого разума» Кант не пошел дальше та кого объяснения, которым диалектическое проти воречие провозглашалось мнимым, не признава лось за реальное противоречие. Этому взгляду Кант остался верен и в «Критике способности суждения». Однако и здесь, так же как и в «Кри тике чистого разума», Кант все же показал, что эстетической способности суждения присущи осо бые и притом с необходимостью возникающие противоречия. Центральное из них затрагивает глубочайшие основы эстетики.
По Канту, не может быть указано никаких пра вил, в силу которых каждый был бы необходимо
вынужден признавать что-либо за прекрасное. Казалось бы, из этих утверждений не может по лучиться ничего, кроме чистого субъективизма. Однако сам Кант старается избежать такой од носторонности. Уже в «Аналитике прекрасного», которой открывается «Критика способности суж дения», он указывает, что суждение вкуса, в от личие от суждения о приятном, претендует на значение для каждого. Кант подметил, что когда называют предмет прекрасным, то при этом по лагают, будто имеют за собой всеобщий голос, и высказывают притязание на согласие каждого. В «Диалектике эстетической способности сужде ния» им доказывается, что вопреки утверждению, будто каждый имеет свой собственный вкус, су ществует возможность спора об эстетическом вку се, а следовательно, существует возможность рас считывать на такие основания суждения, которые имеют не только частную значимость и, стало быть, по Канту, не только субъективны.
Таким образом, и в области эстетики откры вается диалектическое противоречие, состоящее в том, что относительно суждений эстетического вкуса приходится одновременно утверждать как то, что они не основываются на понятиях (ибо иначе о них можно было бы, несмотря на все расхождения, спорить), так и то, что они осно вываются на понятиях (ибо иначе о них нельзя было бы спорить).
Признания эти в некоторой степени разрывают узкий круг эстетического субъективизма, хотя предложенное самим Кантом объяснение эстети ческой антиномии было несостоятельно. Противо речие в эстетической способности суждения Кант рассматривает как иллюзию, состоящую в том, что хотя суждение вкуса основывается на понятии, понятие это таково, что из него будто бы ничего нельзя познать и доказать относительно объекта. Как ни полно субъективизма и агностицизма это кантовское разрешение эстетической антино мии, оно наводило философов, свободных от пред рассудков кантовского критицизма, на мысль о реальном и объективном характере подмеченно-
го Кантом противоречия. В этом состоит дейст вительный толчок, который был дан Кантом для выяснения своеобразности понятий, какими поль зуется теория искусства. И если сам Кант не преодолел заблуждения, будто наука о прекрас ном и об искусстве возможна только в качестве
«критики вкуса» и «критики эстетической способ ности суждения», то его преемники в немецком классическом идеализме поставили своей задачей создание научной эстетики.
Исследование проблемы прекрасного и пробле мы искусства составляют первую часть «Крити ки способности суждения». Вторая ее часть посвя щена вопросу об объективной целесообразности в природе. Проблема целесообразности стояла в центре внимания философии XVIII в., в част ности философов школы Вольфа. Развитие наб людений над несомненными фактами приспособ ленности строения живых организмов к условиям их жизни вступило в противоречие с механисти ческими взглядами на природу.
От плоской телеологии вольфианцев Канта от личает сама постановка вопроса. Он отвергает субъективную и утилитарную телеологию. Це лесообразность, которая основывается на взаим ной пригодности, по Канту, не является объек тивной целесообразностью вещей самих по себе. Она относительна и для самой вещи случайна. Такая относительная целесообразность не дает, по мнению Канта, никакого права на абсолютное и объективное телеологическое суждение.
Чтобы вещь могла дать повод рассматривать ее как объективную цель природы, рассуждает Кант, вещь эта должна быть организмом. Кантовская критика телеологической способности суждения есть прежде всего исследование суждений о це лесообразном строении организмов. Уже в сочи нениях докритического периода Кант утверждал, что целесообразное строение организмов есть по рог, через который не в силах перешагнуть ме ханическое объяснение природы.
В «Критике способности суждения» мысль эта развивается на основе понятий критицизма. Кант
доказывает здесь, что вещи как цели природы суть органические существа. Всякий организм есть и причина и действие: животное и расте ние рождаются всегда как животное и растение известного вида и постоянно воспроизводятся, с одной стороны, как действие, с другой — как причина. Рост организма отличается от прироста величин по механическим законам: это — процесс ассимиляции, переработки внешних питательных материалов в своеобразное качество, какого не может дать механизм природы вне его. В орга низме каждая часть существует только через все остальные и мыслится существующей ради других и ради целого как орган. Организм не есть толь ко машина, ибо он обладает не только движущей силой, но и творческой силой, которую сообщает материи.
Поэтому цели природы, с точки зрения Кан та, могут существовать только в качестве орга низмов и не могут быть мыслимы или объясняе мы по аналогии с какой-либо из известных нам физических или естественных способностей. Отсю да Кант выводит, что понятие о вещи как объ ективной цели природы не есть понятие рассудка или разума, дающее действительное познание, но лишь «регулятивное» для нашей способности суж дения понятие, опирающееся на отдаленную ана логию с нашей собственной целевой деятель ностью.
Поставленная Кантом проблема целесообразно сти сыграла ощутимую роль в дальнейшем раз витии натурфилософии. В строении и свойствах организмов Кант видел особенности, которые не могут быть объяснены одним лишь механистиче ским способом. Эта проблема стала предметом исследования для всех крупных натуралистов- эволюционистов первой половины XIX в. Что ор ганизмы представляют собой образования, в ко торых запечатлелась объективная приспособлен ность организма к среде, в этом у натуралистов не могло быть сомнения. Вопрос шел о том, что бы объяснить, каким образом и какими путями из условий чисто естественной причинности мог
возникнуть подобный «целесообразный» тип орга низации.
Но осмыслить проблему целесообразности в та кой постановке смогло только материалистиче ское естествознание, вооруженное идеей разви тия.
В философии Канта эта проблема не только не была разрешена, но даже не была верно по ставлена, хотя Кант понимал ее значение. Субъ ективистская тенденция критицизма склоняла Канта к такому понятию о телеологии, которое вместо исследования реального происхождения удивительной приспособленности организмов к условиям провозглашало целесообразность всего лишь субъективной, хотя необходимо возникаю щей, точкой зрения, продуктом способности суж дения, лишенным реального познавательного зна чения.
Натурфилософия Канта, несмотря на попытку ограничения механицизма, осталась все же меха нистической. Теоретические корни «Критики спо собности суждения» во второй ее части восхо дят в большей степени к «Началам» Ньютона, нежели к учению о целесообразности в природе, развитому Лейбницем. «Основоположение телеоло гии» при всей своей необходимости еще ничего не говорит, по мнению Канта, о действительной возможности целесообразных произведений при роды. Если, исходя из форм предметов опыта, мы станем искать в них целесообразность и, чтобы объяснить их, будем ссылаться на причи ну, действующую согласно целям, то мы, утверж дает Кант, будем обманывать разум словами и уходить от подлинного познания природы. Даже там, где целесообразность форм природы резко бросается в глаза, разум должен, согласно Кан ту, действовать очень осторожно и далеко не каждую структуру, кажущуюся целесообразной для нашей способности восприятия, считать целе сообразной, но всегда смотреть на нее как на возможную согласно принципам механизма. С большой настойчивостью Кант указывает, что для нашего разума остается всегда совершенно
неопределимым, как далеко простирается область господства принципа механизма в природе и как велика его роль. Поэтому, заключает Кант, не смотря на позволительность гипотетически мыс лить, что механизм природы может быть подчи нен преднамеренной целесообразности, все же — в силу значения, какое имеет для теоретическо го разума исследование природы согласно прин ципам механизма,— следует, насколько это воз можно, объяснять все явления природы, в том числе и самые целесообразные, из одних лишь механических причин и действий.
Второе следствие субъективного характера предложенного Кантом объяснения состояло в том, что оно, наряду с подчеркиванием прав меха нистического объяснения, открывало широкий путь для всяческих сверхчувственных спекуляций. Про тивопоставляя «рефлектирующую» субъективную способность «определяющей» способности сужде ния, т. е. той способности, которая осуществляет ся в понятиях науки и теоретического позна ния, Кант оставляет возможность для развития такого учения, в котором отвергнутые им ранее, как теоретически недоказуемые, понятия о все общей целесообразности природы и о боге как о творце целесообразного устройства Вселенной, восстанавливались в своих правах в качестве
«идей разума».
Тот же дуализм, в силу которого Кант под верг критическому исследованию знание, что бы очистить место вере, наложил свою печать и на «Критику способности суждения». Перенеся телеологический принцип объяснения в субъек тивную область «способности суждения», незави симую будто бы от условий и границ теорети ческого познания, Кант думал, что получил воз можность ввести вновь — на этот раз в недося гаемости для теоретической критики — понятия
«первообразного интеллекта», бога— зиждителя мировой гармонии.
При всех этих заблуждениях и провалах, не устранимых из системы критицизма, «Критика способности суждения» не только в части, посвя-
щенной эстетике, но и части, посвященной те леологии, стала стимулом для развития последую щей философии. Без этой «Критики» не были бы возможны не только письма Шиллера об эстети ческом воспитании, не только философия искус ства Шеллинга и лекции по философии искус ства Гегеля, но также натурфилософские работы Шеллинга и «Философия природы» Гегеля. Про тиворечия кантовской телеологии привели этих преемников Канта не только к убеждению в бес плодности и порочности критицизма, но также к убеждению, что целесообразность организмов при роды есть объективный факт, но требующий ино го, чем у Канта, объяснения.
Напротив, эпигоны немецкого идеализма, ут ратившие ключ к пониманию того, что было ве ликим в классической немецкой философии, пред почли в конце XIX в. возвращение к идеям Канта. Через этих эпигонов в буржуазную фило софию стал вливаться поток эстетического фор мализма и натурфилософской метафизики,
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 1028; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!