Глава VIII ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
1. Все учебники и учебные пособия по советскому гражданскому праву в главах, посвященных характеристике предмета гражданского права и его определению, останавливаются также на его основных принципах или просто принципах. В качестве принципов называют: равенство граждан, которое трактуется и как их экономическое равенство, и как равноправие; сочетание прав и обязанностей у их носителей при социализме; принцип социалистической законности; свободу личности в социалистическом обществе, обусловленную отменой частной собственности на орудия и средства производства и ликвидацией эксплуатации человека человеком; сочетание общественных и личных интересов при социализме; реальную обеспеченность в СССР гражданских прав; социалистическое планирование или плановость, которой подчинено гражданскоправовое регулирование имущественных отношений; социалистическую собственность и социалистическую систему хозяйства; договор как метод сочетания плана и хозрасчета и как форму проявления инициативы и самостоятельности участников имущественных отношений; закон стоимости и хозрасчет как его проявление в связи с тем, что гражданское право регулирует прежде всего товарно-денежные отношения; принцип вознаграждения по труду[174].
Как видно из этого перечня, к основным принципам советского гражданского права относят самые различные социальные явления: здесь и экономические законы, действующие при социализме (закон стоимости и закон распределения по труду), и деятельность государства по их применению (социалистическое планирование); сюда же включаются и такие категории, характеризующие социалистические общественные отношения и положение личности при социализме, как равенство и свобода граждан и сочетание общественных и личных интересов; в качестве принципа фигурирует экономическая основа советского строя — социалистическая собственность и социалистическая система хозяйства. Наконец, в число основных принципов включают и такие правовые категории, как договор, равноправие граждан, сочетание прав и обязанностей, принцип социалистической законности. Несколько особняком стоит принцип реальности и гарантированности гражданских прав: по-видимому, здесь имеются в виду социально-экономические и юридические гарантии, обеспечивающие реализацию правоспособности и осуществление субъективных прав.
|
|
2. Для того, чтобы разобраться в этом конгломерате основных принципов и установить, какие из них действительно являются принципами советского гражданского права, необходимо договориться о том, что следует понимать под принципом советского права или его отдельной отрасли.
|
|
Принцип — это ведущее начало, закон данного движения материи или общества, а также явлений, включенных в ту или иную форму движения. Из этого следует, что принцип — движущая сила или закон, относящийся именно к данной группе однородных социальных явлений[175]. Разумеется, есть широкие принципы, пронизывающие не одну, а несколько форм движения, не один вид, а несколько связанных между собою видов общественных отношений. Но и в таких случаях принцип преломляется через специфику данного вида общественных отношений и потому становится специфическим признаком данной группы социальных явлений.
Поэтому нельзя согласиться с тем, что основными принципами советского гражданского права являются ' и экономические законы, и различные черты и стороны социалистических производственных и иных общественных отношений, и юридические институты, и юридические категории.
Конечно, основные начала, характеризующие систему общественных отношений при социализме, находят свое преломление в советском праве в целом и в отдельных его отраслях. Но нельзя ограничиться декларативным утверждением, что принципы советского гражданского права — это принципы социализма[176]. Надо идти дальше и показать, как основные принципы социализма трансформируются в юридические принципы, или, иначе говоря, установить, каково юридическое выражение принципов социализма, имея в виду, что именно различные формы их юридического выражения и будут принципами права в целом или его отдельной отрасли.
|
|
Вместе с тем правовой принцип нельзя смешивать с правовым институтом как совокупностью норм, регулирующих определенную группу общественных отношений внутри того их вида, который составляет предмет данной отрасли права. Если бы принципы и институты были идентичны, незачем было бы вообще говорить о правовых принципах.
Здесь не надо выявлять основные принципы советского права. Это задача науки общей теории права. Наша задача заключается в том, чтобы, руководствуясь высказанными методологическими соображениями, попытаться наметить основные принципы советского гражданского права.
Не ставя перед собою задачу определить принципы советского права в целом, мы не можем, однако, отвлечься от того, что некоторые принципы, обнаруженные в гражданском праве, действуют и в других отраслях советского права. Это имеет место потому, что гражданское право — часть целого, советского права. Как известно, отдельное связано с общим, проявляется в нем, а общее не может быть оторвано от отдельного. В таком же соотношении находятся часть и целое.
|
|
Но одни и те же принципы, действующие в различных отраслях права, проявляются в них по-разному, неодинаково — в соответствии с особенностями предмета той или иной отрасли правового регулирования. Конкретизация в рамках отдельной отрасли права принципа, действующего для всей системы советского права или для ряда его отраслей, может быть выявлена только путем анализа конкретных институтов отдельной отрасли права и общих для всех этих институтов правоположе-ний. Установив, однако, что тот или иной принцип, например принцип сочетания общественных и личных интересов в силу производного от социалистической собственности характера личной собственности, в конечном счете является принципом советского гражданского права, мы не отрицаем того, что одноименный принцип, но в иной форме, действует, и в других отраслях советского права, например в государственном, трудовом,, колхозном праве[177]. Это лишь подтверждает вывод, что такой широкий принцип, как принцип сочетания общественных и личных интересов, преломляясь через специфику регулируемых гражданским правом общественных отношений, становится принципом социалистического гражданского права.
Если приведенные положения верны,. то необходимо признать, что основные принципы какой-либо отрасли права мы должны обнаружить в самих нормах, составляющих в совокупности данную отрасль; если же там принципы прямо не сформулированы, они должны быть обнаружены из общего смысла норм. В последнем случае в выявлении и формировании принципов отрасли права большую роль играет практика (административная, судебная, арбитражная) и правовая наука.
Установление или выведение основных принципов советского гражданского права поможет правильнее применять нормы этой отрасли советского права и более глубоко понимать ее сущность и социальное назначение.
3. Социалистическая собственность — основа, на которой осуществляется гражданскоправовое регулирование имущественных отношений советского общества. Как экономическая категория социалистическая собственность не может быть отнесена к числу принципов советского гражданского права. Право же социалистической собственности или, точнее, право государственной собственности, кооперативно-колхозной и собственности общественных организаций — это, как мы уже знаем, важнейшие институты советского гражданского права.
То же следует сказать и о социалистической системе хозяйства. Это — категория и экономическая, и организационная. Несомненно, гражданское: право, регулируя имущественные отношения, в известной части закрепляет и социалистическую систему хозяйства. Это закрепление выражено в различных правовых институтах, в частности, в нормах о юридических лицах — хозяйственных организациях, в нормах, регулирующих договорные связи между указанными организациями, и т. д. Но мы здесь снова встречаемся с конкретными правовыми институтами; если их назвать принципами, то сотрется грань между правовым принципом и правовым институтом.
Экономические законы сами по себе не являются принципами советского гражданского права. Но, будучи познаны, экономические законы используются советским государством посредством хозяйственной политики, которая, в свою очередь, выражается в правовых нормах. Поэтому экономические законы получают свое отражение и в правовых нормах. Эти нормы не образуют правового института, поскольку экономический закон, отражающийся в правовом регулировании, обычно не может быть локализован рамками одного правового института. Действие экономического закона пронизывает различные правовые институты. Таким образом, принципом советского гражданско-. го права следует считать не экономический закон как таковой, а его специфическое юридическое выражение в советском гражданском праве.
Цель гражданскоправового регулирования имущественных и связанных с ними личных неимущественных отношений в период развернутого строительства коммунистического общества сформулирована в ст. 1 Основ гражданского законодательства: это — создание материально-технической базы коммунизма и все более полное удовлетворение материальных и духовных потребностей граждан. Гражданские права должны осуществляться в соответствии с данной целью.
Это находит свое юридическое выражение в правиле, согласно которому гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с назначением таких прав в социалистическом обществе в период строительства коммунизма (ст. 5 Основ). Данное правило относится к любому институту советского гражданского права, к любому его субъекту, оно является одним из основных его принципов.
Отсюда вытекает принцип сочетания общественных и личных интересов. Этот принцип в его гражданскоправовом преломлении закреплен в том же правиле о необходимости осуществле-
ния гражданских прав в соответствии с интересами социалистического общества. Кроме того, он может быть выведен из всех тех институтов гражданского права, которые служат выполнению охарактеризованной выше цели. А таковы все гражданскопра-вовые институты, направленные на выполнение плана развития .народного хозяйства и на удовлетворение материальных и культурных потребностей граждан.
Важным принципом гражданского права является принцип демократического централизма в его юридическом преломлении. Этот принцип лежит в основе государственного и хозяйственного строительства в социалистическом обществе. На нем построена деятельность КПСС по руководству коммунистическим строительством в нашей стране. Принцип демократического централизма выражен и в нормах советского гражданского права, но не в виде какого-либо одного правового института, а как начало, воплощенное в методах правового регулирования имущественных отношений между социалистическими организациями.
Этот принцип находит свое юридическое выражение в различных гражданскоправовых принципах, и в первую очередь в принципе плановой дисциплины, в обязательности актов планирования как нормативных актов. Централизованное плановое руководство—неотъемлемая черта социалистического хозяйства. Через государственное планирование осуществляются требования закона планомерного развития. Наряду с централизованным общесоюзным планированием возросла роль плановых органов в республиках и на местах. Но плановое начало в различных его формах определяет и направляет хозяйственное развитие, что и выражено в различных гражданскоправовых нормативных актах, регулирующих имущественные отношения в СССР. Принцип плановой дисциплины закрепляется в тех нормах, в которых индивидуальные плановые акты рассматриваются как основания возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений. Этот же принцип выражен и в тех нормах, которые устанавливают для социалистических хозяйственных организаций общую обязанность руководствоваться планом при совершении сделок, признают недействительность сделок, противоречащих плану, требуют реального исполнения договоров в соответствии с планом и т. д.
Принцип демократического централизма юридически закрепляется также в нормах, в которых находит свое воплощение вторая его сторона — оперативная и имущественная самостоятельность хозяйственных организаций в рамках плана. Это положение относится не только к государственным предприяти-
ям, но и к колхозам и другим кооперативным организациям. Оперативная и имущественная самостоятельность и инициатива—основа хозяйственного расчета, а хозрасчет, как известно,— одна из форм использования закона стоимости на основе планирования.
Экономический оборот в стране, связанный с использованием товарно-денежных отношений в народном хозяйстве, опи-рается на оперативную и имущественную самостоятельность-его участников — государственных и кооперативных организаций.
В гражданском праве самостоятельность и инициатива этих: организаций выражаются в закреплении обособленного имущества за государственным предприятием, в раздельной имущественной ответственности хозрасчетной организации и государства по их долгам, в юридическом обеспечении принципе»-кооперативно-колхозной собственности, в принципе договорных, отношений и договорной дисциплины. Посредством договоров осуществляется распределение товарной продукции, производство работ, оказание услуг и т. д. между социалистическими организациями и реализация товаров народного потребления через розничную торговлю.
Принцип демократического централизма в том виде, в каком .он действует в гражданском праве, относится не ко всем субъектам гражданских правоотношений. На граждан этот принцип не распространяется. Но поскольку гражданскоправовое регулирование имущественных отношений между социалистическими организациями в конечном счете осуществляется для того, чтобы наиболее полно удовлетворить растущие материальные и культурные потребности людей, названный принцип следует признать весьма важным принципом советского гражданского права. Без принципа демократического централизма нельзя уяснить специфику имущественных отношений, участниками которых являются социалистические организации.
Равноправие граждан, т. е. равенство их правоспособностей, равные условия в осуществлении субъективных прав в имущественных и связанных с ними неимущественных отношениях — несомненно важный принцип советского гражданского-права.
Принцип равноправия действует и в других отраслях права. В гражданском праве он обусловливается равным отношением всех граждан к орудиям и средствам производства, составляющим социалистическую собственность, равной для всех возможностью трудиться, получать равную оплату за равный труд; в результате применения принципа распределения по труду воз-
никает право личной собственности, свобода пользования и рас-.по.ряжения объектами собственности в рамках, определяемых принципом, в силу которого гражданские права должны использоваться в соответствии с их социальным назначением.
Принцип равноправия надо понимать не только как равенство прав, но и как равенство обязанностей, имея в виду, что в содержание правоспособности входит не только способность к приобретению гражданских прав, но и способность к несению гражданских обязанностей. Поэтому нет необходимости в конструировании особого принципа сочетания прав и обязанностей.
Предусмотренные Конституцией СССР основные права и обязанности граждан относятся к различным отраслям права, где и конкретизируются. Так, например, с нашей точки зрения, .право на труд и обязанность трудиться входят в содержание гражданской и трудовой правоспособности. Но есть и такие ос-.новные конституционные права и обязанности, которые не име-.ют отношения к гражданскому праву. О сочетании прав и обязанностей как принципе советского гражданского права можно говорить только применительно к содержанию гражданской правоспособности и к осуществлению субъективных гражданских прав и обязанностей в конкретных правоотношениях.
Принцип равноправия, вытекающий из равенства сторон в имущественных отношениях, регулируемых гражданским правом, действует и для социалистических хозяйственных организаций и иных юридических лиц.
Некоторые авторы включают в основные принципы советского гражданского права принцип реальности и гарантированности гражданских прав[178]. Правильно ли это? Конституция СССР, поскольку речь идет о праве на труд, в ст. 118 говорит об экономических, а не об юридических гарантиях осуществления этого права. В результате реализации права на труд и обязанности трудиться у гражданина возникает право личной собственности. Об экономических гарантиях других прав, которые можно было бы отнести к гражданскому праву, в Конституции СССР не говорится. Поэтому гарантированность и обеспеченность гражданских прав надо понимать не в том смысле, что любая возможность, предусмотренная правоспособностью как общей (абстрактной) способностью быть носителем различных субъективных гражданских прав, становится субъективным правом. Каждый гражданин может построить или приобрести на праве личной собственности жилой дом. Но не каждый становится собственником жилого дома и в состоянии им стать. Кроме того, закон и не ставит своей целью превратить всех граждан в собственников жилых домов. В городах потребность трудящихся в жилье удовлетворяется главным образом за счет интенсивного жилищного строительства, осуществляемого государством. Более того, в столицах союзных республик в 1962 году прекращен отвод земельных участков под индивидуальное жилищное строительство. Правительствам союзных республик предоставлено право прекратить отвод земельных участков для указанной цели и в других городах [179].
Принцип реальности и гарантированности гражданских прав можно понимать в двух смыслах: во-первых, как все большее приближение в условиях развернутого строительства коммунистического общества к тому периоду, когда общество сможет экономически гарантировать осуществление любого проявления правоспособности гражданина; но, по-видимому, это произойдет лишь тогда, когда будет действовать принцип распределения по потребностям и постепенно отомрет право; во-вторых, как юридическую гарантированность осуществления субъективных прав, имеющихся у граждан или у юридического лица; но такая юридическая гарантированность, т. е. возможность принудительного осуществления, — неотъемлемый признак самого права как социального явления. Поэтому мы полагаем, что не следует включать названный принцип в число принципов советского гражданского права.
Едва ли также имеются основания признать принципом советского гражданского права социалистическую законность[180]. Законность — это соблюдение законов как в процессе право-творческой деятельности, так и в процессе их исполнения. Законность—неотъемлемое свойство социалистического права,, всех его отраслей. Принцип социалистической законности относится к характеристике советского права в целом, а значит и к советскому гражданскому праву, но ничего специфического в осуществлении этого принципа в гражданском праве нет.
Гражданские права должны осуществляться, а обязанности исполняться гражданами и социалистическими организациями не только в соответствии с их назначением, но и добросовестно, с учетом правил социалистического общежития. Это — тоже принцип советского гражданского права. Он обнаруживается в практике заключения сделок, в практике исполнения договорных обязательств, в частности, в оценке поведения кредитора в связи с принятием исполнения от должника, при осуществлении права личной собственности и в ряде других случаев.
4. Итак, основными принципами советского гражданского, права являются: осуществление гражданских прав в соответствии с их социальным назначением; сочетание общественных и личных интересов; демократический централизм, конкретизирующийся в принципах плановой дисциплины, оперативной и имущественной самостоятельности хозяйственных организаций, договорных отношений и договорной дисциплины; равноправие; добросовестность в осуществлении прав и исполнении обязанностей в соответствии с правилами социалистического общежития. .
Вполне возможно, что настоящий перечень принципов советского гражданского права не будет исчерпывающим. Вопрос о принципах советского гражданского права слабо разработан в цивилистической литературе. Этот вопрос подлежит дальнейшему, более глубокому научному исследованию.
Глава IX ТЕОРИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ПРАВА И ЕЕ КРИТИКА
1. Гражданское законодательство в СССР всегда было той отраслью законодательства, которая регулировала имущественные отношения как между социалистическими организациями, так и граждан между собой и с социалистическими организациями. Возникает вопрос, насколько целесообразно и правильно лрименять термин «гражданское право» к регулированию отношений, в которых участвуют не граждане, а социалистические организации?
Термин «гражданское право» сложился исторически и претерпел в своем развитии много изменений. Этот термин восходит к древнему Риму, где гражданское право было правом римских граждан (jus civille), противопоставлявшимся праву народов (jus gentium), которым регулировались отношения римлян с чужестранцами. Гражданское право древнего Рима включало все отношения, участником которых был римский гражданин: имущественные, уголовноправовые, процессуальные и т.д. Четкого разграничения между нормами, регулирующими эти отношения в .рабовладельческом обществе, возникшем на развалинах родового строя, не было. В дальнейшем, после того как древний Рим стал мировой рабовладельческой дер-жавой, jus civille и jus gentiumслились в единое право.
В средние века гражданское право рассматривалось как право, установленное светской властью, в отличие от права церковного (jus canonicum) Но в эпоху феодализма развиваются города, ремесла и торговля. Возникает необходимость в правовых нормах, регулирующих развивающиеся в недрах феодального общества отношения частной капиталистической собственности и товарного обмена. В условиях феодальной раздробленности такими обеспечивающими интересы частных собственников и товарооборота оказались те нормы римского права, которые были выработаны после того, как древний Рим превратился в мировую рабовладельческую империю. Это была та часть римского права, которая регулировала имущественные отношения рабовладельческого общества и которую основопо: ложники марксизма именовали классическим юридическим выражением отношений частной собственности и товарного производства[181]. Произошла рецепция римского частного права. Право Горожан стало именоваться гражданским правом (Burgerlihes Recht).
После того как победил капиталистический способ производства и буржуазия овладела государственной властью, термин «гражданское право» утвердился как обозначение отрасли права, регулирующей на основе частной собственности на средства производства имущественные отношения буржуазного общества.
Изданный при В. И. Ленине в 1922 году Гражданский кодекс РСФСР воспринял термин «гражданское право» для обозначения той отрасли советского права, которая регулирует основанные на равном положении сторон имущественные отношения переходного от капитализма к содиализму периода. В Гражданский кодекс были включены положения, относящиеся как к имущественным отношениям, в которых участвуют граждане, так и к имущественным отношениям между социалистическими организациями.
2. Однако в науке советского гражданского права уже в 20-х годах появился термин «хозяйственное право», применявшийся различными авторами в различных смыслах: для обозначения того же круга имущественных отношений, которые обнимались термином «гражданское право»[182]; для наименования той группы норм административного и гражданского права, которая относилась к регулированию хозяйственной деятельности государственных промышленных и торговых предприятий[183].
В 1929—1930 гг. П. И. Стучка сформулировал идею так называемого двухсекторного права. П. И. Стучка исходил из того, что по мере победы социалистических форм хозяйства советское гражданское право, которое он связывал с.наличием частнохозяйственных отношений, сокращается, уступая место административно-хозяиственному праву — праву социалистического сектора, в котором все отношения должны регулироваться в по рядке подчинения и плановости [184].
В 1931 —1936 гг. хозяйственное право стали трактовать как отрасль советского права, которая имеет своим предметом и организацию управления социалистическим хозяйством, и имущественные отношения (независимо от состава их участников) переходного от капитализма к коммунизму периода. Эта концепция нашла свое развернутое литературное выражение в первом томе «Курса хозяйственного права», вышедшем в свет в 1935 году под редакцией Л. Я. Гинцбурга и Е. Б. Пашуканиса.
В этом курсе и в других работах по хозяйственному праву 30-х годов было положено начало теоретической разработке важных юридических институтов: права государственной собственности, правосубъектности государственного хозрасчетного предприятия, хозяйственного договора и др.
Наука советского гражданского права после 1937 года восприняла и развила ряд положений, разработка которых была начата в 30-х годах сторонниками теории хозяйственного права[185]. Но у этой теории были и серьезные недостатки. Увлечение организационно-структурными вопросами, вопросами экономики промышленности и т. д. отрицательно сказывалось на юридической разработке проблем, непосредственно относящихся к регулированию имущественных отношений в СССР. Особенно не повезло гражданину с его имущественными и личными правами. Он был сведен к фигуре «трудящегося потребителя» или «последнего звена в системе советского товарооборота». Как следствие этого, на задний план были отодвинуты институты личной собственности, наследования, возмещения вреда, причиненного здоровью человека,и др.
3. В связи с развернувшейся в 1956—1958 гг. дискуссией о системе советского права некоторые правоведы снова подняли вопрос о хозяйственном праве. Был предложен новый вариант этой теории, сильно напоминающий, однако, с учетом современных условий, концепцию двухсекторного права П. И. Стучки. Ряд авторов, работающих главным образом в Институте государства и права Академии наук СССР, предлагали создать, «сконструировать» новую отрасль советского права — хозяйственное право.
Этот вопрос приобрел практическую остроту в связи с подготовкой Основ гражданского законодательства Союза ССР и новых гражданских кодексов союзных республик.
На протяжении 1958— 1960 гг в юридической печати велась дискуссия о том, каково должно быть содержание и структура названных законодательных актов[186]. Эта дискуссия была перенесена и на страницы общей печати и экономических журналов[187]. Значительное внимание в дискуссии было уделено вопросу о разграничении отраслей права, регулирующих имущественные отношения, а также связанные с ними отношения по управлению хозяйством в СССР.
Сторонники единства гражданскоправового регулирования имущественных отношений полагали, что Основы гражданского законодательства СССР и гражданские кодексы союзных республик должны регулировать связанные с существованием товарного производства при социализме имущественные отношения как с участием граждан, так и между социалистическими хозяйственными организациями. Это, утверждали они, не исключает, разумеется, ни дифференциации в правовом регулировании данных двух видов имущественных отношений внутри Основ и гражданских кодексов, ни издания вне рамок Основ и гражданских кодексов нормативных актов, регулирующих отдельные стороны хозяйственной деятельности социалистических организаций или граждан (например, действующих в настоящее время актов о поставках товаров производственно-технического назначения и товаров народного потребления, о подрядных договорах по капитальному строительству, об изобретениях и рационализаторских предложениях, транспортных уставов и т. д.). Но принципиальные правовые нормы о регулировании имущественных отношений социалистического общества должны содержаться в Основах гражданского законодательства и в гражданских кодексах.
Сторонники этой точки зрения исходили из того, что советское гражданское право - это отрасль права, регулируюшая имущественные отношения, связанные с товарно-денежными отношениями, независимо от состава их участников. Историче-кий опыт гражданскоправового регулирования имущественных отношений в советском государстве подтверждает справедливость такого вывода.
Гражданский кодекс РСФСР, принятый в начале проведения новой экономической политики, и изданные в соответствии с ним гражданские кодексы других союзных республик сыграли значительную роль в закреплении и развитии социалистических имущественных отношений в период строительства социализма в нашей стране. Участниками экономического оборота, регулируемого нормами ГК, были в период восстановления народного хозяйства не только социалистические организации и трудящиеся, но и допущенные в ограниченных пределах и под контролем государства капиталистические элементы—частные предприниматели и даже их объединения (товарищества).
В этот период многие институты и нормы ГК применялись ко всем участникам имущественных отношений, регулируемых гражданским законодательством. Речь идет прежде всего о нормах общей части и вещного права ГК, а также об общих положениях обязательственного права. Мы имеем в виду нормы о сделках, условиях их действительности и последствиях недействительности, об исковой давности, о гражданскоправовой защите собственности (с учетом привилегированной охраны государственной собственности, предусмотренной ст. 60 ГК), о договорных обязательствах, их исполнении и последствиях неисполнения, о способах их обеспечения и т. д.
Арбитражные комиссии, разрешавшие в двадцатых годах имущественные споры между социалистическими организациями, применяли зачастую, при отсутствии указаний договора или специальных правил, также нормы ГК о договорах купли-продажи, имущественного найма, комиссии и др. На всех участников имущественных отношений распространялись нормы, составляющие содержание деликтных обязательств и обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения.
В Гражданском кодексе 1922 года был законодательно закреплен принцип хозрасчета — имущественной обособленности государственного предприятия (в рамках единого фонда государственной собственности) и его самостоятельной имущественной ответственности по принятым обязательствам (ст. 19).
Разумеется, правовое регулирование имущественных отношений, участниками которых были социалистические организации, опиралось, помимо ГК, и на специальное законодательство. Но отправные, принципиальные положения этого регулирования содержались в ГК.
После того как социалистический уклад стал безраздельно господствующим в нашей стране, многие положения и отдельные институты ГК устарели и перестали фактически применяться. Однако значительное число норм общей части, общих положений обязательственного права ГК продолжало действовать и после победы социализма, действуют они и в настоящее время. То же следует сказать и о ряде норм, содержащихся в вещном праве ГК, о нормах главы, посвященной обязательствам из причинения вреда, и др. Необходимо иметь в виду, что наиболее жизненные главы ГК в соответствии с требованиями времени подвергались изменениям и дополнениям. Таковы, например, главы об исковой давности, о наследственном праве. Те же главы, в которых были сосредоточены наиболее общие положения (например, нормы о действительности сделок и последствиях их недействительности, о способах обеспечения обязательств, об основаниях гражданскоправовой ответственности и др.), в основном выдержали проверку времени, потому что они отражали наиболее общие черты имущественных отношений, регулируемых советским гражданским законодательством.
Этим объясняется то обстоятельство, что государственный арбитраж до введения в действие Основ гражданского законодательства при рассмотрении споров, связанных с недействительностью договоров, с обоснованием по ним имущественной ответственности и т. д., вынужден был опираться на некоторые общие, принципиальные нормы ГК (ст. ст. 30 и 147, 118 и 119 и др.). Напомним, что несколько лет назад на страницах журнала «Советское государство и право» возник спор о том, руководствуется ли арбитраж при рассмотрении дел между социалистическими организациями принципом вины как общим осно- -ванием ответственности за неисполнение обязательств, т. е. действует ли ст. 118 ГК или она во внимание не принимается. Были приведены достаточно веские аргументы самими арбитражными работниками в защиту того, что арбитраж, несмотря на колебания и отступления, при рассмотрении дел исходит из принципа вины[188].
Известно, однако, что наше гражданское законодательство, особенно законодательство, регулирующее имущественные отношения между социалистическими организациями, после того, как СССР вступил в период социализма, развивалось главным образом путем издания специальных нормативных актов. Возникло обширное и разветвленное законодательство о поставках, продукции производственно-технического назначения и товарой народного потребления, о подряде на капитальное строительство, о перевозках грузов, о кредитно-расчетных отношениях и т. д. К этому можно добавить никогда не входившее в ГК законодательство об имущественных и личных авторских правах на произведения науки, литедатуры, искусства, на изобретения и рационализаторские предложения. Развились жилищное законодательство, законодательство о добровольном имущественном и личном страховании граждан и другие виды законодательства, регулирующие разнообразные имущественные отношения с участием граждан.
Давно назрело время упорядочить наше гражданское законодательство и не только упорядочить, но и обновить его в со- _ ответствии с требованиями жизни. К сожалению, обстоятельства, связанные с культом личности Сталина, затормозили обновление советского законодательства, в том числе и гражданского. Предусмотренный Конституцией СССР 1936 года Гражданский кодекс не был издан, хотя его проект и был разработан на протяжении 1947—1951 гг.
Преодоление последствий культа личности, а также внесенные в Конституцию СССР изменения, направленные на укрепление суверенитета союзных республик и на расширение их компетенции в сфере законодательства, создали необходимые условия для кодификации и обновления нашего законодательства. Началась работа по подготовке проекта Основ гражданского законодательства. Как известно, такие Основы (в отличие от Основ уголовного законодательства) в нашем государстве ранее не издавались. Это обстоятельство, а также сложность гражданского законодательства явились главной причиной того, что разработка основ этого законодательства потребовала больше времени, чем разработка новых Основ уголовного законодательства. К разработке Основ гражданского законодательства были привлечены советские цивилисты—ученые и практики. Проект Основ, опубликованный в печати в 1960 году, широко обсуждался советской общественностью. При окончательной доработке законопроекта были учтены многие замечания государственных органов и других социалистических организаций, научных юридических коллективов, отдельных юристов—ученых и практиков, широких кругов советских граждан.
Однако известную роль в задержке принятия Основ сыграла дискуссия о хозяйственном праве, навязанная сторонниками этой концепции. Они предложили отказаться от издания закона, регулирующего имущественные отношения независимо от состава участников, и рекомендовали законодателю ограничить Основы лишь сферой тех отношений, в которых хотя бы одной стороной является гражданин[189].
4. Основы гражданского законодательства исходят из принципа единства регулирования имущественных отношений. Это единство определяется единством социалистической экономики, ее плановым характером, взаимосвязью всех элементов советского экономического оборота, сочетанием интересов общества и личности. Социалистическое производство развивается в целях удовлетворения потребностей общества в целом и его членов. «Все для человека, все во имя человека» — таков лозунг партии, которому подчинено коммунистическое строительство, сказано в Программе КПСС.
Социалистическое производстве подчинено интересам человека, строителя коммунистического общества и тогда, когда производятся товары народного потребления, и тогда, когда производятся средства производства, потому что необходимым условием создания изобилия продуктов для удовлетворения растущих потребностей людей является дальнейшее развитие тяжелой индустрии. Единство экономического оборота в условиях использования товарно-денежной формы проявляется в том, что товарами, хотя и товарами особого рода, являются и произведенные на государственных предприятиях средства и орудия производства, поставляемые в плановом порядке другим предприятиям, продукция, производимая колхозами и совхозами, и продукция, предназначенная для народного потребления и продаваемая гражданам через розничную торговую сеть.
Поэтому социалистическое хозяйство не может быть ограничено кругом производственных и иных экономических связей, возникающих между социалистическими организациями. Следует отметить также, что существуют разнообразные отрасли хозяйства, непосредственно обслуживающие граждан (розничная торговля, коммунальное и жилищное хозяйство, транспорт, обслуживание бытовых потребностей граждан и т. д.).
Наконец, в личную собственность граждан поступают предметы потребления, приобретаемые ими как товары. Некоторые общественные фонды предоставляются гражданам для использования также за плату. Складывающиеся в связи с этим имущественные отношения включаются в единую цепь имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, являются их завершающим звеном и вместе с тем необходимым этапом в воспроизводстве системы имущественных отношений в социалистическом обществе.
" Поэтому Основы гражданского законодательства, определяя предмет своего регулирования, в первую очередь указывают на отношения социалистических организаций между собой, затем граждан с этими организациями и, наконец, на отношения граждан между собой (ст. 2).
5. Единство социалистических имущественных отношений,, регулируемых советским гражданским правом, как мы видели, определяется объективными закономерностями развития социалистической экономики в период развернутого строительства коммунизма. Вот почему законодатель отверг предложение сторонников хозяйственного права об обособлении норм, регули-, рующих имущественные отношения между социалистическими; организациями, в отдельный законодательный акт. «Принятие этих предложений, — сказал в своем докладе о проекте Основ.
гражданского законодательства Д. С. Полянский,— означало бы, что система имущественных отношений в СССР, обусловленная единством всей социалистической экономики, оказалась бы искусственно разобщенной и тем самым было бы нарушено гармоническое сочетание интересов общества и личности»[190].
Неправильным было и другое предложение защитников обособления законодательства, относящегося к хозяйственной деятельности социалистических организаций, в самостоятельную отрасль права и соответственно этому в самостоятельный законодательный (типа Основ или Кодекса) акт. Речь идет о предложении объединить имущественные отношения, участниками которых являются социалистические организации, действующие как равноправные юридические лица, с отношениями, вытекающими из деятельности органов по управлению хозяйством.
Сторонники хозяйственного права тем самым, с одной стороны хотели объединить разнородные общественные отношения (имущественные, основанные на равенстве сторон, и властно-ор_ ганизационные в один предмет правового регулирования. С другой стороны, ограничение Основ гражданского законодательства лишь кругом отношений с участием граждан означало бы противопоставление, этого круга имущественных отношений имущественным отношениям, возникающим между социалисти-ческими организациями, т.е. разрыв в принципиально однородных общественных отношении, но такое разъединение однородных и объединение разнородных отношений противоречат закономерностям правового регулирования этих отношений. А указанные закономерности отражают лишь закономерности самих регулируемых нормами права общественных отношений.Каждая отрасль права регулирует не разнородные, а однородные общественные отношения, отрасли права искусственно не создаются. Методы и формы нормативного закрепления однородной группы общественных отношений обусловлены самим характером этих отношений и не являются независимыми от них. Право не может быть выше экономики, выше регулируемых ими общественных отношений. Поэтому искусственное объединение в так называемом хозяйственном праве методов правового регулиро-вания отношении, вытекающих из властно-организационной деятельности органов государства, т. е. отношений по управлению хозяйством, с одной стороны, и имущественных отношений между оперативными хозяйственными организациями, основанных .на использовании стоимостных и связанных с ними иных экономических рычагов, с другой стороны, могло бы нанести лишь вред народному хозяйству.
В выступлениях многих делегатов на XXII съезде партии, а также в партийной и экономической печати подверглись заслуженной критике участившиеся в деятельности плановых органов факты администрирования, принятия так называемых волевых решений, т. е. решений, не основанных на учете требований экономических законов и реальной действительности. Много говорили и писали в последнее время о многочисленных фактах несоответствия между планами производства и планами материально-технического снабжения, о недопустимости администрирования в планировании без экономического обоснования[191].
Смешение в одной искусственно созданной отрасли права методов правового регулирования, относящихся к планово-регули-рующей, т. е. административной деятельности, и к имущественным отношениям, основанным на принципе хозрасчета, на договоре, на материальной заинтересованности в результатах выполнения плановых заданий, лишь усилило бы тенденцию к администрированию, которая сейчас единодушно осуждается, привело бы к нарушениям законности в сфере имущественных отношений, участниками которых являются социалистические организации. Возникла бы угроза неоправданного административного вмешательства в нормальный ход развития имущественных отношений, угроза противопоставления законности и целесообразности; такое противопоставление недопустимо, поскольку закон— это отражающая интересы нашего общества, обобщенная для определенной категории отношений мера целесообразного, с государственной точки зрения, поведения граждан и организаций.
С узко ведомственной точки зрения изъятие вопреки закону оборотных средств среди года у хорошо работающего предприятия (план которого не был изменен) для пополнения оборотных средств плохо работающего предприятия кажется, при поверхностном подходе к делу, весьма целесообразным. В действительности же такое изъятие подрывает хозрасчетные стимулы в деятельности предприятия, снижает его материальную заинтересованность, наносит вред народному хозяйству. На недопустимость подобных фактов в связи с неправильной практикой передачи некоторыми трестами совхозов прибыли от хорошо работающего совхоза отсталым совхозам обратил внимание Н. С. Хрущев в своей речи на совещании работников сельского хозяйства областей и автономных республик нечерноземной зоны РСФСР 14 декабря 1961 г.[192].
Точное разграничение отношений по управлению (отношений «по вертикали») и имущественных хозрасчетных отношений (отношений «по горизонтали») — важное условие обеспечения законности в их регулировании.
Сторонники хозяйственного права не смогли обосновать и доказать существование однородных хозяйственных отношений, являющихся якобы предметом одноименной отрасли права и законодательства. Но это обосновать, доказать и невозможно. Хозяйство — это сложная категория, а хозяйственные отношения разнообразны, поэтому их отдельные виды являются предметом различных отраслей права.
Законодательство не могло воспринять идею о создании двух актов по регулированию имущественных отношений и потому,, что в силу принципиальной однородности регулируемых гражданским правом отношений это повлекло бы за собою ничем не оправданное повторение в каждом из актов одних и тех же "норм. На это обстоятельство неоднократно обращали внимание те советские цивилисты, которые до принятия Основ отстаизали необходимость издания единого акта.
6. Наконец, важно отметить, что принятие предложений сторонников хозяйственного права привело бы к ослаблению советских правовых позиций в области внешней торговли с капиталистическими странами и вызвало бы затруднения в практике регулирования внешнеторговых сделок и разрешения имущественных споров по этим сделкам.
Дело в том, что к правоотношению, вытекающему из договора, заключенного советским внешнеторговым объединением с иностранной фирмой, как правило, применяется закон той страны, где договор заключен. В настоящее время подавляющее большинство внешнеторговых сделок заключается в СССР. Следовательно, на них распространяются нормы советского права. Какой советский закон подлежал бы применению к этим сделкам, если бы из Основ гражданского законодательства СССР и из гражданских кодексов союзных республик были выделены нормы, регулирующие имущественные отношения между организациями? Одни наши законы регулировали бы только отношения с участием советских граждан, другие—только отношения между советскими организациями. Но невозможно нормы, характеризующие имущественные права советского гражданина как личного собственника предметов потребления, распространить на иностранного купца — капиталистическую фирму как контрагента по внешнеторговой сделке! К сделке по внешней торговле нельзя было бы применить также и нормы хозяйственного права, специально предназначенного для регулирования отношений между советскими социалистическими организациями. Общих норм гражданского права у нас не было бы. В советском праве исчезли бы те юридические нормы, которые ныне применяются для регулирования советских внешнеторговых сделок. Пришлось бы ограничить применение советского права за счет расширения применения нашими судами права капиталистических стран, с чем согласиться нельзя.
Приведенное возражение защитники обособления хозяйственного права в самостоятельную отрасль права пытались парировать тем контрдоводом, что для регулирования отношений с иностранным элементом применяются коллизионные нормы, содержащиеся во внутреннем законодательстве, а поэтому никакого будто значения не имеет, к какой отрасли права принадлежит та или иная правовая норма[193].
Но этот контрдовод несостоятелен. Во-первых, не коллизионные нормы регулируют отношения с иностранным элементом, а те нормы советского гражданского права, к которым отсылает коллизионная норма. Во-вторых, коллизионные нормы, по общему правилу, делают отсылку не к отдельным правовым нормам внутреннего законодательства, а к советскому праву в целом и к целым правовым институтам, например к законодательству,- определяющему взаимоотношения сторон по договору, к законам об исковой давности и т. д. Спрашивается, к какому закону будут отсылать коллизионные нормы, если один закон будет действовать лишь для социалистических организаций, а другой— лишь для граждан СССР? Это должны быть нормы, имеющие общее значение для всех участников гражданского оборота СССР. Именно так применяется в настоящее время советский закон. Внешнеторговая арбитражная комиссия при Всесоюзной торговой палате распространяет, например, на имущественные споры советских организаций с иностранцами общие нормы об исковой давности, т. е. трехлетний срок, а не специальный полуторагодичный (ныне, после издания Основ,— годичный) срок, установленный для социалистических организаций. Такая практика имеет место даже в тех случаях, когда стороной по внешнеторговой сделке является юридическое лицо — хозяйственная организация какой-либо из братских социалистических стран[194].
Но нельзя ли для иностранцев издать особый закон, который регулировал бы взаимоотношения с ними? Едва ли возможно; это означало бы, что для иностранцев создан особый правовой режим. Смысл коллизионных норм состоит в том, чтобы либо распространить внутреннее право, действующее для физических и юридических лиц данной страны на иностранцев, либо отослать, регулирование этих отношений к иностранному праву. Мирное-сосуществование и деловое экономическое сотрудничество между государствами мало совместимы с существованием специального правового режима для иностранцев. Создание такого режима противоречило бы принципам международного частного права. Если внешнеторговая сделка отсылает к национальному закону места ее заключения, то в этом случае применяются те нормы гражданского права, которые применяются данным государством к своим гражданам и юридическим лицам. В противном случае имела бы место дискриминация иностранцев, что в. порядке ответной репрессии повлекло бы создание особого правового режима для советских внешнеторговых объединений в. других странах, т. е. подорвало бы правовые основы делового экономического сотрудничества СССР с капиталистическими странами.
Реализация предложения сторонников хозяйственного права создала бы для иностранных судов юридически обоснованную возможность применять к спорам, вытекающим из внешнеторговых сделок с участием советской стороны, только иностранное право, а вся деятельность советской внешнеторговой арбитражной комиссии и все ее решения по конкретным делам лишились бы правовой основы.
7. Дискуссия о хозяйственном праве, начатая его защитниками, теоретически уже давно была завершена в пользу сторонников единства регулирования имущественных отношений, ввиду отсутствия серьезных научных аргументов у тех, кто защищал эту концепцию. Эта концепция была опрокинута и самой практикой регулирования, отражающей экономические закономерности развития нашего общества. Она, наконец, опровергнута фактом принятия Основ гражданского законодательства.
Единство правового регулирования имущественных отношений не исключает, как уже отмечалось, а предполагает возможность и необходимость дифференциации этого регулирования в зависимости от состава участников, от характера отношений, что и осуществлено в Основах гражданского законодательства. Но это — различия внутри единства.
Что же касается отношений, вытекающих из организационной деятельности по управлению хозяйством, то задача заключается не в том, чтобы объединять их с имущественными отношениями, регулируемыми нормами гражданского законодательства, а в том, чтобы установить правильное взаимоотношение между этими нормами и нормами административноправовыми. Необходимо усилить внимание к изучению структуры пляново-регулирующих органов и актов планирования, разработать стройную систему названных актов, упорядочить и обновить законодательство в этой области в соответствии с Требованиями Программы КПСС о дальнейшем развитии демократических основ управления народным хозяйством. Здесь — большое поле деятельности для науки административного (административно-хозяйственного) права. Юристы-адм'инистративисты должны хорошо изучить основы планирования, принципы и практику деятельности по управлению хозяйством. Лишь в этом случае они внесут вклад в совершенствование норм, регулирующих организационно-хозяйственные отношения. Пока же это отстающий участок советского законодательства. Возможны также и полезны совместные комплексные исследования административистов-и цивилистов таких важных тем, как правовая организация материально-технического снабжения в народном хозяйстве, правовые формы осуществления капитального строительства и др.
Глава X СИСТЕМА СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
1. Вопрос о системе советского гражданского права в циви-листической литературе до 1957 года был мало разработан. В учебной же литературе он освещался очень бегло. Обычно авторы учебников и учебных пособий ограничивались перечислением тех институтов гражданского права, которые излагались в курсе гражданского права, с указанием их последовательности в основном применительно к системе построения гражданских кодексов союзных республик. От системы Гражданского кодекса в учебниках, начиная с учебника для юридических вузов, изданного в 1944 году, по общему правилу, делалось, однако, одно существенное отступление. Установив, что вещное право в СССР по существу воплощено лишь в одном институте — в праве собственности, авторы учебников вслед за общей частью излагали право собственности, затем обязательственное право.
Что касается авторского права и изобретательского права, то они помещаются в учебниках обычно вслед за обязательственным правом в виде самостоятельных разделов: в раздел, посвященный авторскому праву, включается издательский договор и другие договоры, связанные с осуществлением авторского права. Учебник по гражданскому праву для вузов, изданный в 1938 году, пошел по иному пути: исходя из того, что права авторские и-на изобретения являются правами абсолютными, в нем раздел об авторском и изобретательском праве помещен вслед за разделом о вещном праве, который был сохранен в этом учебнике. Издательский же, постановочный и иные авторские договоры были перенесены в раздел об обязательственном праве.
В учебнике по гражданскому праву для юридических институтов 1944 года субъекты права (граждане и юридические лица), а также представительство (вместе с доверенностью) были
выделены из общей части в самостоятельный раздел. В этом же разделе были рассмотрены и личные права как права на блага, неотделимые от человеческой личности. Вещное право было заменено разделом, посвященным праву собственности, хотя в этом разделе рассматривалось и существовавшее еще в то время право застройки. Залог же как институт, почти утративший свои вещно-правовые черты и превратившийся в право преимущественного удовлетворения кредитора, был перенесен в главу о способах обеспечения обязательств общей части обязательственного права.
В учебнике 1944 года иначе, чем в гражданских кодексах, и иначе, чем в других учебниках, решен вопрос о месте в системе гражданского права обязательств, возникающих из причинения вреда и из неосновательного обогащения. Эти обязательства рассмотрены под углом зрения их места в системе оснований возникновения обязательств. Важнейшим основанием возникновения обязательств является договор, он и помещен в общей части обязательственного права вслед за главой о возникновении обязательств из актов планирования и регулирования народного хозяйства; затем идут главы, посвященные возникновению обязательств из причинения вреда и из, неосновательного обогащения.
Вопросы исполнения обязательств, ответственности за их неисполнение включены в главу о действии обязательств, помещенную вслед за главами, в которых рассмотрены основания их возникновения. Глава о прекращении обязательств помещена вслед за главой об их действии. Заключают общую часть обязательственного права две главы: глава о множественности лиц и о перемене лиц в обязательстве и глава об обеспечении обязательств.
Такая система общей части обязательственного права должна была, во-первых, устранить логическую непоследовательность в изложении оснований возникновения обязательств, допускающуюся, по мнению М. М. Агаркова,. автора этих глав учебника, как гражданскими кодексами, так и учебной литературой; во-вторых, раскрыть вначале содержание обязательственного правоотношения без осложняющих его элементов (такими элементами являются способы обеспечения обязательств, множественность лиц и перемена участников в обязательстве).
Однако последующие учебники не воспроизвели принятой в. учебнике 1944 года системы изложения общей части обязательственного права. Уже в учебнике для юридических вузов, равно как и в учебнике для юридических школ, изданных в 1950 году,
обязательства, возникающие из причинения вреда, и обязательства из неосновательного обогащения излагаются после отдельных видов договорных обязательств. Точно так же решался данный вопрос и в учебных пособиях, изданных в последние годы[195].
Объясняется это, по-видимому, тем, что нормы, относящиеся к обязательствам из причинения вреда и из неосновательного обогащения, — это не только нормы о возникновении таких обязательств, но и нормы, охватывающие их действие и прекращение. В самом деле! В содержание понятия действия обязательств входит регулирование взаимоотношений между должником и кредитором по поводу того, что должно быть исполнено по обязательству, кто и кому его должен исполнить и т. д.; к действию обязательств относятся возмещение убытков, их исчисление. Все эти вопросы рассматриваются и в обязательствах, возникающих из причинения вреда и из неосновательного обогащения. Глава учебника 1944 года,; посвященная возникновению обязательств из причинения вреда, рассматривает многие вопросы того круга отношений, которые относятся к действию обязательств, в связи с чем в главе о действии обязательств эти вопросы во избежание повторений автору пришлось опустить (например, понятие вреда, т. е. убытков, и его возмещения, значение вины потерпевшего, т. е. вины кредитора, и др.)[196]. Больше того, некоторые вопросы, относящиеся к множественности лиц. в обязательстве, актуальны и для обязательств, возникающих из причинения вреда: мы имеем в виду прежде всего вопрос о солидарной ответственности лиц, совместно причинивших вред (ст. 408).
2. В связи с оживлением кодификационной деятельности после изменений, внесенных в Конституцию СССР в 1957 году и направленных на расширение компетенции союзных республик в сфере законодательства, наука советского гражданского права стала уделять больше внимания проблемам системы. В юридических научно-исследовательских и учебных институтах, на юридических факультетах университетов состоялись конференции, посвященные вопросам кодификации советского законодательства. Эти вопросы были также рассмотрены на межреспубликанских совещаниях, проведенных силами научных и практических работников-юристов в связи с разработкой проектов новых республиканских кодексов. На конференциях, совещаниях и научных сессиях известное внимание было уделено и систематизации советского гражданского права: разумеется, их участников прежде всего интересовали практические вопросы систематизации—построение будущих гражданских кодексов союзных республик (схема разделов, глаз, их последовательность и взаимосвязанность), но предварительно или попутно выдвигались и обсуждались также теоретические основы этой системы.
Итоги проделанной работы нашли отражение в нескольких: сборниках статей и тезисов докладов о кодификации советского законодательства, опубликованных в печати[197].
Рассмотрим основные предложения, относящиеся ,к системе гражданского права и гражданского кодекса, содержащиеся в этих сборниках.и в других работах последних лет.
Наряду с предложениями, в основном воспроизводящими систему, которой придерживалась ранее и придерживается в настоящее время учебная литература, имеются и предложения, хотя и не порывающие окончательно с этой" системой, но вносящие в нее значительные изменения.
Большинство авторов и участников совещаний, посвященных кодификации гражданского законодательства, исходят из сложившейся системы, т. е. из системы гражданских кодексов с учетом тех изменений, которые внесла в нее жизнь, развитие новых гражданскоправовых институтов и которые были отражены в проектах Гражданского кодекса СССР. При этом справедливо указывалось, что система должна опираться на достигнутый в настоящее время уровень науки советского права, т. е. на ту степень научного познания системы гражданского права, которая является на данном этапе наиболее верным ее отражением[198].
Основное отличие от действующей системы в этих предложениях заключается главным образом в том, что в будущие ГК предлагается включить авторское и изобретательское право, исключить главу об имуществах из общей части, перенеся относящиеся к ним нормы в раздел о праве собственности; большинство также считает целесообразным упразднить раздел «Вещное право», заменив его разделом «Право собственности»[199]. Остальные предложения направлены на улучшение структуры основ-дых разделов ГК с точки зрения законодательной техники и на «обогащение этих разделов (главным образом раздела об отдельных видах обязательств) теми институтами, которые в настоящее время законодательно не урегулированы либо урегулированы попутно в других правовых институтах (например, договор хранения), или сложились и применяются в практике, но не закреплены в законе (например,; договор пожизненного содержания), или, наконец, вновь появились недавно и не были инкорпорированы в действующих ГК (например, договор купли-продажи с рассрочкой платежа). Кроме того, в раздел об отдельных видах обязательств предлагалось включить основополагающие нормы таких договорных обязательств, которые были закреплены отдельными, действующими вне ГК законами: это — договоры поставки, подряда на капитальное строительство, перевозки, кредитные и расчетные обязательства и др.
Некоторые авторы, а также докладчики на межреспубликанских научных конференциях по вопросам кодификации законодательства вносили предложения об обогащении будущих ГК институтами, урегулированными в настоящее время иными кодексами и законами, относящимися (согласно установившимся взглядам о системе советского права) к другим отраслям права: предлагалось перенести нормы об общей собственности супругов из брачно-семейных кодексов в гражданские кодексы, исчерпывающим образом урегулировать в ГК право личной собственности колхозного двора и т. д.[200].
Учитывая расширение сферы гражданскоправового регулирования имущественных отношений в сельском хозяйстве, отдельные авторы рекомендовали включить в ГК договоры, опосредствующие заготовки сельскохозяйственной продукции и производственное обслуживание колхозов и совхозов[201].
От традиционной системы построения институтов обязательственного права, возникающих из плановых актов и договоров, отличается некоторыми особенностями система, предложенная О. А, Красавчиковым. Он считает, что раздел второй особенной части ГК (раздел первый — право собственности) должен именоваться правом гражданского оборота. Как уже отмечалось, советский гражданский оборот, по мнению О. А. Красавчико-ва, — это совокупность гражданскоправовых отношений (обязательств), возникающих из правомерных действий. Обязательства, содержащиеся в разделе, посвященном гражданскому обороту, должны быть обособлены, указывает О. А. Красавчиков,. в отдельные группы в зависимости от их направленности и цели; это обязательства, направленные на: 1) возмездное отчуж-. дение (приобретение) имущества (договоры купли-продажи, поставки, контрактации, заказа индивидуального промышленного оборудования и иные возмездные договоры, имеющие своим результатом переход права собственности или права оперативного управления); 2) возмездное предоставление имущества в пользование (договор имущественного найма и его разновидности); 3) безвозмездное предоставление имущества в пользование; 4) выполнение работ (договоры подряда, капитального строительства и др.); 5) оказание транспортных услуг (все договоры перевозок и договор экспедиции); 6) оказание хозяйственных и бытовых услуг (договоры поручения, комиссии, хранения и др.); 7) оказание услуг связи; 8) осуществление кредитования и расчетов (договоры займа, банковской ссуды, расчетного счета и др.); 9) осуществление страхования жизни и имущества; 10) осуществление общей хозяйственной деятельности [202].
Как видно из этой классификации, О. А. Красавчидова в отличие от распространенной в цивилистической литературе схемы обязательств большую группу обязательств, направленных на выполнение работ и оказание услуг, разделил на несколько групп.
О. С. Иоффе, используя положительные, проверенные на опыте применения ГК РСФСР 1922 года элементы традиционной системы, внес, на наш взгляд, заслуживающие внимания предложения, значительно улучшающие эту систему. Речь идет в основном об усовершенствовании общей части ГК. В схеме О. С. Иоффе общая часть включает следующие главы: 1) вводные положения, 2) лица, 3) имущество, 4) основания возникновения гражданских прав, 5) осуществление и защита гражданских прав.
О. С. Иоффе считает, что общая часть ГК не должна исчерпываться лишь нормами, которые одинаково применяются к любому конкретному гражданскому правоотношению: это крайне сузило бы содержание общей части. Так, например, известно, что гражданские права возникают не только из сделок, что не все гражданские правоотношения связаны с вещами, что к некоторым гражданским правам не применяется исковая давность, что граждане и юридические лица имеют разный объем правоспособности; однако нормы о сделках, об исковой давности, о субъектах права и о вещах помещаются в общей части. Поэтому общая часть должна основываться на учете общих для всех правоотношений институтов, а не общих норм; субъекты права находятся в общей части потому, что в любом правоотношении участвует какой-то субъект права, независимо от того, будет ли это гражданин или юридическое лицо.
Вместе с тем в наименовании каждой главы общей части необходимо отразить такие моменты, которые свойственны всем без исключения конкретным гражданским правоотношениям. Поэтому, например, содержание главы о сделках следует расширить и назвать ее иначе, а именно — «Основания возникновения гражданских прав», поскольку гражданские права возникают не только из сделок, но и из других юридических фактов.
В вводных положениях общей части, по мнению О. С. Иоффе, должны содержаться положения, относящиеся именно к общей части ГК. Это —характеристика социально-экономической основы гражданских прав, экономических и политических гарантий их осуществления, целей, для достижения которых предоставляются гражданские права; в вводные положения необходимо включить и нормы, определяющие иные, кроме ГК, источники гражданского права, а также норму о возможности применения аналогии в гражданском праве.
В главу «Лица» О. С. Иоффе предложил включить три параграфа: а) граждане, б) социалистические организации и в) представительство. В первом параграфе необходимо найти место для нормы о признании за гражданами таких личных прав, как право на честь, достоинство, т. е. личных прав, принадлежащих всем без исключения гражданам.
Вопрос об имуществах, о юридической классификации вещей, по мнению О. С. Иоффе, имеет общее значение для всех последующих разделов ГК;. поэтому в общую часть согласно предложенной им схеме включается и глава об имуществах.
Четвертая глава общей части посвящена основаниям возникновения гражданских прав. Наконец, в пятую (последнюю) главу общей части надлежит включить нормы об исковой давности, норму, аналогичную ст. 1 действующего ГК (о границах осуществления гражданских прав), нормы об общих принципах и способах защиты гражданских прав, о необходимой обороне и крайней необходимости (либо отсылку в отношении двух по-, следних институтов к УК)[203].
3. В связи с подготовкой и обсуждением сначала проекта Гражданского кодекса СССР, а затем проекта Основ гражданского законодательства СССР и проектов ГК союзных республик были и другие, более радикальные предложения, направленные на существенные изменения системы действующего Гражданского кодекса.
В 1954 году А. В. Венедиктов предложил порвать с этой системой и построить Гражданский кодекс СССР по следующей схеме: 1) субъекты права; 2) право собственности; 3) обязательственное право; 4) авторское и изобретательское право; 5) наследственное право. Как видно, А. В. Венедиктов отказался от общей части и выделил главу о субъектах права в самостоятельный раздел. Как же распределяются А. В. Бенедиктовым институты общей части? Нормы о представительстве, по его мнению, должны быть размещены в двух разделах — о субъектах права и в обязательственном праве (в первом —нормы о представительстве, во втором — о доверенности); нормы об исковой давности разделены между двумя разделами (между правом собственности и обязательственным правом); нормы о сделках включены в обязательственное право (договоры) и в наследственное право (завещание); нормы об односторонних сделках вообще не укладываются в схему, предложенную А. В. Венедиктовым[204].
Предложение А. В. Бенедиктова не получило одобрения по мотивам, на которых мы остановимся ниже.
О. А. Красавчиков в 1957 году предложил нормы об осуществлении и защите гражданских прав выделить из общей части и перенести в самостоятельный (последний) раздел особенной части ГК, сгруппировав нормы о вещно-правовой защите и об обязательственно-правовой защите в две самостоятельные главы; обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, согласно такой схеме, должны находиться в этом разделе, в главе, посвященной обязательственно-правовой защите гражданских прав[205]. Это мнение не получило поддержки цивилистов (как практиков, так и теоретиков), а в настоящее время, если судить по монографии О. А. Красавчикова о советской науке гражданского права, не защищается и самим автором.
Не было также поддержано и предложение ряда юристов об исключении из Основ гражданского законодательства и будущих ГК союзных республик норм о праве наследования и перенесения этого института в брачно-семейные кодексы[206]. Авторы данного предложения исходили из того, что наследственные правоотношения, как правило, складываются внутри семьи. Между тем право наследования тесно связано с правом личной собственности и поэтому является составной частью гражданского., а не семейного права. Кроме того, Основами гражданского законодательства установлена свобода завещания.
4. Значительное внимание в цивилистической литературе привлек вопрос о так называемой дифференциации граждан-скоправового регулирования. Идея дифференциации исходит из того, что, признавая принципиальную однородность имущественных отношений, регулируемых гражданским правом неза-висимо от состава участников, необходимо учитывать различия внутри этого единства, их подвиды, определяемые различиями в составе участников и в характере самих отношений. Речь идет о различиях в гражданскоправовом регулировании возникающих на основе плановых актов отношений, обеими сторонами которых являются социалистические организации, с одной стороны, и отношений, обоими участниками или одним из участников в которых являются граждане, с другой стороны.
Идея дифференциации была выдвинута еще в 1940 году М. М. Агарковым. Он предложил следующую систему науки советского гражданского права, отражающую, по его мнению, единство предмета данной науки и те связи, которые существуют между отдельными отношениями, образующими это единство: 1) общая часть (предмет гражданского права, гражданское правоотношение, юридические факты, осуществление гражданских прав, общее учение о собственности и об обязательствах); 2) специальная часть, состоящая из четырех разделов (гражданское право социалистического хозяйства; гражданское право трудовых отношений — выше было отмечено, что М. М. Агарков трудовое право считал-частью гражданского права; гражданское право отдельного гражданина, гражданское право внешней торговли)[207]. В последующих своих работах М. М. Агарков не возвращался к вопросу о системе науки советского гражданского права, не защищал и не развивал рассмотренную схему.
В новых условиях, в связи с дискуссией о системе советского права, идея дифференциации гражданского права была поддержана и развита С. С. Алексеевым.
Дифференциация гражданскоправового регулирования в социалистическом обществе связана, по мнению С. С. Алексеева, с тем обстоятельством, что однотипные правовые институты приобретают специфические черты, обусловленные характером данной группы имущественных отношений[208]. Дифференциация — это распределение гражданскоправовых институтов по связанным между собой структурным подразделениям, отражающим особенности отдельных разновидностей имущественных отношений[209].
С. С. Алексеев подчеркивает, что дифференциация граждант скоправового регулирования должна осуществляться на основе общей классификации институтов гражданского права (общая часть, право собственности, обязательственное право и др.)[210].
Общая часть гражданского права — это в сущности все гражданское право за минусом специфических структурных подразделений, относящихся к плановому социалистическому хозяйству, колхозной собственности, внешней торговле, ряду имущественных связей между социалистическими организациями и гражданами[211]. Особенную часть гражданского права составляют: а) гражданское право социалистического хозяйства, б) гражданское право колхозов, в) гражданское право физических лиц, г) гражданское право внешней торговли (включаемое, по мнению С. С. Алексеева, в международное частное празо, охватывающее своим регулированием и отношения, не связанные с внешней торговлей)[212].
Идея дифференциации сама по себе заслуживает внимания. Необходимо учесть особенности регулирования отношений, сторонами в которых являются только социалистические организации, и отношений с участием граждан. Но С. С. Алексеев идет слишком далеко в своих предложениях, без достаточных к то-.му оснований обособляя гражданское право социалистического хозяйства от гражданского праза колхозов (как будто колхозы— не участники социалистического хозяйства!). Нельзя также признать правильным по соображениям, изложенным нами ранее в связи с критическим разбором теории хозяйственного права, предложение о выделении особого раздела гражданского права внешней торговли. О. А. Красавчиков верно заметил, что принятие предложений С. С. Алексеева повело бы к расщеплению единого и обособленного (в пределах гражданского права/ важнейшего института —права собственности и к чрезмерному раздроблению (в зависимости от состава участников) обязательственного права. В структуре ГК, предложенной С. С. Алексеевым, не нашли самостоятельного места такие важные институты, как авторское и изобретательское право, право собственности общественных .организаций, кооперативная (кроме колхозной) собственность[213].
5. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик не восприняли идеи дифференциации в том ее виде, в каком она была предложена М. М. Агарковым и С. С. Алексеевым. Система Основ не отходит от схемы расположения гражданскоправовых институтов, отражающей принципиальное единство отношений, регулируемых гражданским правом независимо от состава участников. Система Основ отразила господствующие в науке советского гражданского права взгляды по рассматриваемому вопросу.
Поэтому разделы Основ, посвященные общим положениям, праву собственности и общим положениям об обязательствах, содержат нормы, относящиеся как к организациям, так и к гражданам. Вместе с тем там, где это нужно, нормы внутри названных разделов дифференцированы в зависимости от специфики соответствующих отношений, определяемой различием в составе и поведении участников (ст. ст.-4, 16, 17, 21, 28, 34, 35, 36 и др.). Необходимая дифференциация в зависимости от характера отношений и состава участников проведена внутри особенной части обязательственного права либо по институтам (купля-продажа и поставка, подряд и подряд на капитальное строительство), либо внутри отдельных институтов (перевозка, расчетные и кредитные отношения).
Основы пополнились новыми институтами, сложившимися в нашем законодательстве после .издания ГК и отражающими современный уровень состояния имущественных отношений, регулируемых гражданским правом (формы социалистической собственности;, договоры, возникающие из актов планирования, обязательных для обеих сторон; договоры поставки, подряда на капитальное строительство; расчетные и кредитные отношения между социалистическими организациями и др.). В Основы включены в качестве самостоятельных разделов авторское право, право на открытие, изобретательское право.
Но Основы содержат лишь принципиальные положения и важнейшие институты гражданского права. На базе Основ должны быть разработаны и приняты гражданские кодексы союзных республик. В настоящее время подготовляются проекты ГК. Естественно, что система гражданского права — последовательность, связь его институтов и различие между ними в соответствии с различиями, имеющимися между отдельными подвидами (группами) отношений внутри гражданского права, должна получить свое развернутое выражение именно в новых ГК-
Разработка правильной системы гражданского права, отвечающей объективному развитию его предмета, осложняется проблемой соотношения Основ, кодексов и законодательных актов, которые не включены в Основы и не будут включены в кодексы.
Нормы Основ, с точки зрения соотношения этого акта с республиканским гражданским законодательством, делятся на три части.
Ряд институтов, прежде всего, хозяйственные договоры (поставки, подряд на капитальное строительство и др.). изобретательское право, отнесен к компетенции Союза ССР. В компетенцию Союза входит и регулирование некоторых отношений, не предусмотренных Основами (например, отдельные виды транспортных договоров). По отношениям, регулирование которых отнесено к ведению Союза ССР, законодательством союзных республик могут разрешаться вопросы, отнесенные к их ведению законодательством СССР (ст. 3).
Вторая группа отношений, регулируемых Основами, является предметом совместной компетенции Союза ССР и союзных республик: к этой группе относятся нормы первых двух разделов Основ (общей части и права собственности), первой главы раздела третьего, посвященной общим положениям об обязательствах, нормы таких институтов, как купля-продажа, имущественный наем, наем жилого помещения, подряд, обязательства, возникающие вследствие причинения вреда, обязательства, возникающие вследствие спасания социалистического имущества, авторское право, наследственное право. В Основах сформулированы принципиальные положения, входящие в содержание каждого из этих институтов.
В кодексах эти положения должны быть развиты и уточнены; кроме того, в кодексах будут урегулированы те стороны предусмотренных Основами институтов, которые вовсе ими не урегулированы. Так, например, Основы не содержат никаких норм о солидарных обязательствах, об уступке требования и переводе долга. Ясно, что эти и многие другие отношения будут урегулированы в кодексах.
Сами Основы по многим вопросам, подлежащим урегулированию, отсылают к законодательству Союза ССР и союзных республик (например, установление ограниченной ответственности за неисполнение обязательств по отдельным их видам — ст. 36, случаи возложения ответственности на непосредственного исполнителя по обязательству, в котором он не является стороной,— ст. 38 и др.). Под законодательством Союза ССР здесь подразумеваются нормативные акты общесоюзного значения, под законодательством союзных республик — ГК'и иные нормативные акты союзных республик.
Наконец, в Основах имеются нормы, формулирующие лишь принцип или узаконяющие только существование института, конкретизация и детализация которого будет осуществлена в, ГК. Например, Основы отсылают к законодательству союзных республик регулирование отношений, возникающих из договоров бытового проката и бытового заказа (ст. ст. 55, 66).
6. При обсуждении вопросов кодификации республиканского гражданского законодательства возникли споры по поводу
того, следует ли воспроизводить в ГК нормы о хозяйственных договорах и иные институты, отнесенные к исключительной компетенции Союза ССР.
Противники включения таких норм в ГК заявляли, что нет : никакой необходимости дублировать законодательство, поскольку ГК не могут ничего добавить к записанному в Основах. Указывалось также, что регулирование соответствующих отношений осуществляется не столько Основами, содержащими лишь принципиальные установки, сколько общесоюзными подзаконными нормативными актами (положениями о поставках, правилами о подрядных договорах, инструкциями Государственного банка о кредитных и расчетных отношениях и т. д.).
Однако следует признать правильным не это мнение, а мне-. ние тех, кто полагает, что союзные республики вправе инкорпорировать в свои кодексы нормы союзного значения и сделать их тем самым составной частью республиканского законодательства.
Нормы Основ за немногим исключением (например, ст. 3, разграничивающей компетенцию Союза ССР и союзных республик в сфере гражданского законодательства, а также отсылочных к республиканскому законодательству норм) должны быть инкорпорированы в ГК. Суд, арбитраж и другие органы, применяющие гражданское законодательство, будут . руководствоваться в своей деятельности не столько Основами, сколько гражданскими кодексами. Кодексы будут содержать не только имеющиеся в Основах положения, но и нормы их конкретизирующие, а также институты, не предусмотренные Основами, отнесенные к компетенции союзных республик.
Ясно, что кодекс — это более конкретный законодательный акт, чем Основы, и поэтому он будет применяться при регулировании гражданских отношений.
Вот почему было бы желательно, чтобы детальное регулирование хозяйственных договоров осуществлялось также кодексами, т. е. чтобы кодексы вобрали в себя наиболее сущсст-. венные гражданскоправовые нормы, содержащиеся в общесоюзных подзаконных актах об этих договорах. Не следует, однако, в ГК включать имеющиеся в таких актах нормы инструктивного характера и административноправовые. Разумеется, если те или иные положения, содержащиеся в этих актах, будут изменены общесоюзным законодательством, то это должно быть отражено и в кодексах в порядке республиканского законодательства.
Большой выигрыш от такого решения вопроса заключался бы в том, что все институты особенной части обязательственного права были бы подчинены общим положениям этого раздела кодекса, а также общей части самого кодекса, что, несомненно, содействовало бы дальнейшему укреплению законности в иму щественных отношениях.
Конституционное закрепление за союзной республикой права издания ГК свидетельствует, на наш взгляд, о признании за ней права регулировать имущественные и связанные с ними
личные отношения в полном объеме, но не отступая при этом от законодательства СССР по тому кругу вопросов, которые отнесены к ведению Союза ССР.
В каких пределах допустима детализация норм ГК?
Должны ли быть ГК краткими или пространными?
Как правильно отмечалось при обсуждении этого вопроса,, нельзя искусственно в угоду краткости суживать объем ГК. Излишняя краткость имеет свою обратную, невыгодную для дела укрепления законности сторону: жизнь потребует дополнительного урегулирования соответствующих отношений, и это регулирование будет осуществляться путем издания подзаконных актов— постановлений, инструкций, правил и т. д. Будучи оторванными от ГК, такие подзаконные акты могут вступить в противоречие не только с нормами общей части ГК, но и с нормами особенной его части. От этого не выиграет, а проиграет социалистическая законность.
С другой стороны, невозможно ввести все подзаконные акты в ГК. Притом надо иметь в виду, что подзаконные акты могут быть двух видов: одни из них издаются для того, чтобы конкретизировать и детализировать нормы закона, т. е. ГК; к другим актам закон отсылает, потому что законодатель считает необходимым данную разновидность общественных отношений "урегулировать вне кодекса, особым актом, на издание которого управомочивается соответствующий орган.
Проблема соотношения закона и подзаконных актов — сложная теоретическая проблема, выходящая за рамки ее решения той или иной отраслевой правовой наукой. Здесь можно наметить лишь самое общее решение этой проблемы применительно-к гражданскому законодательству. Известно, что чем более общей, чем более абстрактной является правовая норма, тем большее количество случаев она охватывает. Характерно, что в общей части ныне действующих ГК и в общих положениях обязательственного права ГК союзных республик содержится небольшое количество отсылок к подзаконным нормативным актам.
При наличии общего правила, исчерпывающим образом охватывающего случаи им предусматриваемые, различного рода подзаконные акты, конкретизирующие это правило, не выходят
за его рамки, покрываются этим правилом. Правила, противоречащие нормам ГК, не должны применяться судом или арбитражем.
Все сказанное об отборе в ГК нормативно-значимого материала из подзаконных общесоюзных специальных актов нужно распространить и на те институты, которые отнесены к компетенции союзных республик.
Присоединение к ГК в качестве приложений подзаконных актов едва ли целесообразно. Нельзя здесь следовать примеру Кодекса торгового мореплавания, который регулирует комплекс разнородных отношений, имеющих лишь то общее между собою, что они связаны с торговым мореплаванием. Гражданский же кодекс регулирует все имущественные отношения, основанные на товарном производстве в социалистическом обществе; количество приложений к ГК во много раз превысило бы его-объем. В приложения пришлось бы включить ряд глав Кодекса торгового мореплавания, Устава железных дорог, других транспортных уставов и огромное количество иных нормативных актов, относящихся к поставке, подряду на строительство, страхованию, кредитным и расчетным отношениям, изобретательству, авторскому праву и т. д.
Разумеется, для удобства пользования нормативным граж-данскоправовым материалом необходимо подготовить соответствующие систематизированные справочные издания. Объединение же ГК со всеми другими нормативными актами по гражданскому праву в единый законодательный акт практически неосуществимо.
7. Следует ли включить в ГК лишь устоявшиеся и притом важнейшие, наиболее типичные институты или, идя навстречу требованиям жизни, предоставлять в ГК место и сложившимся в практике институтам? Правилен второй путь.
Законодатель не может отказываться от регулирования сформировавшихся типичных отношений или от нормативного закрепления тех отношений, которые складываются в жизни и которые, в соответствии с проводимой политикой он желает развивать. Можно ли в таких случаях опираться лишь на соглашение сторон, соответствующее общим началам и смыслу гражданского законодательства (ст. 4 Основ)?[214]. Полагаем, что на этот вопрос следует дать отрицательный ответ. Нельзя представлять дело таким образом, будто регулирование социалистических имущественных отношений построено по принципу: все, что не запрещено, — дозволено. Да и буржуазное гражданское законодательство, декларируя автономию сторон, регулирует путем диспозитивных норм имущественные.отношения, т. е. создает тот эталон поведения, который является, по мнению законодателя, наиболее правильным и целесообразным для поддержания и развития капиталистических производственных отношений.
Нет никаких оснований отказываться от включения в П\ всего нового, что требует жизнь. С точки зрения нашего развития по пути к коммунизму трудно говорить о новизне договора пожизненного содержания; но поскольку этот договор давно бытует в жизни, а судебная практика по регулированию отношений, связанных с передачей гражданином дома в собственность другому лицу при условии пожизненного содержания, до сих пор весьма противоречива, нужно, по-видимому, на данном этапе ввести и этот договор в ГК. Необходимо также, чтобы в ГК союзных республик были включены наиболее важные нормы, регулирующие отношения по бытовому прокату, бытовому заказу, купле-продаже в кредит. Установление правил, регулирующих эти отношения, входит в компетенцию союзных республик (ст. ст. 43, 55, 66 Основ).
Конечно, нельзя формулировать в ГК нормы, призванные регулировать отношения еще не устоявшиеся, находящиеся в стадии становления, а также отношения не типические, для урегулирования которых можно использовать общие положения обязательственного права ГК или аналогию закона. Вполне допустимо на первых порах регулировать такие отношения путем утверждения заинтересованными органами типовых договоров, установления временных правил, издания инструкций и т. д., но с соблюдением при этом общих принципов и положений гражданского законодательства. Лишь после того как будет накоплен опыт в регулировании этих отношений, устоятся правовые принципы, на которых они покоятся, соответствующие нормы могут быть включены в ГК. Так, на наш взгляд, следует, например, решить вопрос о регулировании деятельности мелкоколхозных организаций.
7. Наряду с правовыми институтами, регулирующими в более или менее «чистом виде» определенную группу общественных отношений, составляющую часть, разновидность того рода отношений, которые являются предметом данной отрасли права, в законодательные акты, в целом относящиеся к этой отрасли, нередко включаются разнородные нормы — двух и более отраслей права. Соответственно различаются везникающие на основе применения этих норм различные группы правоотношений.
Например, законодательство о поставках включает в себя значительное число административноправовых норм, в чем можно убедиться даже при беглом изучении положений о поставках продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления. Много административноправовых норм соде), чится в законодательстве о подряде на строительство (нормы о титульных списках, проектировании, сметах и т. д.). Можно ли указанные договоры считать институтами гражданского права?
Мы утвердительно отвечаем на этот вопрос: и договор поставки, и подрядный договор по строительству в своей основе — гражданскоправовые институты. Издавая нормативные акты, направленные на регулирование определенной разновидности общественных отношений, законодатель считается, прежде всего, с практическими потребностями и стремится к разрешению определенных практических задач. Поэтому в отдельных нормативных актах могут быть нормы, относящиеся к различным отраслям права. Но когда речь идет о кодификации той или иной отрасли законодательства, необходимо отобрать лишь те нормы из этих актов, которые относятся к данной отрасли права. Юридическими фактами для гражданского права являются и инди-. видуальные административные акты, в том числе плановые акты (ст. 4 Основ). В ГК надо включить и административноправовые нормы, содержащие принципиальные положения о порядке возникновения и прекращения юридических лиц, поскольку без этих норм невозможно установить, какие организации являются субъектами гражданского оборота.
8. Система советского гражданского права, т. е. расчленение в определенной последовательности его институтов и их взаимная связь, обусловливается самим характером имущественных отношений, регулируемых этой отраслью советского права. В основном правы С. С. Алексеев и О. А. Красавчиков, утверждающие, что система отрасли права должна быть обнаружена, ибо она объективно существует, что систему нельзя сконструировать, а необходимо вскрыть и изучить ее структурное расчленение.
Это означает, что в основу системы отрасли права должен быть положен предмет регулирования[215].
Рано или поздно, как об этом говорилось выше, метод регулирования должен быть приведен в соответствие с его предметом, ибо первый определяется вторым; если это не сделает законодатель, то сделает практика применения соответствующих норм и прежде всего судебная и арбитражная практика.
Система гражданского законодательства, выраженная главным образом в системе гражданских кодексов, должна отражать объективно существующую систему гражданского права. Из этого не следует, что в жизни всегда имеет место такое соответствие системы законодательства и системы отрасли права. Помимо случаев расхождения между объективными требованиями, определяющими дифференциацию и объединение правовых норм в определенные институты, с одной стороны, и практикой законодательства по этому поводу, — с другой, возможны случаи, когда законодатель располагает в кодексе правовые институты не в той последовательности, какая в силу логики их развития, их связи и различия должна была бы быть соблюдена.
9. Большинство цивилистов признают, что нормы гражданского права должны быть распределены между следующими большими структурными разделами: общей частью, правом собственности, обязательственным правом, авторским и изобретательским правом, наследственным правом. Такое расчленение нормативного материала, составляющего содержание советского гражданского права, следует признать правильным и положить в основу кодификации.
Научное познание объективно существующей системы права включает познание внутренних закономерностей формирования, обособления и взаимозависимости отдельных его структурных частей. Один из существенных моментов данного процесса состоит в выявлении общих для всех институтов, или по крайней мере для основной их массы, черт, свидетельствующих о том, что эти институты принципиально однородны и составляют в своей совокупности данную отрасль права. С этим связано выделение норм общей части отрасли права. Наличие общих правоположений для определенной группы институтов говорит о том, что они принадлежат к одной отрасли права и что такая отрасль права действительно существует.
Если же общая часть для определенной группы внешне связанных между собой институтов не может быть выработана, значит эти институты регулируют разнородные общественные отношения, между ними нет внутренней необходимой связи. Ведь нормы общей части, будучи результатом логической обработки определенной совокупности правовых норм, регулирующих определенный вид общественных отношений, отражают объективно существующую связь обособляющихся внутри их различных сторон и разновидностей таких отношений. С этими сторонами и разновидностями связано существование конкретных правовых институтов внутри данной отрасли права. Поэтому нормы, общей части, будучи инструментом познания внутренней связи правовых явлений данной отрасли права, одновременно выступают и в качестве регулятора обнимаемых этой отраслью права общественных отношений и тем самым в качестве регулятора соответствующего поведения людей.
Если говорить о практической стороне дела, то выделение общих правоположений гражданского права в самостоятельный раздел, как неоднократно отмечалось в цивилистической литературе, освобождает от многочисленных повторений, которые при отсутствии таких правоположений обременяли бы конкретные правовые институты; наличие общих положений облегчает пользование нормативным материалом, его применение юрисдикци-онными органами и, поскольку речь идет о гражданском праве, обеспечивает возможность регулирования не предусмотренных конкретными институтами имущественных и связанных с ними личных неимущественных отношений. Поэтому нельзя согласиться с предложением А. В. Бенедиктова упразднить общую часть в будущем Гражданском кодексе.
Выработанная в конце XVIII века буржуазной цивилистикой пандектная система, несомненно, была шагом вперед по сравнению с институционной системой, по которой был построен Французский гражданский кодекс. .Известное влияние пандектная система оказала на систему построения ГК РСФСР 1922 года и гражданских кодексов других союзных республик. Суть пандектной системы — в выделении норм общей части и в обособлении вещного права от права обязательственного. Пандектная система отразила статику (вещное право) и динамику (обязательственное право) имущественных отношений капиталистического общества. Почему же оказалось возможным использование такой системы распределения норм гражданского права и в советских кодексах, регулирующих социалистические имущественные отношения?
О. С. Иоффе, отвечая на этот вопрос, исходит из того, что любая систематика юридических норм содержит в себе как социальные, так и технические моменты; поэтому, развивает он свою мысль далее, нельзя утверждать, что институционная система—продукт рабовладельческого общества, а пандектная — буржуазного. Как известно, буржуазные гражданские кодексы строятся и по той, и по другой системе. Социально-классовое содержание одной и той же системы проявляется в зависимости от того, какую общественно-экономическую формацию она обслуживает. Социальные моменты системы проявляются в различных формациях эксплуататорского общества. Социальная преемственность социалистического права по отношению к эксплуататорскому праву исключена. «Однако преемственность в области юридической техники не только допустима, но и является безусловно обязательной, ибо, отказавшись от использования юридико-технических достижений прошлого, мы оказались бы поставленными перед необходимостью заново проделывать путь, уже давно пройденный человечеством в этой области». Выделение общей части, продолжает О. С. Иоффе,— прием технический, переход от казуистики к формулированию общих положений— это огромное достижение в развитии законодательной техники[216].
О. С. Иоффе совершенно прав, говоря о необходимости использования при кодификации социалистического гражданского права достижений юридической техники, накопленных в связи с регулированием имущественных отношений предшествующим развитием человеческого общества. Это высказывание находится в соответствии с известными ленинскими положениями о том, что коммунисты являются законными наследниками всех научных, культурных и иных завоеваний, достигнутых человечеством за тысячелетия его развития. В. И. Ленин во время подготовки проекта гражданского кодекса в 1922 году предостерегал против некритического заимствования норм буржуазного права, но вместе с тем предлагал взять из них все полезное, все передовое, что может быть использовано в целях защиты интересов трудящихся[217].
Но нельзя согласиться с О. С. Иоффе, когда он отрицает социальные моменты в использовании пандектной системы при кодификации советского гражданского права. Дело в том, что в первой фазе коммунистического общества и распределение средств производства между различными звеньями социалистического хозяйства, и распределение продуктов опосредствуются товарно-денежной формой. Это обусловливает возможность и необходимость использования тех внешних форм правового регулирования имущественных отношений, развивающихся на основе товарного производства, которые применяются и в иных общественно-экономических формациях, поскольку в них существует товарное хозяйство. Конечно, социалистическое гражданское право по своему социально-классовому содержанию, по своей социальной направленности принципиально отлично от права рабовладельческого общества, каким было римское частное право, и от гражданского права капиталистического общества. Но, поскольку социалистическое гражданское право регулирует имущественные отношения, опирающиеся на имущественную обособленность их участников, на хозрасчет, на личную собственность и т. д., поскольку экономический оборот связан с товарно-денежными отношениями, вполне закономерным является использование нашим гражданским законодательством тех гражданскоправовых форм, которые выработаны многовековой, тысячелетней историей развития товарного общества.
В подтверждение правильности данного положения достаточно сослаться на существование в социалистическом гражданском праве и в гражданском праве буржуазных государств таких одноименных категорий и институтов, как гражданская пра-восубъектность, юридические лица, сделки, обязательства, правомочия собственника, договоры купли-продажи, подряда, имущественного найма, поручения и др., наследственное правопреемство и т. д. и т. п. Конечно, эти формы перерабатываются, изменяются в соответствии с требованиями коммунистического строительства, в связи с тем, что действие закона стоимости в социалистическом производстве подчинено закону планомерного развития, а личная собственность имеет потребительский характер. Появляются новые гражданскоправовые институты, которые не могли появиться в капиталистическом обществе.
Едва ли также можно согласиться с утверждением О. С. Иоффе, что «выделение в системе расположения юридических норм общей части представляет собою прием не социальный, а сугубо технический». Если система данной отрасли права существует объективно, то осознание определенных закономерностей единства (общая часть) и расчленения норм с группировкой по институтам, заключенных в этой отрасли, лучше и глубже отражает действительность, чем эмпирическая констатация и регистрация существования таких норм. Но если это так, то выделение общей части нельзя сводить только к сугубо техническому приему.
10. Что касается практических предложений О. С. Иоффе о системе общей части ГК, то мы считаем их в основном удачными и верными. Правильным следует признать положение, что общая часть должна основываться на учете общих для всех правоотношений институтов, а не общих для этих правоотношений
норм права. Всякая отдельно взятая норма права находится в связи и во взаимодействии с другими родственными нормами, составляя лишь часть целого — определенного института, который в свою очередь является частью другого целого — данной отрасли права[218]. Поэтому общий принцип или общая норма могут быть сформулированы по отношению к правовым институтам, а не к отдельным нормам права.
Схема глав общей части ГК, предложенная О. С. Иоффе, выгодно отличается от структуры общей части ныне действующих ГК и общей части опубликованного в 1959 году проекта ГК РСФСР прежде всего тем, что глава о сделках заменена главой об основаниях возникновения гражданских прав, а глава об исковой давности — главой об осуществлении и защите гражданских прав; целесообразным следует признать и предложение перенести в эту главу нормы об осуществлении и защите гражданских прав. Ныне это означает включение в будущий ГК ст. ст. 5 и 6 Основ и в случае необходимости их дальнейшую конкретизацию. Ядром главы об основаниях возникновения гражданских прав должна стать ст. 4 Основ.
Приемлемо также предложение О. С. Иоффе о выделении основных (вводных) положений общей части ГК в самостоятельную главу.
Одним из главных оснований возникновения гражданских правоотношений являются сделки. Нормы о сделках достаточно разработаны. Но из этого не вытекает, что в общей части ГК следует говорить лишь о сделках. В социалистическом гражданском праве сделка не может быть единственным основанием возникновения гражданских прав. Поэтому даже простое перечисление в ГК остальных юридических фактов, имеющих гражданскоправовое значение, достаточно для того, чтобы выделить соответствующую статью вместе со статьями о сделках в главу об основаниях возникновения гражданских прав.
Но, как нам кажется, опыт, накопленный советским законодательством многолетней практикой его применения и советской правовой наукой, позволяет в настоящее время сформулировать некоторые, имеющие общее значение для всех институтов гражданского права, правоположения о плановых актах как основаниях возникновения гражданских прав.
Прежде всего необходимо уточнить, какие плановые акты служат основанием возникновения гражданских правоотношений.
В связи с этим возникает вопрос о действительности плановых актов, подобно тому, как такой же вопрос возникает в отношении сделок. Повторяем, что речь идет не о действительности плановых актов вообще, а об их действительности как основании возникновения гражданских правоотношений. Например, если акт планирования вышестоящего органа имеет своей обязательной предпосылкой заявку потребителя-организации, определяющей в такой заявке свою потребность в продукции, в оказании услуг, производстве работ и т. д., то без этой заявки он недействителен; разумеется, потребитель может принять и такой акт к исполнению, если то, что в нем указано, соответствует его интересам, но в этом случае юридическое значение имеет волеизъявление потребителя, а не распоряжение планового органа.
Далее, для того, чтобы акт планирования был бы действителен, т. е. обязывал бы к заключению договора или непосредственно (без договора) служил бы основанием для возникновения правоотношений, содержанием которых является передача продукции, производство работ, оказание услуг и т. д., необходимо, чтобы он был завершен. Здесь имеется в виду юридическая завершенность и обеспеченность акта. Эта обеспеченность обычно связана с мероприятиями, вытекающими из других, соприкасающихся с ним плановых актов. Так, например, акт, обязывающий подрядчика к изготовлению оборудования для заказчика, лишь тогда будет считаться завершенным и тем самым действительным, если утверждены и ассигнованы соответствующие суммы на оплату этого оборудования.
Наконец, возможны случаи, когда законодатель, устанавливая обязательность плановых актов для будущих сторон в гражданском правоотношении, предусматривает для сторон возможность отступления от этих актов в связи с изменением экономической обстановки, спроса потребителей и т. д. Такова, например, норма, содержащаяся в ст. 19 Положения о поставках товаров народного потребления, относительно возможности изменения в середине года ассортимента товаров, поставляемых торгующей организации, в связи с изменением спроса населения.
В статьях закона, относящихся к плановым актам как основаниям возникновения гражданских правоотношений, следует также установить, какие именно плановые акты обязательны для сторон.
Плановыми актами являются не только акты, исходящие от вышестоящего органа и обязательные для обеих сторон —будущих участников гражданского правоотношения. К плановым относятся и те исходящие от организации акты, которые вытекают из утвержденного ей плана хозяйственной деятельности. Но эти акты, равно как и акты вышестоящего по отношению к ней органа, не обязательные для другой стороны гражданского правоотношения, не являются теми актами, в силу которых может возникнуть это правоотношение.
Имеются также такие плановые акты, которые обязывают данную организацию к заключению договора с любым нуждающимся в ее услугах лицом либо с определенным кругом лиц, но не обязывают этих лиц вступать в правоотношение с организацией. Таковы, например, торгфинпланы различных торговых предприятий. Торговое предприятие обязано продавать свои товары любому потребителю[219].
Многозначность содержания понятия планового акта должна быть раскрыта в главе об основаниях возникновения гражданских правоотношений таким образом, чтобы было ясно, какие в действительности юридические последствия связаны с различными видами плановых актов.
Ни у кого не вызывает сомнения необходимость выделения в общей части ГК главы о лицах. По-разному, однако, решается вопрос о месте представительства и доверенности в системе ГК. Правильный ответ на этот вопрос определяется правильной квалификацией юридического содержания названных институтов.
Представительство — это деятельность, в силу которой права и обязанности, приобретаемые представителем, возникают в лице представляемого. Представительство тесным образом связано с категорией дееспособности. Оно связано с действиями (как со сделками, так и с иными действиями, не являющимися сделками), порождающими гражданские права и обязанности. Как известно, представитель, совершая сделку, сам изъявляет волю, хотя содержание этой воли определяется полномочием.
Поэтому главу о представительстве следует поместить вслед за главой об основаниях возникновения гражданских прав и обязанностей. Здесь же необходимо сосредоточить нормы доверенности, объединенные в самостоятельную под-главу [220].
О. С. Иоффе неправ, связывая доверенность с договором поручения. Доверенность—это односторонняя сделка, совершаемая доверителем; действительность доверенности, по общему правилу, не зависит от содержания того правоотношения, в связи с которым она выдана. Это правоотношение может иметь своим основанием не только договор поручения, но и трудовой договор (чаще всего), и другие договоры. Поэтому не следует доверенность связывать с договором поручения. Необходимо различать а) представительство по доверенности (а не представительство по договору) и б) представительство по закону (последнее дифференцируется по различным основаниям его возникновения).
Нормы о личных правах должны быть помещены в общей части ГК- Личные права имеют ту общую черту с правоспособностью, что они, как и правоспособность, не приобретаются в силу сделок или иных юридических действий, а устанавливаются, точнее, признаются законом. Конечно, честь как социальная оценка личности наполняется определенным содержанием в зависимости от определенных общественных условий и от той социально-полезной деятельности, которую данная личность осуществляет в обществе: можно говорить о чести новатора производства, о чести ученого, врача и т. д. Но все же право на честь ближе к правоспособности, чем к любому из имущественных прав. К личным правам неприменимы правила об исковой давности, о сделках, о представительстве, о возмещении убытков и многие другие институты, связанные с имущественными отношениями. Если бы глава о личных правах была помещена не в общей части, а в качестве самостоятельного раздела особенной части ГК, то в эту главу (раздел) пришлось бы включить оговорки о неприменимости многих норм общей части к нормам о личных правах.
11. Второй раздел Основ гражданского законодательства посвящен праву собственности. В ГК право собственности также должно следовать за общей частью. В действующих же ГК за общей частью следует вещное право.
Предложение заменить раздел о вещном праве разделом о праве собственности исходит из того (разделяемого почти всеми, кто затрагивал эту тему) положения, что единственным, сохранившимся в советском гражданском праве институтом вещного права является право собственности. Право застройки было отменено еще в 1948 году в связи с изданием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1948 г. «О праве граждан на покупку и строительство индивидуальных жилых домов».
Что касается права залога, то в цивилистической литературе, начиная с учебника по гражданскому праву для юридических вузов, выпущенного в 1944 году, указывалось, что залог, являясь одним из способов обеспечения договорных обязательств, хотя и сохраняет некоторые вещно-правовые черты, не относится к институтам вещного права[221]. Развернутое теоретическое обоснование этого вывода было дано еще в 1928 году В. К-Райхером в работе об абсолютных и относительных правах. Имея в виду, что в силу залога возникает относительное правоотношение между залогодателем и залогодержателем, совершенно не похожее на отношения залогодержателя к третьим лицам, и что, в свою очередь, эти отношения не являются непосредственными отношениями залогодержателя со всеми прочими («третьими») лицами, что характерно для позиции собственника вещи, В. К. Райхер пришел к выводу, что залоговое право — право относительное. В обоснование этого он приводит ряд аргументов, из которых мы приведем лишь один. Права залогодержателя на преимущественное удовлетворение его требования к должнику из стоимости заложенной вещи затрагивают интересы лишь собственника вещи и его кредиторов. Но интересы других кредиторов может задеть не только вещное, но и обязательственное (особенно привилегированное, предусмотренное ст. 101 ГК) требование к их должнику. Однако отсюда не следует, что эти кредиторы состоят друг с другом в непосредственном правоотношении; речь идет лишь о коллизии их прав между собой[222].
В дальнейшем В. К. Райхер делает еще более радикальные выводы, отрицая вообще научное значение за понятием вещного права. Он приходит к заключению, что в круг так называемых вещных прав входят и абсолютные, и относительные права, что в действительности вещные права — это не однородный класс, а сборная группа прав, в которой нет абсолютных прав на нематериальные блага; с этими обстоятельствами связано отсутствие в гражданских кодексах общей части вещного права и распространение общих положений обязательственного права на некоторые правоотношения вещно-правового характера (например, на виндикационные требования).
В итоге В. К- Райхер считает, что научным следует признать деление прав на абсолютные и относительные и что это деление следует сохранить; однако, по его мнению, необходимо внести поправки в содержание понятия относительных прав; в это понятие надо включить признак косвенного, отраженного действия названных прав против третьих лиц, поскольку всякое правоотношение связывает каждого из его участников не только с другими участниками, но и со всем обществом. Различие между абсолютными и относительными правами заключается лишь в характере указанной связи.
«В одном случае —связь со всем обществом является прямой, непосредственной, в другом случае она является прямой, непосредственной лишь «с одним» лицом и посредственной (косвенной, отраженной) со всеми прочими лицами»[223]. В первом случае речь идет о правах абсолютных, во втором случае — о правах относительных.
Но это сближение абсолютных и обязательственных (относительных) прав, как правильно подчеркивается в нашей цивили-стической литературе[224], не устраняет качественной разницы между этими двумя видами прав. Советские цивилисты отвергают имеющие некоторое распространение в буржуазной юридической литературе взгляды на право собственности, как на обязательство с неопределенным множеством должников; исходя из таких взглядов, заключают, будто различие между абсолютными и относительными правами имеет чисто количественный характер.
Признавая различие между абсолютными и относительными правами, некоторые советские юристы пытались, однако, расширить содержание права социалистической собственности в направлении, сближающем это право с обязательственными правами. Была предпринята попытка обосновать наличие не только пассивных (воздержание от действий, нарушающих права собственника), но и положительных (совершение определенных действий) обязанностей со стороны всех «третьих» лиц, т. е. всех граждан и организаций, по отношению к управомоченному лицу — социалистическому собственнику (государству, колхозу, кооперативной или общественной организации). Такой положительной обязанностью, по мнению сторонников данной точки зрения, является обязанность трудиться, предусмотренная Конституцией СССР. Еще дальше в своих высказываниях по этому вопросу пошел С. И. Аскназий. Он полагал, что собственнику противостоят не все третьи лица, обязанные к воздержанию от действий, а те конкретные лица, которые в силу существующей системы социально-классовых отношений в данном обществе должны приложить свой труд к средствам производства, принадлежащим собственнику[225].
Однако эта точка зрения не получила поддержки в юридической литературе. Справедливо указывалось на то, что отношения по приложению труда к средствам производства регулируются не нормами о праве собственности, а нормами трудового права (в капиталистическом обществе — в эпоху промышленного капитализма — нормами обязательственного права). Не выдерживает проверки эта точка зрения и в тех случаях, когда речь идет о мелких товаропроизводителях, которые сами прилагают свой труд к собственным средствам производства, или о праве личной собственности на предметы потребления[226].
Признавая деление субъективных прав на абсолютные и относительные, а также необходимость и закономерность такого деления, советские юристы в последние годы разошлись во мнениях по поводу юридической природы абсолютных прав. Одни считают, и это мнение большинства, что абсолютное право, как и любое субъективное право, есть элемент правоотношения, что субъективное право не может существовать вне правоотношения[227]. По их мнению, управомоченным в правоотношении собственности является собственник, обязанным к воздержанию от действий лицом — каждый и всякий член общества, подчиненный данному правопорядку. Другие же полагают, что право как совокупность норм воздействует на общественные отношения не только при посредстве правоотношений, но и непосредственно, путем признания за лицом абсолютных прав и абсолютных обязанностей, не являющихся элементами правоотношения [228].
Мы присоединяемся ко второй точке зрения. Рамки и цели настоящей работы не позволяют развить здесь аргументацию в обоснование и защиту того мнения, что абсолютные права и абсолютные обязанности не входят в правоотношение. Ограничимся лишь следующими замечаниями.
Закон непосредственно определяет содержание правомочий всех собственников и обязанность всех членов общества воздерживаться от посягательств на чужие вещи. Для возникновения всеобщей пассивной обязанности (воздержания от действий) не требуется правоотношения. Это обязанность по отношению ко всем членам общества, а не по отношению к данному конкретному собственнику. Право собственности как субъективное право существует вне правоотношения. Правоотношение всегда конкретно, оно предполагает конкретных лиц —активную и пассивную стороны; неопределенное множество лиц (все члены общества) не состоят в правоотношениях с собственником. Такое правоотношение возникает лишь при нарушении правомочий, собственника. В этом случае появляется конкретное обязанное лицо—нарушившее правомочия (например, незаконный владелец чужой вещи, лицо, препятствующее собственнику осуществлять пользование вещью); у собственника возникают правомочия, становящиеся элементом правоотношения (виндикационное и негаторное требования). Кроме того, право собственности может послужить основанием для возникновения различного вида обязательственных правоотношений (имущественный наем, обязательства, возникающие вследствие причинения вреда имуществу, и др.).
Абсолютными правами в советском гражданском праве являются право собственности и личные неимущественные права, среди которых основное место занимают права авторов и изобретателей. Залог, как уже отмечалось, согласно господствующей точке зрения — обязательственное правоотношение, осложненное абсолютно-правовыми элементами. Мы говорим о господствующем, а не о единодушном мнении советских цивилистов по данному вопросу, потому что среди них и до настоящего времени есть сторонники признания залогового права вещным и включения в ГК раздела о вещном праве[229]. Но из того факта, что отдельные обязательственно-правовые институты осложнены абсолютно-правовыми элементами, нельзя делать вывод об абсолютно-правовом характере этих институтов в целом. Залоговое правоотношение в советском праве—это прежде всего отношение между залогодателем и залогодержателем; абсолютные правомочия, имеющиеся у залогодержателя, — рефлекс данного правоотношения. И даже в институте пожизненного пользования имуществом (например, квартирой), не так часто встречающемся в нашей действительности, стержнем является правоотношение между лицом, предоставившим имущество в пользование, и пользователем имущества.
Основы гражданского законодательства (ст. 29) распространили признаваемые за собственником права по истребование имущества из чужого незаконного владения и об устранении помех, не лишающих собственника владения имуществом, но нарушающих иные его правомочия, на лиц, владеющих имуществом в силу закона или договора. Но из этого не следует, что остальные права, возникающие из договоров (имущественного найма, хранения, перевозки, комиссии и др.), — это абсолютные права.
12. Виктор Кнапп, исходя из того, что деление гражданских прав на абсолютные и относительные выступает основополагающим, предлагает следующую систему социалистического гражданского права: I —Общая часть; II — Права абсолютные, подразделяющиеся на право собственности, личные неимущественные права (право авторское, на изобретения, на товарные знаки и фабричные образцы), наследственное право; III — Права относительные, подразделяющиеся на общее обязательственное право и хозяйственное обязательственное право, которое включает обязательства по поставке промышленных товаров, по выполнению работ и предоставлению услуг, по поставке сельскохозяйственных продуктов и предоставлению услуг в сельском хозяйстве, обязательства по торговым поставкам (торговое право), обязательства по перевозке грузов (транспортное право)[230].
Эта классификация институтов гражданского права вызывает некоторые возражения. Авторское, изобретательское и наследственное право включают в себя не только абсолютные, но и относительные права: речь идет об издательском и иных авторских договорах, о правоотношениях, связанных с реализацией изобретений, об ответственности наследодателя перед кредиторами; об обязательственных требованиях, возникающих при разделе наследственного имущества.
Следовательно, авторское право, изобретательское право и наследственное право не укладываются в категорию «чистых» абсолютных прав. Только при отделении относительных правоотношений от прав абсолютных, входящих в эти правовые институты, было бы возможно поместить их в раздел об абсолютных правах. Но в этом случае в раздел о правах относительных пришлось бы включить издательский и другие авторские договоры, правоотношения, связанные с наследованием, и т. д. Такое выделение обязательственных правоотношений, складывающихся в сфере авторского права, как отмечено выше, было произведено в учебнике советского гражданского права, изданном в 1938 году.
Но едва ли целесообразно это делать. Абсолютные правомочия и обязательственные правоотношения настолько переплетены в рассматриваемых институтах, что обособление этих прав и правоотношений, размещение их по различным разделам ГК практически трудно достижимо.
Что касается предложенной В. Кнаппом классификации относительных прав, то она вызывает некоторые сомнения. Само по себе предложение выделить так называемые хозяйственные договоры (т. е. договоры, сторонами в которых являются лишь социалистические организации) при наличии общих положений обязательственного права, распространяющихся как на эти договоры, так и на договоры с участием граждан, возражений не вызывает. Но расчленение хозяйственного обязательственного права на отдельные виды, т. е. обособление их в зависимости от отрасли экономики (промышленность, сельское хозяйство, торговля), может быть оправдано лишь в том случае, если будут обоснованы такие различия в правовом регулировании поставки продукции и оказании услуг в указанных трех отраслях народного хозяйства, которые позволяют выделить соответствующие обязательственные правоотношения в самостоятельные юридические институты. Едва ли, однако, можно построить два правовых института — один по поставкам промышленных товаров, другой по торговым, поставкам: и те и другие поставки могут регулироваться одним договором, внутри которого возможна и необходима некоторая дифференциация норм, регулирующих промышленную и торговую поставки.
13. В итоге наиболее правильным, т. е. соответствующим внутренней логике развития регулируемых социалистическим гражданским правом имущественных отношений, надо признать расчленение норм права собственности и обязательственного права по следующим институтам.
Право собственности делится на: 1) общие, или, точнее, вводные положения,2) право государственной собственности, 3) право кооперативно-колхозной собственности, 4) право собственности общественных организаций, 5) право личной собственности, .6) право общей собственности, 7) приобретение и прекращение права собственности, 8) защита права собственности.
Первую главу этого раздела правильнее именовать вводными положениями потому, что в ней следует указать лишь на формы собственности, существующие в СССР, и на правомочия, принадлежащие любому собственнику. К мелкой трудовой собственности некооперированных крестьян и ремесленников применяются нормы гражданского права о личной собственности. Поэтому в вводных положениях необходимо указать да существование в СССР социалистической и личной собственности и на различные . формы социалистической собственности.
К праву личной собственности должно быть отнесено и право личной собственности колхозного двора, так как это особая разновидность личной собственности. В главе, посвященной праву общей собственности, должны быть сосредоточены нормы, определяющие правовой режим как совместной, так и долевой собственности: к первой относятся общая совместная собственность членов колхозного двора и собственность супругов.
В главе о приобретении и прекращении права собственности должны содержаться не только нормы, определяющие возникновение права собственности по договору, но и нормы, закрепляющие так называемые первоначальные способы возникновения права государственной социалистической собственности, переход к государству бесхозяйного имущества, невостребованной собственником находки, клада, реквизиция и конфискация, а также норма о том, что основным источником государственной и кооперативно-колхозной собственности является социалистическое производство. Нормы о находке и о безнадзорном скоте, направленные на то, чтобы обеспечить возвращение найденной вещи и скота их собственнику, и на регулирование взаимоотношений между ним и липом, нашедшим вещь, и задержавшим скот, следует, как правильно отмечалось при обсуждении вопросов системы будущего ГК, отнести к нормам о защите права собственности. В главе о приобретении и прекращении права собственности надо сохранить лишь норму о переходе (если не будет обнаружен собственник) найденной вещи к государству, а безнадзорного скота — государству или колхозу.
14. Обязательственное право делится на две части — общую часть и отдельные виды обязательств. В первой главе следует дать определение обязательства. Основания возникновения обязательств перекрываются теми юридическими фактами, которые должны быть предусмотрены в главе об основаниях возникновения гражданских правоотношений общей части ГК- Поэтому можно ограничиться отсылкой к нормам этой главы. Это. тем более правильно, что гражданские правоотношения, как мы старались доказать, — относительные правоотношения. Однако нормы о заключении договора нужно сохранить в общей части обязательственного права.
Следующая глава общей части обязательственного права должна объединить тесно связанные между собою нормы об исполнении обязательства и ответственности за его неисполнение. Поэтому предпочтительнее именовать эту главу —«Действие обязательства». В связи с тем, что обязательство, в котором участвуют несколько лиц на стороне кредитора или на стороне должника, является либо солидарным, либо долевым обязательством, надо признать правильным включение норм об этих обязательствах в главу об исполнении и об ответственности за неисполнение обязательства: вопросы солидарной и долевой ответственности— это вопросы исполнения обязательства.
Правильным следует также признать помещение главы об уступке требования и переводе долга и главы об обеспечении обязательств вслед за главой об исполнении и ответственности за неисполнение обязательства: это институты, осложняющие структуру обязательственного правоотношения, и они'должны быть урегулированы самостоятельно.
Выше была охарактеризована предложенная О. А. Красав-чиковым структура обязательств гражданского оборота. В целом с ним можно согласиться. Основным классификационным признаком этой структуры будет направленность обязательств, на определенную цель. Это влечет за собою группировку обязательств по экономическим признакам, которые в одних случаях сочетаются с юридическими признаками, а в других — нет.
Примером такого сочетания является выделение в различные группы: а) обязательств, направленных на возмездное отчуждение (приобретение) имущества (договоры купли-продажи, поставки, контрактации, заказа индивидуального оборудования и др.), б) обязательств, направленных на возмездное предоставление имущества в пользование (договор имущественного найма и его разновидности). Но выделение в самостоятельную груп-
лу всех безвозмездных обязательств, независимо от того, предоставляется ли имущество в собственность или в пользование (договоры дарения и ссуды)—это уже группировка по экономическому признаку, не учитывающая различие юридических .последствий, имеющееся между названными договорами. Было бы правильнее договор дарения поместить вслед за договорами, направленными на возмездное отчуждение имущества, а договор ссуды — за главой об имущественном найме.
Многочисленная и разнородная по своему экономическому содержанию и юридическим признакам группа обязательств, обычно именуемая обязательствами, направленными на выполнение работ и оказание услуг, разделена О. А. Красавчиковым на семь самостоятельных групп, в зависимости от рода и характера выполняемых работ и услуг.
В самом деле! Нецелесообразно договоры перевозки объединять с договором подряда, хотя первый договор, как известно, развился из второго. Договор займа, являющийся первоначальной основой кредитных правоотношений как важной разновидности денежных обязательств, не следует объединять с обязательствами, направленными на возмездное отчуждение имущества, хотя деньги и передаются в собственность (в оперативное управление) заемщику. В кредитных и расчетных правоотношениях проявляются специфические юридические признаки денег как особого рода вещей.
Но схема О. А. Красавчикова вызывает и некоторые критические замечания.
Не ясно, какие конкретные обязательства имеет в виду О. А. Красавчиков, выделяя в особую группу обязательства, на-лравленные на осуществление общей хозяйственной деятельности.
Нельзя согласиться с обособлением договоров бытового подряда в тех случаях, когда договоры по обслуживанию по своим .юридическим признакам подпадают под признаки договора подряда.
О. А. Красавчиков к обязательствам, направленным на оказание услуг, относит обязательства по культурно-бытовому и хозяйственному, в том числе по санаторно-курортному и туристическому, обслуживанию граждан. Нам кажется, что правоотношения, возникающие между социалистическими организациями и гражданами, направленные на обслуживание граждан указанными видами деятельности, зачастую включают в себя разнородные (с точки зрения юридических признаков) правоотношения: здесь возможно сочетание гражданских правоотношений с отношениями, регулируемыми другими отраслями права.
Надо ли такие договоры помещать в ГК? Следует тщательно исследовать вопрос о том, можно и надо ли отдифференциро-вать при регулировании этих отношений нормы гражданского права, чтобы их включить в гражданские кодексы и, следовательно, сделать законом.
Договор поручения, договор комиссии, обязательства, возникающие вследствие ведения чужого дела без поручения, — особая группа институтов, объединяемых при всех различиях, имеющихся между ними, тем, что на обязанности одной из сторон в каждом таком правоотношении лежит совершение юридических действий, порождающих права и обязанности для другой стороны. Не следует, однако, при этом забывать, что обязательства, возникающие вследствие ведения чужих дел без поручения, являются внедоговорными обязательствами.
Договор экспедиции занимает промежуточное положение между только что охарактеризованной группой договоров и договором перевозки.
Самостоятельное место в системе отдельных видов обязательств принадлежит страховым правоотношениям, возникающим как из договора, так и в силу закона.
Таким же самостоятельным правоотношением, не попадающим ни в одну из названных групп, является обязательство хранения. Но поскольку хранение чужого имущества невозможно без передачи его во владение хранителя, это обязательство было бы правильно поместить вслед за обязательствами, направленными на передачу имущества.
Договор пожизненного содержания связан, как отмечалось в нашей литературе и неоднократно подчеркивалось в судебной практике, с договором купли-продажи жилого дома. Однако бы-. ло бы неправильно сводить договор пожизненного содержания к договору купли-продажи. Обязанности кормильца по отношению к иждивенцу занимают в договоре пожизненного содержания настолько значительное место, что их нельзя рассматривать лишь как обязанность уплаты эквивалента за передачу иждивенцем дома или иного непотребляемого имущества в собственность кормильца. Поэтому договор пожизненного содержания— самостоятельный институт.
В заключение надо отметить следующее.
Там, где некоторые различия в экономическом содержании договоров не влекут за собой различных юридических последствий, не отражаются в юридическом содержании, нет необходимости в создании новых группировок обязательств. Дело в том, что не любое изменение в экономическом содержании влечет за собою появление нового вида правоотношения. Для это-
го необходимы существенные количественные изменения, приводящие к новому скачку—-к изменению формы. Формой в данном случае является то правоотношение, которое до наступления скачка вмещает в себя изменения в содержании.
Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что классификация договорных обязательств, возникающих из актов планирования, не может быть построена исключительно по экономическим или только по юридическим признакам.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ.................................................................................................................................................................................... 2
Глава I ПОНЯТИЕ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ..................................................................................... 3
Глава II ИМУЩЕСТВЕННЫЕ И ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ОТНОШЕНИЯ.................................................. 17
Глава III ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ, РЕГУЛИРУЕМЫЕ СОВЕТСКИМ ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ.......................................................................................................................................................................................................... 23
Г л а в а IV ЛИЧНЫЕ НЕИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ, РЕГУЛИРУЕМЫЕ СОВЕТСКИМ ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ.................................................................................................................................................. 36
Глава V ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГРАЖДАНСКОПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ........................... 44
Глава VI СМЕЖНЫЕ С ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ ОТРАСЛИ СОВЕТСКОГО ПРАВА..................... 52
Глава VII ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА.................................................. 63
Глава VIII ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА................................. 67
Глава IX ТЕОРИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ПРАВА И ЕЕ КРИТИКА.................................................................... 72
Глава X СИСТЕМА СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА........................................................................ 81
[1] М. И. Бару в работе «Понятие и содержание возмездности и безвозмездности в советском гражданском праве» правильно обратил внимание на то, что понятия возмездности и эквивалентности не совпадают, что если обмен товарами, услугами и т. д. между участниками имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, происходит в таких пропорциях, которые не характеризуются равенством, соразмерностью обмениваемых благ, то можно говорить лишь о возмездности, но не об эквивалентности отношений. «Возмездность и эквивалентность,—указывает он,—это явления, относящиеся друг к другу как род к виду». «Отклонение от эквивалентности возможно в результате свободного волеизъявления сторон или в результате регулирующей деятельности компетентных плановых органов». М. И. Бару сделал справедливый упрек многим авторам-цивилистам, отождествляющим эквивалентность с возмедностыо (см. «Ученые записки Харьковского юридического института», вып. 13, 1959, стр. 37, 38, 40, 41 и др.).
[2] Как правильно отмечает М. И. Бару, «платность и бесплатность, купля-продажа и дарение, имущественный наем и ссуда и т. п. не исключают друг друга» (там же, стр. 36).
[3] К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. I, М., 1955,. стр. 322.
[4] См. В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 134
[5] См. «Основы марксистской философии», Госполитиздат, 1958, стр. 403—404.
[6] См., например, Б. А. Ч а г и н, А. Г. X а р ч е в, О категориях «производительные силы» и «производственные отношения», «Вопросы философии» 1958 г. № 2, стр. 13—14. Отношения кооперации труда внутри предприятия авторы именуют технико-организационной стороной отношений между производителями.
[7] См. В. И. Л е н и н, Соч., т. 14, стр. 311.
[8] С. Л. Рубинштейн, Бытие и сознание, изд-во Академии наук СССР, 1957, стр. 283.
[9] С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание, изд-во Академии наук СССР, 1957, стр. 284.
[10] Н. Г. Александров, Правовые и производственные отношения в социалистическом обществе, «Вопросы философии» 1957 г. № 1, стр. 46. См. также Н. Г. Александров, Право и законность в период развернутого строительства коммунизма, Госюриздат, 1961. Производственные отношения, существующие объективно, указывает он, «складываются из бесчисленных отдельных отношений между конкретными лицами, проявляющими, свою волю в качестве участников производства, распределения и обмена» (стр. 184—185).
[11] Rolf Schьsseler, Das Verhдltnis zwischen Produktionsverhдltnissen und Rechtsverhдltnissen im Sozialismus, "Staat and Recht", 1958, ¹ 2,. S. 143.
[12] См. там же, стр. 141—142.
[13] О различии между деятельностью людей как просто сознательных •существ и их деятельностью как носителей общественного сознания см. В. П. Т у г а р и н о в, О сознании и об общественном сознании, «Вестник Ленинградского университета» 1955 г. № 9, серия общественных наук; об этом же в связи с проблемой правосознания как определенного вида общественного сознания (идеологии) и его роли в формировании норм права см. Б. В. Шейндлин, Сущность советского права, изд-во Ленинградского университета, 1959, стр. 36—41; И. Е. Ф а р б е р, Проблемы социалистического правосознания в свете решений XXII съезда КПСС, «Советское государство и право» 1962 г. № 2, стр. 49 и др.
[14] См. М. П. Карпушин, Социалистическое трудовое правоотношение, Госюриздат, 1958, стр. 10—30. Д. А. Керимов и Б. В. Шейндлин считают, что право, регулируя волевые (отождествляемые ими с идеологическими. — С. 5.) общественные отношения, регулирует и производственные отношения (см. «Ученые записки ЛГУ», серия юридических наук, 1958, вып. 10, стр. 75—78). В книге «Основы теории государства и права» (Госюриздат, 1960.) правильно отмечается, что производственные отношения «находят свое выражение в разнообразных волевых отношениях людей, участвующих в производстве, распределении и обмене «материальными благами», что «через регулирование этих волевых отношений, придание им формы правовых отношений... право оказывает обратное влияние на производственные отношения» (стр. 346). Но нельзя согласиться с авторами, когда они характеризуют эти волевые отношения как «надстроечные», идеологические и для обоснования возможно-сти правового регулирования экономических отношений утверждают, что «материальные и идеологические общественные отношения отнюдь не обособлены друг от друга» (стр. 345).
[15] По мнению Л. С. Явича, «соотношение между отдельным (конкретным) экономическим отношением и совокупностью производственных отношений ' не есть соотношение между волевыми (идеологическими) и материальными (базисными) отношениями, а есть диалектическое соотношение части и целого, единого и общего» («Советское государство и право» 1962 г. № 4, стр. 141). С этим утверждением можно было бы согласиться, если бы его автор не отождествлял «волевое» с «идеологическим» и тем самым с «надстроечным»: конкретные экономические акты — волевые, но не идеологические.
[16] Виктор Кнапп указывает, что «общественные отношения, регулируемые правом, существуют в определенном поведении людей, которое является главным предметом правового регулирования» («Советское государство и право» 1957 г. № 5, стр. 115). См. также Viktor Knapp, Predmet a system Ceckoslovenskogo socialstickeho prava obcanskeho, Praha, 1959, S. 303.
[17] О. А. Красавчиков, имея в виду приведенную нами характеристику производственных отношений, данную В. И. Лениным, подчеркивает, что эти отношения — не только результат, но и форма общественно-производственной деятельности людей. Отсюда он делает вывод, что право может непосредственно воздействовать на эту форму. «В результате правового регулирования производственных отношений, — заключает-О. А. Красавчиков,— материальное содержание приобретает волевую, в данном случае юридическую форму» («Ученые труды Свердловского юридического института», т. VI, серия «Гражданское право», 1961, стр. 177). Но право может воздействовать только на поведение людей. Стало быть, форма производственных отношений—э;о не чго иное, как конкретные волевые экономические связи между людьми. По мнению же О. А. Красавчикова. волевая форма производственных отношений возникает только в результате правового воздействия. В даль нейшем он прямо говорит, что волевое отражение экономических отношений «есть отражение юридическое, а в конечном счете идеологическое» (стр. 182). Выходит, что волевые экономические связи создаются правом, что никак нельзя признать правильным.
[18] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 168.
[19] К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, Госполитиздат, 1955,стр. 153—154.
[20] К. М а р к с и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. I, Госполитиздат, 1955, стр. 322.
[21] М. В. К о л г а н о в, Собственность в социалистическом обществе, изд-во Академии наук СССР, 1953, стр. 8. Такое же отождествление имущественных о .лошений с производственными допускают и многие правоведы; см., например, О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права, «Ученые труды Свердловского юридического института», т. VI, серия «Гражданское право», 1961, стр. 161, 165.
[22] «Исторический материализм», под ред. проф. Ф. В. Константинова, М., 1 51, стр. 80.
[23] Советские экономисты в настоящее время подчеркивают, что собственность на средства производства — это ведущее, определяющее произведет -в иное отношение (см., например, Я. К р о н р о д, Основные производствен-ые отношения и экономический закон движения социализма, «Вопросы эко-нимики» 1962 г. № 4, стр. 103).
[24] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 64.
[25] Т а м же, стр. 31.
[26] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 95—96.
[27] См. С. Н. Братусь, Юридические лица в советском гражданском праве, М., 1947, стр. 28—29.
[28] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 99.
[29] Такое истолкование этого высказывания К. Маркса широко распространено в нашей юридической литературе: см., например, «Советское гражданское право», т. 1, учебник для юридических вузов, М., 1950, стр. 106.
[30] «Архив К. М а р к с а и Ф. Энгельса», книга 5, М.,11930, стр. '402.
[31] К. Маркс, Капитал, т. III, Госполитиздат, 1949, стр. 352.
[32] К. Маркс, К критике политической экономии, Госполитиздат, 1952, стр. 198.
[33] К. Маркс, Формы, предшествующие капиталистическому производству, Госполитиздат, 1949, стр. 27.
[34] Такие упреки содержатся в названной выше книге М. В. Колганова в адрес А. В. Бенедиктова, автора монографии «Государственная социалистическая собственность» (М., 1948), и авторов учебника по гражданскому праву (т. 1, М., 1944); в свою очередь, подобный упрек Колганову адресуют А. Кузнецов и Е. Соллертинская в своей рецензии на его книгу, опубликованную в журнале «Коммунист» 1953 г. № 17, стр. 124; см. также Д. М. Г е н-к и н, Право собственности в СССР, Госюриздат, 1961, стр. 15.
[35] Виктор Кнапп в своем исследовании о собственности в странах народной демократии правильно отмечает, что собственность в экономическом смысле — это такое отношение, при котором определенные классы присваивают'средства производства и устраняют от этого присвоения другие классы, что та или иная форма собственности связана с объективным классовым интересом присваивающих и поэтому исключительный интерес, ради которого используются средства производства, проявляется в общественных отношениях присвоения средств производства и результатов общественного производства. См. В. Кнапп, Собственность в странах народной демократии, ИЛ, М., 1954 (перевод с чешского), стр. 14—16. К сожалению, В. Кнапп не доводит до конца мысль о том, что собственность в экономическом смысле — это состояние присвоенное™ средств производства и результатов труда, что это — предпосылка и результат производственных отношений, отношение к этой предпосылке и к результату как к своему.
[36] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 722.
[37] Я- Кронрод также отмечает, что характеристика собственности как отношения человека к вещи как к своей или чужой лишена смысла вне отношений между людьми. «...Ввиду того, — пишет он, — что между людьми устанавливаются отношения собственности по поводу средств производства, люди и относятся к последним, как к своим или чужим» (Я. Кронрод, Основное производственное отношение и экономический закон движения социализма, «Вопросы экономики» 1962 г. № 4, стр. 105). Но это означает, что именно в отношениях людей к вещам как к своим или чужим проявляются их отношения по поводу .средств производства и произведенных продуктов
[38] Характерно, что М. В. Колганов, в начале своей книги раскритиковавший А. В. Бенедиктова за определение собственности как отношения субъекта к вещи как к своей (см. стр. 6—7), далее утверждает, что «частный собственник непосредственно относится к вещи как к своей» (стр. 286).
[39] См. С. Н. Б р а т у с ь, Имущественные и организационные отношения и их правовое регулирование в СССР, «Вопросы общей теории советского права», Госюриздат, 1960, стр. 79—86. Эта трактовка статического и динамического состояния собственности в общем разделяется и Д. М. Генкиным (см. Д. М. Генкин, Право собственности в СССР, Госюриздат, 1961, стр. 14—15, 17, 28, 53—54), однако у него есть известное отличие от нашего' понимания двух состояний собственности. Д. М. Генкин вслед за Ю. К. Толстым (см. его статью «Содержание права социалистической и личной собственности в СССР», «Вестник Ленинградского университета» 1953 г. № 6,
•стр. 133) считает, что в динамику собственности входят как акты пользования и распоряжения средствами производства и продуктами труда, выступающие в качестве юридических фактов, так и возникающий на этой основе переход вещей к другим лицам, соединение рабочей силы со средствами производства и т. д., опосредуемые институтами обязательственного права, трудового права и др. (см. стр. 28, 53—54). Понятие динамического состоя-аия собственности тем самым приобретает двойственный характер, напол-.няется различным содержанием.
[40] С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, «Ученые труды Свердловского юридического института», т. 1, 1959, стр. 27.
[41] О. А. Красавчиков не согласен с трактовкой имущественных отношений как волевых отношений собственности. Он отождествляет имущественные отношения с производственными, отрицая за последними какое-либо во-
-левое содержание. О. А. Красавчиков отождествляет волевое отношение с юридическим и поэтому упрекает автора этих строк в том, что он юридические феномены включает как элемент в экономическое содержание собственности. Характеристика имущественных отношений как волевых, по мнению О. А. Красавчикова, возможна лишь в том случае, если их признать юридическим выражением производственных отношений, т. е. правоотношениями (см. О. А. Красавчиков, «Ученые труды Свердловского института», т. VI, серия «Гражданское право», 1961, стр. 76—78). Те возражения, которые были приведены нами выше относительно соображений О. А. Красавчикова о содержании производственных отношений (см. примечание на стр. 15), а также аргументация, изложенная в тексте сохраняют свою силу и по вопросу о природе имущественных отношений. В рецензии М. Д. Шаргородского, Д. А. Керимова и Ю. К. Толстого на сборник «Вопросы общей теории советского права» была также подвергнута критике защищаемая мною в статье «Имущественные и организационные отношения и их правовое регулирование в СССР» и воспроизводимая в настоящей работе трактовка имущественных отношений. Авторы рецензии упрекают меня в том, что я, рассматривая имущественные отношения как волевые, тем самым якобы допускаю их самостоятельное существование наряду с производственными отношениями, не относя их ни к последним, ни к идеологическим отношениям. «При этом понимании имущественных отношений, которое отстаивает С. Н. Братусь, — утверждают авторы рецензии, — трудно ответить на вопрос о месте этих отношений в системе общественных явлений» («Советское государство и право» 1961 г. № 7, стр. 140К Рецензенты полагают, что правильнее каждое конкретное производственное отношение и всю их совокупность рассматривать как неразрывное единство материального содержания и волевого опосредствования. Но, во-первых, я никогда не утверждал, что имущественные отношения существуют наряду с производственными, а подчеркивал и подчеркиваю, что они — формы проявления последних, необходимая их сторона, их элемент, момент их становления и вместе с тем их результат. Во-вторых, тезис о единстве материального содержания и волевого опосредсгвования в производственных отношениях не следует понимать в смысле тождества названных двух моментов. Данный тезис следует раскрыть, что я и попытался сделать. Это — диалектическое единство, предполагающее различие указанных сторон производственных отношений; эти две стороны взаимно связаны, проникают одна в другую — составляют единство противоположностей. Но они не сливаются в неразличимое тождество. Решающее в этом единстве, с точки зрения обусловленности сознания бытием, то, что производственные отношения— это предпосылка и результат общественно-производственной деятельности, независимые от сознания людей.
[42] См. «Резолюция XXI съезда Коммунистической партии Советского Союза по докладу товарища Н. С. Хрущева «О контрольных цифрах развития народного хозяйства СССР на 1959—1965 гг.», Госполитиздат, 1959, стр. 28—29; «Программа Коммунистической партии Советского Союза» («Материалы XXII съезда КПСС», Госполитиздат, 1961, стр. 389); Н. С. Хрущев, О Программе Коммунистической партии Советского Союза (назван--ный сборник, стр. 174).
[43] См. об этом Р. О. X а л ф и н а, О праве личной собственности в период развернутого строительства коммунизма, «Советское государство и право» 1960 г. № 12; С. Н. Б р а т у с ь, Программа КПСС и вопросы советского гражданского права, «Правоведение» 1961 г. № 4, стр. 40—44.
[44] См. об этом «Вопросы теории финансов», Госфиниздат, 1957, стр. 57 и др.
[45] См. «Гражданское право», ч. 1, учебник для юридических вузов, Юриз-дат, 1938, стр. 12.
[46] См. «Гражданское право», т. 1, под ред. проф. М. М. Агаркова и проф. Д. М. Генкина, Юриздат, 1944, стр. 8—11.
[47] См. «Советское гражданское право», т. 1, под ред. проф. Д. М. Генкина, Госюриздат, 1950, стр. 4, 7, 8, 11—12.
[48] «Советское гражданское право», под ред. проф. С. Н. Братуся, Гос-юриздат, 1950, стр. 4—5; См. также С. Н. Братусь, «Соотношение экономики, политики и права в социалистическом обществе», «Труды Военно-Юридической Академии», т. XIV, 1951, стр. 13. К этой характеристике имущественных отношений присоединился Д. М. Генкин (см. Д. М. Г е н к и и, Право собственности в СССР, Госюриздат, 1961, стр. 20).
[49] См. «Советское государство и право» 1955 г. № 5, стр. 53.
[50] См. О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского университета, 1958; С. И. Вильнянский, Лекции по советскому гражданскому праву, изд-во Харьковского университета, 1958.
[51] См. С. И. Вильнянский, Лекции пб советскому гражданскому праву, изд-во Харьковского университета, 1958-, стр. 9—10.
[52] О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского университета, 1958, стр. 7.
[53] Т а м же, стр. 7—9.
[54] «Советское гражданское право», т. 1, учебник для юридических вузов, Госюриздат, 1959, стр. 7.
[55] См. «Советское гражданское право», ВЮЗИ, М., 1960, стр-. 7—9
[56] «Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза 15—19 декабря 1958 г. Стенографический отчет», Госполитиздат, ,1958, стр. 79.
[57] «Коммунист» 1361 г. № 8, стр. 93.
[58] См. материалы научного совещания о законе стоимости («Вопросы экономики» 1957г. № 8).
[59] В. И. Ленин, Соч., т. 27, стр. 213.
[60] См. А. В. Венедиктов, Государственная социалистическая собственность, изд-во Академии наук СССР, 1948, стр. 323—331.
[61] В статье Б. Р. Левина «Юридические формы государственного руководства социалистическим производством» правильно отмечается, что главная особенность плановых актов состоит в их организационном воздействии. Возникающие в связи с плановыми заданиями государства административ-ноправовые отношения между органами государственного управления, указывает Б. Р. Левин, имеют служебное по отношению к сфере материального производства значение, они носят организующий, трансмиссионный характер, устанавливаются с целью переноса этих обязательств после их соответствующей трансформации в область гражданскоправовых и трудовых отношений, где плановые задания реализуются непосредственно («Правоведение» 1961 г. .№.1, стр. 136).
[62] Еще в 1940 году автор настоящих строк подчеркивал, что «различия в методах регулирования отражают различия в реальных общественных отношениях или в тех или иных сторонах общественных отношений, регулируемых правом» и что «задача научного исследования заключается в том, чтобы не только показать- зависимость формы от данного содержания, но и установить, почему данное содержание выражается именно в данной, а не в иной форме» (С. Братусь, О предмете советского гражданского права, «Советское государство и право» 1940 г. № 1, стр. 38); см. также выступление С. Ф. Кечекьяна в дискуссии о системе права («Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 199) и его статью «О системе советского социалистического права», в которой говорится следующее: «Предмет правового регулирования, т. е. те или иные общественные отношения, составляет одно целое с их правовым оформлением, следовательно, включает в себя всегда определенный метод регулирования» («Советское государство и право» 1946г. № 2, стр. 41); С. С. Алексеев справедливо указывает на то, что «...мы выделяем определенный вид общественных отношений в качестве самостоятельного предмета права именно потому, что эти отношения по своей объективной природе требуют специфической формы правового, регулирова-вания» (его работа «Предмет советского социалистического гражданского права», сгр. /:э6). Эта же мысль в еще оолее выпуклой форме выражена им в работе «Общие теоретические проблемы системы советского, права»: «Предмет правового регулирования—это не всякий вид общественных отношений, а такой, который объективно требует правового регулирования в особой форме» (стр. 46).
[63] См. Ю. К. Толстой, Рецензия на книгу Л. С. Я в и ч а «Советское право — регулятор общественных отношений в СССР», «Правоведение» 1958 г. № 4, стр. 125; Л. С. Явич, Проблемы правового регулирования сб-ветских общественных отношений, Госюриздат, 1961, стр. 95—96.
[64] См. С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского права, Госюриздат, 1961, стр. 48.
[65] См. дискуссионные статьи о предмете советского гражданского права в журнале «Советское государство и право» 1954 г. № 2, 4, 6, 7, 8; 1955 г. № 1, 2, редакционную статью «О предмете советского гражданского права (к итогам дискуссии)» — № 5, а также материалы дискуссии о системе советского права («Советское государство и право» 1956 г. № 8, 9; 1957 г. № I, 2, 3, 6, 7). Наиболее последова!ельно положение о связи советского гражданского права с товарными отношениями было развито С. С. Алексеевым. Предметом советского гражданского права, указывает он, являются имущественные отношения, складывающиеся на основе товарного производства при' социализме (см. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 74—75).
[66] См. редакционную статью о предмете советского гражданского права, «Советское государство и право» 1955 г. № 5; Д. М. Г е н к и н, К вопросу о системе созегского социалистического права, «Советское государство и
право» 1956 г. № 9; Viktor Knapp, Predmet a system Ceckoslovenskogo socialstickeho prava obcanskeho, Praha, 1959; Stefan Luby, "Obcanske a hospodarske pravo v systeme socialistickego prava", "Pravnickie Studie" 1959, №• 3.
Предметом гражданского права, по мнению В. Кнаппа, является' поведение людей в имущественных отношениях, на которые распространяется действие закона стоимости, и поведение людей в некоторых личных неимущественных отношениях. В. Кнапп отрицает за методом правового регулирования значение самостоятельного критерия отграничения граждан-права от других отраслей права, справедливо указывая на то, что равенство субъектов в гражданском правоотношении, хотя оно и имеет большое значение при определении предмета чехословацкого гражданского права, следует рассматривать не как метод регулирования, а как качество правоотношений, обусловленное действием закона стоимости (стр. 303—304),
[67] Поэтому никак нельзя согласиться с теми представителями науки колхозного права, которые вопреки фактам, объективной действительности и законодательству продолжают утверждать, что договор государственной закупки сельскохозяйственной продукции является институтом колхозного права. По мнению Г. А. Аксененка, например, правоотношения по контрактации, поскольку они связаны с колхозным производством, с правомочиями колхоза по распоряжению своей продукцией, бесспорно носят и колхозноправовой характер и должны быть отнесены к колхозноправовым отношениям («Советское государство и право» 1961 г. № 6, стр. 23).
О. А. Красавчиков правильно упрекает цивилистов в том, что проблема государственных закупок сельскохозяйственных продуктов выпала из их поля зрения; произошло это потому, что внешние имущественные связи колхозов с другими субъектами советского права неосновательно рассматривались в качестве предмета колхозного права и предмета его науки. «Правовые вопросы имущественных отношений колхозов и совхозов по государственным закупкам, — справедливо отмечает О. А. Красавчиков, — должны стать таким же главным проблемным направлением, каким в развитии нашей гражданскоправовой науки явилось направление «СНХ» и «Кодификация» (О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права, Свердловск, 1961, стр. 87).
[68] См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 266, 269.
[69] См. там же, стр. 266.
[70] По мнению С. С. Алексеева, метод правового регулирования объединяет четыре тесно связанных между собой звена: а) правосубъектность, выражающую общее юридическое положение сторон, б) юридические факты, в) содержание правоотношения, г) юридические санкции (см. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 258—259; его же, Общие теоретические проблемы системы советского права, стр. 62).
[71] См. «Советское государство и право» 1954 г. № 7, стр. 105—107.
[72] 1 См. об этом С. Н. Б р а т у с ь, Юридические лица в советском гражданском праве, Юриздат, 1947, стр. 301, 320, 352—353. Это положение подтверждается и новейшей практикой. Д. М. Генкин, анализируя договорные связи по поставке товаров народного потребления, пришел к выводу, что «наличие административного подчинения не исключает возможности договорных отношений между вышестоящими и нижестоящими звеньями, состоящими на хозрасчете и являющимися юридическими лицами. В этих отношениях указанные звенья равны друг другу и несут имущее,венную ответственность за выполнение обязательств» («Советское государство и право» 1961 г-№ 8, стр. 42).
[73] СЗ СССР 1936 г. № 43, ст. 361.
[74] См. ст. 5 постановления ЦИК и СНК СССР от 15 июля 1936 г. «О хозрасчетных правах главных управлений промышленных народных комиссариатов».
[75] См. ст. 2 Инструкции НКФ СССР и Госбанка СССР от 21 июля 1938 г. по применению постановления ЦИК и СНК СССР от 15 июля 1936 г.
[76] Например, отраслевые производственные управления Московского об-.ластного совнархоза в 1957—1958 гг. находились на государственном бюджете (см. Л. М. Ш о р, Вопросы правового регулирования деятельности отраслевых и функциональных органов совнархоза, «Советское государство и право» 1958 г. № 5, стр. 88).
[77] См. С. Н. Б р а т у с ь, О некоторых чертах истории советского гражданского права, «Советское государство и право» 1957 г. № 11, стр. 94; А. В. Венедиктов, Правовое положение совнархоза и подведомственных ему предприятий, Л., 1960. А. В. Венедиктов правильно указывает на то, что -к планово-регулирующей, организационной, административно-управленческой деятельности неприменимо основное начало хозрасчета — «соизмерение затрат живого и овеществленного труда, производственной или .иной хозяйственной деятельности с результатами этой деятельности и возмещение затрат за счет этих результатов» (стр. 72).
[78] См. например, А. В. Венедиктов, Правовое положение совнархоза •и подведомственных ему предприятий, Л., 1960, стр. 63 и др.; А. А. Пушкин, К вопросу о правовом положении отраслевых управлений совнархоза; М. И. Брагинский, Гражданская правосубъектность отдельных звеньев совнархоза и их участие в хозяйственных связях, «Правовые вопросы организации и деятельности совнархозов» (тезисы докладов научной конференции), Свердловск, 1960, стр. 40—42, 81—82. Нелья согласиться с утверждением О. С. Иоффе, что управленческая деятельность отраслевого управления совнархоза является необходимым элементом производства и что поэтому деятельность управления имеет хозрасчетный характер (см. О. С. Иоффе, О гражданскоправовом и административноправовом методах регулирования хозяйственной деятельности, «Правоведение» 1959 г. № 3, стр. 59). Элементом производства в лучшем случае может быть признана организационная деятельность внутри предприятия.
[79] Если же в состав треста входят лишь состоящие на внутреннем хозрасчете предприятия, он должен рассматриваться и действовать как государственное промышленное предприятие со всеми вытекающими отсюда последствиями; см. об этом С. Н. Братусь, О правовом положении государственного промышленного предприятия, «Правовые вопросы организации и деятельности совнархозов» (Тезисы докладов научной конференции), Свердловск, 1960, стр. 52.
[80] С. С. Алексеев полагает, что нормы права, регулирующие кредитно-рас-четные отношения Госбанка с клиентурой, образуют комплексный правовой институт. Комплексным (смешанным) правовым институтом, по его мнению, является составная часть определенной отрасли права (в данном случае гражданского права), содержащая в себе отдельные элементы метода правового регулирования иной отрасли права (здесь—административного права) (см. С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы советского права,, стр. 83 и след.). С этим утверждением трудно согласиться: суть дела не в разнородных методах правового регулирования, объединяемых в так называемом комплексном институте, а в разнородности самих общественных отношений, регулируемых поэтому нормами различных отраслей права. С. С. Алексеев считает, что комплексный институт охватывает те случаи, когда в рамках гражданского правоотношения одна из сторон имеет определенные административные правомочия: например, Госбанк обладает административным правомочием отклонять необоснованные отказы от акцепта платежных требований, но осуществляет это правомочие не изолированно, а в рамках гражданского' правоотношения, вытекающего из договора расчетного счета (см. там же, стр. 86). Ио в этом и ему подобных случаях, как признает и сам С. С. Алексеев, «один из участников регулируемых правом общественных отношений одновременно выступает в качестве субъекта различных отраслей права» (стр. 87). Поэтому комплексный институт — это не часть одной отрасли права, а сложное образование, относящееся к двум или более отраслям права.
[81] См., например, Д. М. Г е н к и н, Предмет советского гражданского права, «Советское государство и право» 1955 г. № 1, стр. 104.
[82] С. И. Аскназий, Гражданское и административное право в социалистической системе воспроизводства, «Ученые записки Ленинградского университета», вып. 3, серия юридических наук, 1951, стр. 68—69, 71—72.
[83] См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 47.
[84] См. там ж е, стр. 60, 61.
[85] См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 73.
[86] Т а м же, стр. 77.
[87] На это правильно указывает Ш. Любы, утверждая, что подчиненность и власть в административном правоотношении — это не метод регулирования, а признаки, взятые (как и равенство в гражданских правоотношениях) из предмета регулирования («Pravnickie Studie», 1959, № 3).
[88] М. М. Агарков, Предмет и система советского гражданского права, «Советское государство и право» 1940 г. К° 8—9, стр. 61.
[89] См. там же, стр. 63, см. также Р. О. X а л ф и н а, О предмете советского гражданского права, «Советское государство и право» 1954 г. № 8, стр. 85; е е ж е, К вопросу о предмете и системе советского финансового права, «Вопросы советского административного и финансового права», изд-во Академии наук СССР, 1952, стр. 197—198.
[90] С. С. Алексеев. Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 72.
[91] См. С. С. Алексеев. Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 118.
[92] См. С. С. Алексеев. Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 83.
[93] См. там же, стр. 104, 105.
[94] См. «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 61.
[95] См. например, Р. О. X а л ф и н а. О предмете советского гражданского права, «Советское государство и право» 1954 г. № 8, стр. 86.
[96] См. Д. М. Г е н к и н, Предмет советского гражданского права, «Советское государство и право» 1955 г. № 1, стр. 106. К такому же выводу пришел и С. С. Алексеев, утверждающий, что отношения собственности требуют граж-данскоправового регулирования лишь постольку, поскольку они одновременно являются и предпосылкой, и результатом товарного производства (см. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 285). С этим утверждением связано защищаемое им положение, что имущественные отношения, непосредственно выражающие отношения собственности в силу самой природы производственных отношений, регулируются не гражданским, а государственным правом.
[97] См. С. Н. Б р а т у с ь, О понятии гражданского оборота, «Советское государство и право» 1949 г. № 11, стр. 71.
[98] См. О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права, Свердловск, 1961, стр. 299—302.
[99] Скептическую позицию по вопросу о возможности научно обосновать круг имущественных отношений, регулируемых советским гражданским правом, занял В. И. Корецкий. Он отрицательно оценивает итоги дискуссии о предмете гражданского права, считает, что предложенные в этой дискуссии критерии (равенство сторон, эквивалентность, возмездность, действие закона стоимости) не дают четкого отграничения гражданского права от смежных с ним отраслей права (трудового, колхозного, семейного, земельного, финансового и даже административного), безрезультатны. По его мнению, основную массу имущественных отношений регулирует гражданское право; остальные отрасли права имеют каждая свой главный предмет регулирования и попутно регулируют какую-то часть имущественных отношений, а именно ту, которая связана с главным предметом регулирования; но эти отрасли права (семейное, трудовое, колхозное, земельное, административное, финансовое) охватывают не все относящиеся к ним имущественные отношения, а лишь те, которые имеют специфический характер; те же имущественные отношения, которые не специфичны для указанных отраслей либо не регламентируются нормами соответствующей отрасли, могут'регулироваться нормами гражданского права по аналогии.
Таким образом, В. И. Корецкий определяет предмет гражданского права эмпирически, методом исключения; все имущественные отношения, не регулируемые трудовым, колхозным, семейным, земельным, финансовым, административным правом, регулируются правом гражданским. Предвидя возможный упрек в том, что его позиция может быть охарактеризована как негативная, он старается отвести его указанием на то, что предметом гражданского права являются имущественные отношения, за исключением указанных выше видов этих отношений. (См. «Вопросы кодификации гражданского законодательства союзной республики», Душанбе, 1960, стр. 19—21). Однако этот упрек, на наш взгляд, остается в силе.
Нельзя согласиться с такой «агностической» позицией по поводу возможности познания предмета советского гражданского права и скептическими выводами относительно результатов тех усилий, которые были затрачены советскими юристами в поисках истины. Да и сам В. И. Корецкий не возражает против «дальнейших попыток найти классифицирующий признак для имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, на тех путях, на которых эта работа велась...» (там же, стр. 22).
[100] «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 65—66.
[101] «Советское гражданское право», т. 1, М., 1950, стр. 354.
[102] М. М. Агарков, Обязательство по советскому гражданскому праву,. М., 1940, стр. 41.
[103] И. А. Покровский, Основные проблемы гражданского права, 1917, стр. 102.
[104] См. об этом Е. А. Флейшиц, Личные права в гражданском праве •СССР и капиталистических стран, М., 1941, стр. 40—54.
[105] См. М. М. А г а р к о в, Предмет и система советского гражданского права, «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 67.
[106] «Советское государство и право» 1957 г. № 5, стр. 117—120; см. также
Stefan Luby, "Obcanske a hospodarske pravo v systeme socialistickego prava", "Pravnickie Studie" 1959, №• 3.
[107] См. «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 67.
[108] См. об этом К Ф. Егоров, Личные неимущественные права граждан СССР. «Ученые записки ЛГУ», серия юридических наук, вып. 4, 1953, .гтр. 155—156.
[109] «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 68—69.
[110] Т а м же, стр. 69.
[111] О. С. И о ф ф е, Советское гражданское право, Л., 1958, стр. 9.
[112] См. там же, стр. 10 и 11.
[113] См. редакционную статью «О предмете советского гражданского права», «Советское государство и право» 1955 г. № 5, стр. 60.
[114] См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр 149, 150.
[115] По мнению В. И. Серебровского, «каждое принадлежащее автору право (правомочие) призвано в той или иной мере, в большей или меньшей степени охранять как его имущественные, так и неимущественные интересы». В доказательство В. И. Серебровский ссылается на то, что право на выпуск произведения в свет — не только личное, но и имущественное право, ибо автор в подавляющем большинстве случаев получает известный доход от издания произведения. Точно так же дело обстоит и с признанием авторства, ибо нарушение этого права может нанести ущерб имущественным интересам автора и т. д. Поэтому В. И. Серебровский отрицает раздельное существование личных и имущественных прав автора. (См. В. И. Серебровский, Вопросы советского авторского права, изд-во Академии наук СССР, 1956, стр. 101, 107).
Можно согласиться с тем, что и личные, и имущественные интересы автора охраняются его субъективным правом, вытекающим из факта создания произведения. Но это не значит, будто отдельные конкретные правомочия, входящие в состав права автора, неразличимы: некоторые из них имеют личный неимущественный характер, другие — имущественное содержание. И если даже согласиться с В. И. Серебровским, что обладание личным неимущественным правомочием (например, авторством) одновременно есть и обладание имущественным правомочием (которое конкретизируется как право на получение гонорара в случае издания произведения), то это не устраняет возможности и необходимости разграничения и самостоятельного существования двух названных правомочий (см. об этом С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 157—158).
[116] См. Положение о порядке рассмотрения трудовых споров, утвержденное Президиумом Верховного Совета СССР 31 января 1957 г.
[117] См. «Гражданское право», т. 1-, М., 1944, стр. 208 и «Советское гражданское право», т. 1, М., 1950, стр. 197.
[118] См. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. XXVIII, стр. 258.
[119] С. С. Алексеев теоретическое обоснование возможности гражданскопра-вовой защиты личных прав также усматривает в относительной самостоятельности права. Объективные предпосылки для распространения гражданскопра-вовых форм на личные неимущественные отношения, возникающие по поводу имени, чести и достоинства гражданина, он усматривает в том, что эти личные блага выражают определенное общественное состояние лица. В этом проявляются черты сходства отношений, связанных с этими благами, с имущественными отношениями, регулируемыми гражданским правом, ибо последние также выражают определенное состояние их участников — состояние их имущественной обособленности и самостоятельности. Эти черты сходства позволяют распространить гражданскоправовой метод регулирования на отношения, возникающие по поводу названных личных благ: в обоих случаях нарушение определенного состояния и, следовательно, нарушенные права могут быть восстановлены исковым путем (см. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 149—150, 153—154).'На-восстановительную функцию гражданского права, действующую-не только для защиты имущественных, но и личных прав, указывает и О. С. Иоффе при обосновании причины возможности распространения граж-данексправового регулирования на личные неимущественные отношения (см. О. С: -Иоффе, Гражданскоправовая охрана интересов личности в СССР, «Советское государство и право» 1956 г. № 2, стр. 65). Он правильно отметил, 'что Гражданский кодекс может' содержать нормы лишь о таких личных правах, защита которых осуществима в гражданскоправовом порядке (см. «Вопросы кодификации советского права», вып. 1, изд-во Ленинградского университета, 1957, стр. 41).
[120] См. Е. А. Флейшиц, Личные права в гражданском праве СССР и капиталистических стран, М., 1941, стр. 8—9.
[121] Та м же, стр. 112.
[122] Т ам же, стр. 113
[123] Е. А. Флейшиц, соглашаясь с С. И. Аскназием, в дальнейшем сама признает, что в законе, устанавливающем охрану личных неимущественных интересов, должна быть' дана такая их характеристика, которая подчеркивала-бы их характер как интересов личности, являющейся членом социалистического коллектива (см. Е. А. Флейшиц, Личные права в гражданском праве СССР и капиталистических стран, М., 1941, стр. 119).
[124] См. постановление ЦИК и СНК от 2У апреля 1935 г. «О передаче государственных предприятий, зданий и сооружений» (СЗ СССР 1935 г. № 28, ст. 221), постановление СНК СССР от 15 февраля 1936 г. (СЗ СССР 1936 г. № 11, ст. 93) с последующими изменениями; ст. 119 Положения о совете народного хозяйства экономического административного района (СП СССР 1957 г. № 12, ст. 121); постановление СНК СССР от 5 мая 1940 г. (СП СССР 1940 г. № 15, ст. 364); Инструкцию НКФ СССР, НКЮ СССР и Гссарбит-ража при СНК СССР от 26 мая 1940 г.
[125] О вопросах практики передачи предприятий, зданий, сооружений см. Инструктивное письмо Госарбитража Министерства юстиции СССР от 11 декабря 1953 г. («Сборник Инструктивных указаний Госарбитража при Совете Министров СССР», вып. 3, Госюриздат, 1956) и письмо заместителя тлавно-го арбитра Госарбитража при Совете Министров СССР от 26 июля 1958 г. № И-98.
[126] См. «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 63
[127] «Материалы XXII съезда КПСС», Госполитиздат, 1961, стр. 181.
[128] См. пп. 4 и 8 постановления Совета Министров СССР от 30 июня 1962 г. «О дальнейшем улучшении порядка заключения договоров на поставку продукции для материально-технического обеспечения предприятий и организаций», СП СССР 1962 г. № 12, ст. 94.
[129] «Материалы XXII съезда КПСС», Госполитиздат, 1961, стр. 84.
[130] См. об этом Б. С. А н т и м о н о в, Е. А. Ф л е й ш и ц, Авторство и трудовое правоотношение, «Советское государство и право» 1956 г. № 5, стр. 48—57; их же, Авторское право, «Курс советского гражданского права», Госюриздат, 1957, стр. 63—64.
[131] См. Б. С. Антимонов, Е. А. Ф л е и ш и ц, Изобретательское право, Госюриздат, 1960, стр. 13—17.
[132] См. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 октября 1961 г. .«Ведомости Верховного Совета СССР» 1961 г. № 41, ст. 420. 2 СП СССР 1961 г. № 20, ст. 146.
[133] См. «Теоретические вопросы систематизации советского законодательства», тезисы научной конференции Всесоюзного института юридических наук, М., 1960; С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского права, Госюриздат, 1961, стр. 144—152.
[134] См. об этом С. Н. Б р а т у с ь, Роль права в развитии производственны* отношений, изд-во «Знание», 1954.
[135] См. С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского права, Госюриздат, 1961, стр. 155.
[136] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. 1, М., 3955. стр. 588—590; В. И. Л е н и н, Соч., т. 27, стр. 239.
[137] См. А. А. Рускол, Колхозные правоотношения в СССР, Госюриздат, 1960, стр. 28—31; С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского права, Госюриздат, 1961, стр. 114—116.
[138] См. об этом А. И. Пергамент, Алиментные обязательства по совет-.скому праву, М.,1951, стр. 6—24
[139] Г. М. Свердлов. Советское семейное право, М., 1958, стр. 24—25.
[140] Это правильно отметил В. И. Корецкий в статье «Вопросы структуры гражданского законодательства союзной республики» (см. «Вопросы кодификации гражданского законодательства союзной республики», Душанбе, 1960, стр. 19).
[141] См., например, С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского права, Госюриздат, 1961, стр. 32.
[142] См., например, «Земельное право», учебник для юридических вузов под ред. Н. Д. Казанцева, Госюриздат, 1958, стр. 13; Г. А. А к с е н е н о к, Земельные правоотношения в СССР, Госюриздат, 1958; В. С. Якушев, Метод и принципы регулирования земельных отношений, «Правоведение» 1961 г. № 4, стр. 78.
[143] См. «Земельное право», Госюриздат, 1958, стр. 13.
[144] Так, например, Г. А. Аксененок отрицает имущественный характер земельных правоотношений, имея в виду, что они за самыми редкими исключениями (случаи аренды городских земельных участков) не носят возмездногг, характера (см. Г. А. Аксененок, Земельные правоотношения в СССР. Госюриздат, 1958, стр. 24, 54—58, 67 и др.); он критиковал Г. Н. Полянскую за то, что в ее книге «Право государственной собственности на леса в СССР» земля, леса и другие природные ресурсы отнесены к особому виду и'муществ, а правоотношения, связанные с их использованием, — к особому виду правоотношений (стр. 116).
[145] См. В. С. Якушев, Метод и принципы регулирования земельных отношений. «Правоведение» 1961 г. № 4, стр. 77, 81.
[146] СП СССР 1961 г. № 20, ст. 146.
[147] См. В. И. Л е н и н, Соч., т. 13, стр. 308.
[148] См. «Земельное право», учебник для юридических вузов, Госюриздат, 1958, стр. 56—64; А. М/ Т у р у б и н е р, Право государственной собственности на землю в Советском Союзе, изд-во Московского университета, 1958, стр. 184—185, 203; Г. А. Аксененок, Земельные правоотношения в СССР, Госюриздат, 1958, стр. 357.
[149] Г. А. Аксененок, Правовое положение совхозов в СССР, изд-во Академии наук СССР, 1960, стр. 225—226, 229—230, 233.
[150] А. В. Карасс, Право государственной социалистической собственности, М., 1954, стр. 236—237; Г. Н. Полянская также отвергает категорию управления как самостоятельное правомочие (см. ее работу «Право государственной собственности на леса в СССР», Госюриздат, 1960, стр. 155—163).
[151] См. А. В. Карасс, Право государственной социалистической собственности, М., 1954, стр. 240—241.
[152] См. Г. А. А к с е н е н о к, Земельные правоотношения в СССР, Госюриздат, 1958, стр. 367. А. М. Турубинер, признавая право пользования земельным участком за государственными предприятиями и. учреждениями, вместе с тем утверждает, что государство «само использует землю через свои государственные предприятия, так как государство вообще не может осуществлять пользование каким-либо своим имуществом, иначе как через свои пред-. приятия и учреждения» (А. М. Т у р у б и н е р, Право государственной собственности на землю в Советском Союзе, изд-во Московского университета, 1958, стр. 214).
[153] А. В. Венедиктов, Государственная социалистическая собственность, М.—Л., 1948, стр. 323—331, 337—349.
[154] См., например, Г. А. Аксененок, Земельные правоотношения з СССР, Госюриздат, 1958, стр. 364; он упрекает А. В. Бенедиктова и автора этих строк в том, что они в функцию управления включают правомочия по владению, пользованию и распоряжению землей, как и другими объектами государственной собственности, и тем самым якобы превращают колхозы в собственников земли. Но Г. А. Аксененок 1) явно смешивает функцию оперативного управления, включающую в себя имущественные правомочия, с функцией административного управления; 2) отождествляет правомочия, входящие в оперативное управление, с правом собственности.
Н. И. Краснов в рецензии на книгу Г. А. Аксененка «Правовое положение 'совхозов в СССР» считает заслугой автора этой книги включение им в содержание права государственной собственности правомочия по административному управлению объектами этого права (см. «Советское государство и право» 1961 г. № 7, стр. 146—147); Теоретическое и практическое значение этого «четвертого» правомочия, по мнению Н. И. Краснова, состоит в том, что осуществление права собственности коллективным (общественным; собственником в отличие от индивидуального собственника (частного или личного) включает «также и акты, определяющие положение имущества как бы «внутри» собственника, отношение к имуществу отдельных организационных частей коллектива-собственника» (стр. 147).
Но такое внутреннее организационное обособление имущества, закрепленного за юридическим лицом — государственной организацией, между отдельными его частями (например, отделениями совхоза) ничего не добавляет к юридической характеристике тех имущественных правомочий, которые уже, имеется у этого юридического лица — владения, пользования и распоряжения. у а одна из форм пользования имуществом, предполагающая, разумеется, в условиях крупного предприятия необходимую координацию в деятельности его частей, необходимую организационную деятельность с использованием принципа материальной заинтересованности указанных подразделений (проведение внутреннего хозрасчета и т. д.) как элемент производственной деятельности. Такая организационная деятельность как управление производством имеет непосредственное отношение к внутреннему трудовому распорядку, но она ничего не добавляет к имущественным правомочиям социалистического предприятия. Управление производственным процессом на крупном капиталистическом предприятии, где работают десятки тысяч рабочих, также требует соответствующей организационной деятельности, обособления частей предприятия и т. д.
[155] См. «Правоведение» 1961 г. № 4, стр. 79.
[156] С. С. Алексеев полагает, что признание самостоятельности земельного и финансового права было бы аналогично признанию самостоятельности права строительного, коммунального, промышленного и т. д. Но властно-организационные и имущественные правоотношения, складывающиеся в строительстве, в коммунальном хозяйстве и т. д., отделены друг от друга и потому входят в содержание административного и гражданского права; в земельном праве мы различаем властно-организационную и имущественную стороны, но ни та, ни другая не являются самостоятельными объектами правового регулирования. С. С. Алексеев в дальнейшем сам признает, что земельные и финансовые отношения как отношения организационно-властного типа неразрывно связаны с имущественными отношениями (см. С. С. Алексеев, «Общие теоретические проблемы системы советского права», Госюр-издат, 1961, стр. 32—33).
[157] Р. О. X а л ф и н а, К вопросу о предмете и системе советского финансового права, «Вопросы советского административного и финансового права», изд-во Академии наук СССР, 1952, стр. 197.
[158] См. там же.
[159] См С. С. Алексеев. Общие теоретические проблемы системы советского права, I осюриздат, 1961, стр. 93—101; О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права, «Ученые труды Свердловского юридического института», т. VI, серия «гражданское право», 1961, стр. 258—272. В отличие от О. А. Красавчикова, который, на наш взгляд, правильно отрицает возможность существования комплексных правовых наук и допускает лишь существование комплексных учебных дисциплин, С. С. Алексеев признает наряду с отраслевыми и комплексные юридические науки.
[160] Е. А. Ровинский, определяя понятие и круг финансовых отношений, исходит из того, что эти отношения возникают из финансовой деятельности социалистического государства, заключающееся в распределении и перераспределении национального дохода страны. Финансовые отношения, по мнению Е. А. Ровинского, — одна из форм экономических (базисных) отношений. Их объектом являются сами деньги, выступающие в процессе финансовой деятельности государства в качестве средства платежа или средства накопления и сбережения (См. Е. А. Ровински и, Основные вопросы теории советского финансового права, Госюриздат, 1960, стр. 60—62).
Едва ли можно согласиться с тем, что финансовые отношения, вытекающие из распределения и перераспределения государством национального дохоца, — это базисные отношения. Финансовая деятельность государства — важнейшая предпосылка формирования производственных отношений, но отношения, в которых проявляется эта деятельность, не входят в базис. Тем более нельзя признать базисными финансовые отношения, вотникающие в связи с расходованием части национального дохода на управленческие и культурные цели. Можно было бы поставить в упрек Е. А. Ро-винскому его утверждение, что предметом финансового права является не сама финансовая деятельность, а те отношения, которые возникают в процессе "ее осуществления (см. там же стр. 61). Деятельность-нельзя противопоставлять, отношениям: отношения проявляются в поведении участников, в их деятельности.
Е. А. Ровинский далее полагает, что «осуществление Советским государством своей финансовой деятельности непосредственно и через посредство своих хозяйственных органов не дает основания для сохранения на данном зтапе понятия «государства-казны», что «в основе концепции «государства-казны» лежит смешение вопросов государства — юридического лица и наличия двух правовых режимов в управлении государственным имуществом, базирующихся на единой общенародной социалистической собственности» (т а м ж е, стр. 150, 151).
Дело, разумеется, не в термине «казна». Термин этот устарел. Но и Е. А. Ровинский, как это видно из его же высказываний, приведенных выше, не опровергает существования двух форм финансовой деятельности, двух правовых режимов хозяйственной деятельности Советского государства. Первая форма связана с непосредственной деятельностью самого государства, действующего через свои финансовые органы, вторая связана с хозрасчетом, с закреплением государственного имущества в оперативное управление за предприятиями и иными хозяйственными организациями и т. д. Поэтому мы полагаем, что Е. А. Ровинский не опроверг те соображения, которые были высказаны автором этих строк и другими авторами, утверждавшими, что государство выступает как «казна» через государственный бюджет.
[161] Подробнее об особенностях финансово-правовых норм и финансовых правоотношений см. Е. А. Р о в и н с к и и, Основные вопросы теории советского финансового права, Госюриздат, 1960, стр. 110—139.
[162] С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 121; см. также стр. 123, 129 и др
[163] См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, стр. 123; см. также С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского права, Госюриздат, 1961, стр, 28.
[164] См. С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы советского права, Госюриздат, 1961, стр. 134—162.
[165] См. С. Ф. К е ч е к ь я н, Правоотношения в социалистическом обществе, изд-во Академии наук СССР, 1958, стр. 7.
[166] См. там же, стр. 31—32.
[167] Rolf Schьsseler, Das Verhдltnis zwischen Produktionsverhдltnissen und Rechtsverhдltnissen im Sozialismus, "Staat and Recht", 1958, ¹ 2, , 1958, ¹ 2.
[168] См. О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского университета, 1958, стр. 11.
[169] См. «Советское государство-и право» 1955 г. № 1, стр. 106,
[170] О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского университета, 1958, стр. 12.
[171] См. «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 63.
[172] См. О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского университета, 1958, стр. 14.
[173] См. «Советское государство и право» 1955 г. № 5, стр. 58.
[174] См. «Гражданское право», учебник для юридических институтов, т. 1. М., 1944, стр. 16-—21; «Советское гражданское право», учебник для вузов, т. 1, М., 1950, стр. 7—11; О. С. Иоффе, Советское гражданское право, Л., 1958, стр. 16—21; С. И. Вильнянский, Лекции по советскому гражданскому праву, Харьков, 1958, стр. 19—22; «Советское гражданское право», учебник для юридических вузов, т. 1, М., 1959, стр. 28—34; «Советское гражданское право», учебное пособие, ч. 1, М., 1960, стр. 14—18.
[175] Подчеркивая, что принцип — это ведущее начало или закон данного явления, мы тем самым признаем возможность и необходимость использования познанного в процессе общественной практики и в теории принципа для совершенствования тех или иных общественных отношений. В этом смысле можно говорить о научном принципе как руководящей идее, правильно отражающей существенные свойства общественных явлений и направляющей поведение людей в соответствии с объективной закономерностью исторического развития ( см. об этом Б. В. Ш е и н д л и н, Сущность советского права, изд-во Ленинградского университета, 1959, стр. 65). Но нельзя правовой принцип сводить только к идее в указанном смысле.
[176] См., например, «Советское гражданское право», учебник для юридических вузов, М., 1950, стр. 7.
[177] Б. В. Шейндлин считает, что «советскими основными правовыми принципами являются конституционно закрепленные начала социализма, выражающие главное направление политики Коммунистической партии и социалистического государства в области правового регулирования общественных отношений» (Б. В. Шейндлин, Сущность советского права, изд-во Ленинградского университета, 1959, стр. 67). Соглашаясь с тем, что ряд основных принципов советского права выражен в Конституции СССР, мы, однако, полагаем, что ими не исчерпываются основные принципы советского права. Надо идти не только от общего к частному, но и от частного, от анализа от-' дельных отраслей права к общему; изучение конкретных отраслей права, советского права в цело.м в сочетании с анализом Конституции приведет к. правильному решению задачи.
[178] См. «Гражданское право», учебник для юридических институтов, М., 1944, стр 18; О С Иоффе, Советское пражданское право, Л., 1958, стр. 18.
[179] См. п. 12 постановления Совета Министров СССР от 1 июня 1962 г. «Об индивидуальном и кооперативном жилищном строительстве» (СП СССР 1962 г. № 12, ст. 93).
[180] Это предлагает О. С. Иоффе (см. его работу «Советское гражданское право», Л., 1958, стр. 20).
[181] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 104, 672; т, XVI,
ч. I, стр. 446.
[182] См., например, А. Г. Гойхбарг, Хозяйственное право РСФСР,, т. 1, «Гражданский кодекс», изд. 2-е, М.—Л., 1923
[183] См. например, В. М. Ш р е т е р, Советское право, М., 1928; Б. С.; Мартынов, Промышленное право СССР, «Советское промышленное право. Очерки», М., 1929.
[184] См. П. И. Стучка, О системе и пределах материальной или особой части гражданского кодекса, «Революция права» 1929 г. № 5. Эта же точка зрения защищалась автором этих строк в статье «К проблеме хозяйственно-административного права», «Советское государство и право» 1930 г. № 11—12.
[185] См. об этом Л. Я. Гинцбург, К вопросу о хозяйственном праве, , «Советское государство и право» 1956 г. № 10.
[186] См. В. С. Т а д е в о с я н, Некоторые вопросы системы советского права, «Советское государство и право» 1936 г. № 8; Обсуждение вопросов системы советского права и социалистической законности, «Советское государство и право» 1958 г. № 11, стр. 117—129; И. В. Павлов, О системе советского социалистического права, «Советское государство и право» 1958 г. № 11;В. В. Л а п т е в, О советском хозяйственном праве, «Советское государство и право» 1959 г. № 4; А. И. Д е н и с о в, Н. И. Берн-штейн, Основы гражданского законодательства и «хозяйственное право», «Советское государство и право» 1959 г. № 5; В. К. Мамутов, Хозяйственное право — на службу коммунистическому строительству, «Советское • государство и право» 1959 г. № 5; И. В. П а в л о в, К вопросу о кодификации советского гражданского законодательства, «Советское государство и право» 1959 г № 8; Г. М. Свердлов, К истории гражданского и хозяйственного законодательства, «Советское государство и право» 1959 г. № 9; Б. С. А н т и м о н о в, К разработке проекта Основ гражданского законодательства, «Социалистическая законность» 1959 г. № 7; О. С. И о ф ф е, Правовое регулирование хозяйственной деятельности в СССР, изд-во Ленинградского университета, 1959; С. С. -Алексеев, Дифференциация гражданскоправового регулирования в социалистическом обществе, «Советское государство и право» 1960 г. № 2; Я- Ф. М и ко л е н ко, О системе имущественных отношений и их правовом регулировании, «Советское государство и право» 1960 г. № 3; Л. А. Л у н ц, Е. А. Ф л е и ш и ц, Еще раз о предмете хозяйственного права, «Правоведение» 1960 г. № 4; Г. К. Матвеев, О концепции хозяйственного права, «Правоведение» 1961 г. № 1; Ю. К- Толстой, Теоретические проблемы кодификации гражданского законодательства, «Вестник Ленинградского университета» № 17, серия экономики, философии и права, вып. 3, 1961; С. Н. Б р а т у с ь, Важный этап в развитии советского гражданского законодательства, «Советское государство и право» 1962 г. № 2.
[187] См. И. В. Павлов, Назревшие вопросы правовой системы, «Известия» 22 октября 1958 г.; Б. А н т и м о н о в, С. Б р а т у с ь, Д. Г е н-к и «, О. Иоффе, Б. Ч е реп а х и н, О правовом регулировании имущественных отношений, «Известия» 8 марта 1959 г.; С. Г о л у н с к и и, В. Л а п т е в, П. Р о м а ш к и н и др. Можно ли отрицать хозяйственное цраво, «Известия» 21 августа 1959 г.; В. Лаптев, К вопросу о хозяйственном праве, «Вопросы экономики» 1959 г. № 12; С. Б р а т у сь, Имущественные отношения, регулируемые советским гражданским правом, «Вопросы экономики» 1960 г. № 9.
[188] См. П. Емельянов, В. Кудрявцев, Усилить ответственность аа выполнение обязательств по поставке продукции, «Советское государство и право» 1957 г. № 9; П. Е. Баранов, Вопросы укрепления договорной дисциплины, «Советское государство и право» 1958 г. № 2.
[189] Идея выделения хозяйственного( права из права гражданского была поддержана в 1958 году многими юристами в Германской Демократической Республике. См., например, O. Gornberqer, Zur Konzeption der Vorlesung "Recht ser sozialistischen Wirtschaft der Deutschen Demokratischen Republik", "Staat und Recht", 1958, ¹10, S. 1042—1052; H. Such. Uber die Konzeption eines neuen Zivilgesetzbuches der Deutschen Demoktatischen Republik, 1958, ¹ 11, S. 1099—1104. Так же, как и сторонники хозяйственного права в СССР, эти авторы считали, что хозяйственное право включает не только отношения социалистической собственности в ее статике и динамике, но и отношения, вытекающие из централизованного государственного руководства социалистическим хозяйством, т. е. и отношения «по вертикали»—между планово-регулирующими органами и оперативными хозяйственными организациями и предприятиями. В основе же гражданского права лежит личная собственность граждан. Необходимо,-однако, по мнению названных авторов, и в области гражданского права преодолеть прежний разрыв административного управления и гражданского права с участием граж-лаи. например, в отношениях по жилищному найму. Нормы, регулирующие отношения, связанные с личной собственностью, могут быть урегулированы гражданским кодексом. Право же социалистического хозяйства (так в ГДР именуют хозяйственное право) трудно кодифицировать. Поэтому Г. Зух предложил издать несколько законов, регулирующих различные отношения, складывающиеся в социалистическом хозяйстве: о народной собственности, о договорах (он уже принят в ГДР и действует с 1 января 1958 г.), о транспорте, о банках, кредитных и расчетных отношениях, о страховании. Однако в 1952 году теория хозяйственного права стала подвергаться в ГДР критике (см, например, статьи В. Люнгвица и В. Арцта в журнале "Staat und Recht", 1962, № 7/8).
В Польше интерес к хозяйственному праву пробудился в связи с разработкой проекта Гражданского кодекса. Ян Васильковский в статье-«Гражданский кодекс Польской Народной Республики и вопрос о хозяйственном праве» высказался за то, чтобы отделить от гражданского законодательства правовое регулирование деятельности государственных предприятий. Он полагает, что такое решение вопроса было бы правильным по следующим основаниям: а) методы управления государственной собственностью, формы деятельности государственных предприятий и формы имущественных связей между ними, начиная с 1956 года, находятся в процессе изменения, совершенствования и т. д. Этот процесс еще не закончился; поэтому было бы неразумно закреплять еще неустоявшиеся правовые положения, относящиеся к государственным предприятиям, в Гражданском кодексе; б) практика регулирования деятельности этих предприятий свидетельствует о том, что оно осуществляется главным образом Советом Министров, министерствами и т. д. Ян Васильковский отмечает, что в проекте ГК Польской республики содержатся статьи, направленные на регламентацию отношений между государственными предприятиями, однако юридическая общественность Польши должна обсудить вопрос о том, не целесообразно ли исключить из проекта эти статьи. Обсуждение вопроса на страницах журнала «Государство и право» продолжается, см. Jan Wasilkowiski, Kodeks cywiln PRL a zagadanie prava gospodarczego, "Panstwo i prawo" 1960, ą 3; Stefan Buczowski, Oborot goapodarczy a meytody jego regulacji prawnej, (там же). С. Бучковский считает нецелесообразным и теоретически неправильным выделение норм, регулирующих отношения экономического оборота между социалистическими организациями, в особую отрасль хозяйственного права. Однако он полагает, что сейчас было бы преждевременно (ввиду того, что польская хозяйственная система находится в движении и развитии) нормы, отражающие специфику деятельности хозяйственных организаций, включать в Гражданский кодекс; но Гражданский кодекс должен быть обшим законом: для всех имущественных отношений, независимо от состава участников. См. также «Обсуждение проекта Гражданского кодекса» (краткое изложение на русском языке), «Panswo i prawo», 1960, № 8—9.
[190] «Правда» 9 декабря 1961 г.
[191] См. выступления А. Н. Косыгина, А. П. Кириленко, Н. В. Подгорного, К. Т. Мазурова, Г. И. Воронова и других делегатов на XXII съезде КПСС, «Известия» № 251, 253, 254, 256 за 1961 год, а также редакционную статью «Назревшие вопросы совершенствования хозяйственного руководства», «Коммунист» 1961 г. № 12, стр. 90.
[192] См. «Известия» 16 декабря 1961 г.
[193] См. И. В. Павлов, О системе советского социалистического права, «Советское государство и право» 1958 г. № 11, стр. 13
[194] См. Д. Ф. Р а м з а и ц е в, Внешнеторговый арбитраж СССР, Внеш-торгиздат, 1957.
[195] См., например, О. С. Иоффе, Советское гражданское право, Л., 1958. стр. 31, 368—506; «Советское гражданское право», учебник для юридических вузов, т. 1, М, 1959, стр. 34—37; «Советское гражданское право», учебное пособие, под ред. В. А. Рясенцева, М., 1960, стр. 18—20.
[196] См. «Гражданское право», т. 1, под рад, проф. М. М. Агаркова и проф. Д. М. Генкина, М., 1944, стр. 300—385.
[197] См., например, «Научная сессия, посвященная вопросам кодификации республиканского законодательства», (ВИЮН), М., 1957; «Вопросы кодификации советского права», вып. 1, Л., 1957; вып. 2, Л., 1958; «Вопросы кодификации советского законодательства», Свердловск, 1957; «Вопросы законодательства Таджикской ССР», «Труды юридического факультета ' Таджикского университета», вып. 7, 1957; «Научная конференция по вопросам кодификации советского законодательства», тезисы докладов, Харьков, 1957; «Межреспубликанская научная конференция по вопросам, кодификации законодательства Узбекской ССР, Казахской ССР, Киргизской ССР и Туркменской ССР», тезисы докладов, Ташкент, 1959; «Вопросы кодификации гражданского законодательства союзной республики», Душанбе, 1960; Отчет о республиканском совещании научных и руководящих практических работников органов юстиции по. вопросам кодификации гражданского, процессуального и трудового законодательства РСФСР, «Советская юстиция» 1960 г. № 2, стр. 88—90.
[198] См., например, В. И. Ко редки и, Вопросы структуры гражданского законодательства союзной республики, «Вопросы кодификации гражданского, законодательства союзной республики», Душанбе, 1960, стр. 18, 22.
[199] С. И. Вильнянский, однако в 1957 году высказался за сохранение в будущих ГК раздела «Вещное право» и предложил в этот раздел включить не только право собственности, выделив главу о праве личной собственности на жилой дом, но и залоговое право: см. «Научная конференция по вопросам кодификации советского законодательства», тезисы докладов, Харьков, 1957, стр. 15—22.
[200] См., например, К. С. Султанов, Об основных вонросах кодификации законодательства Казахской ССР; К. Ш а м е н о в, Об основных вопросах кодификации законодательства Киргизской ССР, «Межреспубликанская изучи а я конференция по вопросам кодификации законодательства Узбекской ССР, Казахской ССР, Киргизской ССР и Туркменской ССР», тезисы д«кла-дев, Ташкент, 1959.
[201] См. тезисы доклада М. Исмаилова «Об основных вопросах кодификации законодательства Таджикской ССР».
[202] См. О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права,. Свердловск, 1961, стр. 302—306. Ранее, в 1957 году, О. А. Красавчиков, предлагал несколько иную (хотя в основных отправных положениях сходную) классификацию обязательств. Так, например, имущественный наем включался им в категорию обязательств, направленных на передачу имущества (см. «Вопросы кодификации советского законодательства», Свердловск, 1957, стр. 126—128).
[203] См. О. С. Иоффе, Вопросы кодификации общей части советского гражданского права, «Вопросы кодификации советского права», вып. 1, изд-во Ленинградского университета, 1957.
[204] См. А. В. Венедиктов, О системе Гражданского кодекса СССР, «Советское государство и право» 1954 г. № 2.
[205] «Вопросы кодификации советского законодательства», Свердловск, 1957, стр. 129.
[206] См., например, «Научная сессия, посвященная вопросам кодификации советского республиканского законодательства», М., 1957, стр. 128, 134.
[207] См. М. М. Агар ко в, Предмет и система советского гражданского-права, «Советское государство и право» 1940 г. № 8—9, стр. 70—71.
[208] См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического граж--данского права, Свердловск, 1959, стр. 195.
[209] См. С. С. Алексеев, Дифференциация гражданскоправового регулирования в социалистическом обществе, «Советское государство и право*-1960 г. № 2, стр. 75.
[210] См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 202.
[211] См. С. С. Алексеев, Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959, стр. 212.
[212] См. «Советское государство и право» 1960 г. № 2, стр. 78.
[213] См. О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права, Свердловск, 1961, стр. 286—288.
[214] Подобное решение вопроса было предложено И. Л. Брауде, см. «Научная сессия, посвященная вопросам кодификации советского республиканского законодательства», (ВИЮН), М„ 1957, стр. 149.
[215] См. С. С. Алексеев, О системе Основ гражданского законодательства СССР и республиканских гражданских кодексов, «Вопросы кодификации советского законодательства», Свердловск, 1957, стр. 108—109; О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права, Свердловск, 1961, стр. 239—314; см. также Viktor Knapp, Predmet a system Ceckoslovenskogo socialstickeho prava obcanskeho, Praha, 1959; Stefan Luby, "Obcanske a hospodarske pravo v systeme socialistickego prava", "Pravnickie Studie" 1959, №• 3.
[216] См. О. С. И о ф ф е, Вопросы кодификации общей части советского гражданского права, «Вопросы кодификации советского права», вып. 1, Л., 1957, стр. 30—31.
[217] См. В. И. Л е н и н, Соч., т. 33, стр. 176.
[218] Понятие права, как правильно указал Б. В. Шейндлин в своей работе «Сущность советского права» (Л., 1959), не сводится к понятию отдельной нормы права. В единичной норме есть элементы случайности; она действует лишь в определенной системе в составе определенных институтов и отраслей права. Это явление Б. В. Шейндлин назвал системностью права (стр. 7—11).
[219] Еще в 1940 году М. М. Агарков предложил классификацию плановых актов, учитывающую охарактеризованные различия в степени обязательности этих актов для будущих участников гражданского правоотношения (см. М. М. Агарков, Обязательство по советскому гражданскому праву, М., 1940, стр. 115—116).
[220] В. И. Корецкий предлагает представительство и доверенность поместить в ГК в качестве самостоятельной главы перед главой о сделках (см. названный выше сборник, 1957, стр. 48). По изложенным выше соображениям мы полагаем, что глава о представительстве и доверенности должна быть помещена после главы о сделках.
[221] См., например, «Советское гражданское право», т. 1, под ред. проф. Д. М Генкина, Госюриздат, 1950, стр. 115.
[222] См. В. К. Райхер, Абсолютные и относительные права (к проблеме деления хозяйственных прав), «Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института», вып. 1, Л., 1928, стр. 288—291.
[223] В. К. Райхер, Абсолютные и относительные права (к проблеме деления хозяйственных прав), «Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института», вып. 1, Л., 1928, стр. 34.
[224] См. М. М. А г а р к о в, Обязательство по советскому гражданскому праву, «Ученые труды ВИЮН», вып. III, М-, 1946, стр. 26.
[225] См. С. И. Аскназий, «Основные вопросы теории социалистического гражданского права», автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук, «Вестник Ленинградского университета» 1947 г. № 12, стр. 95. От этих положений отправляется и Ю. К. Толстой в своей монографии «Содержание и гражданскоправовая защита прав собственности в СССР», он считает, что в содержание права государственной собственности входит отношение граждан к социалистическому государству не только как обязанных, но и как управомоченных лиц (стр. 24—30).
[226] См. об этом О. С. Иоффе, Советское гражданское право, изд-во Ленинградского университета, 1958, стр. 28.
[227] См. там же, стр. 30; Е. А. Ф л е и ш и ц, Соотношение правоспособности и субъективных прав, «Вопросы общей теории советского права», М., 1960, стр. 261—262.
[228] См. Д. М. Г е н к и н, Право собственности как абсолютное субъективное право, «Советское государство и право» 1957 г. № 6, стр. 93—102; С. Ф. К е-ч е к ь я н, Норма права и правоотношение, «Советское государство и право» 1956 г. № 2, стр. 24; его же, Правоотношения в социалистическом обществе, изд-во Академии наук СССР, 1958, стр. 63—65; Л. С. Я в и ч, Проблемы правового регулирования советских общественных отношений, Госюриздат, 1961, стр. 109—116.
[229] Так, например, В. И. Серебровский высказался за сохранение раздела «Вещное право» в будущем ГК РСФСР, ибо считает залог вещным правом; основные правомочия залогодержателя (преимущественное удовлетворение из ценности заложенной вещи, право следования и т. д.), указывает В. И. Серебровский, являются правомочиями абсолютного, а не относительного характера. При этом В. И. Серебровский ссылается на залог предметов личной собственности в ломбарде, на залог строений, возводимых за счет ссуд банка.
[230] Viktor Knapp, Predmet a system Ceckoslovenskogo socialstickeho prava obcanskeho, Praha, 1959б S. 305.
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 255; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!