Методологические проблемы в психологии
В разделе 1.2. мы уже частично касались методологии психологии, некоторых моментов ее драматической истории в нашей стране. Поскольку методологические проблемы "завязаны" на центральный для научной психологии вопрос - определение предмета психологии - вопрос, как об этом убедительно свидетельствует история психологической науки, весьма сложный, таящий в себе большие трудности, естественно было бы ожидать появления способов, "снимающих" этот вопрос. Как хорошо известно из истории, лучший способ избежать "содержательных" трудностей - создать "формальную" модель. Наиболее распространенный ход заключается в том, что методология психологии объявляется чисто технической дисциплиной, призванной заниматься планированием экспериментов и квазиэкспериментов, вопросами статистической обработки результатов и т.д. В предыдущем разделе мы констатировали, что методологическим вопросам принадлежит ключевая роль в построении всего здания психологической науки, методология играет, в сущности, конституирующую роль. И отказ от обсуждения содержательно-методологических вопросов приводит к тому, что в психологии начинают доминировать тенденции дезинтеграции. На заре научной психологии в 1896 году Дж. Стаут писал, что "скоро наступит время, когда никому не придет в голову писать книгу по психологии вообще, как не приходит в голову писать по математике вообще. К нашему предмету можно подойти с точки зрения физиологии, душевной патологии, этнологии и психофизического эксперимента. Каждый из этих методов имеет свои данные и свои особые независимые способы собирать и оценивать доказательства" [272, c.3]. Однако достаточно скоро оценка меняется: "расхождение" (дезиинтеграция) перестает восприниматься как позитивная неизбежность и в 1932 году на Х Международном конгрессе в Копенгагене Вольфганг Келер, один из выдающихся психологов XX века, предостерегал, что "если мы в ближайшее время не найдем связующие нити психологии, мы окончательно атомизируемся"(цит. по [250]). Такая тенденция существует и у нас, в российской психологии. С одной стороны, есть немало сторонников того, что методология должна стать формальной технической дисциплиной, набором указаний, регламентирующих технику исследования. С другой стороны, "общепсихологические" проблемы растворяются "в конкретике" и как бы "снимаются" вообще. Чтобы упрек не показался надуманным, приведу конкретный пример.
|
|
|
В июне 1997 года Российское психологическое общество проводило в Ростове-на-Дону Всероссийскую конференцию "Методы психологии". Предметом рассмотрения, таким образом, должна была стать "методология психологического познания, методы теоретической, прикладной и практической психологии". Ниже приводится перечень секций, заявленных для включения в симпозиумы:
|
|
|
Методы психологического развития. Методы развивающего образования. Методы исследования личности. Методы диагностики и коррекции личности. Диагностика стилевых особенностей личности. Теоретико-методические проблемы изучения невербального поведения личности. Методы когнитивной психологии. Методы пато- и нейропсихологии. Методы клинической психологии. Психодиагностика и дифференциальная психология: теория и практика. Методы психофизиологии. Методы медико-психологической экспертизы. Методология и методы психотерапии: от дифференциации к интеграции. Двигательно-танцевально-экспрессивная психотерапия: теоретические подходы и методические решения. Методология и методика социально-психологического исследования. Методы измерения, формирования и развития в социальной психологии. Психологические методы в конфликтологии. Методические проблемы оргконсультирования и управления. Методы диагностики, консультирования и коррекции семьи. Методы оценки профессионального развития. Методы исследования творчества и идентификации одаренности. Методы исторической психологии. Невербальные и проективные методы в психологии. Нетрадиционные методы в психологии.
|
|
|
Перечень вызывает двойственные чувства. С одной стороны, законную гордость за науку, которая освоила столь различные области, столь разветвленна и дифференцированна, с другой - разочарование тем, что вопросы о соотношении, скажем, теории и эксперимента в психологии, или о теоретических методах в психологии (есть ли такие?) либо надуманы, либо совсем неактуальны (про специфику познания психического я уж и не вспоминаю). Между тем такая методологическая беспечность (только не надо называть ее "методологической передышкой"!) профессионального сообщества не остается безнаказанной: широкое наступление ненаучной и вненаучной "психологии" вызвано слабостью - в первую очередь методологической - научной психологии. Если мы и далее будем столь беспечны к методологии научной психологии, нашествие колдунов и шаманов, дипломированных специалистов по черной и белой магии, народных целителей разного профиля может окончиться весьма и весьма печально... Научная психология пытается "отгородиться" от наиболее сложных проблем человеческого бытия, а психотерапия (см. вышеприведенный перечень) решает свои уже методологические, причем содержательно-методологические проблемы, да к тому же, находясь в пути "от дифференциации к интеграции"). Здесь есть "о чем задуматься".
|
|
|
Другим, правда, более "мягким" вариантом снятия проблемы содержательной методологии является тот, который более характерен для западноевропейской психологической науки. Методология при этом понимается достаточно узко: специфика научного познания в области психологической науки сводится к "проблеме объяснения". В последние годы этой проблеме посвящено немало работ [410, 376, 364, 239, 240]. После классического исследования Ж.Пиаже [209] эта проблема постоянно находится в поле внимания исследователей. Отмечу, что (при несомненной важности данной проблемы) свести всю специфику психологического познания лишь к вопросу об объяснении не представляется возможным. Все дело в том, что при таком подходе исследовательская ситуация представляется так, будто реальное исследование начинается с проведения эмпирического изучения, позволяющего "обнаружить законы". Задача научного психолога сводится к тому, чтобы дать объяснение этим законам. Хочу обратить внимание на то, что при подобном подходе вопрос о специфике методов и их обусловленности "выносится за скобки": его как бы не существует.
Заканчивая обсуждение проблемы объяснения, хочу обратить внимание читателя на следующий момент. Уже упоминавшаяся классическая глава об объяснении в психологии, написанная Ж.Пиаже, соседствует в популярном руководстве с другой, в которой П.Фресс проницательно замечает, что "научная деятельность - это в такой же степени дело мышления, и, как показал Клод Бернар, нужно говорить не столько о методе, сколько об экспериментальном рассуждении. На факт ссылаются или вызывают его в целях проверки гипотезы, сформулированной экспериментатором" [299, c.100]. Нельзя не согласиться с приведенным выше высказыванием. Отсюда следует, что, по-видимому, центральным вопросом методологии психологической науки должен быть вопрос о соотношении теории и метода - если мы хотим понять смысл и логику экспериментального рассуждения...
Сегодня наша российская, постсоветская психология переживает трудные времена. Прежде всего они трудные в самом главном – в методологии. В методологии в том старом смысле, в каком это слово использовалось во времена Л.С.Выготского - его знаменитое сочинение "Исторический смысл психологического кризиса" было именно методологическим исследованием - авторское жанровое определение было очень точным. Действительно, старой методологии, которая неразрывно была связана с марксизмом-ленинизмом, больше нет. Есть желающие вместе с "идеологемами" отбросить и достижения, связанные с исследованиями, например, в русле деятельностного подхода.
Какая же должна быть эта новая методология? Старой методологии уже нет, новая еще не появилась. Сегодня нужна другая методология, выходящая за пределы трактовки психического как отражения, учитывающая достижения мировой психологической мысли... Какая будет эта методология? Что она собой будет представлять? Проще всего в качестве ответа процитировать слова признанного классика Л.С.Выготского: "Какая будет эта методология и скоро ли она будет, мы не знаем, но что психология не двинется дальше, пока не создаст методологии, что первым шагом вперед будет методология, это несомненно" [60, с.422-423].
Прежде всего, какой она, наверное, не будет. Вряд ли это будет супертеория, "высшая психология". Как справедливо отмечает В.П.Зинченко, представление о "финальности" методологии психологии не может быть принято. "Наука подобна произведению искусства, в ней всегда есть недосказанность, есть не только знание, но и незнание, которое Н.Кузанский называл ученым незнанием" [102, c.129]. Всего скорее, это должна быть "общая психология", по Выготскому, совокупность принципов и "опосредующих теорий", "критики" психологии [60, c.420-421]. "Нужна методология, т.е. система посредствующих, конкретных, примененных к масштабу данной науки понятий" [60, c 419].
Хочу заметить, что такая позиция имеет немало противников: необходимость собственной психологической методологии в смысле Выготского признается далеко не всеми. Обратимся вновь к материалам круглого стола "Психология и новые идеалы научности" [226].
Н.И.Кузнецова: "Здесь высказывалось мнение, что выход психологии из кризиса связан с переходом к парадигме гуманитарного мышления. XX в. убедительно показал, что никакой принципиальной разницы в стиле мышления - будь то теоретическая физика, теоретическая лингвистика или антропология не было и нет. Существуют методологические особенности различных научных дисциплин, но это тривиально. Эти особенности не нарушают общих критериев научного познания, общего логического хода развития науки, хотя и должны рефлексироваться. Единство естественных и гуманитарных наук - это стратегическая линия, а обособление гуманитарных наук от естественных, их искусственная изоляция ведет только к провинциализму" [226, с.26]. Во многом аналогично рассуждает М.А.Розов: "Я глубоко убежден, что мы мыслим в гуманитарных и естественных науках примерно одинаково. Мышление, если оно правильное, одинаково и в одних науках, и в других. Надо просто правильно мыслить" [226, с.37].
В.Н.Дружинин также подчеркивает "общенаучный характер" критериев научности: "Отечественная психология должна была самостоятельно выработать критерии научности, и такие попытки делались. Отчасти этим объясняется стремление некоторых видных ученых-психологов заняться методологическими проблемами психологии, что и породило массу методологических и околометодологических трудов. Однако критерии достоверности научного знания являются общенаучным достоянием. Беда общественных наук в том, что на роль единственной методологии претендовало официально одобренное направление, представленное в учебниках диамата и истмата. Если точные и естественные науки могли работать, опираясь на общенаучные критерии достоверности, то ведомственная принадлежность психологии препятствовала этому" [90, с.4].
Итак, с точки зрения сторонников этой позиции специальная методология(т.е. методология с элементами гносеологии, методология в смысле Выготского) современной психологии не нужна. Что же касается методологии психологии, то она может заниматься чисто техническими вопросами: планированием эксперимента, статистической обработкой и т.д.
Все же психология уже подошла к тому рубежу, когда требуется ясное осознание того, что в науке происходит, каковы основные тенденции развития, каковы взаимоотношения основных реализуемых подходов и т.д. Необходима специальная методология психологии, своего рода философия психологии. Возможно, следует говорить об общей методологии наук, изучающих психику, как это предлагали М.С.Роговин и Г.В.Залевский [241]. По моему мнению, должна существовать специальная методология психологии, содержательная методология психологии, исходящая из специфики предмета психологической науки. Можно назвать несколько характеристик этой методологии.
Наверное, это должна быть научная методология. Психология не должна утратить статус науки. Как бы то ни было, психология несомненно является наукой. Ее нельзя "безнаказанно" свести к естественнонаучной, либо гуманистической парадигме. В качестве неизбежного наказания, как уже упоминалось, следуют "неоправданные ограничения", неадекватность которых очевидна, а цена не просто высока, но чрезмерна.
Наверное, это должна быть методология на исторической основе. Этот тезис в свое время формулировался Л.С.Выготским, С.Л.Рубинштейном, М.Г.Ярошевским и др.
Наверное, это должна быть методология, свободная от идеологии. В нашем отечестве об этом полезно помнить.
Наверное, это должна быть методология плюралистическая, исходящая из того, что путей к истине может быть много. Некоторые могут быть более адекватны, чем другие. Но это не основание принимать какой-то из них за универсальный.
Наверное, это должна быть методология, ориентированная не только на познание психического, но и на практику.
И последнее, может быть, самое главное. Это должна быть содержательно психологическая методология. Не пытающаяся свести "многомерное" человеческое существо к адаптации, деятельности, общению, но осознающая его и как душевное, и как духовное. Следовательно, психология должна стать на путь собственного развития: естественные и гуманитарные науки не могут быть образцом для построения психологии. На заре своего самостоятельного существования научная психология последовательно попыталась реализовать обе "линии". Ни "чистые линии", ни многочисленные попытки их соединения существенного успеха не принесли. Может быть, дело в том, что "наиболее возвышенное и совершенное" (Аристотель) нуждается в особом исследовательском подходе, специальной содержательной методологии?
В методологии должны быть представлены три составляющие, соответствующие трем группам задач, стоящих перед этой областью знания: познавательная, коммуникативная, практическая.
"Познавательная" составляющая - традиционная для классической методологии сфера интересов: проблема предмета психологии, соотношение теории и метода в психологии, структура научного знания в области психологии, структура научной теории в психологии, особенности порождения, функционирования психологических теорий, особенности понятийного аппарата психологической науки, характер объяснения в психологии, структура и операциональный состав методов, применяемых в психологии, условия и критерии научности, соотношение научного и вненаучного знания и т.д. Здесь что ни слово - проблема. Обозначу для примера лишь некоторые. Предмет науки. В психологии есть достаточные основания предполагать, что предмет имеет непростое строение: можно выделить декларируемый, реальный и рационализированный [166]. Предмет науки и предмет исследования не совпадают, могут быть выделены различные их взаимоотношения. Даже методы психологии, как ни странно, тоже представляют собой "проблему". Если эмпирические методы достаточно хорошо изучены, разработаны интересные классификации [13, 10, 91, 92, 241], то о теоретических методах этого сказать явно нельзя. Не исследовано должным образом соотношение теории и метода в психологии. В "познавательной" составляющей может быть выделен особый блок, имеющий в настоящее время для нашей психологии чрезвычайную важность. Это своего рода метаметодология. Учитывая то, что в психологии существует множественность понимания предмета психологической науки и множественность объяснения, необходимо осуществление сравнительно-методологического анализа. Без такого анализа практически невозможно соотнесение теорий, концепций, подходов, ориентаций.
"Практическая" составляющая - область методологии, которая начинает складываться сейчас на наших глазах. В нашем обществе происходит бурный расцвет практической психологии: в образовании, в медицине, в бизнесе. Востребованность психологических знаний велика. И совершенно ясно, что и по задачам, и по методам, и по содержанию самого психологического знания практическая психология это особая область. Деятельность психолога-практика, ее методология - важный блок "практической" составляющей. Принципы разработки различных психотехник и психотехнологий - не менее актуальный "модуль", не получивший пока необходимой разработки. Здесь тоже огромное количество нерешенных проблем. Подчеркну - именно методологических проблем. Практическая психология возникает на других основаниях: в отличие от традиционной научной психологии она имеет "объектную", а не "предметную" ориентацию, она более "антропологична", если воспользоваться терминологией П.Фресса [300].
"Коммуникативная" составляющая представляет собой нетрадиционную сферу методологии психологической науки. Коммуникативная составляющая призвана помочь нахождению взаимопонимания как "внутри" научной психологии, так и в психологии в целом. Смысл коммуникативной составляющей методологии - в соотнесении (в первую очередь в разработке инструментария, аппарата такого соотнесения) теорий разного уровня и разных методолгических ориентаций и подходов.
В перспективе возможно выделение "психотерапевтической" составляющей методологии. Ее функция, как ясно из названия, в осуществлении мониторинга проводимых исследований, диагностика трудностей, как исследовательских, так и коммуникативных, оказание помощи... Впрочем, это уже явно XXI век...
Из всех названных методологических проблем, бесспорно, самая сложная и насущная для современной психологии - проблема предмета психологии. Причем речь идет именно о теоретическом исследовании по предмету психологии. Эту проблему мы уже обсуждали в одном из предыдущих разделов. Итак, необходимы теоретические исследования по предмету психологии. И это обстоятельство выдвигает на первый план исследование вопросов, связанных с теорией и методом в психологии, с их соотношением. Таким образом, среди методологических вопросов психологии в качестве проблемы нашего исследования мы фиксируем проблему теории и метода в психологии.
1.6. "Философия науки", герменевтика, синергетика
В.Н.Ивановский, прекрасный переводчик, подаривший читателю возможность прочесть по-русски А.Бэна, У.Джемса, Д.С.Милля и др., а также замечательный философ и методолог психологии, писал в 1923 году: "Человеку, не искушенному в научно-методологических вопросах метод всех наук представляется одним и тем же" [107, c.333]. Такие представления неискушенного человека смыкаются с убеждениями тех, кто, подобно представителям науки середины XIX столетия, искренне полагает, будто все науки в скором будущем соединятся и можно будет говорить об едином здании науки. Как уже отмечалось, в девятнадцатом веке формируется "философия науки", первоначально связанная с именами О.Конта, Г.Спенсера, Д.Гершеля, У.Уэвелла и, конечно, Д.С.Милля. "Сверхзадача", которую поставила перед собой нарождающаяся "философия науки", состояла в том, чтобы привести познавательную деятельность в науке в соответствие с "идеалом". Важной становится задача критического анализа и оценки предпосылок и процедур научной деятельности. Как справедливо отмечают И.Т.Касавин и Б.И.Пружинин, поставленная философией науки нормативно-критическая задача привела к середине XIX в. к резкому росту самосознания науки [263]. Эти авторы выделяют несколько этапов в развитии философии науки. Первый этап (вторая половина XIX в.) характеризуется повышенным вниманием к проблемам, связанным с исследованием психологических и индуктивно-логических процедур опытного познания. Содержание второго этапа (первая треть XX в.) определялось в основном осмыслением революционных процессов, происходивших в основаниях науки на рубеже веков, причем главной сферой анализа стали содержательные основоположения науки. На третьем этапе эволюции философии науки (вторая треть ХХ в.) доминировала программа анализа языка науки. К этому же этапу И.Т.Касавин и Б.И.Пружинин относят концепцию логики научного исследования К.Поппера. Современный, постпозитивистский этап в развитии философии науки связан с обращением к исторической динамике знания и возросшим интересом к социокультурным детерминантам познания. "Особенно отчетливо эта переориентация философия науки проявилась к 60-м гг. на фоне краха нормативистских логико-методологических программ неопозитивизма. В результате возникло разочарование в возможностях не только логического, но и какого бы то ни было нормирования познавательного процесса вообще. В 70-е гг. в философии науки возобладала идея релятивности норм научно-познавательной деятельности" [263, c.337]. У нас нет возможности проследить "параллелизм" в развитии философии науки, с одной стороны, и развитии некоторых направлений в психологии, с другой, хотя это и представляется небезинтересным. Зададим себе центральный вопрос (который, кстати, служит объяснением, почему в этом тексте появился параграф про философию науки) - а, может быть, те вопросы, которые поставила перед собой психология, уже удовлетворительно исследованы в философии науки и достаточно минимальных усилий - нужно воспользоваться результатами чужого труда и, наконец, разрешить свои проблемы? Увы, такие надежды не оправдываются. Вообще можно говорить о недостаточной разработанности методологических вопросов современной психологии. В частности, плохо исследован вопрос о соотношении теории и метода в психологии. Вряд ли стоит пояснять, что для понимания закономерностей развития науки знание об особенностях теории и специфике методов обязательно. Причем важно подчеркнуть: это задача самой специальной науки. Последнее обстоятельство нуждается в пояснении. В "философии науки" развитие науки является важным разделом, существуют интересные модели "некумулятивного" развития, разработанные И.Лакатосом [145, 146, 147], Т.Куном [140, 276], К.Поппером [220], С.Тулмином [287, 418], П.Фейерабендом [375, 291] и др. Необходимо отметить, что в последние десятилетия проблемы философии науки получили интенсивную разработку и в отечественной философии [273, 274, 328,1 95, 196, 175 и др.]. В частности, получили разработку такие важные вопросы как субъектно-объектные отношения в научном познании [153], соотношение теоретического и эмпирического [319, 320, 321], вопросы, связанные с раскрытием структуры научной теории [252], методов научного исследования [273, 215] и целого ряда других. Отмечу, что в отечественной философии науки также уделяется внимание вопросам развития науки, разрабатываются различные модели ее развития [312, 323, 41]. Но надежды не оправдываются - философия науки предпочитает "иметь дело" с естественными науками: модели разрабатываются применительно к физике (классической или квантовой механике), химии, биологии, астрономии. Существуют исследования, посвященные теории и методам математики. На психологию, по мысли методологов науки, должны распространяться "естественнонаучногенные" модели. Основанием для такой экспансии являются рассуждения об идеалах научности, имеющих "общенаучный" характер, общих стандартах и т.д. Лишь немногие философы и методологи науки проявляют интерес к психологической проблематике [329, 153, 7]. История развития психологии, как представляется, убедительно доказала, что попытки построить психологию как чисто естественнонаучную дисциплину приводят с завидным постоянством к созданию редукционистских концепций. Специфика психологии, как известно практически со времени ее институционализации в качестве самостоятельной научной дисциплины, в том, что ее предмет столь сложен и многогранен, что принципиальная несводимость его к "естественному" или "культурному" была очевидна уже для создателя научной психологии В.Вундта. "Психология занимает среднее место между естественными и гуманитарными науками", - писал Вильгельм Вундт в 1874 году [430, S.4]. Раскол психологии на психологию физиологическую (естественнонаучную, объяснительную и т.д.) и психологию народов (культурную, историческую, понимающую, описательную и т.п.) состоялся очень скоро, т.к. был "конструктивно" заложен при ее оформлении. Реакцией на механицизм естествознания и классический рационализм явилось возникновение таких течений как "философия жизни" и "философия культуры". Эти направления, претендовавшие на описание социогуманитарной сферы, отличал антисциентизм. Не имея возможности здесь обсуждать эту важную для психологии проблему, констатируем, что психологии как науке свои методологические вопросы приходится решать самостоятельно. Ни постструктурализм, ни герменевтика не дают (и не могут дать) теории развития психологии. Л.С.Выготский в 1927 году в знаменитом методологическом исследовании утверждал, что психологии негде взять свою методологию в готовом виде. Похоже, что история повторяется. Психологии важно разработать новую методологию. Причем это должна быть содержательная методология.
Заимствование психологией моделей развития науки (повторюсь, естественнонаучных) ведет лишь к эскалации кризиса, дальнейшему углублению пропасти между двумя психологиями. На этом пути последовательного сторонника "научности любой ценой" ожидает лишь один "вывод" - научная психология возможна, без сомнений. Все дело в цене. Цена такой возможности хорошо известна - это "высокая цена неоправданных ограничений". Пространства психической реальности суживаются до минимальных пределов, в которых научная психология чувствует себя спокойно. Есть пограничная зона, где использование естественнонаучного подхода, по выражению Л.Гараи и М.Кечке, "приводит к несуразностям". И, наконец, часть пространства психической реальности остается "брошенным". Эти затерянные пространства легко "приватизируются" всеми, кто только пожелает (см. разд. 1.5.).
Как уже упоминалось, протесты против сциентизма философии науки раздались уже в прошлом веке. "Философия жизни" возникла, с одной стороны как оппозиция рационализму, а с другой, как реакция на кризис механистического естествознания. Антиномия философии и науки выступает в "философии жизни" как противоположность "описательной" и "объяснительной" психологии (Дильтей), исторических и естественнонаучных методов познания. На первом плане здесь - интерес к методологии гуманитарного знания, исторического исследования, "наук о духе" [263, с.328]. В настоящее время в качестве методологической основы гуманитарного знания предлагается герменевтика. Не имея возможности анализировать здесь идеи, выдвинутые в современной герменевтике [64,251] , а также сближающегося с ней постструктурализма [371,109], отметим, что методы интерпретации, бесспорно, приложимы к анализу отдельных психологических проблем, но явно недостаточны для обоснования психологии как науки. Поэтому использование герменевтического подхода в качестве основного является оборотной стороной экспансии естественнонаучного метода. Как прекрасно об этом написали в уже цитировавшейся статье Л.Гараи и М.Кечке, этот путь оказывается в не меньшей степени тупиковым: "Не подает больше надежды также и обратный прием, когда общим знаменателем двух полупсихологий объявляется не позитивистская логика естественных наук, а, согласно новой моде, герменевтическая логика исторических наук. На язык этой последней ничего невозможно перевести из всего богатства открытий, сделанных за долгую историю естественнонаучной психологии, особенно касающихся связи психологических феноменов, с одной стороны, и стратегии живого организма, направленной на его выживание, с другой" [67, с.91].
В последние годы приобрело известную популярность новое течение, претендующее на универсализм - "синергетика". По мнению представителей этого направления, возможна новая, синергетическая трактовка развития науки. Синергетика представляет собой междисциплинарное научное направление, возникшее в начале 70-х гг. текущего столетия. Сам термин введен Г.Хакеном, немецким физиком. Другое направление в синергетике связано с именем И.Р.Пригожина, Нобелевского лауреата, известного физикохимика - т.н. теория диссипативных (неравновесных) структур [212]. Пафос данного направления в том, что предпринимается попытка описания общих закономерностей, лежащих в основе процессов самоорганизации в системах различной природы (физических, химических, социальных, биологических, экономических и т.д.). "Синергетика направлена на раскрытие универсальных механизмов самоорганизации сложных систем, как природных, так и человекомерных, в том числе когнитивных" [128, с.4].
Как отмечают сами сторонники синергетики, "по всей вероятности, пока еще рано говорить о философии синергетики, а равным образом и о синергетике познания, т.е. о синергетическом видении когнитивных процессов, как об общепринятых и в достаточной мере разработанных"[128, c.218].
Итак, вывод, который может быть сделан на основании нашего краткого экскурса в философию науки, герменевтику и синергетику, с одной стороны, прост и однозначен, с другой стороны, совсем не нов. Психология должна самостоятельно заниматься разработкой своей методологии. Ни в философии науки, ни в герменевтике, ни даже в синергетике не существует таких методологических схем, используя которые в готовом виде (или даже в качестве полуфабриката!), психология как наука могла бы создать свою методологию. И философия науки, и герменевтика явились "следствием" распада человеческой культуры на "две культуры" (Ч.П.Сноу), произошедшего в прошлом веке. Трагедия психологии, что она попадает "между" культурами: попытки сведВния лишь к одной (безразлично, какой) хорошо известны - "высокая цена неоправданных ограничений"(М.С.Роговин, Г.В.Залевский). Соединить же "две половинки", полупсихологии, по выражению Л.Гараи и М.Кечке, пока не удалось. Соединить можно только то, что конструктивно заложено в понимании предмета.
Таким образом, остается путь методологического исследованияв психологии: идя от предмета во всей его полноте, очевидно принадлежащего и миру естественному, и миру культуры. А закончить этот раздел хочется словами А.Ф.Лосева, уже цитировавшимися выше, но имеющими к нашей проблеме самое непосредственное отношение: "Чтобы вообще рассуждать о вещи, надо знать, что такое она есть. И уже это-то знание должно быть адекватным. Если же вы боитесь, как бы ваше знание не оказалось неадекватным, то это значит, что вы боитесь, как бы не оставить рассматриваемый вами предмет совсем в стороне и не перейти к другому" [160, c.191].
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 192; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!