Грустные размышления о терроре
О автор предыдущей песни,
Я не могу понять, хоть тресни,
Какой террор имеешь ты в виду
И для чего — на благо иль беду?
Террора два есть разных рода.
Один — властей против народа.
Но он не только не опасен,
А даже нужен и прекрасен.
Другой террор — против властей,
Царей, министров и вождей.
Так этот, между нами, брат,
Плохим последствием чреват.
Соображения Учителя
Твой псих, говорит Учитель, верно фиксирует сложное в понимании явлений нашей жизни, намечает основные рубрики. Но ему не хватает профессионализма в анализе. Сказывается и пренебрежение к Гегелю и Марксу. В диалектике в то время были сделаны интересные открытия. Ленин их уже не понимал или понимал плохо. Он начал тот путь к вульгаризации, который завершился Сталиным. Последний же вообще игнорировал все достижения прошлой философии. Про новую и говорить не приходится — ее считали классовым врагом. Твой псих создавал сталинское учение, вульгаризируя прошлое, а не современное. Будущий Сталин должен будет учесть результаты нашего века. Конечно, когда они уже устареют или превратятся в бессмыслицу.
А чем занимаемся мы тут в институте, говорит МНС. Именно такой вульгаризацией «современной» науки столетней или в лучшем случае — пятидесятилетней давности. Только тут пятьсот человек. А сколько таких в Ленинграде, Киеве, Тбилиси, Душанбе и т.д.?! Тысячи! А он был один.
Это роли не играет, говорит Учитель. В таких делах один толковый человек может сделать больше десяти тысяч кретинов, карьеристов, жуликов, честолюбцев. Но сейчас не об этом речь. Английские экономисты и Гегель разработали, например, метод «восхождения от абстрактного к конкретному» для анализа сложных общественных систем. Маркс хорошо овладел этим методом. Ленин о нем уже не имеет понятия. А при Сталине за него расстреляли бы. А ведь этот метод и был одним из проявлений диалектического метода мышления вообще. И без него в наших делах ничего толком не поймешь. Запутаешься в трех соснах. Вот, скажем, эта проблема «партия — общество — идеология». По условиям того общества, которое складывалось (а для нас — уже сложилось)... Тут достаточно назвать, например, такие принципы, как иерархия, централизация, подчинение с периферии к центрам и снизу к более высоким инстанциям, секретность всего и отсутствие гласности, отбор должностных лиц сверху, распределение по социальному положению. Так вот, по общим и неустранимым условиям нашего общества происходит освобождение людей от всех тех внешних и внутренних ограничений, которые в прошлом и в западных странах сдерживали буйство социальной стихии, — от религии, «буржуазной» морали, правовой защиты личности, «индивидуализма» («мы» превыше «я»). Но социальная стихия остается. Как от нее защищаться? Создание специальных органов вроде КГБ, МВД, разных «общественных» организаций (суды, комиссии, комитеты). Но ведь это и есть, выражаясь языком старой (доленинской и досталинской) диалектики, процесс изъятия из человека всего человеческого (отчуждение), вынесение его вовне и воплощение в функции партии и ее особых органов надзора, подавления, предупреждения. Но человек не может быть оставлен пустым. Место старых атрибутов человечности (особенно — религии, морали, личного достоинства, чести, совести) должно быть заполнено. Если этим не займутся партия и государство, люди заполнят это своими кустарными изобретениями и старьем. Чем заполнить? Естественно, это должно быть нечто такое, что можно «погрузить» в голову и в деятельность, осуществляемую под контролем головы, а именно — идеология. Идеология, таким образом, изобретается и внедряется прежде всего не с целью заместить старые атрибуты человечности и выполнять их функции, а с целью вытеснить их из людей. Понимаешь, вытеснить их и не допускать их обратно! И вторая задача идеологии — сделать благоприятными условия дея тельности отчужденных атрибутов человечности (партия с е« органами КГБ, МВД), которые в силу неотвратимых («железных», как у нас иногда говорят) законов бытия обращаются против людей, превращаются в органы подавления. Человеческое, будучи отделено от людей и воплощено в функции особых органов общества, превращается в античеловеческое. Нет, брат, Гегель и Маркс были не дураки. Конечно, когда речь шла о прошлом. Но ведь и коммунизм подчиняете общим законам бытия — вот в чем свинство истории (с точки, зрения марксистов). Так мог ли Ленин на пороге революции говорить и думать о таких вещах?! А Сталин, деятельность которого развернулась в основном уже после революции, должен был просто запретить эти штучки. Не как? Идеологическая революция! И он ее осуществил. Между прочим, это была революция не менее важная, чем октябрьский переворот. И заруби себе на носу: функция идеологии заключалась и заключается прежде всего и главным образом не в создании новой веры, не в указании путей, не в дрессировке, хотя полностью исключать эти аспекты не следует, а в исключении из человека его внутреннего человеческого содержания и превращении его в «нового человека», в существо, адекватное сложившемуся строю жизни. В существо, способное вставать на трудовую вахту в честь ходить на демонстрации, приветствовать, быть монолитным и единодушным, довольствоваться малым и т.д. Роль идеологии не столько позитивна, сколько негативна. Идеологическая обработка населения есть личностная кастрация его! Можешь своему психу передать мои слова. Но без ссылок на меня.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Он умер, сказал МНС. Жаль, сказал Учитель. Я бы хотел с ним встретиться и поговорить. Он интересный человек. И наверно, жутко много знает подробностей. Что же, пойдем отметим такое печальное событие. Мы, русские, никогда так не веселимся, как на похоронах.
|
|
|
Секс и революция
Враги марксизма, начала свое выступление Тваржинская, постоянно обвиняли марксизм в недооценке... э-э... как бы выразиться поточнее... секса. Сказав это, она слегка зарозовела, хихикнула и подмигнула сидящим в первом ряду старым чекистам-пенсионерам. Те одобрительно зашуршали, не поймешь чем — искусственными челюстями или протертыми штанами и юбками. Это, продолжала Тваржинская, постепенно наращивая мощь голоса, гнусная клевета! Я сейчас с цитатами в руках воочию покажу вам, что классики марксизма и руководители Партии и Правительства всегда придавали огромное значение проблеме... э-э-э... секса. Всем известно бессмертное крылатое изречение основоположника научного коммунизма о том, что ничто человеческое ему не чуждо, и я не буду его повторять. Напомню только, что... Что у Маркса, шепнул Добронравов аппетитной аспирантке из сектора этики, было пять законных детей и двадцать пять побочных, среди них одиннадцать от наших русских революционеров — Бакунина, Кропоткина, Плеханова, Лаврова, Чернышевского, Петина и многих других. Но они же мужчины, захихикала аспирантка. Не играет роли, — сказал Добронравов, пропихнув руку за спину аспирантки и слегка обняв ее ниже талии, марксизм отвергает различие полов. Друг и соратник Маркса... Вы догадываетесь, о ком я говорю, почти пела Тваржинская, был одним из самых... Выдающихся светских львов, шептал Добронравов, своего времени, — а по-нашему — потаскунов и бабников. Вроде вас, хихикала аспирантка. Ничего подобного, шептал Добронравов, я честный холостяк. А сколько раз вы были женаты? — хихикнула аспирантка. Не считал, шептал Добронравов. Молодой Маркс, пела Тваржинская, писал своему отцу... Майн либер хер фатер, шептал Добронравов задыхающейся от смеха аспирантке, ты советуешь мне пользоваться презервативом. Но, как говорят французы, пользоваться презервативом — все равно что нюхать розу в противогазе. Дайн зон Карл. См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Полн. собр. соч., изд. десятое, том 19, стр. 873. Критикуя неогегельянцев, вопила Тваржинская, Маркс писал... Поддерживать прусскую монархию, бубнил в ушко готовой на все аспирантке Добронравов, все равно как заниматься онанизмом, глядя на старую гамбургскую портовую проститутку, отдающуюся пьяному импотенту боцману за десять пфеннигов прямо на фок-мачте. См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Полн. собр. соч., изд. десятое, том 34, стр. 371. Трудно назвать выдающихся последователей Маркса, ликовала Тваржинская, которые были бы равнодушны к проблемам... э-э-э... как бы выразиться поточнее... секса. Владимир Ильич писал в письме к Надежде Константиновне, с которой он в это время жил в Цюрихе... Жил, между прочим, в одной комнате, а в шикарном особняке, как живет так называемый литератор Солженицын! Откуда это вы, батенька, взяли, ворковал Добронравов, будто большевики против гомосексуализма?! Большевики не аскеты. Ко мне приехал один чудесный грузин (не помню его фамилии) вместе с проституткой Троцким. Так они прямо на заседаниях ЦК занимаются этим, как его... э-э-э... как бы поточнее выразиться... сексом. См.: В.И. Ленин. Переписка с Н.К. Крупской в Цюрихе, т. 51, стр. 997.
В заключение Тваржинская поделилась воспоминаниями о своей сексуальной практике в Париже, где она несколько лет служила советской разведчицей и содержала дом терпимости. Тамошние бляди, сказала она, ни в какое сравнение не идут с советскими. Когда, например, девицы моего заведения бастовали, то я одна заменяла всех их и вполне справлялась с этим делом. И даже получала не которое удовольствие. При последних словах Тваржинская слегка засмущалась и прикрылась батистовым платочком, который она хранила еще с тех лет. За это, закончила она свой блистательный доклад, меня наградили орденом Красного Знамени.
Тваржинская предложила назвать сборник «Секс и революция» (по аналогии с книгой Ленина «Государство и революция»). Престарелый заведующий отделом философии естествознания Умильяновский сразу смекнул, что с таким названием готовить коллективный труд поручат отделу научного коммунизма или, на худой конец, — исторического материализма. Если мне не изменяет память, сказал он под одобрительный смешок аудитории, секс относится скорее к области естествознания (тут оратор поглядел вниз), чем к... (тут он постучал пальцем по лбу). И предложил назвать сборник «Марксистская интерпретация идей кибернетики в современной микросексологии». Но выступивший вслед за ним профессор Блудов решил скрытую борьбу отделов философии естествознания и научного коммунизма в пользу последнего, приведя цитату из новой книги Леонида Ильича «Целина». Причем название книги Блудов произнес с подленьким смешком старого развратника. Вот эта цитата «Секс только у животных и в странах гниющего капитализма есть явление физиологическое. У нас же и в других странах, идущих по пути строительства социализма, секс одухотворен немеркнущим светом идей марксизма-ленинизма. Советские люди... э-э-э... как бы это выразиться поточнее? вступают в брачные отношения как строители нового общества. Я думаю, что назрело время внести в Конституцию особую статью: «Совокупление есть священный долг каждого гражданина Советского Союза».
Беседа Сота со Смирнящевым
Смирн. С научной точки зрения он — пустое место. Порядочный лодырь и пьяница. Я не один год возился с ним, пытаясь вытянуть. Помогал готовить статьи, чтобы они удовлетворяли хотя бы элементарным требованиям грамотности. Но ничего не вышло.
Сот. Но он, кажется, владеет немецким и английским, читает по-французски и по-итальянски?
Смирн. Кажется. А что толку? Специальную литературу он не читает.
Сот. А какую литературу он читает?
Смирн. Детективы. Где-то достает антисоветские книжки и враждебные газеты.
Сот. Откуда вам это известно?
Смирн. Сам видел не раз. Сазонов может подтвердить. Однажды он забыл на столе книгу Троцкого на английском. Это могут подтвердить все сотрудники сектора. И вообще он как-то уклонялся от участия в жизни коллектива.
Сот. Он готовился к вступлению в партию. Значит, занимался общественной работой. Очевидно, кто-то проверял, насколько он политически грамотен, читает ли газеты?
Смирн. Конечно. У нас без этого нельзя. Он участвует в семинаре повышенного типа, сам ведет пропагандистскую работу у подшефных строителей. Но он все это делает как-то вяло, без энтузиазма, лишь бы. И в партию стремится из чисто карьеристических соображений.
Сот. Ясно. А с кем он дружит в институте? Какие разговоры ведет?
Смирн. Тут есть целая компания таких болтунов и бездельников, которых давно пора гнать отсюда в шею. Добронравов. Учитель. Кто такой? Это младший сотрудник нашего сектора, прозванный почему-то Учителем. Зимин из отдела Философии естествознания. Макаров из «Вопросов идеологии». Алкоголик Шубин. Болтают обычно о передачах западных радиостанций. Анекдоты, конечно. Сплетни всякие.
Сот. А не замечали ли вы некоторых странностей в его поведении?
Смирн. Ну, это общеизвестно. Что он чокнутый, обще вестно. Потому его и заставляли одно время заниматься сумасшедшими. Как бы это вам сказать? В общем, он обычн присутствует отсутствуя. Сидит на собрании или на семинаре, а мыслями где-то в другом месте. Нет, не скажу, что он шизофреник. Вообще-то он тихий, спокойный, никогда н с кем не спорит. Но...
Секс и революция
Во время перерыва половина собравшихся сбежала, убедившись в том, что порнографические картинки показывать не будут. Часть сбежавших, возглавляемая алкоголиком многолетним стажем, собралась около Института Маркса Энгельса—Ленина с намерением использовать вечер более разумным образом. К ним присоединился сам председател месткома. Он уже получил квартиру, ради которой угробил три года жизни на профсоюзные дела, и решил слегка расслабиться. Придя в необычайное возбуждение от одной мысли о предстоящей выпивке, он пообещал финансировать это культурно-массовое мероприятие из средств месткома, выделенных в качестве помощи матерям-одиночкам. Обещание встретили криками «ура!». Учитель заметил, что понятие «мать-одиночка» логически противоречиво, так как означает мать, не имеющую детей, и потому не будет большого греха пропить отпущенные для них гроши. Предместкома по секрету сообщил, что в институте вообще не числится ни одной матери-одиночки, а деньги, отпущенные на них, все равно надо как-то истратить.
Весь вечер говорили, естественно, о сексе. Но в таких выражениях, что лучше об этом не говорить. Единственно разумную мысль высказал Учитель. Он различил два уровня в сексе. Первый уровень охватывает все то, что связано с естественными половыми потребностями и их естественным удовлетворением. Второй уровень охватывает некоторые формы культуры, вырастающие на этой основе. В средние века это было рыцарским культом женщины. В восемнадцатом и девятнадцатом веках — любовный роман. Сейчас же это — гипертрофия техники половых сношений и половых извращений. Пожалуй, впервые в истории человечества секс стал служить деградации человечества. Скоро в коммунистических странах этот второй уровень секса тоже примут на вооружение. Это будет мощное средство отвлекать внимание людей от важных житейских проблем и манипулировать ими. Добронравов сказал, что у нас ничего из этого не выйдет, так как у нас харч и климат не те.
Голоса
Знаешь ли ты, что такое была штурмовая авиация?
Это когда за боевой вылет сто грамм давали. Потом стрелок достанет еще пол-литра. Потом механик еще достанет литр. Потом...
Потом снова боевой вылет. Выпивка, бабы, трипперы, мордобой и прочее — это шелуха. Штурмовая авиация — это боевой вылет. Полет на штурмовку вражеских объектов! Штурмовка! Тебе этого не понять.
Где мне понять?! Я кто? Мамин сынок. Гнилой интеллигент. Это вы там только и делали, что мчались в конные атаки и штурмовали объекты противника. И все время погибали.
Не только это. И погибали лишь раз. И почти сразу. Но мы и мчались, и штурмовали. Пикировали — штурмовики бомбили и стреляли с пикирования. Знаешь, это было здорово!
Что «здорово» — убивать?
Нет, пикировать, бомбить и стрелять. Мы же не видели людей в лицо.
И сколько раз у тебя было это «здорово»?
Тридцать раз.
Всего-то?
Это много, очень много. Обычно убивали в пределах десяти вылетов. Мне еще повезло. Я еще успел немного с бабами покрутить. И выпить порядочно.
А как ты погиб?
Не знаю. Меня просто вдруг не стало. На последнем заходе. Начал пикировать, прицелился. И вдруг меня почему-то не стало.
И как долго длились твои тридцать раз?
Полгода.
Мне тебя жаль. Это же мизер!
Что ты! Это очень много. За это время я успел даже в тылу побывать, за самолетами. И чуть было не женился. Смех!
Что смех — женился или чуть было не?
Вместе. Вкусная была баба. На продовольственном складе работала. Ох, и попили же мы с ребятами. Бродили, как тени зеленые. А ей зачем-то был нужен муж-фронтовик Кинули жребий, досталось мне.
А что же помешало твоему браку?
Договорились идти расписываться, а меня в этот день на гарнизонную губу посадили за драку. Вышел — договорились на другой день пойти. А с рассветом мы улетели.
Нехорошо обманывать женщин.
Я не обманывал. Случай такой вышел. А о ней не беспокойся. Она другого наверняка нашла. Работать на продскладе и не иметь мужа — это логически невозможно.
Логически? Откуда у тебя словечко такое?
А я ведь тоже начинал учиться на философском факультете. Смешно?
Еще как! Так что же такое штурмовая авиация?
Представь себе такую картину. Еще не рассвело, а мы уж на ногах и позавтракали. И построились идти на аэродром Аэродром — одно название, полянка в лесу. Чуть не рассчитал — и врезался в сосны. Затягиваешь потуже широкий офицерский ремень. Для нас это — вроде твоих джинсов. Престиж. И красиво. Позвякиваешь медалями и орденами. Это тоже приятно. И тоже красиво. Сдвигаешь подальше пистолет. Настоящий! На тонком ремешке болтается где-то по, коленками планшет с картой. Надеваешь белоснежный шелковый подшлемник, на него — шлемофон. Сапоги надраены до блеска. В общем, есть на что посмотреть. И ужасно приятно чувствовать себя таким.
И девчонки смотрят?
Как когда. Но и без них приятно. Нет, слово «приятно: здесь не подходит. Тут другое. Тут ожидание боя и готовность к бою. Знаешь, я ни разу не летал небритым с нечищеными сапогами и с грязным подворотничком и подшлемником. Бой — это одновременно праздник, жертвоприношение, казнь. Я имею в виду штурмовую авиацию конечно. Как у других, не знаю.
Других убивали голодными и в грязи.
Каждому свое. Мне их жаль. А что я мог сделать? Толь» то, что и сделал: погибнуть.
Сколько тебе было?
Двадцать. Извини, командир эскадрильи скомандовал по машинам. Через несколько минут вылет. На железнодорожный узел на сей раз. Там четыре зенитные батареи. И истребители. Прощай, друг! Держись!
Постой! Ты из пистолета-то стрелял когда-нибудь?
Ни разу. Но дело не в этом. Прощай!
Тоска о прошлом
Что вы затихли,
что потускнели, Песни, которые
раньше мы пели?! Мы слышим отныне
то крики, то стоны. Нам что-то невнятно
шипят в микрофоны. Нам что-то истошно
вопят-завывают. Чего они просят?
К чему призывают? Ни к черту, ни к Богу,
ни к стройке, ни к бою. Они наполняются
сами собою. Как будто отважно
ломают тесноты, А верить нельзя им
на сотую ноты. Их слушать —
за вас нестерпимо обидно,
Но к вам возвращаться —
и больно, и стыдно.
Наставления Мудреца
— Я давно к вам присматриваюсь, — сказал Мудрец.
Странно, ко мне все время кто-то присматривается, подумал МНС, но промолчал.
— Мы, старики, сходим со сцены.
И этот воображает себя на сцене истории, подумал МНС, Но опять промолчал.
— И мы, естественно, заинтересованы в том, чтобы нашлись молодые люди, которые продолжали бы наше дело.
— Какое дело? — не вытерпел МНС. — И зачем продолжать? Неужели вас беспокоит то, что будет после вас?
— А как же! Неужели вас не волнует облик будущего мира?
— Нисколько.
— А напрасно. Впрочем, это у вас еще от молодое! С годами это кажущееся безразличие к будущему у вас пройдет и появится озабоченность. А что касается дела... У нас, у думающих людей, у всех одно дело: разобраться в том, что происходит, и выработать программу преобразований... Впрочем, насчет программы — это потом. Сначала о понимании. Вы, надеюсь, не диссидент?
— Нет, конечно.
— И не надо. Мы — ученые. Наше дело — понять, а возмущаться, помочь, а не злопыхательствовать. А понять не так-то просто. Вот, к примеру, наши диссиденты шумят. И Запад шумит. А ведь шумят-то на девяносто процент впустую. Судите сами. Вот, допустим, множество проблем которые якобы характеризуют Советский Союз с отрицательной стороны и к которым приковано внимание критиков советского образа жизни. А это — множество проблем, которые на самом деле существенны с точки зрения жизни населения страны и которые на самом деле характеризуют нашу систему отрицательно. Эти множества совпадают лишь частично, да и то в самой несущественной части. Например, молодой человек отказался служить в армии якобы из-за религиозных убеждений. Это — заурядное уголовное преступление. Советское население не воспринимает суд над этим молодым человеком как нарушение свободы совести. На Западе ведь тоже в определенных обстоятельствах не считаются с религиозными убеждениям» Представьте себе, образовалась религиозная секта, требующая ритуальных убийств. Думаете, с ними будут церемониться? А сейчас диссиденты наши и их западные помощники из-за этого молодого человека шум поднимают: мол вот вам пример нарушения гражданских свобод в Советском Союзе! О, идиоты! Или возьмите так называемы «Свободный профсоюз». Анекдот! Даже самим московским диссидентам неловко из-за того, что на Западе его принимают всерьез. Что происходит? Происходит отвлечение внимания от реальных нужд населения. Есть более существенные проблемы: организация труда и отдыха, жилища, еда, прописка и прочее. Да и в тех проблемах, которые диссиденты ставят и которые на самом деле серьезны, они видят нечто второстепенное. Возьмите, к примеру, ту же проблему свободы поездок за границу. Для диссидентов она есть пустая болтовня: хотим на Запад ездить, и все тут. А между тем ей можно придать более глубокий смысл: кто представляет советскую науку и культуру вне страны?
— А не все ли равно кто? Культуру двигают вперед одни, а сливки снимают другие. Это общечеловеческое явление. На Западе то же самое. Посмотрите, кто оттуда к нам приезжает!
— Запад нам не указ. Возьмите, наконец, нынешнюю эмиграцию. Кому она выгодна?
— Конечно нам. Страна очищается от недовольных.
— Но страна и теряет недовольных, которые могли бы здесь стимулировать общественную борьбу и прогресс.
— А вы надеетесь на возможность прогресса здесь?
— Надеюсь! Вы ведь не пережили того, что досталось нам, и не можете судить о том, какие перемены произошли. А благодаря кому?
— Они произошли сами собой.
— Как так? Вы думаете, не было борьбы?
— Конечно не было. То, что вы считаете прогрессом, произошло именно в силу отсутствия сопротивления. И то, что происходит сейчас, не борьба, а возня.
— Если вы имеете в виду диссидентов, вы правы. Но борьба все-таки идет. Только скрытая. И ведут ее люди более серьезные.
— Кто же эти люди? И что же это за борьба?
— Вот об этом я и хочу поговорить с вами серьезно.
— Пустая трата времени и сил. Все серьезное вызывает у меня скуку и отвращение.
Из рукописи
Задача нашей идеологии — сделать человека адекватным той системе общества, в которой он живет, сделать его таким, чтобы он сохранял эту систему, воспроизводил ее в ряде поколений. Такой адекватности можно добиваться разными идеологическими средствами. Наша идеология в силу исторически сложившихся условий была вынуждена избрать путь «научной», то есть апеллирующей к законам природы, общества и их познания человеком. В этом плане ее задача свелась к тому, чтобы представить складывающееся общество не как продукт произвола или случая, а как продукт закономерного развития материи, причем — высший продукт. И требуемый тип человека, формируемый практически, при этом изобразить точно так же, как нечто закономерное, как высший тип личности. Я не хочу здесь излагать, как это выполнено было Сталиным (мною) и армией идеологов под руководством Сталина (моим), — это можно найти в любых учебниках, справочниках, сборниках, монографиях, статьях эту тему. И не хочу это иллюстрировать на конкретных примерах, ибо это очевидно. Это было сделано настолько очевидно, что сейчас всячески пытаются замаскировать упомянутую целеустремленность идеологии. Бесполезная затея. Эту целеустремленность ее можно скрыть только одним способом: делать то же самое дело, но более современно, более умно. Нужно приподняться над общим интеллектуальна уровнем общества хотя бы чуть-чуть, как это в свое время сделал Сталин (то есть я). Я хочу далее рассмотреть только два примера, но не целеустремленности (что очевидно), а действенности идеологии (что далеко не очевидно). Первый будет касаться практической идеологии, второй — идеологии как учения.
Беседа Сота со Знакомым
Зн. Он, конечно, неплохой парень. Любит выпить. А не любит? Бабник порядочный. Как и все мужики так типа, впрочем. Что я имею в виду? Отдельная комната. Борода. Нравится женщинам.
Сот. Вы давно с ним знакомы. Часто разговаривал На какие темы он предпочитает говорить? Как высказывается?
Зн. Он предпочитает молчать. Что касается тем, то особого предпочтения не замечал. На любые темы, как и все мы. Например, вчера мы говорили об очередях за золотом. Он заметил, что это странно. Жалуемся на бедность, а за золотом драки. Говорили об угрозе войны с Китаем.
Сот. Что он говорил на эту тему?
Зн. Не помню. Что-то вроде того, что психоз угрозы войны с Китаем создают специально. Ситуация в стране ухудшается. Под этим соусом можно цены повышать, зажимать. Люди на все пойдут, лишь бы войны не было. Вот что-то таком духе.
Сот. Не заметили ли вы в его поведении каких-либо странностей?
Зн. Он вообще в наших кругах считается чокнутым. К этому привыкли. В чем чокнутость? Ну, например, никак не выходит на защиту диссертации, хотя парень способный. Очень мало печатается, хотя пишет неплохо. Как-то необычно иногда проблемы видит.
Сот. Вы не знаете, не пишет ли он что-либо тайно? Сейчас ведь это чуть ли не в эпидемию перешло.
Зн. Пишет? Ха-ха-ха Как же! Знаете, тут такая смешная история приключилась. Поручили ему сделать отзыв на рукопись одного психа. Он такими делами в институте давно занимается. Так он эту рукопись потерял. И вместо нее решил написать свою и выдать за рукопись автора. А автор умер. Какую-то хохму задумал.
Сот. Это очень интересно. Я прошу вас о нашем разговоре...
Зн. Само собой разумеется.
Будни
Утром МНС зашел к Ученому Секретарю и попросил дней десять еще для работы над рукописью. Тот согласился с видимой радостью и вместо просимых десяти дней дал две недели. Это несколько насторожило МНС, но настороженность сразу же забылась, как только он добрался до малой площадки и перемигнулся с Учителем и Добронравовым. Смываться решили поодиночке, назначив место сбора около редакции «Коммуниста».
Начать решили с ближайшей «стекляшки». Торопиться было некуда. Шли медленно. И столь же вяло говорили о том о сем. Учитель сказал, что по «Немецкой волне» была интересная передача о подлинных целях нашей космической программы и успехах. Добронравов сказал, что цели были известны заранее — военные, а успехи наши всегда временные. Американцы нас все равно обставят. Я знаю нашу систему, сказал он далее. Мы лихо начинаем, а потом хватаемся за кучу других дел, накапливаем массу недоделок и скороспелых решений. И однажды попадаем из-за этого в неприятное положение. И вообще, по моим расчетам, мы стоим накануне крупного краха не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, и в экономике, и вообще. Учитель сказал, что это — видимость, ибо наша система в принципе есть жизнь на грани краха. Если такого положения у нас нет, То становится совсем плохо, и мы начинаем жить на грани краха, то есть нормально. Добронравов продолжал свою навязчивую идею и сказал, что наша система напоминает бурного учащегося, который накапливает постепенно элементы непонимания изучаемой дисциплины, так что начиная с некоторого уровня действует вслепую, наугад, лишь бы. А это иногда кончается реальным провалом. Учитель спросил Добронравова, как он мыслит реальный крах нашей системы. Добронравов сказал, что это — когда мы лишим способности мыслить. Кстати, сказал он, что произойди если Брежнева стукнуть по голове рельсом? Не знаете? Раздастся звук «БАМ». Не смешно? Я тоже так считаю. Эт дурацкий анекдот принес Качурин. Отвратный, кстати сказать, тип. Говорят, он гомосек. Брехня, сказал Учитель. А если и правда, это его личное дело.
Невеселые мне мысли приходят в голову, ребята, сказал Добронравов после того, как была выпита первая бутылка привычной дряни и съедена несъедобная рыба (рыбный день!) с макаронами. Пугают меня масштабы истории и продолжительность ее эпох. Сколько тысячелетий существовало Египетское царство? А Китайская империя? Сколько столетий проживет коммунизм? Жизнь уходит, а ничего не предвидится — ни обывательского уюта, ни революционного горения. И боюсь, что везде так. Эти революционеры на Западе — гнусные подонки, террористы, убийцы. А обыватели?.. Вы думаете, лучше быть под началом у западного босса, чем у нашего заведующего или директора? Я лично не думаю. У нас еще рыпаться можно. А там чуть что — в два счета по шее получишь. А филонить у нас лучше. Там вкалывать надо. Риск. Мы живем без риска. Без перспектив. Но и без риска что-то потерять. Грустно. Повторим?
Дома МНС ждал сюрприз: письмо. Письмо было подсунуто под дверь, и МНС не сразу заметил его. Письмо, удивился он, ибо он вообще давно не получал писем. А получал ли с их вообще когда-нибудь? Было два-три. Но он забыл про них; и письма не были элементом его жизни. Письмо было от Нее. Без обратного адреса. Она писала, что больше не придет, потому что он для нее бесперспективен, а ей надо думать о том, чтобы как-то устроиться, ибо она смертельно устала, ибо ей надоели такие временные связи и т.п. Он смял письмо и бросил под тахту. Жаль, сказал он. У нас могло бы что-то и полз читься. Странно, почему они меня кидают именно в тот момент, когда во мне начинают шевелиться хорошие чувства? Любая из них могла бы взять меня голыми руками, если бы проявила побольше терпения. Или они именно потому и уходят, что боятся этих хороших моих чувств? Инстинктивночуют опасность?
Писать не хотелось. Надо кончать с этой дурацкой затеей, подумал он. Допишу еще какую-нибудь ерунду и отнесу на той неделе. Хохма не получится, нет настроения. Что-то все покинули меня. Где же вы, друзья мои? Здесь, ответил Он. Здесь, сказали Маркс, Ленин, Сталин, Железный Феликс, Берия. А почему вы молчите, спросил он. А потому, что нам грустно, ответили они. Поспи лучше, а мы тебе навеем хороший сон.
Предупреждение Обличителю
Такой нелепости досель
не слыхано отроду,
Чтоб обличитель обвинял
в жестокости природу,
Известно даже соплякам:
в природе испокон
Не Бог справляет свою власть, —
естественный закон.
Закон сей классиками вскрыт
в запрошлые года.
И хошь — не хошь, а быть под ним
теперь нам навсегда.
И потому угомонись,
захлопни крепче пасть,
Коли не хочешь кой-куда
за трепотню попасть.
Секс и революция
Субботич добился того, что в институте изготовили письмо в Министерство здравоохранения за подписью руководящего «треугольника» (директора, секретаря партбюро и председателя месткома) с просьбой выдать Субботичу как выдающемуся ученому килограмм сексуальных пилюль. Субботич ходил в Министерство чуть ли не каждый день и надоел им там своей занудностью до такой степени, что они в конце концов выдали ему триста граммов таких пилюль. Этого, сказали ему, при разумном использовании хватает на пять лет. Не увлекайтесь чрезмерно! Потом Субботич жаловался по сему поводу на малой площадке. Он вообще критикой режима занимался на малой площадке, а апологетикой — на большой.
Даже сексуальные пилюли, ныл Субботич на малой площадке, подчиняются диалектике. Одним они помогают, другим вредят. Тут нужен конкретно-исторический подход. Я, например, пятилетнюю норму съел за месяц. И никакого эффекта. Даже хуже стало. А дворник в нашем доме начал как то пилюли принимать от радикулита. Потом оказалось, ему по ошибке выдали сексуальные пилюли. И что вы думаете? Радикулита как не бывало. Лысина заросла буйной ше люрой. Бросил старую жену, женился на молоденькой, третьго ребенка ждет. И любовниц кучу завел. В чем дело? Очевидно, в интеллекте. Он книжек совсем не читает. Пишет по две ошибки в слове. А у меня, между прочим, библиотек более десяти тысяч книг!..
Беседа с Cоседом в КГБ
Сос . У него постоянно собирается целая шайка.
Сот. Кто конкретно?
Сос. Они обращаются друг к другу по кличкам. Какие клички? Маркс, Ленин, Сталин, Железный Феликс, Бери: Он, Она, Террорист. Честное слово, я не вру. Они так называют себя.
Сот. Надо проследить, кто эти люди, где живут и работают.
Сос . Хорошо. Но...
Сот. Об этом не беспокойся. О чем они разговаривают?
Сос . Я не понимаю, что они говорят. Хотя разговор с Тер^ рористом слышал. Правда, немного. Они ушли сразу. Он: говорили о том, чтобы бросить бомбу...
Сот. Бомбу? В кого же?
Сос. Для начала, сказали, в самого...
Сот. В Генсека?
Сос. Нет. В Шефа КГБ.
Сот . Ого! Это любопытно! Ну и как же они собирались это сделать? .
Сос . Этого я не слышал. Они ушли.
Сот . Садись сюда и подробно опиши этот случай. Когда это было. Постарайся поточнее вспомнить разговор. Как выглядел Террорист.
Голоса
То, что у вас творится, это — не настоящий коммунизм.
Знаю, не маленький. У нас даже вожди признают, чте полного коммунизма еще нет, что есть только низшая стадия — социализм. Хотя развитой, но все равно социализм
Я я не маленький, знаю и это. Но у вас нет и настоящего социализма. Социализм, коммунизм — какая разница. Хотя не будем спорить на эту тему. Настоящий социализм есть лишь несколько смягченный коммунизм, так сказать — западный вариант коммунизма. Хочешь, я тебе покажу настоящий коммунизм? В таком случае пойдем. Вот он. Гляди!
Ты надо мною шутишь? Это же та же самая Москва. Вот главное здание КГБ. Вон Железный Феликс. Кое-что переделано. Исчезли некоторые старые дома, появились новые. Но в принципе — то же самое. Вот Большой театр. Вот Маркс. И его так же, как и раньше, обсирают голуби. А это кто? Проститутки? Фарцовщики? Или диссиденты? Не морочь мне голову! Какой это настоящий коммунизм?! Видишь, очереди! Толкучка в магазинах. Давка в транспорте.
Ты разочарован? А ведь ты — специалист в философии. Что же тогда говорить об остальных?! Ты что же, думаешь, что настоящий коммунизм можно отличить от ненастоящего по виду зданий, по одежде людей...
Стой! Движение остановлено. Сейчас промчатся машины какого-нибудь важного руководителя. Вот они! Гляди. Хороши? Чудо техники. Даже атомной бомбой не возьмешь. Со всеми удобствами. Одна такая штуковина стоит десятка тысяч старых «ЗИЛов», «ЗИМов», «ЗИСов», «Чаек», «Волг», «Ласточек». Настоящий коммунизм, мой мальчик, строится в душах людей. А машины, дома, самолеты, штаны, сапоги — это все прогресс техники. А техника и при капитализме развивается. И даже еще лучше...
А как же производительные силы?
Они где-то должны быть развиты достаточно высоко, чтобы где-то (не обязательно там же) произошел переворот. Они нужны, чтобы воевать, ублажать привилегированных и для многих других целей, совсем не являющихся специфически коммунистическими. Они — некое историческое условие. Но не в них суть. В каждом человеке есть или нет некое «я». Это «я» может быть маленьким или большим, может расти и уменьшаться. До сих пор это «я» было распределено по населению общества хаотически. Случалось так, что какой-нибудь вшивый младший научный сотрудник без ученой степени выращивал в себе гигантское «я», а сам Генсек вынужден был довольствоваться малюсеньким и бесформенным, Как навозный червячок, «я». И все от этого страдали. Младший научный сотрудник — оттого, что со своим огромным прекрасным «я» вынужден был ходить в драных штанах и ботинках, ютиться в каморке, кормиться блевотиной для гастрита и язвы. А высокопоставленный Генсек, хотя и увешанный орденами и званиями и прославляемый в качестве гения, все же чувствовал, что людишки замечают его червячка-слизнячка «я», страдал и начинал еще больше люто: насчет своих открытий, заслуг, прозрений, предначертаний. Где выход? Верно! Привести в соответствие эти «я» с положением человека в обществе. Чтобы чем выше чин, больше и прекраснее «я». Чтобы внизу совсем не было никаких «я», зато чтобы вверху были исполинские «я», завершаемые и возглавляемые таким «я», что страшно подумать. И страдать никто не будет. И гармония установится в душе людей, а значит, и в мире.
И установили?
Ода!
Как это Им удалось?
Очень просто. Как известно, «я» нельзя отобрать у человека и передать другому. Но можно его уменьшить и уничтожить совсем. И достаточно принять за высший уровень «я» таковое у Генсека, а все прочие «я» уменьшить соответствено рангу, сведя его к нулю на низших ступенях, как мы получим желанную картину, ибо все величины относительны. Понял?
Понял. И что же, неужели все проблемы тем самым бы решены
Все!
И люди теперь все счастливы?
Нет, конечно.
Так зачем же эта затея?
Ты все-таки еще не понял. Все люди при этом не являются несчастными. Для коммунизма этого вполне достаточно.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 185; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!