Повествующая о том, как хитроумная обезьяна заставила подчиниться все существа и как через раскрытые двери она любовалась яркой луной 4 страница
– Я сообщу вам, когда он будет приближаться, – сказал Сунь У‑кун. – Тогда вы слегка приоткроете ящичек. Я же в этот момент при помощи волшебства уменьшу свое тело до двух цуней, и вы положите меня в этот ящичек. Как только принц подъедет к монастырю, он, несомненно, выразит желание поклониться Будде. Но вы делайте вид, что не замечаете его. Тогда принц рассердится и прикажет схватить вас. Дайте ему возможность делать с вами все, что он захочет. Если он прикажет бить вас, пусть бьют, вязать – пусть вяжут, если даже прикажет казнить, вы не возражайте.
– Как же так? – изумился Трипитака. – Ведь он обладает огромной властью. А что, если он действительно казнит меня?
– Вы ни о чем не беспокойтесь, учитель, и во всем положитесь на меня, – сказал Сунь У‑кун. – Если вам будет угрожать опасность, я приду на помощь. Возможно, он спросит, кто вы такой. Скажите, что вы‑монах и идете по велению китайского императора в Индию поклониться и поднести дары Будде и попросить у него священные книги. Если он поинтересуется, какие вы везете подарки, покажите ему свою рясу и скажите, что это самый скромный из подарков и что у вас есть еще две более ценных вещи. Он, конечно, станет спрашивать, какие это вещи, скажите ему, что один из этих подарков помогает узнавать все события, случившиеся за последнее тысячелетие, и все то, что произойдет в последующие пятьсот лет. После этого выпустите меня из ящика. И тут я расскажу принцу ваш сон. Если он поверит мне, я захвачу волшебника. Тем самым мы отомстим за смерть правителя Уцзиго и, кроме того, добудем себе славу. Но может случиться, что принц не поверит. Тогда вы покажете ему жезл из белого нефрита. Боюсь только, что по молодости лет он не узнает этого жезла.
|
|
|
Речи Сунь У‑куна обрадовали Трипитаку, и он сказал:
– Ученик мой, лучше и не придумаешь! Итак, первый подарок – это парчовая ряса, второй – жезл из белого нефрита, а вот третий, то есть, ты сам, как будешь называться?
– А называйте меня Драгоценность, водворяющая на трон царей, – и все, – сказал Сунь У‑кун.
И Трипитака крепко‑накрепко запомнил это название. Так ему с его учениками и не пришлось поспать в эту ночь. Они не могли дождаться рассвета, нетерпеливо встряхивали головой, призывали солнце разогнать мрак и рассеять усыпавшие небо звезды.
Через некоторое время восток стал светлеть. Сунь У‑кун, перед тем как отправиться в путь, давал последние наставления Чжу Ба‑цзе и Ша‑сэну.
– Не тревожьте монахов, – говорил он, – не разрешайте им без нужды выходить из монастыря. Ждите, пока я вернусь, и мы вместе продолжим наш путь.
После этого он издал резкий свист и, сделав прыжок, взвился в воздух. Здесь он широко раскрыл глаза и пристально посмотрел на запад. И, действительно, он увидел перед собой какую‑то страну. Вас, вероятно, удивит, каким же образом это ему удалось? Но это было совсем нетрудно, так как страна эта, как вам уже известно, находилась всего в сорока ли от монастыря, и с высоты ее хорошо было видно.
|
|
|
Приблизившись к городу и присмотревшись более внимательно, Сунь У‑кун увидел, что над страной этой сгустились какие‑то странные, зловещие тучи, а злой и сердитый ветер кружит и мечется в воздухе, и он подумал:
«Если бы здесь правил настоящий государь, страну озаряло бы радужное сияние. Но троном завладел волшебник. Вот почему императорский дворец окутан зловещими тучами».
И вот, в то время как Сунь У‑кун вздыхал, находясь под впечатлением увиденного, неожиданно раздался сильный грохот, восточные ворота распахнулись и оттуда вылетел отряд всадников. Это были охотники. Все они имели воинственный вид.
На равнину с низкою травою
Шли через восточные ворота;
С самого рассвета начиналась
Жаркая облавная охота.
Развевались яркие знамена
И на солнце золотом блистали;
Кони белые навстречу ветру
|
|
|
Весело и бешено скакали.
И дун‑дун – удары барабана
(Он – из аллигаторовой кожи!)
Разносились по степи широкой,
На грозу весеннюю похожи.
По двое держались копьеносцы,
Доезжачие ступали смело,
Шли сокольничьи, свирепо глядя,
Всадников сверкали самострелы.
Ставились силки на малых тропах,
Клейкие шесты для птиц проворных,
Напрягался лук, резьбой покрытый,
И стелилась сеть на склонах горных.
На равнине что‑то загремело,
Вдруг раздался звук ужасной силы,
Тысяча охотников могучих
Барсов и медведей обложила.
Даже заяц не нашел спасенья,
И пришел конец тогда лисице,
Хитрая сайга изнемогала,
Некуда укрыться было птице.
И куда могли спастись фазаны?
Чтоб добычу взять – везде засады,
И деревья на горах рубились,
Чтобы птицам не давать пощады.
Охотники выехали из города и рассыпались по восточному предместью на расстоянии двадцати ли. На одном из холмов был разбит лагерь, в котором обосновался молодой воин. В шлеме и разноцветной кольчуге в восемнадцать слоев, защищавшей его так же, как скорлупа защищает орех, с мечом в руках, он восседал на пегом коне. Сбоку у него висели лук и колчан, наполненный стрелами.
Князьям присущий величавый вид,
Надменность государя – в обращенье,
|
|
|
Его осанка, речь – все поведенье
О сане императора твердит.
«Ну, теперь мне все ясно, – думал довольный Сунь У‑кун. – Нет никаких сомнений в том, что это и есть наследный принц. Попробую‑ка я подшутить над ним».
И вот чудесный Великий Мудрец спустился на облаке вниз, ринулся в толпу всадников и, очутившись перед принцем, встряхнулся и превратился в белого зайца. Тут он что было мочи пустился наутек. Увидев зайца, принц обрадовался, быстро выхватил стрелу и, натянув до отказа лук, выстрелил. Стрела попала в цель. Все это Великий Мудрец подстроил умышленно. Стрелу, благодаря своей ловкости и проворности, он успел поймать, а сам бросился бежать дальше.
Увидев, что стрела попала в цель, принц подстегнул коня и ринулся вдогонку за зайцем. Когда конь несся вскачь, Сунь У‑кун летел словно ветер, но стоило коню замедлить бег, и Сунь У‑кун делал то же самое: он все время старался быть на виду у принца. Они долго бежали, пока наконец Сунь У‑кун не заманил своего преследователя к монастырю. Тут он принял свой обычный вид, и в решетке ворот осталась торчать одна только стрела. Вбежав в помещение, Сунь У‑кун крикнул:
– Учитель, он здесь!
С этими словами Сунь У‑кун превратился в крохотного монаха, величиной в два цуня, и забрался в лакированный ящичек.
Между тем, подскакав к воротам монастыря и увидев только стрелу с оперением, принц от страха даже в лице изменился. «Что за чудеса! – изумленно думал он. – Ведь я совершенно отчетливо видел перед собой зайца. Куда же он девался? Осталась только стрела. Не иначе как этот заяц был уже чересчур стар и превратился в оборотня».
Он поднял стрелу, посмотрел вверх и заметил над воротами надпись из пяти огромных иероглифов: «Монастырь Баолинь, построенный по указу императора».
«А ведь я слышал об этом монастыре, – подумал принц. – Помню, как несколько лет назад мой отец‑государь посылал сюда чиновников. Они доставляли деньги в качестве подаяния для монахов, а также для исправления помещения и изображений Будды. И вот сегодня я совершенно неожиданно сам очутился здесь. Не зря говорится: «Проезжая мимо монастыря, непременно послушай проповедь монахов». За всю свою жизнь я хоть на полдня оказался свободным. Войду‑ка я в монастырь, поброжу там».
Он спешился и хотел войти в ворота, но в этот момент увидел подоспевшую к нему охрану и отряд охотников в три тысячи человек. Все они с шумом подскакали к воротам монастыря. Переполошившиеся монахи поспешили выйти навстречу и приветствовали их земными поклонами. Затем они провели прибывших в главный храм, где принц должен был поклониться Будде. Осмотрев храм, принц собрался было выйти на террасу, чтобы полюбоваться окрестностями, но вдруг заметил посреди храма монаха.
– Что за грубиян! – гневно спросил принц. – Сегодня утром состоялся мой выезд в горы. Правда, я не приказывал оповещать об этом всех и потому не могу требовать, чтобы меня встречали с должными почестями. Но встать этот монах по крайней мере должен. А он сидит словно истукан. Взять его! – приказал принц.
И не успел он отдать приказания, как стоявшие по обеим сторонам от него воины тотчас же бросились к Трипитаке, схватили его и приготовились вязать. В это время Сунь У‑кун, находившийся в ящичке, читал про себя заклинание: «Духи всех небес, охраняющие законы Будды, духи Лю‑дин и Лю‑цзя. Я собираюсь уничтожить злого волшебника. Но принц не знает этого и поэтому хочет связать учителя, которого вы давно охраняете. Внимательно наблюдайте, как связывают учителя: если веревки причинят ему вред – вы ответите за это!»
Кто мог осмелиться нарушить приказ Великого Мудреца? Теперь Трипитака находился под такой надежной охраной, что до него и пальцем нельзя было дотронуться.
– Кто ты такой, что смеешь оскорблять меня и при помощи волшебства защищать свое тело? – опросил принц.
Тогда Трипитака подошел к принцу и, кланяясь ему, сказал:
– Я совсем не обладаю способом укрытия своего тела. Я – Танский монах, иду из Китая в храм Раскатов грома, чтобы поклониться и поднести дары Будде и испросить у него священные книги.
– Земли в Китае хоть и плодородны, но страна эта нищая, – сказал принц. – А скажи мне, какие ты везешь драгоценные подарки?
– Вот ряса, которую вы видите на мне, – отвечал Трипитака. – Но это – самый скромный из трех подарков. У меня есть более ценные два подарка.
– Как ты смеешь называть драгоценностью рваную одежду, которая не может даже прикрыть твоего тела? – сказал принц. – Да она гроша медного не стоит.
– Может быть, вы и правы, – сказал на это Трипитака, – однако о моей рясе сложены стихи:
Буддийская одежда не должна
Бесстыдным подвергаться пересудам,
И суете мирской чужда она:
Лишь истину хранит она под спудом,
И восемь драгоценностей на ней,
И девять ослепительных жемчужин
Дают здоровье изначальных дней
И тот покой, который сердцу нужен.
Ее соткали феи на лету
И для того ее мне подарили,
Чтоб ею прикрывал я наготу!
Невежество – пустяк! Его б простили,
Беда ль, что я не поклонился вам!
Но плохо, что родителя обида
До сей поры не отмщена врагам,
И, значит, человек ты только с виду.
– Что за чепуху городит этот негодяй! – гневно закричал принц. – В таких лохмотьях можно быть и поскромнее, заносчивость тебе не к лицу! Ну‑ка скажи, чем обидели моего отца?
Трипитака приблизился к принцу и, почтительно сложив руки, молвил:
– Ваше высочество, о каких благодениях человек не должен забывать всю жизнь?
– Человек не должен забывать о четырех благодеяниях, – отвечал принц.
– О каких же именно? – снова спросил Трипитака.
– О благодеянии неба и земли: первое дает нам покров, вторая – носит нас на себе, – отвечал принц, – о благодеянии солнца и луны, которые принесли нам свет, о благодеянии государства и правителя, которые кормят нас, и о благодеянии родителей, родивших и воспитавших нас.
– Вот тут‑то вы, ваше высочество, и ошибаетесь, – с улыбкой оказал Трипитака. – Небо и земля дали нам основу и покров, солнце и луна принесли свет, государство и правитель кормят нас. Все это верно. Но откуда взялось благодеяние родителей, выражающееся в рождении и воспитании нас?
– Да ты, видно, смутьян и под видом монаха скитаешься по разным местам и ешь чужой хлеб! – сердито проговорил принц. – Кто же нас воспитывает, если не родители?
– Этого я, ваше высочество, не знаю, – отвечал Трипитака. – Но вот здесь, в красном ящичке, у меня спрятан талисман, который называется Драгоценность, водворяющая на трон царей. Ему известно все, что произошло за последнее тысячелетие, и все, что случится в последующие пятьсот лет. Он знает также, что не существует четвертого благодеяния. Он же сказал, чтобы я ждал вас здесь.
– Ну, что ж, дай я взгляну на твой талисман, – сказал принц.
Тут Трипитака приоткрыл ящичек, и Сунь У‑кун очутился на воле. Принц увидел крохотного человечка, который начал метаться во все стороны.
– Да что может знать такой малютка? – удивился принц.
Услышав это, Сунь У‑кун пустил в ход волшебство и постепенно начал увеличиваться, пока не стал в три чи и пять цуней ростом. Воины глазам своим не верили.
– Если он не перестанет расти, то через несколько дней, пожалуй, проломит небесный свод, – говорили они между собой.
Однако опасения их были напрасны. Сунь У‑кун принял свой обычный вид и больше не увеличивался.
– Драгоценность, водворяющая на трон царей, – сказал тут принц, обращаясь к Сунь У‑куну. – Этот монах говорит, будто ты знаешь все, что было в прошлом, и все, что случится в будущем. Ты что же – гадаешь на панцирях черепах или на тысячелистнике? А можешь ты предсказывать судьбу по книгам?
– Ничего этого мне не нужно, – отвечал Сунь У‑кун. – Я пользуюсь только собственным языком, которым предсказываю все события.
– Что за чушь! – сказал принц. – С древних времен наиболее сокровенной книгой была «Книга перемен», по которой определялись все счастливые события, а также беды в Поднебесной. Благодаря ей каждый человек знал заранее, как ему поступать в том или ином случае. Простой народ гадал на панцирях черепах или же на тысячелистнике. На чем же основываются твои предсказания? Своими глупыми речами ты только зря тревожишь людей.
– Зачем делать поспешные выводы, ваше высочество? – сказал Сунь У‑кун. – Послушайте лучше, что я вам скажу. Ведь вы – наследник престола в государстве Уцзиго. Помните, пять лет назад, когда вашу страну постиг неурожай и народ страдал от голода, ваш отец‑государь и его сановники совершали моления о дожде, но дождя все не было. И вот тогда к вам пришел даос с горы Чжуннаньшань. Этот даос умел вызывать ветер и дождь, а также переплавлять камень в золото. Даос пришелся по нраву вашему батюшке, и они даже побратались. Правду я говорю?
– Правду, – подтвердил принц, – продолжай, прошу тебя!
– Ну, а три года назад этот даос исчез, так, спрашивается, кто же остался сиротой?
– Действительно, был такой даос, – стал припоминать принц, – и мой батюшка стал его побратимом. Они, как говорится, и ели и спали вместе. Но вот однажды, когда они гуляли в саду, даос вызвал ветер и, взяв у отца жезл из белого нефрита с золотым ободом, вернулся на гору Чжуннаньшань. Мой отец до сих пор скучает по другу, ничто его не радует, и вот уже три года, как он приказал закрыть сад. Неужели на троне сидит кто‑то другой, а не мой отец?
Слушая принца, Сунь У‑кун только улыбался. И когда принц повторил свой вопрос, он продолжал молчать.
– Почему ты, мерзавец, не отвечаешь? – возмутился принц. – Что значат твои улыбки?
– Я многое еще должен сказать вам, – молвил Сунь У‑кун, – но, к сожалению, мы с вами здесь не одни и я не могу этого сделать.
Принц решил, что Сунь У‑кун прав и, махнув рукавом, приказал свите удалиться. Сопровождавшие его командиры тотчас же отдали приказ, и весь отряд в три тысячи человек покинул монастырь и расположился во дворе. Теперь в храме никого не осталось, кроме принца, который сидел на возвышении, Трипитаки и Сунь У‑куна. Монахи тоже удалились. Тогда Сунь У‑кун с серьезным видом подошел к принцу и сказал:
– Ваше высочество, ветер унес вашего родного отца, а правит страной даос.
– Ерунда все это! – воскликнул принц. – После того как даос ушел от нас, мой отец спокойно правит страной. Нашу землю часто орошают благодатные дожди, народ живет в мире и спокойствии. А ты говоришь, что страной правит не мой отец. Лишь потому, что я молод, я прощаю тебя. Но если бы эти твои слова услыхал мой отец, он немедленно приказал бы схватить тебя и разрубить на мелкие части.
Принц был так рассержен, что. почти выкрикнул эти слова.
– Вот видите, – сказал Сунь У‑кун, обращаясь к Трипитаке. – Говорил я вам, что он не поверит! Что же, ничего не поделаешь! Остается лишь одно – передать ему талисман и продолжать наш путь.
Трипитака передал Сунь У‑куну красный ящичек. Взяв его, Сунь У‑кун встряхнулся, и ящичек тотчас же исчез: волосок, превращенный Сунь У‑куном в ящичек, вернулся на свое место. А жезл из белого нефрита Сунь У‑кун обеими руками почтительно преподнес наследнику престола.
– Ай да монах! – воскликнул принц, увидев жезл. – Пять лет назад ты появился у нас под видом даоса, и обманом завладел нашим фамильным сокровищем. Теперь же, в образе монаха, ты решил вернуть его нам. Взять его! – крикнул принц.
Трипитака не на шутку испугался и в замешательстве, указывая на Сунь У‑куна, сказал:
– И все это ты, проклятый бимавэнь, стараешься накликать беду, да еще впутываешь меня!
Сунь У‑кун поспешно подошел к принцу и, взяв его за руку, сказал:
– Не кричите! Не разглашайте тайны! Я вовсе не Драгоценность, водворяющая на трон царей, а у меня другое имя!
– Подойди сюда! – сердито приказал принц. – И говори свое настоящее имя. Я велю судить тебя!
– Я старший ученик этого почтенного монаха и зовут меня Сунь У‑кун – странствующий монах. Я сопровождаю учителя в его паломничестве на Запад за священными книгами. Вчера вечером мы подошли к этому монастырю и попросились на ночлег. Мой учитель до третьей ночной стражи читал священное писание и вдруг задремал. Во сне к нему явился ваш отец и сказал, что даос сбросил его в колодец, а сам принял его вид. Никому из сановников это и в голову не могло прийти. А вы по молодости лет тоже не смогли разобраться в этом. Он запретил вам входить во дворец, закрыл сад, видимо опасаясь, как бы его преступление не раскрылось. Так вот, ваш отец явился сегодня ночью как раз для того, чтобы попросить нас усмирить злого волшебника. Вначале я сам не верил этому, но, когда поднялся в воздух и увидел зловещие тучи, сгустившиеся над вашей страной, понял, что все это чистая прав – да. Я уж совсем было собрался отправиться в ваши владения на расправу со злым духом, но тут увидел, что вы едете с отрядом на охоту. Белым зайцем, в которого попала ваша стрела, – был я. Я заманил вас к этому монастырю для того, что‑бы вы встретились с моим учителем и узнали всю правду. Вы узнали этот жезл и теперь должны принести нам благодарность и во что бы то ни стало отомстить за отца.
Принц был очень опечален.
«Нельзя не верить тому, что говорят эти люди, – думал он. – Ведь у них есть три доказательства. Но если верить им, то как я теперь встречусь со своим отцом?»
Принц не знал, что делать. Видя, что он колеблется, Сунь У‑кун подошел к нему и сказал:
– У вас не должно быть никаких сомнений, ваше высочество! Возвращайтесь сейчас в город, повидайтесь с матерью и узнайте только об одном: не изменились ли у нее за последние три года отношения с отцом. Больше ни о чем не надо спрашивать. Все сразу прояснится.
– Совершенно верно, – согласился наследник. – Сейчас я вернусь в город, а вы ждите меня здесь.
С этими словами он вскочил, схватил жезл и почти бегом бросился к дверям. Но тут Сунь У‑кун остановил его.
– Если вы вернетесь в город вместе с вашим отрядом, – сказал он, – наша тайна раскроется, и мне трудно будет добиться успеха. Вам следует возвратиться одному, тайно, без всякого шума. Причем въезжайте не через главные ворота, а через боковые. Когда прибудете во дворец и встретитесь с матерью, ни в коем случае громко не разговаривайте, а то кто‑нибудь услышит. Если только волшебник заподозрит что – нибудь, вам и вашей матери будет грозить смертельная опасность.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!