Книга восьмая. История Рима в двенадцатом веке 25 страница
Таким образом, Рим распался на две враждебные партии, папскую и демократическую. Пандульф де Субура, Рихард Конти, Петрус Анибальди из рода Алессиус и Джилидо Карбонис предводительствовали первой; Иоанн Капоччи, Барончелло, Иаков Фраяпане, Григорий и скоро опять перешедший на сторону народа Иоанн Райнерий были вождями второй. Эта ожесточенная городская война была политической борьбой, имевшей в основании своем очень серьезный принцип. Сторонники старинного общинного устройства противились передаче папе сенатских выборов, опасаясь, что за этим правом последуют мало-помалу и другие. Сверх того в спор введен был и процесс Поли, так как возрастающая сила родственного папе дома Конти давала справедливый повод к неудовольствию. Во главе народа стал опять самый сильный враг папы Иоанн Капоччи, тогда как экс-сенатор Пандульф командовал папскими сторонниками, а Рихард давал денежные средства. Сражались на всем пространстве от Колизея до Латерана и до Квиринала, в окрестностях которых находились башни, принадлежащие трем военачальникам: Рихарду, Пандульфу и Капоччи.
Средства и способ этой уличной войны в высшей степени характерны для того энергичного и грубого времени. Когда возникали враждебные политические партии, то они с бешеным рвением строили друг против друга башни из кирпича или дерева, чтобы оттуда с дикой яростью оставшихся в живых лапитов бросать друг в друга камнями. Эти укрепления вырастали в одну ночь; они клались или рубились с криком, сегодня опрокидывались, а завтра опять восстанавливались. Их строили на развалинах храмов, бань и водопроводов и снабжали метательными орудиями, а в то же время заграждали цепями узкие улицы и устраивали окопы вокруг церквей. Пандульф, атакованный Капоччи в термах Эмилия Павла, где теперь проходит улица Магнанаполи, а тогда стоял его дворец, выстроил над древним памятником деревянную башню, из которой с такой же яростью нападал на бывший вблизи замок своего врага. Алессии построили колоссальную башню на Квиринале; Джилидо Карбонис выстроил даже три башни, а Петрус Анибальди возвел одну вблизи Колизея. Этот амфитеатр принадлежал Франджипани, которые хотя все еще оставались обладателями звания Латеранских пфальцграфов, но уже не имели в городе такой большой силы, как тогда, когда они владели многими ленами в Кампаньи. Правда, Иннокентий III в начале 1204 г. оказал услугу пятерым сыновьям Оддо Франджипане — Якову, Оддо, Мануэлю, Ценциусу и Адеодатусу, — принудив общину Террачину уступить им замок Траверса, но зато самую Террачину он взял под свою защиту от притязаний на нее этих баронов которые за это на него озлобились. Как только они увидали, что Анибальди, родственник папы, хочет проникнуть в круг их укреплений, так они напали на него и градом метательных снарядов, бросаемых с вершины Колизея, старались помешать постройке его башни. Враждебные партии приводили с собой своих сородичей, вассалов, и наемные толпы народа и день и ночь яростно сражались метательными снарядами, мечом и огнем. В Риме раздавался звон оружия и грохот бросаемых камней, а папа оставался заключенным в Латеране, в квартале которого жили дружественные ему Анибальди, и мог слышать во внутренних своих покоях шум битв, происходивших между партиями. Храбрый Капоччи 10 августа взял штурмом укрепление Пандульфа и проник уже до Латерана, где он разрушил укрепленные остатки нероновского водопровода. Но деньги папы действовали еще сильнее против этих демократов, и утомленный народ требовал мира. Иннокентии согласился на следующее условие: четверо третейских судей должны в течение шести месяцев решить спор между антисенатом, избранным противоборствующей партией, и Рихардом Конти, а также сделать постановление и относительно сенатских выборов. Их решению папа согласился подчиниться на один год.
|
|
|
|
|
|
Такая формула мира нравилась народной партии, которая предвидела свое поражение. Капитолийский колокол созывал парламент, и когда он собрался, то Иоанн Капоччи встал и сказал: «Город Рим не привык уступать в борьбе с церковью; он привык побеждать своей силой, а не юридическими решениями. Но теперь я вижу, что он хочет покориться. Он отдает церкви государственные имущества вопреки решению народа и вопреки присяге сенаторов и отдает сенат во власть папы. Если мы, несмотря на наше многолюдство и силу, преклоняемся перед ним, то кто же потом осмелится ему противостоять? Никогда я еще не слыхивал о мире, столь позорном для города, и я всеми способами откажусь дать свое согласие на него». Противоречие этого демагога побудило и Иоанна Пьерлеоне Райнерия объявить также свое veto. Парламент разошелся в беспорядке, и противники снова взялись за оружие. Однако скоро все принуждены были принять предложенную формулу мира. Папа победил: четверо третейских судей присудили ему право избрания сената, и вместе с этим решением римская община потеряла значительную часть своего политического могущества. Иннокентий с большим благоразумием проводил свои цели и столь же благоразумно, с умеренностью воспользовался своей победой. Не найдя ни одного человека, который в качестве сенатора был бы приятен обеим партиям, он согласился на избрание 56 сенаторов, хотя заранее предсказывал неудачный результат таких выборов. Это множественное правление уже через шесть месяцев было отменено навсегда, после чего новый сенатор, вероятно, тот же энергичный Пандульф субурский, возвратил спокойствие городу. Благодаря твердости и настойчивости папа добился большого успеха. После пятилетних горячих усилий он подчинил себе Капитолий. Таким образом, римский народ отказывался поочередно от своих великих прав: выбора папы, выбора императора и выбора сената.
|
|
|
|
|
|
Окончательно мир между городом Римом и Иннокентием был заключен в 1205 г. Папа изменил форму городского управления в том смысле, что с этого времени исполнительная власть была сосредоточена в руках одного-единственного сенатора или подесты, которого посредством прямого или непрямого выбора назначал сам папа. С этой конституцией начинается в Риме для пап эпоха более спокойная хотя часто прерываемая внутренней борьбой.
Глава II
Положение дел в Сицилии. — Иннокентий III делается опекуном Фридриха. — Марквальд. — Вальтер Бриеннский. — Германские владетельные бароны в Лациуме. — Общины в Лациуме. — Рихард Конти становится графом Сорским. — Возвращение папы из Лациума в Рим
Ведя борьбу с римской общиной, Иннокентий в то же время был глубоко погружен в ход событий политического мира, которые сделали его третейским судьей Европы. Эти события изображаются во всеобщей истории; история же города Рима только соприкасается с немецкой борьбой за корону и с ходом дел в королевстве Сицилия, которое с этих пор приобретает очень большое значение для империи, для папства и для Италии.
Вдова Генриха VI оказалась беззащитной против бурных волнений, разразившихся над Сицилией после смерти императора. 17 мая 1197 г. она короновала в Палермо своего трехлетнего сына, но наследник ненавистного завоевателя имел мало шансов на то, чтобы когда-нибудь действительно владеть королевством. Сицилийцы в справедливой национальной ненависти восстали против немцев, которые должны были им казаться лишь угнетателями их отечества, достигшего при действии норманнских законов цветущего состояния в богатстве, промышленности и искусствах. Умеренных южан возмущала невоздержанность ландскнехтов и необузданная алчность грубых баронов и рыцарей, которые смотрели на богатый остров как на рай для счастливых авантюристов. Классически образованный норманн, глубоко серьезный историк с поэтическим вдохновением выразил в страстных излияниях национальное чувство Силиции при падении норманнской династии. Патриоты подняли крик: вон от нас чужеземцев! Грозила сицилийская вечерня; Констанца уступила народному требованию и изгнала всех немцев. Беспомощная среди партий, споривших за власть, и удрученная заботой о своем сыне благочестивая вдова Генриха VI обратилась к защите папы, имя которого гремело по всей Италии. Муж ее никогда бы не признал ленных прав святого престола; но она по необходимости должна была сделать это: Иннокентий обещал ей утверждение сицилийской короны за ее сыном, но с неслыханным условием отказа от старинной церковной свободы норманнских королей. После долгого сопротивления Констанца согласились, тогда в Сицилию отправился кардинал с ленной грамотой. Но императрица умерла до прибытия его в Палермо 28 ноября 1198 г., назначив папу опекуном Фридриха. Констанца заключила собой ряд норманнских королей Сицилии и была родоначальницей сицилийских Гогенштауфенов. Она явилась зловещим образом Пандоры в германской империи.
Дело Генриха VI разрушилось в Сицилии, так как Иннокентий не только восстановил там ленное право церкви, но и сделался правящим опекуном наследника престола. Покровительство папы сохранило юному Фридриху корону Рожера; но никакому государю подобное покровительство не доставалось столь дорого.
Иннокентий взял на себя управление королевством с искренним желанием укрепить трон за сыном Генриха, освободить его от немецких и сицилийских притеснителей и навсегда сделать из него благодарного вассала церкви. Ему стоило долгих усилий добиться признания ее верховенства и подчинить себе немецких ленных графов Генриха, так как выгнать этих феодальных властителей из их владений в Апулии было не так легко, как в Средней Италии. Некоторые из них имели владения в пограничной местности на Лирисе, где Дипольд фон Фобург, граф Ачерро, был капитаном замка Арче, а Конрад фон Марлей владел Сорой с замком Сорелла на крутой скалистой вершине. Они притесняли, как раньше пришлые норманнские бароны, сопротивлявшееся им население, наводили страх на Кампанью и Апулию и делали опустошительные набеги на папский Лациум. Они тотчас соединились с Марквальдом, когда этот изгнанный из Анконы сенешаль прибыл в свое графство Молизе и после смерти Констанцы объявил себя протектором Фридриха, основываясь на доверии к нему императора Генриха, который, умирая, передал ему свое завещание и поручил его исполнение. Во власть его попал С.-Джермано; он продолжал переговоры с кардиналами и обманул их летом 1199 г. в Вероли. Его союзники Дипольд и Конрад остались в Апулии, а сам Марквальд перебрался в Сицилию, чтобы там поддержать свое опекунство. Иннокентий набрал войска из церковной области и из Тусцийского союза; только римляне, которые как раз в это время воевали с Витербо, не дали ему помощи в деле, далеком от их целей. Вообще папа не мог пользоваться милициями Рима, кроме того случая, когда город сам этого желал, и он платил им, как наемным войскам. Новое папское войско повел в Сицилию двоюродный брат Иннокентия храбрый маршал Якоб, имея цель разбить Марквальда. В это же время поступил на службу к папе опытный в военном деле авантюрист из Франции Вальтер, граф де Бриенн, недавно женившийся на дочери последнего норманнского короля Танкреда. На этом основании он заявил притязания на Тарент и Лечче, которые Генрих IV признал в 1194 г. ленными владениями несчастного сына Танкреда Вильгельма, но не передал ему. В сущности, Вальтер являлся новым претендентом на Сицилию и предполагаемым мстителем за норманнский королевский дом. Повторялись времена Роберта Гюискара, так как мир кишел странствующими военными героями. Бродячие рыцари из Германии и Франции сражались за господство в Сицилии, а храбрые крестоносцы, могущественные родственники Вальтера, с беспримерной смелостью завоевали великий Константинополь, чтобы основать там Латинскую империю со множеством княжеств. В 1200 г. Вальтер прибыл в Рим со своей женой Альберией, ее матерью, вдовой Танкреда, и знатной свитой. Он потребовал себе от папы, как верховного владетеля Сицилии в ленное владение Лечче и Тарент. Это смутило Иннокентия; после долгих рассуждений он признал основательность претензии Альберии и действительно присудил отдать ее мужу эти лены; но клятва Вальтера ни в чем не вредить Фридриху как королю Сицилии, а напротив, быть его верным вассалом не оградила папу от протестов со стороны советников юного короля, и сам Фридрих впоследствии делал упреки церкви за то, что она уже в то время, когда он был под опекой, выставила против него претендента. Между тем Иннокентий был рад приобрести на свою службу, а также, как он думал, и на службу Фридриха, одного из лучших полководцев того времени. Таким образом, он был первым папой, показавшим французам дорогу в королевство Сицилию.
Когда Вальтер с воинственной толпой французских рыцарей явился в 1201 г. в Апулию, то все там повернулось против немцев. Мы не будем останавливаться в событиях войны в обеих Сицилиях, в которой выдающуюся роль играли Вальтер, Дипольд и Марквальд, авантюристы того времени, полные мужества хитрости и силы, которым только недоставало счастья норманнов или Симона де Монфора. Марквальд неожиданно умер в 1202 г. в Сицилии, которую он в качестве регента мужественно защищал против врагов. Его смерть избавила Фридриха от тиранического протектора, а папу — от самого опасного врага, приверженца Генриха VI Вальтер, сначала одержавший победу над Дипольдом при Каннах, в июне 1205 г. был смертельно ранен, попал в руки своего противника и умер в замке Сарно смертью рыцаря, после чего Дипольд, ставший могущественным, примирился на некоторое время с церковью.
В измученной голодом и войной Южной Италии постепенно восстанавливалось спокойствие. Ленные графы Генриха VI были покорены; последний из этих насильников, имевший владения на Лирисе, Конрад фон Марлей, был побежден в начале 1208 г. Сора сдалась 5 января аббату Роффриду из Монте-Касино и Рихарду Конти; замки Сорелла и Арче капитулировали в то же время, и таким образом, эта пограничная местность была освобождена после семнадцатилетнего владычества чужеземцев.
Достигнув такого счастливого результата, Иннокентий выехал 15 мая 1208 г. из Рима в С.-Джермано и Сору, чтобы на собрании баронов установить порядок дел неаполитанского материка, так как, несмотря на наступившее уже совершеннолетие Фридриха, папа продолжал считать себя правителем этого королевства. Незадолго перед этим, осенью 1207 г., он созвал в Витербо епископов, графов и консулов церковных владений Тусции, Сполето и марки Анконы и издал устав, которым определялись и подтверждались права церкви, предписывался земский мир и устанавливался в качестве высшей апелляционной инстанции суд папских ректоров. Этот парламент установил основания папской правительственной власти в вышеназванных вновь приобретенных провинциях Церковной области. В Лациуме бароны то же встречали папу на его пути, как послушные вассалы, и с торжеством провожали его от места до места. Колонна, Франджипани, Конти, Анибальди, Орсини, Савелли, графы Чеккано и другие менее важные владетели делили между собою владение Кампаньей и Маритимоном. Бароны этой местности, описанной еще Вергилием, сидели в мрачных замках еще в качестве наследников завоевателей, пришедших во время германского переселения, которые когда-то отняли эту страну у латинян и передали по наследству своим потомкам. Происхождение многих из них относилось еще к тому времени, когда лангобарды наполнили Лациум феодальными родами; другие были саксы и франки, пришедшие с императорами и получившие лены от них и от пап. В Вольских горах выдавался род графов Чеккано, как древнейшая землевладельческая династия, пользовавшаяся и у церкви большим почетом за свое богатство и знатность. Эти владетели были могущественны еще в то время, когда Колонна не выступали на сцену, так как еще при Генрихе IV один из их предков, Григорий, был там отмечен как граф. Их германское происхождение доказывается постоянно повторяющимися в их роду именами Гвидо, Ландульф, Готфрид, Беральд и Рейнальд. Они жили во многих местах нынешней делегации Фрозиноне, владея ими как леном, полученным от церкви. Тот самый Иоанн Чеккано, который встречал Иннокентия со свитой из 50 рыцарей, его вассалов, в Ананьи, был им в 1201 г. утвержден в правах ленного владетеля.
В то время как эти графы владычествовали в Лациуме, другие вассалы церкви образовали рыцарские дома, существовавшие более или менее долгое время; таковы бароны Скульгола в Вольских горах, происходившие от немецкого рода Гальвана и Конрада. Таковы бароны Супино, Гвидо ди Норма, бароны Колледимеццо с именами Ландо и Беральд и другие владельцы ленов лангобардского происхождения. Кроме того, палестринские Колонна проникали все далее внутрь Кампаньи, где они уже владели Дженаццано и Олевано и частями Палиано и Серроне, тогда как астурские франджипани заняли лучшие места в Маритиме до Террачины. Земледельческий Лациум, не имевший, как и в настоящее время, ни торговли, ни промышленности, был по преимуществу местопребыванием крупных и мелких земельных баронов, так как значительных городов там не было. Большую часть тамошних населенных мест представляли клочки земли, обнесенные стеной (Castra) с укреплением на скале Rocca или Arx), преимущественно еще сатурнинской постройки, образованной из древнейших кругов циклопических камней, в котором жил барон, или его наместник, или папский кастеллан, тогда как прикрепленное к земле рабочее население жило у подошвы скалы, скученное на чужой земле. Еще и в настоящее время в латинских горных местностях существуют такие старинные селения, называемые Rocca, как живые памятники еще не исчезнувшего Средневековья. Распоряжавшийся там господин был маленьким династом в своем округе, владельцем земли и владыкой над жизнью и смертью людей, поселенных на этой земле. От него исходила всякая судебная власть, ибо ему принадлежали merum ex mixtum imperium, — высшая уголовная и гражданская юстиция. Папы были слишком слабы для того, чтобы отнять у земельного дворянства столь большие привилегии, как это сделал впоследствии в своем королевстве Фридрих И, когда он ради укрепления монархии и блага народа сломил сопротивление феодалов. В папских областях бароны постоянно обладали высшей судебной властью, и часто сами папы передавали им эту власть, как то доказывают многие грамоты XIII века. Сверх того, баронская юрисдикция принадлежала также церквям и монастырям, которые посредством получения в дар и покупки присвоили себе несравненно большую часть земельных имений в Кампаньи. Хотя castra были еще общиной свободных людей (communitas или populus) под управлением консулов, но уже и их муниципальные права были сильно ограничены вторжением судебной власти духовных или светских владык. Господством грубого, привыкшего к насилию земельного дворянства, не обуздываемого ни верховной монархической властью, ни духом гражданственности, и которое в своих диких, уединенных жилищах не было затронуто прогрессом времени, объясняется тот факт, что Лациум до настоящего времени остался позади всех остальных церковных провинций. Общины, сбросившие с себя в остальной Италии феодальное варварство и начавшие новую национальную культуру, не развились в этой редко населенной и мало обработанной стране овечьих пастухов и землепашцев, где на обширных пустых пространствах продолжали господствовать бароны и монахи.
Только некоторые более значительные поселения, бывшие издревле епископствами, признавались здесь за civitates, или городские общины, находившиеся под покровительством их епископов и папы; они имели во главе своего управления консулов или подест и разделялись на враждебные друг другу классы свободных граждан (populus) и рыцарства (milites). Ананьи, Вероли, Валлетри, Алатри, Фрозиноне и Ферентино никогда не были под исключительной властью династов; они, напротив, имели свое общинное устройство, сами избирали своих ректоров и имели право заключать всякого рода договоры. Но так как, несмотря на это, повсюду были присосавшиеся, как пиявки, бароны с разнообразными привилегиями, то на папском ректоре лежала нелегкая задача примирять запутанные противоречия различных прав или споры между общинами, баронами и рыцарскими людьми. Вся Кампанья и Маритима между Вольскими горами и морем, где единственным значительным городом с настоящим общинным управлением была Террачина, по временам управлялась папским легатом, носившим титул Rector Campaniae et Martimae. Эту должность прежних графов Кампаньи (Comitatus Campaniae) занимали или знатные римляне из светского сословия с одной светской властью, или прелаты и кардиналы с обоими видами власти: светской и духовной.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 210; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!