Описание универсума богословской науки: теология и икономия
В древней Церкви было принято разделять богословие и икономию. Это разделение восходит уже к IV веку.
Икономи́я (oikonomia греч. — искусство управления домом, домоуправление, домостроительство; oikos, — дом, nomos — закон):
1) принцип решения церковных вопросов с позиции снисхождения, практической пользы, удобства. Икономия имеет определенные границы — см. Акривия;
2) икономия Божия, Божественное Домостроительство — учение о действии Бога в отношении созданного Им мира и человека.
Акри́вия — (греч. — строгость, точность), способ решения вопросов с позиции строгой определенности, не терпящей отступления от основных начал христианского учения; применяется в тех случаях, когда речь идет об основополагающих догматических началах церковной жизни, о самой сущности и целях существования Церкви и христианства. Это не рациональная дедукция по данным в откровении предпосылкам, а самовыражение Бога, дарующего человеку получить опыт общения с Ним. Этот мистический опыт, толкуемый как причастие божественного Духа, никоим образом непостижим силой человеческих способностей, сам по себе он остается невыразимым.
Акривии противостоит икономия — обоснованное снисхождение к человеческим немощам и слабостям в церковно-практических и пастырских вопросах, не носящих догматического характера. «Икономия» означает те проявления Бога в тварном бытии[9], которые могут быть поняты человеческим умом через опосредованное познание.
|
|
|
Икономия в ее полном спектре, как данное в опыте человечества, действительно является кругом действия философии, как она понималась в византийской культуре. Если дискурсивно невыразимый богословский экзистенциальный опыт находится вне времени и истории, то вся икономия разворачивается во времени, она немыслима без временности, поскольку охватывает только священную историю и историю мира. Временность и историчность — основные элементы философии вообще, от которых проистекает собственная differentia specifica (специфика) философии.
Вывод: практика икономии не отменяет акривии, а потому постановления Второго и Пято-Шестого Соборов не отменяют Апостольских правил, правил Поместных соборов и Святых отцов, выступающих за акривию
Мистический (опыт) и дидактический (знания) способы изложения богословского знания.
Мистикой называется внутренний (мистический) опыт, который дает человеку соприкосновение с духовным, Божественным миром, а также и внутреннее (а не внешнее только) постижение человеческого природного мира. Возможность мистики предполагает для себя наличие у человека особой способности непосредственного, сверхразумного и сверхчувственного, интуитивного постижения. Мистический опыт имеет объективный характер, он предполагает выхождение из себя, духовное касание или встречу.
|
|
|
Дидактический способ излагается через огласительную письменность, догматическое и каноническое богословское творчество, гомилетику, аскетическую письменность, экзегетику и пастырское богословие, гимнографию и литургику.
Другой вариант
6. Мистический (опыт) и дидактический (знания) способы изложения богословского знания.
Способы изложения богословского знания: 1) возводящий (мистический) метод посвящения: этика (очищение) τὰ ἐθικά –физика (постижение тварного характера мироздания) φυσιολογία – собственно богословие (созерцание Божества) θεωρία (Климент Александрийский, Ориген, Василий, Григорий Нисский, Евагрий, Феодорит, Максим); 2) нисходящий (дидактический) метод изложения вероучительного знания.
Суть этих двух методов можно изложить в четырех ключевых словах: χαρίσμα — дар, дарование от Бога; μυστήριον — тайна или таинство (возможен двоякий перевод); καθάρσις — очищение; ήσυχία — покой, молчание, отрешенность.
|
|
|
Charisma. Богословие — это не столько наши попытки познать Бога, сколько взыскание и испытание Богом нас. Особенностью богословия является то, что в отличие от других наук, которые имеют дело с неким пассивным объектом, «предметом» богословской науки является Сам Бог, Который никогда не есть пассивный объект богопознания, но всегда активный Субъект его.
Поскольку богословие есть дар Божий, оно требует от человека прежде всего доверия Богу и веры в Него. Хотя разум в деле богопознания и имеет существенное значение, правильно развиваться он может только в пределах веры.
Mysterion. Почему богословие называется тайной? Тайна — это не просто совокупность каких-то неразрешимых проблем и головоломок. Это есть нечто такое, что действительно открывается нашему пониманию, хотя и не может никогда быть открыто нам без остатка по той причине, что это нечто простирается в божественную бесконечность.
Богословие вынуждено пользоваться антиномиями, парадоксами именно потому, что оно простирает свой язык за свойственные ему пределы. И поскольку областью богословия является Божественная тайна, то богословское мышление должно быть одновременно и отрицательным и положительным. Именно сочетание апофатики и катафатики делает возможным некоторое представление о Боге, позволяет нам соприкоснуться с божественной тайной.
|
|
|
Katharsis. С одной стороны, богословие есть дар, но с другой — оно требует от человека соработничества, синергии человеческой и божественной воли. «Ибо мы соработники (συνεργοί) у Бога…».
Поэтому богословие — это не просто ученое занятие, которому можно предаваться несколько часов в неделю, а всеобъемлющий образ жизни. Не может быть подлинного богословия без стремления к совершенству. Поэтому, по единодушному мнению святых отцов, подлинные богословы, — это, несомненно, святые.
В отличие от других наук богословие всегда требует личностного отношения к Богу. Оно охватывает человека во всей его полноте и не просто охватывает и увлекает, но еще и требует от человека внутреннего преображения.
Hesychia. Святые отцы говорят, что не может быть подлинного богословия без внутреннего безмолвия и сердечной тишины. Действительно, подлинное богословие — это не только разговор о Боге, но и слушание Бога, которое предполагает безмолвие.
«Богословие и мистика отнюдь не противополагаются; напротив, они поддерживают и дополняют друг друга. Первое невозможно без второй: если мистический опыт есть личностное проявление общей веры, то богословие есть общее выражение того, что может быть опытно познано каждым. Вне истины, хранимой всей Церковью, личный опыт был бы лишен всякой достоверности, всякой объективности; это было бы смесью истинного и ложного, реального и иллюзорного, это был бы «мистицизм» в дурном смысле этого слова. С другой стороны, учение Церкви не имело бы никакого воздействия на душу человека, если бы оно как-то не выражало внутреннего опыта истины, данного в различной «мере» каждому верующему. Итак, нет христианской мистики без богословия и, что существеннее, нет богословия без мистики».
Всех желающих быть богословами святитель Григорий Палама разделяет на три категории. Первая — это святые, то есть те, кто достиг полноты личного опыта богообщения, это богословы в подлинном смысле слова. Ко второй относятся те, кто не имеют такой полноты, но доверяют опыту святых. Такие люди также могут быть хорошими богословами, так сказать, богословами второго уровня. Наконец, к третьей святитель Григорий относит тех, кто и опыта не имеют, и опыту святых не доверяют. Они являются плохими богословами или, попросту говоря, не богословами вообще.
И хотя большинство из нас далеки от святости, ничто не мешает нам к святости стремиться и быть богословами во втором значении этого слова. Мы можем доверять святым и свидетельствовать о том, как они жили и как они говорили. Вот именно такое богословие, на втором уровне, возможно и в Богословском институте.
Кроме задачи научить ближнего, есть и другая задача, которая в наши дни является даже более актуальной — не только научить другого, передать ему свой опыт, но и защитить опыт Церкви от различного рода искажений. Как мы видим, обе эти задачи, научение ближнего и защита опыта Церкви, являются практическими. Богословие существует не для того, чтобы приумножать богословское знание, а для решения вполне конкретных задач духовной жизни.
«В противоположность гносису, где познание само по себе является целью гностика, христианское богословие в конечном счете всегда только средство, только некая совокупность знаний, долженствующая служить той цели, что превосходит всякое знание. Эта конечная цель есть соединение с Богом или обожение, о котором говорят восточные отцы. Мы приходим, таким образом, к заключению, которое может показаться парадоксальным: христианская теория имеет значение в высшей степени практическое, и чем мистичнее эта теория, чем непосредственнее устремляется она к высшей своей цели — к единению с Богом, тем она и «практичнее».
Богословие не может быть сведено к теории. Хотя богословие и использует теоретическое рассуждение, оно им ни в коей мере не ограничивается, ибо конечная цель богословия — не просто приобретение некоей суммы знаний о Боге, хотя, конечно, не надо делать вывод, что приобретение этих знаний вообще не обязательно, а в том, чтобы привести человека к живому общению с Богом, к той полноте видения, где слова становятся излишними.
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 579; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!