УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР БРАТСТВА ЧЕРНОГО КИНЖАЛА 17 страница
В церковь вели массивные и резные двери, и Эссейл из привычки и воспитания поспешил вперед, чтобы открыть их, но Марисоль опередила его. И, наверное, к лучшему. Он был недостаточно силен, и запыхался только за время прогулки от автомобиля.
Войдя внутрь, он оказался в просторном помещении с красным ковровым покрытием, стенами из темного дерева и каменными дощечками с надписями на латыни.
– Гардероб там, – пробормотала Марисоль.
Когда они вернулись, предварительно избавившись от одежды, Эссейл понял, что теребит свой мешковатый пиджак и галстук – единственное, что держало чересчур широкий воротник вокруг его шеи.
Пространство для прихожан было невероятно красивым, с высокими сводчатыми потолками, мраморными статуями и полированным каменным полом, которому, казалось, не было ни конца, ни края. Сотни деревянных лавочек, разделенных на шесть секций и выстроенных в узкие ряды, протянулись до алтаря, который располагался под величественной фреской с изображением Христа на престоле. И, воистину, сидячих мест было так много, что тридцать человек впереди практически ничего не занимали.
По подсказке Марисоль они устроились слева, через два пролета от занятых рядов. Они расселись, Марисоль устроилась между ними, а он – ближе к проходу, и Эссейл сделал глубокий вдох.
Учитывая, где он пребывал до этого, находиться в этом невероятном месте – неожиданное чудо.
|
|
|
А потом заиграл орган, и низкие басы достигли его груди, а высокие ноты… самой души.
Я дома, подумал он.
Хотя дело в том, не где он был, а с кем.
Глава 28
В другом конце города, в начале переулка, Вишес закричал, увидев, как Джейн из призрачной приняла осязаемую форму, а гребаный убийца открыл огонь.
– Нет!
Она стояла между Фьюри и лессером, защищая своего пациента – его Брата – своим телом. И когда пули вошли в нее, кинжалы, которые бросил Ви, с невероятной точностью вошли в спину убийцы.
Наполненный ужасом и яростью, Вишес рванул вперед, вывихнутая лодыжка мешала ему, но набранная скорость несла его вперед по инерции. До цели было далеко, поэтому он перекатился и уже потом вцепился в голову лессера обеими руками.
Он дернул ее так сильно, что оторвал череп от позвоночника, череп держался лишь на кусках ткани и сухожилиях.
Он хотел пропустить бездушного ублюдка через океан боли, но нужно было добраться до Джейн.
Оставив тело нежити, Вишес по снегу карабкался к своей шеллан, которая рухнула на спину. Когда он потянулся к ней, Джейн подняла голову и посмотрела на свое тело. В куртке из «Патагонии» там, куда попали пули, виднелись дыры.
Ее дыхание было ненормальным… короткое, быстрое, затрудненное.
|
|
|
– Нет, – простонал Вишес. – Я не потеряю тебя снова…
Она прошептала что-то, посмотрев ему в глаза… кровь обрызгала ее губы, а кожа стала неестественно бледной. – Люблю… тебя…
А потом она начала растворяться в воздухе…
– Джейн! – он обхватил ее руками.
– О, Боже, – услышал он чей-то возглас. – Что с ней? Что она…
Раньше там была Джейн, но сейчас в его руках осталось что-то… пули. Пули, попавшие в нее, упали в его руки.
Ви вскинул голову навстречу голосу. Фьюри в ужасе смотрел на него, слова вылетали из его рта, словно он чувствовал себя виноватым.
Вишес похлопал по снегу, где она стояла. Там была ее кровь, окрашивала грязь в алый цвет… но она…
– Джейн!
Он закричал ее имя. Не получив ответа и чувствуя лишь чистый ужас в душе, он перекатился и бросился на лессера. Он напал на тело, пусть и бессмысленно, но рвал его клыками и руками, грязная, черная кровь покрывала его… пока перед глазами не мелькнула пара ослепительно-ярких фар, и некая сила не оторвала его от добычи.
Он бился, пинался и кусался, совсем одичал, борясь со всеми, кто его окружал…
Удар по идеальной траектории прилетел ему в подбородок и взорвался, подобно атомной бомбе. Его тело и мозг мгновенно обмякли, хоть он и остался в сознании, голова повисла на шее как тетербол[71].
|
|
|
Разум мгновенно включился, невероятную нужду отомстить за любимую было невозможно усмирить… но руки и ноги отказывались подчиняться. Он просто висел как чучело в руках братьев, пока кровь лессера вытекала из его рта; в порванной одежде, с настолько хриплым и громким дыханием, что оно напоминало ураган.
В это мгновенье он осознал, что не так было с потерей матери.
Он не скорбел по женщине. Даже не считал, что она принесла много пользы расе. Нет… он думал о том, что именно она вернула ему Джейн.
Сейчас Дева-Летописеца ушла, и он до ужаса боялся, что та магия или в чем там было дело, что поддерживала Джейн в ее состоянии вечного существования, исчезнет. Перестанет работать, и к кому он пойдет?
Больше некому молиться. Не с кого требовать, чтобы это волшебство продолжало действовать.
И, вот неожиданность: Судьба, мелкая сучка, поставила его именно в то положение, которого он боялся настолько, что даже не хотел осознавать.
***
Пес не увидел Виторию.
И тем самым сохранил жизнь своему владельцу.
Сидя в арендованном автомобиле, Витория не спешила и, соблюдая правила дорожного движения, ехала из района Мисс Фортескью назад, к Северному шоссе. Но она направлялась не в дом в Вест-Поинт.
|
|
|
Ее старомодная карта вела ее к другому пункту назначения… ведь GPS в телефонах и авто-навигаторах так легко отследить. В архитектурном плане и по части привлекательности этот район вдохновлял еще меньше, чем первая остановка за ночь. Этот страшный квартал для низшего класса был нарезан на участки размером со спичечный коробок, с одноэтажными ветхими домами. На дверях и окнах подавляющего большинства были установлены решетки, а мелкая металлическая сетка опоясывала участки, на которых были припаркованы автомобили.
Хибара Стритера была седьмой по левой стороне, и, припарковавшись рядом, Витория подумала, что оба дома, которые она посетила этой ночью, соответствовали своим владельцам: дом Мисс Фортескью с претензией на престиж, аутсайдер, заглядывающий в мир больших денег и отчаянно желающий позволить себе то, что она продавала в галерее. Стритер же был головорезом и делал все, чтобы выжить.
Принимая все во внимание, Витория предпочла бы иметь дело с сотней последних, чем с первыми.
Написав ему с временного телефона, она нетерпеливо дожидалась ответа. Он не заставил ее долго ждать.
Мужчина вышел, одетый с головы до пят в черное, капюшон парки также низко был натянут, скрывая голову и лицо. Он помедлил, чтобы запереть замки, а потом направился к ней, не сводя глаз с утоптанной дорожки к воротам из сетки рабица с видом человека, погруженного в свои мысли.
Витория вышла из машины.
– Ты принимал алкоголь или наркотики сегодня вечером?
– Выкурил косячок в пять.
– Тогда за руль. – Она обошла машину и села на пассажирское сиденье. – Я посплю по дороге.
– Ладно.
Стритер занял ее место, и потом они отъехали, выезжая из района и выруливая на Северное шоссе.
– Расскажи мне еще раз, – сказала она, спрятав руки в карманах парки и скрестив зимние ботинки в лодыжках.
– Двухцветный сказал своей старухе…
– Прошу, не называй ее так в моем присутствии. Иначе я начну называть тебя Мелким Членом. Продолжай.
Стритер оглянулся, и на его лице, освещенном уличными лампами, отразилось удивление.
– Э-э, его… ну, кто там она… она пустила меня в его хату. Она считала, что он скрывается от властей, и что я знаю, где он, и нарочно молчу. Когда я сказал, что ни хрена не в теме, она позволила осмотреть его вещи. Она все еще думает, что он вернется.
– Дальше. – Витория закрыла глаза, купаясь в приятном голосе и отвратной дикции и грамматике Стритера.
– Я заставил ее вспомнить, когда она последний раз видела его. Вот в чем дело: она отвезла его в бар, где я позднее встретился с ним. Он не взял в рот ни капли, собираясь за руль.
– Как благородно с его стороны, – пробормотала Витория, откинув голову назад и посмотрев на мужчину.
– Она сказала, что ему звонили в дороге. Они спорили, он ответил на звонок, а она охренеть как взбесилась. Пока он разговаривал с кем-то там, то упомянул встречу с одним парнем через час, а потом что-то про южную сторону Ирокез. Она подумала, что это улица Ирокез, ну, в другом конце города. Она сказала, что он говорил что-то про полмили и что сначала они должны забрать посылку.
Стритер обогнал полуприцеп прямо перед тем, как шоссе пошло на сужение до двух полос в северном направлении.
– Она думала, что он встречается с женщиной, но он сказал, что она совсем дурная стала. Она высадила его у бара, послала на хрен, а потом попыталась дозвониться до него. Он ни разу не поднял трубку, вот и все. Я думал об этом. Я прожил здесь всю свою жизнь, но ни от кого не слышал о южной стороне улицы Ирокез. О чем она, черт возьми, думала. – Мужчина посмотрел на нее. – Но вот что я скажу тебе. Есть гора Ирокез. И у нее есть южная сторона, это наверняка. А потом я вспомнил. Когда я еще работал на него, то как-то услышал, что мистер Бенлуи упоминал какое-то убежище на севере, место, где можно что-нибудь спрятать. Он сказал, что оно почти на границе. Так гора Ирокез там же.
– Надеюсь, что ты прав.
Пять часов в одну сторону – серьезная трата времени. Но она выспится по дороге, и немного смягчит нарушение суточного ритма.
И ей же лучше отдохнуть. Завтра ее ждет напряженный день в галерее. Она хотела быть на месте до приезда полиции, которая заявится с вопросами о загадочном убийстве, произошедшем предыдущим вечером, ведь бедная Мисс Марго Фортескью была обнаружена ее прислугой/бойфрендом/подружкой/или кем-то там еще, застреленная в коридоре задней половины дома.
Профессионалом.
– Разбудишь на подъезде, – приказала она. – И не гони. Я не хочу, чтобы полиция остановила нас.
Когда Стритер кивнул в согласии, Витория снова закрыла глаза и улыбнулась. Рикардо не одобрил бы сегодняшнюю ночь, особенно то, как она убила его продавщицу. О, мотив убийства был обоснованным, он бы согласился с ней. Но его сестра? Из пистолета? Убила женщину столь бессовестным, расчетливым образом?
Но за годы его пребывания в Штатах она изучала не только английский.
Уроки темных искусств обошлись ей в два-три раза дороже обычной таксы: будучи женщиной, ей приходилось убеждать мужчин в том, чтобы они научили ее стрелять, убивать, а, являясь сестрой Рикардо, ей нужно было сохранить все в тайне. Если бы он узнал? Сам бы пристрелил.
Но, благодаря потраченному времени и практике, она научилась сама решать свои проблемы. Если она сможет использовать Стритера, то предпочтет такой вариант. Но если он будет недоступен? Или определенные обстоятельства потребуют ее личного участия?
Она сделает все сама.
Глава 29
Очнувшись, Джейн резко вскочила и схватилась за грудь. На ее парке виднелись дыры, из которых торчал белый пух, но когда она сделала глубокий вдох, удушье отпустило ее. Боль тоже ушла.
Но она пребывала в телесной форме не полностью.
Оглянувшись по сторонам, Джейн в шоке отшатнулась. Снежный переулок сменился раскатистой зеленой лужайкой с яркими цветущими цветами и зданиями, которые буквально пришли из эпохи Цезаря.
Как она оказалась в Святилище?
– Вишес? – Она поднялась. – Ви?
Так, значит, она умерла… или это какой-то космический рестарт? Ну, экзистенциальное возвращение к отправителю, условие в случае ее «смерти», что ее жизнь перезагружается, и она воскресает там, где жила Дева-Летописеца?
Повернувшись по кругу, Джейн окинула взглядом ландшафт. Она стояла точно посередине роскошного поля, на полпути между спальными корпусами Избранных, как объяснял ей Ви, и Отражающим Бассейном.
Чувство паники наполнило ее, но она быстро взяла себя в руки. Собравшись, Джейн решила, что уж лучше закусить пулю и стерпеть…
Ха-ха-ха.
Не смешно.
Да, не скоро она еще раз использует это выражение.
В любом случае, наверное, ей стоило попытаться принять полноценную форму и взглянуть, как обстоят дела. Расстегнув парку, она сняла ее и осмотрела себя. Усилием воли она призвала телесную оболочку, приготовившись к боли.
Которой не было. Она прекрасно себя чувствовала, полностью став осязаемой… и это значило одно из двух: она либо умерла, и это – загробная жизнь, либо она на самом деле была бессмертной.
Вспомнив выстрелы, она забеспокоилась о Вишесе. Она отчетливо помнила, как он держал ее, на его лице отражался ужас, ее физическая боль встала между ними, не позволяя ей сказать все, что она хотела.
А потом ее накрыла тьма.
Она должна вернуться к нему, вернуться на землю. Чтобы сказать, что она в порядке.
Подумав о том, как Вишес переносил их сюда, Джейн так и не смогла понять сам механизм. Она просто держалась за него, позволив ему сделать все, его тело ощущалось одновременно знакомо и при этом как нечто диковинное, когда реальность завертелась вокруг них.
Неважно. Она справится. Закрыв глаза, Джейн закуталась в куртку – на случай, если переход из этой реальности равносилен перемещению из одного района Колди в другой – и направила все мысли на исчезновение.
Ничего не сработало, и Джейн, размяв шею и сделав глубокий вдох, попыталась снова.
После третьей попытки, она выругалась, понимая, что все не так просто.
Она застряла здесь до тех пор, пока кто-нибудь не поможет ей перенестись? Отстой.
Решив действовать продуктивно, она зашагала по безмятежному полю. Рано или поздно она наткнется на Директрикс Амалию, или кто-то из Избранных решит подняться сюда, чтобы восстановить силы… ну хоть кто-нибудь, кто угодно.
Но потом ее одолели сожаления. И, блин, они начали говорить с ней.
– Что, черт возьми, со мной не так? – сказала она траве. – Почему я потратила столько времени?
Не то чтобы лечение пациентов было неважным. Скорее речь о времени в перерывах между непосредственной работой, которое она тратила на заполнение бумаг и прочие несущественные дела, которые можно было делегировать. Почему она не возвращалась домой? Она могла быть с Ви. Они могли быть вместе.
Или, если бы он был на смене, она могла спать. Устроить марафон «АИУ»[72] или «Странных дел» по «Нетфликс».
Но нет, она была одержима необходимостью бытьвсегдарядомнавсякийпожарный….
Словно на горе не ловила сотовая связь? Словно никто не мог за ней прийти? Словно никто не мог справиться с обычной, несерьезной травмой…
Ее мобильный. У нее был с собой чертов мобильный.
Достав телефон, она нажала на вызов Ви…
– Черт возьми.
Так, не удивительно, что для смс и звонка связь не ловит. Ну-ну. Словно «Веризон»[73] охватывал другие миры? Или Святилище было подключено к локальной сети?
Вернемся к плану А – прогулке в надежде встретить кого-нибудь.
Боже, ей нужно сообщить Ви, что она цела.
***
Сола так отчаянно молилась в соборе за исцеление Эссейла, что в последствии, по пути домой, осознала, что руки и локти ныли от того, насколько сильно она сжимала ладони вместе. И, наверное, она ошиблась, попросив об этом. От разных источников она часто слышала, что нельзя просить у Бога чего-то конкретного, вместо этого нужно просить воли Божьей. Проблема в том, что у нее с этим возникли проблемы. Если сократить все до абсурдной метафоры, то ей казалось, что это все равно что отправиться к тетушке, которая всегда дарила носки на Рождество, и заявить ей «Эй, поступай как знаешь».
Она добавила немного конкретики, намеком указала направление…
Поморщившись, она подумала, что, вау, я же не раздавала сейчас указания Господу. Серьезно. Я не…
– Итак, Эссейл, какой религии ты придерживаешься? – спросила ее бабушка с заднего сиденья.
Повисла неловкая пауза, и Сола посмотрела в окно на небеса, кивая Господу. Очевидно, вопрос вовэ был платой за эту шутку.
И я люблю носки, подумала она. Носки – это хорошо, они сохраняли ноги в тепле, могли быть разных цветов. Я благодарна за все носки, которые были в моей жизни, носки, которые Ты выбрал для меня…
– Марисоль?
– Сола?
Когда оба произнесли ее имя, она переключилась.
– Что, простите?
– Носки? – спросил Эссейл. – Ты только что говорила о носках…
– Тебе нужны носки? – перебила его бабушка. – Я свяжу тебе еще. Всем свяжу, им тоже нужны носки.
По крайней мере, это увело бабушку от религиозной темы.
– Простите, я просто рассуждала вслух. И у меня полно носков, спасибо.
– Я свяжу еще, – ответила бабушка. – Эссейл, ответь на вопрос.
Сола закрыла глаза. Потом сосредоточилась на дороге. Она хотела сказать Эссейлу, что он не обязан отвечать, но…
– Я агностик, Миссис Карвальо. Но меня очень тронула служба.
– Ты пойдешь в следующий раз с нами, но уже в нашу церковь. Познакомишься с Отцом Молинеро…
Покачав головой, Сола посмотрела в зеркало заднего вида:
– Вовэ, нам нельзя туда возвращаться. Это не вариант. Я уже говорила тебе.
Бабушка опустила глаза, и когда печаль отразилась на ее стареющем лице, Сола бы предпочла, чтобы она ответила в своем непробиваемом стиле. Непримиримость – это жизнь, поражение – смерть.
– Но мы можешь ездить в собор, – сказала Сола, когда они добрались до конца моста, и она повернула на первом съезде, к береговой линии Гудзона – Правда?
Эссейл подхватил волну и заявил без капли сомнений:
– Абсолютно.
Ее бабушка быстро пришла в себя.
– В следующий раз ты встретишь епископа Доннелли. Он благословит тебя.
– Можно просьбу, если вы не против? – Эссейл повернулся к ней. – Могли бы мы посещать вечерние службы? Я придерживаюсь полуночного образа жизни.
– Мне тоже такой вариант больше по душе. – Сола кивнула. – Мне так удобнее. Народу меньше.
– Мне не важно, когда мы поедем, если мы в принципе поедем.
Сола снова посмотрела в зеркало заднего вида. Ее бабушка довольная сидела на заднем сидении, на ее лице сияла улыбка, которую она бы скрыла, если бы знала, что за ней наблюдают.
Убрав одну руку с руля, она потянулась к Эссейлу и, когда сжала его ладонь, он посмотрел на нее.
Я люблю тебя, произнесла она одними губами.
Эссейл поднял свободную руку и прижался пальцами к своим губам. Потом он протянул руку и прикоснулся к ее.
– Я тоже тебя люблю, – сказал он во всеуслышание.
Сола покраснела, и она могла поклясться, что бабушка тихо рассмеялась. Но, может, ей померещилось.
С другой стороны, ее вовэ всегда хотела видеть в роли мужа своей внучки хорошего католического парня, и если Эссейл будет верен решению не торговать и ходить в церковь? Может, ее молитвы будут услышаны.
Внезапно Сола растеряла всю свою беззаботность.
Да, так могло быть… если бы Эссейл прожил долгую жизнь. Но каковы были шансы на это? – подумала она печально.
Глава 30
Пребывая в Святилище, Джейн не представляла, сколько времени прошло, проходило… не суть. Десять минут или тысяча лет, у нее возникло ощущение, что она чувствовала бы себя по-прежнему. В этом отношении минуты в священном месте были похожи на его горизонт, у которого не было ни начала, ни конца: как бы далеко она ни заходила, казалось, она никогда не достигнет кромки леса, опоясывающего территорию. Каждый раз, когда она думала, что до границы рукой подать, ландшафт отзеркаливал себя, выплевывая ее на другой стороне, и деревья оказывались за ее спиной. Одного этого было достаточно, чтобы сойти с ума.
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 162; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!