Термины. Лексикон молодого духа
Губа — гауптвахта — место отбывания наказания (что-то вроде карцера).
Дед — солдат, которому осталось до конца службы менее полугода.
Дембель — тот дед, который в ближайшие месяцы будет уволен в запас.
ДЕПО— Дом Еле Передвигающихся Офицеров. Дух — солдат, который уже принял присягу. Духанка, духанька — период для солдата, пока он считается духом.
Залет — нарушение какого-нибудь дедовского закона, правила, обычая и т.д.; как правило, несет за собой наказание.
Запах — солдат, который еще не принял присягу. Затариться — вариантов несколько: 1) получить работу, на которой никто не гонит в шею, никто не орет, не стоит над душой; 2) отдыхать, пока все работают; 3) раздобыть гражданскую еду; 4) и вообще, получить то, что приносит радость в армейской жизни. КМБ— Курс Молодого Бойца. Крыса — вор.
Каптерка — комната, где хранятся личные вещи всех солдат (как правило, долго они там не хранятся).
Карантин — курс молодого бойца (период, пока всех новопризванных солдат гоняют строевой подготовкой, заставляют учить устав, ходить строем, проводят всяческие учения: подъем по тревоге, стрельба и т.д.), начинается с момента
призыва и длится до присяги (или дольше) — от
2 недель до 2 месяцев.
Лычка — маленькая полоска на погонах (1 лычка — ефрейтор, 2 лычки — младший сержант,
3 лычки — сержант и т.д.). Лычка дает право идтирядом с толпой солдат и орать, чтобы те шли вногу, и не более!
|
|
Олень — военнослужащий, который любит ходить в самоволку и увольнение, а также активно отлынивать от работы и бегать от начальства.
Приказ — день, когда дедов начнут увольнять в запас.
СЛОН— Солдат, Любящий Ох..ительные Нагрузки. Сопля — то же, что и лычка. Стукач — ...думаю, объяснять не надо. Тормоз — солдат, который неверно выполняет приказы (или верно, но медленно). Умираловка — наказание за залет. Может быть как к одному духу, так и ко всем сразу. Череп,Черпак — солдат, который прослужил свыше полугода.
Шакал — военнослужащий со званием прапорщика или выше (из командного состава). Источник: http://www.madu.ru/termin.htm.
18 Источник: Ковалевский Ю.В., Петровский В.Д. Пограничники в районах вооруженных конфликтов// Социс. 1995. № 12. С. 26-32.
476
Цель исследования состояла в том, чтобы выяснить, насколько состояние морального и боевого духа пограничников адекватно поставленным задачам, выполнению служебных задач в условиях боевых действий.
Как показало исследование, у военнослужащих невысока общая и боевая мотивация на выполнение служебно-боевых задач в Чечне. Ниже всего она у военнослужащих третьего периода, увольняющихся в запас, и личного состава подразделений, имеющих опыт соприкосновения с бандформированиями, а также у старших офицеров. Это связано в первую очередь с негативным отношением в целом к местному населению, с неодобрением большинством военнослужащих мероприятий, проводимых органами государственной власти в
|
|
регионе, и недостаточным уровнем информированности. Во многом это обусловлено негативным влиянием российских СМИ на морально-психологическое состояние военнослужащих.
Вместе с тем отношение к выполнению конкретных служебно-боевых задач остается достаточно здоровым (индекс высок / = 0,69), что позволяет сделать вывод о высоком боевом настрое военнослужащих погранвойск на выполнение своих функциональных задач. Отношение к воинской службе в пограничных войсках даже несколько выросло (/ = 0,71).
Социологи выявили достаточно высокую степень боевого сплочения военнослужащих воинских подразделений и их способность успешно выполнять боевые задачи. Наиболее высокие значения показателя у младших офицеров, сержантского состава и военнослужащих третьего периода, а также у личного состава подразделений, находящихся на первой линии соприкосновения с противником. Наблюдаются завышенные самооценки готовности к боевым действиям у военнослужащих, не имеющих опыта боевых столкновений.
|
|
Степень мотивации к самопожертвованию и героизму адекватна сложившейся обстановке, характеру и специфике задач, выполняемых на территории Чечни, и неадекватна соответствующим требованиям боевой обстановки. Наименьшие показатели здесь у военнослужащих первого периода и молодых офицеров.
В результате исследования выявлены некоторые тенденции в изменении уровня морально-психологического состояния личного состава:
1) 32% военнослужащих недостаточно четко понимают свое предназначение (лето 1995 г.). Это характерно в первую очередь для офицеров и военнослужащих подразделений, имеющих опыт боевого соприкосновения; примечательно, что в январе 1995 г. их было только 23%. Это может свидетельствовать о наметившемся росте критического настроя среди части военнослужащих к выполнению поставленных задач;
2) лишь 25% военнослужащих положительно относятся к местному населению, при этом 32% опрошенных выразили свое отрицательное отношение, а 43% затруднились ответить;
477
3) отмечается крайне низкий уровень информированности личного состава о событиях в регионе; 81% опрошенных отрицательно оценили свою информированность (в январе — 60%);
|
|
4) характерно, что лишь 46% военнослужащих связывают выполняемые задачи с защитой интересов России, 27% не видят подобной связи, а 25% не определились в своей позиции;
5) лишь 64% военнослужащих уверены в оружии и боевой технике, причем среди офицеров лишь 48%; особенно настораживает то, что 14% опрошенных в целом отрицательно оценивают возможности своего оружия;
6) у 24% опрошенных военнослужащих отмечаются подавленное психическое состояние и плохое настроение (в январе 29%), в том числе у личного состава третьего года службы — 33%, лишь 46% опрошенных отметили, что у них преобладает положительное настроение;
7) 28% военнослужащих (в январе 39%) отмечают недостаточно высокий уровень дисциплины, сплоченности и отношений между военнослужащими в коллективе; особенно низкие показатели у личного состава вновь формируемых частей;
Рис. 11. Армейский призыв вполне может стать для молодежи хорошей стартовой площадкой
8) 12% опрошенных негативно относятся к готовности рисковать и жертвовать собой при выполнении боевой задачи (в январе 21%), а 35% сомневаются в необходимости этого;
9) более половины военнослужащих не удовлетворены своей службой, причем 21% оценивают ее в целом отрицательно.
В ходе исследования выявлены основные факторы, снижающие морально-психологическую устойчивость личного состава в особых условиях:
478
♦ низкая мотивация военнослужащих на выполнение служебно-боевыхзадач вообще и в «горячих точках» в частности;
♦ постоянное воздействие на личность воина физической угрозы жизнии здоровью в ходе выполнения боевых задач;
♦ большие физические нагрузки, неустроенность быта и жизни военнослужащих в особых обстоятельствах;
♦ сильное физическое и нервное напряжение как в период подготовки,так и при выполнении боевых задач;
♦ отсутствие боевого опыта у подавляющего числа военнослужащих погранвойск, особенно срочной службы;
♦ социальная неустроенность военнослужащих и членов их семей в местах постоянной дислокации, отсутствие необходимых социальных гарантий военнослужащим и членам их семей в случаях гибели, ранений, получения травм и увечий в ходе боевых операций;
♦ сомнения у части военнослужащих в необходимости участия пограничных войск в особых мероприятиях, в правильности и обоснованности решений, принимаемых органами федеральной власти.
Наряду с этими факторами в ходе выполнения служебно-боевых задач действуют и традиционные факторы боя, существенно снижающие общее
морально-психологическое состояние личного состава:
опасность — осознание военнослу жащим обстановки как угрожающей его жизни и здоровью; внезапность — неожиданное для военнослужащего изменение обстановки в ходе выполнения задачи;
неопределенность — отсутствие, недостаток или противоречивость информации об условиях выполнения, содержании боевой задачи, о противнике и характере его действий;
новизна — наличие ранее неизвестных военнослужащему элементов в условиях выполнения или в самой боевой задаче.
В чеченском конфликте проявились и специфические факторы риска, не известные в других «горячих точках»:
♦ негативная направленность общественного мнения относительно силового решения чеченского конфликта, активная антиармейская и антивоенная пропагандистская кампания в средствах массовой информации, ведущаяся нередко с прочеченских позиций;
♦ боязнь ранений (в силу их особой тяжести и характера), возможностипопасть в плен и подвергнуться пыткам, глумлению и издевательствам(особенно после событий в с. Ассиновская) со стороны боевиков;
♦ деморализующая деятельность комитетов солдатских матерей и массовые приезды родителей военнослужащих в районы дислокации частей и подразделений, похищения ими отдельных военнослужащих;
♦ внутреннее неприятие и недоверие военнослужащих к местному населению, с одной стороны, и психологическая трудность их восприятияв качестве «врага» — с другой;
♦ растущие чувства ненависти и мести по отношению к боевикам, переносящиеся на все чеченское, а порой и ингушское население, по мерепродолжения конфликта и роста боевых потерь среди военнослужащих.
479
РЕАБИЛИТАЦИЯ УЧАСТНИКОВ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ19
В общество возвращается все больше молодых людей, непосредственно участвовавших в вооруженном конфликте. Какими они возвращаются с войны и как сложится их мирная жизнь? Задача реабилитации бывших военнослужащих, побывавших в «горячих точках», становится все более актуальной для социологии. По существу, речь идет о повторной социализации или, как называют еще этот процесс, о ресоциализации большой социальной группы. В принципе
жизнь военнослужащего в условиях боевых действий можно рассматривать как отдельный этап социализации, имеющий специфический характер.
В исследовании 1996 г. использовались данные опросов бывших участников боевых действий и результаты экспертного опроса специалистов (во енных и гражданских психологов и психиатров), а также анализ документов20. Генеральную совокупность составили проживающие на территории Рязанской области 3144 бывших военнослужащих — участников боевых действий в Афганистане и Чечне. Применялась случайная бесповторная выборка. Выборочная совокупность составила 102 человека. В экспертном опросе приняли участие 15 специалистов (психологи, психиатры, терапевты), в том числе 2 кандидата наук и 9 врачей высшей и первой квалификационных категорий. Общее количество изученных документов (личные письма военнослужащих, медицинская документация, материалы областного отделения Российского союза ветеранов Афганистана) составило 178 единиц.
Гипотеза исследования состояла в том, что реальность мира боевых действий является иной, отличной от повседневного мира. Если рассматривать социализацию как усвоение и воспроизводство конкретного способа «социального конструирования реальности» (термин, предложенный П. Бергером и Т. Лукманом), то способ конструирования, который складывается в условиях повседневной реальности, неприменим или применим лишь частично в условиях боевых действий.
К основополагающим чертам социализации в условиях боевых действий (а в определенной степени и реальности боевых действий в целом), согласно теоретической модели предмета исследования, относятся: 1) принудительный характер социализации, невозможность прервать ее; 2) тотальный характер социализации, предполагающий наличие институционально организованного процесса мортификации21 и десоциализации (полная утрата
19 Источник: Пожидаев Д.Д. От боевых действий — к гражданской жизни // Социс. 1999. № 2. С. 70—75.
20 Большую помощь в сборе материалов оказало руководство Рязанского областного отделения Российского союза ветеранов Афганистана.
21 Подробнее о процессе мортификации (от англ. mortification — подавление) в тотальных институтахсм.: Goffman E. The Characteristics of Total Institutions // A. Etzioni. A Sociological Reader in ComplexOrganizations. L., 1970. P. 317-320.
480
прежнего социального статуса, смена социального окружения и невозможность опереться на прежний социальный опыт)22; 3) замена базовых ценностей (часто на противоположные: например, отношение к человеческой жизни), дегуманизация ценностно-нормативной сферы; 4) санкционирование обществом (официальное или полуофициальное) ценностей и норм, которые противоречат провозглашаемым этим же обществом общечеловеческим ценностям; 5) резкое возрастание интенсивности социального взаимодействия (в силу повышенной зависимости индивидов друг от друга), «полное погружение в сплошную идентичность» (Э. Эриксон) и формирование чувства слияния с группой, обезличенности, отношения простого
исполнителя приказов.
Результатом армейской адаптации является новая социальная идентич ность, основу которой составляет групповая идентичность, на что, собственно, и направлены усилия различных структур армии, которая представляет собой организацию тотального типа.
Американские социологи в своих исследованиях доказали, что основным источником армейской мотивации являются скорее не идеологические посылки, а групповая солидарность, преданность ценностям и идеалам первичной воинской группы. По замечанию М. Лернера, именно групповое чувство лежит в основе «боевого духа» армии, который зависит не столько от личной убежденности в справедливости войны и ее целей, сколько от un esprit de corps23. Известный эксперимент, проведенный полковником С. Маршаллом в годы Второй мировой войны, показал, что рассредоточение солдат на поле боя, когда они в течение длительного времени не имеют визуального контакта друг с другом, приводит не к возрастанию чувства страха или стремлению покинуть поле боя, а к нежеланию убивать24.
Особенности жизни в боевых условиях таковы, что социальное состояние индивида после увольнения в запас характеризуется, по определению Эриксо-на, «кризисом идентичности». Подчеркивая социальный аспект этого явления, Эриксон представил кризис идентичности как «утрату тождественности самому себе, целостности и веры в свою социальную роль»25. Это проявляется в нарушении способности индивида участвовать в сложных социальных взаимодействиях (участие в интимных отношениях и трудовой деятельности), где происходят реализация человеческой личности и подтверждение ее идентичности. Согласно данным проведенного исследования, почти половина опрошенных, принимавших участие в боевых действиях в Афганистане и Чечне, жалуются, что они не могут найти взаимопонимание ни в обществе, ни в семье. Каждый четвертый заявил, что он испытывает трудности при общении в трудовом коллективе, а каждый второй менял место работы по 3—4 раза.
П. Бергер справедливо указывает, что тотальный насильственный характер процедур «новообра-щения» в армии объясняется не только «чрезвычайно высокой степенью радикальности изменений самоидентификации», но и функциональной необходимостью «обеспечить стопроцентную защиту достигнутых результатов от дальнейшей изменчивости» (Бергер П. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива / Пер. с англ.; Под ред. Г.С. Батыгина. М., 1996. С. 99).
23 Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. М., 1992. Т. 2. С. 449.
24 Marshall S.L. Men against Fire. N.Y., 1947. P. 53.
См.: Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996. С. 76.
481
Разрушение способности вступать в социальные контакты сказывается на семейных отношениях. Почти каждый четвертый разведен. Опрошенные психологи и психиатры считают, что около 30% участников боевых действий в Афганистане и более 70% тех, кто воевал в Чечне, переживают посттравматический синдром, для которого характерны приступы страха, тревоги, эмоциональная напряженность и эмоциональная обособленность, повышенная агрессивность, вспышки гнева.
Среди бывших участников боевых действий весьма распространены различные формы девиантного поведения. Так, в 1994—1996 гг. зафиксированы 13 случаев самоубийств среди «афганцев», проживавших в Рязанской
области, что в 5 раз превышает средний показатель по России. Весьма распространен алкоголизм: эксперты полагают, что он присущ 20% бывших участников боевых действий в Афганистане. Можно с уверенностью предсказать, что среди участников боевых действий в Чечне эти явления еще более распространены. Результаты опроса бывших военнослужащих, воевавших в Чечне, показывают, что 54% респондентов употребляли алкоголь в районе боевых действий, а каждый четвертый опрошенный употреблял наркотики или транквилизаторы, причем в основном военнослужащие контрактной службы. Показательно сопоставление этих данных с результатами опроса «афганцев». Так, на употребление алкоголя указали 25% опрошенных, на употребление наркотиков — менее 10%; в Афганистане употреблялись в основном «мягкие» наркотики растительного происхождения, а в Чечне — лекарственные препараты типа наркотических анальгетиков и транквилизаторов.
Исследование позволяет говорить о том, что изменения в ценностно-нормативной сфере военнослужащих (как и молодежи вообще) в последние годы приняли тотальный характер. У поколения «афганцев» превалируют ценностные ориентации, связанные с интересами общества (патриотизм — 32%, коллективизм, товарищество — 54%, воинский долг — 43%). У военнослужащих, воевавших в Чечне, наблюдается резкая переориентация на себя, собственные интересы. Так, лишь 4% опрошенных отнесли к группе основных ценностей патриотизм, любовь к Родине; почти каждый пятый считает, что в основе его действий было желание отомстить чеченцам, а 7% в качестве основной ценности определили интерес к войне.
Если для поколения «афганцев» были характерны мирные ориентации: стремление продолжить учебу (более 30% опрошенных), получить желаемую гражданскую специальность (22%), уехать на стройку (около 25%), то из числа прошедших Чечню только 8% выразили желание продолжить образование в вузе или техникуме, 18% намерены организовать собственное дело, а более 50% намерены заняться деятельностью, продолжающей их боевой опыт, — работать в охранной фирме, милиции, других «силовых» структурах.
482
Таким образом, можно предположить, что адаптация к мирным условиям участников боевых действий в Чечне приняла еще более сложные формы и характеризуется напряженными отношениями между ними и обществом, которое подвергло их испытанию кровью. 75% опрошенных заявили о своем желании вернуться в Чечню или какую-нибудь другую «горячую точку», причем каждый четвертый готов сделать это без всяких раздумий.
Противостояние личности и государства усиливается еще и потому, что ветераны Чечни, по их собственному убеждению, вправе рассчитывать на дополнительные льготы, привилегии и права. Но своих обещаний государство не сдержало. Чувствуя себя обманутыми, ветераны переносят недоверие к
государству и на мирные отношения. В результате проблематичным полем социализации для них становится не только сама война, где они рискуют быть убитыми, но и мирная жизнь, где они чувствуют себя покинутыми главным гарантом стабильности и безопасности для солдата — государством. Девиантное поведение, обусловленное боевой обстановкой и ею отчасти оправданное (немотивированное убийство, мародерство и насилие над мирным населением), позже переносится на мирную обстановку, превращая ее в область повышенного риска. Возникающий у всех участников войн посттравматический синдром в данном случае, когда силой обстоятельств в одном месте пересекается множество неблагоприятных факторов, длительное время не проходит, а в отдельных случаях он не исчезает вовсе.
Интересы общества требуют, чтобы на региональном (а лучше на государственном) уровне была разработана программа социальной адаптации и реабилитации бывших военнослужащих — участников боевых действий. Необходимо прежде всего создать организационные структуры (как государственные, так и общественные), непосредственно занятые проблемами бывших военнослужащих; оказать содействие уже существующим организациям ветеранов боевых действий; предусмотреть систему психологической и психотерапевтической помощи; ввести ряд льгот (прежде всего в области образования, поскольку образование само по себе является мощным институтом социализации, а также в области здравоохранения).
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 424; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!