УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР БРАТСТВА ЧЕРНОГО КИНЖАЛА 23 страница
Они с Джейн обязательно вернутся сюда, решил он. В следующий раз, когда у него выпадет выходной, а Джейн будет свободна от клиники, они проведут здесь сутки, и это будет просто охрененно. Они объедятся, потом заберутся под какое-нибудь самодельное стеганое одеяло, и он вытрахает ее вдоль и поперек. Пресытившись, они заснут, она – устроившись на его груди… а потом он проснется посреди дня и обнаружит себя пристегнутым наручниками к изголовью кровати.
И тогда они займутся вещами, которые во многих южных штатах до сих пор считались противозаконными…
Дверь скрипнула за его спиной, и на пороге появился улыбающийся Фьюри.
– Ви, брат мой. Рад тебя видеть.
Они пожали руки, а потом хлопнули друг друга по спине.
– Заходишь? Есть хочешь?
Фьюри жестом пригласил его в дом, и на его лице читалась надежда. Словно он переживал о том, что Джейн спасла его жизнь, и не мог поверить, что ему дали возможность загладить вину в этом плане.
– Да, зайду. – Ви пожал плечами. – Я не особо голоден, но спасибо.
Они зашли в дом, и Фьюри закрыл дверь за собой. Камин в главной зале был растоплен, а в другой стороне виднелся вход в большую кухню, и Ви краем глаза увидел жареную индейку только из духовки.
Его желудок заурчал так громко, что Фьюри рассмеялся.
– Уверен, что не хочешь есть?
– Кажется, я поторопился с выводом, брат мой.
– Пошли, накормим тебя.
Половицы старого дома скрипели под тяжестью их веса, а в кухню пришлось заходить по одному – дверной проем не позволял иного.
|
|
|
– Садись, – приказал Фьюри.
И он сел.
– Где Кормия?
– Она с остальными Избранными сегодня ночью в особняке.
– Дежурят, значит.
– Есть потребность в крови. – Брат достал две тарелки и поставил на кухонный остров. – Слушай, Ви, насчет произошедшего в переулке…
– Я просто рад, что с тобой все хорошо. – Ви устроился на одном из высоких стульев. – И с Джейн.
Фьюри не сводил с Ви взгляда жёлтых глаз.
– Мне нужно, чтобы ты знал – я бы никогда не попросил ее об этом. Я бы никогда… на поле боя я отвечаю сам за себя. Никто, кроме меня. Она проявила невероятный героизм, и я благодарен ей сверх меры, но это мог быть ужасный финал: я бы выжил, а твоя шеллан – нет.
– Я знаю. – Ви протянул руку и сжал плечо брата. – И между нами все круто. Не парься, ок?
– Спасибо. – Фьюри сделал глубокий вдох. – А сейчас рассказывай, что у тебя на уме?
Когда Фьюри начал разделывать индейку, отрезая от тушки идеальные куски и перенося их на тарелки, Ви раздумывал, как выразить свои мысли. А потом решил плюнуть и послать все к черту.
– Кто следующий? – спросил он. – Я знаю, ты в курсе. Должен быть.
Фьюри застыл в процессе нарезания.
|
|
|
– Ты о чем?
– Замена моей матери. Ты – Праймэйл. Ты должен знать, кого она выбрала на смену себе. Я никому не расскажу, но я должен знать, почему, черт возьми, все держится в тайне.
Фьюри положил кусок мяса на тарелку и посмотрел на него, взгляд цитриновых глаз был непреклонным.
– Без понятия. Я сам думал об этом. И решил, что ты знаешь, но никому не рассказываешь.
Выругавшись, Ви похлопал по карманам куртки, а потом застыл.
– Не возражаешь, если я закурю?
– Нет, вовсе нет.
– Спасибо, Милостивый Боже, если говорить словами Бутча.
Прикурив, он выдохнул дым в сторону от Фьюри.
– Это ее очередная глупая игра. Мы имеем право знать. Мне не нравится эта секретность, особенно если война подходит к концу.
– Ты спрашивал Рофа?
– Нет. Пока нет.
Брат отложил разделочный нож и сказал: – Без начинки?
– Не уважаешь?
Фьюри засунул ложку в птицу и набрал с размахом. – Пюре?
– Есть подливка?
– Не уважаешь?
Ви выдавил улыбку.
– Заметано. И подливку тоже.
Когда перед ним поставили тарелку, он поднял взгляд.
– Без овощей? Хотя дареному коню в зубы не смотрят.
– Овощи – трата свободного места на фарфоре. – Фьюри толкнул ему вилку с ножом. – Спроси себя: стал бы я тратить место под начинку или пюре ради гороха?
|
|
|
– Обожаю тебя.
Когда Ви положил едва раскуренную самокрутку возле раковины, они взялись за трапезу. Фьюри остался стоять, Ви уселся на стул. Кухня представляла собой приятное сочетание новизны и старины, приборы были сделаны по последнему слову техники, балки над головой и старые окна, создававшие впечатление, что они тут – с возведения фундамента.
– У нас есть какие-нибудь пророчества, о которых я не знаю? – спросил Ви.
– Тебе известно все, что знаю я.
– Комплименты пошли.
Опустошив тарелку, Ви закурил вторую.
– Значит, я поговорю с Рофом.
– Знаешь, я почти не имел дел с твоей мамэн. Она меня особо не любила… не мудрено, я же все разрушил.
– Спроси у Избранных. – Поднявшись, Ви отнес тарелку к раковине. – Не думаю, что они с тобой согласятся. Для них ты освободитель.
Фьюри издал непонятный звук, который мог означать что угодно, и Ви взял пустую тарелку брата и повторил путь до раковины.
– Где у вас посудомойка?
Фьюри встряхнулся, сосредотачиваясь.
– А… прости, у нас ее нет. Я все помою.
– Хорошо. Мне не платят за мытье посуды. – Ви поднял проклятую руку в перчатке. – Если, конечно, ты хочешь, чтобы я испепелил твою раковину…
– Эм, Вишес?
Ви повернулся спиной к раковине. Фьюри изменил позу, прислонившись к столу возле газовой плиты, скрестив руки на груди и ноги – обе, из плоти и протез – в лодыжках. Он хмурился, разноцветная копна волос, переброшенная через плечо, напоминала лучи рассветного солнца.
|
|
|
– Что тебе нужно? – спросил Ви. – Говори, я помогу.
– А если речь о прощении? – Ви отшатнулся, и Фьюри продолжил тихо: – Я чувствую в этом свою вину.
– В чем?
– В том, что твоя мать оставила расу. – Запрокинув голову, он, казалось, смотрел сквозь потолок и крышу на небеса. – Если бы я не появился, не полюбил Кормию и не освободил всех Избранных… может, Дева-Летописеца осталась бы с нами, как думаешь?
– Черта с два. – Ви жестко посмотрел на брата. – Ты здесь не при чем. Она сама решила исчезнуть. Никто не подставлял дуло к ее виску. Проблема в том, что ее задницу перестали целовать, поэтому она решила бросить расу, которую сама же создала. Это – ее косяк, не твой, мой, моей сестры или кого бы то ни было.
Фьюри покачал головой.
– Не считая того, чего лишилась вся раса, я думал также о том, что я лишил тебя и Пэйн вашей мамэн. Словно я предал вас в каком-то смысле. И это убивает меня.
Ви подошел к парню, обхватил его за плечи и хорошенько встряхнул.
– Прекрати. Не вздумай больше тратить ни секунды на эту чушь. Она не стоит твоего времени… и чем быстрее ты воспользуешься моим примером, тем счастливее будешь. И забудь про фигню с мамэн. Просто потому, что женщина произвела ребенка на свет, еще не значит, что она заслуживает называться мамэн, и если говорить о Деве-Летописеце, это справедливо как по отношению к целой расе, так и ко мне с Пэйн. – Он пожал плечами. – Спроси себя: если бы вы с Кормией завели ребенка, ты можешь представить… хоть на секунду вообразить… что твоя супруга сможет оставить дитя, независимо от причин и обстоятельств?
– Нет. – Фьюри покачал головой. – Нет, конечно.
– Вот это «мамэн». А твоя невестка? Думаешь, Бэлла способна оставить Наллу?
– Боже, нет. Ни за что на свете.
– Бэт? Лейла? Мэри? Я так не думаю. Поэтому завязывай с муками совести. Расу покинул надсмотрщик, который хреново исполнял свои функции. Это – новая возможность, а не трагедия, из-за которой стоит парить себе мозги.
Фьюри сделал глубокий, судорожный вдох.
– Похоже, ты прав. Спасибо, Ви.
– Обращайся. Ты – неженка, но я тебя люблю.
Парень засмеялся – Ви на это и рассчитывал. Но по правде… он сильно переживал за Фьюри. У мужика слишком доброе сердце, а это и хорошо, и плохо.
Вишес отступил назад, не особо стремясь на следующую встречу, но он твердо решил докопаться до истины. И, по крайней мере, он хорошо подкрепился.
– На твоем месте, я бы больше беспокоился тем, что тебя обворовывают.
– М-м?
– Мы с Джейн были в Сокровищнице, ну, наверху. Там я нашел ее после… в общем, кое-что пропало из одной витрины.
Фьюри нахмурился.
– В Святилище не бывает посторонних. Доступ открыт только постоянным посетителям.
– Значит, это кто-то из тех, кого ты знаешь.
– Что пропало?
Вишес взялся за ручку.
– Судя по всему, это книга.
– Книга? – переспросил Фьюри.
– Не знаю. Это наша догадка. Может, мы ошибаемся…
В этот момент зазвонил телефон Ви.
– Черт, в городе проблемы.
Глава 39
– Знаешь, тебе не обязательно это делать.
Услышав слова Марисоль, сидевшей за рулем «Рендж Ровера», Эссейл покачал головой.
– Сейчас я думаю, что это жизненно необходимо. Твоя бабушка готовит для нас нон-стоп, и как бы мы ни восхищались ее блюдами, мы чувствуем себя неблагодарными из-за отсутствия помощи с нашей стороны.
Улыбка его женщины, освещенная сиянием от приборной панели, была прекрасной, еле заметной и скрытной, словно его заботливость – его и остальных домочадцев – тронула ее бабушку до глубины души.
– Я мог бы бесконечно смотреть на твою улыбку, – прошептал он.
– Для этого нужно просто постоянно радовать моювовэ.
– Это входит в мои планы.
Мост через Гудзон освещался сверху, иллюминация растянулась по подвесным балкам, отчего они напоминали крылья, парящие над рекой. Раньше он приписывал их какой-нибудь хищной птице. Сейчас же видел в них нечто более умиротворяющее. Крылья голубки. Или, может, залетевшая из других краев птица-кардинал[84].
– Невероятно, куда порой тебя заносит жизнь. – Эссейл посмотрел на свою женщину. – Когда я жил в Старом Свете, то даже подумать не мог, что однажды окажусь в Колдвелле.
– Как я тебя понимаю. События кажутся такими случайными и, тем не менее, неизбежными?
– Расскажи о своей семье? Не считая бабушки.
Марисоль изменилась на глазах, мгновенно напряглась и нахмурилась.
– Что ты хочешь знать?
– Если не хочешь говорить о них, то не стоит.
– Все нормально.
– Может, стоит выбрать другую тему?
– Как хочешь.
Эссейл не знал, что сказать, поэтому замолчал. И неловкое молчание сохранялось на всем пути до съезда на Северное шоссе и дальше, к ряду поворотов, которые привели их в пригород, где располагался Большой Ханнафорд, как называли магазин его кузены.
– Кажется, я уже бывала в этом супермаркете, – сказала Марисоль, направляя их к спуску и до светофора на четырехполосной дороге.
– Эрик сказал, что нам обязательно нужно именно сюда, – сказал Эссейл. – Я не спорю с ним по таким вопросам.
Хотя по правде, он не был в супермаркете… ну очень, очень долгое время. Не имея особых кулинарных навыков, он всегда предпочитал ужинать в ресторанах, но Марисоль это изменила. Она изменила все.
Когда они приехали к магазину, Марисоль нашла парковочное место у самого входа, и, выйдя на улицу, Эссейл застегнул дорогое кашемировое пальто, под которым был один из его костюмов – он слишком разрядился по портняжным меркам, но ведь эта поездка отчасти являлась и свиданием, почему нет?
– Могу я предложить тебе руку? – спросил он.
Эссейл испытал облегчение, когда Сола приняла его жест, и когда они вместе подошли к ярко освещенному входу, он сказал себе, что все хорошо. Все в порядке. Он не будет затрагивать тему ее семьи, и когда они вернутся домой, он с кузенами приготовит чудесную трапезу для Миссис Карвальо… а после он надеялся, что им с Марисоль получится удалиться на второй этаж – за собственным наслаждением.
А потом в голове раздался голос: А завтра то же самое? Домосед, проживающий жизнь…
– Прости, что? – спросила у него Марисоль, когда перед ними открылись автоматические двери.
– Ничего, любовь моя. Возьмем тележку?
Она подошла к рядам и потянула за ручку одну из тележек, и потом они вместе зашли в магазин, в котором был настолько большой ассортимент, что он на мгновение был потрясен увиденным. Тот факт, что интерьер супермаркета был освещен ярко, как поверхность Солнца, нисколько не помогал. А еще у него случился инсульт глаза при виде бесчисленного количества рядов, заполненных красочными этикетками, логотипами и товарами.
– Только не говори, что ты впервые в супермаркете, – сказала Марисоль. – Ты будто смотришь на Эверест.
– Это… в какой-то степени ошеломляет.
– Хочешь, начнем с овощей? – Он не сдвинулся с места, и Марисоль тихо засмеялась. – Перефразирую. Пошли, начнем с овощей. Следуй за мной.
Эссейл пошел за ней по пятам, мимо цветочной витрины с букетами, упакованными в целлофан. Он взял два букета с белыми розами.
– Она будет в восторге от них, – прошептала Марисоль.
– Один для тебя.
Положив цветы в корзину, он поцеловал Марисоль, а потом они вошли в зону с овощными и фруктовыми витринами.
Когда она остановилась посреди отдела и выжидающе посмотрела на него, Эссейл осознал, что сейчас ему придется принимать решения… и попытался вспомнить рецепты блюд из Старого Света.
Наверное, ему стоило подумать об этом заранее.
Но он же вспомнит что-нибудь. Какое-нибудь… блюдо, суп, мясо.
Как выяснилось, Эссейлу пришлось тщательно покопаться в памяти. Углубиться в детские воспоминания, когда он жил в замке… там была кухня, отдельно стоящая от основной обеденной зоны в целях пожарной безопасности, и он помнил, когда был маленьким и мог целыми часами сидеть за неотесанным дубовым столом, наблюдая, как доджены превращают туши животных, овощи и крупы в готовые блюда.
– Репа. Лук. Картофель. Морковь, – перечислял он.
Словно прорвало плотину, его разум выдавал блюда, которые он бы хотел приготовить, и Эссейл осознавал чувство гордости, с которым он взял руководство процессом на себя, перебирая пластиковые упаковки… а потом он повел свою женщину и тележку к мясному прилавку и выбрал ягненка.
После они направились в молочную секцию, и он помедлил, решая, сколько сливок ему нужно…
– Мой отец был преступником, – сказала Марисоль тихим, напряженным голосом.
Эссейл мгновенно застыл, а потом посмотрел на нее.
– Я шокировала тебя? – спросила она напряженно. – Это правда. Он умер в тюрьме при странных обстоятельствах, я так и не смогла докопаться до истины. Драка. Или рак. Но я почему-то уверена, что его убили, хотя бабушке я никогда не озвучивала свои домыслы.
Эссейл моргнул.
– Мне жаль.
У него сжалось сердце от того, как она пожала плечами и обняла себя руками.
– Так я попала в… ну, в этот бизнес. Он научил меня воровать. Как проникать в дома. Действовать так, чтобы не поймали. И, знаешь, ничего плохого в преемственности поколений нет, если можно так выразиться. Но он руководствовался не традициями. Он понял, что кто-то с милой и обаятельной мордашкой может стать выдающимся вором… и тогда у него будет больше товара для продажи, а с вырученных денег он покупал нужные ему наркотики. Все было ради него.
Она резко перевела взгляд на витрину с яйцами.
– Мы отклонились от темы. Вовэ предпочитает коричневые.
Марисоль подошла к полкам и, открыв картонные крышки на двух коробках, проверила целостность содержимого. Потом продолжила:
– Я преуспела в воровстве, потому что хотела, чтобы он мной гордился. Совсем неадекватно? Стремиться к моральной деградации, чтобы Папуля любил меня. Наверное, поэтому я сработалась с Рикардо Бенлуи. Он был старше, властный и вечно недовольный. Он стал тем, кому я пыталась угодить.
Когда ревность запустила в него свои когти, Эссейлу пришлось напомнить связанному мужчине внутри себя, что по факту он убил Бенлуи.
Забавно, но это его порадовало.
– Рикардо был похож на моего отца… только он отличался классом. И был чертовски умен. Странное сочетание. Говорят, люди умеют находить замену, людей, которые любят причинять боль, чтобы мы могли повторить прошлый опыт и снова завести отношения. Попытаться все исправить. Что я несу…
На каком-то уровне сама мысль, что они ведут настолько личный разговор в отделе с молочными продуктами и яйцами, через проход от холодильников с мороженым, казалась невероятно странной. Но он не станет прерывать Марисоль.
– А твоя мама? – спросил Эссейл.
Марисоль пожала плечами и, казалось, зависла перед проверяемыми яйцами. Но потом она продолжила – и осмотр, и рассказ:
– Она умерла, когда я была маленькой. Слава Богу, бабушка занялась моим воспитанием и всегда была рядом. – Сола склонилась над тележкой и осторожно поставила коробки с яйцами. – Поэтому я так забочусь о ней. К тому же, Боже, ей выпала ужасная доля в жизни. Он столько всего пережила.
– Как и ты.
На ее лицо вернулась улыбка, которую он так любил.
– Похоже на то.
Эссейл подошел к ней и прижал к своей груди. Посмотрев поверх ее головы, он подсознательно следил за движениями человеческих мужчины и женщины у прилавка с сырными нарезками. Оба были в джинсах и темных парках, и спорили о плюсах-минусах оранжевого или белого чеддера.
Подумав о том, что подобные споры казались ему бессмысленной тратой сил, Эссейл ощутил, что к нему вернулось чувство тревоги.
– Думаю, хватит с нас покупок, – сказал он, отстраняясь. – Пошли?
– Валим из этой дыры?
– Прошу прощения?
Она рассмеялась.
– Есть такое выражение.
Для оплаты они прошли на кассу самообслуживания и разделили работу – она доставала продукты из тележки, он – проводил штрих-код по красному лазеру ридера. При каждом удачном считывании кода оборудование издавала «бииип», и механический женский голос объявлял цену и просил его положить товар на ленту.
Каждый. Божий. Раз.
В итоге он всерьез начал задумываться о том, чтобы достать пистолет и всадить пару пуль в машину.
Когда они вышли на парковку, чувство беспокойства вернулось к нему. И помогая переложить продукты в багажник внедорожника, Эссейл представил бесконечное множество подобных ночей, туда-сюда в супермаркет и назад.
В этом не было вызова, цели, которую можно было бы достигнуть, преодолеть. Никакого прироста его богатств.
Просто овощи, сливки в небольшой коробке и яйца в двух картонных упаковках.
Эссейл почувствовал желание вернуться к ликованию, которое он испытывал, когда ехал из клиники домой, оставив позади психоз, медперсонал и того пациента, которым он был. Тогда казалось, что мир полон возможностей. Сейчас же он не понимал, куда все исчезло.
На самом деле, мир не особо изменился. И когда он с Марисоль снова пересек мост, он попытался призвать себя к оптимизму, но потерпел крах.
– А что с твоей семьей? – спросила Марисоль. – Они живы?
– Моя мамэн и мой отец оба умерли в преклонном возрасте.
– Соболезную.
– Такова жизнь. Сейчас это не так сильно тревожит меня, как было раньше.
И это правда.
Что его беспокоило – так это тот факт, что он встретил женщину, с которой хотел провести жизнь… но не знал свое место в этом мире.
Для мужчины, который всегда занимался делом, он оказался в некомфортной ситуации.
– Доктор Манелло приезжает сегодня, верно? – спросила Марисоль.
Эссейл перевел взгляд со спуска на застывшие холодные воды Гудзона.
– Я уже и забыл. Да, это так.
И он приведет с собой Жизель.
Боже, еще одна вещь, о которой он не хотел думать. Кормление напоминало о его тайне. К тому же ему было ненавистно приближаться к любой женщине, кроме Марисоль.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 186; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!