УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР БРАТСТВА ЧЕРНОГО КИНЖАЛА 22 страница
– Она меня любит. – Мужчина улыбнулся и посмотрел на маленький блокнот в руках. – Вы можете сказать, когда примерно разговаривали с кем-то из своих братьев в последний раз?
– Как я уже говорила, это было много месяцев назад. Рикардо звонил мне.
– Как прошел разговор?
Она пожала плечами.
– Как обычно.
– Ничего не показалось странным?
– Прошу прощения, но почему мы обсуждаем моих братьев? То есть я рада по возможности помочь полиции, но я думала, речь пойдет о женщине, которую нашли мертвой?
– Просто пытаюсь нарисовать полную картину. Ваш брат Рикардо – очень видный бизнесмен в этом городе, и сотрудники галереи наперебой утверждают, что не видели его уже год. Как и вашего второго брата. А потом одного из сотрудников галереи находят мертвым прошлой ночью. Слишком много людей пропало. – Он выразительно посмотрел на нее. – Вам следует быть осторожной.
– Вы правы. Кажется, я просто не связала эти события.
– Так, о мисс Марго Форест.
– Извините… разве ее фамилия не Фортескью?
– Ее настоящая фамилия – Форест. Вы пересекались за те пару дней, что вы пребываете в Колдвелле?
Ну спасибо, Стритер, – подумала она.
– На самом деле, – пробормотала Витория, – она зашла в мой офис прошлым вечером… в смысле, в офис моего брата Эдуардо… перед уходом. Хотела поговорить о новом художнике, чьи работы она собиралась привезти.
– Вы не помните имя художника?
Она назвала случайно имя из тех, которые слышала в галерее:
|
|
|
– Дэймар Локаст… или Локаста?
– А, точно. Кто-то упоминал его. – Пометка. Пометка. – Во время разговора с мисс Фортескью поднимались иные темы?
– Нет. – Витория улыбнулась, теребя подол юбки. – Жаль, что я не могу вам помочь.
– Что вы делали в офисе своего брата?
– Что, простите?
– Почему вы были там? Это же его офис.
Витория обдумала различные варианты направления диалога. Она могла пойти разными путями и, обдумывая каждый поворот, чувствовала себя за карточным столом при игре в покер.
В итоге она демонстративно вздохнула.
– Я могу быть с вами откровенной?
– Думаю, вам же лучше быть откровенной, не сочтите за грубость. Мы ведем расследование убийства.
Она посмотрела в сторону, будто бы собиралась с мыслями. Потом снова перевела взгляд на детектива.
– Я очень сильно тревожилась за братьев. Как вам известно, наша культура сильно отличается от вашей. Как их сестре, мне положено сидеть и дожидаться новостей, а не пытаться выяснить все самостоятельно. Но спустя год… так или иначе, я пришла в офис Эдуардо посмотреть, смогу ли найти зацепку о местонахождении его и Рикардо. Понимаете, я оказалась в неловком положении. Они бы ни за что не одобрили мое вмешательство, и если они живы? Они будут в ярости на меня.
|
|
|
– У вас очень традиционная семья, да?
– Очень. – Она намеренно опустила голову, изображая замешательство. – Это одна из причин, почему я боюсь звонить властям. Если с братьями все в порядке, они будут вне себя от ярости из-за моего вмешательства в мужские дела. Правда, я не хочу верить, что с ними произошло что-то ужасное, но… что еще я могу думать? После смерти матери мы остались втроем. Меня не назовешь рискованной женщиной с большим опытом путешествий. Я до ужаса боялась поездки сюда из родного города, но они – моя единственная семья, я должна была приехать и найти их… господи, я же мямлю.
Чтобы убедиться, что она оказывает нужное впечатление, Витория представила тело Рикардо, его повисшую голову, рану на шее, серые лохмотья плоти… и мгновенно ощутила искреннюю печаль, сожаление и страх.
– Как думаете, что произошло с вашими братьями? – тихо спросил Де ла Круз.
– Я не знаю. – Она опустила глаза в пол. – Честно, не представляю.
– Вы знаете, что ваш брат Рикардо может быть связан с наркоторговлей?
Витория резко вскинула голову.
– Прощу прощения! Он продает искусство. Вот чем он дышит!
– Я не хотел оскорбить вас. – Мужчина вскинул руку. – Но, кажется, вы не до конца понимаете, чем он здесь занимался.
|
|
|
Витория хотела встать, но мышцы бедра свело судорогой, и когда она накренилась в бок, Де ла Круз подбежал к ней и придержал за руку.
– Мои братья – хорошие мужчины.
Рикардо уж точно. Эдуардо всегда не хватало серьезности.
– Я не позволю очернять память о них подобными домыслами.
– Вы снова говорите о них в прошедшем времени.
Она оттолкнулась от детектива и подошла к окнам. Там не на что было смотреть, никакой услады для глаз. Лишь ряд витрин магазинов, расположенных по ту сторону от Маркет Стрит, в домах времен 1920-х.
– Мисс Бенлуи, послушайте, я не хотел расстроить вас. – Пауза. – Просто подумал, что лучше вам владеть информацией на случай, если они свяжутся с вами. Что вам не нужно – так лезть в это дело.
– Мне ничего не известно о таком бизнесе. – Она повернулась к нему и поправила пиджак от «Эскада». – Я могу вам помочь чем-то еще?
– На самом деле, да, раз вы взяли на себя управление галереей, заменив ваших братьев, то я бы хотел получить доступ ко всем видеокамерам в помещениях.
Витория моргнула. И мысленно выругалась на родном языке.
Вот ее фиаско.
Она не подумала о видеокамерах. Как, черт подери, она могла не подумать о видеозаписях? И что на них может оказаться?
|
|
|
Ее мозг судорожно перебирал возможные варианты. Если она откажет, то они могут принудить ее каким-нибудь судебным предписанием… хотя она не знала, как они добьются разрешения на это, ведь, хотя Марго работала в галерее, убита она была не здесь. И, более того, если Де ла Круз действительно был в курсе участия ее братьев в наркобизнесе, то полиция может использовать данные для…
Для чего? Рикардо мертв. Эдуардо, должно быть, тоже. А она, официально, не в курсе произошедшего. Она связана только с озлобленными поставщиками в Южной Америке, а те никогда ее не выдадут: американские власти так далеко не дотянутся, во-первых, и все обвинения в ее сторону автоматически будут вменены и поставщикам.
Но если она даст Де ла Крузу доступ, может, они смогут выполнить грязную работу за нее. Она не знала, как управляться с компьютером или нарезать видеозаписи… она даже не представляла, где они хранятся. Но оба ее брата отличались скрытностью. В неположенных местах камер точно не будет.
Как, например, в этом офисе, подумала она, скользнув взглядом по потолку и не обнаружив ничего, хоть отдаленно похожего на записывающие устройства.
И зная, что Эдуардо вел учет всех нелегальных финансов, в его офисе тоже ничего не обнаружится.
Но как она объяснит встречу со Стритером в ночное время? Впрочем… нет, нет ничего незаконного в том, что она связалась с коллегой ее братьев сразу, как приехала в Штаты. Ничего противозаконного – в решении встретиться здесь, в галерее… хотя, если они могли доказать, что Стритер связан с наркоторговлей…
Тогда Стритер может утянуть ее за собой.
Витория выпрямила спину.
– Я бы с радостью показала вам записи. Но где они хранятся, я не знаю.
– Здесь есть помещение для службы охраны?
– Я не знаю. – Она кивнула в сторону двери, через которую они зашли. – Давайте выясним это.
Когда они подошли к выходу, Де ла Круз последовал за ней… и остановился перед тем, как она успела открыть панель.
– Прошу прощения за все это. Знаю, вам, должно быть, очень тяжело.
Она сразу же представила Рикардо в той яме смерти. И когда печаль накрыла ее, Витория ответила надломленным голосом:
– Мне тоже жаль. Мои братья придерживались традиций и порой вели себя жестко по отношению ко мне. Но они очень любили меня, и это чувство было взаимным. Я, правда… я просто хочу выяснить, что произошло.
Де ла Круз кивнул.
– Я тоже потерял близкого человека. Моего бывшего напарника. Один из лучших мужчин, кто встречался мне на пути, но у него были свои демоны. – Темно-карие глаза расфокусировались, словно детектив мысленно ушел в прошлое. – Однажды он просто исчез, и как бы я ни искал, с кем бы ни говорил… я так и не получил ответ, и это снедает меня живьем.
– Значит, вы понимаете мои чувства.
– Полностью. И для меня не важно, торговали ли ваши братья наркотиками или нет. Если они были убиты, если в этом причина их исчезновения, то я выясню, кто это сделал и удостоверюсь, чтобы справедливость восторжествовала. Вы понимаете? Если они действительно были вовлечены в подобные дела, как мы склонны считать? Тогда они были подвержены риску, вряд ли их оставили в живых. Люди, занимающиеся такими делами, низко ценят человеческую жизнь, а когда им угрожают в той или иной мере, то реакция бывает мгновенной – и крайне неприятной.
Витория накрыла рот рукой и закрыла глаза.
В этот раз даже не нужно было специально вызывать образ брата. Он явился сам, преследуя ее, словно призрак.
– Я не хочу даже думать, что им причинили боль, любым способом, – сказала она хрипло. – Особенно Рикардо. Я перед ним в неотплатном долгу.
– Я не подведу вас.
– Спасибо. – Она открыла глаза. – Значит ли это, что Марго была… ну, если здесь происходило что-то плохое… а я отказываюсь верить, что мои братья были причастны… Марго могла быть в сговоре с ними?
– Сейчас мы прорабатываем все версии.
Она положила руку на его предплечье.
– Прошу, вы сообщите мне, если что-нибудь выясните?
– Разумеется, мэм. – Он мрачно кивнул. – Даю вам слово.
Глава 37
Когда солнце начало опускаться за горизонт Колдвелла, и пробки наполнили городские улицы и выезды на шоссе, Джо Эрли сидела за своим рабочим столом в «Колдвелл Курьер Жорнал», стиснув пальцами голову, раскалывающуюся от мигрени.
Так же аккуратно прикасаешься к бомбе с ударным детонатором, оберегая ее от любых потрясений.
Головные боли мучали ее последние пару недель, и с каждым разом они становились интенсивней. Конкретно эта мигрень вывела ее на принципиально новый уровень агонии, с чувствительностью к свету, давлением в основании шеи и подступающей тошнотой – святая троица, без которой она бы обошлась с превеликой радостью.
Закрыв глаза, Джо пришла к выводу: как бы она не гордилась своей логикой, сейчас становилось очевидно, что у нее опухоль.
Или, как говорил Арнольд Шварценеггер в «Детсадовском полицейском»[81], апхуль.
Отбрасывая шутки, может, дело в перенапряжении глаз? С тех пор, как она устроилась на должность контент-редактора сайта «ККЖ», она проводила много времени перед экраном. Работая администратором в риэлтерском агентстве, она занималась составлением расписания и решением разных вопросов, однако новая должность предполагала только компьютерную работу…
– Как насчет «Мотрина»?
Когда знакомый мужской голос проник в ее уши, как нож для колки льда, она почти сказала говорящему, чтобы он выключил Паваротти[82]. Но возникло ощущение, что все же дело в ней, а не в мужчине.
Открыв глаза, Д посмотрела на серьезное хипстерское лицо Билла Эллиота.
– Боги, эту мигрень ничем не снимешь.
– Может, стоит проверить диоптрии?
– Я не ношу очки.
– Так, может, нужно?
Да, благодаря Биллу она получила эту работу, он и его жена Лидия открыли для нее двери своего дома, хотя им было чуть за тридцать. С другой стороны, брак и ипотека разделяют возрастные группы сильнее, чем разница в несколько лет.
Это как сравнивать одиннадцатилетнего, только вступившего в пубертатный возраст, и четырнадцатилетнего, который уже идет на первое свидание.
Пропасть.
– Я запишусь на прием. – Откинувшись на спинку, она размяла плечи. – Ты уходишь на весь день?
– Почти. Ты хочешь проверить тот склад со мной или нет?
– Я бы с радостью. – Джо посмотрела на монитор… а потом опустила взгляд на стол, когда боль в голове усилилась. – Но я не в состоянии куда-либо выходить.
– Трой, наверное, тоже будет.
– Жаль, что я не смогу.
Билл накинул пальто, а потом повязал сверху красный шарф.
– Дай знать, если нужно что-нибудь?
– Обязательно. И позвони, если обнаружишь что-нибудь на том складе.
– Заметано. – Он улыбнулся. – Надеюсь, тебе полегчает.
Когда парень вышел, Джо поднялась на ноги и осмотрелась по сторонам. Открытое пространство отдела новостей было практически пустым, телефоны молчали, народ оставил свои кабинки, и жизнь замерла.
Как день мог пролететь так незаметно? – гадала она, направляясь в дамскую комнату в дальнем углу.
Главный офис «Колдвелл Курьер Жорнал» недавно пережил глобальный ремонт… по крайней мере, об этом не преминул заявить абсолютно каждый репортер, повстречавшийся ей на пути в ее первый рабочий день. Многоэтажное кирпичное здание, в котором газета располагалась с 1902 года, пережила капитальный ремонт, по мнению персоналу, не сильно в нем и нуждаясь.
Как и большая часть ежедневных изданий в средних городах, «ККЖ» медленно умирал, объем страниц и доход от рекламы снижался, публикаций становилось меньше. Газетный разворот был посвящен новостям США, а не событиям Колдвелла. Только за прошлый год из газеты ушло два старших редактора, семь репортеров и все три корректора, и ремонт был выполнен так, чтобы пропорционально сократить занимаемую площадь отдела новостей, а освобожденное место сдали стартап-компании в сфере ИТ.
В коллективе витала мрачная аура, и чудо, что Джо в принципе приняли в штат. Для ведения сайта им нужен был кто-то молодой на низкий оклад, и она подошла по всем пунктам. Степень по английской литературе, полученная в колледже «Уильямс» стала для них приятным бонусом, которым могли щегольнуть ее боссы, если вдруг у них спросят, а кто вообще работает в их газете. Чего, конечно же, не произойдет.
Она пересекла помещение с мыслью, что дизайнеры, по крайней мере, могли бы выбрать цвет порадостнее серого. Да, это цвет десятилетия, но учитывая сокращения персонала и ауру одной-ногой-в-могиле, когда тебя окружает ковролин цвета асфальта, рабочие кабинки цвета старой овсянки и стены оттенка трупа, оставленного на морозе, это только усугубляет депрессию.
В ванной, которая – сюрприз! – была выполнена в сером цвете, она сбрызнула лицо теплой водой, не понимая, хорошее это решение или плохое. Стерев воду, Джо посмотрела на себя в зеркало, ожидая увидеть один зрачок расширенным. Или рот, перекошенный наполовину. Или подрагивание брови.
Не-а. Такая же, как всегда - рыжие волосы, зеленые глаза, бледная кожа. Но чувствовала она себя ненормально. Совсем… ненормально.
Несколько недель назад тело начало предавать ее на разных уровнях. Ночная потливость. Головные боли, из-за которых она реагировала на свет и звук. Странный жор вроде желания в три ночи съесть бекон с шоколадом.
Разумеется, хорошая новость в том, что она жила с отрядом травокуров, которые не держали в холодильнике «OscarMayer»[83] и сиропы «Hershey’s», но их воодушевило сочетание в целом.
Не считая все эти странные симптомы, Джо больше всего тревожила неуемная, возрастающая, терзающая, ни с чем не связанная невозможность усидеть на месте.
Думая о своем увольнении из риэлтерского агентства, оно казалось ей бессмысленным в своей спонтанности. И, может, расследование с Биллом о вампирах тоже…
Резкая боль пронзила лобную долю, вырывая из нее резкий вздох.
Выругавшись, Джо вывалилась из уборной и вернулась к своему столу. Выключив компьютер, она накинула пальто, попрощалась с Тони, который сидел рядом, и направилась к темной парковке. Ее «Гольф» был припаркован у входа, потому что она каждое утро стремилась приехать на работу пораньше, и, садясь в машину, она надеялась на то, что сможет, все-таки, доехать до дома.
Было сложно. Как только она оказалась на дороге, фары других автомобилей светили так ярко, что пришлось надеть солнечные очки, и она не посмела выехать на шоссе, хотя это бы сократило ее двадцатиминутную дорогу на четверть.
Медленно продвигаясь по улицам, она думала о Билле и приглашении съездить на склад. Изначально их двоих столкнул странный интерес в вампирах…
– Черт подери, – пробормотала она, когда ее снова накрыла боль.
Встряхнув головой и пытаясь прояснить мысли, она отказывалась отклоняться от темы, словно агония служила ей препятствием. Так вот, она с Биллом сошлась из-за вампиров, они вдвоем объезжали места в Колдвелле, где происходили сражения или ритуалы. Она даже завела блог о…
Спустя мгновение все ее мысли заняла боль. Но Джо заставила себя вернуться к рассуждениям, ужас от того, что она сходит с ума, придал ей сверхъестественный фокус.
Так или иначе, какое-то время она публиковала в сети информацию о странных событиях и случаях в городе, о которых говорили очевидцы, но в итоге забросила это дело. Во-первых, это трата времени…
Нет, – возразила какая-то ее часть. Это все было не впустую.
– Плевать.
Она все бросила. И в какой-то степени оставила Билла. Да, она периодически тусила с ним и была благодарна за толчок по карьерной лестнице. Просто вампиры… больше эта тема ее не привлекала. Зачем забивать мозги тем, чего не существует на самом деле… особенно когда она чувствует себя дерьмово, устроилась на новое место и озабочена необходимостью съехать от парней, как бы она не любила Дуги и его ребят.
Они по-прежнему жили студенчеством.
В то время как она пыталась подняться до уровня Билла и Лидии.
Придет тот день.
Подъехав к очередному красному сигналу светофора – да почему одни красные-то? – Джо подумала о своих «родителях». Ну, в кавычках. Она едва бы могла позволить свое жилье на текущую зарплату, но уж лучше она всю жизнь проживет с наркоманами, чем вернется к Чэнс и Филли Эрли.
Ее удочерили не как ребенка, которого они хотели вырастить, скорее купили комнатную собачку, которую однажды ее мама попросила у отца, и они взяли Джо к себе словно новую игрушку.
Им бы подошло что-то, что можно поставить на полку и при необходимости показывать гостям.
С живыми детьми такой номер не работает.
Но это к лучшему. Они оплатили ей образование в колледже, и она пошла своей дорогой, оставив их деньги, претензии и одиночество позади.
Лучше одной, чем в плохой компании. К тому же, с ними она никогда не чувствовала себя своей. На самом деле, она везде была чужой.
Когда Джо наконец добралась до дома, в котором располагалась ее квартира, ей пришлось объехать квартал пару раз, чтобы найти место для парковки. А потом дорога до двери стала истинным испытанием «разум против снега».
Черт, по крайней мере, нулевая температура помогла притупить боль.
Проверив дешевый почтовый ящик, она поднялась по лестнице на второй этаж и открыла дверь в бардак, при виде которого хотелось плакать. Гостиная была усеяна коробками от пиццы, бонгами и бутылками «Маунтин Дью»; Дуги заснул, сидя на коричневом диване, которому, как она всегда думала, самое место в рекламе освежителей воздуха… как пример «До применения». Где остальные – одному богу известно.
Она не оставила письмо на столике. Ничего хорошего из этого не выходило. Джо взяла его с собой в спальню, закрылась внутри и подошла к кровати. Сев, она мгновенно рухнула на спину и уставилась в потолок.
Голова гудела, по телу выступил пот, и Джо чувствовала не просто страх. Откровенный ужас.
С ней творилось что-то очень, очень странное.
Глава 38
Вишес материализовался в Лагере Ривенджа, на крыльце с видом на озеро, и мгновение наслаждался замерзшей водой. На другой стороне возвышались горы, виднелись островки, удаленные на разных расстояниях от берега, и ландшафт напомнил ему детскую железную дорогу, только полноразмерную: где-то в этой идеальности должна быть цепь старомодных вагонов красного цвета и с паровозом, выдающим клубы дыма, состав непременно тянется по змеистому пути между аванпостами в винтажном стиле, наверняка построенными из пробковой древесины и клея «Элмер».
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 161; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!