Не хватает 2 страницы, их просто не удалось отсканить- физическое повреждения. 5 страница

Расследование агентов ФБР может быть опасным.

 

Интуиция правильности репрезентирована в метамодели тем, что любая последовательность слов правильна лишь в том случае, когда имеется серия трансформаций (вывод), переводящая определенную глубинную структу­ру в рассматриваемую последовательность слов — поверх­ностную структуру. Таким образом, метамодель пред­ставляет собой эксплицитную репрезентацию или описа­ние нашего несознаваемого подчиняющегося правилам поведения.

РЕЗЮМЕ

Человеческий язык представляет собой один из спосо­бов репрезентации, или представления, мира. Трансфор­мационная грамматика представляет собой эксплицитную модель процесса репрезентации и коммуникации другим этой репрезентации мира. Механизмы, описываемые в трансформационной грамматике, универсальны для всех человеческих существ и для способа представления этими нами нашего опыта. Семантическое значение, репрезентируемое процессами, — это экзистенциональное, бесконеч­но богатое и разнообразное значение. Способ репрезента­ции и коммуникации этих экзистенциальных значении подчиняется правилам. Трансформационная грамматика моделирует не само это экзистенциональное значение, а способ, посредством которого образуется бесконечное мно­жество экзистенциальных значений, то есть правила обра­зования репрезентаций. Нервная система, ответственная за производство язы­ковой репрезентации системы, — это та же нервная систе­ма, с помощью которой люди создают любую другую мо­дель мира — мыслительную, визуальную, кинестетическую и т.д. В каждой из этих систем действуют одни и те же структурные принципы. Таким образом, формальные принципы, выделенные лингвистами в качестве части репрезентативной системы “язык”, обеспечивают экспли­цитный подход к пониманию любой системы человеческо­го моделирования.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 2

1. Это применение языка для коммуникации представ­ляет собой в действительности частный случай примене­ния языка для репрезентации. При таком подходе комму­никация представляет собой репрезентацию другим людям нашей репрезентации самим себе. Другими слонами, мы применяем язык для того, чтобы репрезентировать собст­венный опыт, — и это частный процесс. Затем мы приме­няем язык, чтобы репрезентировать нашу репрезентацию нашего опыта, — а это уже социальный процесс.

2. Символом * в данной книге обозначаются предложе­ния, которые являются неправильными предложениями английского языка.

3. В книге имеется предложение, в котором трансфор­мационная модель представлена более подробно; а кроме того, содержится аннотированная библиография, предназ­наченная для тех, кто хотел бы продолжить изучение трансформационной модели языка.

4. Это касается не всех лингвистов, которые относят себя к трансформационистам. Обозначившееся в настоя­щее время разделение между сторонниками расширенной стандартной модели и порождающей семантики не важно для наших целей, состоящих в адаптации некоторых час­тей трансформационной модели для применения их в ка­честве метамодели психотерапии. Последние работы, принадлежащие в особенности специалистам по порожда­ющей семантике, могут, как нам кажется, с пользой при­меняться для дальнейшей работы над описываемой здесь метамоделью. См. список источников.

5. Строго говоря, с чисто языковой точки зрения, опу­щение элементов, опущенных в нашем тексте, не оправда­но, поскольку в них имеются референтные индексы. Тем не менее, такой процесс типичен для многих пациентов, с которыми психотерапевт сталкивается в своей работе.

 

Г л а в а 3

 

СТРУКТУРА МАГИИ

Одна из тайн психотерапии состоит в том, что разные школы психотерапии, хотя сильно отличаются одна от другой своими формальными характеристиками, все они в той или иной степени добиваются успеха. Эта загадка будет решена, когда эффективные методы различных психотера­певтических подходов удается описать средствами одного комплекса терминов, что позволит выявить черты сходства, существующие между ними, и даст возможность усваивать эти методы терапевту, принадлежащему любой школе.¹

“...этот список сходств (между различными формами психотерапии — Р.Б. и Дж. Г.) вряд ли полон: существуют достаточные основания полагать, что плодотворным было бы более тщательное изучение всех форм психотерапии в терминах, характерных для них сходных формальных пат­тернов. Более строгая наука психотерапии возникнет тог­да, когда процедуры различных методов удастся синтези­ровать, приведя их к наиболее эффективной из возможных стратегий, позволяющей вызвать у человека спонтанные изменения манеры поведения”.

(Т. Haley, Strategies of Psicholherapy, 1967, р.85)

Имеется одна особенность, характеризующая все фор­ма успешной психотерапии, и заключается она в том, что люди в ходе психотерапии так или иначе изменяются. В различных школах психотерапии это изменение обознача­ется различными словами, такими как: 1. фиксация, 2. из­лечение, 3. рост, 4. просветление, 5. модификация поведе­ния и т.д. Но, каким бы словом не называлось это явление, оно так или иначе обогащает опыт человека и совершенст­вует его. Это неудивительно, так как каждая разновид­ность психотерапии претендует на то, чтобы помочь лю­дям более успешно действовать в мире. Когда люди изме­няются, изменяется их опыт и модели мира. Независимо от применяемых техник и методов, различные разновидности

психотерапии дают людям возможность изменить свою мо­дель мира; в некоторых психотерапевтических подходах, кроме того, происходит обновление части этой модели.

В предлагаемой книге мы описываем не новую школу психотерапии. Мы, скорее, предлагаем конкретный комп­лекс инструментов, представляющих собой четкое и ясное описание того, что в той или иной степени уже присутству­ет в каждой из форм психотерапии. Уникальными аспекта­ми, представляемой нами метамодели, является следую­щее: во-первых, оно основывается на интуициях, которые уже характерны для любого, говорящего на своем родном языке, а во-вторых, это эксплицитная модель в том смыс­ле, что ее можно изучить.

МЕТАМОДЕЛЬ

Представляемая нами Метамодель в значительной ча­сти подсказана нам формальной моделью, разработанной в трансформационной грамматике. Поскольку трансформа­ционная модель должна была ответить на некоторые воп­росы, которые прямо не связаны с вопросом о способах изменения людей, поскольку все ее части одинаково по­лезны для разработки Метамодели, предназначенной для применения в психотерапии. Поэтому мы переработали эту модель, заимствовав из нее лишь те части, которые как-то связаны с нашими целями, и организовав их в сис­тему, соответствующую целям, которые мы ставим перед собой в психотерапии.

В данной главе мы даем описание нашей Метамодели для психотерапии, наша цель состоит в том, чтобы позна­комить вас с тем, что именно в Метамодели имеется и как она работает.

В двух последующих главах мы переходим к более кон­кретному изложению: в них мы покажем поэтапно, как следует применять техники, предполагаемые нашей Метамоделью. При работе с данной главой вам следует прочи­тать ее целиком и попытаться представить себе общую картину, предлагаемую нами. Уточнение и детализация этой картины — задача последующих глав.

ОПУЩЕНИЯ: ОТСУТСТВУЮЩИЕ ЧАСТИ МОДЕЛИ

В большинстве известных вариантов психотерапии (за исключением, возможно, некоторых ее физических разно­видностей) между пациентом и психотерапевтом имеет место, как правило, серия вербальных взаимодействии. Одна из характеристик психотерапевтического сеанса за­ключается в том, что психотерапевт стремится опреде­лить, зачем конкретно пациент пришел к нему, к психоте­рапевту, хочет понять, что именно пациент хочет изме­нить. Другими словами, психотерапевт стремится понять, какая у пациента модель мира. Сообщая о своей модели мира, пациенты осуществляют это посредством Поверхно­стных Структур. В этих Поверхностных Структурах будут встречаться опущения, подобные тем, что описаны в пред­ыдущей главе. Способ применения языка для сообщения своей модели испытывает на себе влияние универсальных процессов человеческого моделирования, таких, напри­мер, как опущения, сама поверхностная структура пред­ставляет собой репрезентацию полной языковой репрезен­тации, из которой она выведена, — Глубинной Структуры. В случае, когда имел место языковый процесс опущения, психотерапевт чувствует, что в конечном вербальном опи­сании — Поверхностной Структуре — недостает некото­рых элементов. Эти элементы могут отсутствовать и в осознаваемой пациентом модели мира. Если в модели опы­та пациента отсутствуют некоторые части этого опыта, это значит, что модель обеднена. Обедненные модели, как го­ворилось, предполагают ограниченный выбор возможных способов поведения. По мере восстановления отсутствую­щих частей в пациенте начинается процесс изменения.

На первом этапе психотерапевт должен определить, является ли Поверхностная Структура пациента полной репрезентацией той полной языковой репрезентации, из которой она выделена, — Глубинной Структуры. На этом этапе психотерапевт, стремясь выявить отсутствующие части, может основываться либо на хорошо развитом в ре­зультате предыдущего опыта чувстве интуиции, либо на эксплицитной Метамодели. В Метамодели в игру вступа­ют интуиции по отношению к родному языку, которыми располагает каждый, говорящий на нем. Пациент говорит:

Я боюсь. Психотерапевт сверяется с собственным чувством интуиции и определяет, является ли Поверхностная Структура пациента полной. Один из способов сделать это (более подробно это будет описано в следующих главах) заключается в том, чтобы спросить себя: нельзя ли приду­мать другое правильное предложение на английском язы­ке, в котором для обозначении процесса “бояться” приме­нялось бы то же слово, но имелось бы большее число имен­ных аргументов, чем в Поверхностной Структуре пациента с тем же глаголом “бояться”. Если вы сумели придумать такую Поверхностную Структуру, значит По­верхностная Структура пациента не полная,

Теперь психотерапевт стоит перед необходимостью выбрать один из трех возможных ходов.³ Он сможет согла­ситься с обедненной моделью, применять ее, может спро­сить пациента об отсутствующей части или догадаться о том, что именно отсутствует. Первый выбор, предполагаю­щий согласие с обедненной моделью, плох тем, что процесс психотерапии в этом случае становится медленным и уто­мительным, поскольку вся ответственность за восстанов­ление отсутствующих частей полностью возлагается на па­циента, в то время, как именно в этом процессе ему боль­ше всего и нужна помощь со стороны психотерапевта. Мы не утверждаем, что изменение в этом случае невозможно, но на него уйдет гораздо больше времени, чем необходимо;

в случае второго выбора психотерапевт ставит вопрос та­ким образом, чтобы восстановить ту часть, которая была опущена в языковом процессе:

Пациент: Я боюсь. Врач: Чего?

Здесь пациент либо сообщит психотерапевту матери­ал, присутствующий в его модели и пропущенный в ходе языкового процесса, и тогда психотерапевт получит более полное представление о модели своего пациента, либо ста­нет ясно, что часть, отсутствующая в словесном выраже­нии пациента, отсутствует также и в его модели. Присту­пая к работе по восстановлению отсутствующих частей, пациенты начинают участвовать в процессе самопознания и изменения, постепенно вовлекаясь в этот процесс само­познания — расширения самих себя путем расширения собственной модели мира все более и более.

У психотерапевта имеется и третий выбор — основыва­ясь на своем богатом опыте, он может интуитивно почувст­вовать, что именно отсутствует в высказывании пациента. Возможно, он предпочтет основываться на своей интерпре­тации или догадке об отсутствующей части. Мы не имеем ничего против такого выбора, тем не менее, опасность, что та или иная форма интерпретации и догадки окажется неточ­ной, существует. На этот случай в нашей Метамодели для пациента предусмотрена определенная мера предосторожно­сти. Проверяя интерпретацию или догадку, высказанную психотерапевтом, пациент порождает предложение, в кото­рое включен этот материал, и проверяет с помощью интуи­ции, подходит ли ему предложение интерпретации, осмыс­ленна ли она для него, является ли она точной репрезента­цией его модели мира. Пусть, например, интуиция настойчиво подсказывает психотерапевту, что пациент боит­ся своего отца. Его интуиция может основываться на уже имеющемся у него терапевтическом опыте или же на узнава­нии какой-либо конкретной позы или движения, замечен­ных у пациента, когда речь шла об отце, или чем-либо, с ним связанного. В этом случае обмен репликами может прохо­дить следующим образом:

П.: Я боюсь.

В.: Попробуйте, пожалуйста, повторить за мной и по­смотрите, подходит ли это вам: “Мой отец вызывает во мне страх”.

В данном случае психотерапевт просит пациента про­изнести Поверхностную структуру, заключающую в себе его догадки или интерпретацию, и посмотреть, вписывает­ся ли она в полную языковую репрезентацию пациента, его Глубинную Структуру.³ Если эта новая поверхностная структура, заключающая в себе интуицию психотерапевта относительно того, что именно представляет собой опу­щенная часть исходной поверхностной структуры, вписы­вается в модель пациента, последний обычно испытывает определенное ощущение конгруэнтности или узнавания. Если этого не происходит, в распоряжении психотерапевта имеются техники, предусмотренные метамоделью и пред­назначенные для восстановления отсутствующего матери­ала, согласующегося с моделью пациента. Предосторож­ность, обеспечивающая сохранение целостности пациента, состоит в том, что давая пациенту возможность самому судить о точности догадки психотерапевта, произнося вслух с этой целью предложение, подсказанное психотера­певтом, и пытаясь почувствовать, согласуется ли оно с ос­тальными частями его модели мира, психотерапевт в момент произнесения пациентом этого предложения, прояв­ляет острую восприимчивость по отношению к интуициям своего пациента.

Общепризнанное мнение о необходимости для психо­терапевта принимать во внимание целостность своих па­циентов. Полстер и Полстер, (Polsler and Poster, 1973, стр. 68) комментирует: “Нет точной меры, которая позво­ляла бы определять те пределы, в которых вид индивида достаточен для того, чтобы вбирать в себя или выражать чувства, обладающие взрывным потенциалом; существует, однако, одна общая мера предосторожности — не сле­дует ни принуждением, ни искушением вызывать у паци­ента такие способы поведения, которые не являются для него приемлемыми”.

В общем, эффективность той или иной конкретной формы психотерапии связана с ее способностью восстанав­ливать подавленные или отсутствующие части модели па­циента. Поэтому первый шаг к усвоению описываемого комплекса инструментов заключается в том, чтобы нау­читься идентифицировать отсутствующие модели — конк­ретно говоря, обнаруживать тот факт, что произошло язы­ковое опущение. Части, отсутствующие в поверхностной структуре, — это материал, удаленный посредством транс­формации Опущения. Для восстановления отсутствующе­го материала необходимо двинуться в сторону более пол­ной репрезентации — Глубинной Структуры.

 

ИСКАЖЕНИЯ:

ПРОЦЕСС — СОБЫТИЕ

Один из способов приобретения скованности у людей заключается в том, что непрекращающийся процесс у них превращается в событие. События представляют собой не­что, происходившее в какой-то момент времени и завер­шенное. После того, как они произошли, их результаты зафиксированы, и ничего нельзя сделать, чтобы изменить их.⁴ Такой способ репрезентации своего опыта обедняет в том смысле, что пациенты, представляя непрерывающиеся процессы в форме событий, утрачивают над ними конт­роль. Лингвисты выявили языковый механизм, посредст­вом которого процесс превращается в событие. Он называ­ется номинализацией, и о нем уже говорилось в предыду­щей главе. Способность психотерапевта изменить иска­женные части модели пациента, связанные с тем, что про­цессы репрезентированы, как события, предполагает у не­го способность распознавать номинализации, присутству­ющие в поверхностных структурах пациента. Сделать это можно, рассмотрев поверхностные структуры пациента, проверив каждый не-глагол в предложении и подумав, нельзя ли придумать какой-либо глагол или прилагатель­ное, которое тесно связано с ним, как по виду, так и по значению (Более подробно это будет описано в главе 4). Пусть, например, пациент начинает рассуждать о каком-либо развивающемся процессе — о непрекращающемся процессе, суть которого в том, что он решает избегать столкновения с кем-то по какому-то поводу, и представля­ет этот процесс в своей поверхностной структуре словосо­четанием “мое решение”: Я действительно жалею о моем решении. Проверяя предложение пациента на наличие ис­кажения, психотерапевт устанавливает, что имя “реше­ния” похоже своим видом, звучанием и значением на слово “решать”, обозначающее процесс, откуда следует, что а данном случае имеет место номинализация.

Задача психотерапевта состоит в том, чтобы помочь пациенту увидеть то, что в его модели репрезентировано, как замкнутое законченное событие, представляет собой, на самом деле, непрерывный процесс, на который он мо­жет влиять. Это можно сделать различными способами. Когда пациент заявляет, что он не удовлетворен своим ре­шением, психотерапевт спрашивает, что мешает ему пере­смотреть собственное решение. Пациент отвечает, психо­терапевт же продолжает задавать вопросы в соответствии с Метамоделью. Усилия психотерапевта направлены на то, чтобы восстановить связь данного события с непрерываю­щимся процессом.

Еще один прием, который психотерапевт мог бы упот­ребить, состоит в следующем:

“Вы приняли решение и уже не можете представить себе ничего, что могло бы изменить его”.

В этом случае пациент реагирует посредством какой-либо поверхностной структуры, которую психотерапевт наряду с Метамоделью может использовать в качестве ру­ководства для своего следующего шага, вызывающего в па­циенте изменения,

Вследствие системного применения этих двух приемов:

 

(A) Восстановление частей, изъятых из Глубинной структуры в результате трансформаций опущения.

(B) Обратного превращения номинализации в процес­суальные слова, из которых они были получены — в Глу­бинную структуру — появляется более полная репрезента­ция модели пациента — языковой Глубинной структуры, из которой выведены первоначальные вербальные выраже­ния пациента, или его Поверхностные структуры. Этот процесс активно включает пациента в восстановление от­сутствующих частей и превращение того, что представле­но как событие обратно в процессы, инициируя тем самым процесс изменения.

Глубинные структуры — это наиболее полные языко­вые репрезентации опыта пациента. Они могут отличаться от опыта этого человека различными способами, которые уже известны вам. Имеются черты, свойственные любым процессам моделирования у людей: опущение, искажение и генерализация. Это универсальные процессы человече­ского моделирования — то есть способа, посредством кото­рого люди создают представления или репрезентации соб­ственного опыта.

Интуиции, представленные в трансформационной мо­дели языка, — это конкретные реализации трех этих прин­ципов. Например, предложения или поверхностные струк­туры, в которых не выражен субъект, — это примеры про­цесса Опущения. Чтобы получить образ модели, которой располагает пациент, эту отсутствующую часть необходи­мо восстановить; языковое выражение необходимо связать с источником — наиболее полной его репрезентацией. Ис­точником наиболее полной репрезентации Поверхностной Структуры является Глубинная Структура. Источником репрезентации, содержащейся в глубинной структуре, яв­ляется опыт пациента. Являясь самой полной языковой ре­презентацией, сама Глубинная Структура произведена от еще более полного и богатого источника — общей суммы всего опыта пациента.⁵ Неудивительно поэтому, что те же характерные для людей универсальные процессы модели­рования, которые позволяют нам системно помочь пациен­ту перейти от обедненной Поверхностной Структуры к полной языковой репрезентации — Глубинной Структуре, дают возможность, кроме того, системно ассоциировать языковые репрезентации этого человека со множеством его более полных переживании, от которых произведены полные языковые репрезентации.

---

Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 158; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!