Направления психологической помощи

Светлана Леонидовна Соловьева

Психологическое консультирование. Справочник практического психолога

 

 

 

Психологическое консультирование

Справочник практического психолога

Составитель Светлана Леонидовна Соловьева

 

 

Введение

 

Несмотря на то что уже написано достаточно много монографий, пособий, учебников, практикумов по психологическому консультированию, все же единого представления о том, что это такое, не существует. Разные авторы, ориентированные на различные теории личности, представления о норме и патологии, здоровье и болезни, дают определение этой дисциплины с опорой на соответствующий понятийно‑концептуальный аппарат, используя принятые в рамках соответствующей психологической школы термины.

В самом общем виде большинство ученых и практиков согласны в том, что психологическое консультирование – это оказание психологической помощи клиенту в направлении его личностного развития и роста. При этом в большинстве случаев консультирование связано с помощью клиенту в разрешении тех или иных психологических проблем.

В психологическом консультировании существуют некоторые границы, в рамках которых соблюдаются интересы клиента. За этими границами – интересы общества, которые, также как и интересы клиента, реализует консультант в своей профессиональной деятельности, поскольку его задача – помочь человеку найти свое место в социальной среде.

Психологическое консультирование требует от профессионального консультанта не только знаний о человеческой природе, механизмах ее формирования и о процессах межличностного взаимодействия, не только умений и навыков в применении разнообразных методов психологического воздействия на клиента, но и личного мужества и определенного жизненного опыта.

Консультант, который, как и любой человек, имеет собственные психологические проблемы, пытается их решать, периодически терпит неудачи, постоянно работает над собой. Консультант может быть успешен только тогда, когда в этой внутренней психологической работе он идет впереди клиента, когда у него есть своя жизненная философия, на которую может опереться человек, утративший душевное равновесие.

В предлагаемой книге изложены представления, концепции и методы многих известных психологов по консультированию. Дается определение психологической помощи, психологическому консультированию, психотерапии, психологической коррекции. Формулируются основные цели и задачи психологического консультирования. Поскольку основной целью психологической помощи в самом общем виде является рост и развитие личности в ее продвижении на пути к счастью и благополучию, излагаются представления о счастье, о качестве жизни, о здоровье и болезни, о норме и патологии, существующие в разных психологических и психотерапевтических школах. Определяются те основные ориентиры, которые помогают консультанту стимулировать клиента в направлении более эффективного существования и более счастливой жизни.

Также в нашей работе излагаются философия и методология психологического консультирования, которые могут помочь ответить на вопросы: как относиться к страдающему человеку, какую позицию по отношению к нему должен занять консультант, должен ли он поучать и воспитывать, или сочувствовать и сопереживать, должен ли он разделять боль и страдания клиента или дистанцироваться от них, чтобы сохранить трезвость мысли.

Многие психотерапевты, психологи, философы по‑своему формулируют позицию, которую должен занять психолог, психотерапевт, консультант по отношению к клиенту: «Относись к другому так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе», «Самый главный для тебя человек – тот, который сейчас рядом с тобой», «Человек, с которым ты общаешься, должен чувствовать себя в безопасности» и т. д. и т. п. Тем не менее, по‑видимому, важно сформулировать, пусть в самом общем виде, те принципы, из которых должен исходить консультант, оказывая психологическую помощь клиенту. В книге делается попытка сформулировать философскую позицию по отношению к клиенту, которую занимает эффективный консультант.

Анализ методологических принципов, на которые опирается та или иная школа психологии, показывает некоторое сходство в интерпретации человеческой природы: все существующие направления психологии признают влияние на психологическую проблематику человека как социальных воздействий, так и природных биологических факторов (в отечественной науке – биопсихосоциальный подход); все психологические теории признают в качестве основополагающего принцип детерминизма – принцип всеобщей обусловленности явлений. Во многих психологических школах акцентируется роль детской психической травмы, стиля воспитания в родительской семье в возникновении у клиентов последующих социально‑психологических и психосоматических проблем; признается формирование и апробация тех или иных характеристик и свойств личности в процессе общения и деятельности. Это сходство методологических позиций различных психологических школ дает основание для развития интегративного подхода в психологическом консультировании.

В настоящей работе делается акцент на когни‑тивно‑поведенческом направлении в психотерапии и психологической коррекции, техники и методы которого активно применяются в современном консультировании.

 

Глава 1 Психологическая помощь – в психоанализе, бихевиоризме, когнитивной терапии и экзистенциально‑гуманистической психологии

 

Общение людей друг с другом предполагает их взаимное психологическое воздействие. Это воздействие может быть как случайным, стихийным, незапланированным, так и осознанным, целенаправленным. В зависимости от последствий для личности оно бывает позитивным или негативным, иногда амбивалентным. В любом случае, расставаясь с собеседником, партнером по общению, мы уходим, в чем‑то изменив друг друга. В общем случае воздействие на другого человека психологическими средствами называется психологической интервенцией. Наряду с понятием интервенции используются такие термины, как вмешательство или психологическая помощь . Понятие «психологическая помощь» подчеркивает позитивный характер интервенции.

Можно выделить три группы методов психологической интервенции, примыкающие к большим прикладным сферам психологии: психологии труда и организационной психологии, клинической психологии и педагогической психологии. Иногда они пересекаются и взаимодействуют друг с другом.

В психологии труда и организационной психологии в последние десятилетия предложено множество методов интервенции, широко используемых практическими психологами, например, метод «дискуссионного тренинга», или так называемый «партиципативный производственный менеджмент» – концепция управления, основанная на строго определенных принципах действия, являющихся предметом экспериментальной оценки. Другие методы возникли для улучшения социальных и коммуникативных способностей или повышения креативности (Перре М., Бауманн У., 2002).

Психология менеджмента, психологический консалтинг, психология корпоративного производства – за время своего существования эта дисциплина получила немало названий, но цель ее осталась прежней: сделать труд людей более эффективным. Сегодня, как отмечает Л. Тобиас (2003), в психологии менеджмента четко просматриваются два течения: организационно‑индустриальное и клинически‑консультативное. Первое делает упор на изучение крупных коллективов, психологических аспектов социальных процессов и широко используется при планировании широкомасштабной кадровой стратегии. Второе специализируется на работе с конкретными личностями, что делает его особенно эффективным при индивидуальном подборе служащих. Это направление примыкает к клиническому психологическому консультированию.

Приверженцы организационно‑индустриально‑го подхода изучают групповые процессы, иерархии социальных структур и, как правило, применяют стратегию оценки объекта исследования по многим шкалам. «Клиницисты» в основном фокусируются на индивидах, теориях личности и оценке индивидуальных характеристик. Практики индустриально‑организационного подхода выявляют проблемы в психологическом климате коллектива, обобщают данные статистических исследований, выводят столбцы диаграмм. «Клиницисты» работают с проблемами руководителей, воспроизводящих в своем стиле лидерства свою семейную историю, или сотрудников, не достигающих уровня своих возможностей, а также выясняют соответствие поставленных задач сильным и слабым сторонам конкретного работника. Зачастую они используют методы воздействия, заимствованные из клинического психологического консультирования.

В педагогической психологии применяют, в частности, учебные методы, например, научение, направленное на достижение цели, которое вырабатывает принципы действия, необходимого для организации оптимальных индивидуальных условий научения, или программы развития мышления у детей (Пере М., Бауман У., 2002). К этой группе методов психолого‑педагогической интервенции можно от‑нести обсуждение консультантом с клиентом вопросов обучения и воспитания детей, научения чему‑либо и повышения педагогической квалификации взрослых людей, педагогического руководства, управления детскими и взрослыми группами и коллективами. К психолого‑педагогическому консультированию относятся вопросы совершенствования программ, методов и средств обучения, психологическое обоснование педагогических инноваций и ряд других (Тобиас Л.,2003).

Наиболее широкий спектр методов интервенции – методы клинико‑психологической интервенции, которые часто отождествляются с понятием психологической помощи.

Как правило, в психологической помощи и поддержке нуждаются больные люди. Обращаясь к врачу, пациент, более или менее осознанно, ищет и психологической, эмоциональной помощи. Больной не просто хочет избавиться от боли, страдания и страха, он хочет научиться правильно жить, стать более счастливым. Поэтому одной из важных задач психологии в современной медицине и здравоохранении является организация психологического сопровождения пациента на всех этапах лечебно‑диагностического и реабилитационного процессов. Психолог участвует в психологической подготовке больного к госпитализации, обследованию, прохождению иногда болезненных диагностических процедур, в подготовке к операции, оказывает психологическую помощь на этапе выздоровления, мобилизуя адаптивные и компенсаторные возможности больного к преодолению госпитализма, зависимости от врачей и лечебного учреждения, помогая активно включаться в самостоятельную жизнь. Психолог оказывает помощь умирающим больным, не только обеспечивая эмоциональную поддержку, но и помогая проанализировать и осознать итоги прожитой жизни, подводя своеобразный психологический баланс, который должен быть положительным, помогая пациенту уйти из жизни, не теряя достоинства, с уважением к себе и к пройденному пути.

Следует учитывать, что одной из причин возникновения и развития болезни могут стать разнообразные психологические воздействия. В соответствии с современной парадигмой биопсихосоциальной природы заболевания, сформулированной в рамках холистического подхода в медицине, в этиопатогенезе любого заболевания, как соматического, так и нервно‑психического, определенную роль играют социально‑психологические факторы. Учет социально‑психологических и психологических факторов предполагает использование возможностей психологической помощи больным в системе их комплексного лечения и реабилитации. Разрешение психологических конфликтов, устранение эмоционального напряжения, эмоционально‑негативных психических состояний, нормализация настроения способствуют и нормализации соматического состояния больного.

В психологической помощи нуждаются не только больные, но и здоровые люди. У каждого человека есть сильные и слабые стороны, обусловленные его индивидуально‑психологическими особенностями. Одни жизненные ситуации человек, в силу наличия у него определенных психологических черт, разрешает легко и просто, а некоторые жизненные обстоятельства представляют для него проблему – его личность не обладает или не в полной мере обладает всеми необходимыми для выхода из трудной ситуации качествами. Как правило, для каждого типа личности специфичны свои собственные трудные жизненные обстоятельства. Они имеют тенденцию повторяться снова и снова, пока личность не сумеет мобилизовать свои резервные защитные и компенсаторные свойства и не научится справляться с ними. Это требует определенной психологической работы, перестройки тех или иные психологических свойств с формированием одних качеств и нивелированием других. В подобных случаях практически здоровый человек может периодически нуждаться в помощи психолога, психотерапевта или консультанта.

Психологическая помощь заключается в предоставление информации о разнообразных психологических феноменах: психических процессах, психических состояниях и психических свойствах, о структуре и функциях тех или иных подсистем целостной личности, о связях между индивидуально‑психологическими свойствами личности и теми или иными способами эмоционального реагирования и детерминируемыми ими формами поведения, о связях между психологическими явлениями и симптомами. К психологической помощи относится также и оказание эмоциональной поддержки, эмпатическое вчувствование в мир переживаний пациента, эмоциональное сопровождение клиента на пути освоения им психологических знаний и реализации этих знаний в непосредственном поведении, общении и деятельности. Наконец, психологическая помощь включает в себя отработку наиболее конструктивных паттернов поведения, замена неконструктивных образцов поведения на более конструктивные, эффективные формы поведения и деятельности. Таким образом, психологическая помощь оказывается клиенту на всех уровнях его функционирования – когнитивном, эмоциональном, поведенческом, – совпадающих с уровневостью организации человека.

Психологическая помощь реализуется в виде психотерапии, психологической коррекции и психологического консультирования.

 

Направления психологической помощи

 

Любая форма психологической помощи, чтобы быть эффективной, должна опираться на определенные теоретические представления о личности, особенностях ее формирования и развития, специ‑фике ее адаптации и дезадаптации, ценностях и целях. В психологии существуют три основные теоретические направления, по‑своему интерпретирующие личность, каждое со своей собственной концепцией здоровья и болезни, психологической помощи в достижении значимых целей – психодинамическое направление, поведенческое направление (бихевиоризм) и гуманистическое, или экзистенциально‑гуманистическое направление. Помимо этих трех ведущих направлений психологической помощи, в последнее время активно развивается когнитивная психология , послужившая основой создания когнитивной психотерапии. Приемы и техники когнитивной терапии активно используются в современном психологическом консультировании. Каждое из этих теоретических направлений в психологии послужило основой для создания соответствующих технологий психотерапии, психологического консультирования и психологической коррекции.

1.1.1. Психодинамическое направление

Динамическое направление в психологии, психотерапии и психологическом консультировании включает в себя разнообразные версии психоанализа – от классического психоанализа З. Фрейда до современных психоаналитических направлений: французского структурализма или западноевропейской школы объектных отношений. Общим во взглядах представителей этого подхода являются представления о бессознательных психических процессах как базовых психологических образованиях, определяющих роли этих бессознательных процессов в функционировании психики человека. Само понятие «психодинамический» предполагает исследование психической жизни человека с точки зрения ее психодинамики, с точки зрения взаимодействия, борьбы, конфликтов элементов, составляющих психическую жизнь человека. Специалисты, придерживающиеся психодинамических взглядов, представляют личность как организованную систему сил и контрсил.

В качестве основных детерминант функционирования, развития и роста личности рассматриваются бессознательные психические процессы. Содержание бессознательного составляют инстинктивные побуждения, биологические влечения и потребности, которые при неодобрении их личностью вытесняются в бессознательное. Вытесняются преимущественно те влечения и потребности, которые, вступая в противоречие с представлениями личности о себе и об окружающем мире, выступают в качестве угрозы личностному благополучию, равновесию и комфорту. Психодинамические теоретики могут расходиться во взглядах на то, какие силы в структуре личности важнее, но все они, как правило, включают в число важнейших сил и побуждений индивидов необходимость защиты от психологически болезненных желаний, мыслей, чувств и переживаний. В частности, одним из главных способов такой защиты является отвержение болезненных аспектов собственного «Я» и недопущение этих аспектов к осознанию.

Фрейд выделял две основные группы инстинктов: инстинкты жизни (Эрос), направленные на самосохранение, на поддержание жизненно важных процессов (голод, жажда, секс) и инстинкты смерти (Танатос) – разрушительные силы, направленные либо вовне, на окружающий мир, либо вовнутрь, на самого человека (агрессия в виде садизма или мазохизма, гомицидов или суицидов). Энергия инстинктов жизни в психоанализе обозначается понятием либидо, энергия инстинктов смерти специального понятия не имеет. По мнению Фрейда, из всех инстинктов жизни наиболее значимыми для развития личности являются сексуальные инстинкты. Поэтому термином «либидо» обозначают преимущественно энергию сексуальных инстинктов.

Исследуя организацию личности, Фрейд создал две модели функционирования психического: топографическую модель, исследующую психическое на разных уровнях его функционирования, и структурную модель, изучающую психические явления в виде основных компонентов, или структур. Более известна структурная модель. В соответствии с топографической моделью, в психической жизни человека выделяются три уровня: сознание; предсознательное, которое легко может быть осознано; бессознательное, которое самостоятельно осознано быть не может. Бессознательное отделено от сознательного и предсознательного особой психической инстанцией – цензурой. Она выполняет две функции: вытесняет в область бессознательного неприемлемые и осуждаемые личностью собственные чувства, мысли и желания; и оказывает сопротивление активному бессознательному, стремящемуся прорваться в сознание. Бессознательное проявляется в поведении и психической деятельности человека окольными путями – в обмолвках, описках, ошибках памяти, сновидениях, симптомах невротических расстройств. Так, по мнению Фрейда, скрытое значение кашля связано с чувством потери, одиночества, непривлекательности. Идея о том, что очевидное поведение содержит скрытый смысл, подразумевает существование своего рода «кода», с помощью которого необходимо расшифровывать очевидное поведение, если мы собираемся помочь клиенту скорректировать его действия. Недостаточно лечить саму симптоматику – воздействие на очевидное поведение бесполезно, если не затрагивать его скрытого значения. Чтобы можно было влиять на это скрытое значение, клиент должен его осознать – в этом и состоит конечная цель фрейдовского психоанализа.

Бессознательное включает в себя инстинктивные импульсы, переживания, вытесненные воспоминания и представления. Осознание бессознательного становится возможным преимущественно в процессе психотерапии. Терапия должна включать в себя повторное переживание чувств и воздействий, сопутствующих скрытому механизму. Например, для пациентки было бы недостаточно понять умом, что в основе ее симптома лежит конфликт из‑за одиночества и непривлекательности. Она должна вновь испытать эти чувства, чтобы осознать скрытый механизм своих переживаний.

В соответствии со структурной моделью психического, личность человека включает в себя три инстанции, или три структуры: Ид (Оно), Эго (Я) и Супер‑Эго (Сверх‑Я). Структура Ид является источником психической энергии, действует преимущественно в сфере бессознательного и включает в себя базальные инстинкты, первичные потребности и импульсы. Ид, подобно маленькому ребенку, функционирует по принципу удовольствия, постоянно требуя немедленной разрядки напряжения с удовлетворением всех желаний и стремлений. Ид не принимает во внимание социальных норм, правил, требований, ограничений, предписаний и запретов. Эго – разумная (взрослая) часть личности человека, которая направляет и контролирует инстинкты. Эго функционирует на всех трех уровнях сознания, являясь посредником между Ид и внешним миром. Эго, принимая во внимание требования Ид, а также ограничения и предписания внешнего мира, требования конкретной ситуации, принимает решения в соответствии с принципом реальности. Супер‑Эго – моральный аспект личности, вмещающий в себя социальные нормы, правила, предписания, требования и запреты. Супер‑Эго также функционирует на всех трех уровнях сознания. Оно формируется в процессе социализации личности, ее воспитания, образования и обучения. Формирование Супер‑Эго происходит в виде интернализации (ассимиляции, усвоения) социальных норм, требований, предписаний. Эта структура личности действует в соответствии с морально‑этическим принципом.

Таким образом, по Фрейду, личность каждого человека пребывает в хроническом конфликте: Ид стремится к немедленной разрядке напряжения, Супер‑Эго препятствует немедленному удовлетворению желаний Ид, стремясь подавить эти желания как социально неприемлемые, а Эго способствует удовлетворению желаний Ид с учетом требований реальности. Если давление инстинков на структуру Эго слишком велико, возникает тревога, от которой личность защищается, формируя механизмы психологической защиты. Защитные механизмы – это определенные приемы переработки поступающей в психику информации, предохраняющие ее от чрезмерного напряжения и тревоги. Они неосознаваемы, пассивны и связаны с искажением реальности. В отличие от копинг‑механизмов – осознанных приемов переработки психотравмирующих событий, активных и конструктивных, – механизмы психологической защиты неконструктивны, т.к. могут приводить к психическим нарушениям – неврозам.

С точки зрения Фрейда неврозы обусловлены невротическим конфликтом, то есть бессознательным конфликтом между побуждениями Ид, которые стремятся к разрядке, и защитными функциями Эго, предотвращающими непосредственную разрядку влечений или их доступ к осознанию. Симптом при этом рассматривается как осуществление компромисса между подавляемым желанием и требованиями подавляющего фактора. Супер‑Эго заставляет Эго чувствать себя виноватым даже за символическую и искаженную разрядку, которая проявляется как симптом невроза. Таким образом, в формировании невротического симптома участвуют все части психического аппарата.

Фрейд рассматривал невротический конфликт как «переживания, возникающие в результате столкновения по крайней мере двух несовместимых тенденций, действующих одновременно как мотивы, определяющие чувства и поведение» (Карвасарс‑кий Б. Д., 2000). С точки зрения Фрейда, невроз – это конфликт между бессознательным и сознанием. «С самого начала мы замечаем, что человек заболевает из‑за конфликта, возникающего между требованиями инстинкта и внутреннего сопротивления, которое возникает внутри против этого инстинкта» (Карвасарский Б. Д., 2000). Таким образом, невроз – следствие конфликта между сознательным и бессознательным, которое образуют вытесненные под влиянием моральных норм, правил, запретов, требований биологические потребности и влечения, прежде всего, сексуальные и агрессивные. Современные психоаналитики любое заболевание, как нервно‑психическое, так и соматическое, интерпретируют как следствие подавленных, вытесненных психологических конфликтов. Психосоматическое направление в медицине, возникшее на основе психоаналитических представлений, подобным образом интерпретирует разнообразные соматические страдания человека.

Взгляды Фрейда на психопатологию в самом общем виде выглядят следующим образом: определенный конфликтный материал исключается из сознания, так как является слишком болезненным. Однако из‑за своей эмоциональной заряженности он сохраняет активность в структуре личности, проявляясь в виде явных поведенческих симптомов. Полное осознание с разрешением себе сознательно пережить эмоции приводит к смягчению или редукции симтоматики.

В соответствии с теоретическими представлениями психоаналитиков о происхождении болезней была разработана и технология психотерапии, в основе которой лежат представления о переносе (трансфере), контрпереносе (антитрансфере), сопротивлении и катарсисе. В качестве основного терапевтического механизма выступает феномен катарсиса, который позволяет снизить уровень психического напряжения и тревоги путем отреагирования (например, проговаривания, вербализации) психологических проблем и конфликтов, вытесненных в бессознательное и извлеченных оттуда в процессе психоаналитического исследования методом свободных ассоциаций, путем интерпретации сновидений, или так называемой «психопатологии обыденной жизни», т. е. очиток, описок, оговорок, «случайных» действий и т. д. В ходе психоанализа психоаналитик, исследуя свободные ассоциации или сновидения своего пациента, путем интерпретации добивается возникновения инсайта, то есть внезапного понимания, «схватывания» ситуации клиентом, вследствие чего происходит перевод вытесненных в бессознательное переживаний на уровень сознания. Пациент внезапно понимает значение и смысл своего симптома, истинное содержание своих переживаний. Это понимание влечет за собой отреагирование (плач, крик, невербальное выражение эмоций и т. д.). Отреагирование (катарсис) вытесненных переживаний и осознание содержания и смысла симптома ведут к излечению от него.

Исходя из того, что невроз понимается как результат конфликта между бессознательным и сознанием, основная задача психотерапии в рамках психоанализа заключается в том, чтобы сделать бессознательное сознательным, или, иначе говоря, осознать бессознательное. Целью психоанализа является проникновение в скрытые идеи, влияющие на поведение, и их отчетливое осознание. Фрейд сравнивает психоаналитическое лечение с ситуацией, когда нерадивый студент во время лекции всячески мешает преподавателю, отпускает замечания, гримасничает, отвлекает всех от лекции. Преподаватель выгоняет студента за дверь, но тот все равно постоянно заглядывает в аудиторию, привлекая к себе внимание, и мешает таким образом преподавателю. Чтобы студент не проник в аудиторию, у дверей сажают двух других студентов, препятствующих входу в зал. Эти двое символизируют собой цензуру, не допускающую бессознательное в сферу сознания. Мы так же выталкиваем бессознательное за дверь, но оно оттуда продолжает всячески напоминать нам о себе, беспокоить и мешать нормальной деятельности. Разрешить ситуацию с недисциплинированным студентом можно, только пригласив его в аудиторию и попытавшись разобраться, чего же он хочет на самом деле. Точно также, преодолевая сопротивление пациента, нужно вытащить бессознательное на свет и выяснить у него, чего же оно хочет от нас.

Конечная цель терапии по Фрейду – облегчить клиенту возможность любить и работать. Фрейд не считал, что терапия имеет цель сделать человека счастливым. На самом деле он рассматривал терапию как «удаление невротического страдания вместе с обычными несчастьями» (Фрейд З., 1918). Одно из главных достижений психотерапии – повышение способности индивида выносить амбивалентность и конфликты, то есть «жить с неудобствами». В том, что среди целей терапии на первое место следует выдвинуть здоровое функционирование, а не счастье, с Фрейдом согласны и многие представители других направлений в психологии и психотерапии.

В самом общем виде терапевтический процесс предполагает выполнение следующих действий:

• установление аналитической связи между терапевтом и пациентом;

• формирование трансферных и контртрансферных взаимоотношений и их анализ;

• выявление подавляемого «цензурой» содержания бессознательного методом свободных ассоциаций, толкованием сновидений, анализом символического содержания невротических симптомов.

Одной из наиболее популярных версий психодинамического направления является теория объектных отношений, по‑своему интерпретирующая личность, проблемы нормы и патологии, здоровья и болезни, по‑своему конструирующая технологию психологического вмешательства. Центральное место в формировании теории объектных отношений принадлежит Д. В. Винникот, В. Р. Д. Фейрберн, О. Кернберг, М. Малер и Дж. Мастерсон. В соответствии с представлениями этих авторов, личность – явление уникальное; она содержит свою уникальность уже при рождении. Ответственность родителей заключается не в том, чтобы сформировать характер, снабдить его условностями или вписать в рамки определенного образца, а так поддержать этот характер, чтобы его скрытая уникальность могла проявить себя и обеспечить полноценное развитие индивида.

Фрейд видел развитие в элементах регулирования и выражения сексуальности и агрессивности, а теория объектных отношений сфокусирована на развитии отдельной, дифференцированной, интегрированной и цельной личности. Управление сексуальностью и агрессивностью – важный источник развития личности, но важны также и чувство голода, и потребность в близости, внимании, компетентности, власти. Полноценно развитая личность уникальна, креативна, гибка и саморегулируема. Она правдива перед собой, и ее поведение скорее вытекает из собственных планов и схем, а не из некоего экстернализованного образа того, как это должно быть («ложное Я»). Наиболее значимый фактор в развитии истинного «Я» – отношения с другими людьми, особенно с матерью. Отношения с другими людьми видятся психоаналитиками как субкатегория отношений с объектами вообще. Поэтому, хотя теоретики объектных отношений более всего интересуются отношениями с людьми, они называют их «объектными отношениями».

Развитие личности – это сепарация от других людей (от значимых «объектов») и индивидуация, формирующая чувство собственной уникальности. Так, согласно М. Малер, в первый месяц жизни ребенок находится на стадии нормального аутизма. На этой стадии внимание ребенка к окружающему миру поверхностно, он больше занят своими внутренними ощущениями. Младенца в этот период можно описать как нарциссичного. У него нет интереса к внешнему миру, фактически у него нет еще и концепции внешнего мира. Внешние объекты, например, мать, не воспринимаются им как внешние, и их присутствие может туманно ощущаться как сопровождение удовлетворения потребностей. Младенец может чувствовать, что только его желания достаточно для того, чтобы появилась мать и удовлетворила его потребность.

 

Со второго или третьего месяца жизни ребенок начинает более внимательно относиться к миру. На этой стадии, известной как нормальный симбиоз, ребенок не в состоянии делать различия между собственными усилиями добиться удовлетворения своих потребностей и реакцией матери на его потребности. Теперь ребенок может уже осознавать внешние импульсы, особенно те, которые связаны с матерью, но он не воспринимает мать как внешний объект, как отдельного человека. В результате ребенок ощущает себя слившимся с матерью, то есть ребенок и мать представляют собой единое целое и имеют общую границу с окружающим миром. Например, когда мать кормит ребенка, он воспринимает руку матери и бутылочку как часть своего собственного тела, кормящего себя. Таким образом, если мать немедленно не удовлетворяет голод ребенка, он воспринимает свое собственное «Я» как наносящее боль и приводящее к фрустрации.

Примерно в четырехмесячном возрасте начинается настоящий процесс сепарации‑индивидуации. Первая фаза этого процесса (приблизительно от 4‑го до 10‑го месяца) связана с развитием у ребенка чувства телесного отделения от матери. Через свою деятельность ребенок начинает осознавать, что он и мать физически разделены. Это осознание провоцирует беспокойство, и ребенок периодически проверяет, здесь ли мать, стремясь удостовериться в ее присутствии. С 10‑го месяца наступает фаза тренировки, длящаяся до 14‑го месяца, в ходе которой приобретаются моторные навыки, способствующие дальнейшему отделению от матери. Когда ребенок начинает ходить, у него появляется чувство всемогущества. Чтобы в течение этих фаз развитие было успешным, ребенок должен испытать «достаточно хороший материнский уход» (Винникот Д. В., 1965). «Хорошая мать» положительно стимулирует и поддерживает процесс развития ребенка. Чрезмерно защищающая мать берет ребенка на руки не тогда, когда нужно утешить ребенка, а тогда, когда нужно утешиться ей самой. Такое поведение матери может подавить инициативу ребенка и его продвижение к самостоятельности. Оно тормозит развитие у ребенка чувства себя как отделенного от матери индивида. Отвергающая мать, которая соблюдает дистанцию между собой и ребенком, также приносит вред, так как она не обеспечивает надежного тыла. Ребенку нужны как поддержка матери, так и некоторая свобода исследований. Отвергающая, соблюдающая дистанцию мать предоставляет ему свободу, но не обеспечивает поддержки. Ее ребенок никогда не сможет успешно отделить себя и индивидуализироваться, потому что он всегда будет тосковать по единению с матерью.

Следующая стадия сепарации‑индивидуации – фаза возобновления связей – длится с 14‑го по 24‑й месяц жизни. Теоретики объектных отношений предполагают, что различные виды психопатологии, включая пограничное расстройство личности и пищевые нарушения, например, булимия, берут свое начало на этой стадии развития. Во время возобновления связей ребенок начинает лучше осознавать свою отделенность от матери. Его радостное чувство всемогущества исчезает по мере осознания им своей отделенности. Он начинает чувствовать себя слабым, маленьким и беспомощным. На этом этапе ребенок должен смириться с фактом своего отделения от матери. В качестве конкретного примера разделения можно рассмотреть ситуацию, когда ребенок, чувствуя себя слабым и беспомощным, обращается к матери. Если мать не способна должным образом отреагировать на его потребности, ребенок остается беспомощным, но не может позволить себе рассердиться на мать. Поэтому он «отщепляет» от себя ту свою часть, которая нуждается в поддержке. Он должен также отделить от себя свой гнев на мать, потому что сердиться на нее слишком опасно. Лучше чувствовать себя «плохим», чем слабым, нуждающимся в поддержке и сердитым на мать. В дальнейшей жизни этот человек будет иметь проблемы в межличностных отношениях. Он сразу станет чувствовать себя «плохим», как только кто‑то не захочет удовлетворить его потребности.

Достижение эмоционального постоянства при восприятии объекта и целостное представление о нем происходит во время последней фазы процесса сепарации‑индивидуации. Эта фаза – консолидация индивидуальности – наступает в 2–3 года. Человек, успешно прошедший эту фазу, может сохранить самоуважение, даже если ему что‑то не удается, продолжать любить и ценить других людей, даже если они не оправдывают его ожиданий, сохранять образ «хорошего Я», не нуждаясь в том, чтобы постоянно ублажать других. Этот человек будет способен продолжать развивать свое истинное «Я», то есть отделять собственные намерения, восприятия и цели от намерений, восприятий и целей других людей.

При нарушениях в развитии на протяжении процесса сепарации‑индивидуации может сформироваться личность, неспособная сформировать устойчивые длительные отношения, постоянно переходящая от сильной любви и привязанности к глубокому разочарованию. У нее может не произойти установление стабильной, связной идентификации, что повлечет за собой непостоянное выполнение профессиональных обязанностей, частую смену работы и неспособность удержаться на одном месте и следовать намеченной карьере. В результате человек начнет проявлять импульсивность. Из‑за отсутствия стабильного внутреннего «Я» он будет нуждаться в постоянной эмоциональной стимуляции извне, чтобы чувствовать себя живым и вовлеченным в события. Поэтому он начнет заниматься беспорядочным или случайным сексом, употреблять наркотики, играть в азартные игры. Так как он не научился эмоциональному постоянству, его реакции будут сильны, но преходящи. Он будет часто подвержен сильному, но кратковременному чувству враждебности. Если он не полностью создал у себя чувство «Я» как отдельного объекта, если он чувствует себя соединенным с матерью, то будет постоянно искать «экстаз» от испытанного слияния. Для этого он начнет искать немедленных, интенсивных встреч с людьми (беспорядочный или случайный секс), в которых сможет времено пережить это чувство слияния. Но позже, когда останется один, он почувствует депрессию, пустоту и ощутит себя покинутым. Индивид, демонстрирующий модель импульсивного поведения, гнев, депрессию, непереносимость одиночества и проблемы идентичности, соответствует критериям пограничного расстройства личности по DSM‑IV. В соответствии с теорией объектных отношений, психопатология – это результат нарушенных образов «Я» относительно других людей и результат отрицательного детского опыта. Есть данные, подтверждающие представление теории объектных отношений о том, что индивид с диагнозом «пограничное расстройство личности» имеет менее сложные и менее развитые внутренние образы людей, чем «нормальные» индивиды, и эти менее сложные и менее развитые образы связаны с патогенным опытом, таким как пренебрежение и насилие. Пограничные личности не могут установить здоровую идентичность. Таким образом, по мнению теоретиков объектных отношений, личность, прежде всего, межличностна, то есть она состоит из стойких моделей отношений к другим. Если у нас были достаточно «хорошие матери», то мы перенесем во взрослую жизнь эффективные прототипы взаимоотношений с другими, если же родительское воспитание было дисфункциональным, то мы понесем в дальнейшую жизнь ошибочные модели реакций. Таким образом, по теории объектных отношений, истинные взаимоотношения с матерью играют важную роль в развитии личности.

В теории объектных отношений психотерапевтический подход имеет некоторые отличительные от классического психоанализа черты. Во‑первых, большое значение придается эмпатии психотерапевта. Представители теории объектных отношений придерживаются мнения, что именно недостаток эмпатии в детстве – одна из причин проблем взрослого клиента. Следовательно, важно, чтобы психотерапевт обеспечил эмпатию как один из способов помочь клиенту «вместить» в себя сильные неуправляемые эмоции и аффекты и интегрировать их в личность. Эмпатия сама по себе важное средство терапевтических изменений. Во‑вторых, большинство психотерапевтов данного направления тоже ценят проникновение в детские корни взрослых проблем, но в меньшей степени, чем классический психоанализ. Психотерапевту полезно выяснить, каким образом взрослые проблемы связаны с неадекватным подходом родителей к ребенку в детстве. Ценится сам по себе корригирующий опыт взаимоотношений на сеансе психотерапии (коррективный эмоциональный опыт) по принципу «здесь и сейчас». Мастерсон называет психотерапию «экспериментом по индивидуализации». Изменения достигаются путем эмпирического повторного переживания ранних дестких конфликтов во время терапии.

Посредством повторного переживания в индивиде раскрепощается процесс созревания, чтобы он смог выработать более дифференцированное и согласованное «Я». По мнению Когута, когда патологический детский опыт вновь переживается и перерабатывается во время терапии, психотерапевт может обеспечить пациенту эмпатические условия, которых тому не хватало в детстве. В этих обстоятельствах «сращение психологической структуры, которое оптимально должно было произойти в нормальный период развития, сейчас происходит с запозданием в психотерапевтической среде» (Когут, 1985). Гантрип пишет о том, что можно достичь личностного роста благодаря качеству взаимоотношений во время психотерапии: «Я думаю о психотерапии не как о некой методике, а только как о предоставлении возможности искреннего, надежного, понимающего, уважающего, заботливого личного отношения, при котором человеческое существо, чье истинное «Я» было раздавлено манипулированием тех, кто хотел лишь, чтобы он не был им помехой, могло начать, наконец, ощущать свои собственные истинные чувства, думать своими собственными спонтанными мыслями и обнаруживать себя настоящего реально существующим» (Гантрип Д. С., 1973). И наконец, для психотерапевтов объектных отношений ключевой является работа с проективной идентификацией клиента. Проективная идентификация – это защитный механизм, с помощью которого пациент проецирует нежелательные аспекты свого Эго на другого человека и затем пытается контролировать эти нежелательные аспекты через взаимодействие с этим человеком. Предположим, что вы бессознательно испытываете неловкость от своих сексуальных желаний. Вы можете тогда спроецировать их на другого человека, а затем рассматривать его как вашего сексуального обольстителя. Теперь ничего не мешает вам испытывать сексуальность, так как другой человек ведет себя сексуально по отношению к вам. При проективной идентификации индивид бессознательно манипулирует другим человеком, фактически заставляя его выполнять бессознательную проекцию. Так, индивид может действовать сексуально бессознательно, чтобы заставить другого человека проявлять сексуальность по отношению к нему. Или, например, заключенный в тюрьме, почувствовав себя одиноко на Рождество, вызвал к себе жену, чтобы «развеселить ее». Другими словами, он спроецировал свое одиночество на жену, а затем попытался контролировать свои чувства, предпринимая действия по отношению к ней.

Таким образом, проективная идентификация создает особый вид отношений переноса, в которых клиент подсознательно пытается манипулировать терапевтом, вовлекая его в чувства и действия тем способом, в котором клиент подсознательно нуждается. Важная часть терапии объектных отношений – заставить клиента осознать, как он подсознательно «обустраивает» определенный тип межличностного поведения. В конечном счете, цель психотерапии – развитие личности. Для теории объектных отношений оно включает в себя отделение «Я» от матери и формирование дифференцированного и интегрированного представления о себе и о других. По Мастерсон, это проявляется в увеличении автономности клиента, в его способности взять ответственность за себя, а также управлять своей жизнью в конструктивной манере. Кроме того, это должно привести к возможности творчества, близких отношений и гибкости, пластичности, вариативности поведения и эмоционального реагирования. По Когуту, цель терапии – развитие внутренне согласованной личности, которая обладает реальными амбициями и устремлениями, может быть творческой, способной к близким отношениям, и гибкой, создавать собственные суждения и защищать свое достоинство.

Таковы основные принципы психодинамического (психоаналитического) направления в психологии, психотерапии, психологической коррекции и психологическом консультировании. Психоанализ при оказании психологической помощи применяется при наличии разнообразных симптомов психического неблагополучия: при депрессиях, тревожных и агрессивных расстройствах, психосоматических заболеваниях. Он используется преимущественно в индивидуальной форме, но может применяться также и при групповой работе (групп‑анализ). В настоящее время классический психоанализ используется редко; применяются премущественно современные варианты психоанализа, разрабатываемые в западноевропейских странах.

1.1.2. Поведенческое направление

Второе направление в психологии, послужившее теоретической основой для создания специфической психотерапевтической технологии, а также практики психологической коррекции и психологического консультирования – поведенческое направление, или бихевиоризм.

В противоположность динамическим концепциям личности сторонники поведенческого подхода рассматривают поведение пациента не как знак, символически выражающий реально существующие проблемы клиента, а как реальность, которую можно верифицировать, идентифицировать и измерить. Основы поведенческой терапии лежат в теории научения, а теоретические предпосылки методик поведенческой терапии начинаются, подобно теории научения, с философского убеждения, что методы работы с поведенческими проблемами человека должны основываться на научном подходе. Другая предпосылка поведенческого направления состоит в том, что все поведение предопределено, и переменные, обуславливающие его, можно обнаружить и измерить.

В поведении испытуемого во время исследования нет ничего случайного. Все особенности поведения, как вербального, так и невербального (в мимике, позе, походке, в жестах, манере сидеть, манере стоять), а также особенности общения и деятельности отражают некоторые глубинные психологические структуры, подлежащие исследованию. И наоборот: весь внутренний психологический мир больного – его переживания, страхи, страсти, комплексы, страдания, индивидуальные способы реагирования на стресс, методы психологической самозащиты, характеристики совладающего поведения – в той или иной степени, более или менее ярко проявляется во внешнем поведении.

Поведенческое направление в психотерапии основано на психологии бихевиоризма и использует принципы научения для изменения когнитивных, эмоциональных и поведенческих структур. Основоположником бихевиоризма считается Д. Б. Уотсон, который впервые ввел этот термин и опубликовал его первую программу. Значительное влияние на формирование бихевиоризма оказали также эксперименты Э. Торндайка, а также труды И. П. Павлова и В. М. Бехтерева. Методологическими предпосылками бихевиоризма явились принципы философии позитивизма, в соответствии с которыми наука должна описывать только позитивные, то есть реально существующие феномены, доступные непосредственному наблюдению. Бихевиоризм во многом развивался в качестве альтернативы интроспективной психологии и исключил из области своего рассмотрения все психологические феномены, не подлежащие строгому научному исследованию, фиксации и измерению.

С точки зрения представителей бихевиоризма, психология должна была стать наукой о поведении, поскольку поведение является той единственной психологической реальностью, которая доступна непосредственному наблюдению, и обладает параметрами, которые можно непосредственно измерить, и на которые можно непосредственно воздействовать. Ортодоксальный бихевиоризм по сути дела отождествляет психику и поведение. Поведение понимается как совокупность реакций организма на воздействия внешней среды, на набор фиксируемых стимулов. Человек рассматривается как носитель определенных форм поведения, формирующихся по принципу «стимул–реакция». Жесткая схема «стимул–реакция» рассматривается в качестве основной единицы поведения. Все внутренние психологические звенья, все психологические феномены, опосредующие ответные реакции человека, сторонниками ортодоксального бихевиоризма, по сути, игнорировались как непосредственно не наблюдаемые. Однако с развитием бихевиоризм обращается и к опосредующим процессам.

В необихевиоризме появляется понятие промежуточных переменных – процессов, опосредующих влияние внешних раздражителей на поведение человека. Усложнение традиционной бихевиористской схемы «стимул–реакция» за счет введения промежуточных переменных знаменует переход к новому этапу развития. Основная формула бихевиоризма трансформируется в формулу «стимул–промежуточные переменные–реакция». Промежуточные переменные – это те психологические образования, которые опосредуют реакции организма на те или иные стимулы. Под промежуточными переменными понимают совокупность познавательных и побудительных факторов, действующих между стимулом и ответным поведением. В качестве промежуточных переменных рассматриваются внимание, представления, склонности, мотивы, установки, отношения, и даже сознание. Изучение промежуточных переменных является одной из основных задач психологии поведения.

Центральной проблематикой бихевиоризма является проблема приобретения индивидуального опыта, или проблема научения как процесса приобретения различных умений и навыков. Научение – это процесс и результат приобретения индивидуального опыта, знаний, умений и навыков. Научение является систематической модификацией поведения при повторении одинаковой ситуации. Научение выступает в качестве основного методического принципа и главной задачи поведенческой психотерапии.

Поведенческая психотерапия, по сути своей, представляет собой клиническое использование теорий научения, сформировавшихся в рамках бихевиоризма. Центральное место в этих теориях занимают процессы классического и оперантного обусловливания. В соответствии с этим выделяют два типа поведения: респондентное поведение (основанное на классическом обусловливании) и оперантное поведение (основанное на оперантном обусловливании).

Респондентное поведение – это поведение, возникающее в ответ на какой‑либо раздражитель. Организм автоматически реагирует на определенные возбудители: колено судорожно дергается, когда бьют по коленному сухожилию; при повышении внешней температуры тело начинает потеть; зрачок сужается при ярком свете. И. П. Павлов выяснил, что определенные рефлекторные процессы могут быть обусловлены. В своем классическом эксперименте он вызывал у собаки слюноотделение, совмещая звонок колокольчика с подачей пищи. В естественных условиях слюноотделение у собаки начинается только при виде или запахе пищи. После того как Павлов совместил подачу еды и звонок колокольчика, слюноотделение у собаки начиналось при этом звуковом сигнале и без наличия какой‑либо еды. Подобное изменение в поведении появилось сразу же после нескольких таких сеансов.

Поведение животного было обусловлено раздражителем, который раньше не вызывал никакой реакции. Точно так же, как и у собаки Павлова, наше слюноотделение может быть вызвано входом в ресторан или звуком обеденного гонга. Респондентное поведение достаточно просто изучать и демонстрировать. Рекламодатели, связывающие привлекательного человека на экране или на плакате с определенным товаром, пытаются всего‑навсего сформировать у зрителя ассоциацию и вызвать четко запланированную реакцию. Они рассчитывают, что в результате подобного сопоставления потребители будут позитивнее реагировать на этот товар.

Теория оперантного, или инструментального обусловливания связана с именами Э. Торндайка и Б. Ф. Скиннера. Скиннер – один из виднейших представителей бихевиоризма – показал, что воздействие окружающей среды определяет поведение человека. Он обосновал понятие инструментального, или оперантного поведения. Оперантное поведение – это поведение, возникающее спонтанно. Оперантное поведение усиливается или ослабляется теми событиями, которые за ним следуют. В то время как респондентное поведение определяется предыдущими событиями, оперантное поведение зависит от своих последствий. Обусловливание какого‑либо действия зависит от того, что происходит после прекращения этого действия. Скиннер считает, что практически любое естественное возникающее поведение человека или животного можно вызвать искусственно, добиться, чтобы оно появлялось чаще и более выраженно, а также по‑разному его направлять. Например, отец пытается научить свою дочь плавать. Дочь обожает купаться, но боится намочить голову и опасается выдыхать воздух под водой. Отец обещает дать девочке конфету, если она окунет лицо. Затем отец соглашается дать конфету только после того, как девочка намочит всю голову. Когда дочь идет и на это, отец ставит условие: сделать под водой выдох. Шаг за шагом девочка будет менять свое поведение под влиянием грядущего вознаграждения и в результате научится плавать.

Оперантное обусловливание – это процесс формирования и поддержания частной модели поведения вытекающими из этой же модели последствиями. В расчет берется не только то, что предшествовало поведению, но в основном то, что за ним последует. В случае с отцом и дочерью отец обусловливал поведение девочки тем, что давал сладости после определенных действий с ее стороны. Конфеты использовались для обеспечения определенного поведения ребенка в воде. «Если за определенным поведением следуют определенные последствия, то очень высока вероятность того, что это поведение появится вновь, а вытекающие из него одни и те же последствия можно назвать подкреплениями» (Скиннер Б. Ф., 1971).

Введение промежуточных переменных в традиционную формулу бихевиоризма «стимул–реакция» привело к появлению нового понятия – социального научения. Социальное научение основано на представлениях, согласно которым человек обучается новому поведению не только на основании собственного прямого опыта (как при классическом и оперантном обусловливании), но и на основании опыта других, на основании наблюдения за другими людьми, то есть за счет процессов моделирования. Научение по моделям предполагает научение посредством наблюдения и имитации социальных моделей поведения. Это направление связано с именем канадско‑американского психолога А. Бандуры.

Практически не рассматривая роль биологических факторов в формировании личности, Бандура постулировал, что человек – это продукт научения, в ходе которого он способен усваивать разнообразные поведенческие паттерны. В многочисленных экспериментах Бандуры было показано, что люди будут подражать почти всем, включая героев мультфильмов и кино, но при этом предпочтут имитировать добрых, воспитанных, великодушных субъектов, которые занимают высокое положение и обладают властью, а не аморальных представителей низших слоев. Вероятно также, что они будут скорее подражать тем, кто был удостоен какой‑либо награды за свое поведение, чем тем, кто был за него наказан.

Помимо пластичности сознания, которая позволяет менять стили поведения, важнейшим человеческим качеством является мышление, позволяющее использовать символические структуры, например, язык, познавать явления окружающего мира и осмыслять поведение, хотя бы частично определяя, какие события окружающей среды будут восприняты, получат оценку и станут основой для действия.

Однако действия индивида не определяются исключительно внутренними побуждениями, такими как инстинкты, потребности или намерения, или же, как считал Скиннер, только внешними по отношению к человеку силами. Не окружающая среда сама по себе определяет нашу деятельность, а наше восприятие явлений окружающей среды есть один из факторов, влияющих на поведение. В данных границах люди могут выбрать такую манеру поведения, которая повысит вероятность предсказуемого ответа от окружающей среды. Поведение – не только функция, но и независимая переменная, оказывающая влияние и на среду, и на личность. Бандура сформулировал тройственную модель реципрокного детерминизма, согласно которой поведение человека есть результат взаимодействия личностных факторов, включая мышление и познавательные способности, явлений окружающей среды и действий самого человека.

Бихевиористы отличались самым решительным образом от предыдущих теоретиков психотерапии своей уверенностью в том, что аномальное поведение в своей основе сходно с обычным, и что именно аномальный симптом представляет собой расстройство. Одни и те же законы применимы к любому поведению – как обычному, так и аномальному. Просто аномальное поведение представляет собой нормальный, закономерный ответ на аномальные условия обучения. Аномальное поведение можно изменить, сделав эти условия обучения другими. По существу, в основе бихевиоризма лежит очень оптимистичная теория.

Согласно представлениям бихевиоризма, здоровье и болезнь являются результатом того, чему человек научился и чему не научился, а личность – это опыт, который человек приобрел в течение жизни. Невроз при этом не рассматривается как самостоятельная нозологическая единица, поскольку в бихевиоризме, по сути, отсутствует нозологический подход. В центре внимания оказывается не столько болезнь, сколько симптом, который понимается как поведение, точнее, как нарушение поведения. Невротический симптом (невротическое поведение) рассматривается как неадаптивное или патологическое поведение, возникшее в результате неправильного научения. Аномальному поведению, дурным привычкам и другим нежелательным поступкам научаются точно так же, как и нормальному или желательному поведению. Так, Дж. Вольпе определяет невротическое поведение как привычку неадаптивного поведения у физиологически нормального организма. Г. Айзенк и Д. Рахман рассматривают невротическое поведение как усвоенные образцы поведения, являющиеся в силу каких‑либо причин неадаптивными.

С точки зрения бихевиоризма адаптация является основной целью поведения, поэтому поведение, не обеспечивающее адаптацию, является патологическим. Нарушения поведения в рамках поведенческого направления являются приобретенными, представляют собой усвоенную неправильную реакцию, которая не обеспечивает необходимый уровень адаптации. Эта неадаптивная реакция формируется в процессе «неправильного» научения. Примером такого неправильного научения может быть взаимодействие родителей с ребенком, на которого родители обращают внимание, берут на руки только тогда, когда он что‑то делает не так, например, капризничает; или ребенок, испытывающий явный недостаток внешних проявлений любви, внимания, тепла и заботы, получает это в избытке, когда заболевает. Таким образом, потребность ребенка во внимании в полной мере удовлетворяется только тогда, когда он «плохо» себя ведет. Иными словами, «плохое», неадаптивное поведение подкрепляется положительно (удовлетворяется значимая потребность).

В соответствии с этими представлениями о норме и патологии, о здоровье и болезни основная цель клинико‑психологических вмешательств в рамках поведенческого подхода заключается в том, чтобы переучить, заменить неадаптивные формы поведения на адаптивные, «правильные», эталонные, нормативные, а задача поведенческой психотерапии как терапевтической системы – в редукции или устранении симптома. В целом поведенческая психотерапия (модификация поведения) направлена на замену страха, тревоги, беспокойства релаксацией до редукции или полного устранения симптоматики, что достигается в процессе научения за счет применения определенных техник. Научение в рамках поведенческой психотерапии проводится на базе рассмотренных ранее теорий научения, сформулированных бихевиоризмом.

В поведенческой психотерапии научение осуществляется непосредственно, являясь целенаправленным, систематическим, осознаваемым как психотерапевтом, так и пациентом процессом. Психотерапевт поведенческого направления рассматривает все проблемы как педагогические по своей природе и поэтому решить их можно путем прямого обучения новым поведенческим реакциям. Пациент должен научиться альтернативным формам поведения и тренировать их. Если задачи психотерапии состоят в обучении, то роль и позиция психотерапевта должны соответствовать роли и позиции учителя или технического инструктора, а отношения между пациентом и психотерапевтом носят обучающий характер. Психотерапевт совместно с пациентом составляет программу лечения с четким формулированием цели, разъяснением задач, механизмов, этапов лечебного процесса, определением того, что будет делать психотерапевт, и что – пациент. После каждого психотерапевтического сеанса пациент получает конкретные задания, а психотерапевт контролирует их выполнение.

Основная функция психотерапевта состоит в организации эффективного процесса научения. Поведенческое направление в психотерапии, психологической коррекции и психологическом консультировании применяется очень широко. Наибольшее распространение в настоящее время получили когнитивные техники в соответствии с теоретическими представлениями А. Бека и А. Эллиса. Поведенческие техники используются как для коррекции дезадаптивных эмоциональных переживаний, таких как тревога, страх, депрессия, злость, так и для коррекции нарушений поведения, в частности, при антисоциальных расстройствах личности.

Были разработаны различные формы бихевиоральной терапии для лечения отдельных психологических расстройств, а также для изменения вредных, нежелательных привычек, выработки новых навыков. В соответствии с рекомендациями Американской ассоциации бихевиоральных терапевтов, «бихевиоральная терапия включает в себя, главным образом, применение принципов, полученных из исследований по экспериментальной и социальной психологии, нацеленных на облегчение страданий и повышение функциональных возможностей человека. Бихевиоральная терапия делает акцент на систематической оценке эффективности применения этих принципов. Бихевиоральная терапия включает в себя изменение окружающей обстановки и социальное взаимодействие, а не непосредственное изменение соматических процессов биологическими методами. Цель ее, главным образом, образовательная. Данные методики помогают улучшить самоконтроль. При проведении бихевиоральной терапии заключается контракт, в котором определяются взаимно согласованные цели и методы. Ответственные профессионалы, используя поведенческие подходы, руководствуются общепринятыми принципами».

 

Все методы бихевиоральной терапии делают акцент на важности взаимоотношений между терапевтом и клиентом. Терапия должна начинаться с беседы между ними, во время которой оцениваются сущность проблемы клиента и ее доступность для бихевиоральной терапии. Первичная беседа может включать в себя некоторые бихевиоральные методики оценки, например, опросники или наблюдение. Предполагается, что доверие и понимание между терапевтом и клиентом крайне важны для успешности как первичной беседы, так и всего лечения. Если терапевт обязан закреплять поведенческие изменения, то терапевтические взаимоотношения должны стимулировать их. Бихевиоральные терапевты понимают важность природы взаимоотношений терапевт–клиент и роль сопереживания терапевта в улучшении этих взаимоотношений.

В первую очередь собирается подробный анамнез проблем клиента: когда и как они начались; их частота и взаимосвязь; что является внешним стимулом, вызывающим эти проблемы; как клиент пытался их разрешить до настоящего времени. Терапевт старается выяснить, чего именно клиент надеется достичь при лечении. Терапевт также пытается облечь эти цели в бихевиоральные термины: какие типы поведенческих изменений должны будут увидеть клиент и терапевт для того, чтобы понять, что терапия была успешной и цели ее достигнуты.

Когда суть проблемы и цели лечения определены, терапевт подробно объясняет клиенту терапевтические процедуры и их рациональное обоснование. Врач может ссылаться на исследовательские работы, демонстрирующие эффективность данного метода у других клиентов, имеющих сходные проблемы. Клиент может согласиться на терапию, только полностью осознав ее стадии. В этом процессе терапевт является в значительной степени наставником и консультантом, а клиент – равноправным партнером.

Одной из наиболее часто применяющихся в бихевиоральной терапии методик является систематическая десенсибилизация, основанная на классическом обусловливании новой реакции, которая несовместима со страхом или тревогой. Главная идея заключается в том, что человек не может расслабляться и одновременно испытывать страх. С клиентом работают в состоянии глубокой мышечной релаксации, несовместимой со страхом. Помимо этого, клиент и терапевт создают иерархию состояний тревоги. Эта иерархия включает в себя предметы, события или ситуации, вызывающие страх или тревогу – от наименее до наиболее пугающих. Например, иерархия состояний тревоги в связи со страхом перед змеями может выглядеть следующим образом: змея в соседнем районе, змея в соседней комнате, змея в комнате клиента, но в безопасной клетке, змея на полу, змея, прикасающаяся к клиенту. Затем эта иерархия и релаксация объединяются для создания систематической десенсибилизации. Клиент десенсибилизируется, то есть делается менее чувствительным к тому, что он ранее считал пугающим.

Имплозивная терапия – другой метод поведенческой терапии – представляет собой как продолжение десенсибилизационной терапии, так и прямое практическое приложение академических исследований по угашению. Почему бы вместо того чтобы обусловливать новую реакцию, просто массированно не погасить страх за один прием? Люди, вынужденные оставаться в пугающей ситуации, спустя некоторое время должны будут перестать бояться. Физиологически невозможно находиться в состоянии страха более 20–30 минут, и, если человек сможет остаться в пугающей ситуации вместо того, чтобы убежать немедленно прочь, то, в соответствии с исследованиями по научению, страх должен угаснуть. Имплозия заставляет клиента в воображении живо и ярко представлять себе все аспекты того, что вызывает страх, до тех пор, пока не наступит расслабление. Вариант in vivo удерживает клиента в реальной пугающей ситуации, пока страх не угаснет, а релаксация его не заменит. В обоих случаях постоянное присутствие поддерживающего, вызывающего доверие терапевта является крайне важным.

Аверсивная терапия включает в себя использование безусловного аверсивного (неприятного) стимула для классического обусловливания реакции страха или отвращения на предыдущий стимул, чтобы сформировать реакцию избегания либо подавить негативное или нежелательное оперантное поведение. Наиболее часто в качестве аверсивного стимула используется электрошок, хотя применяются и препараты, вызывающие рвоту. Например, электрошок совмещается с приемом алкоголя, чтобы снизить потребление спиртного. Посредством павловского обусловливания ранее приятный стимул – употребление спиртного – должен стать аверсивным, и человек впоследствии избегал принимать алкоголь.

Аверсивная терапия используется для лечения вредных привычек – переедания, курения или обкусывания ногтей.

Большое внимание поведенческая терапия уделяет выработке социально одобрямых, желательных форм поведения, таких, например, как уверенное поведение.

1.1.3. Когнитивный подход в психотерапии, психологической коррекции, психологическом консультировании

В настоящее время большую популярность и распространение получили когнитивные подходы, сформировавшиеся как логическое продолжение идей необихевиоризма, где в качестве промежуточных переменных рассматриваются когнитивные процессы. Сторонники этих подходов исходят из того, что между ситуацией и эмоцией (стимулом и реакцией) находятся когнитивные переменные, когнитивные процессы, например, мысль, суждение или установка. В качестве примера таких подходов можно привести взгляды А. Бека и А. Эллиса.

Когнитивная терапия Бека

Когнитивная терапия была предложена А. Беком в 60‑х годах ХХ века в первую очередь для лечения больных с депрессиями. В последующем показания для ее применения были расширены, и она стала использоваться для лечения больных с фобиями, с навязчивыми расстройствами, психосоматическими заболеваниями, пограничными расстройствами, а также для оказания помощи клиентам с психологическими проблемами, не имеющими клинической симптоматики.

Когнитивная терапия не разделяет взглядов трех основных психотерапевтических школ: психоанализа, считающего источником расстройств бессознательное; поведенческой терапии, которая придает значение лишь очевидному поведению; традиционной нейропсихиатрии, в которой причинами эмоциональных расстройств служат физиологические или химические нарушения. Когнитивная терапия основана на достаточно очевидной идее о том, что представления и слова людей о себе, своих установках, убеждениях и идеалах информативны и значимы.

По мере развития люди накапливают обширный багаж информации, концепций и шаблонов для совладания со своими психологическими проблемами. Эти знания находят применение в процессе наблюдения, выдвижения и проверки гипотез, вынесения суждений – своего рода практической научной работы. Исходя из своего культурного наследия, образования и опыта, люди учатся использовать инструментарий здравого смысла: формировать и проверять истинность предчувствий, выявлять различия, рассуждать, чтобы разрешать конфликты и судить о том, насколько реалистичной является их реакция на различные ситуации (Паттерсон С., Уоткинс Э., 2003).

Здравый смысл, однако, не дает объяснений эмоциональным расстройствам. Так, мысли и поступки страдающих депрессией пациентов противоречат основному принципу человеческой природы – инстинкту выживания. Мышление таких пациентов находится под контролем ошибочных представлений о себе и окружающем мире. Бек указывает, что предложенная им «формулировка психологических проблем в терминах неверных посылок и склонности к искаженным воображаемым переживаниям сильно отличается от общепринятых формулировок психологических расстройств» (Бек А., 1976). Когнитивная терапия не нуждается в концепции бессознательного. Психологические проблемы «могут стать результатом обычных процессов, таких, как неправильное научение, вынесение неверных суждений на основе неполной или ошибочной информации, неумение провести четкую границу между вымыслом и реальностью. Кроме того, мышление может быть нереалистичным, поскольку оно основано на ошибочных посылках; поведение может быть направлено во вред себе, поскольку основывается на неразумных установках» (Бек А., 1976).

Когнитивная терапия – это активный, директивный, ограниченный во времени, структурированный подход, используемый при лечении различных психиатрических расстройств (например, депрессии, тревоги, фобий, болевых ощущений и др.). В его основе лежит теоретическая посылка, согласно которой эмоции и поведение человека в значительной степени детерминированы тем, как он структурирует мир. Представления человека (вербальные или образные «события», присутствующие в его сознании) определяются его установками и умопостроениями (схемами), сформированными на основе прошлого опыта. Например, в мышлении человека, интерпретирующего любое событие в терминах собственной компетентности или адекватности, может доминировать такая схема: «Пока я не достигну во всем совершенства, я – неудачник». Эта схема определяет его реакцию на самые разные ситуации, даже те, которые никак не связаны с его компетентностью (Бек А., Раш А., Шо Б., Эмери Г., 2003).

Когнитивная терапия исходит из следующих общетеоретических положений:

• Восприятие и переживание в целом представляют собой активные процессы, задействующие как объективные, так и интроспективные данные.

• Представления и идеи являются результатом синтеза внутренних и внешних стимулов.

• Продукты когнитивной активности человека (мысли и образы) позволяют предсказать, как он оценит ту или иную ситуацию.

• Мысли и образы образуют «поток сознания», или феноменальное поле, отражающее представления человека о самом себе, мире, своем прошлом и будущем.

• Деформация содержания базовых когнитивных структур вызывает негативные изменения в эмоциональном состоянии и поведении человека.

• Психологическая терапия может помочь пациенту осознать когнитивные искажения.

• Путем корректировки этих искаженных дисфункциональных конструктов можно добиться улучшения состояния пациента (Бек А., Раш А., Шо Б., Эмери Г., 2003).

Таким образом, эмоциональные и поведенческие реакции не являются прямыми или автоматическими ответами на внешние стимулы. Напротив, стимулы обрабатываются и интерпретируются внутренней когнитивной системой. Значительные расхождения между внутренней системой и внешними стимулами могут привести к психологическим расстройствам. В промежутке между внешним событием и определенной реакцией на него возникают соответствующие мысли. Возникающие у пациентов мысли часто отражают негативное отношение к прошлому, настоящему или будущему. Хотя пациенты обычно не сознают или игнорируют эти мысли и, как следствие, не сообщают о них, можно научить их выявлять такие мысли еще до возникновения эмоций.

Эти мысли получили название «автоматических». Автоматические мысли специфичны и дискретны, возникают в укороченном виде, не являются следствием размышлений или рассуждений, относительно автономны и непроизвольны; при этом пациент считает их вполне обоснованными, даже если они представляются окружающим нелепыми или противоречат очевидным фактам (Паттерсон С., Уоткинс Э., 2003).

Таким образом, при теоретическом обосновании предложенной им терапии Бек исходил из положения о том, что эмоции и поведение человека определяются присущим каждому специфическим способом истолкования внешнего мира. Проблемы пациента вытекают главным образом из неких искажений реальности, основанных на ошибочных предпосылках и допущениях. Объективный мир при восприятии его человеком преломляется через когнитивные модели или схемы. Эти схемы подобны фильтрам или «концептуальным очкам», которые определенным образом отбирают поступающую информацию. При значительном искажении действительности этими фильтрами у индивида возникают эмоциональные проблемы, а впоследствии и клиническая симптоматика. Поэтому задача терапевта – сконцентрировать внимание клиента на том, как им осуществляется процесс отбора и интерпретации информации, после чего ему предлагается проверить обоснованность сделанных выводов и, при заключении об их ошибочности, заменить их на более адекватные (Федоров А. П., 2002). Терапевт помогает пациенту отыскать искажения в мышлении и научиться альтернативным, более реалистическим способам формулирования своего опыта.

Когнитивный подход к эмоциональным расстройствам изменяет взгляд человека на самого себя и свои проблемы. Отказавшись от представлений о себе как о беспомощном порождении биохимических реакций, слепых импульсов или автоматических рефлексов, человек получает возможность увидеть в себе существо, склонное не только рождать ошибочные идеи, но и способное отучиться от них или их исправить. Только определив и исправив ошибки мышления, человек сможет создать для себя жизнь с более высоким уровнем самоосуществления.

Главная концепция когнитивной терапии состоит в том, что решающим фактором для выживания организма является переработка информации. Мы не смогли бы выжить, если бы у нас не было функционального аппарата для приема информации из окружающей среды, синтезирования ее и планирования действий на основе этого синтеза (Александров А. А., 2004).

Терапевтические техники, используемые в рамках данного подхода, основаны на когнитивной модели психопатологии. При различных психопатологических состояниях (тревога, депрессия, мания, параноидальное состояние, обсессивно‑компульсивный невроз и т. д.) на переработку информации оказывает влияние систематическое предубеждение. Это предубеждение специфично для различных психопатологических расстройств. Другими словами, мышление пациентов тенденциозно. Так, депрессивный пациент из информации, предоставляемой окружающей средой, выборочно синтезирует темы потери или поражения, в то время как у тревожного пациента превалирует тема опасности.

Этим когнитивным сдвигам способствуют специфические позиции, которые располагают людей в определенных жизненных ситуациях тенденциозно интерпретировать свой опыт. Например, человек, для которого мысль о возможной внезапной смерти имеет особое значение, может, пережив угрожающий жизни эпизод, начать интерпретировать нормальные телесные ощущения как сигналы наступающей смерти, и тогда у него разовьются приступы тревоги (Александров А. А., 2004).

Когнитивный сдвиг можно представить как компьютерную программу, замечает Александров. Каждое расстройство имеет свою специфическую программу. Программа диктует вид вводимой информации, определяет способ ее переработки и результирующее поведение. При тревожных расстройствах, например, активируется программа «выживания»: индивид из потока информации выбирает «сигналы опасности» и игнорирует «сигналы безопасности». В результате он будет чрезмерно реагировать на относительно незначительные стимулы как на сильную угрозу и будет отвечать избеганием.

Активированная программа ответственна за когнитивный сдвиг в переработке информации. Нормальная программа правильно отобранных и правильно интерпретированных данных заменяется «тревожной программой», «депрессивной программой», «панической программой» и т. д. В таких случаях индивид испытывает симптомы депрессии, тревоги или паники.

А. Бек выделил несколько наиболее часто представленных у депрессивных больных типов логических ошибок, а также указал на возможные для каждого типа альтернативные заключения, с которых может начаться когнитивное переформирование этих ложных выводов.

Сверхгенерализация (сверхобобщение) – это выводы, сделанные на основе одного наблюдения, единственного случая. Примером такой сверхгенерализации может быть вывод о том, что человек никогда не добьется успеха, поскольку первая попытка оказалась неудачной. Альтернативой является рассуждение на тему: «Действительно ли другие возможные ситуации будут похожи на первую попытку?»

Селективное внимание (избирательность) – обращение внимания на особые детали события и игнорирование всего контекста, извлечение из памяти только плохих переживаний и неудач. Пример: чувство отвержения, возникающее у пациента, когда друг бросился к подошедшему автобусу, а не поговорил с ним. Альтернатива: обращение внимания на весь контекст ситуации, воскрешение в памяти других примеров успехов и удач.

Персонификация – ошибочное приписывание себе значения события. При персонификации «Я» это центр, исходя из которого понимается значение происходящего. Пример: мысли о том, что люди смеялись над пациентом, когда он вошел, хотя они смеялись совсем по другому поводу. Альтернатива: изучение других возможных причин.

Дихотомическое мышление – полярное мышление в черно‑белом свете: все хорошо или плохо, чудесно или ужасно. При этом, говоря о себе, пациент обычно выбирает негативную категорию. Пример: убеждение, что клиент остался нищим после утраты небольшой суммы денег, как будто все будущее заключено в этой сумме (в этом кошельке). Альтернатива: демонстрация того, что события обычно занимают промежуточные положения между такими полюсами.

Излишняя ответственность – ощущение личной ответственности за все плохое, что произошло. Пример: убеждение, что в неудачной судьбе своей дочери (алкоголизация, потеря работы) повинен сам пациент. Альтернатива: выявление других возможных причин произошедшего, опровергающих тезис, что все может быть отнесено на счет клиента.

« Катастрофирование » – заключение типа «всегда случается самое плохое». Альтернатива: оценить вероятность неприятного события. Вспомнить примеры, когда это происходило.

Чтобы лучше понять депрессивные нарушения мышления, отмечают А. Бек и соавторы (Бек А., Раш А., Шо Б., Эмери Г., 2003), полезно рассмотреть их с точки зрения используемых индивидом способов структурирования реальности. Если разделить эти способы на «примитивные» и «зрелые», становится очевидно, что в депрессии человек структурирует опыт сравнительно примитивными способами. Его суждения о неприятных событиях носят глобальный характер. Значения и смыслы, представленные в потоке его сознания, имеют исключительно негативную окраску, они категоричны и оценочны по содержанию, что рождает крайне отрицательную эмоциональную реакцию. В противоположность этому примитивному типу мышления, зрелое мышление без труда интегрирует жизненные ситуации в многомерную структуру (а не в какую‑то одну категорию) и оценивает их скорее в количественных, нежели качественных терминах, соотнося их друг с другом, а не с абсолютными стандартами. Примитивное мышление редуцирует сложность, многообразие и изменчивость человеческого опыта, сводя его к нескольким самым общим категориям.

С точки зрения А. Бека, психологические нарушения, связанные с аберрациями мышления (нарушениями на когнитивной стадии переработки информации, включающими обозначение, селекцию, интеграцию, интерпретацию), предшествуют этапу нейрофизиологических расстройств. Искаженные когниции являются причиной ложных представлений и самосигналов и, следовательно, неадекватных эмоциональных реакций. Поэтому целью когнитивной психотерапии является исправление неадекватных когниций. Техники когнитивной терапии позволяют выявить, проанализировать и скорректировать ошибочные концептуализации и дисфункциональные убеждения (схемы) пациента. Пациент научается решать проблемы и находить выходы из ситуаций, которые прежде казались ему непреодолимыми, переосмысляя их и корректируя свое мышление. Когнитивный терапевт помогает пациенту мыслить и действовать более реалистично и адаптивно, и тем самым устраняет беспокоящие его симптомы.

Стратегии и техники когнитивной терапии предназначены для дезактивации дезадаптивных программ, для сдвига аппарата переработки информации (когнитивного аппарата) к нейтральному положению. У каждого человека в когнитивном функционировании имеется свое слабое место, так называемая «когнитивная уязвимость», которая располагает его к психологическому стрессу. Эти «уязвимости» относятся к структуре личности.

Личность формируется «схемами», или когнитивными структурами, которые представляют собой базальные убеждения (позиции). Эти схемы начинают формироваться в детстве на основе личного опыта и идентификации со значимыми другими. Люди формируют концепции о себе, о других, о том, как функционирует мир. Эти концепции подкрепляются дальнейшим опытом научения, и, в свою очередь, влияют на формирование других убеждений, ценностей и позиций (Александров А. А., 2004). Схемы могут быть адаптивными или дисфункциональными. Это устойчивые когнитивные структуры, активизирующиеся специфическими стимулами, стрессорами или обстоятельствами.

У пациентов с пограничными личностными расстройствами имеются так называемые ранние негативные схемы, ранние негативные ядерные убеждения. Например: «со мной происходит что‑то неладное», «люди должны поддерживать меня и не должны критиковать, не соглашаться со мной или неправильно меня понимать». При наличии таких убеждений легко возникают эмоциональные расстройства.

Другое частое убеждение было названо Беком «условным предположением». Такие предположения, или позиции, начинаются с «если». Два условных предположения, часто отмечаемые у пациентов, склонных к депрессии: «если я не добьюсь успеха во всем, что я делаю, никто не будет уважать меня» и «если человек не любит меня, значит, я недостоин любви». Такие люди могут функционировать относительно хорошо до тех пор, пока не испытают серию поражений или отвержений. После чего они начинают считать, что их никто не уважает или что они недостойны любви.

Особенность когнитивной терапии, отличающая ее от таких традиционных видов терапии, как психоанализ и клиент‑центрированная терапия, заключается в активной позиции терапевта и его постоянном стремлении к сотрудничеству с пациентом. Терапевт строит лечение так, чтобы побудить пациента к участию и сотрудничеству. Депрессивный пациент приходит к терапевту растерянным, рассеянным и погруженным в свои мысли. Поэтому терапевт должен сначала помочь ему организовать мышление и поведение, без этого невозможно научить пациента справляться с требованиями повседневной жизни. В силу наличествующих на данной стадии симптомов пациент нередко уклоняется от сотрудничества, и терапевту приходится проявлять находчивость и изобретательность, чтобы побудить пациента к активному участию в различных терапевтических операциях. Классические психоаналитические техники и приемы, например, техника свободных ассоциаций, предполагающая минимум активности со стороны терапевта, неприменимы при работе с депрессивными пациентами, так как пациент еще больше погружается в трясину своих негативных мыслей и идей.

В отличие от психоаналитической терапии, содержание когнитивной терапии определяется проблемами «здесь и сейчас». Когнитивный терапевт не придает большого значения детским воспоминаниям пациента, если только они не помогают прояснить текущие наблюдения. Главное для него исследовать, что думает и что чувствует пациент во время сессии и в перерывах между ними. Он не занимается интерпретацией бессознательного. Когнитивный терапевт, активно взаимодействуя и сотрудничая с пациентом, исследует его психологические переживания, намечает план действий для пациента и дает ему домашние задания.

От поведенческой когнитивную терапию отличает большее внимание к внутреннему (психическому) опыту, мыслям, чувствам, желаниям, фантазиям и установкам пациента. В целом стратегия когнитивной терапии, отличающая ее от всех иных терапевтических направлений и школ, заключается в эмпирическом исследовании «машинальных» мыслей, выводов и предположений пациента. Формулируя дисфункциональные убеждения и представления пациента о самом себе, собственном опыте и собственном будущем в виде гипотез, когнитивный терапевт затем предлагает пациенту с помощью определенных процедур проверить достоверность этих гипотез. Практически любой внутренний опыт может стать отправной точкой эксперимента по проверке негативных представлений или убеждений пациента. Так, если пациент считает, что окружающие отворачиваются от него с отвращением, терапевт помогает ему выработать систему критериев для оценки человеческих реакций и затем побуждает объективно оценить жесты и мимику людей. Если пациент убежден в своей неспособности выполнить простейшие гигиенические процедуры, терапевт может привлечь его к составлению специальной формы, в которой пациент в последующем будет отмечать, насколько хорошо или плохо он выполняет эти процедуры (Бек А., Раш А., Шо Б., Эмери Г., 2003).

Таким образом, когнитивная психотерапия Бека предполагает, что проблемы у человека вытекают главным образом из специфических искажений реальности, основанных на ошибочных предпосылках и допущениях. Эти неправильные представления возникают в результате неправильного научения в процессе познавательного, или когнитивного, развития личности. Поэтому задачей психотерапевта или психолога, оказывающего клиенту психологическую помощь, является помощь в нахождении искажений в мышлении клиента и обучение альтернативным, более реалистичным способам формулирования жизненного опыта.

 

Рационально‑эмоциональная терапия Эллиса

Рационально‑эмоциональная (рационально‑эмотивная) терапия (РЭТ) была создана А. Эллисом в 1955 г. Первоначальный ее вариант назывался рациональной терапией, но в 1961 г. она была переименована в РЭТ, поскольку этот термин лучше отражает сущность данного направления. В 1993 г. Эллис стал использовать новое название своего метода – рационально‑эмоционально‑поведенческая терапия (РЭПТ). Термин «поведенческая» был введен, чтобы подчеркнуть то большое значение, которое это направление придает работе с актуальным поведением клиента.

В соответствии с теорией рационально‑эмоциональной терапии, люди наиболее счастливы тогда, когда ставят перед собой важные жизненные цели и задачи и активно стараются их осуществить. Кроме того, утверждается, что при постановке и достижении этих целей и задач человек должен иметь в виду тот факт, что он живет в обществе: отстаивая свои интересы, необходимо учитывать и интересы окружающих людей. Эта позиция противопоставляется философии эгоизма, когда желания других не уважаются и не берутся в расчет. Опираясь на положение о том, что люди склонны руководствоваться целями, рациональное в РЭТ означает то, что помогает людям в достижении их основных целей и задач, тогда как иррациональное – это то, что препятствует их осуществлению. Таким образом, рациональность не является абсолютным понятием, она по самой своей сути относительна (Эллис А., Драйден У., 2002).

РЭТ рациональна и научна, но использует рациональность и науку для того, чтобы помогать людям жить и быть счастливыми. Она гедонистична, но приветствует не сиюминутный, а долгосрочный гедонизм, когда люди могут получить удовольствие от настоящего момента и от будущего на максимуме свободы и дисциплины. Она предполагает, что, вероятно, ничего сверхчеловеческого не существует и набожная вера в сверхчеловеческие силы обычно приводит к зависимости и росту эмоциональной стабильности. Она также утверждает, что нет людей «низшего сорта» или достойных проклятия, каким бы неприемлемым и антисоциальным ни было их поведение. Особое значение РЭТ придает воле и выбору во всех человеческих делах, принимая при этом вероятность того, что некоторые поступки людей частично определяются биологическими, социальными и другими факторами.

Показания к проведению рационально‑эмоциональной терапии. РЭТ показана при лечении заболеваний, в этиологии которых психологические факторы являются определяющими. Это, прежде всего, невротические расстройства. Она показана и при других заболеваниях, которые осложнены невротическими реакциями. А. Александров выделяет следующие категории пациентов, которым может быть показана рационально‑эмоциональная терапия:

• пациенты с плохой приспособляемостью, умеренной тревожностью, а также с супружескими проблемами;

• сексуальные нарушения;

• неврозы;

• расстройства характера;

• прогульщики школы, дети‑правонарушители и взрослые преступники;

• синдром пограничного расстройства личности;

• психотические пациенты, включая больных с галлюцинациями, когда они в контакте с реальностью;

• индивиды с легкими формами умственной отсталости;

• пациенты с психосоматическими проблемами.

Понятно, что РЭТ не оказывает прямого воздействия на соматическую или неврологическую симптоматику, имеющуюся у больного, однако она помогает пациенту изменить отношение и преодолеть невротические реакции на болезнь, усиливает его желание бороться с заболеванием (Федоров А. П., 2002).

Как отмечает Б. Д. Карвасарский, рационально‑эмоциональная терапия показана прежде всего пациентам, способным к интроспекции, анализу своих мыслей. Она предполагает активное участие пациента на всех этапах психотерапии, установление с ним отношений, близких к партнерским. Этому помогает совместное обсуждение возможных целей психотерапии, проблем, которые хотел бы разрешить пациент (обычно это симптомы соматического плана или хронического эмоционального дискомфорта). Начало работы включает информирование пациента о философии рационально‑эмоциональной терапии, утверждающей, что эмоциональные проблемы вызывают не сами события, а их оценка.

Теоретическая основа рационально‑эмоциональной терапии. Если поведенческая психотерапия ставит задачу достигнуть изменения поведения, воздействуя на внешнее окружение человека, целью рационально‑эмоциональной терапии является изменение эмоций, воздействуя на содержание мыслей. Возможность таких изменений основана на связи мыслей и эмоций. С точки зрения РЭТ когниции являются главным фактором, определяющим эмоциональное состояние. В норме мышление включает чувства и в некоторой степени стимулируется ими, а чувства включают когниции. Как индивид интерпретирует событие, такую эмоцию в результате он и получает в данной ситуации. Не внешние события и люди вызывают у нас негативные чувства, а наши мысли по поводу этих событий и людей. Воздействие на мысли является более коротким путем достижения изменения наших эмоций и, следовательно, поведения. Поэтому рационально‑эмоциональная терапия, по определению Эллиса, это «когнитивно‑аффективная бихевиоральная теория и практика психотерапии».

Суть концепции Эллиса выражается традиционной формулой А–В–С, где А – activating event – возбуждающее событие; В – belief system – система убеждений; С – emotional consequence – эмоциональное последствие. Когда сильное эмоциональное последствие (С) следует за важным возбуждающим событием (А), тогда может показаться, что А вызывает С, но на самом деле это не так. На самом деле эмоциональное последствие возникает под влиянием В – системы убеждений человека. Когда возникает нежелательное эмоциональное последствие, такое, как сильная тревога, его корни можно найти в том, что Эллис называет иррациональными убеждениями человека. Если эти убеждения эффективно опровергать, приводить рациональные доводы и показывать их несостоятельность на поведенческом уровне, то тревога исчезает (Александров А. А., 1997).

Эллис различает два типа когниций: дескриптивные и оценочные. Дескриптивные когниции содержат информацию о реальности, информацию о том, что человек воспринял из окружающего мира. Оценочные когниции являются отношением к этой реальности. Дескриптивные когниции соединены с оценочными когнициями связями разной степени жесткости. С точки зрения рационально‑эмоциональной терапии не объективные события сами по себе вызывают у нас позитивные или негативные эмоции, а наше внутреннее восприятие их, оценка. Мы чувствуем то, что думаем по поводу воспринятого.

С точки зрения РЭТ патологические нарушения эмоций основаны на аберрации мыслительных процессов, когнитивных ошибках. Для обозначения различных категорий когнитивных ошибок Эллис предложил использовать термин «иррациональные суждения». К таким ошибкам он относил преувеличение, упрощение, необоснованные предположения, ошибочные выводы, абсолютизацию.

Рациональные и иррациональные идеи. Рациональные идеи – это оценочные когниции, имеющие личную значимость и являющиеся предпочтительными (т. е. неабсолютными) по своей природе. Они выражаются в форме желаний, стремлений, предпочтений, предрасположенности. Люди испытывают чувства удовлетворения и наслаждения, когда получают то, чего хотят, и отрицательные эмоции (грусть, озабоченность, сожаление, раздражение), когда этого не получают. Негативные чувства (сила которых зависит от важности желаемого) считаются здоровой реакцией на негативные события и не препятствуют достижению намеченных или постановке новых целей и задач. Таким образом, эти идеи являются рациональными по двум причинам. Во‑первых, они гибки, и, во‑вторых, они не мешают претворению в жизнь основных целей и задач.

Иррациональные идеи отличаются от рациональных по двум признакам. Во‑первых, они обычно абсолютизированы (или догматизированы) и выражаются в форме жестких «должен», «обязан», «надо». Во‑вторых, они ведут к негативным эмоциям, которые серьезно препятствуют осуществлению целей (например, к депрессии, тревоге, вине, гневу). Здоровые идеи лежат в основе здорового поведения, в то время как нездоровые идеи – в основе дисфункционального, такого как уход, привычка откладывать важные дела на потом, алкоголизм, злоупотребление различными веществами (Эллис А., Драйден У., 2002).

Возникновение иррациональных суждений (установок) связано с прошлым пациента, когда ребенок воспринимал их, не имея еще навыка проводить критический анализ на когнитивном уровне и не имея возможности опровергнуть их на поведенческом уровне. Он еще не сталкивался с ситуациями, которые могли бы их опровергнуть, или получал определенные подкрепления от социального окружения. Люди с легкостью придумывают абсолютные требования к себе, к другим и к миру в целом. Человек выдвигает такие требования, и если они не удовлетворяются в прошлом, настоящем или будущем, то человек начинает себя третировать. Самоуничижение включает в себя процесс общей негативной оценки своего «Я» и порицание собственного «Я» как плохого и недостойного. По Эллису существуют 4 основные группы таких установок, чаще всего создающих проблемы у пациентов:

Установки долженствования – отражают иррациональное убеждение в том, что есть универсальные долженствования, которые должны реализовываться всегда независимо от того, что на самом деле происходит в окружающем мире. Такие установки могут быть обращены к себе, к людям, к ситуациям. Например, утверждение, что «мир должен быть справедливым» или «люди должны быть честными», часто выявляются в подростковом возрасте.

Катастрофические установки – часто отражают иррациональное убеждение, что в мире есть катастрофические события, оцениваемые так вне любой системы отсчета. Этот тип установок приводит к катастрофизации, т.е. к чрезмерному преувеличению негативных последствий событий. Катастрофические установки проявляются в высказываниях пациентов в виде оценок, выраженных в крайней степени (типа: «ужасно», «невыносимо», «потрясающе» и т. д.). Например: «Ужасно, когда события развиваются непредсказуемым образом», «Невыносимо, что он так обращается со мной».

Установка обязательной реализации своих потребностей – отражает иррациональное убеждение, что человек, чтобы существовать и быть счастливым, должен обязательно осуществлять свои желания, обладать определенными качествами и вещами. Наличие такого рода установок приводит к тому, что наши желания разрастаются до уровня необоснованных императивных требований, которые в результате вызывают противодействие и конфликты, что приводит к негативным эмоциям. Например: «Я должен быть полностью компетентным в этой области, иначе я ничтожество».

Оценочная установка – состоит в том, что людей, а не отдельные фрагменты их поведения, свойства и т.д., можно оценивать глобально. При такой установке оценка какого‑либо ограниченного аспекта характера человека отождествляется с оценкой всего человека. Например: «Когда люди ведут себя плохо, они должны быть осуждены», «Он негодяй, поскольку вел себя недостойно».

В связи с тем, что РЭТ связывает патологические эмоциональные реакции с иррациональными суждениями (установками), самый быстрый способ изменения состояния дистресса – изменение ошибочных когниций. Рациональной и здоровой альтернативой самоуничижению является безусловное самопринятие, которое включает в себя отказ давать собственному «Я» однозначную оценку (это невыполнимая задача, поскольку человек – существо сложное и развивающееся, да и вредная, так как это обычно мешает достижению человеком своих главных целей) и признание своей подверженности ошибкам. Самопринятие и высокая толерантность к фрустрации – вот два главных элемента рационально‑эмоционального образа психологически здорового человека.

Сформировавшись, иррациональные установки функционируют как автономные, самовоспроизводящиеся структуры. Механизмы, которые поддерживают иррациональные установки, наличествуют в настоящем времени. Поэтому РЭТ концентрируется не на анализе прошлых причин, приведших к формированию той или иной иррациональной установки, а на анализе настоящего. РЭТ выясняет, как индивид сохраняет свои симптомы, придерживаясь определенных иррациональных когниций, за счет чего он не отказывается от них и не подвергает их коррекции.

Иррациональные когниции можно изменять. Но для этого необходимо сначала их идентифицировать, что требует настойчивого наблюдения и самоанализа, использования в этом процессе определенных методов. Только реконструкция ошибочных когниций приводит к изменению эмоционального реагирования. В процессе РЭТ человек приобретает способность управлять своими иррациональными когнициями по собственному усмотрению, в противоположность начальному этапу терапии, когда иррациональные установки управляют поведением человека.

У нормально развивающегося человека имеется рациональная система установок, которую можно определить как систему гибких эмоционально‑когнитивных связей. Эта система носит вероятностный характер, выражает скорее пожелание, предпочтение определенного развития событий. Рациональной схеме установок соответствует умеренная сила эмоций. Хотя иногда они и могут носить интенсивный характер, однако не захватывают индивида надолго, поэтому не блокируют его деятельность, не мешают достижению целей. При возникновении трудностей индивид легко осознает рациональные установки, которые не соответствуют требованиям ситуации, и корректирует их.

Напротив, с точки зрения Эллиса, иррациональные установки – это жесткие эмоционально‑когнитивные связи. Они выступают в виде предписания, требования, обязательного приказа, не имеющего исключений. Как говорил Эллис, они носят абсолютистский характер. Поэтому обычно иррациональные установки не соответствуют реальности – как по силе, так и по качеству предписания. При отсутствии осознания иррациональных установок они приводят к длительным неразрешаемым ситуациям, эмоциям, затрудняют деятельность индивида, мешают достижению целей. Иррациональные установки включают выраженный компонент оценочной когниции, запрограммированного отношения к событию.

Рационально‑эмотивную терапию, отмечает А. Александров, не интересует генезис иррациональных установок, ее интересует, что подкрепляет их в настоящем. Эллис утверждает, что осознание связи эмоционального расстройства с событиями раннего детства (по Эллису – инсайт №1) не имеет терапевтического значения, поскольку пациенты редко освобождаются от своих симптомов и сохраняют тенденцию к образованию новых. Согласно теории РЭТ, инсайт №1 вводит в заблуждение: суть не в возбуждающих событиях (А) жизни людей, которые якобы вызывают эмоциональные последствия (С), а в том, что люди интерпретируют эти события нереалистично, и поэтому у них складываются иррациональные убеждения (В) о них. Настоящая причина расстройств, стало быть, кроется в самих людях, а не в том, что случается с ними, хотя жизненный опыт, безусловно, оказывает некоторое влияние на то, что они думают и чувствуют. В рационально‑эмотивной терапии инсайт №1 должным образом подчеркивается, но пациенту помогают увидеть его эмоциональные проблемы с точки зрения его собственных убеждений, а не с точки зрения прошлых или настоящих возбуждающих событий. Терапевт добивается дополнительного осознания – инсайтов № 2 и №3.

Эллис поясняет это следующим примером. Пациент испытывает тревогу во время терапевтического сеанса. Терапевт может сосредоточиться на возбуждающих событиях в жизни пациента, которые, по‑видимому, вызывают тревогу. Например, пациенту можно показать, что мать постоянно указывала ему на недостатки, что он всегда боялся, что учителя будут ругать его за плохой ответ на уроке, что он боится разговаривать с авторитетными лицами, которые могут не одобрить его и т. д. Следовательно, из‑за всех его прежних и настоящих страхов в ситуациях А‑1, А‑2, А‑3…А‑n, он сейчас испытывает тревогу во время беседы с терапевтом. В результате такого анализа пациент может сказать себе: «Да, теперь я понимаю, что испытываю тревогу тогда, когда сталкиваюсь с авторитетными фигурами. Неудивительно, что я тревожен даже с собственным терапевтом!» После этого пациент может почувствовать себя значительно лучше и временно избавится от тревоги.

Однако, отмечает Эллис, было бы значительно лучше, если бы терапевт показал пациенту, что тот испытывал тревогу в детстве и продолжает испытывать ее сейчас при встречах с различными авторитетными фигурами не потому, что они авторитетны или имеют какую‑то власть над ним, а потому, что он всегда был убежден в том, что его должны одобрять, и ужасно , если какая‑нибудь авторитетная фигура не одобрит его, и он будет уязвлен, если его будут критиковать.

При таком подходе тревожный пациент склонится к двум реакциям: во‑первых, он перейдет от «А» к рассмотрению «В» – своей иррациональной системы убеждений, во‑вторых, он начнет активно разубеждать себя в своих иррациональных установках, вызывающих тревогу. И когда в следующий раз он столкнется с какой‑нибудь авторитетной фигурой, то будет менее предан этим наносящим ущерб его личности («самопоражающим») убеждениям.

Следовательно, инсайт №2 состоит в понимании того, что хотя эмоциональное расстройство возникло в прошлом, пациент испытывает его сейчас , потому что он имеет догматические, иррациональные, эмпирические, необоснованные убеждения. Он обладает, как говорит Эллис, магическим мышлением. Его иррациональные убеждения сохраняются не потому, что он когда‑то в прошлом был «обусловлен», то есть эти убеждения закрепились у него по механизму условной связи и теперь сохраняются автоматически. Нет! Он активно подкрепляет их в настоящем, «здесь‑и‑сейчас». И если пациент не примет полной ответственности за сохранение своих иррациональных убеждений, то не избавится от них (Александров А. А., 1997).

Инсайт №3 заключается в осознании того, что только посредством тяжелой работы и практики можно исправить эти иррациональные убеждения. Пациенты осознают, что для освобождения от иррациональных убеждений недостаточно инсайтов №1 и №2 – необходимы многократное переосмысление этих убеждений и многократно повторяющиеся действия, направленные на их погашение.

Итак, основной догмат рационально‑эмотивной терапии состоит в том, что эмоциональные нарушения вызываются иррациональными убеждениями. Эти убеждения иррациональны, потому что пациенты не принимают мир таким, какой он есть. Они обладают магическим мышлением: настаивают на том, что если в мире нечто существует, то оно должно быть другим, отличным от того, что есть. Их мысли обычно принимают следующую форму утверждения: «Если я хочу чего‑то, то это не просто желание или предпочтение, чтобы так было, – так должно быть, и если это не так, то это ужасно!»

Так, женщина с выраженными эмоциональными расстройствами, которую отверг возлюбленный, не просто рассматривает это событие как нежелательное , а считает, что это ужасно , что она не может этого перенести, что ее не должны отвергать, что ее никогда не полюбит ни один желанный партнер, что она недостойный человек , раз возлюбленный отверг ее, и поэтому она заслуживает осуждения . Такие скрытые гипотезы бессмысленны и лишены эмпирических оснований. Они могут быть опровергнуты любым исследователем. Рационально‑эмотивный терапевт уподобляется ученому, который обнаруживает и отвергает абсурдные идеи (Александров А. А., 1997).

Основную цель эмоционально‑рациональной психотерапии, считает Александров, можно сформулировать как «отказ от требований». В какой‑то степени, отмечает автор, невротическая личность является инфантильной. Нормальные дети в процессе созревания становятся более разумными, они все меньше настаивают на том, чтобы их желания немедленно удовлетворялись. Рациональный терапевт пытается побудить пациентов до минимума ограничивать свои требования и стремиться к максимуму терпимости. Рационально‑эмотивная терапия нацелена на радикальное редуцирование долженствования, перфекционизма (стремления к совершенству), грандиозности и нетерпимости у пациентов.

Таким образом, в соответствии с представлениями основоположника рационально‑эмотивной терапии Эллиса, расстройства в эмоциональной сфере являются результатом нарушений в когнитивной сфере. Нарушения в когнитивной сфере Эллис назвал иррациональными установками. Когда возникает нежелательное эмоциональное последствие, например, сильная тревога, то корни его можно найти в иррациональных убеждениях человека. Если эти убеждения эффективно опровергать, приводить рациональные доводы и показывать их несостоятельность на поведенческом уровне, то тревога исчезает. Эллис идентифицировал базовые иррациональные идеи, которые, по его мнению, лежат в основе большинства эмоциональных расстройств.

Идеи Эллиса последовательно развиваются в работах его ученика Г. Кассинова. С точки зрения когнитивного вмешательства, отмечает Кассинов, основной проблемой, с которой терапевт помогает справиться своему клиенту, является склонность к сверхзапросам и сверхтребованиям. Пациент с нарушениями эмоциональной сферы всегда требует от окружающих следующее:

• чтобы все, что бы он ни делал, считали хорошим, и чтобы все, что бы он ни пожелал достигнуть, ему удавалось бы;

• чтобы его любили те люди, от которых он желает получить любовь;

• чтобы другие люди обращались с ним хорошо;

• чтобы вся вселенная вращалась вокруг него и чтобы мир, в котором он живет, был удобен для жизни и никогда не причинял никаких огорчений и не был бы источником конфликтов (Кассинов Г.,1995).

Таким образом, пациенты с эмоциональными расстройствами не принимают реальность такой, какая она есть, – они настойчиво требуют, чтобы реальность изменилась в соответствии с их требованиями и представлениями о ней. С точки зрения Эллиса, иррациональные установки – это жесткие эмоционально‑когнитивные связи, которые имеют характер предписания, требования, приказа и поэтому не соответствуют реальности. Отсутствие реализации иррациональных установок приводит к длительным неадекватным ситуации эмоциям, таким как депрессия или тревога.

Психологическая работа с такими клиентами требует их отказа от предъявления требований, диктатов и ультиматумов окружающим, заменив требования запросами, пожеланиями и предпочтениями. Основной задачей является отучение пациентов от драматизации своих неудач, от проявлений паники и от предъявления обществу завышенных требований. Реалистично ориентированные методы лечения стараются приучить клиента к тому, чтобы он добивался одобрения путем достижения реальных успехов в реальном мире.

Когда пациент принимает реальность, ему становится лучше. Вслед за коррекцией иррациональных установок клиентов осуществляется освоение адекватных моделей поведения при помощи закрепления усвоенных навыков системой поощрений, а также путем моделирования ситуаций, требующих владения соответствующими навыками поведения. У нормально функционирующего человека имеется рациональная система установок, которая представляет собой систему гибких эмоционально‑когнитивных связей, которая носит вероятностный характер. Рациональной системе установок соответствует умеренная сила эмоций. Итак: рационально‑эмотивная терапия стремится к радикальному редуцированию долженствования, перфекционизма, грандиозности и нетерпимости у пациентов.

 

1.1.4. Гуманистическое направление

Наряду с термином «гуманистическое» это направление также часто называют «экзистенциально‑гуманистическим», или «опытным». Причина в том, что в это направление включают самые разнообразные психологические школы и подходы, объединенные общим пониманием целей психологического воздействия. Во всех этих подходах личностная интеграция, восстановление целостности, «самости» и единства человеческой личности рассматриваются как основная цель психологического воздействия, которая может быть достигнута за счет переживания, осознания, принятия и интеграции нового жизненного опыта.

Гуманистическая психология, которую часто называют «третьей силой» в психологии (после психоанализа и бихевиоризма), основана на философии европейского экзистенциализма и феноменологическом подходе. Экзистенциализм привнес в гуманистическую психологию интерес к проявлениям человеческого бытия и становлению человека, феноменология определила описательный подход к человеку без предварительных теоретических построений, логических конструкций – интерес к субъективной реальности, к субъективному опыту, опыту непосредственного переживания. Гуманистическая психология провозгласила свой подход к проблеме человека. Она рассматривает личность как уникальное, целостное образование, понять которое за счет анализа отдельных его проявлений и составляющих элементов невозможно. Целостный подход к человеку как уникальной личности является фундаментальным положением гуманистической психологии. Основными мотивами, движущими силами и детерминантами личностного развития являются специфически человеческие свойства: стремление к развитию и осуществлению своих потенциальных возможностей, стремление к самореализации, самоактуализации, самовыражению, раскрытию смысла собственного существования. Личность рассматривается как постоянно развивающаяся, стремящаяся к своему «полному функционированию». Для здоровой личности движущей силой поведения и его целью является самоактуализация, которая рассматривается как «гуманоидная потребность, биологически присущая человеку как виду».

Основными принципами гуманистической психологии являются признание целостного характера природы человека, роли сознательного опыта, свободы воли, спонтанности и творческих возможностей человека, способности к росту. В рамках гуманистического подхода в качестве основной человеческой потребности, детерминанты поведения и развития человеческой личности рассматривается потребность в самоактуализации, стремление к развитию и осуществлению своих потенциальных возможностей, к осуществлению определенных жизненных целей. Важным условием для успешной реализации этой потребности выступает наличие адекватного и целостного образа «Я», отражающего истинные переживания и потребности, свойства и стремления человека. Такая «Я‑концепция» формируется в процессе принятия и осознания всего многообразия своего собственного опыта, чему способствуют определенные условия воспитания и социализации индивида.

К ключевым понятиям гуманистического направления относятся такие теоретические конструкции, как самоактуализация, опыт, конгруэнтность, аутентичность . Одним из важнейших понятий в гуманистической психологии является самоактуализация. Самоактуализация понимается как процесс, сущность которого состоит в наиболее полном развитии, раскрытии и реализации способностей и возможностей человека, актуализации его личностного потенциала. Самоактуализация – стремление человека к возможно более полному выявлению и развитию своих личностных возможностей. «Самоактуализация – это стремление живого существа к росту, развитию, самостоятельности, самовыражению, активизации всех возможностей своего организма» (Роджерс К. Р., 1961). Самоактуализация помогает человеку стать тем, кем он может стать и, следовательно, жить осмысленной, полной и совершенной жизнью. Роджерс понимал самоактуализацию как процесс реализации человеком своего потенциала с целью стать полноценно функционирующей личностью. Автор считал, что стремление к полной самореализации является врожденным для каждого человека. «Полное функционирование» при этом заключается в следующих основных чертах: открытости по отношению к опыту, стремлении в каждый отдельный момент жить полной жизнью, способности прислушиваться к собственной интуиции и к собственным потребностям, чувству свободы, высокому уровню творчества, чувству юмора.

В концепции Роджерса важное место занимает понятие опыта. Опыт – способ познания действительности, основанный на ее непосредственном, чувственном практическом освоении. Опыт понимается Роджерсом как личный мир переживаний человека, как совокупность внешнего и внутреннего опыта, как то, что человек переживает, проживает, принимает и интегрирует в собственную психическую структуру. Опыт включает все, что потенциально доступно сознанию и происходит в организме и с организмом в любой данный момент. Основополагающим во всех трудах Роджерса является утверждение, что человек, наблюдая и оценивая свой собственный опыт, познает самого себя.

Еще одно важное понятие гуманистической психологии – понятие конгруэнтности, или соответствия. Конгруэнтность означает точное соответствие между опытом, коммуникацией и осознанием. Высокая степень конгруэнтности подразумевает, что коммуникация, опыт и осознание этого опыта более или менее адекватны друг другу. Наблюдения самого человека и любого другого стороннего наблюдателя будут совпадать, когда человек обладает высокой степенью соответствия. Например, маленькие дети проявляют высокую степень соответствия. Они выражают свои чувства с такой готовностью и так полно, что опыт, коммуникация и осознание для них почти одно и то же. Соответствие хорошо иллюстрируется таким положением дзен‑буддистов: «Когда я голоден, я ем; когда я устаю, я сажусь отдыхать; когда я хочу спать, я ложусь и засыпаю».

Неконгруэнтность проявляется в несовпадениях между осознанием, опытом и коммуникацией. Например, люди проявляют несоответствие, когда выглядят сердитыми (сжимают кулаки, повышают голос, начинают ругаться), однако, даже под давлением продолжают настаивать на том, что они совершенно спокойны. У людей, которые говорят, что чудесно проводят время, а на самом деле скучают, также проявляется неконгруэнтность. Неконгруэнтность – это неспособность точно воспринимать реальность, неспособность или нежелание точно сообщать свои чувства другому. Когда несоответствие проявляется в виде несовпадения между осознанием и коммуникацией, то человек не выражает своих подлинных чувств или переживаний. Человек, который проявляет этот вид несоответствия, может казаться окружающим лживым, неаутентичным и бесчестным. Подобное поведение часто обсуждается на сеансах групповой терапии или групповых сессиях. Тренеры и терапевты при этом разъясняют, что недостаток социального соответствия и видимое нежелание общаться в действительности свидетельствуют не о злом характере, а о пониженном самоконтроле и восприятии человеком самого себя. Из‑за страха или с трудом преодолеваемой застарелой привычки к скрытности люди теряют способность выражать свои настоящие эмоции. Субъективно неконгруэнтность проявляется в ощущении напряжения и тревоги. Таковы основные понятия в концепции Роджерса.

Психическое заболевание (невроз) в рамках гуманистического направления рассматривается как результат невозможности самоактуализации, как результат отчуждения человека от самого себя и от мира. Как пишет по этому поводу один из крупнейших представителей гуманистического направления А. Маслоу, «патология есть человеческое уничижение, потеря или недостижение актуализации человеческих способностей и возможностей. Идеал полного здоровья – это человек сознательный, осознающий реальность в каждый момент, человек живой, немедленный и спонтанный». Роджерс также рассматривает невозможность самоактуализации, блокирование этой потребности как источник возможных психических нарушений. В. Франкл считает, что современный невротический пациент страдает не от подавления сексуального влечения и не от чувства собственной неполноценности, а от экзистенциальной фрустрации, которая возникает в результате переживания человеком чувства бессмысленности собственного существования. Согласно Франклу, воля к смыслу является основной человеческой потребностью, а невозможность удовлетворения этой потребности ведет к духовному неврозу.

Таким образом, в рамках гуманистического (экзистенциально‑гуманистического), «опытного» подхода психические нарушения (в частности, невротические расстройства) являются результатом невозможности самоактуализации, отчуждения человека от самого себя и от мира, невозможности раскрыть смысл собственного существования. Опытный подход объединяет представления о целях психотерапии как личностной интеграции, восстановления целостности и единства человеческой личности, что может быть достигнуто за счет переживания и осознания, принятия и интеграции в собственную психическую структуру нового опыта, полученного в ходе психологического вмешательства. Пациент может получить новый уникальный опыт, способствующий личностной интеграции, различными путями: этому опыту могут способствовать другие люди, непосредственное обращение к различным аспектам собственного «Я» и соединение с высшим духовным началом.

Клиент‑центрированная терапия Роджерса

Одной из наиболее значимых теоретических концепций в психологии и психотерапии гуманистического направления является клиент‑центрированная терапия К. Роджерса. Основополагающий принцип клиент‑центрированной терапии заключается в уважении к человеку и всемерном поощрении присущего ему стремления к личностному совершенствованию. Он основан на двух предпосылках. Первая состоит в том, что возможно существование множественных личностных реальностей. И никому не дано судить, что чья‑то реальность менее верна или более искажена (менее адекватна), чем реальность другого человека. Вторая предпосылка состоит в том, что если другие уважают личность индивида и проявляют к ней базовое доверие, то процесс его саморазвития пойдет в позитивном, жизнеутверждающем направлении.

Роджерс настаивал на том, что имеются множественные реальности. Поверить в то, что человек утратил реальность или живет в искаженной реальности, значит поверить в то, что существует некий единственно правильный взгляд на нее. Роджерс полагал, что реальность относительна и воспринимается каждым человеком со своей точки зрения, а потому не существует способов, которые помогли бы любому человеку определить, какой взгляд на реальность является «правильным», если правильный взгляд действительно существует. Роджерс утверждал, что личность, которую высоко ценят и которой доверяют, естественно выберет позитивные социальные ценности. Он верил в это, так как полагал, что существует внутренний процесс, называемый процессом актуализации, который протекает в положительном, просоциальном направлении при существовании надлежащих условий для межличностного общения.

Роджерс считал, что принятие людей и доверие к ним способствуют их личностному росту, и они начинают уже больше заботиться о других, а не просто о собственной актуализации. При этом для Роджерса принимать реальность другого человека или доверять чувствам не означает соглашаться или одобрять. Он имеет в виду безоценочное принятие того, что человек действительно переживает. Можно уважать и принимать реальность переживаний другого человека, не поддерживая и не поощряя при этом определенных поступков, которые тот мог бы совершить исходя из своего восприятия реальности. Главная установка клиент‑центированной терапии – принимать и уважать переживания клиента. Это означает признание возможности существования различных путей восприятия реальности. Принятие не требует ни одобрения картины мира или действий клиента, ни согласия с ними.

Роджерс считал, что полноценно функционирующие личности ориентируются на движение. Ориентироваться на движение – значит рассматривать жизнь как процесс становления и сосредоточиваться на действиях. Природа человека характеризуется способностью к изменениям, то есть полноценно функционирующая личность постоянно открыта для переоценки ценностей, целей и взглядов на жизнь. Ориентация на движение предполагает также сосредоточение внимания на действиях, нежели на их результатах. Чрезмерная сосредоточенность на результате может привести к излишней озабоченности самооценкой. Такая чрезмерная озабоченность сильно отвлекает внимание от процесса деятельности и мешает людям направлять всю их энергию на осуществление задуманного. Сосредотачиваясь на том, насколько они преуспевают, люди могут увеличить свои шансы на неудачу. С точки зрения Роджерса, люди должны сосредоточиться на том, что они сделали «неправильно» не для того, чтобы оценить себя, а лишь затем, чтобы понять, как улучшить то, что они делают. Люди, чрезмерно переживающие за результаты своих действий, вероятно, обеспокоены тем, хорошими или плохими людьми они являются. По мнению Роджерса, иметь фиксированную позитивную «Я»‑концепцию не лучше, чем иметь фиксированную негативную «Я»‑концепцию. У полноценно функционирующих личностей совсем не бывает никаких жестких фиксированных убеждений относительно себя, и в этом смысле они могут вовсе не думать о своих «Я». Если вас никогда не волнует вопрос, являются ли ваши успехи или неудачи мерилом того, хороший вы человек или плохой, и если вы сосредоточиваете внимание на выполнение своей задачи в данный момент, то вы заинтересованы в извлечении уроков из успеха или провала, а не в оценке себя в терминах «хороший‑плохой».

В соответствии с представлениями Роджерса, человек не должен принимать на веру суждения авторитетов только лишь потому, что они – авторитеты. Люди должны всегда ответственно подходить к тому, что слышат, и оценивать любую идею независимо от ее происхождения, чтобы понять, имеет ли она смысл для них. Принятие идеи только потому, что она высказана преподавателем, родителем или врачом, может привести к конфликту между перенятой у кого‑то системой ценностей и чувствами человека по отношению к ней. Полноценно функционирующие индивиды автономны, способны к самоуправлению и конгруэнтны, то есть их поведение определяется выбранной системой ценностей, которая находится в согласии (конгруэнтна) с их ощущениями и опытом. Оптимальное функционирование непременно предполагает внимательное и уважительное отношение к уникальности и правам всех людей. Становление личности эффективно в контексте постоянного диалога, взаимодействия с другими людьми, внимательного и уважительного к ним отношения.

Цель клиент‑центрированной терапии состоит в том, чтобы помочь клиентам суметь осознать чувства и прислушаться к своему опыту переживания. Для психолога, применяющего клиент‑центрированный подход, «вхождение в контакт с чувствами» означает попытку уловить, какой смысл вкладывает клиент в переживание своего опыта. Для каждого человека верным является то, что он знает из опыта. Роджерс полагал, что опыт чувств оказывает на людей большее влияние, чем интеллект. Самое главное, считает автор, – слушать свои переживания. Хотя они могут быть неточными с точки зрения объективности, они соответствуют моему внутреннему восприятию ситуации. Более того, это может быть правильно, потому что, возможно, мне удалось «почуять нутром» ключевые моменты ситуации, еще не осознанные умом. Именно опытом переживаний человек проверяет свои личностные конструкты, чтобы увидеть, имеют ли они смысл. Хотя Роджерс и не настаивал на том, что опыт переживаний человека всегда верен, он полагал, что диалог между концептуальным уровнем и эмпирическим уровнем необходим. Интеграция этих двух различных уровней дает возможность человеку принять наилучшее для него решение. Для разрешения конфликта нужно прислушиваться к опыту и стараться уловить скрытый в нем смысл.

С точки зрения клиент‑центрированного подхода психопатология проявляется, когда человек не проверяет свои личностные конструкты, не вслушивается в свои переживания и в результате оказывается неспособным к творческому росту и внутреннему изменению. Когда индивиды функционируют оптимально и сталкиваются с проблемой, неудачей или личным препятствием, они способны прислушаться к своим переживаниям, ищут, что в данной ситуации является для них новым или иным по сравнению с их старыми конструктами и используют эту информацию для творческого обучения и развития. Действуя дисфункционально, человек не способен прислушиваться к своему опыту и, следовательно, не в состоянии определить, что изменилось или ново для него в сложившейся ситуации, то есть не может творчески подойти к поиску новых путей разрешения жизненных проблем. В конечном счете, все формы психопатологии – тревога, депрессия, алкоголизм, ригидное поведение – являются результатом несоответствия между умственным представлением о том, что должно быть, и тем, что дано в непосредственных переживаниях. Если детям слишком часто говорят, что опыт их переживаний неверный или плохой, то дети начинают не доверять ему и даже отрицать его. Они будут направляться другими людьми и зависеть от авторитетов. Они воспримут правила и взгляды на будущее в ригидной манере и утратят способность к спонтанному творческому подходу и эффективному самоуправлению и развитию. И если жизнь поставит перед ними сложные проблемы, они будут не способны положиться на свои собственные ресурсы для внутреннего изменения и роста, а вместо этого будут испытывать разнообразные эмоциональные расстройства.

Процесс психотерапии по Роджерсу – это восстановление способности индивида использовать все свои возможности, чтобы творчески и разумно справляться с жизненными проблемами. Это осуществляется, прежде всего, через процесс самопринятия. Если клиенты смогут выработать безоценочное принятие себя, то они смогут научиться настраиваться на восприятие смысла своих переживаний. По мере того как это происходит, они более внимательно проверяют свои конструкты опытным путем и становятся менее структурно связанными и более гибкими и автономными. Для Роджерса жизнь есть непрерывный процесс роста, в котором мир периодически бросает вызов людям, чтобы они развивали и совершенствовали свои навыки, оказываясь в новых ситуациях. «Самоактуализирующиеся» люди не совершенны, не всегда счастливы, они даже не всегда находятся в согласии с собой. Скорее, это люди, принимающие тот факт, что жизнь будет периодически бросать им вызовы, и они готовы, если такое случится, пересмотреть свои личностные конструкты. Они осознают, что не во всем достигнут совершенства, у них будут и несчастливые времена. Но поскольку они рассматривают жизнь как процесс, а не как некое фиксированное состояние блаженства, то и стараются извлечь уроки из своих ошибок и учатся проживать нелегкие времена, чтобы продолжать движение вперед.

Цель процесса клиент‑центрированной терапии Роджерса состоит в том, чтобы высвободить и укрепить творческий потенциал клиента. Клиенты при этом находят такие новые творческие решения жизненных проблем, какие ни врач, ни они сами не могли бы предсказать заранее. Психологи, работающие в области клиент‑центрированной терапии, полагают, что люди, преодолевающие жизненные трудности, при надлежащих терапевтических условиях могут выработать новый, более цельный, творческий синтетический подход, который поможет им найти новые пути решения проблемы. Поэтому представители клиент‑центрированного направления не претендуют на знание того, какие решения для их клиентов являются правильными. Скорее, они верят в создание оптимальных условий, при которых начинают работать творческие способности самих клиентов. Процесс психотерапии включает в себя два элемента. Сначала клиенты учатся слушать и принимать свои переживания. Делая это, они становятся более гибкими и самоуправляемыми и начинают проверять опытом свои конструкты. Далее принятие всего внутреннего опыта мобилизует собственные способности клиента к саморазвитию и самовосстановлению, что позволяет ему найти новые творческие решения жизненных проблем и выработать более широкие и организованные способы справляться с жизненными ситуациями.

Так, в соответствии с представлениями Роджерса, приобретение нового опыта, сопровождающееся конструктивным изменением и повышением эффективности в функционировании личности, происходит, если:

• клиент испытывает психические страдания и неудовлетворенность;

• клиент вступает в контакт с терапевтом;

• терапевт сохраняет конгруэнтность во взаимоотношениях с клиентом;

• терапевт сохраняет безусловное позитивное отношение к клиенту;

• терапевт эмпатически понимает опыт клиента и передает клиенту свое понимание;

• клиент хотя бы в малой степени воспринимает безусловное позитивное отношение и эмпатическое понимание.

При наличии всех этих условий происходят позитивные терапевтические изменения.

Роджерс высказал предположение, что взаимоотношения между клиентом и психотерапевтом сами по себе являются терапевтическими. Определенные личностные качества, по его мнению, важнее профессиональных знаний, полученных в процессе обучения теориям и методикам. Психотерапевты, обладающие этими качествами, могут работать эффективно, в отличие от тех, кто подобных качеств лишен. Эти профессионально значимые психологические качества психотерапевта или психолога, оказывающего клиентам профессиональную помощь, обычно сводятся к трем основным качествам: недирективная доброжелательность, эмпатическое понимание и подлинность (конгруэнтность). Недирективную доброжелательность называют также «неподавляющая теплота» или «безусловное позитивное отношение», принятие, уважение, забота или даже несобственническая любовь. Терапевт, по мнению Роджерса, должен проявлять позитивное заботливое отношение, признавать ценность клиента. Эта забота не должна быть директивной. Терапевт должен не просто проявлять недирективное внимание, но относиться к клиентам с уважением, как к автономным личностям, равноценным личности психотерапевта. Заботливое отношение является терапевтическим, так как оно способствует установлению доверия и стимулирует общение. Клиенты становятся более расположенными к раскрытию и активному сотрудничеству, проявляют больше настойчивости и упорства, когда они чувствуют проявление внимания.

Недирективное отношение соотносится с идеей принятия. Директивная забота есть попытка управлять другим человеком. Недирективность терапии означает признание автономии клиентов, принятие их выбора без навязывания им своей воли. Принятие при этом не означает одобрение. Принятие – это полное безоценочное признание: клиента слушают и принимают все сказанное им без одобрения или порицания. Недирективность вносит свой вклад в эффективность терапевтического процесса, поскольку большинство людей не склонны к тому, чтобы ими управляли или судили их поступки. Ощущения давления и осуждения могут вызвать у клиента чувство протеста или нарушить его ощущение безопасности. Уважение к индивидуальности и автономии клиентов идет рука об руку с недирективным принятием. Уважительное отношение психотерапевта укрепляет веру клиентов в себя и в то, что они способны принимать самостоятельные решения. Уважение предполагает также доверие к клиенту. Такое отношение психотерапевта должно повысить доверие клиентов к себе и к врачу и ослабить сопротивление. При этом повышается степень открытости клиента в общении с психотерапевтом.

Эмпатическое понимание предполагает способность войти в мир клиента и видеть вещи в его системе координат. Чтобы проявить подлинную эмпатию, нужно обладать децентрацией. Децентрация – это способность выйти за пределы собственного мира и с помощью воображения понять взгляды и чувства другого человека, посмотреть на все с его точки зрения. Подлинная эмпатия заключается не в том, чтобы представлять себя на месте клиента, а в том, чтобы попытаться представить себе, что он чувствует, то есть что чувствовали бы вы, если бы были на его месте. Для достижения эмпатии в терапевтическом процессе обычно требуется некоторое время. Эмпатия достигается быстрее, если психотерапевт готов воздержаться от суждений и от собственной интерпретации слов и поступков. Эмпатия и доброжелательность способствуют установлению доверия. Ощущение того, что тебя понимают, часто само по себе является терапевтическим. Просто знание того, что кто‑то еще может понять твои чувства, помогает ощутить себя менее одиноким и более «нормальным». Эмпатия сосредотачивает внимание клиентов на их внутреннем опыте. По сути, с помощью эмпатии клиенты учатся слушать свой собственный опыт с тем, чтобы постараться уловить его значение.

Подлинность – третье важное качество, которым должен обладать психотерапевт. С этим качеством ассоциируются конгруэнтность, честность, аутентичность, искренность, способность к самораскрытию. Подлинные люди конгруэнтны. Их внешние действия согласуются с некоторыми гранями их внутренних мыслей и чувств. То, что они говорят и делают, есть точное отражение того, что они в настоящее время думают и чувствуют. В этом смысле их можно назвать честными и аутентичными. Хотя психотерапевт и должен всегда быть подлинным, ему не нужно злоупотреблять самораскрытием – его необходимо применять избирательно и разумно. На деле самораскрытие может быть применено, когда оно имеет отношение к конкретному терапевтическому процессу и способствует его эффективному развитию. Самораскрытие психотерапевта должно способствовать внутреннему росту клиента и не походить на откровения случайного попутчика. Психотерапевт должен включать обратную связь так, чтобы стимулировать рост клиента. Подлинность является терапевтической в сочетании с теплотой и эмпатией, потому что это помогает установить истинно позитивные, ориентированные на внутренний рост клиента взаимоотношения, в которых клиенты могут учиться доверять себе и слушать себя. Психотерапевт может выступать в качестве своеобразной модели поведения для клиента. С помощью самораскрытия психотерапевт может передать клиенту идею о том, что человек вовсе не должен быть совершенным. Благодаря подлинности и избирательному самораскрытию психотерапевт демонстрирует доверие к клиенту. Самораскрытие может предоставить клиенту немедленную обратную связь: он видит, какое влияние оказывает его поведение. Избирательное самораскрытие помогает проявить эмпатию. Если психотерапевт применяет самораскрытие в экспериментальных целях, это дает психотерапевту и клиенту возможность вместе исследовать, что происходит в их отношениях, и прояснить, как они воспринимают друг друга.

Таким образом, теория Роджерса, центрированная на личности, придерживатся следующих общих положений: во‑первых, это убеждение, что в каждом человеке заложен потенциал для творческого жизнеутверждающего роста и, во‑вторых, это уверенность в том, что наличие трех терапевтических качеств – теплоты, эмпатии и подлинности – является важнейшим условием, соблюдение которого обеспечивает благоприятную атмосферу для внутреннего роста клиентов. В рамках этих положений развился целый ряд разнообразных подходов к терапии и психологическому консультированию.

Таков путь, в соответствии с представлениями гуманистического направления в психотерапии и психологической коррекции, излечения от психических нарушений, в частности, от невроза. Экзистенциально‑гуманистические подходы являются уникальными, поскольку уделяют внимание человеку в целом, оперируя терминами, которые люди используют для описания и переживания собственной жизни. Экзистенциально‑гуманистическими терапевтами люди понимаются как индивиды, которые строят планы и имеют цели, желания, потребности, мысли, переживания, взаимоотношения и будущее. По существу, экзистенциально‑гуманистические подходы основное внимание уделяют креативности человека. В рамках этого подхода впервые возникло представление о том, что человек в определенной степени является конструктором своего собственного мира. На основании такого вывода были сформулированы понятия о личном выборе и индивидуальной ответственности человека за собственную жизнь. Экзистенциально‑гуманистические терапевты одними из первых стали акцентировать роль и значение индивидуального смысла, создания и модификации смысла как основного элемента психотерапии. Наконец, данное направление одним из первых приняло системный взгляд на личность.

 

---

Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 2342; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!