Я: Когда самый страшный момент в жизни пациента? 7 страница
Я наблюдала, как он уходил, и внезапно все эмоции обрушились на меня. Мой нос защипало, а глаза заполнились слезами. Я сморгнула их, всхлипнув в темном уголке бара, благодарная за одиночество.
Глава
Мина
Не могу точно сказать, когда в первый раз открыла глаза следующим утром, и во второй, но каждый раз, открывая их, я поднимала голову и смотрела на диван-кровать. Первые два раза фигура Льва была четко заметна. В третий раз постельное белье было сложено и лежало скраю.
Я сонно поморгала на вид собранной кровати, и, несмотря на то, сколько раз пыталась потом уснуть, сон так и не приходил.
Зевая, я выскользнула из постели, поправила покрывало и направилась в ванную, чтобы помыть лицо и почистить зубы своей новой розовой щеткой. Я расчесала волосы и собрала их в низкий хвост. Когда сочла, что выгляжу прилично, спустилась вниз и крикнула:
— Ау, кто-нибудь дома есть?
Из комнаты слева донеслось:
— Мы здесь, мисс Мина.
Как только зашла в кухню, я улыбнулась. Лидия, одетая в светло-розовое платьице с отделанными рюшками рукавами, с высоким идеальным кудрявым хвостиком на голове, сидела на детском стульчике и засовывала в рот то, что я надеюсь, было пастой.
Мирелла, сидя возле нее, улыбнулась мне.
— Добрый день, мисс Мина.
Мой голос был по-прежнему хриплым ото сна, когда я произнесла:
— Ох, боже, пожалуйста, не надо так формально. Можно просто Мина, поскольку я зову тебя Мирелла.
|
|
Женщина улыбнулась мне.
— Хорошо, — она притворно сердито взглянула на Лидию, — а теперь-ка ты, мисси. Ешь. А-то Мирелле надо сходить в уборную.
Я посмотрела на Лидию, которая была абсолютно спокойна, пока ела.
— Ты можешь идти, я посмотрю за ней.
Она выглядела неуверенно.
— Ты раньше хоть раз присматривала за двухлеткой? С ними может быть сложно.
Я моргнула.
— Ты планируешь провести в уборной весь день?
Женщина захихикала.
— Нет, пару минут.
Я подошла к кофемашине и наполнила кружку.
— Ну и прекрасно. — Сев на место, которое она только что освободила, я заверила ее: — С нами все будет хорошо, — я улыбнулась малышке, чьи ресницы заставят обзавидоваться даже взрослую женщину. — Итак, крошка, полегче со мной, я новичок.
Лидия ответила на это, наложив в свою маленькую ложку немного еды и протянув ее ко мне, что-то бормоча в это время.
Я была тронута ее предложением. Я улыбнулась шире.
— Нет, малышка. Это твой ланч, — я подняла кружку. — А вот это — завтрак Мины.
Но она заупрямилась, пихая ложку вперед сильнее, чем раньше. Я покачала головой.
— Я уверена, это очень вкусно, но я не могу.
Она пихнула ложку сильнее и сказала что-то типа:
— Yest, Eena. Yest
Я отстранилась, удивленная.
|
|
— Ты только что сказала Мина?
Она пробормотала:
— Eena. Zhena. Eena. Eeeena. Yest.
Я широко улыбнулась.
— Ты ведь сказала мое имя, да? Умничка.
Позади меня раздался голос:
— Она хочет, чтобы ты поела с ней.
Шокировано ойкнув, когда все мое тело дернулось от перепуга, я подняла руку к груди, повернулась и увидела Льва, который прислонился к дверной раме, что вела в прачечную, и наблюдал за нами двумя.
— Ты до жути напугал меня. Давно ты там стоишь?
Он вошел в комнату, и я практически проглотила язык. Лев в костюме был обалденным, но Лев с взъерошенными каштановыми волосами, в серых свободных трениках с низкой посадкой на бедрах, в черной мокрой от пота футболке, которая обтягивала его грудь, — просто незабываем.
— Достаточно, чтобы понять, что дети пугают тебя.
Я только хотела начать отрицать это факт, когда Нас впорхнула в заднюю дверь. На ней была крошечная, просвечивающая белая футболка, которая открывала вид на ее пупок, ее черный лифчик был виден любому, у кого были глаза, а также на ней были синие джинсы и сандалии на сплошной подошве песочного цвета. Сняв с себя огромные очки, она указала на меня.
— Ты. Поднимай задницу, шагом марш в душ и одевайся. У нас куча дел.
Я посмотрела на нее, потом на Льва.
|
|
— Да?
Она кивнула.
— Ты и я, в клуб, делать напитки. Мы, возможно, будем слишком пьяны, чтобы работать вечером, но, эй — она пожала плечиком, затем хитро ухмыльнулась, — я готова рискнуть.
Я прикусила внутреннюю часть губы.
— Я на самом-то деле хотела поговорить с вами, ребята, об этом, — я откашлялась и начала: — Уверена, вы видели меня вчера. Я пыталась делать все хорошо. Правда, но не думаю, что могу сделать это. — Я сделала паузу, затем добавила: — Я разбила столько бокалов, что Аника взяла на себя вину за последний. Затем меня отправили в конец бара «изучать» гид по напиткам. — Я невесело рассмеялась. — Я ж не тупица. Я поняла, они отправили меня подальше от бара, чтобы я им не мешала. Никто не нанимался нянчиться со мной.
Тишина, затем заговорила Нас:
— Ой, вах-вах-вах. Бедняге Мине так сложно подавать напитки. Кто-нибудь пожалейте ее.
— Эй! — раздраженно вставила я.
Лев нахмурился.
— Тебе не нравится работа?
— Я не могу работать, если буду постоянно ронять бокалы направо и налево, — объяснила я, умоляя его голосом понять.
Нас покачала головой, выглядя расстроенной.
— Я не думала, что ты одна из тех девчонок, которые ноют, постоянно жалея себя.
|
|
— Я и не такая, — отрезала я.
— Тогда, черт побери, шевелись, дорогая, — абсолютно спокойно пробормотала она. — Ты собираешься упасть с лошади и позволить ей затоптать тебя? Или ты собираешься выпрямиться в седле и показать ей, кто хозяин? — я молча закипала, и по самодовольному выражению лица Настасьи было видно — она просто обожала каждый момент всего этого. Она ухмыльнулась. — Усмири лошади, Мина, Мина. Сделай это.
Я встала и вылетела из кухни, практически сбивая по пути Миреллу.
***
Днем в клубе все ощущалось не так. Без музыки и с кучей людей, которые пополняли запасы бара, натирали полы, вытирали столы и стулья, давления не было. Мои плечи были расслаблены, и я не чувствовала напряжения.
После того как Нас наорала на меня, что я заметила было ее фишкой, я пошла наверх, распустила волосы, надела пару черных джинсов, белые шлепки, белую футболку и свой карамельного цвета свитер, который свисал с одного плеча. Поскольку я увидела, в чем была Нас, я решила, что обычный стиль одежды будет в самый раз.
Когда мы вошли внутрь, я встретила двух охранников, Брика и Томми. Брик стоял на входе, когда я в тот самый первый раз вошла в заведение. Он был милый, но серьезный, и я была больше чем рада, что он не узнал меня. Я собиралось спросить, почему они зовут его Брик, но это было очевидно. Он был сложен как кирпичный дом (прим.перев. brick с англ. кирпич).
Томми же мог из серьезного превратиться в забавного за долю секунды. Он был высокий, но сложен не так, как Брик, но когда он хмурился, то мог до смерти напугать кого угодно. Он взял мою руку и поцеловал тыльную сторону, удерживая ладонь слишком долго. Прошло уже много времени, с тех пор как мужчины выказывали свою заинтересованность во мне. Мне было приятно, и я хихикала как школьница, мои щеки пылали, а улыбка не сходила с лица.
Нас засмеялась надо мной, когда я обдула лицо руками, направляясь к бару. Она толкнула меня плечом.
— Тебе лучше привыкнуть к тому, что парни ведут себя так рядом с тобой. Особенно с таким-то лицом как у тебя.
Я была сбита с толку.
— Что ты имеешь в виду?
Она приподняла бровь.
— Напрашиваешься на комплимент? — Но когда я опустила голову, нахмурив брови в смятении, она пробормотала, будто сама себе: — Господи Боже, да она не понимает. — Прежде чем я смогла ответить, она потянула меня к зеркалу в фойе. К счастью, поблизости никого не было, когда она поставила меня перед ним и встала за мной. — Что ты видишь, когда смотришь в зеркало?
Я ненавидела свое отражение. Я была похожа на свою маму, и это было ужасно жестоко, потому что я скучала по ней больше всего на свете. Я любила ее до самого последнего дня ее болезни, и когда она умерла, моя любовь превратилась в притворное безразличие. Я притворилась, что было не больно потерять ее, мою маму, моего лучшего друга, хотя это и была сплошная агония. Каждый вдох, что я сделала за следующий год, показал разницу. Моя жизнь больше не была прежней. Мама была настоящим солнышком. Заботилась обо мне, когда я была больна, и смешила, когда мне было грустно. Я зависела от нее. Она была всем для меня. А затем она умерла.
Я разглядывала свой подбородок, а затем пожала плечами.
— Не знаю.
— Посмотри же на себя. Я имею в виду, по-настоящему посмотри, — Я посмотрела на свое отражение, и она спросила: — Разве ты не видишь? Ты хоть представляешь, насколько ты привлекательная?
— Я выгляжу как моя мама, — прошептала я.
Нас мило улыбнулась.
— Готова поспорить, она была красавицей.
Она была.
— Она была симпатичной.
— Ты видишь? — предположила тихо Нас. Я покачала головой. Она положила пальцы под мой подбородок, подняла его, и мое отражение оказалось прямо перед моими глазами. — Лучше посмотри. — Она встала возле меня. — У тебя утонченные скулы. Твоя кожа безупречная и сливочная как фарфор. У тебя маленький ротик, но с пухлыми губками, которые, бьюсь об заклад, вызывают у мужчин разные пошленькие фантазии. — Мой румянец стал сильнее. — Твои волосы гладкие и блестящие, и темные, но не совсем черные. Твои большие зеленые глаза и длинные ресницы придают тебя экзотичности и загадочности. И я думаю, когда ты наберешь вес в свое крошечное тельце, у тебя будут изгибы во всех нужных местах. — Она положила руки на мои плечи и сжала их. — Ты крышесносна, Мина. И даже не осознаешь этого.
Ее речь заставила меня по-настоящему взглянуть на себя. Я никогда не считала себя красивой. Я всегда думала, что я... ну ничего такая. Но когда она деталь за деталью все описала мне, вероятно, так и было. Я увидела это в первый раз.
— Я симпатичная? — осторожно поинтересовалась я, разглядывая свое отражение.
— Ну а теперь ты уже напрашиваешься, — застонала она, толкнув меня в бок, тем самым вынудив меня слегка споткнуться и засмеяться. — Ты маленькая засранка. — Она захихикала и пошла к бару.
Я вздрогнула, когда мой взгляд нашел ряд бокалов на стойке.
— Ты уверена, что хочешь делать это? Есть шанс, что я уроню бокал, случайно порежу осколком запястье и помру на твоих руках.
Нас наклонила голову.
— Хммм, да... это может быть проблемой, — она пожала плечами. — Опять же, я готова рискнуть.
Она расставила кучу разных бокалов и показала на каждый, отчеканивая названия.
— Хайбол. Тумблер. Снифтер. Шот. Коктейль. Мартини. Вино. Флют.
— Нет стаканов под пиво?
Казалось, она была довольна, что я заметила это.
— Мы престижное заведение. Мы подаем импортное пиво, но ты узнаешь, что большинство клиентов попросит разбавить. В ином случае, — она вытянула руку и достала высокий стакан из холодильника, — стаканы под пиво хранятся охлажденными, и подаются с долькой лимона и строго безо льда.
— Охлажденные. С лимоном. Безо льда, — кивнула я. — Поняла.
Большую часть следующих двух часов, Нас учила меня делать стандартные заказы. Она сказала, что ничего страшного, если я забуду, что положить в напиток, для этого есть карточки с рецептами для всех напитков, которым она меня научила и еще многим другим. С каждым новым напитком я становилась уверенней, и вскоре смешивала, взбивала и встряхивала напитки так, будто была рождена для этого.
Когда я закончила смешивать последний напиток на этот день, Нас привалилась к барной стойке, выглядя довольной собой, и я счастливо поклонилась ей.
— Спасибо, спасибо. Я буду здесь всю неделю.
Позади меня раздался голос с акцентом.
— И с таким-то видом, разве кто-то был бы против. — И когда он сказал «разве», казалось, будто он картавил.
Я повернулась и увидела мужчину, который широко улыбался, уставившись поверх моей головы на Настасью. Она ахнула, рванула вперед и бросилась в его распростертые объятия. Смеясь, она отстранилась и поцеловала его, чмокнув прямо в рот. Взяв в ладони его щеки, она практически прокричала.
— Филлипе Неж, негодник! И как всегда выглядишь горячо, как я вижу.
Он выглядел горячо. Вроде как обжигающе горячо.
Мужчина улыбнулся, и морщинки вокруг его глаз углубились. Он выглядел лет на сорок, был высоким как Саша, с темно-русыми волосами и веселыми зелеными глазами. Я решила, что он француз, не только из-за акцента, но и потому, как Нас произнесла его имя. На нем были темно-синие джинсы. А его белая рубашка была не полностью застегнута, и его внешний вид завершала пара темно-коричневых мокасин.
Он поцеловал Настасью в щеку, задержавшись на секунду дольше положенного.
— Я скучал по тебе, моя голубка.
Внезапно, Нас отстранилась, ее выражение лица стало холодным.
— Наслышана, ты работаешь на Лорендо. — Звучало это как обвинение.
Его улыбка исчезла, а лицо стало серьезным. Он не отрицал.
— Oui (прим. перев. с франц. Да).
Она отошла от него, в чертах ее лица, так же как и в ее голосе, отпечаталось боль.
— Как же ты мог, Филлипе? После всего, что он... — Казалось, ей было сложно говорить об этом, и я была потрясена эмоциями, которые она показывала. Настасья всегда казалась закаленной. Должно быть, Лорендо сделал что-то на самом деле ужасное.
Саша вышел из двери за барной стойкой. Он посмотрел на беспощадного Филлипе, затем на взволнованную Нас, потом на меня и обратно на Филлипе.
— Не лезь, Нас. — Она посмотрела на него, в ее глазах пылало пламя. Саша же говорил спокойно, как всегда. — Филлипе пришел, потому что нужен мне. Прояви уважение. Иначе пожалеешь об этом. — Хотя слова звучали как угроза, то, как изменился его голос, смягчился, показывало, что Нас не знает всего.
Она сморгнула слезы, затем опустила голову и уставилась в ноги Филлипе.
— Я тоже скучала по тебе, — прошептала она. И затем исчезла, вылетела из бара и понеслась по коридору к уборной. Мы все наблюдали за ее уходом.
Последовало молчание.
Саша выдохнул.
— Я сказал тебе идти прямиком ко мне, Неж.
Филиппе печально ответил:
— Я никогда не переставал ее любить.
На мой тихий вздох, все глаза уставились на меня. Я засмущалась и выдала.
— П-привет, я Мина.
Саша вперился в меня взглядом.
Я вперилась в него в ответ, а затем последовала за Нас в уборную. Я присела на туалетный столик и пялилась на закрытую дверь, которая разделяла нас, и терпеливо ждала, когда она прекратит плакать.
Полностью в своем стиле, Нас открыла дверь, ее лицо было покрыто пятнами, а глаза были красными, и гневно пробормотала.
— Теперь понятно, почему у мужиков так часто растут рога. Потому, что они все козлы.
Глава
Мина
Наш урок барменского дела был прерван появлением Филлипе Неж. Мне стало любопытно узнать о мужчине, который мог довести Нас до слез. По пути домой, я осторожно спросила:
— Ну, могу догадаться, что Филлипе — бывший парень?
Нас попыталась игнорировать меня, но тишина была слишком очевидной, чтобы не заметить.
— Мы были помолвлены недолго. У нас был бурный роман. Он закончился еще до того, как начался.
— Что произошло? — спросила я с сочувствием.
Она раздраженно вздохнула.
— Он сделал то, что, в конце концов, делают все мужчины. — Нас сделала паузу, а затем тихо добавила: — Он разочаровал меня.
— Ты любила его?
Нас притихла. Она медленно вдохнула и ответила на выдохе:
— Я люблю лишь одного мужчину. И Филлипе не он. — Быстренько меняя тему, она спросила: — А что насчет тебя, Мина? Ты когда-нибудь любила?
— Да, — легко ответила я. Я искоса смотрела на нее, желая заметить ее реакцию. — Я влюбилась в своего брата.
Она не разочаровала.
— Фуууууу, — сорвалось с ее губ еще до того, как я успела закончить. — Пожалуйста, скажи, что шутишь. Потому что если нет, то мне придется остановиться и блевануть, потому что это чертовски противно.
Я откинулась на спинку сиденья, смеясь.
— Он был моим приемным братом. Никакого родства, — я ухмыльнулась. — Боже, ты что-то с чем-то.
Она улыбнулась, затем неохотно так выдала:
— Сучка, — она покачала головой. — Тогда расскажи мен о мистере Братике.
— Мне было двенадцать, когда меня отправили в приемную семью. Я была счастливицей. С первой семьей, в которую меня поместили, я прожила все время, пока не решила жить на улице. — Я нахмурилась. Я давно не вспоминала о Мэгги и Джоне Питерсон. — Мэгги была как раз тем, что мне надо было, тем, что я потеряла. Она была прекрасной. Джон, ее муж, тоже был хорошим. Он пытался вовлекать меня во все, чтобы я чувствовала, будто мы настоящая семья. У них были пятилетние близнецы, которые меня обожали — Бен и Крис, — я улыбнулась. — Я учила их кататься на велосипеде, — выдохнула я.
— Ох-ох, — начала Нас. — Чувствую, назревает что-то грандиозное.
— Когда мне было шестнадцать, Мэгги пришла ко мне в комнату. Она выглядела встревоженной. Тогда-то она мне и объяснила, что ее сын от первого брака переедет жить к нам, поскольку у его отца появились проблемы с законом. Я не понимала в чем проблема. Это ж был ее ребенок. В смысле, зачем она объясняла все мне? Я сказала ей, что все в порядке. Я даже предложила, чтобы он занял мою комнату, если надо, а я могла бы спать на диване. — Мой голос смягчился. — Его звали Джеймс. Ему было почти восемнадцать, звезда футбола и просто красавец.
— Бууум, вот он неожиданный поворот событий.
Я улыбнулась.
— Он был милый и веселый, и любил пофлиртовать. А еще он был первым парнем, который оказался достаточно храбрым, чтобы поцеловать меня, прямо на заднем дворе под носом у Мэгги и Джона. Я легко влюбилась в него, — я хихикнула от воспоминаний. — Не прошло много времени, прежде чем мы начали целоваться то тут, то там, и он мог проскользнуть ко мне в комнату, после того, как все уснут. — Я мечтательно вздохнула. — Мы болтали ночи напролет, затем целовались. И потом мне исполнилось семнадцать. Одно за другим, и вскоре мы делали намного больше, чем просто болтали и целовались, ну, ты понимаешь, о чем я.
Нас ухмыльнулась:
— Ага, понимаю-понимаю.
— История заканчивается тем, что мы стали беспечными, и нас засекли. Мэгги обвинила меня в том, что я соблазнила ее сына, и назвала меня маленькой потаскушкой. И я осознала, что как бы сильно я не любила Мэгги, она не была моей матерью. И на следующий день я исчезла.
— Она назвала тебя потаскухой? — потрясенно произнесла Нас.
Я кивнула.
— Маленькой потаскушкой.
— И тогда ты сбежала от них, — Нас сделала паузу, а затем вдумчиво добавила: — Держу пари, она думала о тебе каждый день, с тех пор как ты ушла.
От ее слов мое сердце затрепетало.
— Думаешь?
— Хм, да. Она обозвала семнадцатилетнюю девочку отвратительными словами в гневе, и затем девочка сбежала и не вернулась, — она фыркнула. — Я бы сказала, что она каждый день платит за то, что сделала, вспоминая о тебе. Получила по заслугам, глупая сука.
Я не хотела верить в то, что Мэгги страдала от чувства вины все это время. Да, она обозвала меня, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что она приняла меня в свой дом и сделала частью своей семьи на целых пять лет. Она заслуживает лучшей жизни.
Как только Нас высадила меня, я пошла искать по дому Льва, и обнаружила его внизу: он сидел в кресле-качалке с Лидией в своих руках и тихонько что-то нашептывал ей.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 353; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!