Сверхъестественная любовь 19 страница
Катрина потупилась и покачала головой:
— Я думала, что, перед тем как я попытаюсь изменить их привычки в руководстве кланом, они должны привыкнуть ко мне. Но Николая так часто нет рядом, когда он присутствует на таких мероприятиях. Я ничего не могу с собой поделать, чувствую себя одинокой и потерянной.
Она посмотрела на Кайла и огорченно пожала плечами:
— Хотя я уверена, что из моих уст это звучит жалко, учитывая, сколько... Как долго ты одинок?
— Я не желаю продолжать этот разговор, — сказал Кайл, наливая в бокал то, что, по утверждению Николая, было козьей кровью, которую поставлял местный торговец мясом. Напиток определенно обладал ярко выраженным вкусом домашних копытных и был не похож на кровь крупного рогатого скота, к которой привык Кайл.
Таким напитком подкрепиться не удастся. В отличие от других представителей своего рода, ему для поддержания внешнего вида и способностей была необходима кровь человека.
«Жить за счет тех, во имя кого он предал Господина» — такое на него было наложено проклятие. Нелепо и в точку.
Кайл частенько находил в иронии изрядную долю юмора.
— Кайл.
Призыв Катрины заставил его очнуться.
— Да? Извини, миледи. Прошу прощения. Я на миг задумался.
— Вижу, — улыбнулась Катрина. — Я хотела знать, не нужно ли тебе что-нибудь, чтобы тебе стало комфортнее. Такое ощущение, что ты немного обеспокоен.
— Нет, благодарю, миледи, — отказался Кайл, вновь обретая спокойствие. — Мне нужно идти. Я приятно провел вечер, благодарю за компанию и гостеприимство.
|
|
|
— Прошу, останься, пока не придет Николай, — попросила Катрина и вновь опустила ладонь ему на руку. — Он задержится ненадолго. Побудь со мной!
Кайл явно испытывал дискомфорт, но все же кивнул. Он вновь затерялся в мыслях о ней. Отчего? Оттого ли, что никто, как сегодня Катрина, так по-дружески не касался его с тех самых пор, как... Катрина спросила, кто «она». Невежливо оставлять вопрос без ответа, но задавать неуместные вопросы тоже нельзя. Вопрос Катрины был не то чтобы совершенно возмутительный, просто... из разряда тех, которые, как он считал, ему никто задавать не станет.
Он провел в смертной оболочке четыреста лет, но так и не избавился от тяги отвечать на поставленные вопросы. Он пытался воззвать к собственному разуму и сказал себе, что не обязан ей отвечать, ибо людям свойственно любопытство. Она лишь вела себя учтиво, поддерживала любезную беседу. Кайл довольно долго логически объяснял себе нежелание отвечать, хотя знал: если не ответит, вопрос будет камнем висеть на шее до тех пор, пока он не умрет.
— Знаешь, какой сегодня день? — тихо спросил он.
— Сегодня четверг, девятнадцатое, — смутилась Катрина. — Почему ты спрашиваешь?
|
|
|
Девятнадцатое марта. У Кайла сердце екнуло в груди, когда он вспомнил о розе, которую сегодня положил у подножия памятника. Он искал совершенный цветок. Иначе и быть не могло. Когда он нашел подходящую розу, с помощью силы сделал ее такой же безупречной, какой была она сама. С помощью своих сверхъестественных способностей он мог бы создать прекрасный цветок, но тогда он не принадлежал бы к этому миру и исчез с первыми лучами солнца. А она заслужила большего.
— La festa di San Giuseppe, — прошептал Кайл. — День святого Иосифа.
Услышав это, Катрина удивилась еще больше.
Кайл объяснил:
— В этот святой день церковь чествует Иосифа-обручника. Это происходит ежегодно девятнадцатого марта. Много лет назад именно в этот день я встретился с ней, с Кэтрин.
От того, как он назвал имя девушки, у Катрины мурашки поползли по спине, и, чтобы скрыть дрожь, она плотнее укуталась в наброшенную на плечи шаль.
— Да, — глядя на нее, сказал Кайл. — Ее имя ужасно похоже на твое.
Кайл потянулся за бокалом и, глядя в налитую жидкость, собрался с мыслями. Теперь, когда он все же решил ответить на вопрос Катрины, нужно было с чего-то начать.
— Я не католик, но сегодня вечером ты станешь моим исповедником. Если королева Дестрати согласна выслушать мою исповедь, я начну. Говорят, признание облегчает душу, но поскольку этого органа у меня нет, я могу лишь надеяться, что так и есть. Готова ли ты, Катрина, выслушать мою исповедь?
|
|
|
Широко раскрыв глаза, она медленно кивнула, отвечая согласием. Как странно, что он спросил ее об этом. Многие вампиры придерживаются странных традиций, для неземных существ дозволение многое значит. Николай неустанно напоминал ей об этом, учил построению фраз и могуществу различных комбинаций слов, незначительный перекрой коих мог абсолютно лишить их магической силы. Кайлу довольно было попросить у нее что угодно, чтобы заручиться согласием, особенно если он желал, чтобы его выслушали.
Кайл едва заметно улыбнулся и продолжил рассказ. Он вновь опустил глаза и смотрел на жидкость в бокале.
— Она была прекрасна. Невысокая, черноволосая, кареглазая. По современным меркам ее нельзя было назвать красавицей, тем не менее она была прекрасна. Чиста. Она вся была непорочна, и ее бессмертная душа тоже. Она просто светилась невинностью: ее целомудрие казалось настолько благородным, что даже жестким в своем благодушии. И силой. Не физической, хотя ею она тоже обладала, ибо в те времена полагалось быть выносливой, но силой духа. Встречая ее на дороге, это могли почувствовать даже смертные, которые не осознавали, что прикоснулось к ним, но стремились вновь это изведать.
|
|
|
Кайла было больно слушать. В его голосе сквозили пустота, одиночество и тоска. Еще память. Но Катрина поняла, что рассказ далек от завершения, вся обратилась во внимание и вслушивалась в мелодичный и гипнотический голос Кайла. Его повествование действительно напоминало исповедь.
— Меня послали ее убить.
Катрина ахнула. Кайл слышал ее мысли. В душе она воскликнула: «О нет!» — не в силах поверить. Она попала в этот необычный и новый для нее, жестокий мир, в котором насилие стало обыденностью, около года назад, но когда Кайл спокойно поведал ей об убийстве, в ней все взбунтовалось.
— Но когда я ее увидел, — продолжал собеседник, — я не смог выполнить свою миссию. Все в этой девушке пленило меня, и я предложил ей помощь и проводил до дома, потому что она несла тяжелые покупки.
— Кто послал тебя убить ее? — спросила побледневшая Катрина.
— Мой отец.
— Кто твой отец?
— Миледи, для ответа на этот вопрос тебе достаточно произнести мое истинное имя, — встретившись с ней взглядом, ответил Кайл. — Произнеси его вслух, и все поймешь.
— Кэйлкирил'рон, — повиновалась Катрина, с трудом выговаривая трудное древнее имя.
Древнее. Только оно не похоже ни на одно другое из числа Древних, а ведь она усердно училась и старалась запомнить как можно больше о том новом мире, частью которого стала, решившись выйти замуж за Николая.
— Нет, мое имя не принадлежит к Древним, — прокомментировал Кайл ход мыслей Катрины. Его светлые глаза словно бросали ей вызов. — Ну же, как меня называют? Произнеси полностью.
— Кэйлкирил'рон Пре... — начала было Катрина. Поперхнувшись словом, она судорожно сглотнула и все же выпалила: — Предатель.
Кайл кивнул. Он смотрел ей в глаза и ждал, когда она поймет.
Потребовалось немного времени. Она что-то уяснила, и это отразилось на ее лице. Но Кайлу пришлось потерпеть. Он попросил ее выслушать исповедь, значит, перенесет и епитимью. Ему не привыкать.
Катрина вскочила и инстинктивно попятилась.
— Ты демон!
— Прошу учесть — бывший, — уточнил Кайл и жестом пригласил ее сесть. — И к счастью, я не настоящий «вампир», не такой, как твой Николай или любой из клана Дестрати или другого клана. Не я избрал подобное существование. Я истинно погибшая душа. Заключенное в смертную оболочку сознание, вынужденное жить за счет крови тех, ради кого я предал своего отца и господина. Не хочу больше тебя поражать, но для прояснения ситуации добавлю: я не простой бесенок. У демонов я был лордом. Между этими двумя ипостасями демона существует значительная разница. Пожалуйста, присядь!
Кайл опять показал ей на стул.
Катрина медленно опустилась на свое место, по-новому глядя на Кайла.
— Я знала, что ты могущественный, — ровно сказала она, нервно озираясь по сторонам, хотя никто не мог за ними наблюдать. — Все они так говорят. Те, кто без страха упоминает о тебе, брызжут презрением. Я никак не могла понять отчего. Но я не знала. Не думаю, чтобы они действительно знали, кто ты на самом деле. Ты забавляешься с нами, да?
— Едва ли, — сухо проговорил Кайл. — Я стараюсь вас избегать, или ты забыла? Разве не ты пригласила меня? Теперь жалеешь? Может, сейчас, когда тебе известна правда, мне лучше уйти?
— Нет. — Катрина накрыла его руку своей и легонько сжала. — Прости меня за то, что я так отреагировала. Демоны... они такие страшные, особенно когда твой муж поклялся с ними сражаться. Боюсь, что я по-прежнему считаю себя человеком, хотя на самом деле таковым не являюсь. Еще маленькой я посмотрела фильм «Изгоняющий дьявола» и с тех пор не могу его забыть.
Кайл улыбнулся, поднес к губам ее пальцы и, утешая, коснулся, их поцелуем. По крайней мере, она пыталась понять, а на протяжении столь бесконечно долгого времени никто не стремился в нем разобраться.
— Забудь мерзкий фильм. Но всегда помни, что однажды ты была человеком, — сказал он, опуская пальцы Катрины. — Важно не забывать о том, кто ты, даже если порой хочется напрочь забыть об этом. Итак, ты задала вопрос, и хотя уже сама себе ответила, я продолжу повествование, ибо мне есть что рассказать.
Он отпил глоток из бокала и принялся тщательно подбирать слова.
— Как ты, без сомнения, уже догадалась, мой отец — Падший по имени Люцифер.
— Тот, что в «Люцифере»? — прошептала Катрина. — Как в «Войне миров» тот, что сказал «не стану я служить», потерпел поражение? Изгнанный в ад Люцифер?
— Именно так, — подтвердил кивком Кайл. — История тебе известна. После ангелов Творец создал людей и царство, где они могли бы жить. Человек быстро стал самым любимым творением. Один ангел, который почувствовал себя самым отверженным, решил, что это несправедливо — то, что человек занял его место, — и задумал восстать. В сражении он сошелся с теми, кто остался верен Отцу, и проиграл. Остальное тебе известно. Хотя ты вряд ли знаешь, что, когда Люцифера низвергли вместе с другими восставшими, он сотворил новых созданий по своему образу, как до этого Отец, чтобы они служили и молились ему. Я был в числе первых его творений. У Люцифера есть дети, он назвал их демонами, и все они мужского пола, как и он сам. Они слепо преданы ему и безоговорочно исполняют все приказания, так некогда поступал и я. Сам Люцифер не может выходить за пределы царства, в которое был изгнан. Из Ада ему не выбраться. Но он ненадолго посылает своих детей с различными поручениями. На эту тему можно говорить долго, но достаточно сказать, что когда-то я был первым среди детей Люцифера и командовал легионами демонов. Но однажды я не смог выполнить приказание отца, и тут мы снова возвращаемся к моему «предательству» — к моей Кэтрин.
Катрина изо всех сил старалась уразуметь все, что ей рассказывал Кайл, но это не совсем получалось. Возникала уйма вопросов, но она решила не торопиться: может, по ходу повествования удастся во всем разобраться. Кивнув, она попросила продолжать.
Кайл отпил глоток из бокала и заговорил вновь:
— Как я уже сказал, я не смог подчиниться и забрать жизнь этого прекрасного создания. Не мог лишить мир столь удивительного существа. Тогда я даже не отдавал себе отчет в том, что значит красота и что я нахожу девушку прекрасной. Я знал лишь, что не смогу причинить ей вред. Пока я провожал ее до дома, мы с ней не обмолвились ни единым словом, я просто шел рядом, — Кайл тихо рассмеялся. — Должно быть, та еще была картина. Видишь ли, тогда я пользовался этим же телом. Оно было немного моложе, совсем чуть-чуть, и занять его не составляло труда. Может, ты знаешь, что в пределах собственного царства демоны обладают телами (или же могут по приказу проникнуть в другое), но тогда я находился именно в этом теле. А принадлежало оно самому презренному из смертных, существу воистину злобному и порочному, что как раз и требовалось для того, чтобы в него вселиться. Когда я сейчас думаю об этом, то поражаюсь милосердию Кэтрин. Его звали... Я даже не помню как, потому что ей я назвал свое истинное имя — совершенно невероятный поступок для демона, не говоря уже о лорде. Она очень мило попыталась произнести его и спросила, может ли сократить его до «Кэйл». Конечно, я не возражал. Слетающие с ее губ слова были не похожи на те, которые я до этого слышал. Мне довелось повстречаться со многими небесными силами, и могу тебе сказать, что ни один ангел не говорил так хорошо, как она.
Катрина улыбнулась и сказала:
— Любовь творит чудеса. Возможно, ее голос казался ангельским только тебе.
— Может быть, — согласился затерявшийся в воспоминаниях Кайл. — Повторюсь: я понятия не имел о любви, красоте и милосердии, но когда я сейчас вспоминаю тот день, понимаю, что она была такой милой и любезной. Как я уже сказал, я населял это самое смертное существо и делил с ним его порочную душу. Мне сейчас ужасно стыдно думать о том, каким я предстал перед ней, потому что тело было грязным и завшивевшим.
Кайл содрогнулся.
— Несмотря на это, она позволила мне нести свои свертки и идти рядом до самого дома. Когда она попыталась заплатить мне за труды, я покачал головой и простился с ней. Я побежал так быстро и далеко, как меня смогли унести смертные ноги, затем немедленно покинул тело. Даже вернувшись к себе в ад, я не смог забыть Кэтрин. Она отняла у меня все желания, оставив одно — быть подле нее.
— Не могу представить тебя удирающим от чего-то или кого-то, — сказала Катрина и взяла бутыль разбавленной козьей крови. Предложила вновь наполнить бокал Кайла, и он поставил его на стол, чтобы ей было удобнее наливать. — Особенно от смертного. От смертной женщины.
Кайл усмехнулся и отпил из бокала, который освежила Катрина,
— Поверь мне, я тоже не мог себе такого представить. Никогда прежде я не проваливал задания, и только это спасло меня от объяснений. В конце концов если лорд-генерал Кэйлкирил'рон не смог справиться с задачей, значит, случилось нечто ужасное. Или же я натолкнул всех на эту мысль. Сам же я целыми днями (время в этом мире проходит быстрее, чем в аду) терзался муками. Я бродил, погрузившись в мысли, и сделался еще невыносимее даже для тех, кто ко мне привык. Мое стоическое спокойствие беспричинно сменялось гневом и раздражением, настроение без всякого повода менялось с точностью до наоборот. Воистину, я превратился в кошмарное существо, сделался опасным и безрассудным. Другие это замечали, но никто ничего у меня не спрашивал, поскольку задавать вопросы лорду-генералу не положено. Наконец я понял, что выбора нет и мне нужно вновь ее увидеть. К тому моменту, как я решил вернуться в мир смертных, прошло около года.
Катрина кивнула. Она чувствовала, что прерывать рассказ сейчас некстати.
— Я знал, что преступаю запрет. Я не получал приказа вселяться в тело какого-нибудь смертного, в мой адрес не поступало распоряжение вновь попытаться выполнить миссию. Я восставал против всего и знал это. Больше того, меня это нисколько не заботило. Мне нужно было увидеть ее. Это стало моим оправданием, поэтому я покинул ад и отправился на поиски тела, которое использован в прошлый раз. Я его разыскал, но на сей раз оно оказалось в еще более удручающем состоянии, к тому же очень далеко от того места, где я впервые им завладел. Что ж, ничего не поделаешь.
— Почему ты не мог вселиться в другое тело, поближе к ней? — спросила Катрина и отпила из своего бокала.
Николай сделал ее бессмертной, и теперь она запросто обходилась без еды и питья, но предпочитала поддерживать видимость нормальности. Она не чувствовала металлический привкус вязкой козьей крови, но пила из вежливости по отношению к гостю. И гордилась собой. Год назад она бы ни за что не выпила такое. Но ее мужу приходилось питаться кровью ради того, чтобы жить. Вроде как поесть суши, решила Катрина. Как только свыкаешься с мыслью о том, что попадает к тебе в рот, глотается просто.
— Я не поступил так, потому что был неразумным идиотом. А также из-за эгоизма, — ответил Кайл.
— Тебе хотелось, чтобы она тебя вспомнила, — поддразнивая, уличила его Катрина.
— Сознаюсь, выдвинутое тобою предположение истинно, — рассмеялся Кайл и, капитулируя, поднял руки вверх.
Катрина расхохоталась вместе с ним и поймала себя на том, что прошло уже много времени с тех пор, как она в последний раз с кем-нибудь смеялась от души. Порой, оставаясь наедине с Николаем, она могла его рассмешить, но ведь смеяться с кем-то заодно — совсем другое дело. Это замечательно и ни с чем не сравнимо. Приятно.
Кайл ненароком, как всегда запросто, уловил ее мысли и согласился, что это в самом деле приятно.
— Итак, — продолжал он повествование, — я приступил к очистке смертного тела, которое «позаимствовал», заработал немного денег и вообще попытался стать презентабельным и почтенным, что ли. В конце концов я же не простой демон, и коль скоро она увидит меня, пусть смотрит действительно на меня, а не на жалкого смертного, которого я использовал.
— Вообще-то, это тело смертного не выглядит таким уж жалким, — заметила Катрина, которая нарочито старательно смерила Кайла взглядом с ног до головы, прежде чем подмигнуть.
Шутка возымела желаемый эффект, и Кайл улыбнулся:
— Видимо, она тоже так считала, потому что, когда я предстал перед ней, она меня вспомнила, наградила улыбкой и назвала по имени.
Катрина, которая задумчиво внимала, закусив губу, чуть не вскочила с места.
— Ох как здорово! — воскликнула она и захлопала в ладоши. — Мне так хотелось, чтобы она тебя вспомнила. Может, она ждала и надеялась вновь тебя увидеть. И задавалась вопросом, что с тобой произошло и чем она могла тебя спугнуть, — засмеялась Катрина.
— Да, именно так, — кивнул Кайл.
Катрина чуть не поперхнулась напитком, который только что глотнула.
— Вообще-то, я пошутила. — Катрина недоверчиво смотрела на него. — Такое бывает лишь в фильмах. Не в жизни!
— Тем не менее случилось именно так, — с улыбкой подтвердил Кайл. — Как в сказках. Меня удивило, что она помнит меня, потому что здесь время летит так быстро. Но она ждала меня, как ты и сказала, хотела поговорить. А я мог только смотреть на нее. Каждое ее движение — поправляла ли она платье или прикасалась к волосам — восторгало меня.
Он погрузился в воспоминания о Кэтрин, и слова иссякли. Когда он наконец опомнился, извинился перед хозяйкой за невнимание.
— Можешь не извиняться, — сказала Катрина и легонько потрепала его по руке, не обращая внимания на почти неуловимое неодобрение, сквозившее во взгляде Кайла. — Я попросила тебя рассказать и с удовольствием слушаю, как ты о ней говоришь. Хотя не уверена, что мне хочется узнать конец этой истории.
Кайл кивнул и отвел взгляд. Да, история закончилась. Ничто не вечно! Даже само время когда-нибудь иссякнет. Просто кое-что заканчивается слишком рано, или просто так кажется.
— На протяжении нескольких смертных месяцев мы встречались. — В словах Кайла уже не слышалось прежнего энтузиазма. — Я приходил, и мы просто разговаривали или гуляли, либо я помогал ей нести покупки с рынка. Я ни разу не переступил порог ее дома.
Катрина кивнула, выражая внимание и интерес, но не прерывала рассказа.
— Каждую неделю Кэтрин ходила на исповедь, — продолжал он. — Я ждал ее за церковной оградой. Я не мог ступить на освященную землю, а она возвращалась из храма улыбающейся и радостной, поэтому я всегда поджидал ее с удовольствием. И мог бы так ждать до скончания времен. Зима постепенно сменилась весной. Март в том году выдался на редкость холодный. Кэтрин беспокоило, что у нее слишком скудные подношения для святого Иосифа. Я сказал, что она зря переживает. Это привело к обсуждению святых, душ и того, почему бы мне не сходить с ней на исповедь.
— «Здесь так холодно, Кэйл,— говорила она перед тем, как войти в церковь. — Хотя бы зайди внутрь, чтобы согреться. Пожалуйста, спрячься от холода!» Она часто так говорила. Я никак не мог понять, о чем она толкует, потому что в отличие от нее не ощущал ни холода, ни тепла, ни чего-то еще. Я ей так и сказал.
— Ох, Кайл! — Катрина судорожно сглотнула, в ее глазах стояли слезы. — И что она?
— Она сказала, что уже поняла, что я не такой, как все. Только она не знала, насколько я другой. Пришлось объяснить, кто я. Она совсем не удивилась, но явно расстроилась. Все эти месяцы, сама того не желая, она общалась с демоном. Кэтрин обвинила меня в том, что я нарочно подружился с ней, чтобы забрать ее душу. И тогда я в первый и последний раз на нее рассердился и сказал, что если бы хотел, то уже давно бы забрал ее, и мне вовсе не нужно было бы проводить с ней столько времени. Она дала мне пощечину и перестала со мной разговаривать. Но у нас были планы на день святого Иосифа, и я не желал бросать ее лишь потому, что она больше не хочет иметь со мной дела. По крайней мере, я так себе сказал. На самом деле я не желал находиться вдали от нее. Она была мне очень нужна.
— Как же она к тебе вернулась? И вернулась ли? — спросила Катрина и отпила из бокала, чтобы немного успокоиться.
Губ Кайла коснулась легкая полуулыбка.
— Демоны терпеливы, — сказал он. — В мире смертных время течет по-другому, и то, что без нее мне казалось часами, для Кэтрин было днями. Но даже час смертных может показаться вечностью, когда душа кровоточит, а я знал, что больно ее ранил. Не знаю, почему это меня беспокоило. Я не знал, что демоны могут любить.
— Демоны могут любить? — эхом отозвалась Катрина, и ее брови вопросительно приподнялись.
Кайл слегка кивнул, потом покачал головой.
— Ну, не совсем, — объяснил он. — Отец сотворил нас по образу своему, как был сотворен сам. Но он так ненавидел человека и так ему завидовал, что его сердце очерствело. При сотворении детей отцу пришлось дублировать собственный образ, и он наделил нас сердцами крохотными, жесткими и почти ни на что не годными. Мы вообще вряд ли узнали бы об их существовании. Он опасался, что, распознав свои сердца, мы начнем его вопрошать, как некогда он сам спрашивал своего Отца. И больше не будем истинными демонами, а станем никчемными. Я был лордом и обнаружил свое сердце, хотя пока об этом не догадывался.
Кайл пригубил напиток и немного подождал. Он чувствовал мысленный вопрос Катрины, но дал возможность ей самой его озвучить.
— И что же ты сделал? — спросила Катрина.
— То единственное, до чего смог додуматься, — отвечал Кайл. — Я пришел увидеться с ней в последний раз и поведать о том, что ей не нужно бояться наших встреч. Я не желал ей вреда, не хотел видеть ее страх по отношению ко мне.
Кайл рассеянно провел пальцем по ободку хрустального бокала.
— Кэтрин ждала меня и отчитала за то, что я припозднился, дабы проводить ее в церковь. Она собиралась принести к алтарю святого Иосифа дары, — поведал он ровным голосом, хотя было ясно, что ему больно ворошить прошлое. — Она решила, что я забыл. Так оно и было. Но я проводил ее, и когда мы добрались до места, остановились у церковной ограды. Она рассказала мне обо всем, о чем размышляла в минувшие дни. Ее мысли всегда были для меня священны в своей неприкосновенности, я никогда не заглядывал в них и запрещал себе подслушивать. Помню, как в миг, когда она заговорила, я это осознал. Она поведала о своих чувствах. Мне оставалось только слушать. Когда она протянула руку, чтобы коснуться меня, я упал на колени, а когда поднял глаза и взглянул на нее, то повинился и молил простить меня за то, что причинил ей горе.
Тут Кайл запнулся, но заставил себя продолжить:
— Она попросила меня подняться — ей было неудобно оттого, что я стою на коленях. Я пообещал постараться зайти вместе с ней в церковь, хотя не знал, получится ли. Ради нее я был готов попытаться. Если только она простит меня за все... И за то, кто я такой. Я сказал, что никогда ей не лгал, — в устах демона в человечьем облике это звучало нелепо. Тогда она наклонилась и поцеловала меня, — тихо рассказывал Кайл.— Прямо на глазах у тех, кому была охота глазеть. Она это сделала! Незамужняя, набожная особа, добродетельная и милая, целует сына дьявола, которого она всю жизнь чуралась. О, это был невинный поцелуй даже с учетом того времени. Смелый. Отважный. И в тот же миг раздался нечеловеческий смех.
Катрина снова закусила губу, чтобы удержать готовый сорваться вопрос, хотя уже догадывалась, что случилось потом. Ведь Кайл был здесь, а его Кэтрин — нет.
Кайл молчал, невидящим взором долго смотрел в бокал. Потом взглянул на Катрину. В глазах цвета морской волны застыла мука, но не пролилось ни слезинки. Плакать он не мог — слез не было.
— Незадолго до того нас разыскали. Молодой новичок из числа рядовых демонов пытался выслужиться: шпионил за мной — за нами — и докладывал все Отцу. Я об этом не догадывался. Потому что сосредоточился исключительно на том, как мне нужна Кэтрин, и совсем не думал, что поступил опрометчиво и беспечно. Меня заботило одно — быть рядом с ней.
Кайл вздохнул и продолжил:
— В тот миг ничего не произошло, просто не могло случиться по причине церковного праздника. Только это ничего не меняло, лишь давало отсрочку. И мы продолжали жить, словно нам ничего не грозит. И провели вместе целый месяц. Кэтрин отнесла в храм дары, а потом мы говорили о том, о чем ни один человек даже не догадывается. Я был рад многое ей рассказать, счастлив отвечать на ее вопросы. Она провела со мной целый день, словно я был человек. А когда настала ночь, она осталась со мной во фруктовом саду ее отца, где мы развели костер, и нас сопровождали два пса. Думаю, она знала, что за общение со мной ей грозит ад в буквальном смысле слова, и решила, что я того стою. Как я уже говорил, она была храброй и особенной, единственной в своем роде.
— Была? — заставила себя переспросить Катрина.
Кайл стоически кивнул.
— Наша беседа продолжалась до глубокой ночи, и Кэтрин о многом мне поведала. Она сказала... — Не в силах продолжать, Кайл умолк. Он закрыл глаза и опорожнил бокал, а потом посмотрел прямо в глаза Катрины. — Она сказала, что любит меня, — его голос звучал сильно и твердо, — несмотря на то, кто я, и зная о невозможности совместной жизни. Тогда она позволила мне себя обнять. Никогда прежде я этого не делал. Никогда не пытался коснуться ее даже мимоходом. Я всегда довольствовался тем, что смотрел на нее, находился рядом и слушал ее голос. И ни разу ни о чем не просил, лишь той ночью. Я сказал, что мне бы хотелось заключить ее в свои объятия, и она позволила себя обнять. В полночь, когда закончился церковный праздник, за мной пришли. И все кончилось.
— Кто пришел? — спросила Катрина, желая взять его за руку, но не смея сделать это. Вернулась прежняя манера поведения Кайла, мрачная и величественная. Она опасалась еще больше его растревожить. Ей говорили, что Кайл опасен, даже когда спокоен.
— Тот, кто шпионил за нами, и другие. Они принесли с собой отрубленную голову человека, через которую вещал мой отец. Я уже говорил, что физически он не может выйти из ада, но есть способы, которые позволяют ему ненадолго явиться в мир смертных.
Кайл посмотрел на золотое кольцо, которое носил на правом мизинце, и рассеянно его покрутил.
— Мне предложили выбор, — продолжал он голосом, лишенным всякого чувства и тепла. — Признать, что я ее люблю, или же быть вычеркнутым из жизни. Мало что может убить демона, и один из вариантов — когда Люцифер решает перечеркнуть его существование. Мы называем это аннигиляцией. Тогда я сразу не понял, почему мне был предложен с виду такой простой выбор — признать, что я люблю, или быть вычеркнутым из жизни. Подозрительно. Ничто не является тем, чем кажется с первого взгляда, особенно когда предложение исходит от Люцифера. Я задумался, пытаясь разгадать, какую ловушку задумал мой отец. Кэтрин, само собой, решила, что я колеблюсь — все-таки демон, — и вообразила, что я собираюсь ее предать. Она молила меня, просила отца. Она заклинала сказать, что я ее люблю.
Отец предложил позволить ей самой выбрать для меня судьбу, вместо того чтобы оставить выбор за мной. Однако какой бы храброй она ни была, но оказалась не готова принять вызов дьявола, которого ее с детства учили бояться. К тому же Кэтрин все равно не смогла бы глядеть в мертвые глаза говорящей головы, даже если бы я подготовил ее к такому разговору. Она долго думала, что сможет смириться с возлюбленным ею слугой Люцифера, который во всем ей признался.
— Что же она сделала? — спросила Катрина, когда Кайл снова замолчал.
Он встал и, глядя в темный сад, подошел к балюстраде.
Катрина тоже поднялась со своего места, последовала за ним и обвила руками его узкую талию. Кайл напрягся, но, несмотря на страх, ее объятие сделалось только крепче. Она прильнула головой к его спине и заговорила ласково, но твердо:
— Скажи мне, Кайл. Что она сделала?
— Отпусти меня, тогда отвечу, — проговорил Кайл.
Чтобы не отшвырнуть ее прочь, потребовалось больше самообладания, чем он рассчитывал. Она ведь пыталась его утешить. Только эта женщина ему не принадлежит.
Кайл говорил ровным голосом, но Катрине послышалось зловещее предупреждение, и она убрала руки с талии гостя. Она сделала шаг назад, ужасаясь своему безрассудству, но извиняться не стала, не желая акцентировать внимание на оплошности. Теперь она жила в другом, опасном мире. Нельзя об этом забывать.
Дата добавления: 2015-12-20; просмотров: 153; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!