Лекции о доказательстве бытия бога 12 страница
В этом отношении еще сохраняется разделение, потому что одна сторона органического - это его отношение вовне к неорганической природе, и неорганическая природа не положена в нем самом. Живое развивается из зародыша, и развитие - это созидание членов, внутренностей и т. д.; душа - то единство, которое производит их на свет. Однако истина органической и неорганической природы и здесь тоже лишь их существенная сопряженность, единство и нераздельность. Такое единство - третье, ни одно и ни другое; оно не заключено в непосредственном существовании; абсолютное определение, которое полагает и органическое и неорганическое в единство,- это субъект, органическое; неорганическое выступает как объект, но превращается в предикат органического, полагаемый в его распоряжение. Такова перемена этой сопряженности; и органическое, и неорганическое полагаются в одном, и в этом одном и то и другое несамостоятельно, обусловлено. Это третье, к которому возвышается сознание, мы можем в общем назвать богом; но для понятия бога недостает еще очень многого; бог в этом смысле есть деятельность порождения, что есть суждение,- посредством
==478
-
которого обе стороны совместно порождаются: в этом одном понятии [они] сочетаются вместе, существуют друг для друга.
Итак, в возвышении вполне верно, что истина целесообразной сопряженности есть это третье, как оно было только что определено--; но это третье тут определено еще формально, и притом на основании того, истиной чего оно выступает; третье есть сама живая деятельность, но такая деятельность еще не дух, не разумное созидание: соответствие понятия, то есть органического, реальности, то есть неорганическому,- это лишь значение самой жизни; определеннее это же самое содержится в том, что древние называли; мир - гармоническое целое, органическая жизнь, определяемая в согласии с целями; такую жизнь древние понимали как, то же самое с дальнейшим определением называли и мировой душой. Этим полагается лишь жизненность, а не отличие мировой души как духа от своей жизненности; душа - это просто живое начало в органическом, она не есть нечто обособленное от тела, нечто материальное, но душа есть всепроникающая жизненная сила в нем. Поэтому Платон назвал бога бессмертным "живым существом", то есть вечно живым (30). Над определением жизненности он не поднялся.
|
|
|
Если постигать жизненность в ее истине, то она есть единый принцип, единая органическая жизнь Универсума, единая живая система. Все, что есть, составляет лишь органы единого субъекта; планеты, обращающиеся вокруг Солнца, лишь гигантские члены единой системы, и, таким образом, Универсум - это не нагромождение множества равнозначных акциденций, но живая, жизненная система. Однако этим еще не полагается определение духа.
|
|
|
Мы рассмотрели формальную сторону целесообразной сопряженности. Другая сторона - сторона содержательная. Тут вопрос стоит так: каковы определения цели, или что есть содержание реализуемой цели, или каковы эти цели сообразно с тем, что названо мудростью? Что касается содержания, исходный пункт по-прежнему то, что обнаруживается в опыте; начало - непосредственное бытие. Рассмотрение целей в том виде, в каком они обнаруживаются уже в опыте, способствовало тому, что телеологическое доказательство было отложено в сторону, так что на него даже стали смотреть сверху вниз, презри-
==479
-
тельно. Говорится о мудрых устроениях, существующих в природе. Самые различные, самые многообразные животные конечны в определении своей жизненности; для того чтобы животные жили, наличествуют внешние средства, живые существа - это цель; если, следовательно, задаться вопросом о смысле этой цели, то эта цель - не что иное, как сохранение вот этих насекомых, вот этих животных и т.д. (их жизни мы можем радоваться, но необходимость их определения совершенно незначительна и как представление). Благочестиво рассуждать, что бог так сделал; это - возвышение к богу; но с богом мы связываем представление об абсолютной, бесконечной цели, а эти мелкие цели слишком контрастируют с тем, что мы находим в боге. Если же мы обнимем взором более широкий круг и рассмотрим человеческие цели, которые можем считать относительно наивысшими, то мы увидим, что цели эти обычно оказываются разрушенными и гибнут, ничего не достигнув. В природе миллионы зародышей погибают, не развив своей жизненности. Подавляющее большинство живых существ основывает свою жизнь на гибели других живых существ - то же самое происходит и с более высокими целями; если мы пройдем через всю область нравственности, вплоть до самой высокой ее ступени - государственной жизни, и посмотрим, исполняются цели или нет, то увидим, что многое, конечно, достигнуто, но еще большее пришло в упадок и разрушено человеческими страстями, порочностью людей, в том числе самые высокие, и великие цели. Земля покрыта развалинами, остатками великолепных сооружений, творениями самых прекрасных народов, цели. которых мы признаем существенными. Великие предметы природы и творения рук человеческих пребывают и противостоят времени, но великолепная жизнь народов уже погибла безвозвратно.
|
|
|
|
|
|
Итак, с одной стороны, цели мелкие, подчиненные, даже презренные, осуществляются, с другой же стороны, цели, признанные существенными, приходят в упадок. Конечно, оплакивая несчастье и гибель столь многих превосходных вещей, мы неизбежно поднимаемся к более высокому определению и к более высокой цели. Все эти цели, какой бы интерес они у нас ни вызывали, мы вынуждены рассматривать как конечные, подчиненные и видеть причину их исчезновения в их конечности; но всеобщая цель не обнаруживается в опыте. Благодаря этому совершенно меняется самый характер перехода; ибо переходить - значит
К оглавлению
==480
-
ведь начинать с наличествующего, заключать на основании того, что мы находим в опыте; у того же, что мы находим перед собою в опыте,- характер ограниченного. Высочайшая цель - это благо, всеобщая конечная цель мира; эту цель разум должен рассматривать как абсолютную конечную цель мира, основанную на определении самого разума, выше которой не может подняться дух.
Источник этой цели - мыслящий разум. Следовательно, нужно, чтобы эта цель исполнялась в мире; но тут мы видим, что благу, определенному в себе и для себя разумом, противостоит природа, природа физическая, со своим собственным ходом и своими собственными законами, и природная сторона человека, его частные цели, противостоящие благу. Обращаясь к восприятию, мы обнаруживаем в мире много хорошего, но бесконечно много и зла; следовало бы сосчитать сумму зла и сумму не получившего своего удовлетворения добра, чтобы узнать, за чем остается верх. Добро - существенность, но для него существенно то, чтобы оно было реализовано; оно только должно быть реально, в опыте это невозможно показать, и потому дело застревает на долженствовании, на требовании.
Если, стало быть, добро для себя отнюдь не властно реализовать себя, то требуется нечто третье, благодаря чему была бы реализована конечная цель мира. Это абсолютное требование; моральное благо принадлежит человеку, но, поскольку власть человека только конечная и благо ограничено в человеке его природной стороной, он как бы сам выступает врагом блага, человек не способен его реализовать. Тут бытие бога представлено просто как постулат, как долженствование, которое должно обладать субъективной достоверностью для человека, потому что благо - это самое высшее, последнее в человеческом разуме; но такая достоверность лишь субъективна, благо остается долженствованием, только верой, и невозможно показать, что и на деле все действительно обстоит так.
Более того! Если благо вообще должно быть моральным и должно наличествовать, то даже требуется и предполагается, чтобы дисгармония была увековечена, потому что моральное благо может выстоять и существует лишь в борьбе со злом, требуется увековечение врага, увековечение противного благу.
Итак, если мы обратимся к содержанию, то оно ограничено, а если мы перейдем к высшей цели, то окажемся
==481
-
уже совсем в иной области, тут мы будем уже исходить изнутри, не из того, что налично присутствует и обнаруживается в опыте. Если же мы исходим из опыта, то благо, конечная цель, здесь будет лишь чем-то субъективным, и противоречие другой стороны благу должно быть увековечено.
ИЗЛОЖЕНИЕ ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОГО
И ОТОЛОГИЧЕСКОГО ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В ЛЕКЦИЯХ
ПО ФИЛОСОФИИ РЕЛИГИИ, ПРОЧИТАННЫХ В 1827 г.
Среди доказательств бытия бога первое - космологическое; аффирмативное, абсолютное бытие, бесконечное определяется в нем не только как бесконечное вообще, но в противоположность определению случайного как абсолютно-необходимое; истинное - это абсолютно-необходимое существо, не просто бытие, сущность.
Итак, здесь прибавляются уже другие определения, и вообще число таких доказательств может расти дюжинами, потому что любая ступень логической идеи может для этого служить. Определение абсолютной необходимости заключено в указанном ходе мысли.
Абсолютно-необходимое существо как всеобщее, абстрактное - это бытие не непосредственное, но рефлектируемое в себе; это существо мы определили как неконечное, как отрицание негативного, а негативным мы называем конечное. Итак, то, к чему мы переходили,- это не абстрактное бытие, сухое бытие, а такое бытие, которое есть отрицание отрицания.
В этом заключено отличие, это отличие, уходящее назад, в свою простую несложность; итак, в бесконечном, в абсолютном бытии, в абсолютном существе заключено определение отличия - отрицание отрицания, но только в его сопряженности с самим собою. Именно это мы и называем самоопределением. Отрицание - это определение, отрицание определения само есть определение; полагать отличие и значит полагать определение: где нет отрицания - нет и отличия, нет и определения.
В этом единстве, в этом абсолютном бытии заключено, следовательно, и само определение вообще, и притом заключено в нем самом,- это самоопределение, так что оно определено как определение в нем самом, не извне. Такой непокой заключен в самом бытии как отрицание отрицания, и этот непокой ближайшим образом определяет
==482
-
себя как деятельность. Это определение существа в себе есть необходимость в себе, полагание определения, различения и снятия различения, так что все это - единая деятельность, и такое самоопределение остается в простой сопряженности с самим собой.
Конечное бытие не остается иным, нет пропасти между бесконечным и конечным, конечное снимает само себя, так что его истина - бесконечное, сущее в себе и для себя. Конечное, случайное бытие отрицает само себя в себе самом, но его отрицание равным образом есть и аффирмативное, переход в аффирмативность, а такая аффирмативность - это абсолютно-необходимое существо.
Другая форма, в основе которой - то же определение, то же, но в отношении определения формы, где есть, однако, и дальнейшее содержание, это доказательство физико-теологическое или телеологическое. Здесь тоже конечное бытие - с одной стороны, но оно не определено лишь абстрактно, лишь как бытие, в нем заключено внутренне более содержательное определение - оно живо. Вот более конкретное определение живого: в природе существуют цели и такое устроение, которое, будучи сообразно с этими целями, в то же время произведено на свет не ими, так что это устроение производится на свет само для себя, в ином определении тоже служит целью, но только это обнаруживаемое уже наличным устроение, как оказывается, сообразно с теми целями.
Физико-теологическое рассмотрение может быть только рассмотрением внешней целесообразности, поэтому оно уже не пользуется авторитетом, и это справедливо, потому что здесь перед нами конечные цели, эти цели испытывают нужду в средствах, например человек в своей животной жизни нуждается в том-то и том-то, все эти потребности членятся все дальше и дальше. Поэтому, если предположить, что такие цели первичны, что наличествуют средства для их удовлетворения и что именно бог дает возникнуть таким средствам для таких целей, очень скоро это рассмотрение, очевидно, делается несообразным с тем, что есть бог.
Цели, расчленяясь, специализируясь, становятся сами для себя чем-то незначительным, мы не испытываем почтения к ним и не можем представить себе, что они прямые предметы воли и мудрости бога. Все это сведено воедино в одной из гётевских "Ксений": здесь в уста человека вложена хвала творцу за то, что он создал
==483
-
пробковое дерево и теперь есть чем закупоривать бутылки (31).
Что касается Кантовой философии, то нужно заметить, что Кант в своей "Критике способности суждения" выставил важное понятие внутренних целей, то есть понятие жизненности. Это аристотелевское понятие: все живое есть цель, уродства коего заключены в нем самом, в его членах, в его организации, и процесс этих членов составляет цель, жизненность.
Такова бесконечная, не конечная целесообразность, где цели и средства не внешни друг Другу, но средство производит цель и цель производит средство. Мир живой; он содержит жизненность и царства живого. Неживое существует в существенной сопряженности с живым таковы неорганическая природа, солнце, звезды - с человеком в той мере, в какой он отчасти принадлежит к живой природе, отчасти же ставит себе особые цели. Вся эта конечная целесообразность приходится на человека.
Таково определение жизненности вообще и одновременно наличной в мире жизненности. Эта последняя, конечно, есть жизненность в себе, внутренняя целесообразность, но только такая, что всякий вид, род живого - это весьма узкий круг, очень ограниченная природа.
Поступательное движение в собственном смысле п происходит от этой конечной жизненности к абсолютной, всеобщей целесообразности, так что мир - это система, в которой все состоит в существенной сопряженности Друг с другом, ничто не изолировано, система, упорядоченная в себе, где у всего есть свое место, все входит в целое, пребывает благодаря целому и равным образом деятельно, действенно в созидании, в жизни целого.
Следовательно, главное - в том, чтобы от конечной жизненности переходить к единой всеобщей жизненности - цель, которая членится на особенные цели,- и чтобы это обособление пребывало в гармонии, во взаимной существенной сопряженности [со всем].
Бог прежде всего определен как абсолютно-необходимое существо, но этого определения, как замечает Кант, далеко не достаточно для понятия бога. Один бог есть абсолютная необходимость, но это определение не исчерпывает понятия бога: выше, глубине - определение всеобщей жизненности, единой всеобщей жизни.
Поскольку жизнь по существу своему есть субъективность, живое, эта всеобщая жизнь есть нечто субъектив-
==484
-
ное, душа. Итак, во всеобщей жизни содержится душа - определение единого "нуса", все располагающего, всем управляющего, все организующего.
Говоря о формальном, следует напомнить то, на что указывалось в предыдущих доказательствах. Это вновь переход рассудка: если подобные устроения суть цели, то существует все организующая, все располагающая мудрость. Но такое возвышение содержит и негативный момент - главное, что эта жизненность, цели, каковы они суть, в своей непосредственной конечной жизненности, не являются истинным; истинное же, напротив,- это единственная жизненность, единый "нус".
Нет двух исходных пунктов, исходный пункт - один, но опосредствование таково, что в переходе первое не остается основанием, условием, в нем содержится неистинность, отрицание этого первого, отрицание негативного в нем самом, конечного, разобщенности жизни. Это негативное отрицается; конечная особенность исчезает в этом возвышении: предмет сознания как истина есть система единой жизненности, "нус" единой жизненности - душа, всеобщая душа.
И здесь вновь следует, что этого определения - бог есть единая всеобщая деятельность жизни, душа, созидающая, полагающая, организующая единый космос,- что этого понятия недостаточно для понятия бога. В понятии бога существенно содержится то, что бог - дух.
Осталось рассмотреть еще третью, существенную, абсолютную форму. Содержанием в переходе была жизнь, конечная жизненность, непосредственная жизнь в ее существовании. Здесь, в третьей форме, лежащее в основании содержание - дух. В форме вывода: поскольку существуют конечные духи, то в этом случае есть исходное бытие, то.есть абсолютный дух.
Но у этого "поскольку", у этого только аффирмативного отношения тот недостаток, что конечные духи, как получается,- основание, а бог - следствие существования конечных духов. Истинная же форма такова: есть конечные духи, но в конечном истины нет, истина конечного духа есть бесконечный дух.
Конечность духов - это не истинное бытие, конечное само по себе есть диалектика снятия самого себя, отрицания, и отрицание этого конечного есть аффирмация как бесконечное, как всеобщее в себе и для себя. Это высший переход, ибо здесь переход - сам дух.
==485
-
Есть два определения - бытие и бог. Если исходить из бытия, то бытие - непосредственно, по своему первому явлению - конечное. Коль скоро есть эти определения, то мы можем,- разбирая понятие бога, мы видели, что тут речь идет не о том, что можно, а об абсолютной необходимости,- мы можем точно так же начать с бога и переходить к бытию.
Тогда этот исходный пункт положен в конечной форме еще не как сущее: ибо бог, которого нет,- это нечто конечное, не бог поистине. Конечность этой сопряженности в том, чтобы быть субъективной; вот это всеобщее вообще.
У бога есть существование, но только вот это конечное существование в нашем представлении.
Это односторонность; перед нами бог, содержание, наделенное этой односторонностью, конечностью, что и называется представлением о боге. Задача в том, чтобы представление освободилось от такого изъяна, от простой представленности, субъективности, чтобы этому содержанию было придано определение бытия.
Это второе опосредствование можно наблюдать в конечной, или рассудочной, форме онтологического доказательства. Это доказательство исходит из понятия бога и переходит к бытию. У древних, в греческой философии, нет этого перехода, и довольно долгое время его не совершали и в христианской церкви. Только один из великих схоластических философов, Ансельм, архиепископ Кентерберийский, глубокий спекулятивный мыслитель, сформулировал это представление: У нас есть представление о боге, но бог - не только представление, он есть. Как же совершить такой переход? Как усмотреть, что бог - это не только нечто субъективное в нас? Как опосредствовать это определение, бытие, с богом? Против этого называемого онтологическим доказательства и обратилась Кантова "Критика", и для своего времени она, можно сказать, с триумфом вышла из положения: вплоть до самого последнего времени продолжают считать, что эти доказательства опровергнуты как ничтожные попытки рассудка. Но мы уже постигли, что возвышение в таких доказательствах - это деятельность духа, собственная деятельность мыслящего духа, деятельность, которой не отнять у людей, и онтологическое доказательство - это тоже такая деятельность.
==486
-
Древние не знали такого перехода; чтобы он был, требуется глубочайшее нисхождение духа внутрь самого себя. Когда дух созревает до своей величайшей свободы, до субъективности, он впервые постигает мысль о боге как мысль субъективную и впервые приходит к этой противоположности субъективного и объективного.
Вот способ, каким выразил Ансельм это опосредствование. Есть представление о боге, что он абсолютно совершенен. Если мы фиксируем бога лишь как представление, то это не нечто наисовершеннейшее, а, напротив, нечто недостаточное, [то], что только субъективно, только представляемо; ибо то, что не только представляется, но и есть, есть реально, а потому и более совершенно. Следовательно, бог, поскольку он есть наисовершеннейшее, не только представление, но ему подобает и действительность, реальность.
Позднейшее, более пространное, рассудочное развертывание Ансельмовой мысли гласит: понятие бога таково, что он - совокупность всех реальностей, наиреальнейшее существо. Но бытие тоже реальность, следовательно, богу подобает бытие.
На это возражали: бытие - это не реальность, бытие не принадлежит к реальности понятия; реальностью понятия называется содержательная определенность понятия, бытие не добавляет к понятию, к содержанию понятия ничего нового. Кант разъяснил это следующим образом: я представляю себе сто талеров. Понятие, содержательная определенность не меняется от того, представляю ли я их себе или же действительно их имею (32).
На первое, что из понятия вообще необходимо следует бытие, возражали так: понятие и бытие отличны друг от друга; поэтому понятие есть само для себя, бытие отлично от него, бытие должно прибавляться к понятию откуда-то извне, бытие не заключено в понятии. И это опятьтаки можно выяснить примером со ста талерами.
В обыденной жизни представление о ста талерах называют понятием; какое-либо содержательное определение не есть понятие. Абстрактное чувственное представление, например "голубое", или определенность рассудка, которая есть в моей голове, конечно, могут быть лишены бытия, но их нельзя назвать понятием.
Понятие, а тем более абсолютное понятие, понятие в себе и для себя, понятие бога, надлежит брать само для себя, и это понятие содержит бытие как определенность;
==487
-
бытие - это определенность понятия. Это нетрудно показать двумя способами.
Во-первых, понятие - это непосредственно всеобщее, которое определяет, обособляет себя, вот эта деятельность суждения, обособления, определения самого себя, полагания конечности, отрицания этой своей конечности и отождествления себя с самим собой путем отрицания такой конечности.
Вот что такое понятие вообще: понятие бога, абсолютное понятие, бог есть именно это. Бог как дух или бог как любовь есть то, что бог разобщает себя, творит Сына, творит мир, иное себя самого, и в этом мире обладает самим собой, тождествен с самим собой.
В понятии, тем более в идее, заключено вообще следующее: полагать, быть тождественным с самим собой, сопрягать себя с самим собой, путем отрицания разобщения, чьей деятельностью одновременно является само понятие.
Во-вторых, спросим, что такое бытие? Что это - свойство, определенность, реальность? Бытие - не что иное, как несказуемое, беспонятийное, не конкретное, каковое есть понятие, только абстракция сопряженности с самим собой. Можно сказать так: бытие есть непосредственность - бытие есть непосредственное вообще, и, наоборот, непосредственное есть бытие, бытие в сопряженности с самим собой, то есть так, что опосредствование подверглось отрицанию.
Это определение - сопряженность с собой, непосредственность - существует само для себя и в понятии вообще, и в абсолютном понятии, понятии бога, ибо он есть сопряженность с самим собой. И в самом понятии с самого начала заключена эта абстрактная сопряженность с собой.
Понятие есть живое, есть опосредствующее себя самим собой; одно из определений его и есть бытие. Бытие отлично от понятия, поскольку бытие - не все понятие, а только одно из его определений; только эта простота понятия, что оно у самого себя, есть тождество с собой.
Бытие - то определение, которое мы находим в понятии; но бытие и отлично от понятия, ибо понятие это целокупность, а бытие только одно из его определений. Далее, понятие содержит это определение в себе самом, это одно из его определений, но бытие вместе с тем и отлично от понятия, ибо понятие есть целокупность.
==488
-
"Коль скоро бытие и понятие различны, их единению подобает опосредствование.
Они не непосредственно тождественны: любая непосредственность истинна, действительна только тогда, когда она есть опосредствование в самой себе, и, наоборот, всякое опосредствование истинно только тогда, когда оно есть непосредственность в себе, обладает сопряженностью с самой собой. Понятие отлично от бытия, и отличие их таково, что понятие снимает его.
Понятие - это целокупность, движение, процесс объективации себя. Понятие как таковое, отличное от бытия, есть лишь нечто субъективное; это - изъян. Но понятие - самое глубокое, наивысшее; всякое понятие таково, что оно снимает этот изъян своей субъективности, эту отличность от бытия, объективируется; понятие само есть деятельность - деятельность созидания себя как сущего, как объективного.
Рассуждая о понятии, давно уже следует перестать думать, что понятие - нечто такое, что только есть у нас, что только мы совершаем в нас. Понятие - это душа, это цель предмета, живого; то, что мы называем душой,это понятие; и в духе, в сознании, достигает существования понятие как таковое, свободное понятие, отличное от своей реальности как таковой, понятие в своей субъективности.
Солнце, животное лишь суть понятие, но не имеют понятия, понятие не становится для них предметным; этого разделения нет в солнце, но в сознании есть то, что называется "Я", понятие в своем существовании, в своей субъективной действительности: "Я", это понятие, есть субъективное.
Но ни один человек не доволен простым "Я"; "Я" деятельно, и деятельность эта состоит в объективации себя, в придании себе действительности, существовании.
В дальнейшем, более конкретном определении эта деятельность понятия есть влечение. Всякое удовлетворение есть этот процесс снятия субъективности, процесс полагания этого внутреннего, субъективного равным образом и как внешнего, объективного, реального, созидание единства из только субъективного и объективного, совлечение односторонности с них обоих.
Нет ничего другого, для чего все могло бы служить примером в такой степени, как снятие противоположного, субъективного и объективного, созидание их единства.
==489
-
Поэтому мысль Ансельма по своему содержанию это истинная, необходимая мысль, но форма выводимого из нее доказательства обладает, конечно, тем же изъяном, что и другие, предыдущие способы опосредствования. Это единство понятия и бытия - предпосылка, и недостаточное именно в том, что это только предпосылка.
Предпосылка такова: чистое понятие, понятие в себе и для себя, понятие бога есть и содержит бытие.
Если сравнить это содержание с тем, что есть вера, непосредственное знание, то это то же самое содержание, что и в предпосылке Ансельма. С этой точки зрения непосредственного знания утверждается следующее: то, что я обладаю представлением о боге, а с этим представлением должно быть дано и бытие [бога], что, таким образом, бытие связано с содержанием представления,- это факт сознания. Если говорят, что в это верят, это непосредственно знают, то такое единство представления и бытия служит такой же предпосылкой, как в доказательстве Ансельма, и ни в чем не превосходит ее. Эта предпосылка встречается повсюду, в том числе и у Спинозы.
Спиноза определяет абсолютную причину, субстанцию как то, что невозможно мыслить без существования, как то, понятие чего включает в себя существование, то есть представление о боге непосредственно соединяется с бытием (33).
Абсолютная нераздельность понятия и бытия - только у бога; конечность вещей состоит в том, что понятие, и определение понятия, и бытие понятия по своему определению различны. Конечное - то, что не соответствует своему понятию, или, вернее, самому понятию.
Ансельму, впрочем, возражали обычным образом. У нас есть понятие души; реальность, бытие - это телесность.
Человек смертен; это же мы выражаем и так: душа и тело могут расстаться. Это и есть отделение, но в чистом понятии - нераздельность. Если мы утверждали, что любое влечение можно рассматривать как пример реализации понятия, то формально это правильно.
Удовлетворенное влечение, впрочем, тоже бесконечно по своей форме; но у влечения есть содержание, и по своей содержательной определенности влечение конечно, ограниченно, вот почему оно не соответствует понятию, чистому понятию.
Таково истолкование точки зрения знания на понятие.
Последним было рассмотрено знание о боге, достовер-
К оглавлению
==490
-
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 16; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!