Философия и методология науки 17 страница

Предмет (вещь) является, однако смысл (значение) предмета не является, но переживается. Постижение смысловых связей Гуссерль называет «созерца­нием сущностей», где каждая сфера анализа сознания - изучение смысловых оттенков восприятия, памяти, фантазии, сомнения, актов воли и т. д. - сравни­ма по обширности с естествознанием. Феноменологический метод противосто­ит дедуктивно-расчленяющему методу естественных наук.

Один из основных принципов феноменологии - смысл (значение) не может быть передан другим или принят от других в «готовом виде», как материаль­ный предмет: предметы, знаки, символы - лишь средства трансляции смысла, который конституируется (и интерпретируется) субъективностью.

Понимание Другого как «вчувствование» возможно только на основе аналогии с временным потоком своего собственного опыта. Другой конституируется при этом не только как природно-телесно-психический феномен, но как субъектив­ность, конституирующая свой собственный смысловой мир, и как трансценден­тальная субъективность, конституирующая, в свою очередь, субъективность Дру­гих. Мир, который мы обнаруживаем в сознании, есть интерсубъективный мир (мир для каждого), т.е. пересечение и переплетение объективированных смыслов. Ведь объективность мира, по Гуссерлю, состоит не в его независимости от субъек­та и человеческого сознания, а в его общезначимости, т. е. в его общем значении для всех, обязательности для каждого субъекта. При такой постановке вопроса, пра­вомерной лишь в границах теоретического отношения к миру (наука), объектив­ность мира равнозначна его интерсубъективности, т. е. всеобщности и безусловно­сти предметных значений бытия для всякого субъекта («конкретный объективный мир всегда существует для нас как мир человека и культуры» - Гуссерль).

Специфика феноменологии как философского течения состоит в отказе от любых идеализаций в качестве исходного пункта и принятие единственной предпо­сылки - возможности описания спонтанно-смысловой жизни сознания (Гуссерль) или истолкования фундаментальных структур человеческого существования (Хай-деггер), возможности, укорененной в самом сознании и человеческом бытии.

В учении о «жизненном мире» Гуссерль затронул важнейшую и интерес­нейшую философскую проблему, смысл которой можно определить следующим образом. Действительность всегда воспринимается не как некая «вещь в себе», а как смысловая картина сущего, осмысленно. Восприятие всегда опосредовано определенными структурами сознания. Оно связано с потенциалом уже пережи­того опыта и усвоенного знания, в соответствии с которыми человек ориенти­руется в мире сущего, в мире вещей; узнает и дифференцирует их предметное многообразие, оценивает, расчленяет, отождествляет, различает, сравнивает.

С другой стороны, наука и научное познание являются одной из сфер социально-исторической практики человечества.

¹²⁸ См.: Налимов В.В. Спонтанность сознания. - М., 1992.

Поэтому научное мышление в каж­дую данную историческую эпоху вовсе не является «самоданным» и «самодос­таточным». Напротив, оно во многом определяется другими областями челове­ческой практики, вступает с ними в активное взаимодействие. Задача социаль­но-исторического истолкования науки и научного познания связана с широким и систематическим исследованием, во-первых, социальной сущности научного познания, общественно-исторических функций науки как социального инсти­тута и, во-вторых, с анализом научного знания различных исторических эпох в широком контексте социально-практической преобразующей деятельности¹²⁹.

Вместе с тем следует отметить, что поставив вопрос о соотношении наук с фундаментальными сферами человеческого практического опыта, Гуссерль свел его к гораздо более узкому и производному вопросу о связи двух типов созна­ния, двух форм духовной ориентации. В результате действительная взаимозави­симость между миром науки, теории и сферой практического, жизненного опы­та была истолкована как зависимость научного познания от более значимого, более высокого по достоинству способа «донаучного», точнее «вненаучного» сознания, состоящего из суммы непосредственных «очевидностей».

Феноменология имеет определенные точки соприкосновения практически со всеми течениями современной западной мысли и некоторыми школами древней и современной восточной философии. Существенная близость обнаруживается там, где на первом плане оказывается проблема значения, смысла, интерпретации, там, где анализ подразумевает несводимость значения к тому, что не является значением или смыслообразующим актом. К позднему гуссерлианству с сочувствием обраща­ются все те, кто не удовлетворен далеко идущим позитивистским самоограничени­ем философии. Это, прежде всего, философы, которые признают неискоренимость из философии «вечных» вопросов - о бытии, сущности человека и т. п. Многие из представителей современной метафизической и онтологической тенденции стре­мятся опереться на Гуссерля. И не в последнюю очередь - религиозные философы, представители томизма, сторонники религиозного экзистенциализма, которые, как правило, высоко оценивают вклад Гуссерля в современную философию.

Варианты феноменологии различаются прежде всего исходной точкой опи­сания фундаментального круга «человек - сознание - бытие». Для Э. Гуссерля -это естественная установка, жизненный мир и трансцендентальная субъектив­ность, для М. Хайдеггера - вопрошающее о бытии человеческое бытие- в-мире, для Ж.П. Сартра - свобода, которая конституирует действие, для П. Рикёра -воля, «реинтеграция сознания в теле и тела в сознании».

7.5. Герменевтика

Возникновение герменевтики¹³⁰ как особого философского течения последней трети ХХ в., в центре внимания которого - проблемы понимания и интер­претации текстов, раскрытие смыслов, оказало определенное влияние на разви­тие методологии не только гуманитарных, но и естественных наук.

¹²⁹ В значительной мере такая постановка задачи характерна и для марксистской философии, которая еще в конце Х1Х - начале ХХ вв. обосновывала значение исследования познания и сознания (в том числе научного познания) как социально обусловленных феноменов.

¹³⁰ Сам по себе термин "герменевтика" и соответствующее ему основное понятие возникли в глубокой древности. Как известно, в древнегреческой мифологии посредником между богами и простыми смертными был Гермес. Он должен был истолковывать людям повеление богов, а богам просьбы людей. Отсюда и ведет свое происхождение термин "герменевтика", первоначально означавший искусство толкования изречения оракулов, древних текстов, знаков смысла чужого языка и т.п. В средневековье герменевтика была неразрывно связана с теологией, с толкование сочинений "отцов церкви".

Основателем герменевтики Нового времени считают немецкого философа и теолога Фридриха Шлейермахера (1768-1834), который заложил основы герменевти­ки как общей теории интерпретации. Он рассматривал герменевтику как метод всех наук о духе (гуманитарных наук), доказывая, что с помощью психологического «вжи­вания» можно проникнуть во внутренний мир авторов древних текстов, любых исто­рических деятелей и на этой основе реконструировать исторические события, понять их более глубоко, чем их осознавали сами участники этих событий.

Позднее, в конце Х1Х в., философская герменевтика разрабатывалась немец­ким философом Вильгельмом Дильтеем (1833-1911), который особое внимание уде­лял исследованию сущности процесса понимания. Последний он рассматривал как «переживание» в смысле схватывания скрытых смыслов человеческого существо­вания на его исторически переломных этапах. При этом он тоже считал, что герме­невтика - методология гуманитарного познания: «Природу объясняем, а дух пони­маем». В лице Дильтея герменевтика соединилась с «философией жизни».

Однако только в конце ХХ в. все более отчетливо осознается неправомерность противопоставления наук о духе и наук о природе, понимания и объяснения. По­этому к герменевтике как философии понимания обращаются философы науки.

Наиболее известные представители герменевтики - Ханс Георг Гадамер (1900-2002), Поль Рикёр (р. 1913), Жак Лакан (1901-1981), Карл Отто Апель (р. 1922) и др. Не анализируя подробно все аспекты герменевтики как философ­ского направления, отметим только те из них, которые имеют значение для раз­вития философии науки.

Основу процесса познания всегда составляет «предварительное понимание», заданное традицией, в рамках которой, по мнению Гадамара, только и можно жить и мыслить. Читающий текст всегда имеет некий проект: даже самый не­посредственный смысл читается в свете определенных ожиданий. Однако изна­чальный проект не может не пересматриваться по мере проникновения в текст. «Предпонимание» можно исправлять, корректировать, но освободиться от него полностью нельзя (не существует реально «нулевой точки отсчета»). Т.е. про­цесс познания и исторического, и естественнонаучного не является абстрактно-безразличной констатацией всего, что попадает в наше поле зрения, как счита­ют позитивисты. Исследователь всегда подходит к изучаемому предмету, тек­сту с точки зрения заранее заданной традицией, «предрассудками» культурной традиции. И именно они, а не рационально-логические моменты определяют сущность человеческого мышления, считает Гадамер.

Он отклоняет традиционно негативное отношение к предрассудку как к чему-то, чего нужно избегать, чего необходимо стыдиться. Исторический ана­лиз этого понятия, пишет он, показывает, что только благодаря Просвещению понятие предрассудка получило привычное для нас отрицательное значение. Га-дамер анализирует предрассудки как идеи, вплетенные в культурную традицию, догадки, предположения. Он очищает их от негативного элемента. Предрассуд­ки необходимо не отбросить, а осознать, учесть и избавиться только от отрица­тельных предрассудков¹³¹.

¹³¹ Ф. Бэкон говорил об "идолах", стреноживающих разум человеческий, сбивающих его с пути истинного. Он разработал методику самоочищения ума, наведения ментального порядка и дис­циплины (в латинском смысле этого слова). Действенность бэконовского анализа Гадамер при­знает, но мотивы этого признания противоположны тем, что имел в виду сам Бэкон. По Бэкону, однажды обнаружив "идола", необходимо беспощадно изгнать его из нашего разума. Гадамер вносит поправку принципиального свойства. Убедившись в наличии " идолов", мы должны встать на путь последовательной и тщательной их ревизии и, если необходимо, отказа от некоторых предрассудков.

Разумеется, когда вместо нашего собственного суждения появляется авто­ритет, он становится источником предрассудков в прямом смысле слова. Но ведь никто не может отрицать, что авторитет в ряде случаев - надежный источ­ник истины. Этого не желали видеть просветители, что спровоцировало ниги­лизм в отношении к авторитету как источнику познаний. Между традицией и разумом Х.Г. Гадамер не видит абсолютного контраста. Реставрация или созда­ние все новых, начиненных предрассудками традиций, - это романтическая (хотя в основе просветительская) вера в корни, перед силой которых разум должен хранить молчание. На самом же деле традиция есть не что иное, как момент свободы и самой истории. Самая прочная из традиций не исчезает, и все же она нуждается в постоянной культивации и адаптации.

Идея «предпонимания» выражает в своеобразной форме убеждение в соци­окультурной детерминации любого познания. Действительно, горизонт пони­мания всегда исторически обусловлен и ограничен. Беспредпосылочное пони­мание - независимо от того, идет ли речь об изучении истории или об изучении природы, - является, в сущности, фикцией. Основываясь на культурной памяти, интерпретатор делает предположение. Лишь последующий анализ текста и кон­текста покажет, насколько верен первый проект. Если текст оказывает сопро­тивление, рождается второй проект, и так до бесконечности, поскольку беско­нечны возможности герменевтики. Изменения, более или менее существенные, в сфере предпонимания дают повод для прочтения заново, поэтому новые ин­терпретации текста не иссякают.

Бесспорно, у Гадамера есть все основания утверждать: человек, чтобы понять то или иное явление действительного мира истории или истолковать историчес­кий документ («текст», по терминологии приверженцев герменевтики), должен обладать определенного рода «историческим пониманием», «предпониманием»; он должен понять историческую ситуацию, в которой живет и действует, должен уяснить имеющиеся в нем самом «предрассудки», должен стремиться понять ис­торические обстоятельства, в которых развертывались события прошлого, то есть «вжиться» в «текст», «чувствовать» его и лишь на этой основе истолковы­вать, интерпретировать, оценивать исторические факты, события и процессы. То есть к истине исследователь должен идти, ведя постоянный «диалог» с «тек­стом», с окружающим сегодняшним миром и миром истории.

По Гадамеру, настоящее понимание является не только репродуктивным, но всегда производительным отношением. Оно требует постоянного учета всех ис­торических обстоятельств, сближения и слияния «горизонтов» интерпретатора и автора текста. Только осознание интерпретатором собственной исторической обусловленности, проникновение в историческую ситуацию, которая подлежит пониманию, указывает он, содействует преодолению как его собственной парти-кулярности, так и партикулярности текста, приводит толкователя к образованию нового, более общего, более широкого, более глубокого «горизонта».

Для Гадамера текст превращается как бы в окончательную объективную реальность. Он оказывается объективно самостоятельным в отношении как ав­тора, так и его среды и эпохи. Задача герменевтического исследования усматри­вается теперь не в выявлении мыслившихся в свое время подтекстов, а в выявле­нии различных возможных (в том числе и ранее не предполагавшихся) интер­претаций. Отсюда следует тезис о принципиальной открытости интерпретации, которая, по Гадамеру, никогда не может быть завершенной, а также о неотдели­мости понимания текста от самопонимания интерпретатора.

Направляет познание человека, формирует его опыт, по мнению Гадамера, язык. Бытие есть язык, только в языке открывается человеку истина бытия. Га-дамер фетишизирует, абсолютизирует язык. С его точки зрения, именно язык, то, что в нем высказано, образует мир, в котором мы живем. Именно язык апри­ори обусловливает и границы, и способ понимания нами собственного мира и мира истории. Онтологизируя язык, Гадамер придает процессу социально-ис­торического понимания трактовку, которой по сути присуще переплетение эле­ментов и объективного, и субъективного идеализма. Объявляя сущностью язы­ка игру, он в игре видит также и основу, и суть познания и понимания истории. Именно в игре, скорее всего достигается эстетически-незаинтересованное на­слаждение, а следовательно, и познание. Поэтому, считает Гадамер, чем ближе наше понимание к игре, тем оно истиннее. Конкретизируя суть игры, Гадамер обращается к понятию так называемого «герменевтического круга». Он счита­ет, что именно круг раскрывает понимание как игру между интерпретатором и историческим текстом, традицией.

Так называемый герменевтический круг центральный методологи­! ческий принцип герменевтики: для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей уже необходимо иметь представление о смысле целого.

Например, слово может быть понято только в контексте фразы, фраза -только в контексте абзаца или страницы, а последняя - лишь в контексте произ­ведения в целом, понимание которого, в свою очередь, невозможно без понима­ния до этого его частей. С точки зрения герменевтики, задача заключается не в том, чтобы разомкнуть этот круг, а войти в него. Языковая традиция, в которой укоренен познающий субъект, составляет одновременно и предмет познания, и его основу: человек должен понять то, внутри чего он сам пребывает. «Тот, кто хочет понять текст, постоянно осуществляет набрасывание смысла. Как только в тексте начинает проясняться какой-то смысл, он делает предварительный на­бросок смысла всего текста в целом. Но этот первый смысл проясняется в свою очередь лишь потому, что мы с самого начала читаем текст, ожидая найти в нем тот или иной определенный смысл»¹³².

В философии науки герменевтический круг разрабатывается как взаимо­обусловленность теории и факта: факты, на которых строится теория, всегда концептуально нагружены, их отбор и интерпретации обусловлены той самой теорией, которую они должны обосновать.

Проблемы, которые анализирует герменевтика, реальны, действительно су­ществуют. Ею много сделано для прояснения феномена понимания. В частно­сти, она показала ограниченность натуралистических, механистических моде­лей объяснения понимания, привлекла внимание к проблеме понимания и ис­толкования. Предпонимание, интуиция, понимание, интерпретация, объяснение и т. п. важные теоретико-познавательные категории, они «работают» в таких имеющих большое гуманитарное значение науках и сферах деятельности, как история и семиотика, логика и гносеология языка, филология и т.д. В определе­нии содержания этих категорий имеется немало трудностей, дискуссионных моментов, они требуют значительного внимания со стороны современной эпи­стемологии.

¹³² Гадамер Г.Г. Истина и метод. - М., 1989. - С. 318.

В то же время философская герменевтика выступила с притязанием на по­знание истины без метода: между истиной и методом нет согласия. По Гадаме-ру, субъективная деятельность должна теперь пониматься не как метод позна­ния истины, а как ее герменевтическая наметка, предвосхищение.

Философской герменевтикой в строгом смысле слова может быть названа концепция Поля Рикёра (р. 1913), который разрабатывает ее гносеологический аспект, отодвинутый на второй план Гадамером. Рикёр стремится вывести «эпи­стемологические следствия» из хайдеггеровской онтологии понимания и тем са­мым показать значимость герменевтики для теории познания. Всякое понима­ние, по Рикёру, опосредовано знаками и символами (позднее в этот ряд включа­ются «тексты»). Понимание и объяснение не противоположны друг другу, а взаимозависимы.

Другая важная черта герменевтической философии Рикёра - внимание к методологической функции герменевтики. Условия возможности понимания могут быть, по Рикёру, эксплицированы на трех уровнях - семантическом, рефлексивном, экзистенциальном.

Семантический уровень - исследование значений знаково-символических образова­ний с помощью таких учений, как психоанализ (называемый Рикёром «семанти­кой желания»), «философия значения» Витгенштейна и его последователей, экзе­гетика Бультмана и его школы. Поскольку понимание многозначных высказыва­ний есть одновременно и момент самопонимания, постольку оно нуждается в разработке на рефлексивном уровне. Но рефлектирующий субъект не является чистым Еgо - задолго до своего самополагания в акте рефлексии он уже положен как экзистирующий; «онтология» понимания с самого начала встроена в его «ме­тодологию». За конфликтом интерпретаций кроется различие способов экзистен­ции. Поэтому единой и единственной теории интерпретации быть не может.

Вместе с тем Рикёр критикует Гадамера за отрыв «истины» от «метода» и отказ обсуждать вопрос о корректности интерпретации. То, что Рикёр называет философ­ской герменевтикой, - это критический анализ всех возможных методов интерпрета­ции - от психоанализа и структурализма - до религиозной феноменологии.

Рекомендованная литература:

1. Башляр Г. Новый рационализм. - М., 1987.

2. Герменевтика: история и современность. - М., 1985.

3. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Вопросы философии. - 1986. - №3.

4. Гуссерль Э. Кризис европейской науки и трансцендентальная феномено­логия // Вопросы философии. - 1992 - №7.

5. История науки в контексте культуры. (ред. П.П. Гайденко). - М., 1990.

6. Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. - М., 1985.

7. Материалистическая диалектика и пути развития естествознания. - Л., 1987.

8. Мигдал А. Б. Физика и философия // Вопросы философии. - 1990. - №1.

9. Михайлов А.А. Современная философская герменевтика. - Минск, 1984.

10. Порус В.Н. Тенденции развития общей методологии и философии науки. // Вопросы философии. - 1988. - № 6.

11.Рорти Р. Философия и зеркало природы. - Новосибирск. 1991.

12.Современная западная философия. - М., 1991. (Словарь справочник).

13.Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. - М., 1990.

14.Феноменология в современном мире. - Рига, 1991.

15.Философские проблемы естествознания. - М., 1985. (уч. пособие).

16.Философский энциклопедический словарь. - М., 1986.

Контрольные вопросы:

1. Охарактеризуйте особенности неопозитивистской философии.

2. Что обусловило кризис неопозитивизма и возникновения постпозити­визма?

3. В чем состоят особенности «нового рационализма» Г. Башляра?

4. Дайте характеристику структурализма и постструктурализма.

5. Охарактеризуйте особенности философии процесса А.Н. Уайтхеда.

6. В чем состоят особенности феноменологии Э. Гуссерля?

7. Какие проблемы научного познания и как решает герменевтика?

Раздел 8.

Теоретические модели

и закономерности развития

науки

Кумулятивистская модель развития науки

Диалектико-материалистическая модель развития науки

Постпозитивистские теоретические модели развития науки

- К. Поппер: проблема роста научных знаний

- И. Ёакатос: методология научно-исследовательских программ

- Т. Кун: историческая динамика научных знаний

- Ст. Тулмин: эволюция матрицы понимания

- Дж. Холтон: тематический анализ науки

8.1. Кумулятивистская модель развития науки

Висториографии науки широко распространен так называемый кумуляти вистский взгляд на развитие науки. Особенно отчетливо он выражен в рабо­тах французского историка науки Пьера Дюгема. Развитие науки представляет­ся поступательным, последовательным возрастанием твердо установленных, то есть доказанных, эмпирически обоснованных истин. Научная картина мира толь­ко расширяется, но не изменяется коренным образом. Такой взгляд был господ­ствующим в классической науке и философии. С точки зрения классического фундаментализма, заблуждения должны быть напрочь выброшены из истории науки как не имеющие к ней отношения. Поэтому предполагалось, что цент­ральной проблемой эпистемологии была проблема обоснования, а не генезиса научных знаний.

Позитивистская философия науки, опираясь на идеалы классического фун­даментализма, делала акцент на анализе готового знания и осуществляла этот анализ формально-логическими методами.

Однако уже к концу Х1Х - началу ХХ вв. была осознана ограниченность такого подхода к пониманию процесса научного познания. Новые открытия в науке на рубеже веков поставили под сомнение понимание процесса познания как зеркального отражения действительности, показали ограниченность клас­сического фундаментализма, идеалов и норм научного познания, которые сфор­мировались под влиянием классической механики. Оказалось, что наука разви­вается не путем постепенного накопления энциклопедической информации, как думал Аристотель, а движется значительно более сложным путем, включающем и кумулятивное накопление знаний, и коренные преобразования системы науч­ных знаний.

Первая попытка осмысления сложной, противоречивой природы этого про­цесса была предпринята классиками диалектико-материалистической филосо­фии - Ф. Энгельсом и В. Лениным.

 

8.2. Диалектико-материалистическая модель развития науки

к. XIX - н. XX в.

Анализируя ситуацию, которая сложилась в науке на рубеже XIX - XX вв. и опираясь на диалектико-материалистические идеи Ф. Энгельса, В. Ленин убедительно показал, что развитие науки идет не путем медленного последова­тельного наращивания новых знаний на старые, а через периодическую транс­формацию и изменение ведущих представлений - через научные революции.

Развитие науки, по его мнению, подчиняется основным законам диалекти­ки - закону взаимного перехода количественных и качественных изменений, закону единства и борьбы противоположностей, закону отрицания отрицания.

 

8.3. Постпозитивистские теоретические модели развития науки

Особенностью большинства постпозитивистских концепций является отказ от кумулятивизма в понимании развития знания. Постпозитивизм призна­ет, что в истории науки неизбежны существенные, коренные преобразования, когда происходит пересмотр значительной части ранее принятого и обоснован­ного знания - не только теорий, но и фактов, методов, фундаментальных миро­воззренческих представлений.

В современной западной философии науки можно условно выделить два основных направления разработки теоретических моделей развития научного знания. Одно из них опирается на логическую реконструкцию научного развития при помощи нормативных принципов логического характера, призванных регули­ровать это развитие (К. Поппер, И. Лакатос и др.). Другое направление - стре­мится разработать социокультурную и социопсихологическую реконструкция развития научного знания и науки (Т. Кун, С. Тулмин и др.).

 

8.3.1. К. Поппер: проблема роста

научных знаний

Для того чтобы сохранить эмпирический характер и не превратиться в ме­тафизическую догму, считает К. Поппер, наука необходимо должна развивать­ся В ней постоянно должны происходить выдвижение новых теорий, их провер­ка и опровержение. Если же этот процесс приостанавливается и некоторые тео­рии господствуют в течение длительного времени, то они превращаются в неопровержимые метафизические системы.

Наука прогрессирует, по мнению Поппера, благодаря смелым идеям, выд­вижению новых, все более странных теорий (таких, как теория, согласно кото­рой земля не плоская, и «метрическое пространство» не является плоским) и ниспровержению прежних теорий.

В науке мы никогда не имеем достаточных оснований для уверенности в том, что мы уже достигли истины. То, что мы называем «научным знанием», как правило, не является знанием в платоновско-аристотелевском смысле, а, скорее, представляют собой информацию, касающуюся различных сопернича­ющих гипотез и способа, при помощи которого они выдерживают разнообраз­ные проверки.

«Это, - пишет Поппер, - если использовать язык Платона и Аристотеля, ин­формация, касающаяся самого последнего и наилучшим образом проверенного научного «мнения». Такое воззрение означает также, что в науке не существует доказательств (за исключением, конечно, чистой математики и логики). В эмпи­рических науках, а только они и могут снабжать нас информацией о мире, в кото­ром мы живем, вообще нет доказательств, если под «доказательством» имеется в виду аргументация, которая раз и навсегда устанавливает истинность теории»¹³³.

Поппер считает, что эмпирический базис не представляет собой чего-то окончательно истинного, как полагали неопозитивисты, а является продуктом

¹³³ Поппер К. Открытое общество и его враги. - Т. II. - М., 1992. - С. 20-21.

конвенции. Причем конвенции, зависящей от соответствующей теории. Рацио­нально действует тот ученый, который строит смелые теоретические гипотезы, открытые самым разнообразным попыткам их опровержения. Синонимом раци­ональности являются бескомпромиссная критика, основанная на принципе фальсификации.

Теория, которая не может быть опровергнута каким бы то ни было мысли­мым событием, согласно взглядам К. Поппера, не научна. Неопровержимость есть не достоинство теории (как часто думают), а ее недостаток. Следствием таких утверждений является признание принципиальной гипотетичности, пред­положительности знания, поскольку претензия знания на абсолютную истинность противоречит принципу критицизма, и, следовательно, нерациональна. Рост научных знаний - это процесс, «идущий от старых проблем к новым посредством предположений и опровержений»... По мнению Поппера, это - естественный отбор гипотез: наше знание всегда состоит из совокупности тех гипотез, которые доказывают свою способность выживать в борьбе за существование; конкуренция элиминирует гипотезы, неспособные выжить.

Рост научного знания, по Попперу, можно схематично изобразить так:

где Р₁ исходная проблема;

TS_i или ТТ - пробные теории, предположительные решения (temporal theory);

EE - процедура элиминации ошибок (error elimination);

Р₂ - новая проблема (или, как правило, совокупность проблем), возникаю­щих в результате элиминации ошибок решения Р₁.

Важной особенностью подхода К. Поппера является концепция фаллибилизма (англ. - fallible - подверженный ошибкам, ненадежный). Суть ее заключается в том, что любое научное знание носит лишь гипотетический характер, подвер­жено ошибкам. Процесс познания - это процесс уменьшения нашего невеже­ства посредством элиминации ошибочных суждений, так как надежных источ­ников получения истины нет и ни одна теория не может быть безусловно под­тверждена. Поэтому задача ученых - находить ошибки и заблуждения и устранять их посредством строгой проверки теории и выдвижения новых гипотез.

Поппер полагает, что в процессе роста научного знания старая теория все­гда отбрасывается. И чем больше новая теория отличается от прежней тем даже лучше, ибо это делает ее более смелой, а значит и более фальсифицируемой. Однако идея элиминации («убийства», по терминологии К. Поппера) старых те­орий не удовлетворяет принцип преемственности в развитии знаний. Научные знания, хотя и «мутируют» и подвержены «естественному отбору» (как и гене­тический материал), не могут оторваться от накопленных историей развития науки достижений.

---

Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 95; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!