Роль старославянского языка в истории русского литературного языка. Синтез церковнославянской и русской языковой стихии в творчестве А.С. Пушкина.

Будучи языком переводов с греческого старославянский отразил многие достижения литературного греческого языка и выступает как язык, богатый в лексическом отношении, с развитым синтаксическим строем, хорошо обработанный стилистически. Эти качества предопределили жизненность старославянского, который в своем позднем варианте – церковнославянском на протяжении ряда веков использовался многими славянскими народами в роли основного языка науки и литературы. Древнеславянское языковое влияние заметно не только в старых памятниках письменности. Оно отражается и в современном русском литературном языке. Так, целый ряд особенностей современного литературного синтаксиса, отличающих его от синтаксиса разговорной русской речи, является наследием или дальнейшим развитием черт старославянского языка. Древнеславянскими – старославянскими по происхождению или образованными позднее по старославянским образцам (словообразовательным моделям) являются многие наши термины, названия отвлеченных понятий. Это обнаруживается как в фонетических, так и в морфологических или словообразовательных приметах, свидетельствующих об устойчивости древнеславянских (унаследованных церковнославянским языком особенно старославянских) традиций в русском литературном языке. Можно перечислить важнейшие из таких примет, противопоставленных особенностям собственно русского (восточнославянского) происхождения. Сочетания –ра-, -ре-, -ла-, - ле- между согласными в корнях слов или в приставках (им соответствуют восточнославянские по происхождению -оро-, ере-, оло-): брань, возбранять, безбрежный, пренебрегать, бремя, обременительный и т. д. (ср. русские по происхождению: оборона, берег, беречь, беременность). Начальные сочетания ра-, ла- (им соответствуют восточнослав по происх ро-, ло-): раб, рабство, растение, возраст, равный, равенство, ладья и др. (ср. русские по происх: хлебороб, рост, ровный, роспись, порознь, лодка и др.). Сочетание жд, которому в русском соотв ж (чередуется с д): вождь, жажда, невежда, между, одежда, ограждение, осуждение, рассуждать, насаждать, охлаждение и др. (ср. русские по происх: вожак, невежа, межа, одежа, сужу, сажать, нужный, происхожу, опережать и др.). Щ, которому в русском соотв ч: мощь, помощь, превращать, совещание, освещение, обращение и др. (ср. русские по происх: мочь, поворачивать, отвечать, свеча и др.). Гласный е под ударением, которому в русском соотв о (ё): небо, одежда, крест, пекло, перст, предмет, мерзкий и др. (ср. русский по происх: нёбо, одёжа, перекрёсток, испёк, напёрсток, намётка, мёрзнуть и др.). Имеется и ряд других фонетических примет, указывающих на древнеслав (старослав) происхождение многих слов, являющихся обычными для современного русского языка. Ряд руских слов образован с помощью старослав по происх суффиксов. Таковы слова с суффиксами –тель- (предатель, хранитель, учредитель, учитель), с суфф –тельн (ый)(страдательный, восхитительный, мучительный). Старосл по происх являются также суфф –ствие (бедствие, содействие, странствие, путешествие), -ство (свойство, богатство, множество, качество, убожество), - ение, -ание (строение, страдание, воспитание) и ряд других суфф. Приведенный материал уверяет нас в большом вкладе старосл языка в развитие русского литературного.

Роль Пушкина. Язык П. определил во многих направлениях пути развития рус. лит. речи и продолжает служить живым источником художественного слова. Стремясь к концентрации живых сил русской нац-ой культуры, П. произвел новый, оригинальный синтез разных социально-языковых стихий, вступающих в противоречивые отношения в разнообразных диалектологических и стилистических столкновениях до нач. 19 в. Это были: 1. церковнославянизмы; 2. элементы живой русской речи; 3. европеизмы. До нач. 20х гг. П. разделял карамзинскую точку зрения на необходимость сближения книжного языка с разговорным языком образованного общ-ва и боролся с церковнокнижной культурой речи. Церковнобиблейские выражения и образы смешиваются в ранних стихотворениях П. с условно-литературными отражениями античной, классической мифологии (Гавриилиада, 1821 г.). Церковнославянизмы не только сокращаются в числе, не только лишаются церковнобиблейской окраски, но употребляются каламбурно, с иронией. Употребление церковнославянизмов в переносном значении также сопровождается их «светским» переосмыслением. Приспособляя слова, выражения, обороты церковнославянского языка к стилям худ-ой лит-ры и к бытовому русскому языку, П. вкладывает в них новое содержание, нередко атеистическое или вольнодумное. Так, поэма «Гавриилиада» переполнена атеистическими перевернутыми выражениями церковнославянского языка. Эта борьба с церковнокнижной культурой, опиравшаяся на идеологию атеистически настроенного вольтерьянства, выражалась также в своеобразных приемах смешения церковнославянских и русских выражений, в приемах морфологического и семантического их взаимодействия. Современная поэту критика упрекала его в неуместном смешении церковнославянизмов с «чисто русскими словами». Эта общая тенденция к ассимиляции церковнокнижных и архаически-славянских выражений с общеупотребительными формами речи сохраняется до конца в языке П. Но само отношение П. к церковно славянскому языку меняется с 20х гг. Тут сказывалось влияние на поэта славянофильски настроенных групп передовой интеллигенции. В церковнославянской традиции, в выработанной ею системе оборотов и отвлеченных значений П. видел опору в борьбе с засилием французских стилей. Вместе с тем церковно-книжная культура представлялась поэту более демократической, национальной, более близкой к коренным основам народного русского языка. Слияние книжного славянского языка с простонародным выдвигается как основной принцип твор-ва рус. лит. Однако, П. освобождал РЛЯ от оков архаической церковной идеологии.Он воскрешал старинные выражения с ярким колоритом национальной характерности, смешивал и сливал слова и обороты церковнославянского языка с живой русской речью и на таком соединении создавал поразительное разнообразие лит-х стилей и жанров. Таким образом, в общенациональной системе лит-ого языка П. подчиняет церковнославянские формы выражения особенностям живой русской речи. Славянизмы в творчестве Пушкина. Проблема «разговорного языка простого народа» как одного из главнейших источников лит-ого языка была неразрывно связана с проблемой «славянизмов» в РЛЯ. Эта проблема получила свое разрешение в твор-ве П. Главным в литературно-языковой практике П. явился процесс литературной ассимиляции «славянизмов». Деятельность П. в этом направлении увенчалась полным успехом и явилась определяющей для дальнейшего развития РЛЯ. В «Евгении Онегине» много случаев употребления «славянизмов» в новых, необычных для них контекстах, в новых переносных значениях. Подробные примеры представлены и в худ-ой прозе П. В критической и публицистической прозе П. случаи полной ассимиляции и «нейтрализации» довольно редки. Обычно в критико-публицистических статьях П славянизмы все же сохраняют некоторый оттенок особой эмоциональной выразительности. Особо выделяется употребление П. славянизмов в соответствии с принципом историзма, в соответствии с требованием отражения в языке произведения особенностей языка изображаемой эпохи («Полтава», «Борис Годунов»). Славянизмы у П. не только подвергались ассимиляции и нейтрализации или использовались как ср-во исторической характеристики языка. Они служили и разным стилистическим целям. 1. С. могли использоваться для выражения революционного пафоса, гражданской патетики. Здесь П. продолжал традиции Радищева и писателей-декабристов. Особенно характерно для политической лирики. 2. С. употреблялись П. и в их традиционной функции: для придания тексту оттенка торжественности, возвышенности, особой эмоциональной приподнятости (стих-я «Пророк», «Анчар»; поэма «Медный всадник»). Однако традиционность такого употребления относительна. В стихах, и особенно в поэмах возвышенные контексты свободно чередуются с контекстами бытовыми. Употребление славянизмов, связанное с патетикой, эмоциональной приподнятостью выражения ограничивается поэтическим языком П. В его худ-ой прозе оно не встречается, а в критико-публицистической прозе эмоциональная выразительность С. Проступает часто, но сильно приглушена, нейтрализована. 3. С. исп-ся П. как ср-во пародирования стиля лит-ых противников, для достижения комических и сатирических эффектов. Часто такое употребление встречается в статейной, критико-публ. прозе. Нередко и в худ-ой прозе («Станционный смотритель»). Не чужд комического и сатирического употребления С. и поэтический язык, особенно язык шутливых и сатирических стихотворений, поэм, эпиграмм.

Мы поможем в написании ваших работ!