Самый красивый оттенок синего 13 страница
- Кто такой Айла?- Мои руки начали гореть, и я поправил хватку на Николине.
- Королева мелузин. - Константин фыркнул в ответ.
- Сестра Клода, - одновременно сказала Коко.
- Значит, она богиня? - спросила Селия.
Константин слегка поклонился, склонив голову.
- Некоторые назвали бы ее таковой. Другие бы этого не сделали. В любом случае, она очень стара и могущественна. Однако, если вы ищете аудиенции, я должен предупредить вас: она не может вмешиваться в дела людей. Не без последствий.
Коко коснулась его руки.
- Мы здесь не ради нее, Константин. Еще нет, в по крайней мере.- Она посмотрела на Николину, на Лу в моих объятиях, и все ее тело, казалось, снова обмякло. Константин проследил за ее взглядом, его острые глаза скользнули по желтоватой коже Лу, ее изможденным щекам. Он промурлыкал тихую ноту понимания.
- Луиза больна.
- И одержима, - добавил я в отчаянии.
- Ты веришь, что воды исцелят ее.- Его брови взлетели вверх.
- Они исцелили тебя, - указал Бо, - и ты был мертв.
Константин раздвинул туман руками, завитки свернулись между его пальцами. Это показалось мне праздным жестом. Апатичный.
- Это правда. Если все, что угодно, может исцелить ее, эти воды могут. Хотя они начинались как простые слезы, они стали такими же чувствительными, как пульс в Даме Руж, такими же связанными, как дама Бланш, с этой землей. Анжелика была провидицей, и ее магия сформировала их. Воды видят то, чего мы не можем видеть, знают то, чего мы не можем знать. Теперь я часть их, но даже я не постигаю будущее так, как они. Я прожил сотню человеческих жизней, но даже я не могу постичь их знания.
|
|
|
Я изо всех сил пыталась вытащить жемчуг из своего рюкзака, сохраняя при этом свою хватку на Николину. Вместо этого Бо протянул руки. Неохотно я передала ее, прежде чем сунуть жемчуг Константину. К моему удивлению, его руки были твердыми. Теплый. Он действительно был жив.
- Наша плата, - сказал я.
- Ты уверен?- Его пальцы сомкнулись вокруг жемчужин. Его взгляд метнулся к Коко.
- Она моя лучшая подруга. - Она решительно кивнула.
Затем он пожал плечами, и жемчужины растворились в тумане.
- Очень хорошо. Пусть это будет на ее совести. - Обращаясь ко всем нам, он спросил: - Кто сопровождает прекрасных дев?- Я шагнул вперед. - Я.
- конечно.- Его пристальный взгляд прошелся от моей головы до пальцев ног. Он хмыкнул, как будто недовольный. Как будто грязь на моих ботинках, возможно, патронташ на моей груди, оскорбили его. - Я слышал о твоих подвигах, Рид Диггори. Я слышал о твоей славе в моем наследии. Я все слышал о смерти и крови на твоих руках и руках твоих братьев. - Он сделал паузу, чтобы я ответил, но я не доставил ему такого удовольствия. Я вообще никак на него не отреагировал. - Честно говоря, ты напоминаешь мне гораздо более молодую версию меня самого.
|
|
|
- Я совсем не похож на тебя, - он наклонил голову. - Время меняет всех нас, не так ли?
- Ла-ди-да, таинственная чушь, зловещие предупреждения. - Бо сменил позу Николина с жесткими, неловкими движениями, обиженно выдыхая. - Мы должны продолжать стоять здесь или...?
- Замечание принято. - Константин ухмыльнулся, и, взмахнув рукой, Бо и Селия исчезли. Оба просто... исчезли. Вес Николины прочно приземлился мне на руки.
- Куда ты их отправил? - спросила Коко, в панике повысив голос. - Я имею в виду — они в безопасности.
Глаза Константина понимающе блеснули.
- Здесь никто не в безопасности, Козетта. Даже ты. Я защищал тебя и твоего друга, когда они были детьми. На этот раз, однако, вы ищете воды как взрослый по собственной воле. Я не могу дольше нарушать правила. Вы тоже должны пить и говорить правду. А теперь, — он отступил в сторону, указывая на тропинку перед нами, тропинку, все еще скрытую полутвердым туманом, — пойдем?- Она заметно сглотнула.
Однако, когда я шагнул вперед, она взяла меня под руку, торопясь не отставать.
- Ты никогда раньше не пил? - тихо спросил я ее. Хотя я не слышала, как Константин шел следом, я чувствовал его присутствие позади нас, когда мы шли по тропинке. Склон был пологим, ровным, несмотря на камни. Тишина все еще окутывала все вокруг. - Во все времена, когда ты приезжал?
|
|
|
- Только один раз, — прошептала она в ответ, - когда я попыталасьувидеть свою...- Но она резко остановилась, крепко сжав мою руку. - Когда мы с Лу пытались плавать в воде. Иначе Константин никогда не заставлял нас пить из них. Обычно мы просто играли на берегу.
- И в тот единственный раз?- Я спросил.
- Это было ужасно. - Она вздрогнула.
- Что ты видел?
- То, чего я хотел больше всего на свете”
- Что было?
- Как я бы тебе сказал. Я уже говорил это однажды. Я больше не буду на нем говорить.- Она усмехнулась, но не убрала руку
- Ты это несерьезно. - В моем правом виске начала нарастать боль. - Как могу ли я знать, чего ожидать, если ты не...
- Ты не можешь, - перебил Константин, материализуясь прямо перед нами. Мы оба резко остановились. - Никто не знает, что покажет им вода. Желания, страхи, сильные и слабые стороны, воспоминания — он видит правду и, в свою очередь, требует правды. Все, что вы должны сделать, это признать это.
При его словах туман позади него начал рассеиваться. Он двигался медленно, неторопливо, каждый усик раздвигался, открывая огромное, невероятно гладкое водное пространство. Он простирался между двумя горами, простираясь насколько хватало глаз мог видеть. До самого горизонта. За. Луна — серебристая, как свеже отчеканенная монета, — сияла ясно и ярко на ее зеркальной поверхности. Здесь нет дыма. И волн тоже нет.
|
|
|
Ни единого звука.
Константин щелкнул запястьем, и из тумана образовались три чаши, затвердевшие в простое железо. Они ждали на песке у кромки воды. Почти касаясь его. Не совсем. Я осторожно опустил Николину на землю. Она не пошевелилась, когда я приподнял ее веко, проверил пульс.
- Что ты с ней сделал? Она едва в сознании.
- Это простое снотворное средство — лаванда, ромашка, корень валерианы и кровь. - Коко нервно пожала плечами. - Возможно, я перестарался.
- Она будет пить, - сказал Константин, его форма начала исчезать, - или она умрет.
- Ты настоящий сукин сын, ты это знаешь?- Я не смог подавить рычание разочарования.
Когда он поднял руки, они растворились в тумане. Еще одна высокомерная улыбка.
- Я простой страж. Пейте из этих вод и изливайте их истину. Если вам это удастся, вы сможете проникнуть в их целительные глубины. Если ты потерпишь неудачу, ты покинешь это место и никогда не вернешься.
- Я никуда не уйду...- Но как только слова слетели с моих губ, я почувствовал туман сжимается вокруг меня, как железные кандалы, я знал, что оставаться после неудачи не будет вариантом. Туман — или Ле—Кер, или вода, или сама магия - не позволили бы этого. Только когда я пробормотал краткое согласие, оковы рассеялись. Однако я все еще чувствовал их присутствие, витающее над моей кожей. Их предупреждение.
- Выпей воды, - повторил Константин, теперь почти безразличный, - и расскажи их правду. Остались только его глаза. Когда они нашли Коко, они смягчились, и завиток тумана потянулся, чтобы погладить ее лицо. - Удачи.
Он оставил нас стоять одних в лунном свете, уставившись на наши чаши.
Истина вод
Рид
Я все еще помнил тот самый момент, когда получил свою Балисарду. После каждого турнира устраивался банкет в честь чемпионов, чтобы приветствовать их в рядах братства. Мало кто присутствовал за пределами егерей и Церкви, и торжества никогда не длились долго — быстрая речь, быстрая еда. Никаких тостов. Никакой музыки. Никакого веселья. Скромный роман. Однако на следующее утро должна была начаться настоящая выставка. Все королевство приедет в Собор Святой Сесиль д'Сезарин, чтобы посмотреть церемонию посвящения. Аристократы и нищие одинаково одевались бы в свои лучшие наряды. Посвященные выстраивались вдоль прохода. У алтаря Архиепископ стоял вместе с призывниками Балисарда. Они украсили бы стол для причастия, отполированный и сверкающий в своих бархатных коробочках.
Я был единственным новобранцем на своей церемонии. Моя была единственной Балисардой.
Жан-Люк стоял в конце прохода, сцепив руки за спиной. Его лицо напряглось. Его тело напряглось. Селия сидела в третьем ряду со своими родителями и сестрой. Она пыталась поймать мой взгляд, когда я шел по проходу, но я не мог смотреть на нее. Я не мог смотреть ни на что, кроме своего Балисарда. Он взывал ко мне, как песня сирены, сапфир, сверкающий в отфильтрованном солнечном свете.
Я повторил свои клятвы наизусть. Плечи прямые и гордые. После этого архиепископ нарушил традицию, чтобы обнять меня, но его публичное выступление не смутило меня. Я был доволен этим. Довольный собой. И так приятно. А почему бы и нет? Я годами религиозно тренировался — истекал кровью, потел и жертвовал собой — и все ради этого момента.
Однако, когда я протянул руку, чтобы наконец принять свою Бализарду, я заколебался. Всего на секунду.
Часть меня уже тогда знала, что этот меч — эта жизнь — принесет боль. Часть меня знала, что я буду страдать.
Я все равно выбрала его.
Точно так же, как я выбрал его сейчас.
Мои пальцы обхватили холодный металл моей чаши, и я опустился на колени, чтобы наполнить ее. Никакой ряби не возникло, когда я пробил спокойную поверхность воды. Вместо этого он, казалось, поглощал движение. Нахмурившись, я тоже попытался просунуть руку под воду , чтобы поплескаться, создать движение, но наткнулся на невидимую стену. Я надавил сильнее. Моя рука остановилась на расстояния волоска над поверхностью — так близко, что я почувствовал зимний холод, исходящий от воды. Я все еще не мог прикоснуться к ним. Резко выдохнув, я отказался от этой попытки. Константин так и сказал.
Я настороженно посмотрела на железную чашу. Это было бы неприятно.
- Подожди. - Коко сжала мое предплечье, когда я поднес чашку ко рту. - Сначала Лу. Я не знаю, что произойдет, когда мы выпьем, но я сомневаюсь, что мы сможем ей помочь.
- Я не думаю, что мы можем ей помочь. - Тем не менее, я опустил руку. - Мы не знаем, что покажут ей воды. Как мы можем сражаться с невидимым врагом?
- Я не говорю, что она неспособна вести свою собственную битву. - Коко закатила глаза и наклонилась, чтобы наполнить остальные чаши. - Я говорю, что она без сознания. Ей понадобится помощь с питьём.
- О. - Несмотря на серьезность наших обстоятельств, жар подступил к моему горлу. Я поспешил помочь ей поднять Лу, осторожно усадив ее к себе на колени. - верно.
- Откинь ее голову назад.
Я подчинился, борясь с инстинктивным желанием отбросить чашу в сторону, когда Коко поднесла ее к губам Лу. Потому что Коко была права — если кто и мог это сделать, так это Лу. Я крепко держал ее, и медленно, осторожно Коко открыла рот и влила в него воду.
- Полегче, - предупредил я ее. - Полегче.
Коко не отрывала глаз от своей задачи.
- Заткнись, Рид.
Ничего не произошло, когда холодная вода коснулась языка Лу. Коко налила еще немного. Она сочилась из уголка ее рта. По-прежнему ничего.
-Она не глотает, - сказал я.
- Да, спасибо… - Но Коко резко остановилась, когда глаза Лу резко открылись. Мы оба уставились на нее сверху вниз. Коко осторожно положила руку ей на щеку. - Лу? Как ты себя чувствуешь?
В ответ ее глаза закатились к затылку, а рот открылся в яростном крике — вот только из него не вырвалось ни звука. По-прежнему царила тишина. Но воды, однако, покрылись рябью в каком-то жутком признании. Схватив ее за плечи, я беспомощно наблюдал, как она царапает свое лицо, свои волосы. Как будто она вырвала бы Николину силой. Голова у неё тряслась.
-Черт. - Я изо всех сил пытался удержать ее, но Коко оттолкнула меня назад, осушив свою чашу одним глотком.
- Быстрее! - Она отшвырнула чашку в сторону и уперлась руками в берег. - Теперь пей. Чем скорее мы расскажем нашу правду, тем скорее мы сможем окунуть Лу в … - Но ее глаза тоже закатились назад, и хотя ее тело не сжалось, как у Лу было, она упала на бок, в коме, ее щека ударилась о песок. Глаза все еще закатываются.
Однажды она уже выглядела так. Ничего не видя. Видя всё.
Человек, близкий твоему сердцу, умрет.
Горько выругавшись — бросив последний взгляд на Лу, которая обмякла у меня на коленях, — я выплеснул содержимое своей чаши. Если это возможно, вода на вкус была еще холоднее, чем на ощупь. Неестественно холодно. Жестоко холодно. Он обжег мне горло до самого низа, превратившись в лед в моем животе. В моих конечностях. В моих венах. В течение нескольких секунд движение стало затруднительным. Кашляя, задыхаясь, я стащил Лу с моих колен, когда первая дрожь сотрясла мое тело. Когда я рухнул вперед на четвереньки, края моего зрения побледнели. Странно. Он должен был стать темным, а не светлым, и...
Жжение в моих легких внезапно исчезло, и мое зрение прояснилось. Я удивленно моргнул. Снова моргнул. Это не могло быть правдой. Неужели я недостаточно выпил? Выпрямившись, я посмотрел сначала на свою пустую чашку, затем на Лу и Коко. Удивление сменилось замешательством. Испугался. Они исчезли в тумане так же бесследно, как и остальные. Я вскочил на ноги.
- Лу? Коко?
- Я здесь! - крикнула Лу с берега. Удивленный, облегченный, я поспешил на ее голос, вглядываясь сквозь туман и темноту. Хотя луна все еще заливала сцену мягким серебряным светом, сейчас она освещала мало. Его лучи периодически просвечивались сквозь туман. Ослепив меня на мгновение. Дезориентируя меня дальше.
- Где ты? Я не могу...
Ее рука поймала мою, и она шагнула в поле зрения, ухмыляясь и целая. Я уставился на нее с недоверием. Там, где ее кожа была бледной и болезненной, теперь она сияла золотом, усыпанная веснушками. Там, где ее волосы были острижены и поседели, они теперь снова рассыпались по ее спине, длинные и блестящие, каштановые и соболиные. Я поймал прядь волос между пальцами. Даже ее шрамы зажили. Кроме... кроме одного.
Я провел пальцем по шипам и розам на ее шее. От моего прикосновения ее глаза затрепетали и закрылись. Туман колыхался вокруг ее лица, окутывая ее эфирной дымкой.
- Тебе это нравится? Коко могла бы совершить убийство, делая это — превращая жуткое в жутко красивое.
- Ты всегда прекрасна. - Горло сжалось, я едва мог произносить слова. Она обняла меня за талию, прижавшись ухом к моему сердцу. - Тебе... лучше?
- Почти. - Снова усмехнувшись моему настороженному выражению лица, она встала на цыпочки, чтобы поцеловать меня. - Давай. Я хочу тебе кое-что показать.
Я слепо последовал за ней, мое сердце билось где-то в горле. Голос в глубине моего сознания предупреждал, что это не может быть так просто предупреждал, что я не должен доверять этому, но когда Лу переплела свои пальцы с моими, увлекая меня дальше в туман, я позволил ей. Ее рука была теплее, чем когда-либо за последние годы. И этот аромат в воздухе — как магия, ваниль и корица — я глубоко вдохнул его. Врожденное чувство покоя распространилось из моей груди. Конечно, я не колебался. Это была Лу. Она не была Бализардой, и я не шел к алтарю. Я не обещал свою судьбу. Я уже сделал это.
- Как ты изгнал Николину? - спросил я мечтательно. - Что тебе показали воды?
Она улыбнулась мне через плечо, освещенная изнутри.
- Я не помню, чтобы ты был таким болтливым, муж.
Муж. Правильность этого слова согрела меня. Опьяняя. Я усмехнулся и положил свободную руку ей на плечи, крепко прижимая ее к себе. Жаждущий ее тепла. Ее улыбки.
И я не помню тебя… - выплеснув ее правду, мой разум отчитал. Ты тоже этого не сделал. Это не по-настоящему.
Моя улыбка исчезла. Конечно, это было реально. Я чувствовал, как она прижимается ко мне. Остановившись, я крепче сжал ее, развернул. Когда она подняла глаза, изогнув знакомую бровь, у меня перехватило дыхание. Действительно, она, казалось, светилась от счастья. Я чувствовал, что могу летать.
-Скажи мне, - тихо сказал я, убирая прядь волос ей за ухо. - Расскажи мне, что ты видела.
- Позволь мне вместо этого показать тебе.
Теперь я нахмурился. Была ли ее кожа… действительно ли она светилась? Она взмахнула руками, и туман вокруг нас рассеялся, открыв каменный алтарь позади нее. На нем лежала ничком молодая женщина, связанная и с кляпом во рту. Она изо всех сил пыталась поддержать свою голову, которая выступала за алтаря. Ее волосы — белые, как снег и луна, белые, как ее платье, — были заплетены в косу. Коса упала с ее затылка на каменную чашу под горлом. Я в тревоге подошел ближе. Девушка выглядела... нет, казалась... знакомой. С ее бирюзовыми глазами она могла бы быть шестнадцатилетней Лу, но это было неправильно. Она была слишком высокой. Слишком сильный. Ее кожа была бледной и без веснушек.
- Посмотри на нее, дорогой, - напевала Лу с кинжалом в руке. Я уставился на него, не в силах понять, откуда он взялся. Не в силах понять, почему у нее это было. - Разве она не прелесть?
- Что ты делаешь?
Она подбросила кинжал в воздух, наблюдая, как он вращается вверх, вниз, ловя его за рукоятку.
- Я должна убить ее.
- Что? Нет. - Я попытался встать между ними, но мои ноги не двигались. Туман пополз вперед, пока я изучал девушку, сгущаясь вокруг нас. Мое дыхание участилось. - почему? Зачем тебе это делать?
Она бросила на меня жалобный взгляд.
- Конечно, это для общего блага.
- Нет. Это... нет, Лу. — Я яростно замотал головой. - Убийство этого ребенка ничего не решит...
- Не просто какого-то ребенка. - Она неторопливо направилась к алтарю, все еще бросая свой нож и ловя его.
Девушка смотрела широко раскрытыми глазами, стараясь изо всех сил, как сцена вокруг нас продолжала развиваться. Воды исчезли, и образовались настоящие горы. Храм на лугу. Множество женщин вокруг, дико танцующих в лунном свете. Черноволосые тройняшки и ведьма в короне из остролиста. Но девушка на алтаре не могла убежать. Туман удерживал ее в ловушке, как свинью на убой, пока Лу приставляла нож к ее горлу.
- Этот ребенок. Я одна готова сделать то, что должно быть сделано, дорогой. Я одна готова пожертвовать собой. Почему ты этого не видишь? Я спасу всех.
Желчь подступила к моему горлу.
- Ты не можешь этого сделать. Не... не она. Пожалуйста.
Она печально посмотрела на меня, все еще держа нож над девушкой.
- Я дочь своей матери, Рид. Я сделаю все, чтобы защитить тех, кого люблю. Разве ты не убил бы, — она поцеловала горло девушки лезвием, — ради меня?
Недоверчивый, злой, я чуть не сломал ноги, пытаясь вырваться.
- Я бы не…
Ложь почернела и треснула прежде, чем я успел ее закончить. Как пепел на моем языке. Мой прах.
Я убивал ради Лу. Архиепископ не был невиновен, нет, но другие — те, кто был до него? Я убил их не только из-за любви. Я убил их из чувства долга, из преданности. Я убил их ради славы. Но... это тоже было не совсем правильно. Пейте из этих вод и изливайте их истину.
Теперь я мог видеть трещины в их магии. Их Лу была так убедительна. Так идеальна. Как та Лу, которую я сохранил в своей памяти. Но реальность не была совершенством, как и она сама — ни тогда, ни сейчас. Однажды она сказала мне, что больно вспоминать мертвых такими, какими они были, а не такими, какими мы хотели их видеть. Память - опасная вещь.
Время меняет всех нас, не так ли?
Я больше не был тем мальчиком, который тосковал по своей Балисарде, который впервые держал ее с почтением, с гордостью, но все же часть меня помнила его. Часть меня все еще чувствовала его страстное желание. Теперь, возможно, впервые, я ясно увидел правду. Я убил Архиепископа, потому что любил Лу. Я убивал невинных, потому что любил Архиепископа. Потому что я любил своих братьев, свою семью. Каждый раз. Я нашел дом, я боролся изо всех сил, чтобы сохранить его.
Дата добавления: 2021-12-10; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!