Виды переводческих лексических соответствий (эквивалентов) 21 страница
Смысловые имена собственные воссоздавались Н. Любимовым по самым различным моделям и образцам:
1. Конверсионные смысловые антропонимы. Входящие в эту группу личные имена не имеют никаких ономастических формантов. Это обычные слова, превращенные в имена собственные.
а) Подобный конверсии, приводящей к образованию смысловых антропонимов, подвергаются чаще всего существительные:
простые — Буян, Фанфарон, Гимнаст, Грабежи, Удар, Филе, Гарнир, Винегрет, Обормот, Антрекот, Редис, Угри, Дуралей, Рагу>
1 Подробнее см.: Суперанская А. В. Структура имени собственного. С. 68—70.
2 На фоне успехов отечественной переводческой школы некоторые наши зарубежные
коллеги выглядят удивительными ортодоксами. Они упорно отказываются от перевода
смысловых имен собственных, предпочитая транслитерировать их. Например, в перево
де чеховских рассказов, выполненном Е. Подчурским и А. Агиларом, не переведено ми
одно из смысловых имен (ChejovA.P. Cuentos completos. Т. I. Madrid, 1957).
165
Пирожок, Телок, Балагур, Паштет, Барбарис, Фрикасе, Репей, Укроп, Баловник, Помело и мн. др.;
сложные — Губошлеп, Молокосос, Дармоед, Живоглот, Ветрогон, Мукосей, Мясоруб, Тяжеловес, Саловар, Ротозей и др.
Переводчик заботится не только о функционально-смысловой эквивалентности значимых имен соответствующим именам оригинала, но и о некоторой условной фонетической схожести придуманных имен с ономастикой языка оригинала. В переводах, как уже говорилось, не встречаются смысловые имена с исконно русскими формантами. Господин Паштетов — это уже нечто русское. Воссоздавая смысловые имена французских персонажей, Н. Любимов во всех случаях подбирает слова с ударением на последнем слоге, которое, как известно, является единственным во французском языке. Особенно удачно стилизованы под французскую ономастику слова, пришедшие в русский язык из французского1, такие, как Рагу, Филе, Фанфарон, Гарнир и т. п. Очень важно и то, что выбранные существительные по некоторым своим характеристикам вписываются в русскую ономастическую систему. Переводчику, создающему значимое имя собственное, приходится, опираясь на свой опыт и творческое чутье, уравновешивать две противоречивые тенденции: не русифицировать значимое имя и не отторгать его от русской ономастической системы. У читателя должно возникнуть ощущение того, что существование подобного имени в языке — вещь возможная (ощущение порождается осознанным или неосознанным восприятием системы русской ономастики), и, с другой стороны, чувство того, что имя это не совсем русское. Если в русском языке существуют фамилии Волк, Шило, Музыкант, Тупица, Капуста, Лоза, Чу-досей, то вполне приемлемы и Телок, Помело, Гимнаст, Обормот, Редис, Репей, Мукосей. Внутренняя форма придуманных Н. Любимовым антропонимов оказывается сходной с соответствующей формой реальных русских фамилий. Вместе с тем у некоторых из перечисленных смысловых имен есть и отличия: такие конечные элементы, как -ян (Буян), -он (Фанфарон), -аст (Гимнаст), -ежи (Грабежи) и другие, не свойственны русским именам собственным. Определенные аналоги с французской ономастикой появляются и благодаря рифмовке некоторых значимых имен перевода с широко известными французскими антропонимами и топонимами. Невольные звуковые
|
|
|
|
1 Это заметил еще Вл. Россельс (см.: Россельс Вл. Серая ткань // Мастерство перевода. 1969. М., 1970. С. 301).
166
ассоциации возникают между смысловым именем Буян и Перпиньян, Орлеан, Сезанн; между Балагур и Помпадур, Орадур, Гонкур-, Фанфа рон ассоциируется с Бюффон, Дижон, Бурбон; Редис — с Жанлис, Дета; Угри — с Орли, Шабли, Луи и т. п.
Еще явственнее эти связи у имен, созданных на основе французских заимствований: Филе, Антрекот, Фрикасе. Наконец, «офранцуживание» рассматриваемых имен происходит по той простой причине, что ими названы французские персонажи и что эти имена включены в широкий экстралингвистический контекст романа, сохраняющий в переводе свое национальное своеобразие.
|
|
В итоге все эти сложные и порой интуитивные аналогии и параллели образуют вокруг воссозданного переводчиком смыслового имени своеобразное ассоциативное поле, связанное с ономастической системой русской речи и словно озаряемой то яркими, то едва уловимыми отблесками иной языковой среды.
б) Глаголы повелительного наклонения во 2-м лице единственно
го числа также успешно освоились с ролью смысловых личных имен
французских героев: Растолки, Оближи, Обсоси, Прокопти, Жри,
Обожри. Обглодай, Подливай, Доедай, Уминай и мн. др. Использу
ется даже отрицательная форма повелительного наклонения: Не
дрожи, Недожри. Не случайно выбор пал на 2-е лицо единственно
го числа: во-первых, в повелительном наклонении у этих форм уда
рение падает на последний слог, а слова, оканчивающиеся на мяг
кую согласную и ударное «и», порождают ассоциации, правда, от
носительно слабые с французскими именами типа Анри, Луи, Мари;
во-вторых, подобные окказиональные слова нее противоречат нор
мам русской ономастики, на окраинах которой встречаются фами
лии Мигай, Захворай, Погуляй. Загоняй, Крути.
|
|
в) В качестве значимых имен Н. Любимов использует и другие
части речи: краткие прилагательные — Труслив, Космат, Смазлив,
Неуклюж, Сонлив; наречия — Неспеша,; междометия — Фи-фи,
Пук.
2. Смоделированные смысловые антропонимы. В эту группу входят смысловые личные имена, образованные путем видоизменения русских слов с помощью различных формантов или каким-либо другим способом, а также имена, составленные на основе словосочетаний и фразеологизмов.
Звуковое восприятие иностранной речи создает в сознании иноязычных слушателей своеобразный фонетический стереотип того или иного иностранного языка. Французская речь представляется
167
многим русским составленной из большого числа носовых гласных и палатализованных согласных и потому мягкой по звучанию, а, например, английская речь с характерными заднеязычными звуками и своеобразным придыханием кажется нам гортанной и нечеткой по артикуляции. Конечно, такие стереотипы весьма условны и основываются на поверхностном представлении о звуковом составе того или иного языка. Их возникновению способствуют акцентуальные оттенки русской речи иностранцев (иностранный акцент, как известно, определяется структурными расхождениями между соответствующей парой языков). В каждом языке существуют определенные традиции в передаче иностранного акцента в речи персонажей художественных произведений. «Так, в русской литературе немецкий акцент нередко изображается употреблением «и» вместо «ы», мягкого «ль» вместо твердого «л», то есть показывается замещение немецкими фонемами русских фонем, отсутствующих в немецком языке»1. Таким образом, переводчик, воссоздавая смысловое имя, руководствуется и упомянутым стереотипным представлением о звуковом облике языка оригинала, и традицией в передаче варваризмов.
а) Одноосновные имена. Один из приемов, которым пользуется, в частности, Н. Любимов, моделируя раблезианские значимые имена, сводится к «подгонке» звучания русского слова под фонетический стереотип французской речи. Это достигается смягчением в слове какого-либо согласного, обычно конечного (предпочти-тельноконечного «л»), или смягчением конечного согласного и добавлением ударного «е» (на письме в слове появляется «ь» знак или «ье»). Если слово кончается на гласную, то последний звук (буква) сокращается. Изобретенные имена оказываются очень «французи-стыми» по звучанию и похожими на такие имена, как Шарль, Ла- валь. Сганарель, Ришелье, Обинье и т. п.
Подобное офранцуживание не изменяет у воссоздаваемого имени смысла внутренней формы, который остается ясным и соответствующим по функции, а часто и по семантике, значимому имени оригинала. Вот примеры подобного словотворчества: Крокодиль, Простофиль, Свинье, Салатье. Шафранье, Балбьес.
Другой прием — это стилизация с помощью апокопы, т. е. сокращение в слове одного или нескольких конечных звуков. Прослеживается определенная закономерность в характере деформации слов. Выбираются слова с ударением на предпоследнем слоге, конечная
1 Гак В. «Коверкание» или «подделка»? Тетради переводчика. М., 1966. С. 39.
168
гласная сокращается, и ударный слог оказывается последним, совсем как во французских словах. Так получились имена Обжор, Паскуд, Растороп, Приправ, Свинин, Котлет, Макарон, Шаровар. По два звука сокращено в именах Сосис, Телуш, Трусиш.
Совмещение двух приемов наблюдается в именах типа Прижи- валь и Тушонэ, в которых после образования апокопы смягчается последний звук или добавляется какой-нибудь конечный формант, чем-либо напоминающий окончания французских слов (в примере Тушонэ — формант «э»).
Подобные форманты могут присоединяться и к целому слову (Кролика). В переводах встречаются также имена-гибриды, образованные из русской основы и транскрибированного иностранного или иностраннообразного суффикса или окончания.
При пародировании речи латинистов редко обходятся без характерного окончания -ус. Такие имена появляются и в «Гаргантюа и Пантагрюэль»: Болданус, Пустомелиус. Испанский уменьшительный суффикс -illo находим в имени одного из персонажей «Дон Кихота» — Ограбильо. В испанском языке он присоединяется лишь к производящей основе существительного, а в русском окказиональном словообразовании — к глагольной основе. Подобная метаморфоза произошла и с адъективным суффиксом -ío, совмещенным с русской глагольной основой: «испанец Пропотелио» («Гаргантюа и Пантагрюэле»). Суффикс -ейо, который в испанском языке, присоединяясь к основе существительного, образует прилагательные и существительные со значением национальной и административной принадлежности, используется Н. Любимовым в имени Тренбреньо, любителя-гитариста из «Дон Кихота».
При переводе с любого иностранного языка подыскиваются такие форманты, которые соответствуют сложившемуся звуковому стереотипу языка оригинала и которые способны «обиностранить» изобретаемое имя, сделать его похожим в той или иной степени на имена, характерные для языка подлинника. В переводе шеридановских «Соперников» говорящие имена собственные оставались непереведенными, либо излишне русифицировались. А. Арго, комментируя этот факт, предлагает свое переводческое решение. Вот что он пишет: «Героиню Шеридана зовут мисс Лидия Лэнгвиш. Последнее слово означает — нечто слабое, томное, мечтательное, чахлое, скучающее. В прежнем переводе ее так и звали «мисс Лидия Томность». Это плоско,
169
скучно, неинтересно. А, Лэнгвиш? Тоже не находка, потому что непонятно зрителю, а со зрителем не считаться нельзя.
Персонаж по фамилии Бэкбайт — сплетник, наушник, клеветник, такова его фамилия, такова и сущность. Имя мистера Таунса происходит от слова бить, пороть, наказывать. Мистер Крэдьюлес — дословно значит: 'легковерный, доверчивый'.
Наконец, Снейк — это просто «змея». Попробуем применить не чисто звуковой принцип перевода, а сочетание принципов звукового и смыслового. Тогда мечтательно-скучающая героиня получит имя мисс Лидия Томнэй, сплетник-наушник будет зваться мистер Клеве-таун, ворчун-драчун превратиться в мистера Поркинса, легковерный персонаж станет мистером Доверч, а тот, которого зовут «змея» — мистером Гад»1. Как видим, в переводе английской пьесы используются оригинальные или стилизованные под них ономастические форманты: -эй, -(т)аун, -к(инс). -ч и другие столь же англоподобные элементы.
б) Многоосновные имена. Очень продуктивным оказывается образование смысловых имен на базе словосочетаний и фразеологизмов. В переводах с французского часто встречаются имена, созданные из глагольной и именной основ по окказиональной модели, воспроизводящей модель свободного предикативного словосочетания типа «глагол в утвердительной форме 2-го лица единственного числа повелительного наклонения2 + существительное в винительном падеже (в инверсированной форме — «существительное + глагол»), например: Пейвино, Лижизад; Суплакай, Салореж, Сви-
нейжри, Салоеесь, Деръможуй и др.
В русском языке особое место среди сложных существительных занимают слова с так называемыми связными опорными компонентами (глагольными морфемами) типа -роб, -руб, -ар, -вод, -кол, -коп и другие в названиях профессий: хлебороб, лесоруб, мыловар, пчеловод, дровокол, землекоп и т. п. Копируя словообразовательные модели этих лексических единиц, Н. Любимов придумывает имена Кот-лолиз, Мордобит, Колбасорез, Зубощелк, Сосисокромс и др. Внутренняя форма таких существительных означает «действие, названное основой глагола и конкретизированное в первой основе»3.
1 Арго А. Факты и выводы // Мастерство перевода, 19S9. М., 19S9. С. 29S.
2 Глагол в отрицательной форме также встречается в смысловых именах этого ти
па: Небейваз.
3 Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970. С. 171.
170
В конструкции «глагол в утвердительной форме 2-го лица единственного числа повелительного наклонения + основа существительного» комбинируются отдельные смысловые и структурные элементы двух предыдущих моделей, например: Скоблиреп, Меситест (ср. их с Лижизад и Котлолиз). В окказиональном словообразовании данного типа используются и другие модели: «основа прилагательного + существительное» {Длиннонос), «местоимение + существительное» (Сешюмент).
Не менее выразительны смысловые имена, составленные из трех и более слоеных фраз и сочетаний. В качестве моделей могут служить самые разнообразные типы словесных комбинаций. Поистине неисчерпаемые возможности таятся в многокомпонентном окказиональном словопроизводстве смысловых имен. Тому пример люби-мовская изобретательность: Дуйвкишку, Кбабескок, Сбабойсмог, Всажерож, Пейааври, Стошьвдерьме и т. п. («Гаргантюа и Пантагрюэль») или составленные из фразеологизмов имена Прудпруди и Жуйвуснедуй (там же).
В модели многоосновных имен могут включаться также различные ономастические форманты. Например, в «Дон Кихоте» есть окказиональный топоним Учертанарогера, в котором суффикс -ера испанского происхождения: русский формант -ия встречается в имени раблезинской монашки Толстопопия.
Большое значение для раскрытия и сохранения категориаль-ности смысловых имен перевода имеют нарицательные слова, которые употребляются при этих именах.
Речь идет об официальных формах общения, о словах, указывающих на титул, звание, профессию, занятие, родство и т. п. Это «слова-поручители», которые словно утверждают, что изобретенный окказионализм есть не что иное, как имя собственное. Они становятся частью тех формальных и контекстуальных указателей, которые даже обычное слово или обыкновенное словосочетание превращают в смысловое имя собственное, в окказиональную речевую единицу, выполняющую необычное для этого слова или словосочетания функции. На фоне слова-сопроводителя смысловое имя становится более естественным и выразительным.
Кроме того, в сочетаниях смыслового имени со словами-сопроводителями обычно кроются дополнительные возможности для усиления комического эффекта благодаря контрасту между официальным обращением, титулом, званием и иронически насмешливым или сатирически злым смысловым именем. Употребление
171
смысловых имен с различными пояснительными словами можно проиллюстрировать следующими примерами: герцог Грабежи, граф Буян, сеньёры Лижизад и Пейвино, сеньёр Плюгав, мэтр Грязнуйль, господин Аппетит, обер-шталмейстер Фанфарон, военачальник Молокосос, святой Дыркитру, отец Скоблисий, сестра Толстопопия, брат Этьен Пошеям, мессир Удар, король Пук, монах по имени Обжор, апостол Препохабии, угодница Милашка и др. («Гаргантюа и Пантагрюэль»); донья Ветрогона, графиня Волчуна, дуэнья Горе- вана, девица по имени Непоседа, император Алифанфарон, великан Злосмрад и др. («Дон Кихот»).
В переводах с французского и испанского языков между официальным титулом или званием и фамилией или между именем и фамилией иногда интеркалируется на манер оригинала транскрибированный предлог de. Так как сочетание де с собственными именами представляется современнику несколько архаизованной официальной формулой, то противоречие между внешней формой подобного словосочетания и внутренней формой его знаменательных компонентов значительно усиливает комизм такого смыслового имени: герцог де Шваль, сеньёр де Скупердяй, герцог де Приживаль, герцог де Лизоблюд, принц де Парша и виконт де Вши (в переводе романа Рабле); Хенесильо де Ограбильо, доктор Педро Нестерпимо де Нау ка (в переводе «Дон Кихота»).
В нашу задачу не входило подробное описание структур смысловых имен в переводной литературе. Да и вряд ли вообще возможно и целесообразно составление такой «грамматики смысловых имен собственных», ибо воссоздание их в языке перевода всегда связано с творческим поиском, выдумкой и изобретательностью переводчиков, которые могут найти десятки новых оригинальных решений. Нам лишь хотелось показать основные пути словообразовательных поисков и представить небольшой свод словообразовательных моделей, на базе которых создано множество веселых, грустных, озорных и язвительных имен собственных.
Однако, рассматривая переводческое речетворчество, словообразовательные поиски и грамматические модели смысловых имен, мы намеренно отвлеклись от вопросов функционально-смыслового соответствия между именами подлинника и перевода. Вернемся теперь к этой переводческой проблеме. Отказываясь от транскрипции смыслового имени, переводчик ставит перед собой функционально-стилистическую задачу. Оценочно-характеристичное содержание внутренней формы оригинального имени должно соответствовать
172
смыслу внутренней формы имени в переводе. Не так уж редко удается достичь полной или частичной эквивалентности смыслов сравниваемых форм.
Несколько примеров, взятых из перевода «Гаргантюа и Пантагрюэля», подтверждают это положение: Claquedents — Зубощелк, Cochonnier — Свинье, Gourneau — Дуралей, Maêtre Hordoux — Мэтр Грязнуэйль, Sainte Nitouche — Святая Недотрога, Saint Pansait — Святой Пузан, Mâchemerde —Дерможуй, Tailleboudin — Сосисокромс, Baisecul —Лижизад.
Когда по разным причинам приходится отклоняться от столь близких соответствий, переводчик подыскивает такое содержание для внутренней формы имени, которое бы адекватно характеризовало сходные с выраженным оригинальным именем черты персонажа и верно отражало авторское отношение к нему. Тогда, несмотря на различие метафорических образов, заключенных в основах значимых имен оригинала и перевода, оценочно-характеристическое содержание этих имен будет адекватным, а их художественно-стилистическая функция равнозначной. Seingneur de Painensac (доел. хлеб-в-мешок) обрел вполне равноценное соответствие своему имени, когда Н. Любимов стал его величать сеньёром де Скупердяй. Нет причин для обиды и у duc de Francrepas, сделавшегося герцогом de Лизоблюд. Ср. также: Falourdin — Тяжеловес, Mâchefoin — Живо глот, comte Spadassin — граф Буян, comte Tyravant — граф Улепет, capitaine Merdaille — военачальник Молокосос, Etienne Tappecoue -— Этьен Пошеям, Saint Balletron — Святой Дыркитру, Le Roi Pétault — Король Пук, Gagnebeaucoup — Загребай, Turelupin — Дармоед, frère Engainant — отец Скоблисий, Jean des Entommeures—Жан Зубодроби- тель. Gribouillis — Ошмет, le duc de Menuail — герцог де Карапуз.
Дата добавления: 2021-04-05; просмотров: 56; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!