Примеры правомерного применения оружия в состоянии необходимой обороны
Ш. в соответствии с Положением о специализированных отрядах по охране объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты, одетый в форменное обмундирование со знаками отличия, являясь должностным лицом охотуправления, представившись охотоведом службы государственного охотничьего надзора специального отряда «Центральный», потребовал у С. поставить охотничье двуствольное ружье к дереву и представить документы на пользование животным миром.
Законные требования охотоведа С. не выполнил и с целью воспрепятствования исполнению Ш. своих должностных обязанностей направил ствол своего ружья на Ш. и со словами «убью» стал подходить к нему. Между ними было расстояние четыре метра и стояла береза. Ш., почувствовав реальную угрозу убийством, произвел два выстрела вверх. С. продолжал на него надвигаться. В этот момент охотовед почувствовал жжение в области груди. Куртка на груди была разорвана. Из ружья С. шел дым. После того как С. выстрелил в охотоведа, он пытался перезарядить ружье. Потерпевший выстрелил из автомата по ногам подсудимого. С. упал. Охотовед подошел к подсудимому и выбил ружье из его рук. Спросил о его ранении. Тот сказал, что ранен в ногу. Потом охотовед подъехал к охотникам и сказал, чтобы они забрали раненого С. В больнице установили, что у охотоведа была пробита грудь и рука. Раны были слепые, из которых извлекли картечь.
Согласно заключению эксперта телесные повреждения охотоведа расценены, как вред здоровью средней тяжести. Согласно заключению эксперта у С. сквозное огнестрельное пулевое ранение левой подколенной области причинило ему тяжкий вред здоровью1.
|
|
|
Согласно заключению служебного расследования действия охотоведа спецотряда «Центральный» Ш., применившего служебное оружие во время задержания нарушителя правил охоты, признаны правомерными, поскольку Ш. применил служебное оружие — автомат «АКМС», закрепленный за ним приказом Свердловскоблохотуправления, для отражения вооруженного нападения.
Требования статьи 24 Федерального закона «Об оружии» и Правил использования и применения служебного оружия1 были соблюдены.
Доврачебная помощь С. была оказана незамедлительно — охотовед, перетянув ногу выше раны, остановил кровотечение.
О факте применения огнестрельного оружия в правоохранительные органы и администрацию по месту работы сообщено в течение суток2.
Отметим, что применение оружия охотоведом запоздало. Охотоведу повезло, что заряд из ружья попал в березу и лишь рикошетом задел его.
Другой пример, когда можно было правомерно применять оружие в состоянии необходимой обороны, но, к сожалению, проверяющие этим правом не воспользовались. Егерь был в форменной одежде с нагрудным знаком егеря. Егерь и милиционер представились, предъявили удостоверения. Милиционер обнаружил в автомашине охотничье двуствольное ружье. Котмышев заявил, что ружье принадлежит ему, но документов на него при нем нет. Милиционер попытался изъять ружье, взял его в руки. Однако Котмышев вырвал у него ружье, отбежал на несколько метров, остановился и, угрожая убийством, потребовал, чтобы егерь и милиционер не подходили к нему. При этом Котмышев взвел курок и направил ружье в их сторону. Приятель Котмышева стал успокаивать его, но Котмышев нажал на спусковой крючок и выстрелил. Егерь упал. Милиционер, видя, что Котмышев взводит второй курок, подбежал к нему и обезоружил. Котмышев сразу же убежал с места происшествия. Раненого егеря милиционер повез его в больницу, но в пути егерь скончался. Самарский областной суд приговорил Котмышева к 15 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. Определением Верховного Суда РФ приговор оставлен без изменения1.
|
|
|
Отметим, что состояние необходимой обороны для егеря и милиционера возникло с момента направления на них ружья и высказывания угрозы убийства. То есть сначала возникла угроза применения общественно опасного посягательства — убийства. А затем — само общественно опасное посягательство — убийство. Другими словами, и егерь, и милиционер могли применить оружие в состоянии необходимой обороны против Котмышева, не дожидаясь его выстрела.
|
|
|
Вот еще несколько типичных ситуаций, когда инспекторы охотнадзора находились в состоянии необходимой обороны и на законных основаниях могли применить оружие против нарушителей.
Балдин направил ствол ружья в сторону охотоведа и сказал: «Не подходи, я буду стрелять, я не шучу!», «Убью», в подтверждение своих словесных угроз замахнулся ножом, а затем произвел выстрел из ружья в землю перед охотоведом.
А. Г. Успенский, не имея лицензии на пользование объектами животного мира, погрузил в автомашину тушу добытого кабана. Когда охотоведы подошли к застрявшей автомашине, увидели А. Г. Успенского с карабином в руках, державшего палец на спусковом крючке и готового в любой момент произвести по ним выстрел. Несмотря на то, что Ф.И.О. назвал А. Г. Успенскому свою должность охотоведа, показал служебное удостоверение, последний, передернув затвор карабина, держа палец на спусковом крючке, направил ствол карабина на охотоведов, высказав им угрозу убийством: «Не подходите, отойдите от машины, а то застрелю».
|
|
|
Таким образом, при установлении начального момента обороны, в случаях реальной угрозы посягательства внимание должно быть сфокусировано на действиях лица, создавшего эту угрозу. О непосредственной угрозе начала посягательства свидетельствуют действия (демонстрация оружия или заменяющих его средств с одновременным приближением к обороняющемуся, несмотря на предупреждение; нападающий направил огнестрельное оружие на потерпевшего, занес руку с ножом, топором), словесные выражения о намерениях («убью», «зарежу», «искалечу» и т. д., а также употребление нецензурных и жаргонных выражений того же смысла).
В статье «Егерь и следователь — общая судьба», опубликованной в мае 2014 г. на сайте «Московской правды», хорошо описана ситуация браконьерского беспредела начальства и правомерного применения оружия егерем в состоянии необходимой обороны. И лишь благодаря принципиальности и высокой квалификации следователя егерь не оказался в местах не столь отдаленных. Ситуация очень созвучна с событиями, описанными в статье «И пусть все горит синим пламенем? (О приговоре по „делу“ охотоведа Александра Довыденко)»3. А события в статье изложены так.
Услышав в лесу звуки выстрелов, егерь Зорин поспешил к месту незаконной охоты. Возле джипа, припаркованного в лощине, он увидел двух человек, грузящих в багажник завернутую в полиэтилен убитую косулю. Приблизившись, егерь представился и потребовал предъявить лицензию на отстрел животного. Седовласый в кожаной куртке небрежно махнул рукой: «Брось выслуживаться! Мы всегда здесь охотились без всяких бумажек. Ты, видать, новенький. И ты, пока не узнал начальство в лицо, сиди тихо на своем кордоне и в лес носа не суй». «Не надо мне указывать, что я должен делать. Предъявите ваши документы». Седовласый вытащил две тысячные купюры и протянул егерю: «Давай разойдемся с миром. Возьми вознаграждение за бдительность и иди своей дорогой. Иначе будешь иметь неприятности: мы из администрации города». «Ну и что? Перед законом все равны». Седовласый обратился к молодому спутнику: «Егерь отказывается от денег. Тогда предъяви ему, Володя, более веский аргумент».
Высокий парень проворно достал из багажника карабин и направил в сторону егеря. Егерь Зорин взял свое оружие наизготовку. Седовласый с ненавистью взглянул на егеря и приказал: «Давай, Володя, склони егеря к сотрудничеству!» Выстрел разорвал тишину, и Зорин услышал, как пуля просвистела над головой. Стрелок, увидев замешательство егеря, усмехнулся: «Это, земляк, был предупредительный выстрел, как залп „Авроры“. Следующую пулю получишь точно в медный лоб, чтобы знал край да не падал!». И Зорин понял, что с ним не шутят. Не отрывая взгляда от направленного на него оружия, егерь вскинул карабин и плавно нажал на спусковой крючок. Звук выстрела слился с громким вскриком целящегося в него парня. Выронив оружие, тот схватился за раненое плечо и опустился на землю. Седовласый зло пригрозил: «Ну, егерь, теперь вместо сосен и березняка будешь любоваться сторожевыми вышками с колючей проволокой. Молись, чтобы я успел Володьку живым до больницы довезти».
Ну а дальше ярко описана «работа» телефонного права.
Действия по задержанию браконьера и необходимая оборона различны по юридической природе, что находит свое выражение в различии условий их правомерности, указывают авторы пособия по организации и деятельности службы охраны в государственных природных заповедниках и национальных парках. При необходимой обороне преступник является нападающей стороной, а при задержании — уклоняющейся, пассивной. Если же задерживаемый нарушитель оказывает сопротивление законным действиям инспекторов и это сопротивление перерастает в общественно опасное посягательство, то возникает состояние необходимой обороны.
Характер мер по задержанию должен соответствовать обстановке задержания: степени интенсивности и способу оказываемого сопротивления, числу нарушителей и инспекторов, наличию возможности задержания путем применения более безопасных средств и способов.
Приняв решение о применении огнестрельного оружия, инспектор обязан сделать предупреждение окриком: «Стой, стрелять буду!», а затем, при необходимости, предупредительным выстрелом вверх. Если нападающий не реагирует на предупредительный выстрел, оружие наводится на цель, производится выстрел на поражение человека или транспортных средств. При этом необходимо стремиться причинить по возможности меньший вред.
При наличии посягательства, опасного для жизни и здоровья граждан, и отсутствии времени на предупреждение огнестрельное оружие может быть применено без предупреждения.
В случае ранения нарушителя инспектор обязан принять меры к оказанию пострадавшему неотложной медицинской помощи на месте и доставить его в медицинское учреждение, соблюдая необходимые меры предосторожности от внезапного нападения.
При ранении или причинении смерти необходимо обеспечить охрану места происшествия (стреляные пули и гильзы не подбирать, оружия не чистить), сообщить о происшедшем в органы внутренних дел по месту применения оружия.
Состояние необходимой обороны заканчивается тогда, когда посягательство перестало быть наличным, т. е. когда оно закончилось и опасность уже не угрожает. Момент фактического окончания общественно опасного посягательства является конечным моментом состояния необходимой обороны. Посягательство надо признавать оконченным в следующих случаях: когда оно прекращается лицом добровольно или же в силу того, что посягающий не в состоянии преодолеть возникшие препятствия; когда оно вынужденно прекращается ввиду того, что обороняющийся одолел посягавшего и отразил его нападение; когда посягавший достиг своей цели, нарушив индивидуальные или общественные интересы. В целом приведенные обстоятельства отражают основной принцип — отпадение опасности для охраняемых уголовным законом отношений, который обусловливает наличие состояния обороны.
Вот пример применения оружия в ситуации, когда общественно опасное посягательство закончилось, соответственно завершилось и состояние необходимой обороны. Первоначально Муев был признан виновным в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны. В жилом доме на животноводческой стоянке крестьянского (фермерского) хозяйства Муев и С. распивали спиртное. Затем между ними произошла ссора, в ходе которой С. напал на Муева и стал наносить ему удары руками и ногами по голове и туловищу, причинив множественные телесные повреждения, часть из которых была расценена как легкий вред здоровью. Первоначально было сочтено, что в процессе избиения Муев оттолкнул С., взял охотничье ружье и с близкого расстояния произвел выстрел в С. В результате полученного ранения С. скончался.
При пересмотре дела доводы защиты о том, что Муев выстрелил из ружья, обороняясь от посягательства потерпевшего, угрожавшего его жизни и здоровью, не нашли своего подтверждения. Как установлено в судебном заседании С., прекратив избиение Муева, вышел из дома во двор. Осужденный понимая, что нападение со стороны С. завершено, взял ружье и проследовал за потерпевшим во двор, где произвел выстрел.
Поэтому причинение Муевым огнестрельного ранения С. суд объяснил не защитой своей жизни или здоровья, а проявлением злости, возникшей по отношению к потерпевшему из-за ранее нанесенных телесных повреждений. Поэтому приговор Приютненского районного суда Республики Калмыкия в отношении Муева был отменен. Он был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 105 УК РФ — убийство, т. е. умышленное причинение смерти другому человеку.
Другая ситуация. Генеральный директор охотничьего хозяйства окликнул нарушителя и стал приближаться к нему, на что тот снял с плеча ружье, держа его двумя руками, левая — впереди, а правая — на спусковом крючке, направил ему в область груди и сказал: «Не подходи, убью!» Директор охотхозяйства вынужден был спрятаться за дерево, так как воспринял угрозу реально, поскольку у него оружия при себе не было и он не мог оказать сопротивления. Потом нарушитель начал убегать, но споткнулся, упал, выронил ружье и рюкзак. Директор охотхозяйства догнал нарушителя, который перестал сопротивляться, отобрал у него ружье. Состояние необходимой обороны для директора охотхозяйства началось с момента направления на него нарушителем ружья и произнесения слова «убью» и закончилось в тот момент, когда нарушитель стал убегать. Если бы директор охотхозяйства, отобрав у нарушителя ружье, выстрелил в него, то действия директора охотхозяйства могли трактоваться как акт мести, самосуд, но отнюдь не произведенные в состоянии необходимой обороны.
Обобщение практики применения и использования оружия сотрудниками органов внутренних дел, проведенное профессорами С. Ф. Милюковым и Э. Ф. Побегайло, дало следующие показатели. В основном оружие применялось для задержания преступников при совершении ими тяжких преступлений и пытающихся скрыться или оказывающих вооруженное сопротивление (38,5% всех случаев) и для отражения нападения на самих сотрудников милиции (45,1%). Используя оружие, сотрудники стреляли по автомобилям (39,4%), по опасным животным (19,1%) и вверх (5,1%), предупреждая правонарушителей о намерении применить против них оружие. Изучение физических условий применения и использования оружия сотрудниками ОВД позволяет оценить их как экстремальные. Им приходится вести стрельбу на опережение, без тщательного прицеливания (68% всех случаев), в ограниченное время (83%) и в условиях ограниченной видимости (82%). Стрельба чаще всего велась на сверхкоротких и коротких дистанциях (84,4% всех случаев), в движении (30%) и по перемещающейся цели (97%), после серьезной физической нагрузки (48,3%). Нельзя сбрасывать со счетов и стрессовые нагрузки, влияющие на сотрудников милиции. Венцом психологической нагрузки можно по праву считать страх сотрудника перед возможными негативными последствиями от применения им огнестрельного оружия. Этот фактор подавляет сотрудника и не дает ему возможности перейти к более решительным действиям.
Аналогичные исследования о применении оружия работниками охотничьего надзора и контроля, к сожалению, отсутствуют. Но скорее всего большинство показателей будут схожи, в том числе и страх применения оружия инспекторами.
В пояснительной записке «К проекту Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в статью 37 Уголовного кодекса Российской Федерации» (2015) указывается, что статьи 24 Федерального закона «Об оружии» предоставляет право гражданам Российской Федерации применять имеющееся у них на законных основаниях оружие для защиты жизни, здоровья и собственности в состоянии необходимой обороны. Однако применение оружия, даже при защите жизни, не говоря уже о защите здоровья и собственности, зачастую становится поводом для обвинения оборонявшегося лица в превышении пределов необходимой обороны. Правоприменительная практика дел, связанных с необходимой обороной, неоднородна, но в большинстве случаев количество оправдательных приговоров невелико и находится на уровне нескольких процентов1.
Вот показательный пример. Ф.И.О.-1, который находился в состоянии алкогольного опьянения, в присутствии Ф.И.О.-2 и Ф.И.О.-3 высказывал в адрес А. В. Товкаленко угрозы лишения его жизни, которые последний воспринял реально. А. В. Товкаленко в целях избежания дальнейшего участия в конфликте с Ф.И.О.-1 зашел в дом и закрыл изнутри входную дверь. Ф.И.О.-1, находясь во дворе дома, проявляя агрессию, держа в руке предмет, похожий на пистолет, пытался разбить оконное стекло, чтобы проникнуть в дом, где находился Товкаленко. А. В. Товкаленко, зная, что Ф.И.О.-1 физически сильнее его, а также ранее неоднократно привлекался к уголовной ответственности, в целях защиты и самообороны достал из металлического сейфа охотничье гладкоствольное ружье, которое зарядил двумя патронами. После этого А. В. Товкаленко, находясь с заряженным охотничьим гладкоствольным ружьем, услышав, что Ф.И.О.-1 высказывает угрозы лишения жизни всех его родственников, в том числе и его родителей, находящихся во дворе домовладения совместно с Ф.И.О.-1, в целях защиты себя и своих близких родственников от противоправного посягательства со стороны последнего, открыл входную дверь дома и увидел, что Ф.И.О.-1 направляет в его сторону правую руку, в которой находился предмет, похожий на пистолет, который в силу сложившейся ситуации без достаточных к тому оснований принял за огнестрельное оружие, совершил действия явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства со стороны Ф.И.О.-1, т. е. произвел один выстрел, нанеся последнему сквозное огнестрельное дробовое ранение шеи, от которого Ф.И.О.-1 скончался на месте преступления. Суд признал доказанным, что А. В. Товкаленко виновен в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны.
По нашему мнению, изложенные в приговоре факты свидетельствуют как раз о том, что А. В. Товкаленко действовал в состоянии необходимой обороны и превышения ее пределов не допустил.
Вот схожая ситуация, описанная в постановлении Европейского Суда по правам человека. Выстрел на поражение, сразивший г-на Фицджеральда, был произведен сотрудником полиции после того, как г-н Фицджеральд направил на него пистолет и отказался подчиниться приказу бросить оружие. Только после более тщательного исследования его оружия оказалось, что пистолет был ненастоящим.
Что касается вопроса о действиях сотрудника полиции, произведшего выстрел на поражение, нет причин для сомнения в том, что он искренне полагал: его жизнь подвергается опасности и необходимо открыть огонь на поражение, чтобы защитить себя и своих коллег.
В самый напряженный момент от него требовалось както отреагировать на ситуацию, чтобы предотвратить искренне воспринимавшуюся им как реальную угрозу своей жизни. Он видел перед собой целящегося в него из пистолета человека. Этот человек проигнорировал адресованные ему предупреждения и предложения сдаться и вопреки этим предупреждениям совершил движения, свидетельствовавшие о том, что он намеревается открыть огонь. При данных обстоятельствах нельзя сказать, что использование сотрудником полиции смертоносной силы — хотя об этом факте можно только сожалеть — было несоизмеримо сложившейся ситуации и вышло за рамки абсолютной необходимости. Сотрудник полиции предотвратил то, что он искренне воспринимал как реальную угрозу своей жизни и жизни своих коллег.
Ниже рассмотрим примеры, когда разные судебные инстанции те или иные факты и действия подсудимых квалифицировали по статье 105 УК РФ (убийство — т. е. умышленное причинение смерти другому человеку), затем по статье 108 УК РФ (убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, — наказание существенно ниже), или же освобождали от ответственности на основании статьи 37 УК РФ (не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны).
Лебедев был признан виновным в убийстве Мартынова. Мартынов оскорбил жену Лебедева, затем предложил Лебедеву выйти поговорить на кухню. Во время разговора Мартынов неожиданно ударил Лебедева кухонным ножом в шею. Выдернув застрявший в шее нож, Лебедев нанес Мартынову два ответных удара ножом в грудь, от которых тот скончался на месте происшествия.
Первоначально судебная коллегия по уголовным делам Тюменского областного суда приговор оставила без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений и прекращении дела в отношении Лебедева в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. Президиум Тюменского областного суда протест удовлетворил по следующим основаниям. Судом установлен факт нанесения Мартыновым Лебедеву ножевого ранения шеи (легкие телесные повреждения с расстройством здоровья) и то, что Лебедев ударил Мартынова этим же ножом, выдернув его из шеи.
По смыслу закона состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом посягательства, и когда для оборонявшегося не был ясен момент его окончания. Переход оружия от посягавшего к оборонявшемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства. На предварительном следствии и в суде Лебедев показал, что он видел, как Мартынов вновь тянется рукой к ножу. Он пояснил: «В моем подсознании было то, что кто первый вытащит нож, тот останется жить».
Таким образом, из показаний Лебедева следует, что момент окончания совершенного на него посягательства со стороны Мартынова ему не был ясен. Кроме того, Лебедев, испытавший душевное волнение, естественное для состояния необходимой обороны, не имел возможности точно взвесить характер опасности. Поскольку Лебедев действовал в состоянии необходимой обороны, в его действиях отсутствует состав преступления. Поэтому президиум Тюменского облсуда приговор и определение областного суда в отношении Лебедева отменил и делопроизводство прекратил.
Другой пример. Колякин был признан виновным в убийстве Дахмардаева и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Тенишеву, совершенных при превышении пределов необходимой обороны.
Тенишев и Дахмардаев находились в состоянии алкогольного опьянения. Заметив проходившего мимо незнакомого Колякина, Дахмардаев предложил Тенишеву его ограбить. Тенишев и Дахмардаев зашли вслед за Колякиным в подъезд дома. Колякин присел на корточки в тамбуре и закурил. Дахмардаев подошел к нему и попытался снять с его руки кольцо и часы. Оказавшего сопротивление Колякина он стал бить руками и ногами по лицу. Видя, что между Колякиным и Дахмардаевым происходит драка, Тенишев замахнулся на Колякина кулаком. Тогда Колякин имевшимся у него в куртке складным ножом умышленно нанес удары Дахмардаеву в живот, повлекшее его смерть, а Тенишеву — ножевое ранение паховой области, соответствующее тяжкому вреду здоровью.
Первоначально судебная коллегия по уголовным делам Астраханского областного суда приговор оставила без изменения.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений и прекращении дела за отсутствием в действиях Колякина состава преступления.
Президиум Астраханского областного суда протест удов летворил, указав следующее.
Частью 1 статьи 108 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны. В части 1 статьи 114 УК РФ речь идет об уголовной ответственности за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны.
Однако, как свидетельствуют материалы дела, в действиях Колякина отсутствуют данные составы преступлений.
Как показал Колякин, в подъезде дома два парня сбили его с ног, пытались сорвать с его руки перстень и часы и продолжали избивать руками и ногами по телу и лицу. Он с целью самозащиты вытащил из кармана складной нож и стал им отмахиваться, опираясь другой рукой о пол. Специально удары ножом он не наносил, но в ходе самообороны, когда размахивал ножом, почувствовал, что задевает их. После этого парни убежали.
Как пояснила свидетель Колякина, она обнаружила своего мужа внизу в тамбуре подъезда лежащим на полу. Вместе с соседкой они подняли его и привели домой. Там она увидела в руке мужа нож. Он рассказал, что на него в подъезде напали ребята, стали избивать, хотели ограбить, защищаясь, он отмахивался ножом.
У Колякина, по заключению судебно-медицинского эксперта, имелись повреждения: кровоподтек левого глаза и кровоизлияние в слизистую губ, которые причинены твердым тупым предметом с ограниченной поверхностью.
Суд первой инстанции в приговоре указал, что Колякин действовал в состоянии необходимой обороны, но превысил ее пределы. Такой вывод суда исходя из обстановки, в которой происходили указанные действия, ошибочен.
Усмотрев в действиях Колякина превышение пределов необходимой обороны, суд первой инстанции не дал оценки характеру опасности, угрожавшей Колякину, интенсивности нападения и, кроме того, обстановке, при которой оно было совершено. Вывод суда о превышении Колякиным пределов необходимой обороны противоречит имеющимся по делу доказательствам.
Исходя из изложенного Президиум Астраханского областного суда признал, что действия Колякина соответствовали характеру и степени общественной опасности посягательства, так как его жизни и здоровью угрожала реальная опасность со стороны Дахмардаева и Тенишева. Потому дело в отношении Колякина было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.
Другой пример. С. С. Шариков был признан виновным в совершении убийства при превышении пределов необходимой обороны при следующих обстоятельствах.
В процессе употребления спиртных напитков между Шариковым с одной стороны и К. и С. с другой возник конфликт, перешедший в драку. К. нанес Шарикову ножом удар в область правого бедра, а С. стал наносить Шарикову удары кулаками в область головы и туловища. Когда К. в очередной раз замахнулся на Шарикова ножом, последнему удалось перехватить руку К. и выхватить нож. После чего Шариков, как написано в приговоре Алтайского краевого суда, выйдя «за пределы необходимой обороны и имея умысел на убийство, совершенное при превышении необходимой обороны, осознавая, что его действия явно не соответствуют характеру и опасности посягательства со стороны К. и С., стал наносить последним удары ножом». «Оборонявшийся прибегнул к защите от посягательства такими способами и средствами, применение которых явно не вызывалось характером и опасностью посягательства, и оборонявшийся без необходимости умышленно причинил посягавшему смерть». В результате К. и С. был причинен тяжкий вред здоровью, повлекший смерть последних на месте происшествия.
Верховный Суд РФ счел, что указанным обстоятельствам судом первой инстанции дана ошибочная юридическая оценка. Шариков подвергся нападению К. и С., сопряженному с насилием, опасным для его жизни. Об этом свидетельствует нанесение обоими нападавшими ударов в область лица и головы и применение при нападении ножа, которым Шарикову были причинены телесные повреждения.
При таких обстоятельствах, в силу положений части 1 статьи 37 УК РФ, Шариков имел право на причинение нападающим любого вреда в целях защиты от такого нападения. Переход оружия, т. е. ножа, от посягавших лиц к обороняющемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства. Именно такие обстоятельства были установлены судом первой инстанции, который в приговоре указал, что после того, как Шарикову удалось вырвать нож, он понимал, что потерпевшие продолжают свое нападение, нанося ему удары руками по телу и голове.
Вывод суда о том, что таким образом нападавшие перестали представлять угрозу его жизни, противоречит установленному судом способу и интенсивности посягательства (групповое нападение, нанесение ударов в область жизненно важных органов — головы), а также иным обстоятельствам, характеризующим обстановку нападения, — ночное время, инициирование конфликта К. и С., которые препятствовали намерению Шарикова покинуть квартиру.
Таким образом, фактические обстоятельства происшедшего свидетельствуют о том, что Шариков, причиняя вред нападавшим, не вышел за пределы необходимой обороны. Поэтому определением Верховного Суда РФ приговор Алтайского краевого суда об осуждении Шарикова по части 1 статьи 108 УК РФ был отменен, дело прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.
Быков, находясь в нетрезвом состоянии, свалил Харина с ног и стал его душить. С помощью находившихся рядом граждан Харину удалось вырваться от Быкова и уйти домой. Однако Быков подошел к дому Харина, сорвал запор, ворвался в дом и, угрожая Харину убийством, замахнулся на него бутылкой. Харин, защищая свою жизнь, из имевшегося у него охотничьего ружья произвел выстрел в Быкова, причинив ему тяжкие телесные повреждения.
Свои выводы о правильности квалификации действий Харина как умышленного причинения тяжких телесных повреждений при превышении пределов необходимой обороны суд обосновал тем, что, отражая нападение, обороняющийся должен пользоваться средствами, соразмерными средствам нападения.
По мнению Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, обстоятельства нападения на Харина «свидетельствуют об особой интенсивности нападения и реальной угрозе жизни осужденного. Харин является инвалидом II группы, физически значительно слабее Быкова. В момент нападения на него в доме был один. При наличии таких конкретных обстоятельств он не имел другой возможности для защиты своей жизни, кроме применения имевшегося у него охотничьего ружья, а следовательно, действовал в состоянии необходимой обороны, не нарушив ее пределы».
Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 110; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!