Победитель конкурса экстрасенсов 2 страница

Дафна показала ей язык.

— Нет, Волк, ты только полюбуйся! — сказал Свинсон Канису, не желая больше внимать кулинарным фантазиям сестер.

Канис подошел к перилам и тоже восторженно замер, разглядывая чудо—город.

— Представляешь, чего мы лишены! — прошептал Свинсон.

Оба от восхищения не могли вымолвить ни слова и только молча таращили глаза. Сияющий огнями Нью—Йорк поражал воображение.

До Сабрины вдруг дошло всё значение проис­ходящего. Планета Земля продолжала вращаться, на свете происходили захватывающие события, а вечножители застряли в своем Феррипорт—Лэндинге и носа оттуда не высовывали. За двести лет выросли новые города, люди научились ле­чить страшные болезни, астронавты высадились на Луну... А Канис со Свинсоном всё это пропу­стили.

— Погодите! — опомнилась Дафна. — Что мы здесь делаем? Я думала, мы едем в Волшебное царство, спасать Пака.

— Так и есть, Liebling . Оно находится где—то здесь, в Нью—Йорке, — ответила бабушка Рельда, поправ­ляя шляпку.

Сабрина почувствовала, что у нее пылает лицо и земля уходит из—под ног. На мгновение в глазах потемнело, она упала. Потом опомнилась и по­няла, что сидит на асфальте и смотрит на своих спутников.

— Тебе нездоровится, Liebling ? — ахнула ба­бушка.

Канис помог Сабрине встать. Она чувствовала головокружение и тошноту.

— Ничего, это просто обморок.

— Ты не говорила, что в Нью—Йорке тоже есть вечножители... — простонала Сабрина, стараясь самостоятельно сохранять равновесие.

Бабушка нахмурилась:

— Сабрина, Барьер Вильгельма появился только через двадцать лет после приезда вечножителей в эту страну. Некоторые из них разъехались по другим...

— Сколько? — перебила бабушку Сабрина.

— Сколько чего, дитя мое? — кротко спросила ба­бушка Рельда.

— Сколько здесь живет вечножителей?

— Понятия не имею. — Старушка перевела во­просительный взгляд на мистера Свинсона.

— Примерно десяток эльфов и еще с полсотни остальных, — сказал толстяк после долгой паузы. — Пока был жив Вильгельм, мы еще поддерживали с ними связь, а потом...

Слезы брызнули из глаз Сабрины и на ветру при­мерзли к щекам. Она гордо считала себя сильной натурой, а не плаксой, но теперь хладнокровие ей изменило. Услышанное стало для нее ударом. С тех пор как бабушка Рельда забрала их к себе, она мечтала, что в один прекрасный день они с Дафной вернутся вместе с родителями в Нью—Йорк и заживут по—старому. Пережитое в городе вечножителей превратится в дурной сон. Теперь она знала, что от них никуда не деться.

— В чем дело, Сабрина? — спросила Дафна.

Сабрина промолчала. Отвернувшись, она уста­вилась на зубчатые очертания огромного города. От радости, испытанной при виде родных мест, не осталось и следа. Теперь город казался ей чужим.

— Наверное, это усталость от долгой поездки. — Бабушка ласково погладила Сабрину по спине. — Мои девочки утомились и проголодались. Пожа­луй, пора поесть. Лучше всего восстанавливает силы горячий суп.

Сначала все смущенно молчали, потом Канис сказал:

— Первым делом надо найти родных Пака. Где оно, это Волшебное царство?

Бабушка вздохнула.

— Увы, в дневниках Гриммов об этом мало что говорится. Но я знаю, что Волшебное царство спрятано где—то в городе... — Она порылась в сумке и нашла конверт, на котором было что—то нацара­пано. — Вот что я получила давным—давно.

Дафна взяла у нее конверт и стала громко чи­тать, спотыкаясь на некоторых словах:

 

Миссис Гримм!

Я очень сочувствую Вашей утрате. Базиль был мне как отец. Мое сердце разрывается оттого, что я не могу быть сейчас рядом с Генри и Вами, тем более что я отчасти повинна в этой трагедии . Наде­юсь, Вы знаете, что мы с Джейкобом и подумать не могли, что мое бегство из Феррипорт—Лэндинга при­чинит кому—то боль . Надеюсь, у Вас наймутся душевные силы, чтобы меня простить .

Я разыскала Волшебное царство, спрятанное в Большом Яблоке[2]. Меня пригласили погостить здесь,пока я не устроюсь. Оберон очень занят в своем царстве, а Титания... Вы, конечно, слыхали, что о ней рассказывают.

Вот найду работу, поднакоплю денег и отправлюсь путешествовать по белу свету. А пока, если окажетесь в Нью—Йорке, заскочите в парк и расскажите Хансу Кристиану Андерсену шутку тук—тук.

С любовью,

Г.

— Кто такая эта «Г.»? — спросила Дафна.

— Старая знакомая вашего отца, — ответила ба­бушка.

Сабрина и Дафна понимающе переглянулись. Их отец, прежде чем познакомиться с их мамой, был влюблен в вечножительницу, хотя все помал­кивали о том, кто она такая.

— Может, позвоним этой особе на букву «Г» и получим еще один ключ к разгадке? — предло­жил Свинсон.

— И в этом ключе будет больше смысла, — под­хватил Канис.

— В конверте нет еще чего-нибудь? — поинтере­совалась Дафна.

Бабушка заглянула в конверт. Он был пуст.

— Времени у нас в обрез, — проворчал Канис.

— Это всё, что у нас есть, — напомнила старушка. — Тогда давайте искать Ханса Кристиана Андер­сена, — предложила Дафна.

Бабушка покачала головой:

— Дафна, Андерсен не был вечножителем, он просто писал о них. Он давным—давно умер.

— Ты же знаешь об этом, глупышка, — сказала Са­брина сестре. — Мы читали надпись на его памят­нике в Центральном парке.

— В Центральном парке есть памятник Андер­сену? — воскликнула бабушка. — Сабрина, ты — ге­ний! Можешь отвести нас туда?

Сабрина неохотно кивнула.

Как только они снова тронулись в путь, бабушка обернулась к Сабрине и сунула ей книгу, которую читала всю дорогу.

— Тебе и Дафне полезно с этим познакомиться, —сказала она. — Здесь вы прочтете всё, что нужно, о Волшебном царстве.

Книга оказалась пьесой Шекспира «Сон в лет­нюю ночь». Дафна отняла ее у сестры и поли­стала.

— На каком языке это написано?

— На английском, — подсказал мистер Свинсон, — то есть на староанглийском.

Съехав с моста, они оказались в лабиринте го­родских улиц. Позабыв про книжку, Дафна про­вожала глазами знакомые места и, тыча паль­цем, показывала то любимый ресторанчик отца, то детскую площадку, куда водила их по воскре­сеньям мама. Сабрина тоже не отказалась бы посмотреть в окно, если бы родной город не ли­шился для нее прежнего очарования. Мало кто отважился бы назвать Нью—Йорк нормальным городом, во всяком случае, Сабрина не принад­лежала к их числу: теперь, когда она знала, что город кишит вечножителями, он казался ей урод­ливым и оскверненным.

В тот день улицы были забиты транспортом сильнее, чем обычно. До Рождества оставались считаные дни, и повсюду, сильно замедляя движе­ние, толкались люди с сумками, набитыми покуп­ками. В конце концов, после нескольких неудач­ных попыток, Канис нашел нужную дорогу и даже сумел припарковаться в нескольких кварталах от парка. Когда семейство вылезло из старой разва­люхи, именуемой машиной, та громко запроте­стовала, издав очередь едких выхлопов. Из окон высунулись встревоженные жители, испугавшись, что поблизости завязалась перестрелка. Закутав Пака в одеяла, компания устремилась дальше по заснеженному тротуару.

Пройдя вдоль каменной стены и завернув за угол, они обнаружили вход в парк. Сабрина по­вела своих спутников по извилистой тропинке к искусственному пруду, вдоль которого стояли скамейки. Летом по зеркальной глади пруда пла­вали миниатюрные лодочки. Сабрина помнила, как любила этот уголок парка мама. Вероника часто приводила сюда дочерей, и они часами на­блюдали за гуляющими.

— Ты уверена, что это то самое место? – спросил Свинсон.

Кивнув, Сабрина указала на противоположный берег пруда. Там в костюме, галстуке и цилиндре сидел бронзовый Андерсен. Его взгляд был при­кован к самому знаменитому персонажу его ска­зок — гадкому утенку.

— По—моему, Рельда, ваша знакомая подшутила над нами, — сердито проворчал Канис, подходя к статуе.

На ближайшей скамейке сидел подозритель­ного вида человек, то и дело прикладывавшийся к бутылке, завернутой в коричневый бумажный пакет.

Бабушка Рельда достала из сумки сложенный листок и снова прочитала.

— Тут сказано, что мы должны рассказать Андер­сену шутку тук—тук, — перечитав письмо, сказала она.

— Что еще за шутка тук—тук? — фыркнул Канис.

— Ты не знаешь, что значит шутка тук—тук? — уди­вилась Дафна.

— Он не привык шутить, — напомнил Свинсон.

— Это так просто: тук—тук!

Канис, смутившись, промолчал.

— Ты должен ответить: «Кто там?»

— Зачем?

— Ответь — узнаешь, — настаивала девочка.

Мистер Канис неохотно произнес:

— Кто там?

— Коровки.

— Теперь вы должны спросить: «Коровки стучат?» — объяснила бабушка.

— Пожалуйста! — купился Канис. — Коровки стучат?

 — А вот и нет! — обрадовалась Дафна. – Коровки мычат.

Свинсон усмехнулся, бабушка захихикала, но Канис сердито покосился на них, и они умолкли.

— Что ж, попробуем. — Бабушка подошла к статуе и произнесла: — Тук—тук!

Ничего не произошло.

— Может, надо крикнуть? — предположил Свинсон, и они заорали во всё горло.

Мужчина на скамейке обозвал их психами и, по­шатываясь, побрел прочь.

— Обхохочешься! — буркнула Сабрина. — Может, кто-нибудь придумает что-нибудь получше, пре­жде чем нас заберут в дурдом?

— А где Дафна? — спросила бабушка.

Сабрина огляделась, но сестры нигде не было.

— Дафна! — крикнула она, чувствуя, как от страха скрутило живот.

Она забыла о бдительности, хотя отлично знала, что должна всё время быть настороже, ведь она отвечала за Дафну.

— Почему—то я не чую ее запах, — признался ми­стер Канис.

— Только что она стояла вот здесь, рядом! — крик­нула Сабрина, стараясь не поддаваться панике.

Бабушка вдруг расплылась в улыбке и погла­дила скульптуру сказочника.

— У меня идея. Тук—тук!

Стоило бабушке произнести эти два слова, как она исчезла, словно сквозь землю провалилась.

— Кажется, мы нашли дверцу, — проговорил Свинсон, тоже похлопывая ладонью по статуе Ан­дерсена.

Канис, прижав Пака к груди и высвободив одну руку, последовал его примеру. Оба исчезли, оста­вив Сабрину одну на заснеженной улице. Девочка заглянула великому сказочнику в лицо, сделала глубокий вдох. Втайне она молилась, чтобы семья нашла путь в Волшебное царство.

«Я такая невезучая , что , того и гляди , окажусь в же­лудке у какого -нибудь чудища , любителя дурацких детских шуточек» , — мелькнула у нее мысль.

Набрав побольше воздуха и расхрабрившись, она тоже прошептала:

— Тук—тук...

Бронзовый Андерсен повернул к ней голову, широко улыбнулся и гулко произнес:

— Кто там?

 

2

Сначала перед глазами всё расплывалось, как на экране старого, расстроенного те­левизора. Потом зрение прояснилось. Оказалось, что она стоит перед старинной тавер­ной[3]. Над входом светилось неоновое название — «Золотое яйцо», из—за двери доносились музыка и смех. Ее спутников нигде не было видно. Сабрина догадалась, что они в таверне — прячутся от про­низывающего холода. Она тоже решила войти, но в дверях неожиданно выросли двое крепких круг­лолицых мужчин. У обоих за спиной были широ­кие розовые крылья, как у Пака, но мужчины были гораздо старше его. На одном был спортивный ко­стюм цвета бордо, на другом — пиджак и брюки в полоску. Вышибалы вытолкали на улицу, прямо на снег, голого коротышку.

— Сколько можно повторять, мистер? Посети­телей без рубашки и без обуви здесь не обслужи­вают, — проревел эльф в спортивном костюме. — Без штанов — тоже.

— Здесь респектабельное заведение, — добавил эльф в полосатом пиджаке.

У него были такие отвислые щеки и кустистые брови, что он очень смахивал на бульдога.

— Я же одет! — вскричал голый король. От него пахло выпивкой, язык заплетался. — Просто вы слишком глупы, чтобы разглядеть мой наряд!

— Хозяин запретил тебя впускать, пока не на­учишься соблюдать правила приличия, — пролаял тот, что с бульдожьим лицом.

После этого они с напарником развернулись и скрылись за дверью, оставив голого беднягу ле­жать на снегу. Тот, немного побарахтавшись, встал сначала на четвереньки, потом поднялся и побрел восвояси. Сабрина слышала, как он бранился себе под нос, пока не исчез из виду.

— Страху—то нагнали! — сказала Сабрина и, ши­роко распахнув дверь таверны, вошла.

«Золотое яйцо» оказалось просторным заве­дением с жестяным потолком, обшитыми дере­вянными панелями стенами, баром с длинной дубовой стойкой и камином. Пахло жареным бифштексом с картошкой. За столами сидели две дюжины весьма необычных посетителей: великан—людоед резался в карты с кентавром, принцесса мирно беседовала с шестью гномами, двое полулюдей—полуворонов спорили о поли­тике. У стойки тоже сидели посетители — пили пе­нистое пиво из высоких кружек. Их обслуживала женщина с кожей цвета кофе. В глубине поме­щения желтоглазый детина что—то наигрывал на рояле.

Сабрина оглядела заведение и быстро обнару­жила у стойки всех своих спутников. Ринувшись к ним сквозь толпу, она споткнулась об ежика, сидевшего верхом на цыпленке, и едва не растя­нулась на полу. Возможно, потому, что от камина исходил слишком сильный жар, Сабрина чувство­вала себя в «Золотом яйце» очень неважно. Она словно очутилась в детской сказке.

— Куда это мы угодили? — спросила она, добрав­шись до своей компании.

— В «Золотое яйцо», милая, — протирая ста­каны, сказала буфетчица — женщина в переднике, с огромными, как веер, ресницами. От ее теплой улыбки у Сабрины даже отлегло от сердца. – Мы не обслуживаем несовершеннолетних, но у меня найдется для тебя газировка с сиропом.

— Вы здесь хозяйка? — поинтересовался Свинсон, перекрикивая гвалт.

— Нет, я тружусь на босса. А кличут меня Матуш­кой. Что—то я раньше вас здесь не замечала. Не­давно у нас?

— Мы ищем Волшебное царство, — объяснила бабушка Ре льда.

— Вы уже нашли его, — проговорила Матушка со смехом. — Во всяком случае, то, что от него осталось.

— Не может быть! — ахнула бабушка Рельда. Сабрина еще раз огляделась. Народу здесь на самом деле было негусто, по большей части не­трезвого. На Волшебное царство всё это не больно походило.

— Эй! — окликнули ее откуда—то снизу. Сабрина глянула под ноги и чуть не вскрикнула от страха. Уставившись на нее снизу вверх и пере­минаясь на крохотных ножках, на нее смотрел смешной человек—коврижка[4] ростом не больше трех дюймов.

— Осторожно, не наступи на меня, детка!

Сабрина в ужасе вытаращила глаза на оживший пряник. За последние три месяца она нередко беседовала с теми, кто, как она полагала, никак не мог разговаривать, однако так и не привыкла к этому и подозревала, что не привыкнет никогда. Живот снова свело от страха.

— Вот вытаращилась! — возмутился человек—коврижка. — Неужели тебя не учили, что так пялить глаза неприлично?

Сабрина не сразу нашлась с ответом.

— Она просит ее извинить, — пришла на помощь сестре Дафна. — Сами понимаете, не каждый день доводится говорить с печеньем.

Коричневое тельце имбирного[5] человечка вдруг покраснело, покрытое глазурью личико сер­дито сморщилось.

— К твоему сведению, болтушка, печенье круг­лое. Разве я похож на круг?

— Прошу прощения, — пробормотала Дафна, — я не хотела...

— Вот из—за этого невежества к людям—ков­рижкам и относятся так плохо по всему свету! – горько пожаловался он. — И хотя все мы вышли из духовки, это еще не значит, что мы слеплены из одного теста!

Дафна спряталась за спиной Сабрины.

— Успокойтесь, она не хотела вас обидеть, — ска­зала Сабрина, приходя в себя.

Она повернулась к сестренке, чтобы ее под­бодрить, но тут что—то больно щелкнуло ее по го­лове. Человек—коврижка отдирал со своей груди круглый леденец. Одного леденца там уже не хва­тало — ясное дело, он уже прилип к ее волосам.

— Вот тебе, коврижконенавистница! — крикнул человечек.

— Так ты кидаться? — воинственно крикнула Са­брина.

— А то как же! Слабо со мной потягаться, мясной продукт? — насмешливо сказал пряничный чело­вечек.

— Бросишь еще — увидишь, что я с тобой сделаю, комок теста! — пригрозила ему Сабрина.

Бабушка попыталась оттащить ее за руку, но Са­брина успела получить липким леденцом по носу.

— Пеняй на себя! — Сабрина повернулась к бу­фетчице: — Дайте—ка мне большой—пребольшой стакан молока.

Человек—коврижка изловчился и лягнул Сабрину в лодыжку. Как ни мал он был, тычок получился болезненный. Сабрина нагнулась, чтобы схватить своего недруга, но тот отскочил и помчался прочь через бар.

— Поймай меня, если сумеешь, безмозглый мяс­ной полуфабрикат! — кричал он на бегу.

— Оставьте его в покое, девочки! – посоветовала бабушка.

— Он первый начал, — возразила Сабрина, выта­скивая из волос липкий леденец.

— Не обессудь, деточка, — подала голос из—за стойки Матушка, — с виду он сладенький, но по­пробуй проглоти такого!

Посетители у стойки дружно охнули, но Матуш­ка прыснула, как девчонка, от собственной шутки.

— У меня таких видимо—невидимо, — довольно сказала она.

— Мы везем больного эльфа, — не выдержал ми­стер Канис. — Ему срочно требуется врач. Вы нам поможете?

Матушка указала куда—то в глубь бара.

— Ведите его вон туда. Охранники пропустят вас к боссу.

— А кто ваш босс? — поинтересовался Свинсон.

Сабрина взглянула туда, куда указывала Ма­тушка, и увидела двух здоровенных охранников.

— Как я погляжу, вы и впрямь нездешние, — по­качала головой Матушка.

Бабушка Рельда направилась к охранникам, сто­рожившим двойные двери. Эти молодцы были та­кие здоровые, что костюмы на них прямо трещали по швам. И хотя освещение в баре было совсем не­ярким, глаза обоих закрывали темные очки.

— Чего надо? — прорычал один из них.

— Нам нужно к вашему боссу, — храбро сказала бабушка Рельда.

— Сожалеем, леди, — ответил второй детина, — к боссу нельзя.

— Но... — попыталась объяснить бабушка. — Таковы правила, леди. Уходите.

— Послушайте, — вмешался Свинсон, — нам посо­ветовали к нему обратиться.

Охранники переглянулись и сжали кулаки.

— А я вам советую проваливать подобру—по­здорову, — гаркнул первый, хрустнув пальцами.

— Мы привезли эльфа, ему нужен врач, — сер­дито сказал Канис.

Тогда один из охранников отвернул с головы Пака одеяло и проворчал:

— Ничего похожего.

— То есть как? — крикнула Сабрина. — Почему?

— Пак – liosta dubh , — зло прохрипел второй охранник.

— Что это значит? — спросила Дафна.

Сабрина пожала плечами. Обычно она объяс­няла сестре слова, о которых та спрашивала. Но liosta dubh — такое и она слышала впервые.

— Это значит, что он нежелательная персона! — рявкнул первый охранник.

— Если ему не помочь, он умрет, — ответил тем же тоном Канис.

— Мне—то что за дело? Давай двигай отсюда, ста­рая развалина. — И охранник сильно толкнул Каниса в плечо.

— Возьми—ка мальчишку, Поросенок, — спокойно сказал Канис.

Свинсон подхватил Пака на руки — и вовремя: с Канисом второй раз за день произошла резкая перемена. Пришлось бабушке Рельде снова вме­шаться. Положив руку ему на плечо, она сказала:

— Уверена, друг мой, существует другой способ, чтобы...

Но договорить бабушка не успела. Твердым как камень мышцам Каниса вдруг стало тесно в костюме. Он уже возвышался над охранниками, од­нако они вовсе не казались испуганными.

---

Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 55; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!