Титулы и церемониальные визиты 30 страница
Их трубы были шире и длиннее, чем те, которые используют на юге Китая. По обе стороны паланкина с табличкой шли сыновья покойного. Вдова и дочери ехали в повозке непосредственно за гробом. В других частях империи ехать в повозке разрешается лишь тем, кто по рангу или по летам старше покойного. Всегда полагается спешиваться или выходить из повозки, как только показывается место захоронения, и далее идти пешком.
Я упомянул о фэн‑лу‑цзинь‑инь, или человеке, который разбрасывает бумажные деньги. В некоторых частях страны существует обычай нести в похоронной процессии изображение Кай‑Лу‑Шэня, чтобы умиротворить или отогнать злых духов. Он был выдающимся государственным деятелем в царствование одного из императоров династии Чжоу. Последний нередко выезжал в инспекционные поездки по северным провинциям вместе с императрицей. Во время одной из них императрица умерла. Когда попытались увезти гроб с ее останками, обнаружилось, что он стал тяжелым и неподъемным. Тогда император поручил гроб Кай‑Лу‑Шэню, и гроб сразу удалось сдвинуть с места. Это приписали благотворному влиянию Кай‑Лу‑Шэня, добродетелям которого не смогли противостоять даже злые духи.
В некоторых частях империи полагают, что злых духов можно рассеять, если пронести во главе процессии человека, наряженного мстителем. На его лице – маска, изображающая гнев; если хоронят лицо, носившее первый, второй или третий ранг, на маске три глаза, один из которых находится в центре лба, а если рангом ниже, то два. Когда процессия прибывает на место, заклинатель злых духов ударяет копьем в каждый угол могилы.
|
|
|
Богатые семьи устанавливают над могилой навес из циновок, у которого на козлах ставится гроб. Если среди присутствующих есть женщины, они становятся на колени, чтобы совершить коутоу, по правую сторону могилы, а мужчины – по левую. Все громко причитают, и в это время гроб спускают вниз на веревках, которые не убирают, пока геомант с помощью компаса не убедится в том, что гроб опущен в могилу верно; при этом величайшее внимание он уделяет тому, чтобы гроб поместили аккуратно в сделанное по его указаниям углубление. Затем этот мастер или даже в данном случае жрец обращается к душе умершего, призывая ее оставаться с телом. В это время все присутствующие стоят на коленях. Заканчивая свою речь, жрец или геомант сжигает бумажные деньги, повозки, а также бумажные фигурки слуг и служанок, принося их в жертву душе, – все это должно оказаться к ее услугам в загробном мире. Герметически закрытый горшок с рисом, сваренным в тот день, когда тело положили в гроб, опускают в могилу, чтобы им могла питаться душа. Кроме того, гроб осыпают несваренным рисом, а на землю выливают в качестве возлияния чай. Иногда в могилу кладут пять изображений коров, сделанных из древесных веток, чтобы предотвратить дурные веяния с севера, юга, востока, запада и из центра земли. Могильщики начинают сбрасывать землю в могилу. В этот момент жрец или геомант поднимает петуха, которого несли в процессии, и трижды наклоняется вперед, стоя в ногах могилы. Птицу по очереди передают каждому из скорбящих родственников, и церемония каждый раз повторяется. Ткань души предают священному огню. Затем ближайший родственник достает из паланкина табличку с именем умершего, чтобы самый большой друг семьи сделал на ней кистью отметку красной тушью. После этого он обращается с речью к сыновьям покойного, призывая их всегда жить так, как хотел того их отец, если бы по‑прежнему оставался с ними. Они преклоняют колени. Иногда эта церемония проводится по возвращении в дом покойного, когда сыновья снимают свои холщовые одежды и переодеваются в платье из черного сукна. Мне кажется, что красную отметку на табличке делают, чтобы сыновьям сопутствовала удача, что имеет непосредственное отношение к таким благам, как многочисленность потомков и богатство. Когда на табличку нанесен красный значок, ей кланяются все присутствующие: сыновья ударяются лбами об пол трижды, а не такие близкие родственники – дважды. В бедных семьях за небольшую плату нанимают школьного учителя или человека с ученой степенью, чтобы он поставил отметку на табличку и произнес увещевание.
|
|
|
|
|
|
Похоронная процессия возвращается в дом почти в том же порядке, в котором она выходила оттуда. У дверей люди часто проходят очистительный обряд – переступают через сложенный из соломы костер. Войдя, они нередко омывают глаза и трижды сбрызгивают лица отваром листьев дерева помело. В этой очистительной жидкости растворен пепел бумаги, на которой даосский жрец начертал загадочные письмена. Затем табличку с именем умершего помещают в особую комнату, и она остается там в течение ста дней. А люди, собравшиеся на похороны, садятся за поминальную трапезу. В зале, где она проходит, на стене висит портрет умершего, а перед ним разложены разные яства. Этот обычай напоминает тоскар, или поминальный обед у абиссинцев. В некоторых частях империи существует обычай, согласно которому на третий день после похорон сыновья или ближайшие родственники покойного посещают могилу, кланяются ей и трижды обходят кругом. Мне доводилось видеть эту церемонию на кладбищах в уезде Сяншань; она называется юань‑ша, или присмотр за могилой.
|
|
|
На сотый день траура снова требуются услуги Нань‑мо‑лао, табличку умершего забирают из особой комнаты и ставят на алтарь предков, где она и остается насовсем. При этом Нань‑мо‑лао обращается к душе покойного с такими словами: «Тело, в котором вы обитали, мертво уже сотню дней, и сейчас самое время вам вместе с табличкой занять место на алтаре предков». Все родственники кланяются табличке умершего. В конце этой церемонии дальние родственники снимают траурные одежды и бросают в огонь, специально разведенный для их сожжения. В этот день сыновья бреют голову, завязывают косички не белой, как раньше, а синей ниткой и меняют башмаки с белых на синие. По этому поводу для родственников и близких друзей семьи устраивают угощение, во время которого подают, в частности, сваренные вкрутую утиные яйца. Конечно, перед табличкой тоже ставятся жертвенные кушанья, и все осиротевшие родственники совершают перед ней коутоу. Эти обряды называются сан. Во вторую годовщину смерти снова кланяются табличке умершего вместе с другими табличками предков семьи. В священный огонь бросают бумажную одежду, бумажные деньги и сундуки, бумажные же паланкины и фигурки слуг и служанок; предполагается, что все это попадет к предкам. Приглашают буддийских или даосских монахов, чтобы они отслужили молебен за упокой души умершего. Обряды, совершающиеся на вторую годовщину, называют да‑сан.
В конце первого месяца третьего года члены семьи перестают пользоваться белыми траурными визитными карточками и переходят на красные. На них пишется иероглиф «Дань», что означает «печаль не так горька, как раньше».
В конце седьмого месяца третьего года траур заканчивается. По этому поводу устраивают пир, на который приглашают всех родственников и друзей семьи. Эта церемония называется цюй‑фу, или снятие траура. В 1871 году я присутствовал на таком банкете. Он был устроен в резиденции мандарина по имени Хуан Синли на улице Цзися в Гуанчжоу, в старом городе. Банкет был весьма внушительный, и в нем принимали участие все родственники и друзья семьи. У древних персов также существовал обычай, согласно которому траур по отцу или матери продолжался три года, и по завершении дней траура члены семьи устраивали пир. По всей вероятности, пир, который устроил персидский царь Артаксеркс для великих мужей страны в конце третьего года своего правления (Есф., 1: 3), знаменовал окончание траура по отцу. Хотя в Китае срок траура по родителям составляет два года и семь месяцев (в речи этот срок округляется до трех лет), дети усопшего и их жены с детьми отмечают также каждую годовщину смерти, отправляясь в буддийский монастырь и устраивая там жертвенник с временной именной табличкой. В то же время монахам оплачивают заупокойную службу. При этом члены семьи не надевают траур; напротив, они облачаются в дорогие наряды. Нередко мне приходилось быть свидетелем таких церемоний в больших монастырях Кантона (чаще всего – в так называемом монастыре Цветущего леса). Любой гражданский или военный чиновник в годовщину смерти родителей волен не выходить на службу. Кроме того, годовщина смерти императора является выходным для всех чиновников страны. Эти дни называются сюй‑шоу, или Продление долголетия, и те, кто их отмечает, должен в эти дни поститься.
Я уже писал, что могилы китайской знати замечательны размерами участков, на которых находятся. Они бывают от девяноста до девяти ярдов в радиусе. Участок размеров девяносто ярдов в радиусе полагается умершему чиновнику первого ранга, а девяти – человеку, чей ранг ниже седьмого. Все такие могилы могут быть обнесены оградой, и, если покойный носил титул герцога, маркиза или графа, он имеет право на две сторожевых башни по углам стены. У могилы любого чиновника, принадлежавшего к первым пяти рангам, можно поставить одну, а чиновникам четырех остальных рангов башен не полагается, зато их родственники имеют право нанять двух сторожей, которые охраняют могилу ночью. К кладбищам, где покоятся чиновники, прикреплены земли или дома, арендная плата с которых идет на содержание могил в порядке и на жалованье сторожам. К гробницам знати и чиновников первого и второго ранга иногда ведет извилистая мощенная камнем дорога, по краям которой стоят скульптуры{85}, нередко больше натуральной величины. Две статуи изображают сановников; две – воинов в доспехах; остальные представляют собой парные изображения лошадей, верблюдов, овец и тигров. В начале дорожки возвышаются две каменные колонны. У гробницы чиновника третьего ранга полагается ставить парные статуи лошадей, тигров и баранов, четвертого – лошадей и тигров, пятого – лошадей и баранов. Статуи делаются из гранита, вход отмечен двумя колоннами. Считается, что каменные тигры предотвращают приход дикого животного, которого китайцы называют мэн‑цан; говорят, что оно поедает мозг трупов. Бараны, верблюды и лошади, может быть, имеют отношение к основному занятию монголов – пастушеству. В северных и центральных провинциях вокруг могил сажают пихты и кипарисы, чтобы не подпустить туда мэн‑цана. Эпитафия на могильном камне включает имя умершего, указание, к какому поколению он принадлежал, даты рождения и смерти, титулы, имена сыновей и внуков, название деревни, в которой он жил; иногда перечисляются его добродетели. Плита перед могилой герцога, маркиза или графа должна быть девяносто китайских дюймов в высоту и тридцать шесть – в ширину. Непосредственно над надписью помещают изображение головы рептилии под названием ли шириной тридцать два дюйма. Плита стоит вертикально и покоится на каменной черепахе шириной тридцать восемь дюймов. Надгробная плита чиновника первого ранга на пять дюймов ниже и на два уже, чем у аристократа. Изображение ли тоже делается на два дюйма уже. Размер надгробных плит на могилах чиновников каждого следующего ранга уменьшается соответственно. На камне, помещенном на могиле чиновника второго ранга, вырезают изображение ци‑линя – сказочного животного, которое, по преданию, показывается при рождении мудреца. На надгробном камне чиновника третьего ранга находится изображение животного бэй‑цай. На надгробиях чиновников низших рангов изображают древний китайский иероглиф круглой формы. Позади надгробной плиты ставят другой камень с титулами и именами усопшего и его предков. Надпись на нем сообщает также, каким по счету сыном он был и насколько пережил отца. Такие могилы есть в некоторых деревнях у подножия гор Белых Облаков рядом с Кантоном и в Наньтяне – деревне неподалеку от реки Хуанпу. Когда я посетил Нань‑тянь, моих слуг предупредили, чтобы они не трогали каменные скульптуры на дорожке, и сообщили, что были случаи, когда из‑за этого серьезно заболевали. Одна из самых интересных могил такого рода находится неподалеку от восточных ворот Кантона. В ней покоятся останки известного маньчжурского министра, умершего в Кантоне. Она была устроена в 1644 году по повелению императора Шуньчжи. В номере Friend of China от 24 августа 1861 года был напечатан перевод надписи на тамошней надгробной плите. Здесь я привожу выдержки из него:
«Император Шуньчжи, получив повеление Небес, говорит: «Слава царства в том, чтобы преумножать благосостояние и награждать достойных. Из всех достойных особо следует лелеять и возвышать тех, кто помогал создать царство, потому что, видя это и ожидая поощрения, другие также будут склонны действовать на благо правительства. Так делали и в древности, и в современности. И это справедливо…» Далее, упомянув о том, как покойный служил государству, император продолжает: «Ты, Пань Чжифу, был руками и ногами императора. Был ты полезен до крайности и верен днем и ночью. А ты, жена Пань Чжифу, умело управляя семьей, тоже была весьма хорошей помощницей мужу. Император объявляет свою волю, это касается и тебя. Когда Пань Чжифу был генерал‑майором, ты так ему помогала, что превзошла любых других женщин, и поэтому ты будешь вознаграждена по заслугам. Я жалую тебе первый ранг, памятуя о твоих усилиях и помощи, оказанной тобой мужу. Я жалую эту несравненную награду также из‑за твоего целомудрия и послушания. Хоть ты и мертва, твой дух сознает, какой чести тебя удостоили, и ты не забудешь сей великой награды». Надпись заканчивается таким обращением к покойному министру: «Твой нрав поистине был благородным, а сердце – верным. На службе ты был почтительным и исполнительным. Внезапно ты умер. Увы, это горько опечалило меня, и я разрешаю воздавать твоей душе больше почета, чем это делается обычно. Твоя душа не лишена сознания, так пусть она в полной мере насладится этим. За воротами велико лишь твое имя. Ты храбро сражался. Многие годы ты охранял границу. Но вдруг случилось так, что твоему телу пришлось покоиться в воде и в глине. Я приношу тебе жертвы, чтобы показать, что оплакиваю твою смерть. Процветай, и пусть к нам вернутся твои сыновья».
Что касается связи с историческим прошлым, самая интересная из посещенных мной таких могил была расположена рядом с Ханчжоу. В ней покоятся останки некоего Юэ Пэнцзюя (Юэ Фэя), генерала, жившего в правление Хуэй‑цзуна – императора династии Великая Сун. Оказывается, Хуэй‑цзун был взят в плен во время сражения с вторгшейся в пределы его царства армией государя соседней страны, и императрица предложила большую награду любому из офицеров его армии, который смог бы нанести поражение врагу и вернуть трон ее мужу. За это взялся отличившийся в боях воин Юэ Пэнцзюй. Но первому министру пленного государя совершенно не хотелось, чтобы предприятие генерала увенчалось успехом. Он стремился к тому, чтобы император умер, и тогда можно было бы занять трон. Его жена, как вторая Иезавель, поощряла замыслы мужа и задумала добиться казни Юэ Пэнцзюя по ложному обвинению. В соответствии с ее планом первый министр, которого звали Цинь Гуй, доложил царице, что генералу не только безразлично спасение государя – он еще и всячески угнетает солдат, находящихся под его началом. Так, он дает им мало еды или вовсе не кормит, задерживает жалованье и к тому же не ведет на врага, который постоянно смеется над его очевидным слабоумием. Услышав доклад министра, императрица решилась казнить Юэ Пэнцзюя. Генерал был отозван, и Цинь Гуй, боясь его разговора с императрицей, тайно велел обезглавить его. Это было сделано не властью ее величества, но от ее имени, и приказ был выполнен, когда генерал прибыл в Ханчжоу. Старейшины города заподозрили неладное и подали императрице доклад, в котором изложили свои соображения. Провели расследование; когда была доказана вина первого министра, его жены и еще двух человек, их бросили в темницу, где Цинь Гуй через два месяца заболел и умер. Затем войско отдали под начало двух сыновей Юэ Пэнцзюя, которые оказались такими же храбрыми, что и их несчастный отец, и вскоре разгромили врага и вернули на трон Хуэй‑цзуна. Когда это случилось, жену Цинь Гуя подвергли смерти удушением, а два других узника – мужчины – были казнены через медленную пытку. Жены, дети и другие близкие родственники этих двух заговорщиков были казнены, как и дети и ближайшие родственники жены Цинь Гуя. Юэ Пэнцзюю оказали посмертные почести: возвели гробницу, которую можно видеть и сейчас. Она имеет форму большого круглого кургана и построена из кирпича. Перед ней, рядом с каменным алтарем и надгробным камнем с надписью, стоят ворота с тремя арками. Статуи на аллее, ведущей к гробнице, изображают двух министров, четырех воинов, двух коней, двух баранов и двух цилиней{86}, кроме того, четыре статуи коленопреклоненных людей, которые будто бы просят прощения, – это четверо убийц Юэ Пэнцзюя, со связанными за спиной руками, и именем преступника на каждой. Участок земли, на котором похоронен генерал, обнесен стеной. Верхняя часть ворот в этой стене очень красива. Перед ними находится небольшой пруд, обнесенный стеной; по ее верху идет каменная балюстрада. Через пруд перекинут изящный однопролетный мост. Рядом с прудом находится стена, в которой находятся четыре плиты, на каждой вырезан китайский иероглиф. Эти иероглифы («Чжэн» «Чжун» «Бао» «Го») означают верность трону. По преданию, мать Юэ Пэнцзюя сделала на его спине татуировку в виде этих иероглифов, когда он был ребенком. Могила оставалась в первозданном состоянии до конца XVIII столетия, когда потомок нечестивого первого министра, отлично выдержав экзамены в Пекине, подал императору Цяньлуну доклад с просьбой даровать ему в качестве особой чести разрешение убрать оттуда фигуры, напоминающие о бесчестье его предков. Император согласился, но люди были возмущены этой мерой, и тогда он велел поставить статуи на место. Они оставались целы, пока Ханчжоу не захватили повстанцы. Эти иконоборцы порядком покалечили статуи. Судья провинции реставрировал их, объявив памятником, который должен стоять вечно. Посетители обычно швыряют камни в железные статуи злодеев, из‑за ложных обвинений которых казнили героя, или бьют их палками{87}. Но это еще небольшое отступление от хорошего тона по сравнению с другим проявлением ненависти китайцев к такому преступлению. Рядом с гробницей построена кумирня, посвященная несчастному воину. Конечно, китайцы обожествили его, но мятежники разрушили ее. Впоследствии она была восстановлена за казенный счет.
В области Ханчжоу я видел несколько могил, над каждой из которых стояла каменная колонна, по форме напоминающая пагоду, а на берегах небольшого озера рядом с этим городом – увенчанную куполом открытую гробницу. В ней покоились останки некоего человека из семьи Су. На гранитных колоннах, поддерживавших разукрашенную крышу, были начертаны молитвы, в которых содержалась просьба ускорить путь блуждающей души в элизий. Во многих центральных провинциях, особенно в низинных местах, принято оставлять умерших в мавзолеях. Гробы не предают земле, а оставляют лежать на козлах или иногда на земле. Такие постройки бывают самыми разными: иногда напоминают обычные кирпичные сараи, какие в Англии, в низинах, ставят для скота. Я видел мавзолей в провинции Цзянсу, воздвигнутый в центре двора площадью семьдесят футов на тридцать. Он был построен из кирпича и состоял из трех больших помещений. Они возвышались над землей, и в каждый из них вела сводчатая дверь. Поскольку ранее замурованный кирпичами вход был взломан, я смог осмотреть эти помещения. В каждом из них стояли гробы на козлах. Очевидно, они были взломаны грабителями или мятежниками, которые надеялись найти в них дорогие украшения или одежду. Попадались мне могилы и в садах; как правило, они находились в уединенных местах под раскидистыми деревьями или на плантациях тутовых деревьев. Каждая такая могила выглядела как большая полукруглая насыпь. В южных провинциях империи могилы не огораживают сплошными стенами и не обсаживают деревьями. Они представляют собой пирамидальные каменные, смоляные или земляные насыпи, обнесенные стеной, в плане напоминающей греческую букву «омега». Перед могилой высокопоставленного чиновника ставят две гранитные колонны, увенчанные фигурами цилиней. Бывают и обычные надгробные плиты с надписями. Иногда перед могилой ставят высокие красные флагштоки, и в особых случаях на них поднимают флажки с именами и титулами покойного.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 68; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!