Последний избранник и последние битвы 50 страница
«Улица. Фонарь. И я…»
Улица. Фонарь. И я.
Под фонарем круг.
В круге, со мною, друг.
А друг – это сам я.
Светит фонарь.
Часы бегут.
Простор. Уют.
Я. Круг. И фонарь.
«Ночую за полтиницей…»
Ночую за полтиницей.
А то в котлах.
Пальцы в заусеницах,
Голова в паршах.
Да девчонкам не доглядывать,
Бери, не хочу.
Любая рада порадовать,
Как с удачей примчу.
А удача моя – сноровочка:
Проюркиваю под локтем,
Продергиваюсь веревочкой,
Проскальзываю ужом.
Нате-ка, заденьте-ка!
Гладко место – а утек.
Такая у меня политика,
Дипломатия рук и ног.
Однако, и с дипломатией
Случается провал:
В лапы к чертовой матери
Два раза попадал.
Эх, одно бы меня упрочило:
Руки бы подлинней,
А ноги да покороче бы,
Чтоб казаться – на четверне!
«Милая, выйди со мной на балкон…»
Милая, выйди со мной на балкон.
Вечер так строг, это вечер молчанья.
Слышишь? Отвсюду, со всех сторон,
Наплыванья благоуханья.
Видишь? Вверху зажглись цветы,
Внизу под пеплом город рдеет.
Я молчу – молчи и ты.
Ожиданье молчать умеет.
Целую молча улыбку твою,
В свете медном звездных гроздей.
Я сегодня ночью себя убью:
Милая, милая, насмотрись же на звезды!
О тундре
Писать роман – какое бремя!
Писать и думать: не поймут…
Здесь, на чужбине, в наше время,
Еще тяжеле этот труд.
А кончил – «не противься злому»:
Идешь на то, чтобы попасть
|
|
|
Антону Крайнему любому –
В его безжалостную пасть.
Не жди от критиков ответа,
Скорее жди его от нас:
Ведь всем известно, что поэты
Проникновенней во сто раз.
И по заслугам оценив, мы
Давно б воспели твой роман.
Но только… нет на «Тундру» рифмы.
И в этом весь ее изъян.
1926
Paris
«Люблю огни неугасимые…»
Люблю огни неугасимые,
Любви заветные огни.
Для взора чуждого незримые,
Для нас божественны они.
Пускай печали неутешные,
Пусть мы лишь знаем, – я и ты, –
Что расцветут для нас нездешние
Любви бессмертные цветы.
И то, что здесь улыбкой встречено,
Как будто было не дано,
Глубоко там уже отмечено
И в тайный круг заключено.
Октябрь
Чуть затянуто голубое
Облачными нитками.
Луг, с пестрой козою,
Блестит маргаритками.
Ветки, по-летнему знойно,
Сивая слива развесила,
Как в июле – всё беспокойно,
Ярко, ясно и весело.
Но длинны паутинные волокна
Меж высокими цветами синими.
Но закрыты милые окна
На даче с райским именем.
И напрасно себя занять я
Стараюсь этими строчками:
Не мелькнет белое платье
С лиловыми цветочками…
1926
Le Carnet
Отраженность
Опять ты зреешь золотистой дыней
На заревом небесном огороде,
|
|
|
И с каждым новым вечером – пустынней
Вокруг тебя, среди твоих угодий.
И с каждым вечером на желтой коже
Сильней и ярче выступают пятна:
Узор, как будто на лицо похожий,
Узор тупой, привычно-непонятный.
Всё это мне давным-давно знакомо!
Светлей, круглись и золотей бессонно.
Я равнодушен к золоту чужому,
Ко всем на свете светам – отраженным.
Две
Она войдет, земная и прелестная,
Но моего ее огонь не встретит.
Ему одна моя любовь небесная,
Моя прозрачная любовь ответит.
Я обовью ее святой влюбленностью,
Ее, душистую, как цвет черешни.
Заворожу неуловимой сонностью,
Отдам, земную, радости нездешней.
А пламень тела, жадный и таинственный,
Тебе, другой, тебе, незримой в страсти.
И ты придешь ко мне в свой час единственный,
Покроешь темными крылами счастья.
О, первые твои прикосновения!
Двойной ожог невидимого тела.
И путь двойной – томления и дления
До молнии, до здешнего предела.
1915–1927
Дата добавления: 2020-12-22; просмотров: 57; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!