И не спрашивалъ его больше Господь. 21 страница
У Ангела, который записывает мои поступки, не будет со мной никаких хлопот, на каждой странице события моей жизни повторялись годами. То есть, а что я на самом деле сделал в своей жизни? Я никогда не грабил банк. Мне никогда не выписывали штраф за неправильную парковку. Я никогда не пробовал тайскую кухню...
...Где-то с веселым звоном вылетело стекло из другого окна. Со вздохом, в котором не было слышно разочарования, Анафема обвила его руками.
Я никогда не был в Америке. И во Франции, ведь Кале не считается. Я так и не научился играть ни на одном музыкальном инструменте.
Радио замолкло, потому что наконец не выдержали провода.
Он уткнулся лицом в ее волосы.
Я никогда...
***
Послышалось тонюсенькое «пинь».
Шедвелл, который как раз заполнял армейские платежные ведомости и только начал расписываться за младшего капрала Ведьмолова Смита, поднял глаза.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы заметить, что булавка Ньюта больше не поблескивает на карте).
Бормоча себе что-то под нос, он поднялся с табурета и, пошарив на полу, нашел булавку. Потер ее и вернул на прежнее место, в Тадфилд[1] .
Когда он расписывался за рядового Ведьмолова по фамилии Стол, который получал в год дополнительные два пени на сено, вновь послышалось «пинь».
Он поднял булавку, оглядел ее подозрительно и вдавил в карту с такой силой, что позади нее треснула штукатурка. Затем он снова вернулся к своим бухгалтерским книгам.
|
|
|
« Пинь».
На этот раз булавка отскочила от стены на несколько футов. Шедвелл взял ее, проверил острие, воткнул в карту и стал наблюдать.
Примерно через пять секунд она просвистела у него над ухом.
Он пошарил по полу, вернул ее на карту и стал придерживать рукой.
Она двигалась. Он навалился всем телом.
От карты потянулась тонкая струйка дыма. Шедвелл взвыл и сунул обожженные пальцы в рот, раскаленная булавка срикошетила от стены и разбила окно. Она не хотела торчать в Тадфилде.
Десять секунд спустя Шедвелл уже рылся в кассе Армии Ведьмоловов, в которой обнаружилась пригоршня медяков, банкнота в десять шиллингов и маленькая фальшивая монетка времен правления Якова I. Пренебрегая личной безопасностью, он порылся в своих собственных карманах. Однако его улова, даже с учетом льготного пенсионного проездного билета, едва хватило бы на то, чтобы просто выйти из дома, а уж о поездке в Тадфилд не могло быть и речи.
Из тех, кого он знал, деньги можно было занять у мистера Раджита и Мадам Трейси. Что касалось Раджитов, то в любой беседе, касающейся финансовых вопросов, первым делом всплыла бы тема оплаты квартиры за последние семь недель, а что до Мадам Трейси, которая весьма охотно одолжила бы ему некоторое количество засаленных десяток...
|
|
|
—Да шоб мне пусто было, ежели я коснусь Греховной Платы этой размалеванной иезавели.
Значит, больше никого нет.
Кроме одного.
Голубок южанин.
Оба его спонсора заходили сюда лишь однажды, и оба провели в помещении так мало времени, как это только было возможно, а в случае Азирафеля — не прикасаясь ни к одной горизонтальной поверхности. Второй из них, этот хлыщ-южанин в темных очках, который — как подозревал Шедвелл — был вовсе не из тех людей, кого стоило обижать. В незамысловатом мире Шедвелла любой, кто носил темные очки за пределами пляжа, вероятнее всего был преступником. Он также предполагал, что Кроули имел отношение к Мафии или подпольной группировке, хотя Шедвелл был бы удивлен тем, насколько близким к истине было его предположение. Но вот первый из них, мягкотелый, в пальто из верблюжьей шерсти — это совершенно другое дело, к тому же Шедвелл как-то раз рискнул даже проследить за ним до его базы, а главное, мог припомнить дорогу. Он полагал, что Азирафель был русским шпионом. У него можно было попросить денег. Припугнуть слегка.
Это было ужасно рискованно. Шедвелл взял себя в руки. Может быть, прямо сейчас Ньют неимоверно страдает в руках дочерей ночи от невообразимых пыток, и это он, Шедвелл, послал его туда.
|
|
|
—Мы не могем бросить там наших людей, — сказал он, надел свой тощий плащ и бесформенную шляпу, а потом вышел на улицу.
Погода, похоже, немного улучшилась.
***
Азирафель был в смятении. Он пребывал в смятении уже примерно двенадцать часов. Его нервы, как он сам бы он выразился, порядком расшатались. Он ходил по магазину, подбирал клочки бумаги и вновь бросал их, хватаясь за авторучки.
Он должен сказать Кроули.
Нет, не так. Он хотел рассказать Кроули. А должен рассказать Небесам. В конце концов, он был ангелом. Ему надлежало поступать правильно. Это было встроенной функцией. Видишь коварство — пресекай. Кроули тогда верно заметил. Ему следовало рассказать обо всем Небесам с самого начала.
Но ведь он знал его тысячи лет. Они ладили. Они почти понимали друг друга. Порой Азирафелю казалось, что у них гораздо больше общего друг с другом, чем с их боссами. Для начала, они оба этот мир действительно любили, а не рассматривали его лишь в качестве доски, на которой разыгрывается партия космических шахмат.
Ну конечно. Вот он, ответ, прямо перед его носом. Это было бы вполне в духе его договора с Кроули, если бы он намекнул Небесам, и те могли бы незаметно сделать что-нибудь с ребенком, хотя, разумеется, ничего плохого, потому что все мы твари Божьи по сути своей, даже такие люди как Кроули и Антихрист, и мир тогда будет спасен, и не нужно будет устраивать весь этот Армагеддон, который в любом случае никакой пользы никому не принесет, ведь всем и так ясно, что Небеса победят, и Кроули придется это понять.
|
|
|
Да. И тогда все будет хорошо.
В дверь магазина постучали, несмотря на красовавшуюся снаружи табличку ЗАКРЫТО. Азирафель проигнорировал стук.
Войти в контакт с Небесами для двусторонней коммуникации Азирафелю было намного труднее, чем людям, которые никогда не ожидают ответа и почти во всех случаях бывают крайне удивлены, если его получают.
Он отодвинул в сторону заваленный бумагами стол и скатал потертый ковер, лежавший на полу книжного магазина.
На половицах виднелся начертанный мелом небольшой круг, обрамленный подходящими изречениями из Каббалы. Ангел зажег семь свечей, которые он в соответствии с ритуалом поместил в определенные точки круга. Затем он воскурил фимиам, необходимости в котором, впрочем, не было, но после него в помещении приятно пахло.
После этого он встал в центр круга и произнес Слова.
Ничего не произошло.
Он произнес Слова еще раз.
Наконец яркий голубоватый луч света упал с потолка и озарил круг.
Интеллигентный голос произнес:
—Ну?
—Это я, Азирафель.
—Мы знаем, — сказал голос
—У меня прекрасные новости! Я выявил местонахождение Антихриста! И я могу вам сообщить адрес и всю необходимую информацию!
Последовала пауза. Голубоватый свет мигнул.
—Ну? - вновь произнес голос.
—Понимаете, вы теперь можете его уб... можете остановить все происходящее. Как раз вовремя, в самый последний момент! Вы сможете все это прекратить, и тогда не потребуется никакой войны, и все спасутся.
Он лучезарно улыбнулся сиянию безумной улыбкой.
—Да? — сказал голос.
—Да, он находится в месте, под названием Нижний Тадфилд, его адрес...
—Хорошая работа, — произнес мерный, безжизненный голос.
—И теперь не нужно затевать все это дело с превращением трети морей в кровь и прочего, — радостно сказал Азирафель.
В последовавшем ответе читалось легкое раздражение.
—Почему нет? — сказал голос.
Азирафель почувствовал, что его энтузиазм лишился опоры и под ним разверзлась ледяная бездна, но попытался притвориться, что ничего не происходит.
Он стремительно продолжил:
—Ну, вы легко можете убедиться, что...
—Мы победим, Азирафель.
—Да, но...
—Силы Тьмы должны быть повержены. Похоже, у тебя сложилось неверное представление. Суть не в том, чтобы избежать войны, а в том, чтобы ее выиграть.
Азирафель чувствовал, как холод сковал его разум . Он открыл было рот, чтобы сказать: «А вам не кажется, что, возможно, неплохой идеей было бы не вести войну на Земле?»— и передумал.
—Ясно, — мрачно сказал Азирафель. От двери донесся скрип, и если бы Азирафель посмотрел в том направлении, то он бы увидел, как чья-то потрепанная фетровая шляпа пытается заглянуть в окошко над дверью.
—Однако, это не означает, что ты плохо себя проявил, — сказал голос. — Получишь благодарность с занесением. Отличная работа.
—Благодарю, — произнес Азирафель. В его голосе было столько горечи, что от нее могло бы скиснуть молоко. — Вероятно, я забыл о непостижимости.
—Мы так и подумали.
—Могу я спросить, — сказал ангел, — с кем я говорил?
И голос произнес:
— Мы — Метатрон[148].
—Ох, ну да. Разумеется. Хм. Ну что же. Спасибо вам большое. Благодарю.
Окошко для писем за спиной Азирафель приоткрылось и в нем показались два глаза.
—И еще кое-что, — произнес голос. — Ты, разумеется, к нам присоединишься, не так ли?
—Ну, э-эээ, конечно, правда с тех пор, как я последний раз держал в руках огненный меч, прошло много лет... — начал Азирафель.
—Да, мы припоминаем, — сказал голос. — У тебя будет возможность освежить навыки.
—А... Хммм... Какое событие послужит толчком к началу войны?
—Мы полагаем, что обмен ядерными ударами между некоторыми странами будет неплохим стартом.
—О. Да. Весьма своеобразно, — голос Азирафель звучал уныло и безнадежно.
—Хорошо. Тогда ждем твоего незамедлительного прибытия.
—А-аа. Ну. Я только улажу пару деловых вопросов, ладно? — в отчаянии произнес Азирафель.
—Вряд ли в этом есть необходимость, — сказал Метатрон.
Азирафель расправил плечи.
—Я считаю, что элементарная порядочность, не говоря уж о моральных принципах, требует от меня, чтобы я, как уважаемый бизнесмен...
—Да, да, — с раздражением отозвался Метатрон. — Принято. Значит мы тебя ждем.
Свет погас, но не до конца. Они оставили линию связи открытой, подумал Азирафель. Мне не выбраться.
—Алло? — тихо произнес он. — Здесь еще кто-то есть?
Тишина.
Очень осторожно Азирафель покинул круг и прокрался к телефону. Он открыл телефонную книгу и набрал номер.
После четырех гудков раздалось легкое покашливание, затем последовала пауза, а потом голос, звучавший настолько ровно, что на нем вполне можно было бы расстелить ковер, произнес:
—Привет. Это Энтони Кроули. Хех. Меня...
—Кроули! — Азирафель пытался одновременно кричать и говорить шепотом. — Слушай! У меня мало времени! Я...
—... вероятно нет дома, или я сплю, а может занят или что-то в этом роде, но...
—Заткнись! Слушай! Это в Тадфилде! Все написано в той книге! Ты должен остановить...
—... после звукового сигнала, и я вам перезвоню. Чао.
—Но я хочу поговорить с тобой сейчас.
БиииИИиииИИииип.
- Прекрати шуметь! Это в Тадфилде! Вот что я там почувствовал! Тебе следует отправиться туда и...
Он убрал трубку от лица.
—Вот сволочь! — сказал он. Впервые за последние четыре тысячи лет Азирафель позволил себе выругаться.
Спокойствие. У демона же есть и другой номер, так ведь? Спокойствие. У демона же есть и другой номер, так ведь? Таким как он это свойственно.
Азирафель принялся рыться в телефонной книге и чуть не уронил ее. Скоро эти Наверху потеряют терпение.
Он отыскал другой номер. Он его набрал. Трубку подняли тут же, а в магазинчике звякнул колокольчик.
Голос Кроули становился все громче, по мере приближения к трубке:
—... действительно серьезно. Алло?
— Кроули, это я.
—Нгк, — его голос прозвучал до ужаса безэмоционально. Даже Азирафель, который и сам был на нервах, почувствовал неладное.
—Ты один? — осторожно спросил он.
—Ну-у. С одним старым другом.
—Слушай...
—Прочь отсель, ты, ищадье Ада!
Очень медленно Азирафель обернулся.
***
Шедвелла трясло от возбуждения. Он все видел. Он все слышал. Он ничего не понял, но он знал, для чего люди используют круги, свечи и ладан. Он это твердо знал. Фильм «Выход Дьявола» он смотрел пятнадцать раз, шестнадцать, если считать тот случай, когда его выкинули из зала за то, что он выкрикивал отнюдь не лестное мнение об этом ведьмолове-любителе Кристофере Ли.
Эти сволочи просто его использовали. Они насмехались над славными традициями Армии.
—Я тя видел, дьяволово отродье! — крикнул он, приближаясь, словно побитый молью ангел-возмездия. — Знаю почто ты здесь, явилси, шоб соблазнять жинок творить твои мерзости.
—Полагаю, Вы ошиблись магазином, — произнес Азирафель. — Я перезвоню позже, — добавил он в телефон и повесил трубку.
— Я все видел, чо ты тута делал, — прорычал Шедвелл. На губах у него выступила пена. На его памяти он еще никогда не испытывал такой злости.
—Эм, все совсем не так, как кажется... — начал было Азирафель, но сразу понял, что в разыгрывании словесных гамбитов ему не хватает определенной сноровки.
—Пари держу, что нет, — торжествующе произнес Шедвелл.
—Нет, я имею в виду...
Не сводя глаз с ангела, Шедвелл попятился и захлопнул дверь магазина так, что звякнул дверной колокольчик.
—Колокол, — сказал он.
Он схватил Добрые и Точные Пророчества и шваркнул об стол.
—Книга, — прорычал он.
Он порылся в кармане и достал зажигалку Ронсон.
—Практически Свеча, — выкрикнул он и двинулся вперед.
Круг на его пути светился голубым сиянием.
—Э-э-э, - сказал Азирафель. — Я думаю, это не очень хорошая идея...
Шедвелл его не слушал.
—Властью, данной мне долгом и службой Ведьмолова, — произнес он нараспев, — заклинаю тя, оставить сие место...
—Видите ли, круг...
—...и вернуться туда откуда пришел, без промедления...
—...это будет весьма неразумно, если человек вступит в него без...
— ...и избави нас ото зла...
—Держись подальше от круга, глупый ты человек!
—...и никогда не возвращайся, дабы изводить...
—Да-да, только держитесь подальше от...
Азирафель бросился к Шедвеллу, отчаянно размахивая руками.
—...сгинь БЕЗ ВОЗВРАТУ! — закончил Шедвелл. И наставил свой обличающий, украшенный траурной каймой, палец на Азирафеля.
Азирафель посмотрел себе под ноги и выругался второй раз за последние пять минут. Он вошел в круг.
—Бля, — сказал он.
Раздался мелодичный перезвон, и голубое сияние исчезло. Азирафель тоже.
Прошло тридцать секунд. Шедвелл не двигался. Затем он протянул дрожащую левую руку и с ее помощью осторожно опустил правую.
—Эй? - сказал он. — Эй?
Ответа не последовало.
Шедвелл вздрогнул. Затем, прижимая к себя правую руку, словно ружье, из которого он не смел выстрелить, но не знал, как разрядить, он вышел на улицу, и дверь за ним захлопнулась.
Пол завибрировал. Одна из свечей Азирафеля упала, расплескав горячий воск на старое, сухое дерево.
[1] Первое имя демона – Crawly – можно перевести на русский язык как Полоз. Вероятнее всего, оно не только намекает на змеиную природу демона, но и на наказание, которое, согласно Библии, змей-искуситель получил за соблазнение Евы плодом Древа Познания Добра и Зла.
Бытие 3:14: Then the Lord God said to the serpent, "[...] You will crawl on your belly, groveling in the dust as long as you live.
И сказал Господь Бог змею: [...] ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей.
[2] Впервые божество по имени Хастур упоминается в рассказе американского писателя Амброза Бирса «Пастух Гаита». Впоследствии был заимствован Годвардом Филлипсом Лавкрафтом в качестве одного из богов пантеона т.н. Древних Божеств вселенной мифов Ктулху.
[3] Nutter в переводе с английского означает как «сборщик орехов», так и «псих», однако данная фамилия выбрана авторами еще и потому, что напоминает читателям о так называемых Пендлских ведьмах, процесс против которых произошел в 1612 году в Ланкшире, и закончился казнью 10 человек. Одной из казненных, почти случайно, оказалась до конца отрицавшая свою вину Элис Наттер. В 2012 году ей был установлен памятник в деревне Раули.
[4] Device в переводе с английского означает «механизм» или «средство». Эта фамилия также имеет отношение к процессу над Пендлскими ведьмами, который начался с обвинений против Элисон Девайс и закончился казнью трех представителей этого семейства.
[5] Painted Jezebel, или Нарумяненная Иезавель, - образ, позаимствованный из Библии. Иезавель - жена израильского царя Ахава (IX век до н. э.), идолопоклонница. Имя Иезавели стало нарицательным для порочных женщин — распутных, властолюбивых и тщеславных, богоотступниц. Нарумянила лицо свое, надеясь прельстить Ииуя и избежать гибели. Кроме того, «Накрашенная Иезавель» - название известной проповеди одиозного проповедника Уильяма Мэрриона Брэнама (1909 - 1965 г.), а также вид бабочки Delias hyparete.
[6] Здесь и далее авторы дают не вполне точные сведения. Ошибки в датах рождений, смертей и издания книг – как правило, со сдвигом на один год – настолько многочисленны, что не могут быть случайными. Сэр Пратчетт и мистер Гейман подчеркивают, что их роман… не вполне исторически достоверен. (Прим. Ред.)
[7] «Бог не играет в кости со Вселенной» -Известные слова Эйнштейна, отрицавшего положения квантовой механики (Прим. Ред.)
[8] Т.е. вообще всех!
[9] Стереотипный персонаж готических романов ужасов или темного фэнтези, иногда встречающийся и в других жанрах. Он представляет собой маленького уродливого слугу на побегушках у злодея, чаще всего безумного ученого.
[10] Второе имя демона – Crowley – является отсылкой к имени известного британского оккультиста Алистера Кроули (1875-1947), а также не менее явной отсылкой к популярному английскому стихотворению о лягушонке Энтони Роули, которого съела утка. Как будет показано далее, у демона Энтони Кроули тоже были сложные взаимоотношения с утками.
[11] Это говорит нам о том, что в данный момент Кроули слушает самое начало песни “Killer Queen”, начинающейся словами: She keeps her Moet et Chandon in her pretty cabinet (Она хранит Мо и Шендон в своем хорошеньком шкафчике). Moet et Chandon – всего лишь бутылка шампанского от известного производителя, но кто знает…
[12] Конкретно эта модель была сделана для Кроули по спецзаказу. Производство единственной микросхемы на заказ обходится неимоверно дорого, но он мог себе это позволить. Его часы показывали время в двадцати крупнейших городах мира и в еще одном главном городе в Другом Месте, где всегда было одно и то же время, а именно: Слишком Поздно.
[13] Эти слова намекают нам на то, что в данный момент сеанс адской связи происходил во время исполнения Фредди Меркьюри песни “Bohemian rhapsody”.
[14] left-footer, термин обозначающий не только левшу, но и приверженца католического вероисповедания.
[15] Низкая церковь ( англ. Low Church), евангелическое течение в протестантизме , в основном ассоциируется с Англиканским евангелическим движением ( англ. Anglican Evangelical movement) в Англиканской церкви .
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 59; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!