Аммиан Марцеллин. Римская история (380-390-е гг.).
Книга XXXI : XIV , 6; XXVIII, 4. Величие древнего Рима было основано на редком и почти невероятном союзе удачи и доблести… Но этот врожденный блеск помрачился от испорченности нравов высшего сословия, которое, забыв и собственную честь, и честь своей страны, предалось постыдным образом самым ничтожным порокам и разврату. Споря беспрестанно о титулах и рангах, они начинают теперь выдумывать себе звучные прозвища…, чтобы озадачить тем легковерную толпу и заслужить удивление и уважение. …они заказывают собственные статуи из бронзы и мрамора и верхом счастья считают возможность отделать их золотом... Хвастовство, с которым они выставляют напоказ списки своих поместий в провинциях Восточной и Западной империи… возбуждает негодование, особенно когда припомнишь мужество и бедность наших предков, которые не отличались от простого солдата ни пищей, ни одеждой; но современная нам знать измеряет свое достоинство и важность высотой экипажа и тяжеловесным великолепием своих одежд. …Если кто-нибудь из этого блестящего класса удостоит войти в термы, он распоряжается повелительным тоном и требует, чтобы предметы общего употребления были отданы в его исключительное пользование. Если им случайно придется встретиться там с людьми ничтожными, но которым они чем-нибудь обязаны, они выражают объятиями свое удовольствие от встречи с ними, между тем они проходят, как бы не замечая поклонов других сограждан и с трудом позволяют им поцеловать свою руку или колено. …иногда и эти герои предпринимают смелые походы: они пускаются в свои итальянские поместья и там предаются охоте, труды и усталость от которой выпадают на долю рабов. Если случайно, особенно в жаркий полдень, они имеют храбрость переплывать на раззолоченных барках озеро Лукрин, отправляясь в свои великолепные дачи, которые окаймляют приморский берег у Пуццеоли и Гаэты, они сравнивают эти трудные предприятия с походами Цезаря или Александра. Если муха проникнет за шелковые занавески палубы, если через складки проникнет луч солнца, они оплакивают бедствие своего положения и со свойственной им аффектацией вздыхают, что они не родились в странах киммерийских, покрытых вечным мраком. …лучшими и дорогими гостями у знатных считаются те темные паразиты, которые умеют рукоплескать всякому поступку, всякой улыбке своего патрона… Желание научиться чему-нибудь редко овладевает нашей знатью; она боится всякого рода утомления и не ценит преимуществ знания... Библиотеки их предков заперты, как гробницы, и дневной свет не проникает туда…
|
|
|
II .
ГЕРМАНЦЫ В ПРЕДДВЕРИИ ВЕЛИКОГО
|
|
|
ПЕРЕСЕЛЕНИЯ НАРОДОВ
Гай Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне
(середина I в. до н.э.)
Книга I . Гл. 48. ...На следующий день он [Ариовист[7]] провел свое войско мимо лагеря Цезаря и устроил свой в двух тысячах шагов за ним с тем умыслом, чтобы отрезать Цезаря от хлеба и продовольствия, которые доставляли ему эдуи и секваны[8]. …Ариовист все эти дни удерживал свою пехоту в лагере, но ежедневно состязался в кавалерийском бою. Этот был тот род сражения, в котором германцы усовершенствовались. Их было 6 тыс. всадников и столько же пехотинцев, самых храбрых и проворных, которых каждый всадник выбирал себе по одному из всего войска для своей защиты. Они сопровождали всадников во время сражения; под их прикрытием всадники отступали; они сбегались [на их защиту], когда всадникам приходилось туго; если кто-нибудь падал с лошади, получивши тяжелую рану, они его окружали. В случаях продвижения на необычно далекое расстояние или особенно быстрого отступления их скорость благодаря упражнению оказывалась такой большой, что, держась за гриву лошадей, они не отставали от всадников.
Гл. 50. ...Когда Цезарь стал расспрашивать пленных, почему Ариовист не вступал в сражение, он узнал, что причиной этого был существующий у германцев обычай: матери семейств на основании гаданий по жеребьевым палочкам и прорицаний, провозглашают, целесообразно ли вступать в битву или нет, и они сказали так: не дозволено германцам победить, если они вступят в сражение до наступления новолуния.
|
|
|
Гл. 51. ...[Германцы] вывели из лагеря свое войско и построили его по племенам так, что все племена — гаруды, маркоманны, трибоки, вангионы, неметы, седузии, сиевы — находились на равном расстоянии друг от друга; они окружили всю свою боевую линию дорожными повозками и телегами, чтобы не оставалось никакой надежды на бегство. На них они посадили женщин, которые, простирая к ним руки, со слезами умоляли идущих в битву воинов не отдавать их в рабство римлянам.
Книга IV . Гл. 1. Следующей зимой, в год консульства Гнея Помпея и Марка Красса [55 г. до н. э.], германские племена узипетов и тенктеров большими массами перешли Рейн недалеко от впадения его в море. Причиной перехода было то обстоятельство, что их в течение многих лет тревожили свевы, которые теснили их войной и мешали им возделывать поля.
Племя свевов - самое большое и воинственное из всех германских племен. Говорят, что у них сто округов, и каждый ежегодно высылает из своих пределов на войну по тысяче вооруженных воинов. Остальные, оставаясь дома, кормят себя и их; через год эти [последние] в свою очередь отправляются на войну, а те остаются дома. Благодаря этому не прерываются ни земледельческие работы, ни военное дело. Но земля у них не разделена и не находится в частной собственности, и им нельзя больше года оставаться на одном и том же месте для возделывания земли.
|
|
|
Они питаются не столько хлебом, сколько, главным образом, молоком, и за счет скота; они много охотятся. Все это, вместе взятое, а также свойства пищи, ежедневные военные упражнения, свободный образ жизни, в силу которого они, не приучаясь с самого детства ни к повиновению, ни к порядку, ничего не делают против своей воли, — [все это] укрепляет их силы и порождает людей столь огромного роста. Кроме того, они приучили себя в странах с очень холодным [климатом] не носить никакой другой одежды, кроме звериных шкур, которые вследствие их небольших размеров оставляют значительную часть тела открытой, а также привыкли купаться в реках.
Гл. 2. Купцам они открывают доступ к себе больше для того, чтобы иметь кому продать захваченное на войне, чем потому, что они сами нуждаются в каком-то ввозе. Германцы не пользуются даже привозными лошадьми, которыми галлы так дорожат и которых они приобретают за высокую цену, а используют своих туземных лошадей, низкорослых и невзрачных, и доводят их ежедневными упражнениями до величайшей выносливости. Во время конных боев они часто соскакивают с коней и сражаются пешие; коней же они приучили оставаться на том же месте, а в случае надобности они быстро вновь садятся на них; по их понятиям нет ничего более постыдного и малодушного, как пользоваться седлами. Поэтому они осмеливаются, даже будучи в незначительном количестве, делать нападения на какое угодно число всадников, употребляющих седла. Вино они вовсе не позволяют к себе ввозить, так как полагают, что оно изнеживает людей и делает их неспособными к труду.
Гл. 3. Они видят самую большую славу для народа в том, чтобы как можно более обширные территории вокруг его границ оставались ненаселенными и невозделанными: это обозначает, по их мнению, что многие племена не смогли противостоять силе этого народа. Так, в одном направлении от границ области свевов пустует, как говорят, территория шириной около 600 тысяч шагов [900 км]. С другой стороны, к ним примыкают убии; их страна была, по понятиям германцев, обширной и цветущей, а народ несколько более культурным, чем прочие германцы, так как убии живут на берегу Рейна, к ним заходит много купцов и благодаря близости к галлам они усвоили их нравы. Свевы часто мерялись с ними силами в многочисленных войнах; и хотя они благодаря значительности и могуществу [убиев] не смогли изгнать [этих последних] из их страны, они превратили их, однако, в своих данников и сделали их гораздо более слабыми и малосильными.
Книга VI . Гл. 21 [Быт] германцев сильно отличается от ... образа жизни [галлов]. Ибо у них [германцев] нет друидов[9], руководящих обрядами богослужения, и они не особенно усердствуют в жертвоприношениях. В качестве богов они почитают лишь солнце, огонь и луну, т. е. только те [силы природы], которые они видят [собственными глазами] и в благоприятном влиянии которых имеют возможность воочию убедиться; об остальных богах они даже не слышали. Вся их жизнь проходит в охоте и военных занятиях: с раннего детства они [закаляются], приучаясь к тяготам их сурового образа жизни.
Гл. 22. Они не особенно усердно занимаются земледелием и питаются главным образом молоком, сыром и мясом. И никто из них не имеет точно отмеренного земельного участка или владений в частной собственности, но должностные лица и старейшины ежегодно отводят родам и группам живущих вместе родственников, где и сколько они найдут нужным земли, а через год принуждают их перейти на другое место. Приводят многочисленные основания [для объяснения] такого порядка: [по их словам], он не дает им прельститься оседлым образом жизни и променять войну на земледельческую работу; благодаря ему никто не стремится к расширению своих владений, более могущественные не сгоняют [с земли] более слабых, и никто не посвящает слишком много забот постройке жилищ для защиты от холода и зноя; [наконец, этот порядок] препятствует возникновению жадности до денег, из-за которой происходят партийные распри и раздоры, и [помогает] поддерживать спокойствие в простом народе ощущением имущественного равенства его с самыми могущественными людьми.
Гл. 23. Величайшей славой пользуется у них то племя, которое, разорив ряд соседних областей, окружает себя как можно более обширными пустырями. [Германцы] считают отличительным признаком доблести [данного племени] то обстоятельство, что изгнанные из своих владений соседи его отступают и никто не осмеливается поселиться вблизи этого племени; вместе с тем оно может считать себя [благодаря этому] в большей безопасности на будущее время и не бояться внезапных неприятельских вторжений. Когда племя ведет наступательную или оборонительную войну, то избираются должностные лица, несущие обязанности военачальников и имеющие право распоряжаться жизнью и смертью [членов племени]. В мирное время у племени нет общего правительства; старейшины отдельных областей и округов творят там суд и улаживают споры. Разбойничьи набеги, если только они ведутся вне территории данного племени, не считаются позором; [германцы] выставляют на вид их необходимость как упражнения для юношества и как средства против праздности. И вот, когда кто-либо из первых лиц в племени заявляет в народном собрании о своем намерении предводительствовать [в военном предприятии] и призывает тех, кто хочет следовать за ним, изъявить свою готовность к этому, — тогда подымаются те, кто одобряет и предприятие, и вождя, и под приветствия собравшихся обещают ему свою помощь; те из обещавших, которые не последовали [за вождем], считаются беглецами и изменниками и лишаются впоследствии всякого доверия. Оскорбить гостя [германцы] считают грехом; по какой бы причине не явились к ним [гости], они защищают их от обиды, считают их личность как бы священной и неприкосновенной, предоставляют в их распоряжение свой дом и разделяют с ними свою пищу.
Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 211; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!