Особняк герцога Эймбрамсона «Дикая Орхидея»

Спустя две недели после переезда Кэтрин

 

Я любила дождь.

Любила его запах, звук, стук капель по мраморным ступеням и крыше. Всё это напоминало мне сердцебиение самой жизни.

Дождь умиротворял.

Особенно, когда сидишь в беседке и слушаешь, как прозрачные слёзы создают свою особую, ни с чем несравнимую симфонию.

В такие дни хотелось сбросить туфли и босиком бегать по лужам. Как в детстве….

Как тогда, когда рядом были близкие и родные люди.

Мама и папа – я любила о них думать. Я берегла в памяти воспоминания о светлых днях беззаботной радости, как самое ценное сокровище. Мне нравилось представлять, как всё было, если б они были сейчас со мной. С губ слетел тяжелый вздох. Эти мысли, и такая погода всегда действовали одинаково, наполняя грудь щемящей тоской, и напуская легкий налет меланхолии.

На удивление, переезд в незнакомое место, к совершенно чужим людям дался мне легко.

Но адаптация проходила тяжко.

До сих пор не могла привыкнуть к мягкой постели на воздушной перине, не могла найти общий язык с жителями особняка. Они меня сторонились, смотрели с неприкрытой враждебностью. Это угнетало, и я частенько из-за этого сбегала из дома.

Особняк «Дикая Орхидея» был замечательным. Красивым, большим, и просто чарующим домом.

Я влюбилась в него, как только увидела каменные стены, возвышающиеся над головой, треугольную крышу серого цвета и белые колонны на террасе. Я не могла словами описать всё то великолепие, что видела.

Люди здесь были немногословные, трудолюбивые и осторожные. Я успела со всеми познакомиться, но не смогла подружиться.

Несмотря на дружелюбие герцога, чувствовала, что вокруг меня витает некий запах обречённости. Хозяина дома все боялись. Причём никто и не скрывал этого. При виде герцога, опускали глаза и старались скрыться из виду.

Сначала, я думала, что это просто дань уважения. Но позже поняла, что это страх. Порой панический, а порой граничащий с ужасом. Я не понимала его причин. Мне герцог после переезда казался весьма приятным мужчиной – немного странным, слегка суровым, но, тем не менее, обаятельным.

 Глаза у него были умные, как будто он смотрел на тебя и улавливал каждую мельчайшую деталь. Но иногда его взгляд был странным, блуждающим.

Ненароком я замечала в них интерес, жажду. Но к чему? В такие моменты он долго разглядывал меня, как будто делая какие-то только ему понятные записи. Мне даже казалось временами, что он меня изучал. Глупая мысль. Да и с чего бы? Может, потому, что и в меня он вселял немой и непонятный ужас?

Вдохнула прохладный свежий воздух, втянув полную грудь ароматов, разбуженных этим чудесным дождем.

Вот уже две недели я пытаюсь почувствовать себя дома. Привыкнуть к нему. Освоиться. Теперь это моё пристанище, нравиться оно мне или нет, выбор не велик, и нужно приспосабливаться. Но как ни старалась, усилия мои не приносили плоды.

Я знаю, что ничего из этого не выйдет, не те люди, не та атмосфера.

Да и вообще все здесь чужое. Не мое…

Сегодня из Лондона пребывают герцог с единственным сыном Николасом. Я его не знала, но надеялась, что маркиз произведёт хорошее впечатление.

В честь их приезда готовился грандиозный бал.

Вероятно, наикрасивейшее зрелище. Я хотела бы надеть одно из тех ярких, пышных платьев, что носят здешние господа и кружиться в вальсе. Что бы меня заметил какой-нибудь джентльмен. С грациозным поклоном, которым учат всех леди, чуть ли не с рождения, я бы позволила ему пригласить себя на танец. Мы бы долго смеялись и разговаривали, пока музыка позволяла быть нам рядом. И потом бы он спросил имя и попросил у отца моей руки.

Сказка развеялась, как утренний туман. Реальность казалась уже не такой красочной. И образ прекрасного джентльмена растворился в мыслях о невыполненной работе. И галантный лорд вряд ли заметил бы меня, несущую поднос с ароматными яствами или стирающую пыль со старинных ваз. Вместо бального платья мне суждено совершенно другое.

Легко создать мечту, но трудно поверить в то, что она сбудется. Обычно я фантазировала о чем-то более приземленном. 

Например, я хотела научиться читать или выучить французский. Даже понимая, что эти знания могут мне никогда не пригодиться, я мечтала именно об этом. Но когда мечта рушится, твой мир тоже распадается на части. Просачиваясь сквозь пальцы, как песок, она исчезала. Таяла, как первый снег от прикосновения с лучиком солнца.

Это больно, но действенно. Не стоило тешить себя пустыми надеждами. Чтобы предназначенная именно мне реальность не стала слишком невыносимой. А моя реальность – это сено, вместо мягких перин и уютной постели, а лучший друг – ненавистный ночной горшок. Я простолюдинка, служанка. И это самое большее, на что я способна.

Горько усмехнулась. Смахнула одинокую слезу и поднялась со скамьи. Я любила эту беседку. Она была уединена от особняка, и я получила разрешение от господина приходить сюда по желанию.

Нужно было идти в дом и готовиться к приезду господ. Помыть вазы, начистить канделябры. Посмотрев на мозолистые руки, закрыла глаза.

Нужно просто успокоиться, глубоко вдохнуть свежий воздух и перестать думать. Но как? Как заставить сердце не биться от страха?

Почему при виде герцога оно будто выпрыгивает из груди?

Харизматичный и устрашающий, симпатичный и вместе с тем уродливый мужчина. Он был той неразгаданной тайной, которую я и не хотела открывать. Да, я его не знаю, мне и не полагается. И совершенно это не нужно. Но его манера говорить со мной приторно-ласковым голосом, при этом жадно впиваясь то в глаза, то в грудь, будто гиена, пугала. Мне стало стыдно за свои мысли. Каким бы он не был, я не должна так думать, ведь он мой хозяин. Тот, кто стал мне и отцом, и братом, и господином, и богом.

Я хожу в церковь каждое воскресенье, соблюдаю посты, молюсь за грешные души, но подчиняюсь только герцогу. Мне казалось несправедливым то, что мы произошли от одного отца, ходим под одним небом, а служим друг другу. Слуги служат дворянам, дворяне служат королю или королеве. Те же служат только своим прихотям и желаниям. Как же бесконечно далеко мы друг от друга. Те, кто рождены от одного отца и ходят под одним небом.

Я закрыла глаза и освободила разум. Пусть эти мысли меня не тревожат. Пусть на сердце полегчает, и спокойствие заполнит с головой. Пусть боль уйдёт и оставит лишь воспоминания. Я повторяла это себе как молитву, даже как тайное заклинание.

Весь день и вечер прошёл в суете. Когда прибыли гости и хозяин с сыном, я уже спала глубоким сном. Я переделала всё, что велела экономка, и к началу бала просто валилась от усталости.

На следующий день меня ждал неожиданный сюрприз. Шокирующий и пугающий одновременно.

Я убиралась в гостиной, когда герцог Эймрамсон и маркиз Нэшвил спустились по лестнице. Хозяйского сына я видела впервые и очень смущалась, когда он внимательно меня разглядывал.

Я присела в реверансе.

– Доброе утро Ваша светлость и Ваше сиятельство.

Герцог улыбнулся.

– Доброе, Кэтрин, доброе…

Я переложила мокрую тряпку в другую руку и продолжила вытирать стол.

Уже сумела отметить про себя, что маркиз был красивым мужчиной двадцати пяти лет.

У него были изумительные изумрудные глаза. Николас смотрел на меня с интересом и когда улыбался, была видна ямочка на его сильном подбородке. Высокий, хорошо сложенный, он был одет по высокой моде. Я не знала, как должны одеваться в свете, но зелёный сюртук с золотой окантовкой по краям был просто потрясающе красивым. Русые волосы были забраны в хвост и закреплены жёлтой атласной лентой.

Если судить по первому взгляду, то… Маркиз Нэшвил был более приятен, нежели его отец.

Герцог сел на софу, его сын встал позади и сложил руки на груди.

– Кэтрин, брось эту тряпку и сядь поговорить со стариком, – мужчина по-доброму похлопал по софе.

Я невольно поежилась от звука его голоса. Это не укрылось от его пронзительных, бегающих глаз. Фальшиво улыбнувшись, он успокаивающе произнёс, похлопывая по софе рукой.

– Тебе нечего бояться. Я просто хочу кое-что тебе сообщить.

– Да, новости хорошие, – поддержал отца сын.

Я осторожно присела на краешек софы, поправила юбку и потупила взор. Мне было неловко сидеть с ним вот так, рядом. Как будто мы совершенная ровня. Но это не так. И это знаем и я и он. 

– Как скажете, Ваша светлость, – руки, словно чужие мяли складку юбки, не зная как им быть и куда спрятаться.

– Кэтрин, мы с Николасом ездили на аудиенцию к Папе. Я подал прошение о признании тебя моей дочерью. Я сказал, что ты незаконнорожденная. Было весьма сложно с ним договориться… Но меня поддержал наш благочестивый король. С этого момента, Вы леди Кэтрин Эймрамсон, – герцог улыбнулся, –  И легенда о рождении…Ты должна её запомнить. И, поздравляю…дочка.

– Но... Но…. Но зачем?

Горло вмиг пересохло, слова застряли комом, не желая покидать открытый в удивлении рот.

– Ты мне приглянулась и Нику понравилась. Мне будет нужна помощница,– герцог многозначительно посмотрел на сына,– и я подумал, что могу тебя об этом просить. Ты рада?

– Не знаю, – прошептала я, нервно теребя рукав.

И я действительно не знала. Это было так неожиданно и так странно. К чему всё это? Для чего? С какой целью? Что он хотел показать этим поступком? Я простолюдинка и не стыдилась этого. Я родилась такой, и знала, кем являюсь, а сейчас? Что сейчас меня ждёт? Как мог король одобрить вхождение служанки в дочери самого герцога? Как? У меня не укладывалось в голове. И все это казалось таким нереальным, что мне хотелось ущипнуть себя.

Герцог встал. Изящным жестом поправил сюртук и окинул меня понимающим взглядом.

– Сын, отведи Леди Кэтрин в свою комнату,– герцог усмехнулся и обратился ко мне, – завтра придут преподаватели, чтобы взяться за твое обучение. Постарайся быть внимательной, это очень важно, уже завтра вечером ты мне понадобишься.

Николас, тот, кого я теперь должна считать братом, как бы странно это не звучало, аккуратно взяв за руку, повел меня по лестнице на второй этаж. Я хмуро смотрела в одну точку, пытаясь постичь весь замысел герцога. Мне сложно понять его, если это вообще возможно. И я мысленно насторожилась, пытаясь разобраться во всем происходящем. Николас провёл меня через широкий, застеленный коврами холл. Я понимала, что он ведет меня в господские покои. И от того стало еще более трудно дышать. Щеки залило румянцем. Я боялась и одновременно не могла поверить в свою удачу, может, иногда мечты все же сбываются?

Комната, что было решено мне выделить, когда-то принадлежала младшей сестре Ника, Рейчел. Леди умерла в лихорадке. Хотя слуги, те, у кого хватает смелости, перешептываться на сей счет, говорят, что её убил герцог.

Я в это не верю. Да и с чего? Он суровый мужчина, но я не могу представить, что он убийца. Да еще собственной дочери. Насколько мне известно, Рэйчел умерла в юном возрасте. В то время как раз была эпидемия. Многие потеряли своих детей, родителей. Сотни жизней были возложены на алтарь болезни. И участь Рейчел оказалась так же ужасно трагична.

 Эндрю, к примеру, потерял брата. Так что думаю, это всё предрассудки и желание тех, кто стоит ниже герцога распустить за его счет свои злые языки. 

Николас молча, позволяя мне освоиться с новым статусом в доме, покинул комнату. Оставшись в полном одиночестве, я с ужасом смотрела на большую кровать, покрытую нежным бежевым покрывалом, на котором аккуратно лежали подушки. Гладкие стены, большие окна, шторы, гобелен, сундуки, шкаф, комод. Я начала задыхаться. Мне казалось, что я попала в чужой, совершенно незнакомый мне мир. Колени подогнулись, и я упала на пол. Мысли роились, как стая пчёл, жаждущих расплаты. Неверие, слабая надежда на лучшую жизнь, осознание, что не бывает всё просто так...

Но мне хотелось верить в лучшее, хотелось очутиться в сказке и попробовать её на вкус. Встала с колен, сделала пару глубоких вдохов и прошла к кровати. Села. Мягче, чем моя. Я не могла даже надеяться назвать все это чудо «своим». Мое. Это слово скатилось с языка. Я повторила его снова и снова и снова, желая убедить саму себя, что это не сон.

Раскинув руки, я откинулась и почувствовала блаженство. Легкая истома помогла напряжению слететь с тела и окунуть меня в мечты –
я просто лежала и смотрела в потолок, наслаждаясь этим моментом безотчетной радости и надежды. Мысленно несколько раз прокручивала разговор с господином.

Может, всевышний решил смилостивиться? Услышал мои мольбы? Может Он, наконец, заметил меня?

Как мне хотелось в это верить. Хотелось, несмотря на то, что я уже тогда самым потаенным уголком сознания понимала, ничто в жизни не дается даром. И не каждая цена стоит того, чтобы продолжать существование. Наверное, если бы я тогда прислушалась к своему подсознанию или могла бы хоть глазком заглянуть в будущее, я бы предпочла смерть еще тогда!

Следующие дни протекали по распорядку. Утром – завтрак, верховая езда и занятия по чтению. В обед учили танцевать и считать, вечером герцог измерял меня для чего-то, взял небольшой клок волос, кровь, слюну и мочу. Для чего это было нужно, не понимала. Но не считала, что вправе задавать вопросы. Как бы там ни было, для меня он все еще оставался господином, несмотря на блеск новых платьев и непривычно полный желудок. Я только лишь молча, выполняла всё, что он требовал. Благодаря Роберту, я увидела обратную сторону мира. Я ходила в прекрасных платьях, училась читать, считать, танцевать, петь. Это было невероятно. Сказочно. Каждый раз, ложась спать, я боялась проснуться и обнаружить, что это был сон. Мне казалось я уже не смогу вернуться обратно, в ту жизнь, где всё было так просто…

Так прошло три месяца.

 К тому времени я уже читала более-менее слаженно и брала из библиотеки первые книжки.

Ночами просиживала за столом, погружаясь в неизведанные миры. Книги были первым, что я хотела постичь. И я впитывала в себя все, что попадало в руки, затирая тонкие листочки и нежно водя пальцами по изящным буквам.

В один из таких вечеров в дверь моих покоев постучался маркиз Нэшвил.

– Не помешаю?

– Что Вы! Заходите, Николас,– я привычно улыбнулась мужчине.

Он усмехнулся.

– Кэти, ты такая милая,– проговорил Ник,– Что читаешь?

– Сочинения Вольтера. Но мало, что понимаю. В библиотеке столько книг по науке или философии, что трудно найти что-то ещё, – разочарованно пожаловалась я.

Вольтер мне казался, слишком запутанным и немного непонятным для моего пока еще не перестроившегося мышления. Особенно его «Письма о квакерах». Я читала и не понимала. Перечитывала снова и только тогда что-то откладывалось.

– Нужно начинать с малого. Но я рад, что у тебя есть тяга к интересному. Отец просил передать тебе книгу. Она сложная, трудная в прочтении, но необходимая. Он сказал, что прочитав её можно поумнеть в два раза,– Николас хмыкнул,– вряд ли, конечно, но вот, держи.

Я взяла из рук названного брата толстый том с выцветшей обложкой. Он был тяжелым, ёмким и старинным. Открыла, увидела картинки, а так же провела пальцами по жёлтым страницам.

– Сколько же ей лет? – прошептала я.

– Понятия не имею. Она принадлежала ещё моему прадедушке.

Я села за стол и аккуратно, боясь испортить, положила перед собой это сокровище.

Название гласило: "Экспериментальная генетика. Вхождение в другой мир".

– Вы это читали?

– Нет, что ты, Кэти. Я не увлекаюсь наукой. Мне больше по нраву законы, лошади...

– И женщины,– краснея, продолжила я. Ник раскатисто рассмеялся.

– Милая, маленькая Кэтрин. Ты свет в этой глуши. И ты так похожа на мою умершую сестрёнку. Именно этим...

– Так вот, чем я привлекла внимание Его Сиятельства?

Лицо Ника стало хмурым и серьезным. Все следы той веселости, с которой он переступил порог моей спальни, исчезли.

– Папа любил Рейчел, и когда она умерла, долго не мог прийти в себя.

Его голос слегка охрип от звучащего в нем чувства тоски.

– Давно это случилось? – тихо спросила мужчину.

– Мне было пятнадцать, а сестре двенадцать. Мама умерла при родах, и это сломило отца. А когда вслед за ней мы потеряли и Рейчел, то он совсем в себе замкнулся. А сейчас у него есть ты, такая чистая, добрая, милая. Думаю, ты его путь к спасению.

Мне были лестны слова. Ведь я хотела сделать приятное Роберту. Он сделал такое, за что могли бы в Тауэр посадить, если бы его обман раскрылся. Если король и правда ему симпатизирует, то я просто обязана чем-нибудь отплатить.

– Отдыхай Кэти, завтра тяжёлый день. Когда прочитаешь, сообщи отцу.

– Хорошо. Спасибо.

Дверь закрылась, и я осталась в полном одиночестве в обнимку с толстой книгой.

Начала читать. Перемещаясь взглядом по строкам, мне с трудом удавалось проникнуть в их суть. Сложные и новые слова путались в голове, сбивая и заставляя начать все заново. Было поздно, глаза устали и веки, отяжелев, стремились опуститься. Но я упорно продолжала постигать науку. Некоторые фразы меня пугали, а картинки... Я не видела ни в одной книге столько ужасных картинок. Полистав, заметила, что к каждой главе есть иллюстрация. Или нож, или человеческое тело на столе с какими-то линиями, или инструменты. Все это было так пугающе странно и совершенно непонятно. Зачем мне всё это читать? Что мне это даст? И чего герцог ждал от меня, заставив прочесть эту книгу?
Эти вопросы я оставила на потом. Ответа на них мне никто не сможет дать кроме Роберта. И пока я решила, что не стоит себя ими мучить. Встала со стула и принялась раздеваться. Герцог говорил, что я могу иметь служанку, но мне было некомфортно отдавать указание тем, с кем не так давно трудилась рука об руку. Я могла и сама справится с застёжками, помыться и одеться. Так было правильней.

Проведя столь утомительные процедуры, я наконец-то забралась под одеяло. Постель встретила меня холодным урчанием, нагреваясь от моего тепла. Вскоре я поддалась на провокацию Морфея и погрузилась в мир иллюзий, страхов и желаний.

 

Месяц спустя

 

– Ваше Сиятельство? – я поклонилась, прижимая к себе книгу,– я прочитала, но не совсем поняла о чем.

Я отдала рукопись и ожидающе посмотрела на мужчину. Роберт улыбнулся. В его улыбке было что-то большее, чем просто радость от встречи со мной и в голове вновь всплыла его фраза: «У меня есть на тебя планы»

– Молодец. Ты умеешь читать, писать, тебя научили танцевать, и ты даже умудрилась выучить несколько фраз на французском! Я вправе гордиться тобой!

– Совсем чуть-чуть, Ваше Сиятельство,– я зарделась от похвалы, чувствуя, как щёки покрылись пунцовым румянцем.

– Ты прочитала книгу. Быстро. Я доволен тобой, – герцог потеребил манжет,– я жду тебя в погребе вечером, нужно будет кое-что обсудить. Это важно и необходимо, после ужина сразу же спускайся.

Я молча кивнула, так и не найдя в себе силы спросить для чего ему это.
Вышла на улицу и посмотрела на ясное синее небо. Яркие солнечные лучи ласкали кожу. Но теперь я не могу позволить себе покрыться легким загаром. В том обществе, что я сейчас нахожусь, это считается дурным тоном. А мне не хотелось подводить герцога. Но раньше, в июле я ходила за ягодами и мама пекла земляничный пирог. Вкус детства, такой родной, такой желанный. Мне не хочется забывать то, кем я была раньше. Решение молниеносно пронеслось в голове. Я мигом метнулась на кухню.

– Мари, у вас есть корзина? – запыхавшись, спросила я кухарку.

– Да, леди Кэтрин, – женщина потупила взор,– сейчас принесу.

– Мари, не нужно меня называть леди, это не так,– начала говорить я, но вовремя осеклась.

 Теперь я действительно леди. И как бы мне не хотелось терять ее расположение, я должна вести себя соответственно новому статусу.

– Его Сиятельство ясно дал понять, что Вы его дочь. Остальное нас не касается, – отчеканила она, потом мягче добавила,– мы не хотим злить его. В гневе он страшен, помяните моё слово.

– Я всё время спрашиваю, но никто толком ничего не рассказывает,– вздохнула я.

– Приказ господина. Мы стараемся его не огорчать.

На этом разговор закончился. Я уже не испытывая такого восторга, что был до этого разговора, взяла корзину и пошла в лес. Аллея на территории герцогства была идеальной, красивой, завораживающей. По обе стороны дороги грациозно возвышались ели, сосны, а так же деревянные фигурки, сделанные на заказах лондонским мастером. Всё вместе выглядело так, как будто ты находишься в сказке.

Да и вся жизнь похожа на спуск с горы. То потеря, то приобретение. Следует ли одно из другого? Я не знала. Это было первое, чем жизнь меня наградила. Я улыбнулась мыслям, они были приятны, поднимали настроение. Я вошла в лес и стала искать землянику. Немного пройдя, вышла на поляну, присела и увидела ярко-красные, сочные ягоды.

За своим занятием я совсем не заметила, как солнце плавно садилось, и день подходил к концу. Набрала почти полное лукошко. Вернулась домой и всучила Мари его.

– Испеки, будь добра пирог, – попросила я мягким тоном.

Женщина удивлённо на меня воззрилась.

– Леди, не стоило Вам, спину гнуть. Вы сказали бы… Я посла бы Элли за земляникой с рассветом.

– Мне это в удовольствие. Я и так почти целыми днями дома сижу.

– Хорошо. Будет готов к ужину.

– Спасибо, Мари.

Уставшая, довольная я вернулась в комнату. На столе стояла ваза с полевыми цветами. Вероятно, Ник снова решил меня порадовать. Мне было приятно.

Погодя, я прилегла на кровать и проспала вплоть до ужина.
Меня разбудила Элли, сетовав на то, что герцог будет в ярости, если все не соберутся вовремя.

Мне помогли одеться, причесаться. И через полчаса я уже сидела в гостиной за столом. Николас был бесподобен в этот вечер. Мне он нравился, как никогда. Я его воспринимала, как Эндрю. Как близкого друга и брата. Мне нравилось сочетание «Ник и брат». Оно грело душу.

Герцог был в приподнятом настроении. Весь вечер шутил, рассказывал занятные истории, хвалил меня. После земляничного пирога, ужин закончился. Роберт встал, и внимательно посмотрел на меня.

– Я ожидаю тебя в погребе.

Николас улыбнулся мне.

– Не заставляй его ждать, – посоветовал он и стал вытирать салфеткой руки.

Его русые волосы были взъерошены, а глаза сверкали от наслаждения. Видимо, пирог понравился всем. Я была довольна собой. И с воодушевлением, поправив юбку, направилась в погреб.

Он был под самим домом, и я считала его прототипом туннеля. Глухой, тёмный, сырой и изолированный. Я знала, что если покричать, то никто не услышит. Однажды Роберт попросил меня опробовать. Долго драла горло, и никто не пришёл. Мне это понравилось, хотя обстановка и нервировала.
На стенах висели зажжённые факелы, а по углам стояли доспехи в виде рыцарей. С топорами или мечами. Я поставила канделябр на деревянный пыльный стол, стоящий прямо у двери в погреб и постучалась.

– Входи, малышка,– прошелестел голос Роберта.

Мне не нравилось, что он меня называет малышкой, но противоречить ему не могла, язык не поворачивался.

Толкнула дверь. Та с трудом поддалась и распахнулась. Увидела хорошо освещённое помещение. Бутылки с вином куда-то исчезли. Вместо них стояли столы с какими-то приборами, так же на одном из них лежала книга. Очень большая. Я такую ни разу не видела. Посмотрела на герцога. Он был в белом халате, в перчатках и в какой-то повязке, закрывающую нижнюю часть лица.

Пахло алкоголем. Меня стало тошнить от этого запаха. В животе образовался тугой узел. Не понимала почему, но мне не нравилось место, куда пришла, не нравился образ Роберта. Я не понимала, что он хотел сделать. Но вниз по рукам прошлась россыпь мелких мурашек от нехорошего предчувствия. Это помещение, обстановка и сосредоточенный вид герцога заставляли меня нервничать и вздрагивать от каждого шороха.

Мужчина стоял у деревянного массивного стола с висящими лентами. Он бросал блики на стены, перехватывая свет от огня.

– Проходи. Мне нужно кое-то сделать. Не бойся. Это ради науки. Ты же хочешь меня отблагодарить? – вкрадчиво произнёс он.

 Я кивнула, проглатывая слюну.

 – Закрой дверь и раздевайся.

Меня окутал страх. Озноб прошёлся по коже, задевая все нервные окончания.

– Я не буду кусаться. Я врач, а ты пациент. Я не могу осматривать тебя, когда ты зашнурована в корсет.

Страх ненадолго отступил, поддаваясь логике, но я никогда и не при ком не оголяла тело. И сейчас испытывала ужасный стыд, и неловкость только от одной мысли об этом.

Когда холодные пальцы стали мне помогать расшнуроваться, я онемела.

Воздух.

Вдохни. Выдохни.

Это же Роберт. Он добрый. Он не причинит мне вреда.

Я успокоила себя и, собравшись духом, легла на стол. Холодный, твёрдый, пахнущий, он меня пугал. Зажмурила глаза. Нет, чувства обреченности, страха, отчаяния не проходят.

Попыталась подняться.

– Я хочу уйти, прошу Вас, позвольте. Это место пугает меня,– сказала и почувствовала, как мужские руки толкают меня обратно, и голова стукается об деревянную гладь стола.

Эластичные ленты, наглухо привязывают меня к нему. Не могу пошевелиться, не могу вдохнуть полной грудью. Паника застилает глаза, и я начинаю судорожно пытаться выбраться, сделать хоть что-то... Вдруг я понимаю, что согласна на все. На сено вместо постели. И на ночной горшок. Я согласна отказаться от платьев и даже от книг, лишь бы скорее покинуть это место. И больше никогда здесь не появляться. Открыла рот и истошно заорала.
Через минуту, почувствовала, как скомканную ткань насильно засовывают мне в рот и перевязывают за головой.

– Тебя никто не услышит,– прошептал Роберт мне на ухо,– ты уже проверяла это.

Герцог выпрямился, а я продолжала кричать, хоть звук и был заглушен кляпом. Ужас на моем лице отразился в его глазах, когда он склонился надо мной и ласково провел ладонью по щеке.

– Ты мне понравилась, когда я только тебя увидел. Моя дочка. Она умерла, не выдержала. Она оказалась слаба и поплатилась за это. Но ты... В тебе что-то есть. Ты похожа на неё, но в тебе есть стержень. Ты не избалованна и не воспитана в роскоши. Твое тело привыкло справляться с трудностями. Ты выдержишь. Я решил, что ты будешь моим следующим экспериментом.

Я широко распахнула глаза и замычала. Извиваясь всем телом, пыталась стряхнуть с лица его руку.

– Тебя интересуют вопросы? – он сжал губы и затанцевал,– я хочу выявить новую расу. Сверхчеловек. В мире много всякой дряни. Вампиры, оборотни, демоны, вурдалаки, призраки. Они бессмертны. Их генетика уникальна. Только представь. Ты выживешь, и будешь править среди них, как самое сильное создание. Ты ключ к моему бессмертию, благодаря твоим стараниям я обрету власть.

Роберт рассмеялся. Дико. Неистово. Устрашающе.

Ужас сковал мои конечности. Голые ноги онемели от неподвижности.

– Будет больно. Но, нужно же чем-то платить? Это только временная мера, но подумай, что ты получишь взамен! – Герцог пожал плечами. – Я давно занимаюсь исследованиями, находками. Как ты думаешь, почему Георг позволил тебя признать моей законной дочерью? Потому что хочет править вечно. А я ему эту вечность пообещал. Так что, если опыт выйдет удачным, то я стану непосредственным советником короля.

Я слышала, как он затачивает ножи. Скрежет металла вызвал волну паники. Стала молиться, просить Господа о помощи, благодетели, прощении. Я не хочу умирать. Нет! Не так!

– Мне так нравится запах страха. Он возбуждает. Меня в особенности.

Он подошёл ко мне и распахнул рубаху.

– Красивая грудь. При других обстоятельствах, не прочь бы за неё подержаться. – Он провёл рукой по соскам.

 Я закрыла глаза, боясь, увидеть то, что сейчас будет. Я мычала, дёргала руками.

– Тсссссс,– он что-то вколол мне в ногу. Больное, жалящее, горячее.– Это снотворное. Сейчас ты уснёшь. Это не избавит от боли, но ты не сможешь проснуться. По-другому, ты будешь думать, что находишься в дурном сне.

Я провалилась в забытье практически мгновенно. Организм уснул, но чувства лишь обострились. Я видела сон, схожий с реальностью. Я словно со стороны слышала свои бессознательные стоны. Боль поглотила почти мгновенно, затапливая онемевшее тело агонией.

Я начала задыхаться, как только нож глубоко вонзился в живот и стал двигаться вверх, разрывая грудь. Тело выгнулось от адской, невероятной боли. Я закричала. Мой дух орал, выл, вопил от безысходности. Тело слегка подрагивало, подталкиваемое острым лезвием. Я молила о смерти. Молила об освобождении от этих мук. От боли. От Ада. От чёртова клинка, который продолжал искусно вспарывать мои внутренности. В глазах помутнелось. Я не могла сдвинуться с места. Могла лишь рыдать в голос и парить над столом. Разглядывать кровь, сочащуюся из тела, брызгающую в разные стороны. Вспышка. Запах спирта.
Меня начало ломать. Ноги тряслись, когда Роберт налил в дыру спирт, когда влил в неё красную жижу, похожую на кровь. Когда вытаскивал какой-то орган и заменял его другим. Боже! Боже! За что! Зачем он это делает? Для чего пытает? Для чего оскверняет?

По эфемерным щекам катились слёзы. Я пыталась дотянуться до него и оторвать от собственного тела. Прекратить пытку. Но боль снова скрутила даже мой собственный призрак в тугой узел. Захлёбывалась, глотала, пыталась не смотреть. Не получалось. Вспышка. Снова боль. Снова эта пытка, заставляющая меня истошно орать, корячится, выть, скулить. Мой палач начал зашивать меня чёрными нитками, аккуратными стежками. Я чувствовала каждое искусное прикосновение иглы. Оно отдавалось мучительной, разрывающей на части пыткой. Жгучей, надрывной ступенью на пути к безумству. Изо рта лилась кровь, стекая по шее, утопая в ране. Глаза резко распахнулись, и я вернулась в тело. Мычала. Вырывалась. Рыдала. Мысленно проклинала.

– Вот и всё. Лежи, я запишу. Ты молодец. Ты справилась.

Наклонившись к моему измученному и истерзанному телу, заботливо, как любящий родитель, поцеловал в лоб.

Язык примёрз к нёбу. Слёзы рождались мгновенно. Глаза покраснели от пыток, от бесполезности, от непонимания.

– Итак, первый опыт. Заменил лёгкие и печень. Операция прошла успешно. Подопытная в сознании. Ожидаемая реакция – регенерирование этих органов, усиление способностей, выход на новый уровень.

Роберт скрупулезно что-то строчил в тетради. Я лежала и слушала его нервный шёпот. Хотела пить. Хотела умереть. Хотела просто уснуть и проснуться. Хотела, чтобы всё ЭТО было лишь плодом моей фантазии. Плохой, сумасшедшей, больной, но фантазии. Я хочу смотреть в зеркало и не видеть вспоротую грудь.

Забыть прикосновения, весь ужас.

Что со мной будет? От осознания я просто не могла пошевелиться. Я знала. Это не последний раз, а только первый. Один из многих. Ко мне пришло понимание: он хочет полностью меня заменить. Переделать.

Шприц. Вскрик. Сладкое забвение.

– Это морфий. Проспишь пару дней. Вот увидишь, на тебе и следа не останется, – прошипел в ухо голос.

Мой мозг отключился, мысленно проклиная этого ублюдка.

 

 

 

ГЛАВА 8

«Кровь – сок совсем особенного свойства»

Гёте

Каменная обитель

Наши дни

 

Разбитое отражение предвещало миллион стеклянных осколков, впивающихся в кожу. Именно так, я могла охарактеризовать своё состояние. Как физическое, так и эмоциональное.

Я неподвижно лежала на чём-то мягком. Видимо, на кровати… Боялась сделать резкое движение. Хотя нет, остерегалась. Сквозь пелену тянущей боли в костях, голове воссоздала в памяти последние воспоминания.

Инкуб напоил меня транквилизатором. Волк покусал так, что можно охренеть от этого. И Великое Собрание сбагрило в лапы, хрен пойми кого.

Предполагаю, нахожусь в нужном мне месте. В доме горгулий.

Просто блестяще, Данк! Офигенный план, блин!

Видите ли, другого выхода у них не было. Мозгов у них не было! Я пыталась открыть глаза, но веки, будто приклеились.

Лучи солнца светили прямо мне в лицо. И было нетрудно догадаться, что сейчас было утро или день.

Принюхалась. Запах свежевыпеченных булочек с корицей и изюмом заставил меня облизаться от желания их попробовать.

В животе громко заурчало.

Еле улыбнувшись, тихо пропела:

– Кто-то хочет кушать. Кто-то очень злой…

С пятой попытки смогла открыть сначала один глаз, потом второй. Уставилась в ажурный потолок. На нём были какие-то резные, но безумно красивые узоры.

Странно, что меня не поместили в камеру. И на том спасибо… Начала шевелить конечностями, чтобы немного привести их в действие. Затекли…

Закончив, заметила, что к левой ноге прикреплена цепь. Невидимая, но ощутимая. Решили замаскироваться? Смысла не вижу. Но дело королевское, чем страдать и как это сделать глупее.

Повернулась на бок и опешила. Воздух задержался в моей груди на долю секунды. Выдохнула. Закрыла глаза и вновь открыла.

Сглотнула слюну.

Я видела ЕГО. Перед собой. Только протяни руку. Мужчина, выпрямившись по струнке, сидел на красивом деревянном стуле с бархатными вставками. Было видно по ногам, что он очень высокий. Широкие плечи обтягивала чёрная футболка поло, на которую с шеи свисала замысловатая металлическая подвеска в виде какой-то птицы. Руки сложены на груди, лицо нахмурено и сосредоточенно. Квадратный подбородок покрыт трёхдневной щетиной, тонкие губы сложены в прямую линию. Глаза… В глазах была пустота, которая могла соперничать только с арктическими льдами. Серые, бездушные… Такие родные и такие ненавистные.

Ран.

Закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Открыла.

Мужчина сидел всё там же и внимательно меня разглядывал. Я не могла поверить, что вновь вижу его… Что он из этих каменных монстров.

И всё же…

Старые больные раны вновь стали кровоточить. Горло пересохло, а в глазах почти стояли слёзы. Почти…

Шок и горечь от встречи сменились с медленно тлеющей яростью. Как? Как он смеет так близко ко мне приближаться?

Ран поддался грудью вперёд, оперившись руками об колени.

– Как ты?– тихо спросил меня.

Как я? Серьёзно?

Просто замечательно, пока не увидела тебя, придурок!

– Было намного хуже… Если, конечно, ты не забыл, – прохрипела я.

Едва не зарычала от досады. Голос не восстановился. В горле дико саднило и всё из-за одного волосатого упыря-оборотня.

Точно ошейник куплю ему, с шипами, намордником и электрошокером. Чтобы неповадно было пасть разевать.

Ран облизнул нижнюю губу и откинулся на спинку стула.

– Где я? Сколько в отключке.… И самое важное, какого дьявола ты дышишь со мной одним воздухом? – прошептала я, чтобы не напрягать голосовые связки.

– Три дня,– проговорил мужчина, – Ты в моём мире и наши дорожки, так или иначе, пересеклись бы.

Перевернулась на спину и посмотрела на потолок. Нахмурилась.

– Удивительно, – тихо потянула я, – В комнате, в мягкой постели и живая.

В груди зарождалась ненависть, которая грозила вырваться наружу. Ударить наотмашь, прыгнуть сверху. Залезть, придавить, уничтожить...

– Кэтрин…

– Каприс,– одёрнула его и села в кровати.

Горло саднить перестало. Видимо, окончательно исцелилась. Правда, на голод регенерация не повлияла. Хотелось кушать, и сильно…

Недолго думая, подвинулась и спустила ноги с постели. Цепь противно брякнула, падая на паркет.

Я была одета в длинную широкую футболку, на которой красовался чёрный череп. По ощущениям под ней ничего не было.

Значит, меня кто-то раздевал. Вспыхнула от мысли, что это может быть Ран.

– Тебя раздела Роксана, – будто читая мои мысли, произнёс мужчина хриплым голосом.

Выдохнула от облегчения. Я не была скромной, зажатой, но одна мысль о том, что этот ублюдок лицезрел меня в натуральном виде, рождала во мне негодование, смущение и неловкость.

Так было всегда. Когда мы познакомились, я была не в лучшем виде. После убийства Роберта и побега из ненавистного «дома пыток» повстречала Рана. Точнее он меня нашёл и стал по-своему заботиться. Казалось бы, жизнь научила, что нельзя верить, доверять и привязываться к кому-либо. Но я снова наступила на грабли и влюбилась в него. В того, кто окончательно добил и уничтожил. Ран сделал немыслимое: закончил работу Роберта. Сломил и сделал из меня чудовище.

Поморщилась и расправила плечи.

Теперь, откинув мысли на задний план, смогла осмотреть комнату. Сразу отметила камеры наблюдения, какие-то распылители, прикреплённые к потолку. Помещение было просторным, но пустым. Не было уюта, только богатая обстановка. Я бы назвала её кричащей. Стены выбелены и на них тянулись по всей площади цветастые узоры бирюзового цвета. В левом углу стоял будуар. Он был бело-голубым. На нём лежали расчёски, зеркала и диадемы.

Шторы были собраны и открывали вид из окна на горы. Куда, чёрт возьми, они меня приволокли?

Дёрнулась и, потеряв равновесие, плюхнулась попой на кровать, спиной к Рану. Покрывало, простынь, подушки – всё было холодных оттенков. Так же в комнате были различные картины с морскими пейзажами, вазы с гербарием.

– Нравится? – участливо поинтересовался Ран.

Мне безумно захотелось ему врезать.

– У меня на лице улыбка? Или я визжу, как девица от восторга? – съязвила я, всё ещё сидя к нему спиной, – Нет? Так что можешь включить свою извилину и додуматься сам.

– Раз язвишь, значит, точно здорова, – потянул Ран.

Не удержалась и повернулась к нему, опираясь рукой об постель. На лице мужчины сияла улыбка, хотя в глазах была грусть и печаль. С чего бы это? Мысленно дала себе подзатыльник за ненужный интерес.

– Значит, каменная птичка. Только не говори, что Айрисс – твоё второе имя, – хмыкнула я.

– Я главнокомандующий и подчиняюсь…

– Да, поняла, – перебила его, – Ты меня так пристально разглядываешь… Я изменилась? Похорошела? Подобрела?

Я говорила приторным голосом, за которым скрывалось ехидство. Мне хотелось уколоть побольнее, но не могла только сосредоточиться. Трудно противостоять тому, кого совсем не ожидала увидеть. И это мягко сказано.

– Обозлилась, – пробормотал Ран и встал со стула.

Выпрямился.

Я задрала голову, чтобы посмотреть на него.

Забыла, какой он высокий. Пульс участился, и я вызвала воспоминания, чтобы отогнать пульсирующую в груди негу.

Он влюбил меня в себя, использовал… По его вине, изнасиловали и выкинули, пытаясь убить.

От заполнивших голову образов, мне стало дурно. Рукой провела по губам.

– А, не с чего было?– прошипела я.

Ран обошёл кровать и встал у подножья.

– Я думал ты мертва…

– Хочешь палкой тебя а-та-та, за промашку с моим убийством? Демоны постарались на славу…Только я выжила.

Закусила губы, пытаясь сдержать слёзы. Было противно признавать, но этот мужчина представлял для меня опасность. И физическую, и психологическую.

Казалось, ненависть моя набирает обороты такого масштаба, что не выдержу и провалю операцию. Этого мне не хотелось. Нужно было…Да, нужно свыкнуться с мыслью, что буду видеть этого подонка постоянно. Но помимо гнева и жажды мести, было что-то ещё. Былые чувства? Вряд ли… Но это нужно было пресечь в корне. На грабли в третий раз не наступлю. Не в этой жизни.

Я слезла снова с кровати и сделала пару шагов.

– Это твоя комната. Айрисс хотел поместить тебя в розовую…

Я фыркнула.

– Вот и я подумал, что ты будешь беситься, – закончил фразу мужчина.

Меня хотели поместить в домик для Барби…

Видимо, с мозгами у них тут беда, да и со вкусом тоже.

Я не заметила, как Ран приблизился ко мне, загораживая путь. Мужчина был большим, опасным и вызывал во мне трепет. Всегда. Даже тогда, когда я проклинала его, не могла полностью уничтожить чувства к нему. Наверное, я мазохистка. Причём, противоречащая сама себе.

– Я рад, что ты жива,– прошептал он.

Следующее, что сделал Ран, лишило меня дара речи. Мужчина нагнулся и стал нюхать мою шею.

По моему позвоночнику побежали мурашки. То ли от возбуждения, то ли от страха. Если он позволил демонам меня изнасиловать и убить, то, что же сделает со мной сам?

Сжала губы и толкнула мужчина в грудь.

– Это что, новая тенденция?– прошипела я.– С каких это пор у тебя замашки оборотня? Отойди от меня на пять метров, а лучше дальше, и губу свою прикуси.

На последнем слове я уже рычала. Чёрт возьми! Какого хрена, он так себя ведёт? Взбесил блин!

Ран отпрянул и пронзил меня таким взглядом, что захотелось провалиться сквозь землю.

Кулаки мужчины были сжаты, линия подбородка тверда.

Меня спас стук в дверь и вошедший в неё мужчина.

– Командир, – раздался мужской голос с явной усмешкой.

– Я занят,– процедил Ран сквозь зубы.

– Вижу, – пропел мужчина.

Я посмотрела на него и улыбнулась. Вошедший был высок, но ниже Рана. Хорошо сложён, даже очень… Выразительные глаза, чуть нахмуренные брови, короткие волосы тёмного цвета. Но не это было важным… Кажется, он не питает к командиру любви.

Сладко улыбнулась и помахала рукой.

– Привет!

– Дьерэй, выйди вон! – рявкнул Ран, – а ты, девочка, прекрати свои фокусы с моими солдатами.

Развела руки в стороны.

– Мне что, уже и поздороваться нельзя?

– Здороваться можно, но не нужно. А вот флиртовать…

Я распахнула глаза. Он прикалывается? У меня зачесался кулак врезать ему.

– Придурок,– процедила я и, быстро направила сжатую руку прямо в челюсть мужчины.

Ран даже не шелохнулся, но укоризненно на меня посмотрел.

Мысленно завопила от досады. Сукин сын!

У двери слышался приглушённый смех.

– Ты ещё здесь? Яйца недороги?

С изумлением смотрела, как из носа и ушей командира идёт пар.

– Слушай, Дьерэй, кажется, – я сдержала порыв рассмеяться,– Я не знала, что бывают военачальники-чайники.

Тут уже и солдат не выдержал и в голос захохотал.

Ран зарычал и приблизился к Дьерэю с поразительной скоростью, впечатывая кулаки в стену у двери.

– Ты что-то хотел?

– Вас…

– Ран ты не говорил, что ты по части… – перебила я солдата.

– Дьявол, Кэтрин, заткнись! – рявкнул мужчина.

– Айрисс ожидает вас в тронной, срочно, – как на духу выпалил Рэй.

Я же стояла «руки в боки». И когда всё же за мужчинами закрылась дверь, проорала:

– ЧАЙНИК!

Вот после этого восклицания, можно смело заявить, что с адекватностью у меня хреново.

Выдохнула воздух. Меня выбило из колеи появление Рана. А если бы я знала, что он один из каменных пташек? То что?

Ничего бы не изменилось. Мне нужен Ник, а Ран, как эксклюзивное дополнение к братцу.

Когда-то давно, я поклялась отомстить. Только с течением времени мысли о поисках обидевшего меня мужчины, сошли на нет. Из-за брата. Он был в приоритете. Из двух зол, выбрала наименьшее.

Почему? Наверное, знала, что холодная голова лучше горячей. С Раном, она просто пылала… От выплаканных когда-то слёз, вышедшей ярости и чувств, что мужчина во мне пробудил давным-давно.

Сейчас же, оглядываясь назад, понимаю, что глупо было прятаться за «разбитым сердцем». Я научилась на горьком опыте, что доверие – дорогая роскошь. И если я готова платить, то чувствами. Потому что рано или поздно они будут втоптаны в грязь, как и моя наивная гордость.

Мне хотелось выплюнуть в лицо мужчины все подробности содеянного им. Всё, что, чёрт возьми, мне пришлось пережить. Думала, посмотреть на его реакцию, пока не поняла: мне она не нужна. Несмотря на то, что увижу, это не повлияет на мои решения: убить Айрисса, сдать других и получить Ника.

Если придётся убить Рана… Сделаю это с превеликим удовольствием.

– Раз, два, три…Шлюшка, выходи! Четыре, пять, шесть – покажи что есть. Семь, восемь, девять, десять – снимай штаны и действуй! – хрипло рассмеялась придуманной считалке.

Подёргала ногой. Цепь громко звякнула.

– Интересно, какая у неё длина?– пробормотала себе под нос.

Осторожно ступая по полу, прошла к выходу. Цепь натянулась и остановила меня как раз тогда, когда я хотела сделать последний шаг и дёрнуть ручку.

И не сомневалась, что выйти мне не позволят.

Спасибо, что не в клетку посадили. Ещё раз, придирчиво осмотрев комнату, покачала головой.

Они хотели поместить меня в идиллию блондинки. И хотя я и являлась таковой, но определённо не до кондиции «огрей меня розовым утюгом».

Роберт любил этот цвет... И только от этого меня передёргивало от него.

Живот громко заурчал. Посмотрела на пальцы ног и сжала зубы. Подошла к правому углу и посмотрела на камеру, привинченную к потолку.

– Я хочу, есть,– помахала наблюдающим, по ту сторону экрана,– И я не иду на сотрудничество, если голодна.

Хотела съязвить или покривляться, но подумала… Пусть думают, что я готова к разумному разговору. А потом… Потом меня если только чёрт удержит. Что с меня взять? Как настоящая женщина, я люблю поболтать, поехидничать и поязвить.

Развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к окнам. Они были не современными, но крепкими. И с решётками. Интересно, у них во всех гостевых апартаментах охрана на высшем уровне? Или только мне повезло?

Помниться, Данк говорил, что Айрисс тот ещё параноик. Следовательно, я в тюремной гостевой камере. Мол, держи пряник, Каприс, потому что потом будет кнут.

 Залезла на кровать с ногами и села в позе лотоса. Закрыла глаза и мысленно стала составлять план. Нужно ещё и запасной приготовить, а лучше два… На всякий случай.

Услышала, как отворяется дверь.

Открыла глаза и увидела вошедшего мужчину. Он был высоким, широкоплечим, с зелёными светлыми глазами и копной кудрявых блондинистых волос. На мужчине была белая майка и свободного покроя брюки. На плече красовалась небольшая татуировка в виде мультяшного зайца. О, он явно весёлый.

Он мне почему-то напомнил об Эндрю. Странно…

– Я принёс тебе поесть. Мне тут птичка напела, что не стоит злить и так голодную леди,– мужчина широко улыбнулся.

В его руках был поднос с разными яствами. Принюхалась и учуяла запах жареного картофеля, мяса и нарезки из колбасы и сыра. Рот наполнился слюнями.

– Меня зовут Каппи…

Вздёрнула бровь.

Мужчина покраснел.

– Это древнее родовое имя, – пояснил он,– Вот, на здоровье.

Он поставил поднос передо мной и отошёл на пару шагов от кровати.

– Во дворце ходят слухи, что из-за тебя наш знойный командир молнии метает. А знаешь, его весьма трудно так выбесить…

– Пришёл посплетничать?– запихивая в рот картошку, проговорила я.

Каппи взмахнул руками.

– Что ты! Пришёл выразить свою благодарность от общего коллектива. К нам цирк давно не приезжал.

Проглотила еду и пару раз моргнула глазами.

– Ты только что меня клоуном назвал?

– Скорее кукловодом, – усмехнулся Каппи, – Клоун у нас один… Всем известный ко-ман-дир!

Я рассмеялась.

– А ты мне нравишься. Чувство юмора – это хорошо.

Сделала импровизированный бутерброд из колбасы и сыра в несколько слоёв и откусила половину. Замычала от блаженства.

– А что ваш король? Его не волнуют слухи?

Я задала вопрос, ожидая ответа. Мне было интересно, как к Айриссу относятся здесь? У него преданный народ или же наоборот, готов подставить при первом случае.

Каппи фыркнул.

– Можешь поверить, ему всё равно. Пока наш генерал выполняет всю грязную работу.

Грязная работа? Уже интереснее.

Значит, властителя каменных яичек тут не жалуют. Это просто… Замечательно.

Внезапно, Каппи выпрямился, развернулся и почти бегом вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Сегодня день такой? Или пятна на Солнце? Прямо все хотят сломать эту милую дверцу.

Пожала плечами и с довольной миной принялась дальше трапезничать. Я совершенно забыла о крови, которая мне понадобится в скором времени? Успею дотерпеть или покусаю кого-нибудь? Второй вариант нравится больше.

Терпеть – значит дать слабину моему зверю. Что делать совершенно не желательно.

Улыбнулась, вдыхая запах мяса.

Живот благодарственно заурчал. Сейчас бы ещё кофе… Свежеваренного, с щепоткой корицы. Как же хочется!

Пока сидела на кровати и ела, набросала в уме план действий:

1) Поговорить с Айриссом. Познакомиться и взглянуть собственными глазами на самый страшный кошмар Собрания.

2) Как можно больше узнать о крепости, порядках внутри неё, туннелях, запасных выходов. И собственно, о местонахождении.

Я носом чуяла, что около дворца океан. И это радовало. Хотя бы тем, что на крайний случай есть воздушно-водный выход.

Оставалась большая проблема – Ран.

Я могла смириться с его присутствием, но всё равно было противно, обидно, больно... Постоянно видеть напоминание о худшей ночи. Роберт может, и измывался над телом, но душу… Он не осквернял. А Ран позволил демонам испортить то единственное, что оставалось моим. Ту хрупкую грань, разделяющую добро от зла. После содеянного, я изменилась. Сильно. Уже не была той девочкой, верящей в силу доброты и любви.

Люди приспособили меня к той жизни, которой я не ждала.

Так что грех жаловаться, что их творение не соответствует нормам стандарта: подчиняйся, молчи, убивай.

От сарказма, аппетит лишь увеличился.

Я съела последний кусочек сыра и убрала поднос с ног. В этот момент дверь распахнулась и ко мне в комнату зашли мужчины.

Впереди всех плавно делал шаги высокий худосочный мужчина с длинными белёсыми волосами. Тёмно-синяя мантия была такой длины, что шлейфом следовала за ним. И как только он не спотыкается? Синие холодные глаза буравили меня взглядом, уголки губ приподнялись в подобии улыбки. Хотя там и намёка на неё не было. Видимо, это Айрисс – каменное яичко.

От него веяло ледяным ветром. Он опасен? Я чую это носом.

За королём следовала свита мужчин, высоких, больших и опасных. По левую сторону мистера «Каменное яичко» шёл Ран. На нём была всё та же чёрная футболка, которая пахла потом и духами. Современный Ран полюбил духи… Когда-то в прошлом, он терпеть не мог раздражающие обоняние средства. Парфюм входил в их число.

Я увидела белокурого Каппи, который, несмотря на явные усилия, не мог сдержать улыбки. Какой же он милый! У темноволосого Дьерэя были сжаты скулы, и он с ненавистью смотрел в спину Рана. Рэй мне нравится всё больше и больше…

Остальных же мужчин я видела впервые.

– Я бы сказал: «Добро пожаловать!» Но это далеко не так, – мистер «КЯ» широко улыбнулся,– меня зовут Айрисс. Ты наелась?

Скривила губы.

– Мы знаем, что у меня с вашим командиром «Чайником» есть прошлое. Так спросите ЕГО, наелась ли я?

Я видела, как мужчины, стоявшие позади военачальника, стараются не улыбаться. Мы явно на одной волне.

Айрисс недовольно посмотрел на Рана.

– Говори, – скомандовал он.

Командир заскрежетал зубами. Между прочим, очень слышно!

– Ей нужна кровь.

Я хлопнула в ладоши.

– Бинго! Меня сильно поцапал местный задонюх и, чтобы не озвереть, мне нужна вторая, третья положительная. Хотя сойдет любая из источника и без содержания алкоголя в крови.

Вытянула ноги вперёд и отодвинулась назад, опираясь спиной на подушки. Чувствую себя королевой. Лежу на шикарной кровати, а почти у её подножья столпилось куча мужиков, так и смотрящих мне в рот. Хотя некоторые так и норовят забраться под футболку.

– А ты оказывается людоедка, – выпалил Каппи, не удержавшись.

– Скорее дегустатор, – подправила его.

– Ран, усмири своих мышей. Они без позволения пищат,– отчеканил Айрисс.

– Ваше Каммен… В общем, я хочу крови. С ней процесс переговоров будет… Менее убыточным. Не хотелось бы начинать знакомство с кровопролития.

Айрисс едва улыбнулся.

– Чтож, ты прямолинейна. Выбирай любого,– Рис повернул голову и посмотрел на подчинённых.

– Прямо-таки любого? – переспросила я, опешив от столь занимательного предложения, – Даже Командира?

Айрисс рассмеялся.

– Даже его,– подтвердил мужчина.

Я слезла с кровати и обошла её. Встала перед мужчинами. Я не слишком любила процесс питания, но думаю, с этого момента он станет приятней. Внимательно посмотрела на мужчину, выделявшегося из их маленькой компании. Он был чуть ниже Рана и явно мощнее его. Мускулы так и норовили пробиться сквозь ткань облегающей футболки. Загорелый, черноглазый и темноволосый он воплощал все самые опасные желания женщины. Интересный мужчина.

– Мне понравился Мистер Душка,– широко улыбнулась и кивнула в сторону красавчика.

Я могла бы выбрать Каппи или Рэя, но не хотела кусать уже знакомых мне существ. Тем более они мне нравились.

– Хар, выйди вперёд, – скомандовал Айрисс.

Имя мужчине подходило. Звучное, короткое и веющее опасностью.

– Сир, я думаю, – Ран злобно посмотрел на меня, – что я должен оказать леди подобную честь.

– Леди?– фыркнула я,– Если среди нас и есть «Леди», то точно не я!

– Ран, девушка сделала свой выбор, – отчеканил Рис,– Хар, задержишься в комнате.

Солдат грозно выдохнул и с ненавистью посмотрел на меня. Ой-ой, что-то мне не нравится эта мужская солидарность…

– А с тобой, Каприс нам нужно будет поговорить. Мне нужна весьма важная информация, которой владеешь только ты, – Айрисс провёл большим пальцем правой руки по своему подбородку.

А вот это уже интересно.

– Что именно Вы хотите знать,– сладко пропела я.

– Всё.

– Хм…Тогда полагаю, Вам нужно будет съесть мои мозги, – на выдохе произнесла я,– потому что, «всё» – понятие растяжимое.

– Меня интересует тот этап твоей жизни, когда тебя сделали, – чопорно проговорил мистер «КЯ».

Мысленно закатила глаза. А я блин не догадалась, какого хрена ему нужна.

– Удивлена, – сделала паузу,– что вы до сих пор не знакомы с данным аспектом человеческих отношений. Когда люди испытывают симпатию, а иногда это не обязательно, – я криво ухмыльнулась,– они трахаются. Если не предохраняться, то получаются дети. Я думаю, Вы таким же способом появились на свет.

По комнате прокатились сдавленные смешки мужчин. Айрисс же стоял, будто каменная глыба: неподвижно, холодно. Он сверлил меня взглядом полного раздражения.

– Охотница,– Рис недобро улыбнулся, – Тебе будет выгодней со мной сотрудничать, чем упираться и молчать.

Явная угроза? Чувствую, мужик с трудным характером. Нужно действовать плавно. Не говорить «да», но и не говорить «нет». То, что знаю я, не знает никто. Кроме, пожалуй, Николаса. И то, не в таких подробностях. Роберт записывал всё, что со мной делал. Каждый шаг, каждый надрез… Я сожгла его дневник, запомнив каждую деталь, написанную в ней. Так что, вполне можно соврать, не договорить.

– Только с Вами, обещаете?– распахнула глаза и мило улыбнулась,– А то мне вашего, командира придушить хочется. Есть люди, у которых лицо так и просит кирпича… Думаю, Вы, как никто это понимаете! Вы же такой… Сильный!

Лесть. Бальзам для ушей властолюбивых кретинов. И Айрисс не подвёл. Глаза подобрели, и лицо осветила довольная улыбка.

– Сегодня отдыхай и обдумай ответы на следующие вопросы. Во-первых, я хочу знать всё, о твоём создателе. Во-вторых, поэтапное моделирование действий и описание твоих сил, навыков, потребностей.

Да, губа не дура. Хочет узнать о Роберте? Не вопрос. Скрывать мне нечего. А вот второй вопрос… Чтож, тут сложнее. Я должна тут задержаться и выяснить всю нужную мне информацию. А по первому взгляду не скажешь, как можно пристукнуть этого властного говнюка. Так что, открыто, могу заявить, что шоу началось.

– Чем дольше ты будешь тянуть кота за интимное место, тем больнее придётся надавить,– Айрисс подошёл ко мне и взял за руку.

Резкая боль пронзила руку, когда пальцы стали быстро каменеть. Я не успела отреагировать, как всё закончилось и мои конечности стали прежними. Выдернула руку.

– У тебя охотница, два выхода из ситуации…

Зверь скребся, прося выпустить наружу и растерзать всех. Порвать в клочки, проглотить их кости, расщепить клыками головы...

– Ага, оба вперёд ногами,– прошипела я, – И хватит мне тут условия ставить. Между прочим, это плохой тон. Тебе ли это не знать?

Я почувствовала дыхание короля на коже. Он пытался меня запугать. Только вот, вряд ли получится.

– Мы с тобой на «ты», не переходили, – его голос прошелестел рядом с ухом.

– Для начала, ты мне противен, – выдавила я.

Мужчина усмехнулся. А я почувствовала, что игра в вежливость и лицемерие закончилась. Это даже к лучшему, не нужно будет сильно притворяться.

– Не была бы ты занозой в заднице, мы бы поладили.

– Не был бы ты бледным камнем с тысячелетним стажем стервянизма, я согласилась бы.

Айрисс громко рассмеялся.

– Хар, останешься. А ты, Ран завтра займёшься ей. Мне нужна вся информация, хранящаяся в её белокурой головке.

Айрисс развернулся и ушёл из комнаты.

Я смотрела на командира и чувствовала, как выпускаю когти. Клыки удлинились, глаза заволокло пеленой.

– Да, давай Ран, приступай,– съязвила я,– покажи мамочке, новые фокусы. Только давай без демонов? Я ими в прошлый раз пресытилась.

Я видела, как исказилось лицо мужчины. Как глаза сузились, как сжались кулаки…

– Я этого, чёрт возьми, не хотел, – процедил он сквозь зубы.

– Прямо поверила,– отвернулась от Рана к окну.– Давай, начинай. Зачем тянуть время? Тебе нужны ответы? Придётся долго пытать. У меня терпения много, а вот хватит ли у тебя выдержки...

Я горько улыбнулась, прогоняя совсем ненужные эмоции.

– Все, кроме Хара, живо в спортзал,– рявкнул Ран,– а с тобой девочка, мы позже поговорим.

– Жду не дождусь…мальчик, – фыркнула я.

Повернулась и увидела удаляющиеся спины мужчин.

Все, кроме темноволосого бога Хара, вышли из комнаты. Дверь хлопнула, и я слегка дёрнулась от этого.

– Слава богу, этот придурок ушёл, – пробубнила себе под нос, – Мы вроде как, уже познакомились… Знаешь, я сама не в восторге от этой идеи. Но выбора нет. Твой король предложил выбор…

– И мне охрененно повезло быть выбранным, – проворчал мускулистый великан.

– Как и мне повезло… быть здесь,– облизнула губы, чувствуя подползающий голод. – Не присядешь? А то…Я не дотянусь. И не волнуйся, будет не больно и быстро.

– По твоей вине у меня начнётся весёлая жизнь,– отчеканил мужчина, обходя меня и садясь на край постели,– командир отыграется на мне. А он, далеко не ласковый.

– Не сомневаюсь… У него везде виноватые. Зато сам прямо агнец божий, – прошипела я, чувствуя, как во мне закипает ярость.

– Давай, кусай,– прохрипел Хар,– Стоишь тут полуголая, и думаю, процесс мне должен понравиться. Хотя имей в виду, меня до тебя никто не кусал.

Хихикнула.

– На самом деле, на мне ничего нет, кроме этой футболки. А, между прочим, могли бы хотя бы трусики надеть...

Я присела рядом с мужчиной, но всё равно он был выше меня. В запястье кусать не хотела, потому что там кости, и они мешают большому потоку крови хлынуть мне в рот.

– Придётся сесть тебе на коленки. Ты слишком большой, а я… Да любая женщина будет меньше.

Хар рассмеялся.

– Это разозлит Рана, уж поверь…

– Пусть головой об стенку побьётся. Глядишь, успокоиться, – весело проговорила я и перелезла к нему на колени.

Моя попка почувствовала грубую ткань джинс.

– Ты только не елозь, я не железный,– прошептал мужчина.

Я промолчала и наклонила голову к его шее. Клыки удлинились. Коснулась кожи и облизнула, подготавливая Хара к укусу.

И только я собралась запустить свои зубки и почувствовать ароматную кровь во рту, как грубый рычащий голос прервал меня.

– Немедленно слезь с него, – прошипел Ран.

Я, даже не оборачиваясь, знала, кто потревожил нас. Вот умеет обломать кайф!

– Ран, шёл бы ты,– выдохнула я.

– Быстро я сказал! А ты, Хар вон отсюда!– Ран уже не шипел, а почти орал.

И от его интонации, тембра голоса мне стало боязно. Что он задумал?

Нехотя покинула колени Хара и невольно заметила вздувшуюся ширинку. Улыбнулась, наслаждаясь реакцией мужчины.

Повернулась лицом к мистеру «Чайнику» и одёрнула футболку.

Хар пробормотал ругательства и почти выбежал из моих апартаментов.

– Я всё ещё голодная, – рявкнула я.

Надеюсь, мои клыки выглядят устрашающе…

Ран жадно глядел на меня. Кулаки могли бы потрескаться от того, как сильно он их сжал. Из носа опять шёл пар, и это начинало меня напрягать.

Чёрт возьми! Какая у него сила, раз такое происходит?

– Ты будешь пить только из меня,– процедил он сквозь зубы, приближаясь ко мне.

Закатила глаза.

– Мне кажется, что у тебя не только с мозгами хреново, но и со слухом,– прошипела я,– я не буду из тебя пить. Во-первых, ты мне противен, во-вторых, боюсь отравиться.

Ран вплотную подошёл ко мне и положил руки на плечи.

Сразу стало как-то тяжело…От этого прикосновения. Это одновременно понравилось и взбесило.

Я поддалась последней эмоции и замахнулась кулаком. Мужчина перехватил руку и завёл её за спину, параллельно поворачивая меня и прижимая к себе спиной.

Слышала, как быстро бьётся его сердце, как неровно его дыхание…

– Ненужно со мной играть, Кэти,– прошептал он мне на ухо.

– Из нас двоих, только ты тут цирк устраиваешь, – хмыкнула я,– отпусти меня!

– Ни за что!

Свободной рукой Ран схватил меня за талию и приподнял. Поднёс к кровати и положил на неё, освобождая заведённую за спину руку.

С ориентировавшись, вскочила и попыталась дать дёру. Но мужчина протянул руку и задержал меня, ухватившись за ногу.

Подмял под себя и навалился сверху, вдавливая меня в кровать.

Образы прошлого затопили голову. Казалось, это не Ран сверху меня лежит, а демоны с красными рогами и ужасными глазами.

Я онемела, боясь пошевелиться. Чувствовала, как длинная футболка задралась, обнажая бёдра. Как мурашки медленно поднимаются от ног к горлу. Как испарина появляется на лбу…

Нос учуял кровь. На губы капнула алая жидкость, и я приоткрыла рот.

Голод. Это настолько ужасное чувство, что никогда не знаешь, на что он тебя толкнёт.

Я прижалась губами к запястью и пила самый вкусный в жизни напиток, наполненный чем-то пряным, ароматным…Мужским.

Страх отошёл на последний план, давая дорогу утолению жажды. Я сосала, впитывала кровь, словно губка. Силы лились по моим венам, усмиряя меня, делая покладистой…

Отдалённо я слышала стоны. Чувствовала, как что-то трётся об моё интимное местечко. Что-то грубое, неприятное… Но мне это нравилось, я этого хотела…

Нет, не я! Через силу оторвалась от запястья и толкнула со всей силой Рана в грудь. Мужчина вылетел с кровати словно торпеда. Перекатившись несколько раз на полу, встал на ноги и облизнул губы. В его глазах виднелась борьба. С чем? А главное, с какой целью?

Я села и поджала под себя ноги. Руки дрожали от переизбытка эмоций.

– Добился, чего хотел? Тебе нравится принуждать? – прохрипела я,– Наверное, ты наслаждался моим падением, ожидаемой смертью… И как демоны трахали меня. Вероятно, тебя возбуждали мои крики, запах ужаса и спермы этих ничтожеств.

Прикусила губы, чтобы не расплакаться. Почему рядом с ним, я не могу быть сильной? Почему каждый раз я становлюсь противным желе и растекаюсь будто лужица…

Только не от страсти, любви… Не знаю отчего, но мне это не нравилось. Я ненавидела себя за то, что показывала ЕМУ свою слабость.

– Что ты несёшь, девочка,– рявкнул Ран,– Я убил их, как только узнал…

– Какая нахрен теперь разница! – проорала я, – Не смей ко мне больше подходить! Если бы ты знал…

– Я никогда не хотел причинить тебе вред, Кэти.

– Меня зовут Каприс! Кэтрин сдохла, давно и мучительно. За кровь спасибо не скажу. Увидимся завтра… Когда ты мной займёшься.

– Я не хочу тебя пытать, – злобно выпалил он, – так что давай ты просто расскажешь и всё.

– Теперь понятно ради чего сейчас всё было, – горько рассмеялась,– ты не изменился. Всё такой же расчётливый сукин сын.

– А ты стала другой. Не такая хрупкая… Но ненужно судить то, о чём и представления не имеешь.

– А кто мне запретит?– вызывающе выпалила я,– Пытать тебе меня придётся. Я не расскажу ничего того, что нужно вашему придурку-королю. А по части пыток… Я их столько пережила, что думаю, не сломаюсь от ещё одной.

Из ушей, рта и носа мужчины вновь повалил пар. Глаза засветились ярко-красным цветом, а на мышцах рук проявились оранжевые вены.

– Отдыхай, – прорычал Ран и с грохотом покинул комнату.

Закрыла лицо руками и стала считать до двадцати, медленно успокаиваясь.

Я чувствовала себя грязной, униженной и почему-то вновь изнасилованной. Он вынудил меня пить его кровь… Запрыгнул на меня, пригвоздил кровати…Я не хотела обдумывать его поступки, но мысли так и пели в голове, что та начинала раскалываться.

Что он хотел всем этим доказать? Я не понимала его действий. Если только решил добыть информацию «полюбовно». Не знала, что и думать.

Вся эта ситуация ставила в тупик. Я думала, что прибуду в этот замок, быстренько разберусь с делом и домой… Но тогда не было Рана и чертовски самоуверенного короля. Его сила была необъятной. Он даже лучше медузы Горгоны, которая глазами превращала всё в камень. Айрисс умеет это контролировать… И я полагаю, что он показал мне лишь мизерную часть своего могущества.

Как? Как я могу его убить? Как вообще можно убить камень?!

Создали мне проблему… Нерешаемую. Завтра будут пытки. От этой мысли мне было противно.

Я подозревала, что Рис хочет от меня – узнать секрет создания и как можно это провернуть ещё раз.

Я не могла представить, что по миру буду ещё ходить такие уроды, как я.

Нет, этого не должно произойти. Пусть измываются, как хотят, но я не дамся! Этому не бывать! Информация о том, как из меня вылепили нечто, останется со мной. Навсегда.

 

 

ГЛАВА 9

 

«Вампир – убийца. Хищник. Всевидящие глаза даны ему в знак избранности, обособленности от мира. Ему дарована возможность наблюдать человеческую жизнь во всей её полноте. Без слезливой жалости, но с заставляющим трепетать душу восторгом, потому что именно оно ставит в ней точку, он – орудие божественного промысла».

Энн Райс «Интервью с Вампиром»

Год, Англия

Особняк герцога Эймбрамсона

– Шшшш, всё хорошо, – прошептал Николас, когда я взвыла от резкой невыносимой боли, – Нужно промыть раны и наложить мазь. Потерпи ещё чуть-чуть, Кэти. Твоя спина вся в порезах.

Сжала зубы и уставилась в дощатый потолок своей комнаты. Недавно меня сюда принёс Ник из погреба, где я лежала бездыханная, измученная и окровавленная.

Как и в прошлые разы, Роберт не щадил меня. С изощрённостью учёного, он продолжал эксперименты, радуясь, словно ребёнок своим успехам.

Мокрая ткань коснулась раны на груди. Выдохнула воздух и до крови прикусила губу.

Я знала, что завтра никаких следов безумства герцога не будет. Всё заживёт, зарастёт, исчезнет…

Отстранённо смотрела в окно, моля быстрей унять боль. Знала, что не пройдёт, не заживёт до конца, не исчезнет. А только вскоре заново откроется, взорвётся и прорвётся, сквозь кожный покров.

Николас с момента знакомства всегда был рядом. Говорил со мной, поддерживал, лечил и помогал справиться с издевательствами отца.

Год. Прошёл целый год унижения, боли и открытий. Я узнала, что может испытать человек. Хотя вероятно, я уже совершенно им не являюсь…

– Мммммм,– промычала я, – Скоро?

Ник промокнул раны спиртом и наложил мазь.

– Да, осталось закрепить бинтом.

– Не надо, – прохрипела я, сглатывая слюну,– всё равно затянется скоро.

– Кэти, мало ли какая зараза попадёт в кровь…

Фыркнула.

– Тогда Ники, нужно забинтовать герцога. Именно он, одолевшая меня зараза.

Мужчина отложил медицинские приспособления в сторону и помог мне надеть ночную рубашку.

– Он заплатит за это котёнок. Обязательно.

Чувствовала, как затылка коснулись его губы.

– Отдыхай. Ложись на живот и постарайся поспать.

Слышала, как мужчина ушёл из комнаты. Улыбнулась. Все могут кидаться словами, но поступки говорят сами за себя. Я любила Ника, верила ему, но не могла остановить растущую во мне ненависть. Он бы мог его остановить, мог бы забрать меня отсюда… Я не в силах что-то изменить, доказать, но Николас. Да, он всегда рядом, всегда готов помочь, но так же, как и я до одури боится своего отца.

Поэтому мне пришлось, просто смириться, просто быть довольной его расположением ко мне.

Меня начинало трясти от воспоминаний прошедших пыток. Я хотела просто плакать. Но не могла. Уже давно слёзы не текли по щекам, оставляя разъедающую боль внутри.

Из-за этого, глаза краснели в считанные минуты. Беспомощность. Безнадёжность. Страх. Я хотела умереть, прекратить всё это, но мне не давали, подвергая тому, о чём лучше забыть. Год я не могла спать без дурных снов, без боли в теле, без паники, которая не желала покидать мою душу.

Год назад я стала марионеткой, тряпичной куклой в руках безумного учёного. В шелках, дорогих украшениях, но всё равно…Рабыня. Мне не разрешалось разговаривать с прислугой на вольные темы, нельзя было выходить из дома, не предупредив.

Я жила в вакууме, закрытом, холодном и одиноком. Лишь Николас, названный брат был мне другом и отдушиной.

Легла на живот, головой касаясь подушки. После ночи проведённой на чёртовом столе, я так и жаждала забыться. Зарыться в песок и не высовывать голову, пока кошмар не закончится.

Пульс долбился, словно стража в дверь. Ненормально, быстро, громко... Я вскочила с кровати и побежала к окну. Распахнула ставни и высунула голову.

Вздохнула. Раз. Два. Опустилась на пол и закрыла лицо руками. Тошнота чёрным комом подкатывала к горлу, желая выбраться.

Я дышала глубоко, часто, порой надрывисто, пока мне не стало легче. Кое-как доползла до постели и рухнула на неё.

Тело стало содрогаться мелкой дрожью. Неужели снова?!

– Боже! Избавь меня от этого!– завопила я, хватаясь руками за простынь,– Нет!

Перевернувшись на спину, выгнулась дугой.

Приступ. Снова. Будто тысяча иголок вонзилось в тело, забрались под кожу.

– Ник! – орала я, изворачиваясь на постели, словно в горячке.– Ник! Ник! Ник!

Пусть это остановится! Пусть прекратится эта неизведанная ломка!

Дёсна болели так, будто по ним медленно водили остриём ножа.

Боль в теле резко отступила, и я смогла облегчённо вздохнуть. Я смотрела в потолок и понимала, что что-то не так: свет слишком сильно давил на глаза. Казалось, ещё чуть-чуть и они лопнут.

Зажмурилась и, повернув голову вправо ошарашенно увидела, как кожа руки краснеет и покрывается волдырями.

Снова бешеный стук сердца. Неизведанная ярость и чувство жажды чего-то накрыли меня с головой. Я вскочила с кровати, норовя успокоить оба чувства, как услышала звук распахивающейся двери.

Николас и герцог ворвались в мои покои, раскрасневшиеся от бега. На их шеях соблазнительно пульсировали вены. Облизнулась и стала делать маленькие шажочки в их сторону, пытаясь не спугнуть.

– Отец, что с ней? Почему она так смотрит? И что, чёрт возьми, с её кожей! – прошептал Ник.

Герцог ринулся к окнам. Задёрнул занавески, и когда исчезли солнечные лучи, вновь почувствовала облегчение и нарастающий гнев.

– Не думал, что эффект появится так скоро,– пробормотал Роберт,– надо записать.

Эффект? Какой к дьяволу эффект?

Оскалилась и сделала ещё шаг.

– Ник, быстро режь запястье!– скомандовал учёный.

У Николаса не возникло вопросов. Он нагнулся, вытащил из сапог кинжал и одним взмахом порезал себе руку.

– Подойди к Кэти, только медленно… Не торопись,– прошептал герцог.– Обмажь ей губы.

Когда я ощутила кровь на губах, всё внимание заострилось именно на ней. Облизнула губы и вонзилась в запястье брата.

Алая жидкость вливалась мне в рот, успокаивая, насыщая, возвращая к жизни…

Глаза прояснились, и я увидела, как «жую» руку Ника. Маркиз побледнел, но запястье не убирал. Разжала челюсть и с невероятной скоростью переместилась к стене, сползая по ней, выставляя руки вперёд.

Из глаз текли слёзы. Неожиданно для себя я начала смеяться. Громко, истерично, даже жутко.

Я. Пила. Кровь.

Господи Всемогущий! Что я такое? Что он со мной сотворил? Ублюдок! Превратил меня в отродье дьявола!

– Кровь... Кровь… Кровь...

Я бормотала одно и то же слово, словно мантру, пытаясь гвоздями вбить весь смысл себе в голову. Чудовище. Грешница!

Захохотала ещё громче, неистовей, до невозможности. Сама себе была противна. И из-за этого ненависть плотным комом заполонила мне глаза.

– Это всё Вы, – прошипела я, поднимаясь на ноги,– это всё из-за Вас! Так отправляйтесь к Дьяволу!

Ринулась к Роберту и правой рукой схватила его за горло и приподняла.

Мужчина закашлялся. И этот звук был словно сахарная конфета. Так мне нравился. Я млела от своих действий, потому что позволила инстинктам взять вверх над собой.

– Ну, как Вам такой результат, ОТЕЦ?

Сжала пальцы сильнее, наслаждаясь тем, как лицо мужчины начинает синеть.

– Кэтрин, милая, отпусти его,– нежно, почти напевая, произнёс Николас,– Ты же не хочешь его убить?

– А ты как думаешь?– рявкнула, вдалбливая короткие ногти в мягкую кожу герцога.

Капельки крови маленькими бусинками выступили на шее. Я перестала приподнимать герцога, позволив тому коснуться ногами пола. Приблизилась и слизнула кровь. Сплюнула.

– Такой же омерзительный на вкус, как и на вид,– процедила я сквозь зубы.

– Котёнок, если ты его убьёшь, он не сможет это исправить,– голос Ника вторгся в моё подсознание, заставляя подавить инстинкты,– что будет, если ты убьёшь, кого-нибудь невинного? Ребёнка? Женщину? Или же близкого тебе человека? Это нельзя так оставлять.

– Ты прав, Ники,– прошептала я, опуская Роберта.

Герцог упал и стал откашливаться.

– Превосходный результат,– прохрипел герцог Эймбрамсон,– повернись спиной и оголи её.

Вздёрнула бровь.

– Котёнок, не упрямься, – попросил Ник.

Он мой друг и не причинит мне вреда.

Повернулась и спустила с плеч ночную рубашку.

– Рубцы исчезли, – пробормотал брат, – невероятно. До этого тоже быстро исчезали, но никогда…

– Кровь исцелила её. Прекрасно, просто прекрасно, – пробормотал Роберт, – завтра будем заниматься этим. Хромосомы вампира сделали своё дело. Ложитесь спать леди Кэтрин, – ухмыльнулся герцог.

Я посмотрела на Николаса. Тот кивнул. Залезла в кровать, натянула одеяло до подбородка и в ужасе закрыла глаза.

Как Роберт меня назвал? Вампир? Кто это? Я не знала, что и думать.

И не хотела знать. Я желала, чтобы ЭТО исчезло, пока не убила кого-нибудь. Осознание, что я впилась в руку Ника, вызвало очередной всхлип. Как я могла вот так просто... Для меня это нехарактерно. Кто-то сидит во мне и заставляет нападать, кусать, быть подобной ЕМУ.

Лихорадочно стала бормотать молитву, прося Отца Всевышнего о прощении, снисхождении и спасении души моей.

С молитвой на устах, я погрузилась в глубокий сон.

 

На следующий день

 

Я сидела за огромным прямоугольным столом в гостиной. В красивом платье с кружевами. Чёрное, изысканное и, на мой взгляд, траурное. Верное сочетание цвета с моим настроением.

На столе громоздились тарелки с яствами. Напротив меня сидел Николас. Он улыбался, наблюдая за мной.

Опустила голову и стала аккуратно резать ножом индейку. Роберт сидел, как обычно в центре. На своём, хозяйском месте. Тишину прервал именно он, заводя разговор с сыном о короле. Я не вслушивалась, радуясь, что напряженность немного поутихла.

Зацепила вилкой кусочек мяса и отправила в рот. Прожевав, удивленно посмотрела на содержимое тарелки: индейка, молодой картофель, овощи.

Я ещё раз попробовала мясо, потом всё остальное по очереди. Совершенно безвкусно. Уродец. Я маленький ничтожный уродец!

Положив вилку рядом с тарелкой, подняла голову.

– Ваше Сиятельство, – позвала я.

– Кэти, можешь просто называть меня папа, – усмехнулся мужчина, – Что случилось, моя драгоценная?

Передёрнулась от его слов.

– Я совершенно не чувствую вкус еды.

Надеялась, что голос не вибрировал от эмоций. В янтарных глазах герцога заблестел интерес. По виду и не скажешь, что мужчина любит резать невинных девиц скальпелем.

Герцог Эймбрамсон нахмурил лоб и потянулся левой рукой почесать подбородок. Видно было, что он осмысливает мои слова.

– Видимо, что-то дало сбой. Не переживай, мы это исправим.

Отложив вилку, сглотнула слюну. Знаю, как мы будем исправлять, что это будет стоить… Очередная ночь в погребе, очередные крики, очередная боль.

Всё, как обычно. Ничего нового.

Встала из-за стола.

– Я пойду к себе.

Роберт и Николас тоже встали.

– Кэтрин, через неделю мы едем в Лондон, – герцог мечтательно улыбнулся,– Его Величество желает с тобой познакомиться.

Кивнув, отодвинула стул и пошла к себе в покои.

Всё, что я чувствовала – равнодушие. Я начала меняться. Не то, что меня это удивляло, но страх цепкими когтями впивался каждый раз, как я закрывала глаза.

Роберт заменял мои органы, вливал чужую кровь, резал, колол, проводил опыты… Но за то время, что я провела здесь в качестве подопытной мыши, никогда не нападала на человека, никогда не пила кровь и никогда не чувствовала такой дикой ярости.

Да, после экспериментов, я стала быстрей двигаться, исцеляться, впитывать как губка всю полученную информацию и читать книги быстро, понимая всё с полуслова.

То, что я не чувствую вкуса пищи стало последней каплей. Еда была той самой отдушиной, которой я всегда наслаждалась. И её у меня отняли. Единственная радость марионетки. Это просто жалко…

Меня могли подвесить, лишить сознания, вынуть печень и внедрить новую.

Но не могли до этой поры лишить вкуса. Вкуса земляничного пирога, яблочного варенья, мяса... Он и это у меня украл. Забрал, заменил, уничтожил и сломал.

 Раньше была маленькая надежда, что я останусь прежней, что когда-нибудь этот сжигающий дотла ужас исчезнет. Надежда рухнула, как карточный домик.

Не будет свободы, не будет счастья. Остаётся лишь смерть...

Такая сладкая, близкая, пахнущая свободой. В голове завертелась мысль, но я её оборвала. Не могу так. Не смогу что-то сделать с собой.

Нет. Это грех. Моя душа будет нечистой и не попадёт в рай. Душа – единственное, что у меня осталось от себя самой.

Я не знала и половины, что делал Роберт. И не стоило. Мозг ещё не был готов к такой информации. Я не знала, чьё сердце бьётся внутри, чья печень очищает организм. Меня осталось мало. И то, что осталось, буду всеми силами пытаться сохранить.

 Это правильно. Всё в жизни имеет конец. Буду ждать, пока конец придёт Роберту...

Несколько месяцев спустя

Осень

Закрыв глаза, прислушалась.

Тихий шелест листвы. Я любила осень из-за частых дождей. Она передаёт моё состояние души, обливаясь слезами, которые у меня высохли на щеках, в глазах, в сердце. Вчера Роберт завершил свои опыты и восстановил мои вкусовые рецепторы. Но мне, признаться, уже было безразлично, ощущаю я вкус или нет.

Летом меня представили королю Англии. Несмотря на красивую одежду, величественную осанку и твёрдый надменный голос, король оказался неприятным человеком. В его присутствии, чувствовала себя грязной. Он был заодно с Робертом и всячески поддерживал его научные исследования.

Чего только не сделает человек, чтобы добиться прогресса.

Я шла по высеченной тропинке в гуще леса. Небо заволокло тучами, и отдалённо был слышен гром.

Великолепная погода.

Я подумала о Нике. Вчера он отбыл в Лондон и прибудет только к Рождеству. Я злилась и обижалась на него. Николас обещал быть рядом, пока его отец истязает меня. Но он не сдержал слова. Снова. Брат любит разбрасываться клятвами, только вот я постоянно оказываюсь в тёмном погребе, распластанная на столе.

Только любя человека, можно прощать ему осечки. И только потому, что люблю брата, продолжаю ему беспрекословно доверять.

Пошёл дождь. Остановилась и подставила лицо под воду, улыбаясь.

Единение с природой. Единение с самим собой. Вот что важно. Гармония. Именно сейчас я чувствовала эту невидимую связь с матушкой землёй.

Вдохнула чистый воздух, повернула налево, в сторону ненавистного особняка и побежала сквозь ливень, наслаждаясь ощущением свободы.

Когда я вошла в дом, ко мне кинулась служанка, причитая:

– Леди Кэтрин! Вы насквозь промокли! Заболеете! Я же говорила, дождь собирается. Птицы низко летали…

– Успокойтесь, – отмахнулась я,– не заболею. Но за заботу благодарю.

– Но Его Сиятельство будет недоволен…

Фыркнула. Вот чьё мнение меня не волнует, так это Роберта.

– Да, можно и не сомневаться, – пробормотала я.

Было бы удобно заболеть, отсрочить неминуемую встречу. На мне всё заживало быстро, что говорить об обычной болезни. Теперь у меня был потрясающий иммунитет.

Отец. Он просил меня так его называть и не иначе, делился со мной планами о моей так называемой реабилитации. И планы ужасающие. По мере того, как я знакомилась с миром, сердце готово было вырваться из груди от страха.

Мы живём на земле, наполненной различными тварями: вампирами, демонами, эльфами, ведьмами…

И иногда, сидя в своей комнате, я думала. Как Господь, отец наш Всевышний позволил этому случиться? Почему он устраивал потоп, чтобы избавиться от людей, но не устроил его, чтобы избавится от мерзости? Может, потому что его и нет. Я перестала молиться на ночь. Перестала просить спасения. Я поняла, что ничего из этого мне не поможет и не спасёт.

Рукой, проведя по мокрым волосам, посмотрела на женщину злым взглядом. Она попятилась от меня.

Я побежала и, набрав скорость, через пару секунд оказалась в покоях, с силой хлопнув дверью. Та чуть не слетела с петель, треснув посередине.

Каждый раз я удивлялась своей приобретённой силе.

Но она есть, от неё никуда не деться. Мне с этой силой придётся жить, существовать, бороться и терпеть, чтобы не сорваться с цепи.

Разорвала на себе платье и перешагнула через него. Повернула голову и горько усмехнулась. Я стояла напротив овального зеркала.

На меня смотрела девушка с выразительными фиалковыми глазами: пустыми, неживыми, обречёнными. Мне не нравился их цвет. Он был не моим, чужим…

На нагом теле тонкими паутинками виднелись шрамы. Роберт сделал всё, чтобы они не слишком были заметными. При плохом освещении их и не видно. Я подошла к зеркалу и прислонила к нему правую руку.

Длинные светлые волосы обжигали тело. Мне не было холодно, мне не было жарко. Температура тела была такой, которая мне была удобна. По крайней мере, лёжа на столе, мне не будет холодно...

Я сама себе противна.

– Леди Кэтрин? Вам письмо…

В комнату без стука вошёл наш управляющий Эдуард.

– Вас не учили стучаться? – огрызнулась я, поворачиваясь к нему.

Я не смущалась наготы. Это уже не было моей девичьей проблемой номер один.

Мужчина стоял в проёме двери. Высокий, худощавый, надменный, Эдвард был неприятным типажом мужчин. Я могла бы его охарактеризовать, как скользкого мужчину. Он считал, что в отсутствие господ может всем распоряжаться. Его рыжие длинные волосы с проседью на висках, были заплетены в косичку и перевязаны красной атласной лентой. Одет он был в одежду зелёных тонов.

Взгляд пронизывающий, блуждающий вызывал лишь ярость и омерзение. Управляющий нагло рассматривал мою грудь с отвердевшими сосками.

– Как Вы смеете, глазеть на меня? – процедила сквозь зубы. – Вон из моей комнаты!

Эдвард закрыл за собой дверь.

– Ты такая же девка, как и служанки. Почему герцогу можно с тобой резвиться, а мне нет? Я тоже хочу познать красоты новоявленной потаскухи.

Я стояла и молчала, ожидая его дальнейших действий.

Мужчина размашистыми шагами подошёл ко мне и схватил за запястье левой руки.

– Твой папочка на охоте и нам, – мужчина сладко улыбнулся,– никто не помешает и никто не узнает о том, что сейчас произойдёт в этих покоях.

Приоткрыла рот. Я знала, что управляющий омерзительный тип, вор и ублюдок. Но он прекрасно вёл дела поместья, и Роберт был им доволен. От такого хамского и настойчивого поведения, я пришла в ярость.

– О, он узнает, – пропела я,– только будет поздно.

Правую руку положила мужчине на плечо и сильно сжала. Был слышен хруст костей и дикий вопль Эдварда.

Улыбнулась.

Мужчина освободил меня.

– Сука,– выплюнул он, пытаясь отойти от меня.

– Я ещё не закончила,– прорычала я, перемещая руку на шею этого ничтожества.

 Сжала.

Чувствовала, как клыки удлинились, требуя немедленного проникновения под кожу. Хотела его убить, испить досуха. Уничтожить этого мерзкого человека, который покусился на святое. На мою девственность.

– Пожалуйста, – Эдвард смотрел на меня с мольбой в глазах и голосе.

Нет. Я не убийца. Опустила руку и мужчина упал на колени, кашляя.

– Увижу, что ты перевыполняешь свои обязанности. Не только со мной... убью. И можешь мне поверить, папа ничего не скажет,– прошептала я ему на ухо. – Не советую больше попадаться мне на глаза и даже дышать в мою сторону. При любом удобном случае я сломаю каждую кость твоего тела поочерёдно. Надеюсь, мы договорились.

Улыбнулась. Отвернулась. Услышала, как Эдвард судорожно встает и убегает из комнаты. Вдохнула страх, исходивший от мужчины. Он надолго пропитал его прогнившую кожу.

После неприятного инцидента открыла сундук и достала ночную сорочку. Надела, заплела две косы. Я планировала сегодня лечь пораньше. Роберту не понадоблюсь ещё сутки. Обычно он даёт отойти от двух до трёх дней. Так что завтра я могу посвятить день исключительно чтению. Я любила книги, любила жить эмоциями героев. Николас привёз из Лондона много женских романов, и я зачитывала их до дыр. Я хотела бы в них жить, любить и быть любимой.

Сердце сковала тоска и так же быстро отпустила. Толку горевать о том, чего не было и не будет?

Легла на кровать. Раскинула руки в стороны, согнула колени и сфокусировала взгляд в одной точке. Новые способности... В том числе и зрение. Порой, в глазах рябило от точности.

Мне не нравились мои приобретённые дары. Они служили едким напоминанием о том, что я ненормальная, использованная, униженная собственным благодетелем. Закрыла глаза.

Сон. Хрупкое понятие. Я долго засыпала, порой не каждые сутки, порой с помощью морфия или опиума. Закрывая глаза, видела ЕГО. Как он режет меня, смакуя каждое движение. Получая удовольствие от моих мук, от собственной власти.

Роберт фанатично желал устроить переворот. Эволюционный. Он хотел создать новую расу, которая будет править людьми и тварями. Об этом он не раз мне говорил на наших увеселительных встречах. Я хотела его остановить. Смогла бы. Но что-то мешало мне.

Я могла вцепиться ему в глотку, ранить, но не убить. Мозг лихорадочно протестовал против мысли об этом. Знала, чувствовала, что он что-то сделал со мной, чтобы обезопасить себя. Сначала меня это злило, потом раздражало, а потом эмоции сошли на «нет», принимая тяжёлую участь, но, не свыкаясь с ней до конца.

Открыла глаза и села в кровати.

Я не могла спать, мечтать, лелеять надежду... Могла только думать о Нике. О его голосе, о его поддержке, о его доброте и понимании. Мне его отчаянно не хватало. Я ждала письмо. Ник обещал прислать его, как только сможет. Вытянула перед собой руки. Дрожат. Горько усмехнулась. Неудивительно, что это происходит. Обычно после операции ноги не ходят, потом дрожат руки, губы, потом всё заново.

Невольно вспомнила инцидент с Эдвардом. Я могла его убить. Перегрызть горло, свернуть шею, вырвать сердце без особого усилия. Но я справилась, совладела с собой, несмотря на то, что этот человек терроризирует большинство молодых служанок. Даже, несмотря на это, сдержалась. Не уподобилась всем этим зверям, не поставила под сомнение свою человечность.

Я гордилась собой.

Вспомнила, что управляющий принёс мне письмо. Мигом нашла его, валяющимся на полу. Вернулась в постель и открыла, ожидая, что это будет письмо от брата. Каково было моё удивление получить весточку от Эндрю. Боже, я и не думала, что он мне напишет.

 

 

« Дорогая, Кэтрин!

Я долго не решался написать себе. Чувство стыда мучало меня, терзало. Мне очень горестно сознавать, что меня не было рядом, когда ты во мне нуждалась. Ты прекрасный человек, с доброй и чистой душой. А я на удивление оказался эгоистом. Мне казалось, что я поступаю правильно, оставляя тебя. Когда я только приехал в столицу нашего государства, то безумно скучал по нашим прогулкам и разговорам. Мне была ненавистна сама мысль оставить тебя и я планировал забрать тебя к себе.

Время шло, я работал, как проклятый откладывая деньги на небольшой домик. Но я встретил прекрасную девушку и воспылал к ней сильными чувствами. Она красивая, милая, добрая. Сара. Она работала гувернанткой у детей моего господина.

Кэти, знаешь, если бы не она, я бы вернулся за тобой. Выполнил бы данное обещание. Но не смог, потому что полюбил эту девушку. И эгоизм сыграл со мной плохую шутку.

Я не смог написать тебе, что не могу жениться. Меня грызла совесть, а так же страх…

Искренне прошу прощения за это. Я слышал, что ты теперь живёшь у того самого известного герцога Эймбрамсона и что он, признал тебя своей дочерью. Это был неожиданный поворот и сначала не верил этому, пока мельком не увидел тебя в Лондоне.

Я не имею права спрашивать, как и почему. Но надеюсь, ты счастлива. Ты достойна этого, как никто иной.

Мне жаль твоих родителей. Сочувствую. Они были хорошими людьми, и души не чаяли в тебе. Это дорого стоит.

Ровно месяц назад у меня родилась дочь. Мы с Сарой назвали в твою честь.

Если будешь в Лондоне, пришли весточку по обратному адресу на другой стороне письма. Будем рады тебя увидеть.

Искренне прошу прощения.

Эндрю».

Посмотрела адрес и прижала письмо к груди. На душе стало светло и уютно. Наверное, мне нужны были эти слова, чтобы простить и чтобы поверить, что есть что-то чистое в этом мире.

Да, Эндрю предал меня. Он живёт с любимой в милом домике, воркует с дочкой.

Но он смог извиниться. И это главное. Не осознавала, что до этой весточки злилась на мужчину. И сейчас просто улыбалась, от счастья за него.

В дверь постучали, и я быстро спрятала письмо под подушку. Затем дверь приоткрылась, и за ней показался Роберт. Я внутренне сжалась от страха.

– Вернулись с охоты,– проговорила я,– как жаль,– пробормотала себе под нос, чтобы ОН не услышал. Роберт лениво прошёл в комнату и сел на край кровати.

– Да. Весьма продуктивно прошёл день, несмотря на погоду. Мы убили кабана. Вскоре ожидается пир.

– Рада за кабана, – тихо съязвила я. – Могу ли избежать этого самого празднества?

– Ни в коем разе, малышка, – уголки губ Роберта противно расползлись в подобии улыбки.

Гладко приглаженные волосы, отдавали противным сальным блеском. Седина в висках пропала. Это ведь должно значить что-то, не так ли?

Я не стала спрашивать, хотя и было интересно.

– Я должен тебя познакомить кое-с-кем. Это будет полезный опыт, как для тебя, так и для меня.

Мне не понравился ни его тон, ни его слова, которые таили в себе подоплеку. Чуяла недосказанность и это меня нервировало.

– Успокойся. Завтра жду тебя в погребе, как обычно, – он улыбнулся и наклонился ко мне.

Зажмурилась. Приготовилась к боли. Ожидая её. Но взамен... Мужчина лишь легонько коснулся холодными губами моего лба.

– Спокойного сна, малышка Кэти.

Герцог встал с кровати. Поправил манжеты, пригладил стрелку на сюртуке и покинул мои апартаменты.

Выдохнула и быстро слезла с постели, подбежав к окну. Солнце уже село и на небе по одной стали загораться звёзды. Я чувствовала через ставни запах листвы и дождя.

Меня не покидало чувство обречённости. Нет, оно всегда было во мне, только в этот раз чувствовалось сильнее, отчаянней.

Слова Роберта всколыхнули во мне страх. Я не хотела ни с кем знакомиться. Особенно сомневалась, что это будет интересно. Мне хватило короля с его любопытством. Как вспомню, так кожа мурашками покрывается.

Да, увы, такую диковину, как я нужно непременно потрогать...

 Его большие руки проводили по моему телу, стараясь узреть нечто нечеловеческое. И я, даже не могла постоять за себя, вымолвить хоть слово. Меня заставляли бегать до потери сознания, чтобы король Георг уверился в моей уникальности. Приходилось вечерами наряжаться в тяжёлые юбки и наносить тонны косметики, чтобы быть как все...

Я не возлюбила двор с первого взгляда. И раннее желание танцевать на балу в компании симпатичного джентльмена себя исчерпала.

Отошла от окна и села на пол. В камине уже почти погас огонь, на который я сегодня не обращала внимание. В комнате становилось темнее. Мне было всё равно. Я видела ночью так же чётко, как и днём. Я легла на пол, чувствуя под собой твёрдость деревянных досок, закрыла глаза и стала вспоминать своё детство.

Через некоторое время я встала, размяла конечности. Подошла комоду и достала из него небольшой пузырёк с морфием. Открыла. Выпила. Легла в постель и в скором времени уснула.

Блаженный сон. Жаль, что не навсегда.

ГЛАВА 10

«Несчастье имеет свойство вызывать таланты, которые в счастливых обстоятельствах оставались бы спящими»

Гораций

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 87; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!