Восток и Запад: встреча на Днепре 27 страница
Только на Киевщине за 1932 год умерли более 80 тысяч человек, а пострадали сотни тысяч. Еще тяжелее пришлось селам близ Белой Церкви, Умани и других городов юго-западнее Киева, где большие площади отводили под сахарную свеклу. Влас Чубарь, председатель Совнаркома УССР, осознал, что к смерти от голода привели чрезмерные реквизиции. 10 июня 1932 года он писал Сталину: “При общей непосильности плана хлебозаготовок, основной причиной чего являлся более низкий урожай по Украине в целом и колоссальные потери при уборке урожая (результат слабого организационно-хозяйственного состояния колхозов и совершенно недостаточного руководства ими из района и из центра), практиковалась система изъятия у единоличников хлеба полностью, включая и семенные фонды, и почти полного изъятия всего наличия у колхозов”.
Согласно Чубарю, тяжелее всего пострадали единоличники, которых власти за невыполнение хлебозаготовок карали конфискацией имущества. Едва ли лучше приходилось многодетным колхозникам. Уже в марте и апреле 1932 года тысячи крестьян по всей Украине оказались на грани гибели. В мае уполномоченный ЦК КП(б)У выяснил положение в семи случайно выбранных населенных пунктах Уманского района. Он уведомил Харьков, тогдашнюю столицу, что, по официальным данным, от голода там умерло 216 человек, еще 686 находились при смерти. В Городнице, одном из сел, куда наведался чиновник, “умерло до 100, ежедневная смертность: 8–12 человек”. В другом, Степковке, был случай людоедства. Чубарь просил Сталина о продовольственной помощи, но генсек оставался непреклонным. Он запретил употреблять в официальной переписке слово “голод”, заявив, что это только “жалобы и нытье”.
|
|
|
Вождь неудачу своих планов отнес на счет не только крестьянского саботажа и невыполнения заданий по заготовкам, но и вредительства со стороны украинских партийных кадров. “Самое главное сейчас – Украина”, – наставлял в августе 1932 года Сталин Кагановича. И далее:
Говорят, что в двух областях Украины (кажется, в Киевской и Днепропетровской) около 50 райкомов высказались против плана хлебозаготовок, признав его нереальным ‹…› Если не возьмемся теперь же за выправление положения на Украине, Украину можем потерять. Имейте в виду, что Пилсудский не дремлет ‹…› Имейте также в виду, что в Украинской компартии (500 тысяч членов, хе-хе) обретается немало (да, немало!) гнилых элементов, сознательных и бессознательных петлюровцев, наконец – прямых агентов Пилсудского. Как только дела станут хуже, эти элементы не замедлят открыть фронт внутри (и вне) партии, против партии.
Кремлевского лидера явно тревожила возможность падения большевистского строя. Он на всю жизнь запомнил бросок на Киев армий Польши и УНР поздней весной 1920 года. Тогда бывшие украинские эсеры помогали чем могли войскам Пилсудского и Петлюры. Сталин боялся подобного, если не худшего сценария. В начале 1930-х годов из полумиллиона коммунистов УССР 60 % приходилось на этнических украинцев – коренизация дала запланированный результат. Ударь Пилсудский еще раз – не переметнутся ли они на сторону врага? Вождя терзали сомнения. В июле 1932 года Советский Союз заключил с Польшей пакт о ненападении, снизив угрозу своим западным рубежам. Теперь, по мысли диктатора, настало время “укрепить” вторую по значению республику – вытрясти из крестьян зерно, да так, чтоб они поняли, каково противиться коллективизации. А заодно вычистить из партаппарата тех, кто не выполнял безропотно волю Сталина.
|
|
|
В письме Кагановичу от 11 августа 1932 года изложен подробный план того, как “не потерять” Украину: перетасовать высшее партийное и государственное руководство, включая ГПУ, отзывая кадры в Москву и назначая на их место людей из центральных органов власти. Вождь подчеркивал главное: “Поставить себе целью превратить Украину в кратчайший срок в настоящую крепость СССР, в действительно образцовую республику”. В ноябре 1932 года он вернул в УССР местного чекиста Всеволода Балицкого, вновь поставив того во главе тайной полиции. В декабре превратил заседание Политбюро ЦК ВКП(б) по хлебозаготовкам в порку украинского руководства за невыполнение плана, а также искажение партийной линии в коренизации. Постановление высших органов союзной власти гласило: “ЦК и СНК отмечают, что вместо правильного большевистского проведения национальной политики в ряде районов Украины, украинизация проводилась механистически, без учета конкретных особенностей каждого района, без тщательного подбора большевистских украинских кадров, что облегчило буржуазно-националистическим элементам, петлюровцам и пр. создание своих легальных прикрытий, своих контрреволюционных ячеек и организаций”.
|
|
|
Постановление положило конец украинизации населенных этническими украинцами районов Северного Кавказа и других частей РСФСР (вплоть до Приморья). Облегчило оно и приглушение такой политики в УССР, и репрессии против ее сторонников. Тысячи партийных функционеров уволили, а то и бросили за решетку. Мыкола Скрыпник покончил с собой – шесть лет занимая пост наркома просвещения, он был главным украинизатором республики. Кремль винил националистов в том, что из подполья и из-за границы они подбивали мужика прятать зерно и саботировать таким образом индустриализацию и коллективизацию. Атака на украинского крестьянина шла одновременно с атакой на национальную культуру. Когда ЦК и СНК СССР приняли процитированное выше постановление, республику уже охватил массовый голод. Причиной его стала не только политика Сталина в отношении села и партийных кадров УССР, но и сдвиги в той сфере, которая напрямую сельского хозяйства не касалась. Сопротивление конфискациям зерна теперь объявили буржуазным национализмом. Идеологического врага можно было не жалеть.
|
|
|
В конце того же 1932 года на Украину командировали Молотова, главу советского правительства, а вслед за ним – Кагановича. Они любыми средствами добивались выполнения заведомо нереальных планов хлебозаготовок. Украинские коммунисты, на которых наседали не только вожди из центра, но и ГПУ, выжимали что могли из голодавших крестьян. Те села, что так и не справились с заданием, заносили на “черные доски” – блокировали подвоз товаров первой необходимости, вроде спичек и керосина, и отбирали у жителей не только все зерно, но и скот, и все, что годилось в пищу. Зимой наверх снова стали докладывать о волне голодных смертей. К марту 1933 года смертность от голода стала массовой. Партийное начальство в тревоге бомбардировало Харьков и Москву просьбами о помощи. Крестьянам помогли, но слишком поздно и слишком мало – катастрофу было уже не остановить. Наивысшая смертность пришлась на позднюю весну и начало лета 1933 года, когда запасы были совершенно истощены. Многие погибли от того, что ели траву и незрелые овощи, – ослабленный длительным голодом организм не мог справиться с такой грубой пищей.
Особенно пострадали лесостепные Киевская и Харьковская области, по которым голод ударил еще весной 1932 года. Полумертвые крестьяне не сумели должным образом засеять поля, и низкий урожай яровых стал для них смертным приговором. К концу 1933 года каждая из двух областей потеряла до миллиона жителей. Житница украинского юга, Одесская и Днепропетровская области, – свыше 300 тысяч. Промышленный Донбасс голод задел несколько меньше – за 1933 год там умерло менее 200 тысяч человек. Степные районы относительно легко пережили первую половину 1932 года, поэтому число жертв большого голода там невелико на фоне лесостепных. К тому же в самые тяжелые времена люди могли спастись на заводах и стройках в Запорожье, Кривом Роге и городах Донбасса. А когда весной 1933 года Кремль озаботился продовольственной помощью, ее направляли главным образом в степную, а не Центральную Украину. Сталину требовалось новое зерно, и поэтому следовало сохранить тех крестьян, что производили больше всего хлеба. На гибель других можно было закрыть глаза. Всего голод на Украине унес около 4 миллионов жизней. Таким образом, с 1932 по 1934 год в УССР по этой причине умер каждый восьмой.
Голод преобразил советскую Украину. Сталин удержал ее под пятой, вычистив из партийного и государственного аппарата тех, кому совесть не позволяла отбирать у голодных последнее и уничтожать собственный народ. Из пятисот с лишним секретарей райкомов КП(б)У больше половины были уволены к лету 1933 года, многие – арестованы и сосланы. Остальные доказали делом, что готовы слепо придерживаться генеральной линии. Их в Кремле ценили (до поры до времени). Вывели таким чудовищным образом и новое, социалистическое крестьянство. Народ, пережив голодные годы, усвоил: хочешь жить – тяни колхозную лямку. Налоги с колхозников взимали по сравнению с единоличниками невысокие, а продовольственную помощь весной 1933 года давали только им. Власти достигли коллективизации почти всех крестьянских хозяйств, и это кардинальным образом изменило экономический, общественный и политический ландшафт украинского села.
Был ли Великий голод (Голодомор по-украински) преднамеренным геноцидом жителей Украины? В ноябре 2006 года Верховная Рада оценила его именно так. Постановления такого рода приняли органы законодательной и исполнительной власти ряда государств мира. Российское правительство в ответ развернуло международную пиар-кампанию в опровержение такой точки зрения. О характере голода на Украине до сих пор дискутируют ученые, им до сих пор спекулируют политики. Прежде всего речь идет о применимости термина “геноцид”. Но вокруг фактической картины голода 1932–1933 годов и ее интерпретации понемногу возникает общий консенсус. Большинство исследователей согласны в том, что причиной голода служила политика властей. И что голод, который поразил также Северный Кавказ, Нижнее Поволжье и Казахстан, только в УССР стал следствием мер с явной этнической направленностью. Именно в 1932 году Сталин решил провести чистку кадров КП(б)У и начать свертывание украинизации. Эта катастрофа глубоко травмировала украинское общество и надолго подорвала его волю к сопротивлению режиму.
Сталин сделал искусственный голод методом превращения Украины в “образцовую республику”, как он выразился в письме Кагановичу. Превращение вполне автономной и подчас строптивой республики в обычную провинцию советской империи завершилось с переводом столицы из Харькова в Киев, чьей интеллигенции, изнуренной репрессиями, большевики могли уже не опасаться.
Как и хотел кремлевский диктатор, Украинская ССР представала теперь эталоном социальной и культурной революции. К концу 1930-х годов промышленное производство Украины в восемь раз превышало уровень 1913 года, то есть росло почти так же стремительно, как в РСФСР. Коллективизация сельского хозяйства была полной, охватив, по данным статистики, 98 % дворов и 99,9 % пахотных земель. Проблема заключалась в том, что за поразительными успехами на бумаге крылся фактический упадок земледелия. В 1940 году Украина дала 26,4 миллиона тонн зерна – то есть лишь на 3,3 миллиона больше, чем до Первой мировой войны (рост менее чем на 13 %). Село, обескровленное катастрофой Голодомора и коллективизации, не поспевало за стремительно растущим промышленным городом. За скачок радикальной модернизации Украина заплатила страшную цену. Население УССР в 1926 году составляло 29 миллионов человек, в 1937-м – 28 миллионов и только, по данным переписи, в начале 1939 года достигло почти 31 миллиона.
Многие жители Украины разного этнического происхождения погибли в эпоху Большого террора 1936–1940 годов. Только за 1937 и 1938 годы на Украине бросили за решетку 270 тысяч человек, из которых казнили около половины. Террор продолжал политику Кремля начала 1930-х – его целью было обеспечить любой ценой непоколебимое положение Сталина и его режима. Он отдал под суд и велел убить многих бывших противников и союзников из высшего руководства: Льва Каменева, Григория Зиновьева, Николая Бухарина, Алексея Рыкова и других. На Украине та же судьба постигла элиту партии, государства и НКВД, несмотря на ее лояльность Москве во время Голодомора. Вождь выдвигал новые кадры – абсолютно покорных людей, которые не были соучастниками его прошлых злодеяний. Кроме них, децимации подвергли бывших членов небольшевистских партий и этнические меньшинства. В приграничных областях УССР жило много народов, чьей преданности коммунизму диктатор не верил, поэтому на республику вновь обрушилась безжалостная чистка. Главными врагами назначили поляков и немцев. Хотя доля обоих этносов вместе не превышала в УССР 3 %, среди репрессированных их было 20 и 10 % соответственно. Их уничтожали как потенциальную пятую колонну – агентов Польши и Третьего рейха, главных противников Союза на тот момент.
В 1938 году Сталин послал на Украину нового эмиссара, Никиту Хрущева. В его задачи входили последняя волна террора и подготовка республики к войне. Вождь полагал, что мир долго не продержится. Хрущев завершал превращение Украины в крепость социализма, как Молотов и Каганович до него. В июне 1938 года, на XIV съезде КП(б)У, он провозгласил: “Мы сделаем все для того, чтобы задание и поручение ЦК ВКП(б) и товарища Сталина – сделать Украину неприступной крепостью для врагов – выполнить с честью”. Следующие годы станут испытанием этой фортификации на прочность.
В конце октября 1938 года правительство Чехословакии после вынужденной передачи Германии Судетенланда назначило отца Августина Волошина, деятеля украинского движения, премьер-министром Закарпатья. Этот регион тогда же получил автономию и был переименован из Подкарпатской Руси в Карпатскую Украину. Немедленно вслед за этим южная часть Закарпатья, с немалой долей венгерского населения и самыми крупными городами (Ужгород, Мукачево и Берегово), отошла к Венгрии. Новая власть вытеснила из администрации русофилов и ввела украинский язык как один из двух официальных. Для отражения венгерской и польской угрозы образовали и свою военизированную структуру – “Карпатскую Сечь”. Название напоминало о запорожских казаках и сечевых стрельцах Гражданской войны, а в ряды этой организации вступило много членов ОУН, которые пересекли польскую границу, чтобы стать участниками создания нового украинского государства.
В начале 1939 года в кругах европейской дипломатии ходили слухи, что Гитлер задумал превратить Карпатскую Украину в плацдарм для атаки на Советский Союз и “объединения” всех украинских земель. В январе, когда Юзеф Бек, польский министр иностранных дел, посетил Берлин и фюрер предложил ему обменять Данциг и Польский коридор (выход к Балтийскому морю) на территории УССР, которые он отберет силой у Кремля, Бек отказал. Невзирая на Польшу, Гитлер решил приберечь пока украинскую карту в игре против Сталина. Когда в середине марта 1939 года вермахт занял остаток Чехии и положил конец славянской федерации, рейх махнул рукой на перспективы Карпатской Украины и отдал ее под власть Венгрии. Правительство Волошина ожидало другого решения фюрера и пошло ва-банк.
15 марта, в день оккупации Праги, в Хусте парламент Карпатской Украины объявил республику независимой. Новая страна избрала сине-желтый флаг и тот же гимн, что УНР и современная Украина. Это не остановило венгерскую армию, которой чехословацкая уже не оказывала сопротивления. С венграми дрались только стрельцы “Карпатской Сечи”. Один из галицких корреспондентов писал: “Тогда, когда восемь миллионов чехов отдали себя под владычество немецкой державы без малейшего сопротивления, тысячи украинцев выступили с оружием в руках против мадьярской многотысячной армии”. Украинских бойцов с трудом набралось бы на два полка. При таком неравенстве сил венгры вскоре одержали полную победу. Правительство Волошина бежало в Румынию. Венгерские солдаты и польские пограничники взяли в плен многих оуновцев, когда те пытались уйти обратно на север. Националисты нового поколения прошли крещение огнем.
Сталина тревожили события на Закарпатье, и в марте 1939 года он раскритиковал идею поддержки Германией независимости Украины в речи на XVIII съезде ВКП(б) в Москве. Тот факт, что немалая часть этнических украинцев проживала за пределами Советского Союза, мог послужить Гитлеру средством для подрыва власти Кремля над УССР. Сталин обращался прежде всего к Гитлеру, когда заявил партийным кадрам, что, распространяя слухи об амбициях фюрера в Закарпатье, англичане и французы хотят рассорить его с СССР. Накануне Второй мировой войны Сталин, архитектор украинской “крепости”, ясно увидел брешь в ее стенах – угрозу украинского ирредентизма и перспективу воссоединения Украины с изгнанием оттуда большевиков.
Глава 22
“Жизненное пространство”
Адольф Гитлер изложил свои взгляды на будущее мира в “Моей борьбе” (Mein Kampf), надиктованной во время заключения в баварской тюрьме Ландсберг. За решетку Гитлера бросили в наказание за “пивной путч”, устроенный им в ноябре 1923 года. В книге бывший подданный Габсбургов поклялся дать бой так называемому еврейскому заговору – плану захвата мирового господства – и предложил создать Германскую империю, которая обеспечила бы арийской расе жизненное пространство (Lebensraum) в Восточной Европе. Гитлер уже через год вышел на свободу, а после 1933 года, когда нацистская партия пришла к власти и сделала его канцлером, получил возможность осуществить такой план. Мечты фюрера, впервые обнародованные в начале 1920-х годов, сотрясли весь мир, но мало где попытка их реализации оказалась настолько разрушительна и кровопролитна, как на Украине.
Идея расчистки места для немецкой колонизации принадлежала не Гитлеру – ее высказывали еще до Первой мировой войны. Сторонники такой идеи хотели расширить границы Германии едва ли не на всех континентах, но поражение 1918 года фактически отрезало то, что лежало за морем. Путь преграждал мощный британский флот. Фюрер нашел выход в экспансии на восток. “Гораздо лучше воевать не за отдаленные колонии, а за земли, расположенные на нашем собственном континенте”[31] – такой вывод он сделал в “Майн кампф”. Брестский мир, согласно которому Россия признавала независимую Украину, оккупированную германскими и австро-венгерскими армиями, служил примером продвижения в Восточную Европу. Но вождь нацизма не желал строить там новые государства. Цель его была другой: истребить местное население до самой Волги и заселить плодородные земли Восточной Европы, включая Украину, немецкими колонистами. Гитлер писал: “Возможность сохранить в качестве фундамента всей нации здоровое крестьянское сословие имеет совершенно неоценимое значение. Ведь очень многие беды нашего нынешнего дня являются только результатом нездоровых взаимоотношений между городским и сельским населением”.
Сельская утопия фюрера требовала не только завоевания немцами новой территории, но и депопуляции, а также деурбанизации. Его замысел преобразования Восточной Европы кардинально отличался от того, который исповедовали большевистские вожди, в том числе Сталин. Оба диктатора готовы были пролить сколько угодно крови для воплощения своих утопий. Оба для этого одинаково нуждались в украинских черноземах, но вот к народу Украины и ее городам относились по-разному. Страна на своем опыте ощутит различия в подходах к ней двух режимов во время трехлетней германской оккупации (1941–1944). Украина не могла избежать участи одной из главных жертв германской агрессии, поскольку еще до Первой мировой войны приобрела славу житницы Старого Света, а доля евреев в ней оставалась одной из самых высоких в Восточной Европе. В 1939–1945 годах Украина потеряет около семи миллионов человек (из них один миллион евреев), то есть более 16 % довоенного населения. Пропорционально к общему числу жителей сильнее пострадают только Польша и Белоруссия – еще две страны, включенные Гитлером в “Лебенсраум”.
Автор “Майн кампф” воображал Британию в роли союзницы, которая поможет ему разбить Францию, а Россию – в роли сообщницы в деле уничтожения Польши. В итоге Россия (точнее, Советский Союз) должна была дать Гитлеру желаемое: землю для расселения немцев и огромные природные богатства. Это превратило бы рейх в континентальную империю, чье сообщение с колониями оказалось бы вне досягаемости британского флота. Союз с Туманным Альбионом остался в мечтах, зато осенью 1939 года, найдя общий язык с большевистским вождем, Гитлер прикончил наконец Вторую Речь Посполитую.
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 118; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!